Воеводин явился к полковнику ровно через три часа после возвращения отряда в Оккервиль.

Денис валился с ног от усталости и с трудом мог говорить. Полковник Бодров понимал это, но ждать не мог. Всего три часа дал Дмитрий Александрович сталкеру, чтобы немного прийти в себя. А потом адъютант Бодрова чуть ли не силой согнал Воеводина с топчана и привел в кабинет к командиру.

Когда Денис вошел в кабинет, полковник говорил по телефону, отдавая распоряжения коменданту Новочеркасской. Увидев сталкера, Бодров жестом пригласил его сесть и вернулся к разговору.

– Ловушки приготовь, – диктовал он. – Прояви фантазию. Чтоб на каждом шагу. Туннели заминировать. Понял? Выполняй.

– Как? Мы сдаем Черкасу? – спросил Воеводин.

Полковник не ответил. Он снова снял трубку телефона, набрал короткий номер.

– Карасев? ГБР отозвать. Туннели заминировать. Выполнять.

«Что?! И Дыбенко оставляем? – сталкер не верил своим ушам. – Они ж еще даже не напали, а мы…»

Трубка упала на рычаги.

– Ну, привет, Дэн, – Бодров расплылся в улыбке. – Рад видеть.

– Мы че, капитулируем? – хмуро поинтересовался Воеводин.

– Щас. Не дождутся, – Дмитрий Александрович плотоядно улыбнулся. – Сюрприз готовим. Не встретив сопротивления, ублюдки расслабятся. И вот тогда…

Денис отметил про себя, что тактика полковника не лишена здравого смысла. Оставив врагу две крайние станции, Оккервиль сокращал фронт, который требовалось оборонять, а значит, не нужно было распылять силы.

– Что удалось выведать у веганцев? – Бодров задал самый главный вопрос, ради которого он и вызвал Воеводина, не дав выспаться после дороги.

Денис нахмурился, воскрешая в памяти рассказ Данилы.

– Я допрашивал одного. Второго пытал Гаврилов. Короче, мы у них – цель номер два. Сначала все силы бросят на Маяк и Восстания. Как дожмут приморцев – возьмутся за нас. Моральный дух веганцев пока высок. Этот козел все твердил про жизненное пространство и прочую фигню.

Полковник кивнул, проворчал: «Ничего нового со времен фюрера». Слова Дениса не стали для него сюрпризом.

– Наш план? – поинтересовался Денис.

– Биться до конца, – Дмитрий Александрович сжал огромные кулаки. – Пока есть силы, будем держаться.

– А население? В общине две сотни гражданских…

– Правильный вопрос, – полковник расплылся в улыбке. – Очень правильный. Для этого я тебя и позвал. Будем готовить эвакуацию.

В первый момент Воеводину показалось, что он ослышался.

– Че? Эвакуацию? – переспросил сталкер.

Дмитрий Александрович утвердительно кивнул.

– Но куда?

– В Хельмову Падь, – усмехнулся полковник. – Шутка. Во Всеволожск.

Денис присвистнул.

Всеволожск. Он же «Сева». Город на шоссе Дорога Жизни. Один из населенных пунктов, не затронутый бомбардировками. Давний союзник и торговый партнер Оккервиля.

В городе до войны было много крупных предприятий. У многих заводов имелись бункеры. Там и спрятались сотрудники и жители соседних домов. Первые годы Всеволожск жил сравнительно неплохо. Но население убежищ постоянно сокращалось, рождаемость сильно уступала смертности. Еще пара лет – и город мог обезлюдеть. В Оккервиле знали об этой проблеме.

– Раньше мы их выручали, теперь они нас, – продолжал Бодров. – В Севе все готово, нас ждут.

– На хрен им такая толпа?

– Рабочие руки везде нужны. Там хозяйство хорошо поставлено, а вот людей мало.

Оставив Дениса размышлять над услышанным, полковник подошел к дверям и крикнул:

– Диану приведи.

Адъютант умчался выполнять приказ.

– Итак, что думаешь, Дэн? – обратился Дмитрий Александрович к Воеводину.

– Похоже на самоубийство, – проворчал сталкер. – Идти двадцать километров. По поверхности.

– Оставаться в метро – тоже, – отвечал полковник. – Если веганцы прорвут оборону – всем конец. А так хоть какой-то шанс. Пока морозы трескучие не ударили, надо уводить народ. Потом поздно будет.

На пороге появилась заспанная Диана.

– Вы… Вы… Вызывали? – с трудом произнесла девушка. Волосы ее были всклокочены, под глазами – мешки. Она едва держалась на ногах.

– Да-да, проходи, – Дмитрий Александрович подвинул ей табуретку. – Кофе у нас, к сожалению, не водится. Но я надолго не задержу. Вопрос один. Как дошла из области?

– По рельсам, – отвечала Диана. – Дороги совсем никакие.

– Отлично, – Бодров расплылся в улыбке. – Как говорил один крокодил, на шпалах никогда не бывает ни луж, ни грязи, хе-хе. Да и буддисты свалили из Питера как раз по железке.

Лучница удивленно моргнула, но полковник ничего не стал объяснять. Он отпустил ее отсыпаться.

– Девчонка дело говорит, – продолжал Дмитрий Александрович, когда за Дианой закрылась дверь. – По железке идти – лучший вариант. Правда, была мысль в Мурино уходить. Или еще куда-нибудь на север. Как думаешь, проведем народ?

Только теперь Денису стало окончательно ясно, с какой целью полковник отправил его, Федора и Эдуарда на север. Воеводин подумал с минуту, а потом заговорил – осторожно, взвешивая каждое слово.

– Для группы сталкеров путь больших проблем не представляет. Но для толпы гражданских… Нет уж, лучше Сева.

– Да и не ждет нас никто на севере, – подвел итоги Бодров. – Поставлю Диану в сопровождение. А тебя, Дэн, назначу главным по эвакуации. Выход первой группы назначаю на десятое.

– Не опоздаем?

– Не-е. Числа до двадцатого Альянс продержится. Они не сунутся сюда, пока не добьют приморцев. Я отправлю гонца в Севу. Десятого в полдень вас встретят у железки и отведут на Кирпичный завод. Еще вопросы есть?

Вопросы у Воеводина имелись. Но он промолчал.

Сталкер понимал, что полковник прав. Денис прекрасно знал, что несет всему живому армия Империи Веган. Рабство. Мучения. Смерть. По сравнению с этим кошмаром даже рискованная операция, разработанная Бодровым, не выглядела авантюрой. Остров Мощный погиб. Ни одна община в метро не могла считаться надежным убежищем, всем им грозило нашествие веганцев. Значит, оставалось одно. Спрятать мирных жителей в надежном месте и попытаться отстоять Оккервиль. Другого выхода не было.

– Вот и славно, – завершил Бодров затянувшееся совещание. – Иди, Дэн, отсыпайся. Время у нас есть.

Последний разговор у полковника состоялся час спустя, с Алисой Чайкой.

Они беседовали с глазу на глаз, без свидетелей.

– Ну, спасибо за работу, агент Чайка, – произнес Дмитрий Александрович, когда Алиса села напротив него.

– Лейтенант Ларионов… – заговорила девушка с болью в голосе.

– Ссучился.

– Знаю-знаю, Игнат говорил. Но это значит, что мои доклады…

– Поступали прямо к Сатуру.

Алиса застонала и закрыла лицо руками.

Добывая сведения о системе обороны Альянса и его вооруженных силах, Чайка не допускала и мысли о том, что ее послания читают вражеские спецслужбы. Все было продумано до мелочей. Послания относил Борис Молотов. Он передавал их лейтенанту Ларионову или лично полковнику. И вот вскрылась ужасная правда.

Она, Алиса Чайка, помогла Империи Веган.

– А когда стало ясно, что Ларионов – предатель? – девушка с трудом нашла в себе силы продолжать разговор.

– Месяца два назад.

Чайка едва не лишилась дара речи.

– И вы? Продолжали? Показывать ему?

– А что оставалось делать? – полковник флегматично пожал плечами. – Иначе он заподозрил бы неладное. Зачем, думаешь, мы отправили Альянсу два отряда? Потому и отправили.

В душе Алисы бушевал ураган. Она представила себе, как выходят на позиции штурмовики Вегана. Они точно знали, куда наносить удар. Сметая на своем пути все заслоны, враги врывались на жилые станции, крушили все на своем пути, убивали женщин, детей, стариков. И во всем этом была, пусть и отчасти, виновата она.

– Ну-ну, милая, не казни себя, – впервые за время разговора Дмитрий Александрович позволил себе проявить эмоции. – Ты молодец. Наступление Вегана почти наверняка выдохнется к двадцатому ноября. Это не мои фантазии. Я учел все данные. Приморцы устоят. Мобилизационные ресурсы выше.

– Могилизационные? – Чайка скривилась, словно от зубной боли.

– Называй, как хочешь, – полковник не изменился в лице. – Пулеметное мясо – тоже тактика. Они устоят. Альянс может поставить под ружье все метро. Мазутов, моряков, джигитов. Да всех. И вот тогда, милая, Империя придет сюда.

Не успела Алиса слегка расслабиться, как сердце ее вновь похолодело от ужаса.

– Что? Они… Сюда?

– Сама подумай. Альянс держится. Быстрой победы нет. Веганцы бунтовать начнут. Понадобится «маленькая победоносная». И наркота. Без нее их бойцы на верную смерть не полезут. Но только хрена лысого они получат, – Бодров снова хищно оскалился. – Мы готовы. Мы их ждем. Игнат очень вовремя пришел. Каждый ствол на счету.

Девушка не могла говорить. Она сидела, чуть заметно раскачиваясь на табуретке, и отрешенно смотрела в пол.

– Я слышал, Гаврилов вытряс много ценных сведений из того веганца на кладбище, – продолжал полковник. – Так что, думаю, у разведок боевая ничья. Теперь от шпионов уже ничего не зависит. Все решится в боях… Иди, отдыхай. Игнат, небось, заждался, хе-хе.

Псареву и Алисе, едва они появились в Оккервиле, тут же выделили отдельную комнату на Проспекте Большевиков.

То, о чем девушка мечтала почти полгода, случилось.

«Неужели такую дорогую цену пришлось мне заплатить за отдельную квартиру?» – размышляла Чайка, возвращаясь домой.

За столиком в баре сидели пять человек.

На председательском месте возвышался полковник Бодров, настоящий великан ростом под два метра. Рядом стояла огромная кружка браги. Справа от полковника в кресле-качалке сидел Иван Громов, еще не до конца оправившийся от страшных ран, нанесенных выродками. Перед ним – небольшая кружка, и то полупустая. Врачи не советовали Ивану употреблять алкоголь. Он и не пил, но сегодня, учитывая важность момента, согласился пригубить чуть-чуть.

С левой стороны сидели рядом на колченогих табуретах Денис Воеводин и Дима Самохвалов. Герои общины. Люди, которых все давно заочно похоронили, в чье возвращение не верили. Они вернулись вопреки всему. Доползли до дома, совершенно выбившись из сил. Они не сдались. И принесли с собой оружие, способное сильно усложнить работу веганским штурмовикам. С ними пришел Игнат Псарев.

Дима пил брагу наравне со всеми. Еще недавно он и подумать не мог о том, чтобы влить в себя «гадкое пойло». Но теперь только алкоголь способен был заглушить ту боль, что терзала парня изнутри.

Мужчины собрались для того, чтобы помянуть Соню Бойцову, Эдуарда Вовка и Федора Романова. Как раз исполнялось девять дней после их трагической гибели.

Пили молча, не чокаясь. Расторопная девушка Света, назначенная в помощь Ольге и Михаилу Самохваловым, бесшумно появлялась, словно из воздуха, подливала брагу тем, кто желал, и тут же исчезала.

И лишь когда все кружки опустели, полковник решил нарушить общее молчание.

– Вечная память Федьке и Эду. Вечная память Соне. Она поступила так, как и должна была. Спасла других, пожертвовав собой…

– На месте Сони мог оказаться кто-то другой, – Дима говорил, едва сдерживая слезы. – Я ведь просил этого ублюдка Гаврилова, чтоб оставил нас обоих…

– Тогда вы погибли бы вместе, – заметил Денис Воеводин.

– Прекрасно. И мы бы вместе оказались в раю… – буркнул парень, впрочем, без особой радости в голосе.

Дима не очень хорошо разбирался в христианском вероучении, но оценивая жизненный путь подруги, испытывал серьезные сомнения в том, попадет ли она в рай. Да и насчет себя – тоже. И умирать совсем не хотел, ни вместе с Соней, ни без нее.

Прошло девять дней с момента возвращения Дениса и Димы, но в общине до сих пор ликовали по этому поводу. Родители Димы рыдали от счастья и душили парня в объятиях. Появление горячо любимого сына на Ладожской после трехдневного отсутствия стало для них самым светлым и радостным событием. Юноше сложно было представить, каким ударом для Михаила и Ольги стала бы его гибель.

– Если рай есть, – Иван Громов сидел, слегка покачиваясь в своем кресле, и задумчиво смотрел в потолок. – Кто его знает, что там, за последней чертой… Я и в Эдем-то не особо верю, не то, что в рай. А тебе, Дим, скажу одно. Пока ты жив – надо жить, не терзать себя лишними мыслями. Да, и не пей больше, парень. Если алкоголь что и растворяет, то разве что печень. Но не проблемы.

Денис и полковник дружно кивнули. Воеводин демонстративно отодвинул от Самохвалова кружку, хотя она и была почти пустой.

Игнат Псарев молчал. И пил не меньше Димы. Его состояние было понятно. Сталкер покинул Большое метро, бросив на произвол судьбы друга, Суховея. Лишил себя последней надежды найти Бориса Молотова. Прошло уже больше недели, но Пес так и не пришел в норму. Он много пил, срывался на Алису. Товарищи старались поддерживать его, как могли.

– Прям не узнаю тебя, Пес, – заметил Иван Громов, – сколько я тебя помню, трещал без умолку.

Игнат бросил на Ивана хмурый взгляд и ничего не ответил.

– Ладно, Лис, оставь мужика, – произнес полковник.

Псарев залпом допил брагу.

– Еще! – потребовал он.

За спинами мужчин тут же материализовалась Света с кувшином в руках. Но Денис Владимирович прикрыл ладонью Димину кружку, давая понять, что наливать туда больше не нужно. Света кивнула, долила пива Игнату и исчезла.

Бодров проводил девушку долгим оценивающим взглядом. Заметив это, Дима изумился до глубины души. Полковник не был похож на ловеласа. И особой тяги к женскому полу Дмитрий Александрович раньше не испытывал.

– Лучший способ превозмочь горечь утраты – найти подругу по душе, – полковник повернулся к младшему Самохвалову и выразительно скосил глаза в сторону кухни, куда только что ушла Светлана.

– Не надо мне ваших намеков… – проворчал в ответ юноша.

– Что ты, что ты, – с притворным удивлением отозвался Дмитрий Александрович, подмигнув Воеводину и Громову. – Какие такие намеки?

А Иван Громов добавил, обращаясь словно бы не к Диме, а куда-то в пустоту:

– Время лечит, время лечит…

Парень нахмурился и отвернулся. Но мысли его снова и снова возвращались к кухарке Светлане.

Со стороны Света казалась обычной «серой мышкой». Русые волосы собраны на затылке в коротенький хвостик. Глаза маленькие, посажены широко. Курносый носик смотрелся немного странно. Грудь едва угадывалась под свитером. Ничего особенного. Девчонка как девчонка. Но она все эти дни была Ольге и Михаилу Самохваловым вместо дочери, помогала готовить, накрывать, мыть посуду. Света уже, можно сказать, вошла в их семью. Да и беседу за столом она, конечно, слышала, хоть и уходила на кухню.

– Я сам решу, как мне жить и с кем, – произнес Дима и отодвинулся от стола, давая понять, что разговор окончен.

Больше никто не проронил ни слова. Полковник залпом допил брагу, после чего встал и покинул столовую. Следом Воеводин укатил кресло с Иваном Громовым. Игнат, ни с кем не попрощавшись, ушел домой. Им с Алисой выделили помещение, по меркам метро очень просторное.

Дима остался один. Он сидел, устремив хмурый взгляд в пустоту, погруженный в невеселые мысли. В этот момент шторка, отделявшая кухню от столовой, всколыхнулась. В помещение вошла Светлана.

Она подошла к столу, приветливо улыбнулась парню, и, не сказав ни слова, принялась вытирать столешницу мокрой тряпкой. Ловко сгребла в щепоть крошки, собрала пустую посуду. Одна алюминиевая миска выскользнула из рук расторопной кухарки и покатилась по полу. Дима, которому в свое время самому крепко попадало за испорченную посуду, почти рефлекторно вскочил с места и поймал упавшую миску.

– Спасибо! – промолвила девушка, принимая из рук парня миску, одарила его светлой улыбкой и скрылась за занавеской.

– Да не за что, ерунда… – буркнул Дима, с напускным безразличием засунул руки в карманы и покинул столовую, напевая: «Река Оккерви-иль, па-пам, река Оккерви-иль».

Полковник смотрел ему вслед и одобрительно кивал, улыбаясь своим мыслям.

Едва переступив порог комнаты, Алиса уловила запах перегара. На кровати спал пьяный Игнат. Он рухнул на постель прямо в одежде, даже не сняв ботинки. Алиса с трудом сдержала приступ гнева. Осторожно разула Пса, укрыла его пледом, присела рядом.

– Точно. Они Соню поминали. И Эда с Федором. Тогда ладно. Тогда можно.

Алиса тоже улеглась, нежно прижалась к любимому мужчине сзади, зарылась рукой в его жесткие волосы.

Он, не просыпаясь, повернулся к ней и что-то пробормотал, обдав ее перегаром.

Чайку передернуло.

«Вот вам и семейная жизнь…» – с грустью подумала она.

Когда Игнат в первый раз заявился домой нетрезвым, девушка прочитала ему лекцию о вреде пьянства. Не подействовало. Пес напился во второй раз. Алиса устроила скандал. Игнат молча выслушал Алису, после чего ушел из дома. С немалым трудом Чайка нашла его на соседней станции, в гостях у семьи Самохваловых. Псарев сидел за столом и цедил из кружки брагу.

– Ты совсем меня не любишь, – причитала Алиса.

– Да ладно? Не любил бы – не пошел бы, – буркнул тот. Он допил последние капли браги, отодвинул пустую кружку и произнес с невыразимой болью в голосе:

– Там Кирюха… В самой мясорубке. И Молот пропал, сгинул друг. А я… А я тут.

Алиса поняла, что именно заставляет Игната искать успокоения на дне кружки. Пилить его она перестала. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, девушка попросила ставить ее на дежурства в госпитале. Но по вечерам она снова заставала любимого в поддатом состоянии. И снова сердце ее обливалось кровью.

Нет. Не так она представляла себе их семейную жизнь!

Полежав немного, поняв, что не уснет, Чайка решила сходить в больницу, проведать раненых после операции.

В коридоре ей повстречалась Диана Невская.

– О, привет! – обрадовалась лучница старой знакомой. Она почти никого не знала в Оккервиле и поэтому старалась как можно больше времени проводить с Алисой.

– Ну, как ваша семейная жизнь? Ты, наверное, самая счастливая в мире!

На глаза Чайки навернулись слезы. Она не собиралась откровенничать с Дианой, но эмоции рвались наружу. Нужно было выговориться. Девушки сели на станционную скамейку.

– Понятно. У меня в Токсово тоже были ухажеры. Но я решила остаться свободной. Почему? Чтоб не терзать себе сердце, – лучница тяжело вздохнула.

– Я думала, у нас с Игнатом все будет иначе. Что наша любовь…

– Наивная ты, Алис. Мужчины – народ странный. На первом месте – друзья. На втором – долг. А любовь… Полчасика между другими делами.

«В чем-то она права, – подумала Чайка. – Мы с Игнатом неделями встретиться не могли. То у него рейд, то у меня операция».

– Может, и так. Ладно, – девушка встала, – пойду, посмотрю, как там мой герой алкогольных боев.

Диана посмотрела ей вслед и грустно покачала головой.

«А ведь кажутся идеальной парой, – отметила она про себя. – И все равно та же фигня, что и у всех».

Когда три часа спустя Алиса вернулась домой, то не сразу поняла, что там изменилось. То, что нет Игната, она заметила. Трудно не найти человека в комнате площадью десять квадратных метров. Дело было в другом. В комнате царил идеальный порядок.

Одежда Пса, которая раньше валялась где попало, была аккуратно сложена на стуле. Кровать заправлена. Пол – тщательно вымыт. А на тумбочке в бутылке, в которой лет двадцать назад хранился лимонад, стояла… красная роза.

Алиса от неожиданности ахнула. Не смея верить, что видит цветок наяву, а не во сне, Чайка подошла ближе.

Роза оказалась ненастоящей. На проволоку, выгнутую в виде цветка, были нанизаны бусинки. Красные – цветок, зеленые – стебель.

Где сталкер достал бисер? Сам ли он сделал этот удивительный подарок? Все это не имело значения. В первый раз за всю свою жизнь Алиса получила в подарок цветок, пусть искусственный, не имеющий запаха.

Несколько минут девушка любовалась розой из бисера. Потом аккуратно поставила цветок обратно в бутылку.

– Эх, Игнат-Игнат. Ну как на тебя сердиться? – произнесла Чайка с улыбкой.

Потом девушка разделась, легла в постель и почти сразу провалилась в сон. И ей приснилось, как сталкер склоняется над ней и так сладостно, так горячо целует…

Алиса открыла глаза и увидела рядом Игната. Она обняла его за шею, притянула к себе и застонала от внезапно пробудившегося желания.

Несколько часов любви пролетели незаметно. Пес был страстен и нежен одновременно. Алиса впервые почувствовала восторг от близости с мужчиной. Она никогда не была такой смелой и раскрепощенной в постели. У нее промелькнула мысль о том, что только две половинки одного целого могут так блаженно соединяться друг с другом.

А когда они насытились страстью и устали от ласк, то снова забрались под одеяло, нежно прижались друг к другу и заснули.

Никогда в жизни Игнат и Алиса не были так счастливы, как этой ночью. Ночью, которая изменила всю их дальнейшую жизнь.