Охота

Первого наемника я снял короткой очередью. Мы молча просочились через ворота, перепрыгнули через наемника с перерезанным горлом: моя вторая здесь жертва. Не знаю, что его смутило, но он вышел из серого здания Фабрики, беспечно положив автомат себе на плечо. Герой. Мертвый герой.

– Граната! – крикнул Фрид.

Наша граната. Я припал на колено, прячась за стеной. Просторовец кинул в проход «круглую смерть», Ренат добавил.

– Нападение! – успел кто-то прокричать в глубине здания.

Бахнуло. В помещение ворвались наши просторовцы, за ними – Адлер и законовцы. Треск автоматных очередей заполонил все вокруг. Стреляли все, стреляли прицельно. Наемники против группировок.

Я высунулся в проем входа, в который мог бы спокойно проехать грузовичок. Сразу же дал автоматную очередь, заметив темный костюм врага.

Просторовцы сместились в центр, укрылись за бочками.

– Вперед, вперед! – скомандовал я.

Дождался знака от Фрида и рванул к намеченным впереди ящикам. За мной, кашляя, побежал Баранов. Я пролетел несколько метров, словно за мной гналась старуха с косой. Хотя, так оно и было. Ящик – это хорошо, тяжелый, набитый песком… Однако от пуль – не защита. Я высунулся, засек сидящего ко мне боком наемника и, вскинув автомат, высадил во врага половину магазина.

– На второй! На второй! – закричал кто-то впереди. Я почти распластался на полу, когда наемники переместили огонь на мое укрытие. Щепки полетели мне на голову, царапнули лоб.

Ренат упал рядом со мной, показал, что готов стрелять. За эти несколько минут я весь покрылся потом, но страха не испытывал. Даже обычного в бою мандража или неуверенности. Я понял: это моя работа, к которой я привыкаю. Встал, стрельнул, спрятался… Без тени сомнений или лишних телодвижений.

Я привлек внимание Фрида и Адлера. Вроде поняли. Высунулся, сразу же открыв огонь. Краснощекий Ренат присоединился, и мы начали делать дырки в ржавых бочках, мешках с землей и – хоп! Еще минус тело, которое решило не вовремя сменить диспозицию!

Наемники отходили по лестнице, прятались, и это дало время продвинуться нашей команде.

– Ату их! Ату! – заорал Фрид.

Я почувствовал, что мой автомат просил новой еды. Быстрая замена магазина, и он снова был готов посылать свинцовых ос. Что-то сказал Ренат, но я не разобрал.

– Отошли наверх! – наконец-то понял я.

Да, теперь стреляли только с нашей стороны. Группа наемников переместилась. Они сообразили, что тут им настанет кирдык.

Просторовцы рванули за ними, сразу же последовал новый всплеск огня. Законовцы присоединились, даже Ренат побежал. Я же замер, осматривая помещение. Длинный ангар уже был пройден, теперь надо было выбирать – путь наверх или вниз…

Я застыл возле лестницы. Странно, но во мне бурлила энергия, наконец-то адреналин превращался в топливо, заставлял действовать четко и быстро. Я улыбнулся.

Взрыв.

– Дави их! Дави на крышу!!!

– Сейчас гранату!

– Шах, ты где? Подсоби!!!

Я сделал шаг на ступеньку и понял, что это будет глупо. Цель – найти лабораторию! Перед каждым испытанием в жизни судьба нас учит, потихоньку подбрасывая задания. Выполняя их, мы становимся сильнее. Главное, не прогулять эти уроки, не отмахнуться от них, променяв на бессмысленные вещи. Меня учил сталкер, учил начмед, майор спецназа… Выучили. Это было доказано боями за эти дни. Я был жив, враги мертвы…

– Шах!

«Нет, мне нужно в лабу». Я развернулся и начал спускаться в подвал.

Здесь ничего не поменялось: как и в прошлый раз – маленькая комнатка, покрашенные стены, железная дверь. Она была вдавлена, будто ее ударили тараном. Я с автоматом на изготовку двигался очень медленно. Останавливался, прислушивался, стараясь впитать в себя каждый звук. Получалось плохо, грохот пальбы наверху мешал, хотя и звучал здесь приглушенно. «Так, вот и комната, где запер нас майор Ставр. По углам тогда сидели фризовцы и сталкеры, на улице бушевал Всплеск. Майор, изображая приступ безумия, дождался подкрепления и сдал всех маргинальных личностей под суд».

Я, стараясь не наступить на битую плитку и стекла, входил в темноту. Шаг, еще… Шаг, другой. Я застыл, давая глазам привыкнуть ко мраку. Вот и комната с сейфом, дальше коридор, и еще комната…

Я резко остановился, чуть не захлебнувшись горечью, и в этот же момент раздалась автоматная очередь. Мой «калаш» вырвало из рук, тяжелый удар в грудь отбросил меня на спину. Я без раздумий выхватил из кобуры пистолет. Как только я интуитивно ощутил противника впереди, начал стрелять.

Разлетелась плитка. Тишина… Я чуть отполз назад, потянув за собой и автомат. Спрятался за стеной.

– Эй, овца, скажи слово! Неужели мне повезло, и именно ты пришел ко мне умирать?

Я улыбнулся. «Нет, сегодня Зона точно кинула все на меня. Вот теперь все сошлось, все точки совпали. Группа «Сон» искала лабораторию. И теперь от группы остался только Батя и, скорее всего, Ренат. Не зря же они говорили перед выходом на Фабрику по душам? Гунч искал проклятую лабораторию, и чужими руками я отправил его на съедение мутантам. Или это, используя меня, убрал его авторитет с Большой земли? Теперь – глава наемников, Карим Волк. Человек, который мне сразу не понравился. Я как знал, что он убьет Шмеля, убьет майора Ставра… Именно он затащил нас в ловушку Завода, надеясь, что поймает Батю и через него добудет информацию. Я не мог с ним не встретиться».

– Я предупреждал, откроется сезон охоты на волков. Теперь не жалуйся, – крикнул я.

– Ах, радуешь! Такой смешной мальчик! Хорошо, что ты попался, неуклюжий и косой!

– Косой – я, а промахнулся ты, причем стреляя с автомата? – уточнил я. Расстегнул липучки бронежилета, пытаясь облегчить боль в груди. Засела пуля, засела дура.

– Смешной. Мне ты нужен живой. Да, пригодился прицел ночного видения твоего учителя! Я ж разбил тебе автомат, голову не зацепил. Теперь давай выходи!

– Стесняюсь спросить, с какого хрена?

– Я дам тебе шанс меня поцарапать! Выходи, не бойся, будем на ножах биться!

Голос Карима в закрытом помещении звучал странно. Напыщенно, как всегда, самоуверенно, но не было в нем привычного насмешливого тона. Словно его кураж перетек по спертому воздуху ко мне и поселился в моих легких. Я чувствовал, как непонятная ярость и смех заполняют мои кишки, заставляют сердце биться сильнее. Тело стало легким, подвижным, и даже боль от попадания пуль разливалась приятным теплом.

– Чего так?

– Мне нужен заложник! Честно тебе говорю!

– Так возьми ученого!

Карим замолчал, потом зажегся его фонарь. Луч света уперся в стену.

– Да за дверью они. Вот взорвал, а она не упала, – пожаловался наемник. – Еще и ты прибежал. Откуда узнал?

– От Лешего, – ответил я.

– А я от ученого. Вернее, по телефону позвонил, сказал, что убью его, если они не дадут координаты. Вот они и дали, а двери не открывают. Подлые людишки в белых халатах, – произнес Карим.

Я улыбнулся еще сильнее. Да. Он реально не мог понять, почему его обманули. Наивный. Это как грабитель не понимает, зачем жертва кричит и зовет милицию?

– Наверняка они знают тебя, Карим.

– Что знают?

– Что ты жестокий убийца, которому наплевать на все, кроме себя. Еще ты – тупой.

– Язык я тебе отрежу!

– Докажу легко. Ты откуда узнал про операцию «Стужа»? От Антонова. А он откуда? Он позвонил в лабораторию. Вот тогда и надо было его трусить и выяснять, откуда инфа. Тебя же развели, как овцу, стравили с военными!

– Думаешь, умный, да? Мы перед этим ученых с мобильной лаборатории поспрашивали! Больно поспрашивали! Никто не знал!

– Потому что секретные проекты ведутся параллельно и засекреченно друг от друга! Логично, да? – передразнил я его.

Кариму это не понравилось, он начал ругаться на своем языке.

– Не понимаю! – поддел я его.

– Ты трус! Я тебе предлагаю биться на ножах! Сейчас! На, смотри, я выкинул автомат и пистолет!

Звякнул металл о пол, я же продолжал сидеть дальше.

– Еще раз говорю, я тебя даже убивать не буду! Мне заложник нужен! Выходи биться, трусливый солдат!!!

Я щелкнул своим фонариком, выкатил его в проход. Положил на свет свой разбитый автомат, сверху пистолет… Встал. Я четко и ясно осознавал, что делаю. Я хотел отомстить Кариму, и Зона давала мне такой шанс.

Я встал в проеме. Снял просторовскую курточку, сбросил бронежилет.

– Слышишь, Карим, как с нами говорит Зона?

– Ты что, от страха рехнулся?

Карим стоял напротив меня, всего в нескольких метрах. Помещение в свете фонарей казалось ареной. В воздухе витали кисловатый запах и мелкая пыль. Значит, тут произошел взрыв. Зеркало и часть стены лежали осколками на полу, и теперь я отчетливо видел железный люк овальной формы.

Я посмотрел в глаза врагу и взялся за рукоятку ножа. Карим стоял чуть скособочившись. На шее его я заметил белую повязку.

– Ты же глухой, Карим, глухой. Столько лет по Зоне топчешься, а не слышишь ее и не понимаешь.

– Это ты про выстрелы, да?

– Выстрелы. Это все группировки собрались и мочат твоих наемников. Ты же, дурак, полез махаться со всеми сразу, решил, что если вы профессионалы, так вам Зона принадлежит.

– Ты…

– Рот закрой, глухой. За звуками выстрелов ты не слышишь, как падает снег, а по нему уходят бандиты из Зоны. Ты не слышишь, как собаки грызут кости Гунча. Не понимаешь, почему под скрип вентиляционного винта в НИИ Метпром заходят законовцы, чтобы навести порядок в этой части Зоны. Ты даже не чувствуешь, как просторовцы ведут охоту на твоих наемников, загоняя их, как волков…

Я вытащил нож Унылого. Стальное жало. Отверстие у основания клинка напоминало хищный глаз.

– Ты много стал говорить!

Карим вытащил свой нож и сделал первый шаг.

– Овца, доверчивая овца! Ты себя кем возомнил? Да, мне нужен заложник, поэтому я тебя сейчас подрежу, а твои меня пропустят. Не пройдет и месяца, как я выловлю всех этих людей по очереди и заставлю умолять о смерти!

Мы начали сокращать дистанцию между нами. Я вспомнил, как при встрече возле моста ощутил страх. Теперь этого не было. Я сближался с загнанным животным, который упустил шанс. Я не знал, что там, в лаборатории, но цель была так близка. Цель, на которую мой враг потратил столько времени и сил, теперь должна была достаться мне. Осталось только напасть первому, вцепиться ему в глотку, оборвать нить его жизни.

Я вдруг понял, что надо сделать что-то безумное, ненормальное. Надо окончательно его вывести из себя, унизить.

Карим еще чуть приблизился. Принял левостороннюю стойку. Глаза его ярко блестели, нездорово, как у бешеного животного.

Я легко перекинул нож из руки в руку. Туда и обратно. Крутанул рукоятку на порезанной ладони, свет от фонарей заиграл на мощном лезвии. Все это я проделывал, не отрывая взгляда от лица Карима, и скалился, показывая зубы.

– Ты что, щенок, играться будешь?! Насмехаешься, да?! – выкрикнул глава наемников и ринулся на меня.

Мгновение. Я не стал блокировать его руку с ножом, а сблизился максимально и дал порезать себя по касательной. Острый нож Карима скользнул по моей груди, меня обдало жаром. Но я ждал этого момента. Карим пытался заблокировать свободной рукой мой замах, но я схватил ее и дернул вниз. Удар! Словно копье, сильно и мощно. Всего один удар – и под моим ножом брызнул в стороны глаз противника, хрустнули кости его глазницы, мой клинок погрузился в мозг Карима Волка.

Он рухнул на колени, на лице его замерло выражение легкого удивления, из горла вырвался жалобный стон.

Я не отпускал нож, сжимая его так, что он треснул на пяте клинка, в сантиметре от рукояти. Шаг назад – и тело легендарного наемника упало на грязный пол. Я покрутил рукоять и бросил ее на поверженного врага. Пощупал грудную клетку. Вздохнул поглубже. Пальцы окрасились темным, но дыхание было свободное. Нож моего врага прошел по касательной.

– Идет охота на волков… – прошептал я.

Вот и все. Все мои видимые враги были мертвы. Я словно ходил по кладбищу под названием Зона. Хотя я и сам уже стал частью Зоны. Впитал ее жажду к жизни и к убийствам.

Теперь мне осталось разобраться со скрытым врагом.

Я подобрал свой пистолет, заменил магазин. Приблизился к двери и постучал. Три раза, с длинными паузами, чтобы у них застыла кровь от страха.

На стене зашипел домофон, как у мобильной лаборатории на окраине леса. Все однотипно и безобразно.

– Молодой человек, – прохрипел динамик, – уходите, пожалуйста.

Я покачал головой и ударил еще несколько раз. Отыскал зрачок видеокамеры.

– Я могу уйти, но вернусь с тротилом и вышибу вашу дверь. Не стоит испытывать мое терпение. Я и так очень вами не доволен, и только желание понять, что вы производите в этой секретной лаборатории, останавливает меня, – спокойно объяснил я.

– Вы не будете в меня стрелять? – поинтересовался собеседник.

– Сначала – нет. А вот дальше – все зависит от вашей честности, – соврал я.

Пауза. Потом дверь со скрипом приоткрылась, и я наконец увидел человека, который виноват был в том беспределе, который происходил в Зоне последний год.

Некогда белый халат приобрел серый мышиный цвет. Совершенно лишенная волос голова, круглая и покрытая старческими пигментными пятнами. Невысокий старичок, над которым я возвышался как башня. Руки у него тряслись, он старательно избегал смотреть на меня.

Я бесцеремонно развернул его лицом к стене, обшарил карманы. Оружия не было, только старая ручка синего цвета.

– Кто еще в лаборатории?

– Только я. Теперь я остался один, – произнес он.

Я услышал торопливые шаги, показался свет фонарей.

– Шах!? – знакомый голос сменился кашлем.

– Чисто, Ренат! – сказал я. В помещение, держа автоматы на изготовку, вползли Ренат Баранов и законовец, которого мы взяли третьим, для подстраховки.

– Это он? – спросил законовец. Я не ответил.

– Баранов, на караул. Я пока посмотрю внутренности этого секретного схрона. Никого не впускать, понял? – распорядился я и, схватив ученого за шкирку, затолкал его в лабораторию.

Узкий переход аварийного выхода расширялся, и я замер, пораженный размером помещения. Теперь мне стало понятно, зачем были проложены рельсы, зачем нужны были вагоны. Высокий потолок терялся в темноте, огромные колбы стояли кругом. Похожая на гарпун пушка размером с легковую машину разместилась по центру. Помещение уходило в неизвестность, казалось можно идти по нему вечность, дыша спертым воздухом с запахом паленых волос.

Старик остановился возле стола, заваленного перфокартами и желтыми листами бумаги. Ученый нервно перебирал пальцами, словно стараясь согреться.

– Это мой рабочий стол. Прямо на полигоне испытаний. Садитесь, молодой человек. Дайте я вас рассмотрю, – произнес он. Мы сели друг напротив друга, я смахнул мешающие мне листы на пол.

– Вы… Вы Кузьма Новиков, солдат из пограничной части? Я должен был сразу вас узнать, но вы изменились, повзрослели. Я видел, как вы убили этого кошмарного человека…

– Стоп. Так дело не пойдет, – произнес я, продолжая целиться в ученого из пистолета. – Давайте по порядку. Кто вы? Профессор?

– Я? Нет, что вы… Я, конечно, руководитель лаборатории и создатель «Шила»… Научная степень у меня докторская. Сами понимаете, в наших зачехленных условиях мало кто знает про нашу работу, и премии нам не дают… Я не жалуюсь, нет!

– Имя, – перебил я его.

– Бобровский Андрей Силантьевич.

– Откуда про меня знаете? Смотрю, популярность моя растет: куда ни зайду, все меня по имени кличут. Даже мозгоправ – и тот «тыкал» от радости.

– Так я ж говорю – «Шило». Вот перед нами аппарат стоит. Мое детище, мой ребенок…

– Бобровский, – хлопнул я по столу пистолетом, – давайте яснее. Чем вы тут занимались?

– Ноосферой. Изучали ноосферу. Знаете, что такое станция возвратно-наклонного зондирования ноосферы? Нет, конечно же, нет. Это секретная информация. Вы про Вернадского слышали? – с надеждой спросил старик.

– Да. Следующая оболочка за биосферой, которая покрывает нашу Землю. Не поверите, я на мозаику с вашим изображением всю осень, да еще и зиму любовался, – сказал я.

– Это в нашей научно-исследовательской лаборатории, наверху? Да, давно это было, лет тридцать прошло… Вот. Так мы научились прокалывать ноосферу, научились входить в нее и там искать нужную нам информацию. Это… как нырять с завязанными глазами в океан и пытаться схватить рыбку за скользкий хвост.

Я положил пистолет на стол, устало провел ладонью по лицу, пытаясь стащить паутину этого бреда. «О чем он говорит?! Что он вообще несет за ерунду?! Сколько он тут лет сидит, двадцать? Хороший срок, чтобы сойти с ума».

– Уважаемый, вы пытаетесь мне сказать, что делаете прокол в информационном поле Земли, называемом ноосферой, и таким образом берете информацию из будущего? Да? – спросил я, чувствуя себя идиотом.

– Нет, что вы, что вы! Это глупо, пытаться узнать будущее! Слишком много нестабильных факторов, которые все могут легко поменять! Например, если бы сейчас вас убили, я так и не открыл бы двери этому наемнику! – торопливо заговорил доктор технических наук.

– А вы смелый человек, – сказал я.

– Эээ… Не понял?

– Перед вами сидит военный, с пистолетом. Военный, которому вы поломали жизнь. И я думаю, что вы виноваты в смерти многих товарищей этого военного. Я бы на вашем месте не рискнул смеяться над ним, а попытался бы изложить все яснее и как можно быстрее, – произнес я и провел пальцами по уголкам рта.

– Да, да, вы правы… Извините… Мы научились прокалывать ноосферу и смотреть, что точно произошло в нашей истории. До мельчайших деталей и в любое время.

– Я чего-то не понимаю. В чем смысл и ценность ваших манипуляций с ноосферой? – осторожно спросил я. Усталость, которая накапливалась еще с ночи нападения кровохлеба, легла мне на плечи тяжелыми мешками. Как же я мечтал найти эту лабораторию! Узнать про нее, изучить ее внутренние органы, понять происходящее. Сколько планов вынашивал о том, как использовать информацию про ее местоположение. И вот я сидел перед старичком и думал: достаточно ли он совершил зла, чтобы я смог похоронить его в этой секретной лаборатории? Почему-то я вспомнил паренька-фризовца, которого застрелил возле леса.

– Я не точно выразился. Успехи не настолько явные… – пальцы у доктора технических наук тряслись как у алкоголика с похмелья.

– Еще раз – как для военного – поясните ситуацию, – поддел я его.

– Станция возвратно-наклонного зондирования ноосферы предназначалась для изучения информационного поля. Однако прорыв произошел после катастрофы на атомной станции. Мы заметили странные отклонения, словно защитный слой ноосферы уменьшился, и мы начали видеть ее изнанку. Почти двадцать лет тому назад я поставил перед собой и коллективом задачу – научиться проникать в информационное поле – ноосферу…

– Зачем? Смотреть в прошлое?!

– Да, молодой человек, да. Примите на веру, что в этом поле хранится вся наша история. Это гигантский носитель информации!

– Значит, вы научились выуживать информацию из ноосферы?

– Да! Это было нелегко, и даже невозможно! Видите этот гарпун? Это и есть основной инструмент для проекта «Шило». Именно через него мы выходили в ноосферу…

Я вспомнил, как блестели звезды, когда Леший затаскивал меня в информационное поле Земли.

– Почему это стало возможным?

– Простите, что?

– Вы сказали – было невозможно.

– Да, да… Понимаете, проекции прошлого мы научились загружать в мозг человека. Видите эти кабины индивидуального просмотра? Проблема оказалась в пси-нагрузке на человека, ее минимальная допустимая доза превышалась в сотни раз. Благодаря сталкерам, которые приносили нам артефакты от пси-защиты, мы смогли снизить уровень летальных исходов среди коллег…

– Стоп. Вы подключали к аппарату людей, чтобы они видели прошлое. Но они умирали от пси-нагрузки?

– Кузьма, – назвал меня по имени Бобровский. – Вы же военный и должны понимать: у нас тут все – добровольцы.

– Давайте сыграем в игру, доктор. Называется «правда или пуля», – угрожающе произнес я.

– Я же вам все говорю!

– Нет, не все. Кусками. Игра началась.

– Хорошо, хорошо… Я даже не знаю, с чего начать… Да, мы пытались использовать различные подходы. Даже мутантов, но один смог сбежать и поселился в НИИ Метпром…

Я вспомнил мозгоправа, который узнал меня в коллекторе. Теперь стало ясно: если его заставляли искать меня в ноосфере, то я был его личным кошмаром.

– По порядку. Линейное изложение событий. А то я начинаю путаться: кто, зачем и куда.

– Так я к этому и веду. Гарпун делал проколы в информационном поле Земли, как шилом, понимаете? Добровольцы же использовались как считывающие и запоминающие устройства. Благодаря пси-артефактам мы достигли большого прорыва! Только это нас и погубило.

– Сталкеры?

– Да. Именно им мы заказывали добычу артефактов, и однажды один любопытный сталкер проник сюда. Обычно обмен совершался просто: они оставляли рюкзак, а кто-то из наших выходил и оставлял деньги. К сожалению, проникший сюда человек украл половину наших запасов и, главное, прихватил с моего стола записную книжку! – Бобровский постучал по столу.

– Семен-Крадун, – медленно произнес я. – Я думал, он случайно наткнулся на лабораторию, а оказывается, вы сами засветились, заказывая пси-артефакты. После того, как он нашел ваше убежище, он заключил сделку с бандитами. Вот только информация в книжке его побудила сбежать от них. Что там было написано?

– Все, что я вам и говорю. Да, тогда мы и сделали первый прокол. Однако наше внимание больше привлекли трое бандитов… Сейчас, у меня все записано… Чес, Дельный и Унылый. Вот. Вас мы тоже отметили, но ваши шансы выжить, работая «отмычкой», были очень малы, и мы вас списали… Зря. Оказалось, именно вам суждено было нас найти.

– Значит, это вы обелисковца послали? Который нас настиг возле Фермы?

– Да. Пришлось попросить помощи у другой лаборатории, которая занимается другими исследованиями. Мне довелось за это поделиться ценной информацией из своих научных работ. К сожалению, мы не достигли цели…

– К сожалению, да?! – уточнил я. – К сожалению, обелисковец нас не убил?

– Позвольте мне закончить, и вы сами все поймете. На болотах мы сделали второй прокол и решили, что вопрос закрыт. Сталкер, который у нас украл записную книжку, умер. Бандиты – умерли, остались только вы… И тут в игру вступила ваша группировка «Сон». Это страшные люди, молодой человек, особенно седой полковник с позывным Батя.

– А вы, которые палили мозги добровольцам, – милые и застенчивые? – произнес я. «Надо было его сразу застрелить».

– Все мои действия станут вам понятны после простой фразы: я старался, чтобы никто не узнал про лабораторию. Однако все рухнуло… Бандитов возглавил огромный Гунч, а к нему присоединился наемник, которого вы убили. Сейчас, – остановился Бобровский, отыскал нужный листик и прочитал: – Карим Волк. На них мы потратили еще два прокола… Очень стало опасно, когда они начали сгонять людей на Фабрику. Мы очень боялись, что нас найдут. За стеной они как кроты рыли и искали…

– Не нашли?

– Нет. Вы снова появились и разогнали их, хотя, как я понимаю, тоже не знали про нас. Помню, когда вы смотрели прямо в камеру, через зеркало, у нас тут паника началась.

– Это хорошо, вернее, плохо. Если бы я сообразил, то многих жертв можно было бы избежать, – сказал я.

– Простите. Мы думали, что все закончилось. Однако Гунч и Карим продолжили искать на Заводе, что нас устраивало, хотя разозлило наших ученых коллег. Группировка «Сон» завязла в другом месте… Мы свернули программу по слежке за вами и продолжили изучать ноосферу…

– Я понял. Я все понял, – перебил я его. – Только вот почему провалилась операция «Стужа»? Вы смотрели в ноосфере прошлое и знали каждый шаг соперников? Это как игра в морской бой?

– Да. Я же сразу сказал, мы научились видеть прошлое…

– Кто владеет информацией, тот владеет миром.

– Так и есть. Вот только ваш Батя стал догадываться. Он поднял старые связи, узнал про двойные лаборатории по типу нашей. Он уже почти понял, очертил круг, где мог найти нас сталкер-крадун. Вот нам и пришлось дать ложную информацию. Мы знали, что сначала Батя хочет зачистить Завод, и заранее предупредили Карима.

– Через Антонова?

– Да. Он хороший мальчик и станет великим ученым… Именно он позвонил и сказал, что пришли вы! Я очень удивился, но решил: если отправить вас к мутанту в лес, вы можете и не вернуться; а если вернетесь, то на встрече с авторитетами уже точно не выживите. Извините.

– Пока я гасил лешего, вы сделали прокол и узнали, где будет место встречи с авторитетами? – уточнил я.

– Да. Антонов не хотел вас посылать, но я его уговорил. Слишком большая цена… Он – молодец.

– Если выживет. Бобровский, значит, это ты виноват в смерти моих боевых товарищей? Все это время именно ты манипулировал нами… Пытался убить меня. Зачем же ты раскрылся Кариму? Сдал лабораторию?

– После Завода, когда вы смогли уйти, я начал думать о сворачивании проекта. После случая с мутантом в лесу я понял, что вы все знаете. Не поверите, природа Зоны и мы научились делать одно и то же – выходить в ноосферу!

– Я рад. Я просто счастлив, – зло процедил я.

– Карим заставил Антонова связаться с нами. У Антонова телефон на столе стоял… Этот человек пригрозил убить Антонова, и я сказал, где мы находимся. Заодно отпустил всех молодых коллег. Все равно они не знают всей картины, только моменты и фрагменты. Без меня они ничего из себя не представляют для науки, поэтому не опасны…

– Знаете, Бобровский, а мне иногда казалось, что за мной смотрят с Неба, – перебил я его.

– Да. Это побочные эффекты. Их немного, но они очень мешают… После прокола наблюдается изменение погодных условий в Зоне. Да и сам прокол ограничен территорией Зоны и плюс еще несколько километров – ваша часть, городок… Да, при проколах еще выходили из строя рации, наладонники.

– Это значит, Зона вами довольна, Бобровский. Она сопротивлялась. И еще, вы не можете узнать, что было в пяти километрах от Зоны? – уточнил я.

– Пока нет. Да теперь вообще уже не сможем. Вы же меня тут застрелите, молодой человек. И будете правы. Я же простой ученый, за что мне эти проблемы? – проскрипел Андрей Силантьевич.

– Зачем столько смертей? Ваша хреновина работает только в Зоне!? – проигнорировал я его нытье.

– Это только пока в Зоне. Вы себе только представьте, если будет возможность точно знать прошлое. Мы будем знать, кто начал войну, кто первый сбросил бомбу. Мы узнаем, как на самом деле творилась история! Или даже проще – любой спор будет решаться очень просто: сделал прокол, заглянул в прошлое и узнал правду! Преступности почти не будет! Не будет больше взрывов! Любая подготовка будет вычисляться, как ваша операция «Стужа». Это будет мир правды. Вы понимаете, молодой человек, это будет Золотой Век человечества. Освободятся ресурсы, направленные на содержание армии и полиции, все пойдет в науку. Мы получим мощный толчок к развитию!

– Напомню. Ограничение по территории Зоны, проблемы с мозгами добровольцев, нарушение связи… Вы это упустили в своих фантазиях, – произнес я.

– Это же поправимо. Я не псих, понимаю, пока заработает технология «Шило», пройдет еще полвека, не меньше! Но потом!

Бобровский оживился, и я решил сбить его мечтательный настрой.

– А вам это зачем? Двадцать лет сидеть в бункере, выжигать мозги коллегам, стравливать военных и бандитов. Зачем?

Ученый замер. Только что он брызгал энергией, а теперь застыл камнем. Потом медленно достал из кармана старую фотографию, положил на стол.

– Это моя внучка. Света. За неделю до происшествия… Она росла умной девочкой и не выбегала на дорогу. Стояла возле светофора, ждала мою дочь… Ее сбил черный джип. Вылетел на большой скорости, а потом уехал. И все. Я писал письма, требовал, угрожал… Никого не нашли, ничего не сделали. – Бобровский посмотрел мне глаза. – А теперь представьте, что через полвека, используя мое «Шило», этого урода найдут и посадят. Разве ради этого не стоит защищать технологию от бандитов и военных? Эта технология должна быть доступна всем сразу, а не избранной горстке людей. Да, ради этого я готов на все. Ради правды.

Мы замолчали. Я вспоминал свой путь по Зоне. Гарпун и саркофаги зловеще стояли в центре лаборатории.

– Я на обратной стороне напишу адрес. Если вас не затруднит, отправьте письмо моим родным, они все поймут, – произнес Андрей Силантьевич и начал писать синей ручкой. Я подождал, когда он закончит, и спросил:

– У вас много материалов по проекту «Шило»?

– Много. Но только все они в моей голове, молодой человек. Я все уничтожил, – сказал Бобровский.

– А если я вас выведу из Зоны, вы восстановите материал? Не для меня, не для военных, а для всего мира?

– Думаю, за несколько месяцев я смогу набрать основы, которые помогут в дальнейшем создать технологию для всего мира… – Ученый задумался, потом продолжил: – Вы точно сможете меня вывести? Да, молодой человек? Обещаете?

– Так получилось, что я обладаю авторитетом и властью в данном уголке Зоны. Возьмите фотографию внучки – и на выход. Дальше я вас проведу, – пообещал я.

Бобровский схватил фотографию и побежал к аварийному выходу.

Я еще раз осмотрел гарпун. Кто бы мне сказал, что убийцу своих друзей я собираюсь вывести из Зоны – не поверил бы. Но это я делал не ради него, а ради правды, ради того, чтобы изменить весь мир.

Одиночный выстрел вернул меня в реальность.

Доктор технических наук Бобровский лежал в луже крови. Она растекалась, медленно подбираясь к фотографии, зажатой в руке ученого – единственного человека на Земле, который научился узнавать правду прошлого.

Законовец ухмылялся, автомат в его руках выпускал струйку дыма. Ренат же стоял рядом, старательно смотрел в сторону выхода. С обычно красных его щек сошла краска, и Бара выглядел белым как снеговик.

Я замер. Законовец чуть сдвинул ствол автомата, нацелился мне в живот.

– Тут это… Он напал на меня…

– Врешь, – процедил я и провел пальцами по уголкам рта.

– Ты что – не в курсе? Эй, объясни своему, пусть не нервничает! – не прекращая скалиться, сказал законовец.

– Кузьма, это приказ Бати. Никто из ученых не должен был выйти на поверхность. Они тут страшные эксперименты ставили на людях. На Большой земле их бы оправдали, так что… – произнес отрешенно Баранов.

– Какие эксперименты? Откуда Бате знать? Баранов, ты что наделал?! Ты гражданского позволил убить!? – прошипел я, сжимая в руке пистолет.

– Не я же стрелял, – попытался оправдаться Ренат.

– Короче, я условие вашего седого выполнил. Теперь точно НИИ Метпром наш, законовский, – проговорил убийца.

Так вот, значит, зачем они оставались в кабинете. Пока я читал письмо из дома, Батя поставил «Закону» условие. Не зря Бобровский назвал полковника страшным человеком. Приказ «устранить» был выполнен. Я должен был догадаться. Должен был просчитать этот момент.

Я засунул пистолет в кобуру, подождал, пока законовец отведет ствол автомата в сторону от моего живота…

– Нет, Шах, не надо! – успел вскрикнуть Баранов.

Мне хватило половины секунды, за это время я снова выхватил пистолет и выстрелил в лоб законовцу. Тот рухнул на пол, так и не понимая, за что его убивают. Ренат кинулся ко мне, попытался прикладом автомата выбить пистолет. Я уклонился, чувствуя, как заныла грудная клетка, ударил напарника по носу и выстрелил в руку.

– Кузьма! – крикнул Бара. Я же выхватил его автомат.

Баранов отлетел и замер, сжимая простреленное плечо.

Злость. Дикая злость бурлила во мне, требуя выхода. Я вдохнул спертый воздух, пропитанный гарью, и напомнил себе, что передо мной Ренат Баранов, который преданно выполнил приказ старшего по званию.

Я покачал головой, поднял фотографию с адресом, написанным синей ручкой, положил снимок в карман комбинезона. Шаг, еще шаг. За спиной в помещении остались трое мертвецов. Наемник Карим, ученый Бобровский и безымянный убийца из «Закона»…

По пути я зацепил свою же курточку, натянул, приладил через плечо автомат, который забрал у Баранова.

Поворот, выход. Адлер и Фрид настороженно контролировали коридор.

– Что там происходит, Шах? – спросил Рыжий.

Я медленно двигался вперед, не отвечая. Адлер не выдержал, ломанулся по моим следам в глубь подземелья.

Я не успел далеко отойти, как он закричал:

– Убили!

– Эй, кого там убили? – спросил Фрид.

– Убили шанс на мир, сотканный из правды, – произнес я.

Адлер что-то еще прокричал, но я уже покинул здание. «Все по спирали, все замкнуто. Зона с нами играет». Тяжелые хлопья снега падали мне на голову. Я чеканил шаг, пытаясь осознать все произошедшее. «Я обязан был просчитать действия Бати, я должен был убрать законовца. Теперь все смерти моих товарищей оказались бессмысленными. Все. Даже Хрип, который этой же дорогой хотел уйти от нас, военных, погиб зря. Ему так же кричали в спину, как сейчас орет Адлер…»

– Я выстрелю! Зоной клянусь, застрелю!!! Стой!

Я посмотрел на небо. Тучи стали разбегаться, оголяя синеву. Всплеск снова отменялся.

– Ты довольна, Зона? Никто тебя больше тыркать не будет. Ты этого хотела? Молодец, – произнес я, обращаясь к Хозяйке.

Снег скрипел под ногами. Что же, вот я и разыскал лабораторию, но счастья не обрел. Все было зря.

Меня вдруг бросило на промерзший заснеженный асфальт. Я сильно ударился головой, не успев выставить вперед руки. Видимо, разбил бровь – кровь заливала глаза. Сзади орали, я же ждал, когда мне помогут подняться.

Я попытался встать сам, но, кроме боли в спине, не чувствовал своего тела. Я видел свою же нервно подрагивающую руку. Словно ее, родимую, били в этот момент током…

«Это же агония. Зараза, это же агония! Значит, выстрелил мне в спину Рыжий, отомстил за брата, – понял я. – Вот почему меня бросило на асфальт. Все, закончилось мое счастье, как и предрекал Овод. Тогда почему я еще думаю? Шесть секунд? Шесть же секунд еще функционирует мозг? Если это так, то я их зря потратил… Надо подумать о самом важном. Самое важное в этой мерзкой жизни… Сколько у меня осталось секунд? Одна? Или уже минуло семь? Я же шел, торопился. Куда бежал?! Домой. К маме. Как она и просила в письме, просила меня вернуться». Мне показалось, что я привстал и закричал:

– Мама, подожди. Мама, честно, я сейчас встану и пойду домой… Вот, смотри, я уже встаю. Мама, только не бросай меня, жди меня, мама. Смотри, я уже почти встал…