– Стойте! – Кэролайн выставляет руки перед собой.

Может, официальный тон Лиз, а может, сам арест выбили ее из колеи и запустили защитный инстинкт.

– Нина хотела домой, вполне логичная догадка, – говорит Кэрри, обращаясь ко мне. – Я всего лишь подсказала, как правильно пишется столица крошечного европейского государства; и что, из-за этого я предатель?! Нет, ни в какие… В самом деле, господин президент, после всего…

– Даже не заикайся! – рявкаю я. – Никакие «после всего» не помогут тебе вымолить прощение.

– Господин президент, прошу. Давайте… давайте обсудим. Всего две минуты. Хотя бы две минуты вашего времени я заслужила?

Лиз Гринфилд делает шаг вперед, но я останавливаю ее.

– Две минуты, Лиз. Можешь засекать. Ровно сто двадцать секунд, большего она недостойна.

– Господин президент, не думаю, что стоит…

– Сто двадцать секунд, – повторяю я и указываю на дверь. – Выйдите. Все.

Агенты Секретной службы и директор ФБР покидают Овальный кабинет, а я не свожу глаз с Кэролайн. Какие мысли сейчас мечутся у нее в голове? Дети. Морти. Уголовный процесс. Унижение. И наверняка способы избежать наказания.

– Говори, – я киваю.

Кэролайн делает глубокий вдох и произносит четко и ровно:

– Вспомните, что случилось сегодня. Вы спасли страну. Про импичмент никто больше не заикнется. Лестер Роудз остался ни с чем. Ваш рейтинг взлетит до небес. Доверие граждан будет бесконечным. В оставшиеся полтора года – нет, пять с половиной лет! – вы сможете реализовать все свои планы. Вы войдете в историю.

– Допустим. Но…

– А теперь представьте, что будет, сэр, если вы решите отдать меня под суд, уничтожить мою репутацию. Думаете, я покорно все это снесу? – Она кладет ладонь на грудь и морщится. – Думаете, не найду чем ответить? Кстати, как прошел обыск в кабинете вице-президента? Нашли что-нибудь?

Ее невинно-удивленное лицо преобразилось. Теперь пошла в ход артиллерия. Она все просчитала, конечно. Предусмотрела любой вероятный исход. Педантичности Кэролайн Брок можно только позавидовать.

– У тебя была сотня возможностей подбросить ей телефон, – возражаю я. – Кэти не настолько глупа, чтобы прятать такую улику за книжным шкафом. Она раскрошила бы его на куски и выбросила.

– Ну, это ваши домыслы, – парирует Кэролайн. – Мои адвокаты считают иначе. Обвините меня в измене – я обвиню ее. А теперь представьте, господин президент, что тогда начнется.

– Мне все равно.

– А вот и нет. Вы хотите, чтобы запомнились только ваши хорошие поступки. Вам не нужно, чтобы величайшую победу затмил скандал. «Измена в Белом доме»! А кого в итоге посадят – ближайшего советника или вице-президента, – уже не важно. Вы назначили нас обеих. Значит, возникнут вопросы. И тогда то, что должно быть грандиознейшим успехом, станет самым ужасным провалом. Так что, мистер Данкан, засуньте свои чувства куда подальше и не портите себе и другим жизнь.

Она подходит близко-близко, сложив руки как в молитве.

– Подумайте о стране, о людях, которым нужен хороший – да что там, великий! – президент.

Я молчу.

– Дадите делу ход – и можете распрощаться с этим кабинетом.

Открывается дверь, на пороге возникает Лиз Гринфилд.

Я смотрю на Кэролайн.

– Еще две минуты, Лиз, будь добра.