Ученый

Хорошо, когда тебе рады, когда встречают с неподдельным удивлением, бросаются к тебе через весь Бар, опрокидывая стол, тараня стоящих на пути сталкеров. Плохо, когда все это делает рыжий законовец, орущий во все горло:

– Урою гада!!!

Мы с Ренатом только ввалились в помещение Бара. Ружье и пистолет у нас забрали и бесцеремонно кинули в самый паршивый ящик с плесенью на стенках. Автоматы других посетителей аккуратно стояли в ряд, а самые дорогие были даже уложены на верхнюю полку. Тот самый охранник со странной каской, похожей на кастрюлю, то ли объяснил, то ли приказал:

– Как всегда, в праздничные дни сдаем все оружие. Сигнальные ракеты – тоже. При выходе отдам. Чего вы так воняете? Будто обделались… Я сейчас узнаю, пускать вас…

– Я тебе сейчас каску на подбородок натяну, – прорычал Ренат и тут же зашелся в кашле.

Наш марафон удался. Мы были живы. Повезло, что торков встретили: я обзавелся несколькими тельняшками, свитерком и обувью; Ренат тоже разжился кое-какими вещичками. Натянули мы все это добро на себя, что и спасло нас от обморожения.

– Чего? – привстал охранник.

– Сядь, – сказал я. – Что ты как не родной. Слышал выстрелы? Бандиты нас поймали, раздели и выгнали на холод. А ты тут устроил фейсконтроль…

Тот плюхнулся на старый стул и демонстративно сложил руки на груди: типа, все, разговор окончен.

Насчет вони охранник, конечно же, был прав – торки не отличались повышенным стремлением к гигиене. Но меня это мало волновало. Меня больше в данный момент волновало состояние Баранова – уж слишком сильно он стал кашлять.

– Говорил же тебе, замотай лицо оторванным рукавом. Нет, воняет ему… Вот и надышался холодного воздуха.

Мы прошли в основное помещение. Здесь отмечали Новый год: столы сдвинули, накрыли общую поляну. Были тут и законовцы в военной амуниции, и сталкеры, разодетые вразнобой, и какие-то бородатые личности в светлой форме. Бандитов не было – и я чуть расслабился.

Заметил бармена за стойкой, в красном колпаке. И тут… мне начали «радоваться».

– Урою гада!!!

От прямого удара левой я уклонился, а вот боковой – прошел. Даже не прошел, а влетел. Боль вялыми волнами разлилась по голове, омыла мозг, который и включил систему защиты от дураков – от таких, как Адлер. «Вот чего он ко мне пристал в новогоднюю ночь? – разозлился я. – Здоровья много? Сейчас поубавлю».

Я ударил Рыжего ногой в бедро, заставил его замереть и вошел в плотный клинч. Крепко схватил его за макушку, потянул голову вниз и тут же пнул коленом прямо в живот. Добивать законовца я не стал – сделал бросок, отправив охотника на мутантов на пол.

Тут же поднял руки, словно сдаваясь. К нам уже выдвинулись мужики. Да, коллектив тут подобрался спаянный: в смысле, пили они все вместе почти всю ночь.

– Военные провели операцию на Заводе с целью зачистить этот край Зоны от фризовцев. – Я попытался говорить громко. Получилось жалобное карканье. Наша пробежка по холоду явно не добавила мне здоровья. Люди окружили нас кольцом, оттеснив меня с Ренатом и Адлера к стене. Лица у мужиков были суровые, обветренные.

– Нам что с того? – спросил кто-то. Я почувствовал, что сейчас свалюсь от усталости. Но падать было нельзя. Баранов мог все испортить, он кроме мата и силового воздействия ничего лучше не придумал бы.

– Цель зачистки – освободить сталкеров, – произнес я. – Но операция провалилась. Военные мертвы. Сталкеры мертвы. Теперь между фризами и вами – пустота…

Я хотел донести свою мысль, попытаться им объяснить, что нужно ударить по фризовцам. Сквозняк усилился, послышались торопливые шаги и крик охранника:

– Оружие сюда!

В помещение ворвался сталкер в военном тулупе.

– Мужики, новость! Это вообще беспредел творится!

– Знаем уже, на Заводе схлестнулись вояки и бандюки, – сказал кто-то из толпы.

– Не, это затравка. Сейчас слух прошел, что снялись фризовцы со всех точек и шуруют на НИИ Метпром. Добивать вояк будут в их логове!

Мужики загалдели.

– Так и надо зеленым…

– Дурак! Они же нас защищают от бандитов!

– Да какое защищают?! На Границе то обдерут как липку, то стрельнут для острастки…

– Зато в ямы не бросают! И по радиации ползать не заставляют!

– Да плевать! С Новым годом!

– Водки! Водки!

– Батя…

Последнее слово выдернуло меня из потока фраз. Я шатался, как на сильном ветру, но постарался не упасть. Повернулся чуток, оценил обстановку. Адлер стоял, закусив губу. Ренат рядом, прикрывал мне спину. Именно он и произнес:

– Там Батя. Хрен они сразу возьмут нашу базу.

Я так и не понял, что меня удивило больше: Адлер, который не стал на меня бросаться, или все же Баранов, озвучивший только что нашу принадлежность к военным. Моя легенда, которую я разыгрывал перед Севой и собирался использовать сейчас, моментально испарилась. Я ж хотел прикинуться дезертиром, который иногда работает с военными. Это бы все объясняло: и мою информированность про захват, и мои похождения с вояками…

– Опа… Приехал ваш составчик… – сказал мужик в форме законовца.

«Где же Бортник? Не хватает его сейчас, очень не хватает».

– Смотри, скоро ваш под откос фризовцы пустят, – прошипел я. «Все, достали. Обидно, если Ставр и Сева погибли зря, давая нам возможность вырваться. Зато умру в теплом Баре и, если получится, попорчу здоровья этому сброду».

– Шаг назад, – прорычал Адлер. Он встал передо мной и Ренатом.

– Слушать меня внимательно. Я – Адлер, законовец. Мой брат Хрип, просторовец, погиб на Фабрике, вытаскивая вас, сталкеров. Он жизнь отдал. Скажу без прикрас, он был лучше меня. Лучше знал Зону, лучше знал людей и понимал жизнь.

– И чего? – спросил сталкер со второго ряда. «О! Курносый! Старый знакомый».

– Хлеборезку закрыл, – ответил ему Рыжий. – Хрип с этим, – он показал на меня, – Шахом-Падишахом и военными сталкерами воевал за свободу. За вашу свободу…

– Теперь они в тюрьме! Их же вывезли из Зоны, – не унимался курносый.

– Да, но многие условно получили и теперь возвращаются, – подал голос бармен.

– Это ничего не меняет! – продолжил курносый сталкер.

– Ты уже меня заколебал! Рот закрыл! – рыпнулся к нему Адлер. Курносый отступил за спины остальных сталкеров.

– Адлер, мы помним о Хрипе и с тобой согласны. Но этот оборвыш курносый прав. Что делать будем? – прогудел один из законовцев.

Ответить Адлеру не дал растаманского вида сталкерок.

– Что тут демагогию развели? Переодеть надо парней, дать выпить и пожрать. Воевали они за нас, а вы их к стенке приперли, как на расстрел.

Мы с Барановым замерли. Все менялось очень быстро: сначала Рыжий хотел мне голову разбить, а теперь защищал; растаман кричал про составчик, а теперь одеть и обогреть был готов. Зато курносый как вел себя изначально, так и продолжал гнуть свою линию.

– А потом? – спросил кто-то из задних рядов.

– Потом наши командиры с ним поговорят. Гонца к ним пошлите, сообщить. Тут недалеко, они в соседнем здании отмечают, – четко сказал Адлер.

Пауза. Мне стало казаться, что я снова нахожусь в туннелях коллектора. Стены сужались, темнота заклубилась по углам. «Упасть в обморок – это же позор. Надо держаться».

– Эй, а кто за их еду заплатит? – спросил бармен.

Толпу эта фраза встряхнула. Они почти все повернулись к Седому, кто-то даже развел руками, удивляясь такой жадности.

Тот подождал, а потом стукнул кулаком по барной стойке.

– Вы чё, меня за шкуродера держите? Или за скрягу? А ну, быстро мальков в дальнюю комнату! Сейчас вещи принесу, а эти сжечь. Взяли моду – одеваться как торки…

Нас провели в комнатушку, мы сбросили с себя вонючее рванье, даже вытерлись одним полотенцем на двоих.

Я рухнул на скрипучую раскладушку и…

Шипение керосиновой лампы. Консервная банка, забитая доверху бычками от сигарет. Старая мебель.

Сон. Проекция из жизни.

Трофимыч сидел за столом ко мне лицом и курил. Я вдохнул поглубже. Странно, воздух был чистый, не прокуренный. Сердце бухало, словно пытаясь выбраться из груди.

– Проснулся? Или еще будешь спать? – спросил сталкер.

Я промолчал, пытаясь понять, чего именно хочу.

– Тебя в группировку «Сон» надо записать, – продолжил Трофимыч. Затянулся, затрещал огонек на кончике сигареты.

– Почему – сон? – спросил я. В горле першило, голова кружилась.

– На Фабрике ты себя хорошо показал. Пацану, который в аномалию пальцы засунул, ампутацию провел. Да и из капкана сумел выбраться, – раздался в глубине комнаты другой голос. Из темноты показался знакомый силуэт. Высокий, молодой капитан.

– Как вы, Сергей Петрович? – спросил я.

– Я-то мертв. Зато Трофимыча встретил. Ты знал, что для умерших в Зоне есть свои ад и рай? – сказал мой бывший начмед по кличке Зуб.

– Аномалии научился находить? – перебил его Трофимыч. Будто и не порвали его слепые псы, не обглодали его стариковские кости до блеска.

– Да. Вот только марш-бросок закончил. Даже мутантов отстреливаю. Кровохлеба и мозгоправа завалил. Не сам, правда, а с помощью Адлера, – ответил я. Возникло чувство, что я вернулся домой, а отец меня расспрашивает про учебу. И я стараюсь его порадовать хорошими результатами.

Трофимыч беззвучно посмеивался.

– Ладно, не будем мучать. Тебе сегодня еще целый день говорить и убеждать, – смилостивился Зуб. – Знаешь, что предложить «Закону»?

– Как что? За свободу, за Зону и за любимую партию! – сказал я и улыбнулся.

Трофимыч поперхнулся дымом, Зуб удивленно приподнял брови.

– Шучу. Эфемерные идеи – это прекрасно, но они работают, если у людей есть еще и интерес, – пояснил я.

– Да. Только не считай группировки и сталкеров продажными. Обидишь их смертельно. Но кинуть на весы материальное – это грамотно… – одобрил Трофимыч.

– Со сталкерами проблемы, – пожаловался я. – Они – каждый сам по себе.

– Бортника напрягай. Старый хрыч, строит из себя простого пенсионера, – посоветовал сталкер. Затушил сигарету.

– Вопросы есть? – спросил Зуб.

– Группировка «Сон» – это вы?

– Теперь – мы. Специальное подразделение. Военный спецназ от нашей части. Цель – выполнение военных задач на территории Зоны без лишнего шума. Поэтому нам и поручили найти лабораторию. Остальное спросишь у Бати, когда тебя и Рената принимать будут. Да, и посылку забери, а то так и валяется у тебя на кровати в НИИ, – сказал Зуб.

– Не миротворцы, но все равно круть несусветная. Прямое подчинение на столицу, секретность. Только не вздумай к нам за стол садиться! Поживи еще, малец, – строго произнес Трофимыч.

– Подъем, салага! – крикнул капитан и затушил керосинку, погружая нас во тьму.

Я резко сел, потер лицо, стараясь смять паутину сна. Голова болела, ныло плечо, ломило кости. Особенно беспокоила правая голень, на которую наступил Гунч.

Сидел я на крепко сбитом топчане. У другой стены храпел Ренат на раскладушке. Крики законовца его не разбудили. Да, как я понял, Рыжий и меня поднимал уже не одну минуту.

Адлер озвучил мои страхи:

– Крепко спите. Зарезать вас – что два пальца об асфальт.

– Лучше бы зарезал, чем так громко будить, – сказал я. Во рту было сухо, сердце колотилось с бешеной скоростью. Я прокручивал в голове разговор с умершими из группировки «Сон». Может это и смешно, но их ободрение прибавило мне уверенности.

– Еще успею зарезать. Бортник вчера мне втолковывал, что ты себя оговорил. Ты чего, под святого канаешь? На себя чужие грехи берешь?

– Бортника на Фабрике я не видел. Так что думай сам, кому из нас больше веры. А по остальному… У меня нет сил распыляться перед тобой. Если будем дальше топтать землю, то сочтемся и посмотрим, кто кого зарежет. Сейчас мне нужно…

– Сейчас тебе нужно помыться и одеться. Ждут тебя наши командиры. – Законовец резко вывернул разговор в другое русло.

– Сколько я спал? – спросил я, с завистью поглядывая на дрыхнувшего Рената, который вдруг закашлялся так, что аж раскладушка под ним заходила ходуном.

– Нормально спал. Уже утро, – сказал Адлер. Он подошел к столу, указал на шмотье и двинулся к двери.

– Эй, Рыжий. Это ты пускал ракеты? – вдогонку кинул я вопрос.

– Кто же еще. С вас, военных, хоть клок шерсти урвешь – и то счастье.

– Ага. Спасибо. Нам понравилось, – улыбнулся я. Адлер замер на секунду, подумал, решил, что это не издевка, и пропал в недрах коридора.

Я собрался с силами и поднялся с кровати. Приблизился к столу. Пока я искал, что бы попить, заметил ружье под кроватью. «Хмм, а говорят, все оружие надо сдавать». Если я правильно понимал, мы спали в комнатушке охранников, где они кантовались после смены.

Я начал выбирать вещи. На одежду не поскупились. Эти, пусть и ношенные, шмотки выглядели лучше, чем военная форма после нескольких стирок. Я напялил на себя черный комбез, очень похожий на военный. Чуть коротковат, но на свитер сел шикарно.

Обувь по моей ноге тоже нашлась – «берцы» с засунутыми внутрь теплыми носками. Еще я присмотрел военный бушлат английского образца.

Одевался и думал: «Ружье под кроватью… Да это же дяди Севы ружье! Из него я застрелил торков и отдал его на проходной охраннику».

– Баранов! Встать, когда генерал входит! – заорал я и кинул в напарника ботинком. Ренат встрепенулся, успел отбить подачу. Закашлялся.

– Изверг, – прохрипел он.

– Ренат, откуда тут ружье?

– Ты чего? Кузьма, ты, наверное, не проснулся? – удивленно посмотрел на меня Бара. Здоровый, лысый и крепкий как дуб. Черты его лица стали грубее, и он мне все больше напоминал Ставра. Настоящий кадровый военный, будущий офицер. В этом я не сомневался.

Я молчал, пытаясь вспомнить.

– Ты ж сам забрал ружье у охранника, да еще и каску у него пытался конфисковать, – объяснил Баранов.

Щелкнуло. Будто открылась в мозгу папка – и я получил доступ к файлу памяти. Я вспомнил все, до мельчайших подробностей. Да, после стычки и обтирания водкой я спустился и забрал ружье.

– После Завода… Без оружия я – ни шагу, – сказал я.

– Вот-вот, ты вчера так же сказал…

– Одевайся быстрей, – приказал я Ренату, резко обрывая разговор. Встал и, не обращая внимания на боль в затылке, нагнулся за ружьем.

Потом вышел в коридор, завернул в Бар. За эти несколько часов мало что изменилось. На меня смотрели как на дикое животное.

– Я готов. Пошли, Адлер, – строго сказал я.

– Сначала чаю хлебнешь, а потом пойдете, – вмешался Бармен.

– Нам идти надо, – поддержал меня Рыжий.

– Сначала он хлебнет чаю, – повторил Бармен и выставил передо мной кружку и тарелку с шашлыком. Желудок заурчал, рот наполнился слюной. Я понял, организм требует топлива.

– Две минуты, – сказал я Адлеру. Тот недовольно прикусил губу.

Я старался откусывать маленькие кусочки, запивая лакомство сладким чаем. От вкуса мяса у меня даже прояснилось в голове.

– Ну как? – спросил Седой.

– Вкус жизни, – произнес я и продолжил жевать, а закончив трапезу, добавил: – Я заметил, в Зоне часто все повторяется по кругу. Точно я иду по винтовой лестнице на маяке.

– Как и везде. Только с каждой ступенькой задачи усложняются, – поддержал мое философское настроение бармен.

– Тогда старый вопрос. Бортника как найти?

– Не волнуйся. Он уже на месте. Еще утром направился к этим. – Он кивнул в сторону просторовцев и законовцев, сидящих в зале. – Сказал, что Трофимыч ему приснился.

– Бортник ведь не из простых, да? – уточнил я.

– Почему? Сейчас он на меня работает. Полы моет. – Седой замолчал на минутку и добавил: – Он всех знает.

Я отодвинул тарелку и услышал:

– Эй, как тебя там!

Растаман не унимался. Я сделал вид, что не заметил его.

– Эко тебя покорежило. Комбез «Закона», куртка наша, «берцы» сталкерские… Ты уже определись, кто ты по жизни…

Я медленно повернулся.

– Уважаемые! Я – военный сталкер. Старший сержант Кузьма Новиков, позывной – Шах. Мне двадцать два года. За девять месяцев в Зоне я убил больше десяти бандитов, перешел дорогу буграм, наемникам и мутантам. Вам не кажется, что пора мне помочь очистить вашу землю от уродов, а не прятаться за моей спиной?

Мое заявление восприняли одобрительным гулом.

Новогоднее утро встретило нас солнышком, слабые, едва пробивающиеся лучи которого играли бликами на сосульках, в кристаллах снега. Первого января наступила весна. Снег приятно скрипел под «берцами», холодный свежий воздух окончательно прочистил голову.

Я старался сосредоточиться на проблемах, сам себе задавал вопросы и отвечал, отвечал, отвечал… Единственное, что меня радовало, это отсутствие сомнений. Я точно знал, чего хочу. Где-то глубоко в подсознании еще пыталась пробиться мысль: «Ты же мечтал найти лабораторию. Все остальное – это уже производные, второстепенные вопросы. Даже фризовцы – просто препятствие на пути к поискам». Но я зачеркнул этот пункт в своей голове, удалил «файл» и очистил «корзину». Потом еще и переустановил всю «систему».

Мы остановились у железных дверей Ангара. Вокруг – крепкие законовцы и казавшиеся беспечными просторовцы. Небольшой дворик, защищенный от ветра с двух сторон. Ящики, столб и обвисшие провода.

Адлера здесь уважали. Даже честь отдали. Скорее, конечно, в шутливой форме, но все же… Просторовцы обменялись поздравлениями с праздником. Попытались пошутить про военных на Заводе, но Адлер цыкнул, заставил всех замолчать.

Двери скрипнули – и на утренний свет вышел человек в черном комбинезоне. Это был гладковыбритый, коренастый мужик за сорок с родинкой на щеке размером с монету. За ним показался еще один человек – высокий и бородатый. Длинные волосы его были собраны сзади в хвост, на лице – усмешка. Третьим был Бортник.

– Генерал, – представился законовец.

– Фрид. – Просторовец пожал мне руку – единственный из всех.

А вот Бортник удивил. Он подошел, внимательно осмотрел меня и, обняв, похлопал по спине.

– Вернулся. Я думал – все, еще одного на смерть отправил…

В помещение меня не пустили. На свежем воздухе мы разместились на ящиках. Фрид присел на корточки, Генерал устроился напротив меня. Я представился, обрисовал ситуацию, причем начал с похода с Трофимычем. Старого сталкера здесь помнили, но это не избавило меня от вереницы вопросов. Я вел беседу аккуратно, старался говорить правду и лишь в некоторых случаях отмалчивался. И тут Фрид заявил:

– Каримушка-то и дальше топчет Зону.

– Я ж говорю, ночью сегодня… – начал было я.

– Ты не понял, военный. Сведения свежие – как бабушкины пирожки. Ты пока в отключке валялся, мы на Завод своих людей направили, – пояснил Фрид.

– Угу, – подтвердил не особо разговорчивый Генерал.

– Так вот, более сотни фризовцев там, да еще и наемники. Волк, хоть и перевязанный, бегает, суетится. Организовывает нападение на НИИ…

Я выругался. Потом сказал:

– Он что, бессмертный? Я его уже хоронил один раз. Сейчас же Ставр на моих глазах ему глотку перегрызал!

– Значит, не перегрыз. Это же не пакет с орешками надорвать, – сказал Фрид.

– Ставра знаем. Он мог, – возразил ему Генерал.

– Интересно, откуда такие знания? – как мне показалось, с издевкой спросил просторовец. Он достал из кармана семечки и стал их щелкать.

– Звал я его к себе замом, – кратко пояснил Генерал.

Фрид выплюнул шелуху и собирался, видимо, еще чем-то подначить законовца, но я их перебил.

– Мужики, времени мало, – сказал я.

Генерала аж перекосило, а вот Фрид рассмеялся.

– Семок не хочешь? – предложил он, сбивая напряженный тон разговора.

– Я уже поел, – спокойно ответил я и посмотрел на него в упор. Не знаю, что просторовец увидел в моих глазах. Страха во мне не было – истлел, осталась только безумная ярость, которая осела радиоактивной пылью на дне сердца.

Я чувствовал уверенность в себе, знал, что обязан сделать. «Встреча с Гунчем неизбежна, но что попросит взамен Овод? Да и как выйти на их стрелку? – Я перебрал в уме несколько вариантов, обмозговал их и, как мне казалось, выбрал правильный. – Нет, можно рвануть на Границу и там через своих найти Овода… Вопрос – а кто «свой»? Значит, для встречи с криминальными авторитетами у меня только одна зацепка…»

Фрид перестал ухмыляться и выбросил семечки на белоснежный снег.

– Шах, мы же не идиоты. Наши люди узнают новости и тащат их сюда, – он кивнул на Ангар. – И пока выходит не очень радостная картина. Карим суетится, Гунч – это авторитет…

– Я знаю, кто такой Гунч, – перебил я.

– Гунч тоже при деле. Сотня фризовцев при оружии – это много. Даже для нас с этими, твердолобыми, – закончил просторовец.

– Сам дурак, – съязвил Генерал и добавил уже серьезно: – Хотя он прав. Надо нам еще накопить силы. Думаешь, нам нравится происходящее? Или мы от хорошей жизни с фризами заключили договор? Вон, стоишь на блокпосте, смотришь, как они сталкеров шаманят, и хочется им пулю пустить. В колено. Хоть одному фризовцу. Чтобы помучался, поорал…

Бортник молчал. Он вообще вел себя тихо, даже не присел, а так и замер рядом с Адлером. Жаль, мне бы его поддержка в этом разговоре не помешала.

Я скользнул взглядом по дворику. Ветра тут не было, снег блестел на солнышке, заставляя жмуриться. Благодать.

– Надо спешить, – произнес я, отрываясь от созерцания местных пейзажей, – в НИИ наши солдаты. Я уверен: день-два они продержатся…

– Как? – спросил Генерал и уточнил: – Почему ты думаешь, что они продержатся?

– Там находится грамотный военный специалист. Он организует оборону.

Словно в подтверждение моих слов послышались выстрелы. Далекие, на самом краю слуха, но четкие и басовитые.

– Пулемет, – определил законовец.

– Да откуда у военных пулемет? – удивился Фрид.

– Это БМП работает, – спокойно ответил я и подумал: «Старая развалюха, которая вросла колесами в асфальт. Зато пулемет-то строчит».

– Предположим… – сказал Генерал.

– Я думаю так: без Гунча большая часть бандитов разбежится. Плевать они хотели на наемников, которые используют фризовцев как пушечное мясо. – Я поднял руку, не давая Фриду встрять в мою речь. – Тем самым у нас появится шанс с двух сторон их поджарить. Теперь прикинем, что будет дальше… Генерал, я знаю, НИИ Метпром был вашей базой?

– Хорошей базой, – подтвердил тот.

– После освобождения от фризов появится высокая вероятность вывода внутреннего состава из НИИ на Большую землю. Останется база пустой, и кто успеет домик занять, тот и будет там хозяином. А точка там хорошая: Полигон отходов, Граница, Дзинтерь…

Генерал кивнул.

– Бортник, хватит морозиться, – повернулся я к старому сталкеру. – Сам знаешь, ваших больше всех гнобят и убивают. Я понимаю, люди все разные, даже среди сталкеров. Так вот, ты им напомни, какие деньки замечательные до фризов стояли. Нашел хабар, отнес торговцу, получил деньгу. Попались бандиты, обшмонали, дали затрещину и отпустили… И здоровье при сталкере, и деньга есть…

Бортник прокашлялся. Голос у него был совсем не старческий. Грозный.

– Соберу. Если кто не поймет – пристрелю. Зоной клянусь, потом хоть пусть на дереве меня повесят.

– А нам что предложишь? – спросил просторовец. Он как-то нехорошо щурился, будто все время искал причину, чтобы дать мне по лицу.

– Самое важное для мужчины, – сказал я. Фрид спрыгнул с ящика, приблизился. Генерал и Бортник напряглись.

«Что им предложить? – судорожно соображал я. – Трофейное оружие? Да у них у самих дорогие иностранные винтовки имеются! Разделить НИИ пополам с «Законом»? Перестреляют друг друга».

– Что ты Хрипу предложил? А? – тихо произнес просторовец. Я понял: за ухмылкой скрывался железный характер. Теперь мне было точно не до шуток. Еще день тому назад я бы, наверное, дал заднюю, попросил всех успокоиться или пустился бы в длинные объяснения.

– Мне Хрип снится каждую ночь. И не тебе меня судить, – сказал я. – И предложу я вам то же самое, что и ему. Он с нами Фабрику зачищал, после найденной ямы. А в этой яме трупы твоих людей были, Фрид. – Я вдохнул поглубже и добавил только одно слово: – Месть.

Минута, другая… Просторовец медленно взял меня за ворот военной куртки, оценил взглядом мой черный комбинезон с красной нашивкой «Закона», сдернул со своей куртки синюю нашивку и смачно прилепил мне на правый рукав.

– Теперь нормально, – произнес он. Я понял: мне дали шанс все три группировки.

– Еще нет. Как от Гунча избавиться? – спросил Генерал.

– Есть идея, – произнес я. – Мне нужен Адлер, оружие и чуток времени…

– Адлер? – спросил главный законовец.

– Конечно. Этот Шах от меня никуда не денется. На коротком поводке, – зло сказал Рыжий.

Фрид же открыл двери в Ангар, приглашая всех зайти. Я так и сделал, оставляя солнечное утро за спиной. Все помещение было забито бойцами. Слева – законовцы, справа – просторовцы. Оружие, амуниция. «Значит, они и без меня готовились воевать с фризами…»

– Что еще надо, военспец? – спросил Фрид.

– Провести меня к ученым. Я им загадку задам. Научную.

В Ангаре мы приняли окончательное решение по поводу того, кто и когда выдвигается к ученым. Фрид мне кратко рассказал:

– После наезда фризовцев ученые искали новое место для своей мобильной лаборатории. Их Гунч хорошо напугал, даже уменьшил популяцию. Вот они и развернули запасную базу, возле леса. Как раз на опушке, рядом с дорогой, они и разместились. Сейчас сидят тихо как мыши.

– Фризов боятся?

– Нет, что-то другое их гложет.

– Как туда попасть? – спросил я, выбирая себе оружие.

– Полигон отходов, Дзинтерь… А там сразу же и найдете. Адлер в курсе.

Для похода в лес я выбрал новый автомат, взял пистолет, дозиметр и минимальный походный пакет: спички, зажигалка, фонарь… Перед отправкой меня задержал Бортник и упрямо, без моего согласия, запихал артефакт в мою форму.

Полигон отходов и Дзинтерь опустели. Свежие следы, еще не присыпанные снегом, сливались в дорожки, ведущие к НИИ Метпром. Нам пришлось скользнуть по краю Полигона отходов, здесь звуки выстрелов слышались уже отчетливо. Мне вдруг захотелось спрятаться или начать стрелять в ответ. Хорошо, что Рената я оставил на Складе. Он мог бы кинуться спасать наших и погибнуть зря.

Снег уже не просто хрустел, а стонал под нашими подошвами. «Ромб» двигался слаженно и уверенно. Мужики со мной общались только через Адлера. Видимо, им Генерал дал такое указание. Так мы и шли, пока один бандит сам не выскочил на нас, размахивая шапкой.

– Не стреляйте! Не надо! Я тут сам! Я не пошел с ними! Не хочу убивать…

– Оружие выбросил, – крикнул Адлер. Тот послушно достал пистолетик, бросил в снег. Но я выстрелил. У моего нового автомата оказался чуть сбит прицел. Я целился в сердце, а раздробил парню ключицу. Крови вытекло – как из ведра плеснули.

– Он же сдаваться хотел, – произнес один из «ромба», – зачем стрелять?

Я молча присел на корточки. Передо мной лежал труп – малый с коротко стриженными волосами, в черной теплой куртке, с зажатой в руке спортивной шапкой.

– Ты реально мозгами двинулся, Шах. Слов нет, – сказал Адлер, покачал осуждающе головой, махнул рукой, и «ромб» зашевелился, начал движение за холмик, за которым уже виднелись верхушки леса.

Меня же накрыло волной мрачных мыслей: «Я могу себя утешать тем, что этот паренек – бандит. Но он не стал убивать, отказался идти на войну. Он нашел в себе смелость остаться с одним пистолетиком в Зоне, а не горбатиться на бугра. А тут я, бравый боец, расстрелял его. Просто взял и расстрелял. Да, после сегодняшней ночи я могу вообще всех валить, опираясь на якобы моральное право. Нет. Будь я тупее, я бы так и думал: раз мой отряд убили – значит, и я могу всех убивать. Словно получил лицензию на отстрел. – Затылок заболел сильнее. Я понял, что Карим и Гунч побеждают. Они будто посадили мне в мозг черную семечку зла, и она разрасталась там. – Я же становлюсь бешеным псом, который кидается на всех! Получается, надо простить? – Автомат выпал у меня из рук, и я сжал голову. – Нет, это дурная мысль. Но зачем убивать простых парней, которые могут исправиться? Этот паренек мог выбраться живым и донести до других простую мысль – ходить под Гунчем – это плохо. Мне не надо гоняться за сотней бандитов. Надо устранить их главу. Убрать Гунча, убрать Карима. Появится на их месте новый бугор – убрать и его. Зато остальные будут иметь выбор, смогут повернуть назад, на мирные пути существования…»

Я зачерпнул руками снег. Начал яростно втирать его в кожу лица. Не помогало. Меня трясло, как в лихорадке. «Пора прекращать убивать всех без разбору». От этой мысли стало легче. Я закинул горсть снега себе за шиворот и аж выгнулся дугой. Холод, пробежавший по спине, помог мне прийти в себя. Я встал с колен, взял автомат.

– Прости, – прошептал я, еще раз глянув на мертвеца.

Я поднялся на холм и увидел законовца, который стоял чуть в сторонке от остальных. Было совершенно очевидно, что с этой точки он следил за моими действиями. Контроль на линии. «Интересно, какую им поставили задачу? Если бы я кинулся бежать, то получил бы девять граммов в сердце? Или наоборот, если бы попытался вдруг покончить жизнь самоубийством, то он бы меня остановил?»

Адлер резко отпрыгнул, когда у него запищал дозиметр. Рыжий потыкался немного, нашел проход и объяснил сквозь зубы:

– В эту сторону радиацию от Всплеска выкинуло.

– Это лирика, – грубо прервал его я, – где ученые?

– Спешишь? – окрысился он.

– Да. Нутром чую, надо спешить, – ответил я и, растолкав законовцев, ломанулся к опушке.

Фрид не соврал. Мобильная лаборатория стояла на самой окраине леса. Признаться, ожидал я большего. Перед нами стояла неказистая, маленькая, похожая на палатку туриста, хибара.

Если территория у Полигона отходов вся была затоптана, то здесь землю покрывал девственно чистый снег. Создавалось впечатление, что ученые затаились. Уже утро перетекало в день, а они носа до сих пор не высунули из своей берлоги.

– Следов нет, – сказал я Адлеру. Тот кивнул и раздал команды. Мы с ним двинулись к овальному шлюзу базы ученых.

Ни крика птиц, ни других звуков – кругом царила тишина. Лесная тишина. Адлер приблизился к двери и постучал по ней прикладом.

– Кто там?! У меня есть автомат! – протрещал домофон. Я чуть не выстрелил в него, настолько неестественный раздался голос из динамика.

– Свои! За тебя рад, можешь автомат оставить себе! – сказал Адлер.

– Я вас не вижу. Встаньте, пожалуйста, правее, а то камера чуть разбита, и вы в слепой зоне стоите, – попросил хозяин мобильной точки.

Я аж закашлялся от такой наглости.

– Это точно ученые? Больше на пациентов похоже, – сказал я.

– Грубить мне не надо! Микрофон у нас работает хорошо!

Я ухмыльнулся и сместился под прицел камеры.

– Сталкеры? Сегодня мы артефакты на принимаем!

– Шутник, – произнес Адлер.

– Угу, от слова шут, – добавил я.

– Я все слышу!

Я поднял голову, нашел взглядом камеру. Часть объектива была закрыта сосулькой, которую я тут же сбил стволом автомата.

– Не надо! Не надо камеру ломать, она последняя!!!

Сосулька упала, а на крики сбежались законовцы. Адлер махнул им рукой, показывая, что все нормально. Они снова распределились по периметру.

– Так лучше видно? – спросил я.

– Ага… Спасибо. Я не мог понять, почему изображение расплылось. Еще позавчера показывало… – затрещал домофон, – но все равно, артефакты мы не берем!

Адлер меня подвинул, показал в объектив свою физиономию.

– Это – «Закон». Мы тебе помогли сюда переехать, и ты обещал помочь. Так что давай, поворачивай свою избушку, я тебе Ивана-дурачка привел.

– Эээ… Адлер? Да? Хорошо, что вы пришли!

Щелкнул замок. Я пропустил вперед Рыжего, влез в мобильную лабораторию следом за ним.

Зайдя, мы уткнулись в железную сетку с небольшим окошком, за которой и находился ученый в защитном костюме ядовито-оранжевого цвета.

– Здрасте, – сказал хозяин лаборатории Адлеру и посмотрел на меня. Это был молодой человек в очках с толстыми линзами, с торчащими во все стороны волосами, многодневной щетиной и очень изможденным выражением лица.

– Здрасте, я – Антонов, – пробормотал ученый и прищурился, пристально разглядывая меня.

– Военстал, Кузьма Новиков, – произнес я.

Антонов часто заморгал и начал садиться. Вот только стул стоял далеко позади, и ученый плюхнулся на пол.

– Извините, я просто устал. Давно один, да еще кошмары снятся. Мне показалось, я вас знаю…

Антонов тараторил и тараторил. Он все-таки уселся наконец на стул. Я же изучал взглядом помещение. Рабочую и жилую зоны здесь соединили. Об этом красноречиво свидетельствовали топчан с неубранной постелью, пожелтевшая от грязи простыня, солдатское темно-синее одеяло; чайник, кружка и пластиковый контейнер с остатками вермишели быстрого приготовления, стоявшие на столе.

Там же, на столе, стояли старый компьютер и древний монстр длиной в метр – струйный принтер.

За сетку пройти Антонов нас так и не пригласил, думая, наверное, что она его спасет.

– Антонов, дело есть. Важное, – перебил я его причитания.

Молодой ученый старался на нас не смотреть, он уткнулся в листки на столике, на котором стоял еще и древний телефон коричневого цвета, без кнопок, с дисковым набором.

– Я не знаю…

– Чего не знаешь? Я еще даже ничего не спросил? – начал я накаляться, как паяльник.

– Ну, чем помочь смогу… Нас как турнули бандиты с Дзинтеря, так вот меня сюда и определили. Связи почти никакой…

– Антонов, между «почти никакой» и «нет вообще» – разница большая. А то, что бандиты и вам, ученым, навредили, так это хорошо. Знаешь, почему? – спросил я, и приблизился к сетке вплотную.

– Не подходи ближе! – вскочил со стула тот.

Я оглянулся на Адлера. Но законовец пока себя никак не проявлял.

– Сетка под напряжением, – пояснил ученый.

Я продолжил:

– Знаешь или нет?

– Нет, – произнес Антонов.

– Есть возможность остановить фризовцев и тем самым очистить Зону. А там – и Дзинтерь станет пригодным для обитания.

– Что вы хотите? – спросил умноголовый, смотря в пол.

– У меня есть информация, что ученые имели бандитский канал сбыта. Вот я и хочу узнать, когда и, главное, где намечается стрелка между авторитетами, – сказал я спокойно.

– Что – реально? – возмутился Адлер. – Ученые с бандитами?

– Нет! – воскликнул молодой человек.

– Антонов, не ври, – оборвал его я.

– Да, мы контактируем с бизнесменами. Они, к сожалению, иногда имеют темное прошлое, – признался очкарик.

– Узнай, – твердо сказал я.

Рука Антонова дернулась к телефону.

– Не получится. Вернее, получится, но после выполнения протокола. Без этого мне не дадут такой информации.

– Чего? – не понял я.

– Ох, как все сложно, – простонал Адлер. – Задание он тебе хочет поручить. У них в документации зафиксировано правило – любая помощь сталкеру оказывается только после выполнения им задания. Строго-настрого.

Я замер в ожидании продолжения объяснений. Антонов принялся демонстративно копаться в бумагах. Адлер замолчал. Я постучал носком «берца» по прорезиненному полу, привлекая к себе внимание.

– Я не собираюсь объяснять, что там, за Дзинтерем, гибнут мои ребята. Ребята, с которыми я уже не один месяц охраняю Зону от вас, а вас – от Зоны. Я не буду уговаривать и убеждать, устал я сегодня торговаться…

Антонов напрягся, как загнанная в угол лабораторная крыса. Вот только бежать ему было некуда. Листики в его руках затряслись.

– Я же сразу сказал, я – военный, – продолжил я. – И у меня стоит задача, которую я в любом случае выполню и ни перед чем не остановлюсь. Например, бандит, который стоял на моем пути в эту замечательную лабораторию, уже мертв.

– Вы мне угрожаете? – в голосе Антонова появилось недовольство.

– Намекаю, – четко сказал я. «Теперь главное, чтобы он мне поверил. Судя по жестам, связь у него все же есть».

– Шах, я тебя сам пристрелю, – встрял в нашу милую беседу Адлер. – Еще хоть слово про убийство гражданских – и пеняй на себя. Поверь, от нашего «ромба» еще никто не уходил, – зло произнес законовец и закусил губу.

Антонов потянулся к телефону.

– Выйдите. Я позвоню. Не обещаю, но постараюсь помочь. Я же не идиот, как некоторые, – добавил он и посмотрел на меня. Страха в его глазах я не наблюдал, но что-то в них было мутное, хитрое.

Мы вывалились наружу.

– Адлер, ты ж вроде не дурак. Подыграть не мог? – спросил я Рыжего.

Законовец резко повернулся ко мне:

– Ты только что убил пацана без оружия. Ты выбрался из плена, откуда нормальными обычно не выходят. Ты меня кинул, так и не рассказал всю правду о Хрипе. И теперь удивляешься, почему я не подыграл? Да ты псих! Маньяк! Знаешь, почему я с тобой не спорю?! Нет смысла. Ты пустая скорлупа. Никто. И звать тебя никак.

– Все сказал? Умный и честный. Только если он сейчас не поднимет свои связи и не скажет нам, где пройдет стрелка, погибнет намного больше хороших людей, – произнес я. Во рту стало вязко от горечи. Привык я за эти дни к Адлеру. Общий страх, как и общий успех, сближает людей. И после канализации я внес Рыжего в список нормальных мужиков. Видимо, зря.

Я провел пальцами по уголкам рта и отвернулся в сторону леса. Внутри меня все клокотало от злости, но это чувство я решил приберечь для фризовцев.

Так мы и простояли, в ожидании. Я прикинул, насколько мне вообще нужен Адлер, и решил, что не стоит его все же сейчас мутузить. В чем-то он был прав, конечно. Я ведь на самом деле его кинул, брата его не спас. Да и сейчас я по сути пользовался им, его «ромбом».

Тишина вначале радовала, словно сглаживала душевные раны. Я успел успокоиться и составить в уме несколько возможных вариантов дальнейших событий.

Адлер обошел мобильную лабораторию, громко обсудил ситуацию со своими людьми. Я же вспомнил Трофимыча и его теорию фарта наоборот: когда человек притягивает к себе неприятности, тем самым спасая других. Я, стоя сейчас в снегу по колено, отчетливо осознал: Трофимыч ошибся. Это было не про меня. С кем бы я ни ходил, все всегда заканчивалось печально для моих спутников. Я начал считать тех, кто погиб, общаясь со мной: Трофимыч, Борзый, Дельный, Чес, Унылый, Хрип, Зуб, Ставр… Это не считая осколков моего «фарта», убивающих рядом стоящих: солдат на блокпосте, бандитов, сталкеров.

Щелкнул замок. Я воспринял это как приглашение и открыл шлюз. Адлер зашел за мной, оставил вход открытым.

– Проветрю, – объяснил он ученому.

«Оставил проход для «ромба», – понял я. – Вдруг начнется перестрелка? Адлер хитрый».

Антонов за время нашего отсутствия как-то изменился, побледнел, что ли, – будто он не с начальством общался, а лежал в гробу.

– Говори, – сказал я.

– Связь плохая, – начал ученый, смотря в пол, – но все же получилось соединиться. Это секретная линия.

Он замолчал. Толстые линзы его очков не позволяли точно определить, куда он смотрит.

– Ну? – не выдержал уже Адлер.

– Обещали перезвонить. Это же надо на связь с Большой землей выйти.

– Так чего ты такой потерянный? – спросил я с настороженностью.

Антонов встал и начал ходить по помещению. Два шага, разворот, два шага.

– Вы вправе обижаться, но протокол придется выполнить. Мы тут посовещались с Катей…

– Что за Катя? – перебил я его.

– Что? Нет-нет, Катя, – остановился Антонов и достал из ящика стола маленькую куклу с раскрашенными щечками, в синем платьице.

– И часто ты с ней советуешься? – уточнил Адлер.

– Не смешно. Это подарок от дочки. Я когда в Зону переводился, она отдала самое дорогое, – нервно отреагировал ученый.

– И что сказала Катя? Протокол важнее всего мира? – спросил я.

– Понимаете… Все сходится. У нас есть время, до звонка. У меня есть проблема: сталкеры, которых я посылал в лес, не вернулись. Не вернулись с аппаратурой. Экспериментальный маяк. С учетом событий, вряд ли я еще найду людей для такого задания. Придется мне идти самому.

Антонов наткнулся на стол, остановился. Снял очки и начал их протирать грязным платком.

– Все верно говорит, – произнес Адлер.

Я покатал ком горечи во рту. «Не нравится мне поведение Антонова, – подумал я. – Он что-то не договаривает».

– Мысли есть, кто может помешать в лесу? – спросил я.

– Да. Смесь рыси и еще… непонятно чего… Встречали уже. Не боись, нас – пять стволов, убьем ее быстро, – успокоил меня Рыжий.

– Не согласен, – произнес я, – я вас тут подожду.

– Нет, – одновременно сказали законовец и ученый.

«Сговорились. Не на того напали».

– Есть запасной вариант. Если и он вам не подойдет, то меня никто с места не сдвинет.