Стужа

Я всегда считал, что четыре магазина – а это сто двадцать патронов – большой боезапас. Стреляй – не хочу! Может, на охоте, конечно, когда зверь убегает и не огрызается ответной стрельбой, это и так. Тут же, в бою, расход патронов превысил все мои расчеты.

– Назад! К выходу!

Нас накрыло шквальным огнем противника. Но ничего, мы тоже не из дешевого цемента были замешаны! Мне лично удалось подстрелить еще одного бандита. Спрятался он неудачно, за остов машины перед домом.

Пока я опустошал магазин, добивая этого фризовца, Ставр проверил у его соседа череп на прочность. Майорская пуля выиграла.

Мы молнией вылетели из зала, стараясь не подставлять головы под пули. Так произошла смена позиции. И, надо сказать, вовремя. Актовый зал аж задрожал под градом вражеского огня.

– Ставр, они чего, с РПГ палят!? – не выдержал я.

– Отставить панику. Мы их все равно всех перебьем, – спокойно сказал майор. Я оглянулся на него – здоровый мужик, хмурое лицо. В отличие от запыхавшегося и раскрасневшегося Баранова, майор, хоть и вспотел, но дышал ровно. Он попал в свою стихию: все верно, кому-то документы в кабинете подписывать, а кому – дай врага, и он его голыми руками разберет на запчасти. Я медленно вдохнул и выдохнул через нос.

– Виноват, исправлюсь.

– Граната! – крикнул Ренат. В актовом зале бахнуло. Вовремя мы убрались!

– Так. Я вниз, за второй группой, вы держите стороны. Патронов мало – обыщите «двухсотых». – Ставр на секунду замолчал и добавил: – Будем к нашим прорываться.

– Принял, – сказал я. Ренат вообще заулыбался, будто ему пообещали скинуть лавину новых треков.

Я вернулся в зал, навел панику в стане противника, постреляв в сторону остова машины и мешков у блокпоста. Фигура противника с РПГ исчезла с поля зрения.

Ренат что-то бормотал себе под нос, но исправно стрелял со своей стороны. Нервы у нас всех натянулись, как провода тех линий электропередач, и в унисон с ними выли от тоски. Если бы я знал, что так все обернется, то застрелил бы и дядю Севу, и его подопечных. Лежал же тогда передо мной пистолет! Эх!

Я привалился к стене, восстанавливая дыхание.

– Шах, что там?!

– Отпугнул!

– Сколько?!

– У меня тридцать трупоходов, – сказал я, чуть преуменьшив: вдруг у меня от страха уже в глазах задвоилось.

– Чего – трупоходов? – не понял Ренат. Он, не высовываясь, выпалил магазин до конца и теперь пытался его поменять.

– Так, умрут они сегодня. Понимаешь? Еще пока ходят, стреляют, а на самом деле – уже трупы.

Ренат весело заржал, будто услышал только что самую смешную шутку в своей жизни.

– А у меня было пять, но один убежал, – проскрипел Бара.

Теперь захохотал уже я. Хотя было совсем не до смеха.

Бах. Свист. Взрыв. «Чертов РПГ! Да откуда они его откопали?! Я надеюсь, просто надыбали где-то на заброшенном складе. Иначе, если узнаю, что продал кто-то из тыловиков, то закопаю прямо на Границе». Под нами загрохотали автоматы, и я готов был поклясться, что это заработала наша вторая группа. Значит, Ставр навел там порядок! Я чуть приподнялся и сразу же рухнул обратно. Недобитый фризовец целился прямо в меня! Я глянул на стену – там появились новые дырки. Как раз в том месте, где только что торчала моя башка.

– Мочи уродов! Забейте этих слизней! – Чужой голос был искажен репродуктором. Горланил, видать, самый наглый из фризовцев.

И снова выстрелы… «Отморозки паршивые, – злился я. – Эх, вот бы зацепить его и того, что с РПГ. Наемник, кто же еще так мастерски стрелять из такой штуки может. – Я переполз к другой стене. – Нет, они меня не сломают. Моя задача проста: убить как можно больше бандитов и помочь братьям в Цеху. Если Ставр сказал готовиться к прорыву, так оно и будет».

Сразу двое фризовцев увлеклись, выбежали за блокпост и бросились к подъезду. Именно оттуда вела огонь наша вторая группа. Пот заливал мне глаза, мешая смотреть, шлем давил на голову, будто весил под тонну. Автомат раскалился, и ожог на левой ладони, полученный еще на Фабрике, снова заныл. Я принял стойку для стрельбы, поймал лицо фризовца в прицел.

– Сам урод, – шепнул я и выстрелил.

Я попал в туловище, защищенное броником. Фризовец упал, перевернулся и попытался ползти. Еще один выстрел – и я пригвоздил бандита к земле, но он был еще жив.

– Стоять! – прорычал я, обращаясь то ли к бандиту, который никак не умирал, то ли к самому себе, заставляя стрелять дальше. Попал. Фризовец наконец перестал копошиться, безропотно опустился лицом в грязь.

Стрельба усилилась – Ставр напирал. И тут у меня закончились патроны. Я не медлил, метнулся к «двухсотым», начал обыскивать. Смена магазина – и снова к окну.

– Шах! Помоги! – кричал Ренат. Он, пока я подбирался к нему, подстраховал меня. Лицо Бары искажала гримаса злобы, он с остервенением стрелял из автомата. Послышался шум на лестнице, дверь открылась – и майор скомандовал:

– На третий переходим!

На его плече висел солдат, слабо перебирая ногами. Я по цепочке передал команду и подхватил раненого. Мой хребет затрещал от боли – нагрузка была будь здоров! Пролет – Ставр и Ренат обогнали меня и зашли «двойкой» на третий этаж. Выше были только крыша и темные тучи.

– Чисто!

– Растяжек нет?!

– Нет, чисто, – повторил Ренат.

Я покрутил по сторонам головой, привалил солдатика к стене. Он был очень бледный, но улыбнулся… Заговорил репродуктор противника, но вместо предыдущего писклявого голоска раздался уверенный бас:

– Шайтаны, меня слушать будете! Сдавайтесь, и я клянусь, отпущу вас домой. Именем своим клянусь. Карим Волк никогда не врет!

Все мои эмоции сгорели, видимо, во время боя. Я равнодушно наблюдал за фризовцем, которого посекло осколком и отбросило взрывом в сторону от укрытия. Раненый держался за бедро, громко матерился и просил помощи. Он так орал, что перекрывал другой голос, говорящий в репродуктор.

– Давай, давай, солдатики, выходите! Что вам терять? Это не ваши дела, зачем за сталкеров умирать?

– Урою, падла, всех урою! Помоги, Корявый, помоги!

Непонятно было, кто кому дал передышку: они нам, начав вливать в уши свою якобы миролюбивую песенку, или мы им, ослабив натиск. Признаваться не хотелось, но врать самому себе – это даже хуже: уже всем было, наверное, ясно: операция «Стужа», похоже, была обречена на провал.

Сумерки почти скрыли раненого фризовца. Ему бы затихнуть, притвориться мертвым, но он по-прежнему не замолкал.

– Коряга, братуля, помоги! Ноги посекло, ноги! – умолял бандит.

– Эй, майор! Ты тут?! Я знаю тебя, а ты меня нет!

Меня уже начинал раздражать этот голосовой дуэт. Я думал о главе наемников, Кариме Волке: «Не сдох же, сволочь, не сдох. А я так надеялся на Зону, что она, родимая, подчистит наши хвосты, сварит Карима под красными небесами. Силен, ничего не скажешь. Это какую же физическую подготовку надо иметь и силу воли, чтобы не растеряться, когда сверху природа сходит с ума, да еще и выбраться живым».

Я, стараясь не высовываться, принялся осматривать поле боя. По-другому Завод сейчас назвать и не получилось бы. Повсюду на грязном снегу были раскиданы тела бандитов. «Сколько же их тут?! Хорошо мы их покромсали. Зато остановили попытку проникнуть в Кирпичный. Или не хорошо?» У нас еще двое бойцов остались внизу, только раненый солдатик сидел сейчас напротив меня. Он вцепился в автомат и таращился на меня с обожанием, словно ожидая, что я махну сейчас рукой и скомандую: «Учения окончены, отбой!»

Хотя, если честно, сам я точно так же посматривал сейчас на Ставра – с надеждой, что майор вызовет волшебный вертолет с пулеметами и окончательно вытравит этих насекомых.

Цех пылал. Языки пламени освещали половину территории Завода. Попадания снарядов РПГ нанесли мрачному зданию новые пробоины, и он, как корабль, с тревогой ожидал начало нового шторма.

– Максим, сын Сергея! Мне зачитать всю твою биографию?! Где ты, твоя родня живет? Видишь, я все про вас знаю! – заревел репродуктор. – Скажи своим людям, пусть выходят! Мне они не нужны, мне только один нужен!

Ставр приложил палец к губам, проскользнул в другую комнату – анализировал ситуацию. Лоб он умудрился где-то рассечь, и теперь постоянно смахивал текущую из раны кровь рукавом.

– Даю десять минут, Максим Сергеевич! – вновь заговорил Карим.

Раненый боец отпил из моей фляги.

– Солдатик, полегчало? – спросил я его.

– Я не солдатик, я – младший сержант Паша Зарубко. А вы меня не помните?

Я присмотрелся к нему: обычный солдат, только-только вырвавшийся из «духов»; росточком поменьше меня, да и щуплый какой-то, как котенок; серые глаза широко распахнуты. Однако при всей своей внешней невзрачности держался боец хорошо – обезболивающие из моей оранжевой аптечки творили чудеса.

– Почему на «вы»? Сейчас по ушам надаю за такое обращение… – выпалил я. Вспомнить его я так и не смог.

– Тююю… Как стол переворачивал, тоже не помнишь? – втиснулся в наше общение Ренат. Он уже успел стащить с себя маскировочный халат, сбросить военный гольф – и теперь походил на героя американского боевика: бицепсы, лицо в грязи, автомат на изготовку.

– Да какой стол?! – разъярился я. «Рядом наших пацанов убивают, а они устроили “угадай мелодию”».

– Когда вам… Тебе кличку вручали – Костыль, – сказал солдатик.

И тут я вспомнил его. Это был тот солдат-сопля, что просил меня не ходить на разборки с «дедушками», а потом уже я его вытаскивал из каптерки, спасая от показательной «порки».

– Да, перевернул. Я же случайно, с кем не бывает, – соврал я. Мы одновременно улыбнулись.

– Вообще, сидеть за столом с этим уродом, Пятном, и мне не хотелось, – признался Ренат. – Как оно там, кстати, поживает? Воняет, как всегда?

Солдатик понемногу оживал. Конечно, я его не узнал: по сравнению с тем хлюпиком, передо мной сейчас сидел хоть и щуплый по-прежнему, но нормальный пацан: после боя, потери друзей и ранения в живот, он не ныл, не причитал и не жаловался.

– Так, это, дембель, все такое… – сказал солдатик. – Я его в сторонку отозвал, достал гвоздь и сказал: «Пятно, ты меня можешь с друзьями избить, но я тогда выколю тебе глаз. Выбирай, левый или правый».

– Чего, реально так и сказал?! – удивился Ренат. Я же напрягся, заметил какое-то движение возле Цеха.

– Ага. А гвоздь здоровый был – десятка. У меня отец на стройке работает, я с гвоздями еще в детстве игрался – кто-то кубиками, а я шурупами, болтами…

– Паша, а если бы они тебя до смерти забили? – медленно спросил я. Одновременно слушать парня и наблюдать за обстановкой было тяжело.

– Я ж не дурак. Я, это, посмотрел, как начмед печется о своих, и попросил его меня подстраховать. Пятно-то «один на один» не захотел, дал заднюю, выбежал за своими шакалами, а Зуб ему такой: хоп – и подножку сделал. Повалил его на пол и говорит: «У меня в части – борьба с травматизмом. И если ты не понял намека, то поверь, я тебе точно глаза испорчу».

– Хитер, – прокомментировал Ренат. Он перевернул свою флягу – пустая. Я тоже мучился от жажды, язык потрескался, как асфальт на солнцепеке.

– Это… Несколько дней стремно было, аж спать не получалось. Да и его прихлебники все в толк взять не могли, почему он меня не трогает. Короче, я достал бутылку водяры и ему, типа, подарил, – продолжил солдатик.

– Дал заднюю? – недовольно переспросил Бара.

– Зато Пятно рассказал всем в курилке, что я – нормальный пацан. Водяра, видать, помогла. Он перед своими так отмазался, не показал слабость…

– Я таких, как Пятно, табуреткой бил. Помогает, – набычился Ренат, – а ты им… водяру.

– Да ладно, Бара, отстань от человека. Вон, можешь у него мою флягу взять, – заступился я за солдатика. Говорить уже не хотелось, раздражали крики раненого фризовца, будто рядом кто-то шкрябал ногтем по стеклу.

– Не, ну что, разве не так!? – удивился Ренат. Солдат кинул ему флягу, та упала на битый кирпич.

– Ты оцени свою мышечную массу и его. Тебя трактором переедешь – и ничего тебе не будет. А он легкий. Вот и приходится ему смекалку включать и находить общий язык с такими, как Пятно. Понимаешь, Бара?

Говорил я тихо и медленно. Очень хотелось пить, да и ноги уже не держали. Я прислонился к стене, а они все равно тряслись. На меня накатила неимоверная усталость. Я почувствовал вдруг тяжесть последних дней, которые слепились друг с другом в полосу препятствий: беги, стреляй, убеждай – и так по кругу.

– Я не трус, – твердо произнес Паша. – Костыль правильно объяснил. Я искал выход, и я его нашел.

– Табурет лучше, – уперся Баранов. Помахал мне флягой.

– Занят, – отклонил я его предложение. – Возле Цеха что-то не так…

– У меня чисто, – произнес через минуту Ренат. Солдатик подобрался, сел на корточки. Гримаса боли исказила его лицо, но он старался быть полезным.

Из ворот Цеха вышли солдаты. Развалины построек мешали мне в деталях рассмотреть происходящее, поэтому приходилось домысливать, собирать из кадров целый фильм.

Двое. Их вывели, пинками заставили снять бронежилеты, верхнюю часть формы. Движения вялые – видимо, оглушенные были наши бойцы, так бы не дались. Послышался шум на нашей лестнице, удар по двери: Ставр подал условный сигнал. Майор ввалился в комнату и сразу же спросил:

– Кто?

– Не разобрать… – ответил я. – Что делать будем?

– Через минут двадцать наступит темнота – и через крышу прорвемся к нашим в Цех. Дальше организуем отход, ну и сами уберемся. Новый год желательно встретить дома, – спокойно разложил ситуацию по полочкам Ставр. «Да, – с грустью подумал я, – вертолетик не прилетит, а сам майор всех бандитов не перестреляет. План простой, как и вся мой жизнь».

– А на крыше чисто? – спросил Ренат.

– Почти. На нашей – только снег, а вот на Высотке есть «тело»…

Ставра перебил голос из репродуктора:

– Десять сдались. Остальных, давай, выкидывай! – произнес Карим Волк.

Из огромного окна Цеха вдруг вылетел солдатик, ныряя, словно в бассейн, вниз головой. До заснеженной земли он не долетел. Черный кабель, привязанный к ноге, натянулся, и солдат повис.

– Так будет с каждым. Сдавайся, майор!

Я посмотрел на Ставра, впервые наблюдая, как меняется человек за долю секунды. Майор словно потемнел, в глазах его зажглись огоньки безумия. Я уже знал: командира накрывает волна лютой ненависти.

В этот же момент кто-то из бандитов ринулся к раненому фризовцу. Тот уже затих, от потери крови потеряв силы. Я уже заждался его выслеживать. Старая уловка – ловить на раненого… Мой автомат с радостью выплюнул пули, точно понимая, что еще на двоих отморозков станет меньше на этом проклятом свете.

Стены сотрясались от выстрелов. Ночь настойчиво заполняла все кругом тьмой, но огонь костровых бочек и пальбы освещал территорию.

– Один остается, создает обманку. Стреляет из автоматов, пистолета, кидает гранаты. Разрешаю даже из дробовика пальнуть, как будто патроны закончились, – чеканил Ставр. Насчет последнего он, кстати, был не далек от истины.

– Кто остается? – спросил Баранов и похрустел шеей, словно намекая, что согласен выполнить любой приказ.

– Зарубко, – сказал Ставр. Взгляд у него был странный, как у психически больного человека или религиозного фанатика.

– Почему? – удивился Ренат.

– Кузьма – проводник. Его задача – вывести людей через поля с аномалиями. Я умею убивать лучше вас всех вместе взятых. Я собирался оставить тебя, самого здорового, но…

– Я справлюсь, товарищ майор, – тихо произнес Паша.

– Сильно не геройствуй. Нам десяти минут хватит. Получится – уходи на НИИ, – пророкотал Ставр.

– Хорошо. Мне бы гранату и еще… Костыль, попить, если дашь, – сказал солдат.

Я достал последнюю «эргэдэшку», погладил ее ребристый бок и протянул раненому бойцу. Ренат отдал ему мою флягу.

– Для тебя я просто Кузьма, – сказал я.

– А я…

– Ты – Паша Зарубко. Помню, но даже не думай прощаться. Или ты меня уже похоронил? Давай, признавайся!

Младший сержант мне улыбнулся.

– Двинули, – скомандовал Ставр.

Мы пригибаясь переместились по третьему этажу. Цель была проста: забраться на крышу, оттуда перебраться на Высотку, а дальше – в Цех.

– Все люки заминированы, кроме одного. Нас там ждут, поэтому полезем по водостоку. – Майор закинул за спину автомат, снова достал пистолет с глушителем.

– Что делать? – спросил я. За мной загрохотал автомат, через короткий промежуток времени бахнул трофейный дробовик – Паша Зарубко воевал.

– Контроль территории. Я, потом Баранов. Ты мониторишь до крайнего. Надо зачистить верх любой ценой, – тихо сказал Ставр. Именно этот его тон на фоне стрельбы меня окончательно убедил в том, что дело наше плохо.

Темнота окончательно поглотила Зону. Ставр нацепил прибор ночного видения и стал похож на насекомого. Особенно вкупе со шлемом.

Я проверил свою амуницию. Автомат уже остыл, запасной ствол, короткий пистолет Макарова, уютно сидел в кобуре на поясе. Патронов было мало, очень мало…

Майор аккуратно выглянул, показал нам знаком – видит цель. На фоне грохота выстрелов с лицевой стороны Кирпичного пшики пистолета просто растворились в ночи. Этот оконный проем командир выбрал не случайно – рядом висели обрывки водосточной трубы. Ставр хищным движением оттолкнулся от штыря в стене, зацепился за край крыши и перемахнул в ночь. С той стороны пылал огонь, но на нашей, задней, возле забора – царила темнота.

Я высунулся, осмотрел территорию. И вдруг меня посетила мерзкая мыслишка: «Если слезть сейчас вниз и перемахнуть через забор, то у меня есть все шансы уйти по полю. Тому самому полю, где сверкают аномалии и кружат в танце торки. Мне хватит опыта и наглости преодолеть этот путь! – Но я тут же тряхнул головой, отгоняя этот бред от себя. – Нет. Не дождетесь. Думаете, Кузьма Новиков даст заднюю? Нет, черти бандитские! Я, конечно, устал – физически и морально, но сейчас это вас не спасет».

– Чисто, – выдохнул я.

Ренат ринулся за Ставром, под тяжестью нашего спортсмена даже крюк погнулся. Но Бара все же успел забраться наверх и тут же затих.

С противоположной стороны все еще орал репродуктор. Паша Зарубко продолжал стрелять. Парень устроил такую канонаду, что даже я поверил: там целая группа военных сталкеров отстреливается!

Сверху показалась рука Баранова, и я понял: меня приглашают принять участие в веселье на крыше. Я забросил за спину свой верный «калаш», встал одной ногой на погнутый крюк и посильнее оттолкнулся.

Глухо бахнуло, раздался свист… Я успел схватиться за выступ крыши за секунду до попадания из РПГ по Кирпичному. По дому побежала волна дрожи, и я повис на руках. Подо мной пустота – и падать мне совершенно не хотелось.

– Бааар! – рыкнул я.

Баранов успел, хорошо, что он залег на самом краю и без команды майора не продвигался. Ренат схватил меня за предплечье, не дал соскользнуть. Я же оттолкнулся ногами от стены и забрался наконец на крышу. Без остановки, не давая себе даже вздохнуть, ринулся вправо, под защиту кирпичной стенки.

Оглянулся. Теперь у меня не осталось ни малейших сомнений в том, что капкан для нас готовился заранее. Нас кто-то сдал.

Ренат чуть откатился, спрятался за железной трубой. Стрельба затихла, зато на мои крики, когда я чуть не сорвался, среагировали бандиты с Высотки. Бледные лучи фонарей начали шарить по Кирпичному, выискивая пробоину на третьем этаже. Эх, Паша, Паша…

Я навел автомат в сторону, где исчез майор. Уловил движение, как будто грызун проскочил в нескольких метрах от меня и спрятался. Нет, это были чьи-то кроссовки: майор переключился в режим уничтожения, убил часовых на нашей крыше и теперь прятал тела. И тут я понял, как ошибался. Мне казалось, что здания Завода сцеплены друг с другом переходами, а значит, и крыши у них – соединены. Но между Цехом и Высоткой зияла черная дыра. Пропасть. «Мать моя женщина, разведчики называются! План составили! Как мы теперь доберемся до пацанов в Цеху!?»

– Шах! – прошипел Ренат.

От этих эквилибристических упражнений и осознания провала плана я аж растерялся. От шока я не сразу понял, что хочет от меня напарник. Он объяснил, что надо срочно штурмовать крышу Высотки.

Я услышал знакомый до боли в зубах свист – и Цех получил еще одну пробоину. «Надо добить эту гниду с РПГ! Или он добьет наших парней!»

Передвигался я, используя любой выступ на крыше. Пробежал – спрятался. Пробежал – спрятался. Потом спрыгнул на выпуклую крышу перехода. Поскользнулся, упал на бок. Не вставая, перекатился, замер под стеной Высотки. «Теперь – прикрыть наших, а там – гранаты или Ставр с пистолетом…»

В центре территории Завода, чуть дальше мешков блокпоста я заметил фигуры. Они засуетились, начали махать руками в мою сторону. Хорошо экипированный наемник с длинной трубой запрыгнул на остов машины. «Хитрая сволочь, выбрал позицию спиной к пустырю, откуда мы пришли!» Я вскинул автомат, понимая, что опоздал!

Но вдруг вдалеке, за воротами, за бетонными плитами и железными бочками полыхнула вспышка. И я понял, что Слепой не оставил позицию, а терпеливо дожидался подходящего момента.

Слепой не зря тренировался на трупоходах. В темный период суток, да еще с такого расстояния он умудрился попасть в наемника!

Ко мне переметнулся Ренат, и даже при плохом освещении я заметил, как сильно он нервничал.

– Что это!? – прошептал он мне на ухо.

– Снайпер, – так же тихо ответил я. – Слепой работает, – чуть громче пояснил я и показал пальцем наверх. – Надо перемахнуть через выступ и атаковать. Сейчас оклемаются фризовцы, и кто-нибудь еще пальнет в нашу сторону!

Ставр появился внезапно – как призрак. Прибор ночного видения он стянул, света от бочек было достаточно, чтобы различать силуэты. Майор угрюмо протянул нам по магазину – вот почему он так долго пропадал, обчищал противника!

– Чего застыли? Задача – вытеснить врага, тем самым дать нашим возможность подняться на крышу Цеха. Готовы!? Начали!

Я даже не успел рыкнуть, что нас сейчас будут и снизу обстреливать, не успел спросить, что потом, – перехода-то между Цехом и Высоткой не было! Мы загоняли сами себя в ловушку, заползая все дальше в мясорубку. Но понял вдруг: нет смысла задавать вопросы – ответ я знал с самого начала, еще тогда, когда не хотел идти в Зону. Ставр тянул на себя огневую мощь бандитов, ставил перед нами конкретную задачу: убить уродов, которые не дают нашим выйти из Цеха. А это значило…

– Помним о левостороннем, – прорычал майор и тут же, как фокусник, словно из ниоткуда достал гранаты и так и замер с ними в руках. Несколько длинных минут, за которые я успел оценить обстановку на внутренней площадке Завода, ничего не происходило.

Горели этажи Цеха. Горели бочки и суетились возле блокпоста фризовцы. Я заметил, как несколько бандитов, светя фонарями, ринулись искать Слепого. Репродуктор пронзительно верещал, требуя найти нас и прикончить. Кричал в громкоговоритель кто-то из местных паханов, не Карим Волк, и это настораживало – давно не слышно было главаря наемников. Не смолкали выстрелы, и мне все время казалось, что вот-вот сейчас в нас попадут…

– Граната! – рыкнул Ставр. Время потекло по своим законам, и я стряхнул с себя оцепенение под грохот разрывов снарядов. Рванулись вперед мы с Ренатом одновременно – снимай нас кто на видео, то крутили бы во всех передачах: вот, дескать, как умеет работать спецназ, какая слаженность действий! Хорошо же натренировал нас майор.

– Пасаны, они тут! – Нас засекли.

Я нырнул за воздуховодный волнорез. Засел справа – вести с этой позиции огонь влево было очень удобно. Мой автомат ожил, пули полетели в цель.

– Перезарядка! – крикнул я спустя какое-то время. Голос не дрожал, только облачко пара вырывалось при каждом выдохе на свободу. Я сосредоточился: теперь – только крыша и враги.

Ренат стрелял с колена, почти полностью спрятавшись за какую-то железяку. Видны были только его правая рука и башка в шлеме!

– Перезарядка! – прогнусавил теперь Ренат.

– Двинули, не сидим!

Ставр метнулся, обогнул меня и короткими перебежками ринулся по краю крыши.

– Готов! – доложил Ренат.

Заорал репродуктор:

– Все на подхват на крышу Корявого!!! Уройте этих зеленых!

Я мелькнул вслед за Ставром, сделав шикарный перекат. Впереди вынырнул бандит и начал палить из дробовика. Но не долго – Ренат подстраховал, и фризовец опрокинулся на спину.

«Дальше, дальше! Не сбавляя темп! Это самое главное, пока противник не понимает, пока думает, что это с крыши Цеха их начали забрасывать гранатами! Передвигаться!» – подгонял я себя мысленно.

Двигались мы четко, не сбавляя обороты и прикрывая друг друга. Забежал Ставр по правому флангу, потом я пробился по центру. Самая опасная позиция была у Рената – с его стороны был Завод.

«Да что за беда, опять патроны закончились. – Я уже перестал гасить длинными очередями, сдвинул переводчик на короткие. – Так, остался еще пистолет».

– Шах!

Я оглянулся на Баранова. Тот указывал на бетонную конструкцию с антеннами. Двери с нашей стороны не было, а вот за блоком – остальные фризовцы. Я понял Бару верно, оценил местоположение Ставра… Бросился к бетонной коробке.

Все же в однообразии есть свои плюсы. Строение крыши Высотки напоминало крышу НИИ Метпром. Бара помнил, как я осматривал похожую коробку на нашей базе и нашел следы кровохлеба.

– Я вас всех убью! – продолжал угрожать репродуктор. Вот только кого именно собрался убивать говорящий, было не понятно: нас или своих же братков, которые не спешили умирать под нашими пулями?

Я пробежался, присел, Ренат наступил мне на спину, подтянулся, забрался на кровлю блока.

Я покрутился, заметил, как Ставр указал – вперед! Осталось сместиться и занять место Баранова. Крепко ухватился за рукоять пистолета левой ладонью. Давний ожог заныл, рядом, над головой, вжикнули пули, и на меня посыпались крошки бетона. Тут же раздалась автоматная очередь – Ренат открыл огонь!

Чуть потерял я темп, но высовываться по-глупому очень не хотелось. Обходя угол, чуть отклонился в сторону, чтобы избежать неприятных сюрпризов, – так учил Ставр. Я увидел противника. Точнее, сначала заметил блики на его мокром лице, расширенные глаза, в которых плескался страх. Фризовец не успел определиться, куда направлять ствол своей «Гюрзы». Шум, который создавал Ренат, заставлял бандита целиться вверх. Я двигался медленно, и это мне помогло.

– Не… – только и успел вскрикнуть бандит. Бронежилет его не спас, меня натаскали стрелять сразу в голову. А шлемы фризовцы не носили.

Горечь во рту, к которой я привык, разлилась вниз, прямо до сердца.

«Молодой же парень. Чем-то похож на Пашу Зарубко, такой же тонкий, даже в зимней одежде. Куда же вы лезете?! Какая Зона? Какие бандитские разборки?!»

Я переступил через паренька, ощущая тоску и вину за содеянное… Но не время было рефлексировать! Дальше, дальше! Фризовцы снизу усилили обстрел. Я упал на колено, прячась от выстрелов, рядом рухнул Ренат, в которого и пытались попасть. Ставр метнулся дальше.

– Дверь, – выдохнул я. Пот с меня тек, словно я вылез из бани, причем сидел там в полной военной амуниции.

– Нет гранат, – пожаловался Ренат. Дышал он тяжело. Магазины мы поменяли синхронно, у меня был последний.

– Знаю, где добыть, – произнес я и приготовился. Бара клацнул затвором и взялся за ручку двери. Я оглянулся: Ставр махал фонарем, подавая сигнал нашим в горящем Цеху.

Дверь жалобно проскрипела. Весь мир сузился до этой комнатки. На полу зияла дыра, оторванная крышка люка валялась в стороне. Самодельная горелка из жестяной банки и свечки давала возможность осмотреть маленькое помещение. Язычок пламени заметался, тени поскакали по стенам. Приваренная лестница в лазе упиралась в перила, а за ними – уже широкие ступеньки.

Я как можно тише закрыл дверь, затушил свечу и замер чуть в стороне от дыры в полу.

На лестничном марше раздался шум.

– Давай, дави! – командовал неизвестный прокуренным голосом.

Я успел занять выгодную позицию.

– Это, мля… – раздалось снизу тихо, на самом пороге слуха.

Я нажал на спусковой крючок. Очередь, вторая!

Фризовцы успели подняться до середины лестничного марша. Я не успел отскочить – плечо обожгло болью, словно к нему приложили раскаленный утюг.

– Он тут!!! – успел прокаркать бандит: шарф вокруг шеи, вязаная шапочка, лицо потрепанное, в оспинах. Высунься я чуть больше – и все, получил бы в грудь свинца. Я, задержав дыхание, выстрелил ему в голову. Бандит упал, из-под его плаща выглянули кисточки ярко-оранжевого шарфа. Я почему-то первым делом подумал: «Где же он в этой мрачной Зоне его выцепил?»

– Тебе кранты! Я тебе горло перегрызу! Они тут! – раздалось с лестницы.

Снова скрипнула дверь, и кто-то огромный протиснулся в помещение. Меня повело, я чуть не упал. Росчерком в воздухе пронеслось металлическое яйцо. Между ступеньками приставной лестницы, прямо возле бандита с оранжевым шарфом, упала граната.

Меня дернули за шиворот, потянули наружу. Да я и не сопротивлялся, двигал ногами. Зацепившись за порожек, я рухнул на спину. Дышать было тяжело, пластинки бронежилета давили на грудь. На лестничном пролете взорвалась граната, раздались вопли.

Холодный воздух проникал в легкие. Я вымотался настолько сильно, что даже ранение меня не будоражило, не заставляло метаться, осматривать руку, перевязывать. Мне хотелось полежать так еще минут пять, остыть, собраться с мыслями.

– Шах! Хватит валяться! Простудишься! – раздался голос Ставра.

Я не встал вскакивать, только перевернулся и сел на корточки. Автомат упал на растоптанный снег. Заметил, что на плече по ткани маскхалата расплывалось темное пятно. Пошевелил, сжал пальцы в кулак. Было больно, но рука действовала, а значит, пуля просто чиркнула по коже или прошла навылет.

Света значительно прибавилось. Цех горел, освещая почти весь Завод. Бочек стало больше, да и фонари с прожекторами светили теперь в нашу сторону.

Ренат активно стрелял. Он залег на кромке и выцеливал фризовцев. Судя по трескотне автоматов, ему отвечали взаимностью.

– Шах! Прикрой наших и держи двери!

Я собирался спросить, каких наших, но тут все стало на свои места. На крыше Цеха я заметил движение. Знаковая амуниция – шлем, бронежилеты! «Ага, вот чего фризовцы столпились на этой стороне Высотки! Обстреливали крышу, не давая нашим выйти на нее!»

– Гранаты?! – спросил я майора.

– Нет. Патроны – только на трупах, – коротко ответил Ставр и сместился за заграждение. Он вскинул автомат и начал прицельно стрелять в сторону Цеха, где в широких окнах на последнем этаже мелькали фризовцы.

Я приоткрыл двери бетонной коробки и выпустил внутрь очередь. Какофония из звуков смешалась: крики на лестнице, вопли на внутренней площадке Завода, стрельба со всех сторон, треск разбитых стекол.

Я заметался раненым зверем, бросился к трупам, начал их обыскивать. «Так, только у одного подходящие патроны. Да что за мода, покупать иностранную ерунду?! Совсем не думают о нас, военных! Чем мне набивать магазины!? Может, картечью?!»

– Ставр, что делать!? – спросил я.

– Стреляй! Молча! – гаркнул он.

Хороший приказ. Мне он очень понравился. Чисто военный!

Нам удалось зачистить верхние площадки Кирпичного и Высотки. Теперь бойцы группы, возглавляемой Зубом, выбрались на крышу. Пробиться тем же путем, что и пришли, было нереально, все кругом заполонили бандиты. Я думал, есть переход между нашими крышами, и ошибся.

– Они что, будут слезать с Цеха?!

– Да!

– Там же аномалии!

Ставр посмотрел на меня, одновременно меняя магазин.

– Шах, другого выхода нет! Веревка, ремни, маскхалаты. Свяжут и попытаются спуститься, – четко произнес майор. Лицо его было покрыто грязью. Он, казалось, готов был воевать всю новогоднюю ночь и, если надо, еще неделю после.

«Нет, не хватит им веревок и ремней. Придется прыгать. Сугробы смягчат падение, но это – все равно риск. Хорошо, что рядом заброшенный лагерь ученых, а там путь зачищен. Шанс. Маленький шанс. Вот только теперь мы привязаны к Высотке».

Я глянул на Цех. В отличие от нашей, крыша там была косая. Не знаю почему, но бойцы выскакивали на нашу сторону и быстро перебирались через заостренный край. «Один, два, три… шесть! Ага, вроде заметил закрепленную веревку. Кто же знал, что придется уходить с такого высокого здания?! Взяли бы несколько мотков. Эх, на все случаи не напасешься. Вон, гранат-то набрали немало, а сейчас не помешало бы еще парочку кинуть на лестничную площадку! Шесть. Это все, что осталось от большой группы?! Крайний, седьмой, самый высокий, замер у люка. Прикрывает. И я прикрою с этой стороны».

Ренат сдвинулся вдоль кромки крыши. Ставр метнулся к краю и прицельно, с колена, вел выбраковку бандитов.

Я выдал еще очередь в дверь, даже не заглядывая в комнату. В ответ дверное полотно превратилось в решето! Я нагнулся, подскочил к трупу бандита и подтащил его к двери. Потом притащил следующего. Порожек был высокий, рука моя начала неметь, но я успел забросить сверху еще одного мертвого фризовца. Сорвал дробовик, сместился за трубу – как раз наискосок от двери.

Я выдохнул, подумал, что надо бы перевязать рану. Дверь дернулась и почти распахнулась. Мой автомат, который за сегодня стрелял больше, чем за весь предыдущий месяц, выпустил последние пули.

Из помещения через щель приоткрытой двери к нам полетела дымовая шашка. Еще, и еще!

– Противогазы! – дал я команду, дослал последние патроны, спрятался за трубой. Руки тряслись и не слушались, голова закружилась.

Свист и взрыв! Снова заработала проклятая РПГ! Я засек, как высокая фигура покачнулась на скошенной крыше Цеха. Крайний боец первой группы сорвался вниз. Я почему-то знал, что это – Зуб.

– За ВСЗ! – заорал я и натянул противогаз. Перекатился, встал напротив коробки. Все вокруг заполонило клубами дыма, а в них, как в мутном аквариуме, сновали пираньи. Дробовик в моих руках уверенно высказал все, что накопилось во мне за долгий день.

Выбегающие открыли огонь, но стреляли прямо перед собой, посылая десятки пуль в «молоко». Я же стрелял от плеча, и, судя по звукам, попадал в цель.

– Они тут! Они нас мочат! Назад! Назад!

Тяжелое тело рухнуло у моих ног, я добавил ему в голову, сделал шаг назад, прячась за стеной. Дробовик требовал патронов, мне пришлось его бросить. Я дернул пистолет из кобуры… Инстинктивно почувствовал: что-то не так, – и обернулся. Яркая вспышка, за ней еще, и еще! Ударило по ушам, я упал на колено и закрыл стекла противогаза рукой, начал, не глядя, стрелять.

– Вот он, овца, – раздался рядом грубый голос, и я провалился в темноту.