ГЛАВА 21
Бывшая Османская империя.
Константинополь.
Район Пера. 3 февраля по старому стилю. 1920 год. 07:00
Ясмина, так же, как и вчера, ушла с рассветом, пояснив, что таким образом заботится о своей репутации. Я не стал удерживать гречанку, да и не до нее мне было, честно говоря.
Дело в том, что вчера, возвращаясь домой, мы встретили на набережной одного довольно странного нищего. Весь в пыли, одетый в жуткие лохмотья, он представлял собой довольно жалкое зрелище. Ничего в этом примечательного не было, подобные персонажи встречаются в Константинополе на каждом углу, но этот попрошайка выделялся тем, что не просил милостыни, как множество ему подобных, а просто сидел и наигрывал на дудочке мелодию, в которой я неожиданно опознал «Полет Валькирий» Вагнера.
Слегка проникнувшись, я бросил ему в миску несколько мелких монеток. Нищий что-то непонятно забормотал, благодарно кивая, и одновременно спрятал от меня свое лицо, и так почти до глаз закутанное в рваный башлык.
Особого внимания я на это не обратил, мало ли что, может, человек еще не до конца потерял свой стыд, но какое-то внутреннее чувство все-таки не давало мне покоя весь обратный путь до пансионата.
А под самое утро пришла неожиданная разгадка.
Почти на сто процентов этот попрошайка и Зиберт — были одним человеком. Этим и объяснялось то, что нищий прятал от меня лицо и кутал его в рванину, маскируя свои приметы. А еще одной подсказкой стала мелодия. Откуда-то из глубин остаточной памяти всплыло воспоминание, что Вагнер был его любимым композитором.
Разгадка принесла множество вопросов, на которые я стал лихорадочно искать ответы. А что, если местом встречи был назначен Константинополь, и фон Нотбек не прибыл на явку? Тогда, если он меня опознал, то какого хрена прятал свое лицо? Не хочет быть узнанным, потому что чувствует с моей стороны опасность? Какую? Ожидает, что я попробую завладеть его ключом и частью номеров счета? Но без меня он в любом случае не сможет снять даже копейки... Гм... в та-ком случае сам по себе напрашивается вывод, что Зиберт в свою очередь планирует то же самое, но уже в моем отношении. Вот же курица эта императрица. Какого хрена подписывать на дело людей, которые не переваривают друг друга? Чтобы они глотки друг другу за золотишко перегрызли? Тьфу, идиотка царственная...
— Не многовато собралось жаждущих твоей кровушки, барон? — буркнул я своему отражению в зеркале. — Поберечься бы надо, дружище...
Немного поразмыслив, решил сориентировать на Зиберта своих архаровцев вместе с бойцами Сержа Полански, после чего принялся готовиться к сегодняшним встречам. К десяти часам утра я уже был у того же особняка, в котором встречался с «черным бароном» в первый день своей константинопольской эпопеи.
Все повторилось: охрана на входе, потом секретарь-референт отвел меня в кабинет с Врангелем.
Будущий верховный главнокомандующий принял меня довольно сухо. Судя по его мрачному лицу, он был сильно не в духе. Проигнорировав приветствие, барон тряхнул мне руку, показал на кресло напротив себя, подвинул ко мне пепельницу по столешнице, после чего без лишних слов взялся за папку с рапортом.
И не прерывался до тех пор, пока не прочитал последний лист. Затем неспешно достал портсигар, подкурил папиросу, глубоко затянулся и только после этого произнес первые слова с момента нашей встречи.
— Впечатлен, Георгий Владимирович, — говоря, Врангель ни на йоту не менялся в лице, оставаясь таким же хмурым. — Впечатлен... Учитывая, что работа была проделана за столь мизерные сроки, результат просто великолепный.
Я просто промолчал, решив не влезать с ремарками.
— Особенно... — барон звякнул голосом, — сведения о работе некоторых наших офицеров из миссии Юга России в Константинополе на разведку других сторон. Уверяю, все необходимые меры будут нами приняты.
— Не сомневаюсь, ваше высокопревосходительство.
— Кстати... — будущий верховный главнокомандующий прищурился и заглянул мне в глаза.
— Недавно я узнал, что кто-то вырезал под корень почти всю польскую резидентуру. Соответствующие службы союзников грешат на красных, но... — Врангель сделал паузу и неопределенно махнул сигаретой, оставившей за собой причудливое облачко дыма в воздухе, — зная вас и учитывая подозрительно большое внимание, уделённое полякам в докладе, склонен думать, что к этому безобразию приложили руку вы, Георгий Владимирович.
Я ждал этого вопроса и давно приготовился к ответу. Вряд ли за упомянутое «безобразие» мне что-то будет, к тому же иногда не надо ждать, пока начальство само найдет повод для выволочки, и лучше предоставить его самому. Опять же, исключать вариант того, что кто-то из моего личного состава уже «набарабанил» — тоже не стоит. Так что ответ последовал честный.
— Вы удивительно прозорливы, ваше высокопревосходительство. Да, так и есть. Но я не стал доверять сей момент бумаге и собирался доложить вам о произошедшем устно.
— Жду пояснений... — сухо бросил Врангель.
— Увы, фактически это была самооборона, — я вкратце обрисовал ситуацию, конечно же не упомянув об истинных причинах моего похищения. — Таким образом, у меня просто не было выхода. К тому же, даже если бы меня отпустили, сами понимаете, прощать такое...
— Дела-а... — озадаченно протянул Врангель. — И что же их сподвигло?
— Не что иное, как банальный гонор и желание уязвить своих бывших хозяев. К тому же у меня сложилось впечатление, что профессионализмом там и не пахло. Случайные люди в разведке.
На лице барона, наконец, появилась довольная улыбка, но очень быстро пропала. После чего я удостоился выволочки. Впрочем, фактически номинальной и больше похожей на тщательно замаскированную похвалу.
Далее Врангель приказал референту организовать чаю, и мы за ним просто поболтали. Не как подчиненный и начальник, а вполне по-дружески — об всем и ни о чем. Но в итоге разговор все равно соскользнул к положению на фронтах. Барон рассказал мне последние новости и в завершение, не скрывая досады, добавил:
— Боюсь, нас ждет еще одна катастрофа. И я отсюда, увы, никак не смогу ей воспрепятствовать.
— Можете... — совершенно неожиданно для себя ляпнул я. Или не я, а фон Нотбек, но это уже не важно, потому что слова все-таки прозвучали.
— И как же? — с выраженными скептическими интонациями поинтересовался Врангель. А потом сострил, видимо намекая на какой-то эпизод из предыдущего общения фон Нотбека с ним.
— Совет всех расстрелять, увы, в данном случае неприменим.
Я вежливо улыбнулся на шутку, внутренне выдохнул и решил все-таки развить тему. В любом случае ни хрена не получится, так хоть попробую. Заодно докажу себе, что даже при всем своем желании отдельно выраженный попаданец ну никак не сможет повернуть историю вспять. Чтобы в дальнейшем себе голову не забивать ерундой.
— Отбросить красных от Новороссийска вы действительно не сможете. А вот предотвратить катастрофу, лично организовав образцовую эвакуацию войск в Крым, вполне можете. Правда, для этого вам будет нужно самому прибыть в Россию с транспортами. Таким образом решите несколько задач. Во-первых — спасете людей и сбережете ресурсы для дальнейшей борьбы. Во-вторых — вдохнете в них веру в вас и желание сражаться. И наконец — вопрос рокировки на посту верховного главнокомандующего решится сам по себе, потому что после такого афронта Деникин сразу же уйдет в отставку.
Врангель молча выслушал, нервно подкурил сигарету, встал, сделал несколько шагов по кабинету, а потом резко развернулся ко мне:
— Георгий Владимирович, вы хотя бы представляете, какое количество судов понадобится для полной эвакуации? Где я их возьму? К тому же мое самовольное прибытие в Новороссийск будет очень похоже на прямой переворот. Как офицер, я не могу на это пойти.
— Речь идет о судьбе России... — спокойно сказал я. — Поэтому моральную сторону дела можно сразу отбросить в сторону. Ваше прибытие объяснится не чем иным, как банальным нежеланием оставаться в стороне, когда десятки тысяч людей обречены на гибель. А что до судов... Да, ваше высокопревосходительство, представляю. Действительно, тоннаж понадобится впечатляющий. Но есть несколько достаточно реалистичных способов его собрать.
— Излагайте, Георгий Владимирович, — генерал опять вернулся за стол.
— Для начала у вас есть Черноморская эскадра. А это уже почти половина нужного водоизмещения. Если не две трети.
— У меня ее пока нет... — сухо заметил Врангель.
— Думаю, при желании вы сможете оказать влияние на командующего флотом, для принятия нужного вам решения, — так же сухо парировал я.
— Деникин недавно уволил вице-адмирала Ненюкова и контр-адмирала Бубнова, — раздраженно бросил генерал. — А на Герасимова у меня нет никаких рычагов влияния.
Удержаться, чтобы не выругаться, мне удалось с трудом. Герасимов? Кто такой? А я что-то думал, что командует эскадрой адмирал Саблин. Н-да... промашка вышла. А перепроверить даже не додумался. Ну ладно, попробую выкрутиться.
— В любом случае, ваше высокопревосходительство, в морском ведомстве хватит трезвомыслящих людей, чтобы склонить нового командующего к решению послать силы эскадры для эвакуации войск из Новороссийска. Хотя бы часть кораблей. Но, как я уже говорил, это только один из способов решения проблемы. При должном манипулировании союзниками они тоже могут помочь с эвакуацией своими судами. И выделить средства для фрахта недостающего тоннажа. Мы им пока нужны, так что можно этим воспользоваться.
— Не думаю, что командующий союзническими силами в регионе, генерал Миллс, пойдет нам навстречу, — опять возразил мне Врангель. — А если пойдет, то формально.
— Значит, надо сделать так, чтобы пошел, — вырвалось у меня.
— Георгий Владимирович... — барон покачал головой. — Ваша инициатива похвальна, но, увы, в данных условиях совершенно нереалистична. Нам остается уповать лишь только на то, чтобы сам Деникин отнесся к ситуации с благоразумием.
— У Миллса, как у любого человека, есть свои слабости, — я решил так просто не сдаваться. Почти целый час давил на честь офицера, взывал к патриотизму, приводил экономические выкладки, словом, как мог пытался переубедить барона. Даже намекнул, что могу сам изыскать часть средств на фрахт. Но... безуспешно.
— Сосредоточьтесь на своих задачах, Георгий Владимирович, — Врангель прервал меня. — И, в конце концов, решите вопрос с этой паршивой большевистской газетенкой. А я обещаю, что обдумаю ваше предложение.
В общем, меня тактично послали. Вот как это назвать? Специально ждет провала Деникина? Похоже, так. Ну и хрен с тобой, «черный барон». Варитесь сами в своей каше. А я еще удивляюсь тому, что белые проиграли. Хотя, а чего я ждал? Что Врангель безоговорочно примется исполнять мои советы? Ага, сейчас, прямо разбежался. Тьфу! Да чтобы я еще раз...
Решив больше никогда не совать свой нос в ход исторических событий, я поплелся домой, скорректировав свой маршрут так, чтобы пройти мимо того места, где вчера видел Зиберта. Зачем? Не то чтобы я особо надеялся, что из этого выйдет какой-нибудь толк, но в любом случае с тайнами фон Нотбека, надо сказать, весьма опасными тайнами, надо было что-то решать. На хрена мне на гриве такие заморочки?
И внутреннее чувство не подвело, нищий оказался на месте и точно так же наигрывал на своей флейте Вагнера. Только теперь уже другую тему из оперы «Путь в Вальхаллу». Он явно ждал меня, не стал прятать лицо и заговорил первым.
— Смотрю, ты как всегда прекрасно выглядишь... — в тоне Зиберта прозвучала хорошо различимая издевка.
— А ты не очень, — я нащупал в кармане пальто монетку и бросил ее ему в миску.
— Благодарствую, господин хороший, — нарочито юродствуя, заблажил нищий. — Дай вам боженька здоровья... — а в промежутке между причитаниями шепотом поинтересовался: — Почему не пришел на встречу?
— Забыл. По дороге сюда получил по голове от взбунтовавшихся матросов и частью потерял память. Контузия сказалась.
Зиберт недоверчиво сверкнул на меня глазами:
— Всё забыл?
— Боюсь, разочарую тебя. Не всё. Далеко не всё.
— Хорошо. Сделаем так... — нищий поднял на меня глаза. — Отойди от меня, погуляй невдалеке по набережной. Где-то минут через пять я соберусь уходить. Ты иди на расстоянии за мной. Приведу тебя туда, где можно будет поговорить без помех. Знаю, ты мне не доверяешь. Да и я тебе — тоже, но неожиданностей не будет. Нам надо очень многое обсудить.
Я без лишних слов кивнул и отошел в сторону. Ну что же, побеседуем. Несмотря на то что Зиберт не скрывал неприязни ко мне, особой опасности от него не чувствовалось. А чуйке своей я доверяю. На самый крайний случай оружие при себе, как-нибудь отобьюсь.
Немного подудев, нищий ссыпал мелочь из миски в карман, закинул на плечо котомку и, сильно прихрамывая, углубился в узкий переулок. Я пошел следом, стараясь не потерять его из виду.
Примерно через час я уже почти запутался в лабиринте константинопольских улочек, но наконец компаньон фон Нотбека привел меня к черному входу какого-то двухэтажного дома, выглядевшего так, словно он был слеплен из десятка сараев размером поменьше. Потом он отпер дверь и остановился, поджидая меня. Я ускорил шаг, но тут же притормозил, гадая, как переправиться через большую зловонную лужу, раскинувшуюся через весь переулок. Пока обходил, потерял его из виду, а когда наконец переправился...
— Твою ж мать! — выдохнул и тут же подался назад, потому что увидел, как нищий уже без движения лежит на земле, а рядом с ним находятся трое крепких мужиков, смахивавших на портовых грузчиков, переодетых в приличное гражданское платье. Двое из них, судя по лицам, скорее всего европейцы, стояли на стреме, а третий, смахивающий рожей на азербайджанца или армянина, быстро рылся в котомке Зиберта.
Сначала я подумал, что резвятся парни Сержа Полански, но тут же отбросил эту версию, так как сам запретил причинять вред своему компаньону. А француз ни за что не стал бы самоуправствовать. Версия о банальном ограблении тоже отпала, потому что вряд ли кто-нибудь станет грабить обыкновенного нищего. Да и не похожи нападавшие на криминальный элемент. Уж этих-то я сразу бы опознал. Остается только... Вот же черт! Неужто люди Кетеван? Или товарищи из Региструпра? Что, впрочем, почти одно и то же. Или еще кто... Н-да... И что же делать?
Пока размышлял, грабители, очевидно не найдя искомого, подняли слабо постанывающую жертву на ноги и, изображая из себя заботливых друзей и подвыпившего собутыльника, потащили его в дом.
Первым моим желанием было как можно быстрее свалить отсюда куда подальше. Но потом, немного поразмыслив, я передумал. А если это не молодчики княгини, а совсем другие персонажи? Тогда они после Зиберта прямым ходом примутся за меня. Ну уж нет. Опять же не дело, если заветный ключик уплывет на сторону. Золото Российской империи должно принадлежать только России. Или мне. Больше никому. Тьфу ты, прям бронзовею на ходу.
Еще раз все взвесив, достал из кобуры на щиколотке пистолет, положил его в карман и шагнул к черному ходу. Постоял немного, после чего переступил порог.
Внутри мерзко воняло мышиным дерьмом и кошачьей мочой. Ободранные стены терялись в полумраке, едва освещаемые солнечными лучами, с трудом пробивавшимися через замызганное мутное оконное стекло. Откуда-то сверху доносился плач маленького ребенка и визгливый пьяный женский голос, что-то бормотавший на непонятном мне языке.
«Сука, опять мараться кровушкой придется... — проскочила в голове унылая мысль. — Но это дело нехитрое. Стоит только начать. Потом хрен остановишься... »
С планом накрыть неизвестных грабителей в квартире Зиберта я сразу расстался и опять вышел на улицу. Черт его знает, где он живет. В какую дверь ломиться? Опять же, из меня штурмовик, как из баклана законник Вряд ли они будут уходить через парадное, поэтому встречу здесь. Мой «малыш» палит тихо, авось не поставлю на уши весь квартал. Уже после того как...
«После чего? — спросил я сам у себя. — После того, как они выпотрошат Зиберта? И отправят его на тот свет? — и тут же ответил: — Ну а как? Уж извини, барон. Спешить на помощь непонятно кому я точно не буду... »
Как назло, дико разболелась голова. В висках застучала кровь. Затылок словно сжали в тисках. Я в голос выматерился и полез в карман за фляжкой с арманьяком. После пары глотков боль притупилась, но настроения не прибавилось, а даже наоборот. Испорченное Врангелем еще с самого утра, оно стало совсем мерзким. Что не удивительно. А какое оно должно быть, если учитывать то, что в самое ближайшее время мне предстоит завалить трех человек. То-то же...
Осмотревшись, я выбрал позицию и встал за покосившимся заборчиком, через щели которого была прекрасно видна дверь черного хода из особняка. Но ждать пришлось довольно долго, видимо, Зиберт не горел желанием отдавать ключ от банковской ячейки.
Наконец дверь отчаянно скрипнула и отворилась. Сжимая в кармане рукоятку пистолета, я шагнул из своего убежища. Но вместо убийц наткнулся взглядом на появившуюся из дома потрепанную женщину, чья профессия прямо выдавалась ярким кричащим макияжем на одутловатом, некогда красивом лице.
Увидев меня, проститутка мгновенно встрепенулась, приняла соблазнительную позу и на ломаном французском языке прохрипела:
— Месье, не угостите даму чашечкой кофе?
— Месье не пьет кофе... — я ей сунул несколько лир. — А ты выпей...
— А если...
— Вали отсюда, кошка драная.
Больше ремарок не последовало. Проститутка быстро выхватила у меня из руки купюры и, опасливо оглядываясь, припустила по переулку. Едва она скрылась за поворотом, из дома появились убийцы. Почему «убийцы»? В том, что Зиберт уже гостит на небесах, я даже не сомневался.
Ну, пора...
Шагнув навстречу, я высадил в них весь магазин.
У первого, бережно придерживающего свою кисть, замотанную в окровавленный платок, над правой бровью появилась аккуратное темное пятнышко. Словно наткнувшись на невидимое препятствие, он остановился и с недоуменным выражением на лице стал оседать на землю.
Я не успел заметить, куда попал во второго, но он тоже упал, прижимая руки к лицу.
А третий...
Черт...
В третьего я промазал.
Мужик взревел и, матерясь по-русски, как таран ринулся вперед. Еще мгновение и он снес бы меня с ног, но я удачно сбил в сторону протянутые руки, ухватил его за пальто и, используя инерцию, швырнул через бедро. Все получилось, как по учебнику, амбал кубарем полетел по грязной мостовой и врезался в стену дома.
А потом... Потом я сделал то, что даже в страшных снах не мог ожидать от себя.
Времени вставлять новый магазин в пистолет не было, достать второй из кобуры я тоже не успевал, потому что мужик уже встал на колени и полез рукой за пазуху, явно за оружием.
В общем, в два шага подскочил к нему, поймал сзади сгибом локтя под подбородок, уперся коленом в спину, дернул на себя, задирая голову, а потом резким рывком в сторону сломал громиле шею. Сломал, как кукле. Как будто делал это уже не раз.
Мля...
Мужик засипел, сильно дернулся и затих. В воздухе густо запахло человеческим дерьмом. Я быстро отпустил обмякшее тело, случайно заметил потеки слюны у себя на рукаве, судорожно борясь с позывами рвоты, выдрал из кармана платок и стал стирать их.
Закончив, машинально оглянулся, не заметив свидетелей, облегченно выдохнул, пересилил себя и стал быстро обыскивать трупы.
Револьвер...
Еще один...
Жменя монеток...
Папиросы...
Складной нож...
Бумажник...
Мля, только жидкая пачечка лир...
— Сука, где же он?!! — уже почти отчаявшись, я нашел во внутреннем кармане пиджака последнего трупа маленький кожаный кисет и сразу же нащупал через тонкую кожу очертания ключа. — Есть...
К счастью, в переулке никто так и не появился, и мне удалось уйти незамеченным. Ну... по крайней мере, так показалось. В глазах все плыло, башка ничего не соображала... Тут уж не до особой внимательности. Словом, кто его знает.
Поплутав немного по улочкам, я вышел к набережной. Свежий морской воздух немного привел меня в порядок. Головная боль прошла, даже захотелось есть. Я углядел небольшой рыбный ресторанчик и зашел туда перекусить. Заказал официанту порцию печенной на углях ставриды и кувшинчик хиосского вина, после чего закурил и достал из кармана кисет.
Как и ожидалось, внутри лежал ключ от банковской ячейки и листочек с частью номера счета.
«Интересно, стоишь ты всего того дерьма, в которое я уже вляпался и еще вляпаюсь... — подумал я и спрятал кисет обратно в карман. — Но посмотрим. Поздно уже каяться... »
Перекусив, еще немного погулял по набережной и избавился от маленького браунинга, тайком выбросив его в воду. Не знаю, как сейчас обстоят дела с криминальной экспертизой, но от «мокрого» ствола лучше избавиться. К счастью, свой карманный кольт я оставил дома и заменил его пистолетом, позаимствованным у Игнашевича. Было бы жалко выбрасывать наследство, доставшееся после перевоплощения.
Свежий морской воздух окончательно привел меня в себя, после чего я направился на встречу с Кетеван, которую она назначила в кафе-кондитерской «Нису- аз». Да-да, в той самой, где я встречался последний раз с покойным Эмилем. Н-да... не очень хороший символизм получается.
Сначала думал привлечь своих людей для прикрытия, но потом передумал. Могут возникнуть лишние вопросы, да и место людное, так что вряд ли княгиня решится на какие-либо эксцессы. Ежели что, буду пытаться справиться сам.
Кетеван уже была на месте. И как всегда выглядела великолепно. Черт побери, шикарная женщина. Этого у нее не отнимешь. Хотя, как мне показалось, она была чем-то встревожена. Впрочем, если я пострелял именно ее людей, это и неудивительно.
— Итак?
— Ты не рад меня видеть? — Кетеван лукаво улыбнулась. Правда, несколько натянуто.
— Очень рад... — я вернул ей улыбку. — А если ты принесла деньги, то моей радости вообще не будет границ.
— Приземленный ты человек, Жорж, — огорченно вздохнула княгиня и, поставив бокал с вином на стол, подкурила пахитоску.
— Так как?
— Принесла, принесла... — Кетеван достала из ридикюля узкий конверт и подвинула его ко мне. — Здесь чек на предъявителя на полторы тысячи фунтов стерлингов.
Честно сказать, вот тут она меня удивила. Уж извините, в человеческую порядочность в ее лице я просто не верю. Впрочем, даже у самого последнего негодяя могут быть принципы, которые он не нарушит ни при каких обстоятельствах. Живой пример — это я.
— Фальшивый?
— Еще слово, и я тебя застрелю прямо здесь, — жестко отрезала грузинка. — Ты перегибаешь палку.
— Извини, больше не буду. Всё? Так я пошел? Или оплатить твой счет?
— Нет не всё, — с каменным лицом процедила Кетеван. — А счет позже оплатишь. Как ты догадываешься, речь пойдет о твоем ключе... — княгиня сделала паузу и резко бросила: — И о ключе Зиберта.
Я постарался изобразить на своем лице максимальный скептицизм. Нет, интересно, она уже точно знает, что ключ у меня или только предполагает?
— Какое отношение имеет ключ Зиберта ко мне?
— Хватит юродствовать, Жорж, — пренебрежительно заметила княгиня. — Не притворяйся идиотом, тебе не идет.
— И все-таки.
— Я все видела сама, — язвительно улыбнулась Кетеван. — Ломать живым людям шеи... фу... Но... признаюсь, ты выглядел очень впечатляюще... — княгиня нарочито похотливо ухмыльнулась.
Сказать, что я удивился, это значит ничего не сказать. Я просто охренел... Значит, громилы, отправившие на тот свет несчастного Мишеля, были ее людьми. Но где? Где, черт побери, она пряталась? Неужто в той халупе, чьи окна выходили прямо... Мля... То-то я постоянно чувствовал чей-то взгляд на себе. Или проститутка? Черт, это надо было так прошляпить...
— Чего ты хочешь?
— Да, теперь у тебя два ключа, — спокойно начала Кетеван, — но они без третьего совершенно бесполезны.
— И что?
— Объединимся. Верней, тебе просто придется со мной объединиться, чтобы из затеи с царским золотом что-то получилось.
— Нет.
— Ты хорошо подумал? — очень серьезно переспросила княгиня. — Не глупи. Вместе с золотом ты получишь в придачу меня.
— Тебя? Ну уж нет. При желании пообщаться со змеями я могу сходить в террариум.
— Глупо... — поморщилась Кетеван. — Очень глупо. Мой ключ тебе не достанется в любом случае. Забирать твои силой мне тоже не улыбается. Патовая ситуация складывается, ты не находишь?
— Хорошо. Я подумаю.
— Думай быстрее, — раздраженно бросила княгиня. — Времени у нас в обрез. Впрочем, надеюсь, ты примешь правильное решение. Кстати... — Кетеван язвительно улыбнулась. — Интересно, чем она тебя взяла? Я о твоей пейзанке. Как там ее? Ясмина? Нет, ну правда. Или ты больше любишь пахнущих навозом деревенских глупышек?
— Если с ее головы упадет хоть волосок...
— Можешь не продолжать, — усмехнулась княгиня. — Портить с тобой отношения не входит в мои планы... — она сделала паузу и с явным намеком добавила: — Однако девчонку побереги.
Я про себя выматерился и процедил:
— Говори.
— На тебя уже обратили внимание, мой дорогой, — после некоторого раздумья сказала грузинка. — Причем как на резидента белой контрразведки и доверенное лицо Врангеля. И учти, им известно, что ты имел или имеешь какое-то отношение к зарубежным счетам царской четы. Ничего конкретного они не знают, но пойдут на всё, чтобы узнать больше, так как за царскими миллионами сейчас идет настоящая охота. А эти люди, увы, особой щепетильностью не страдают.
— Кто? Красные?
— Ненавижу это название... — брезгливо поморщилась Кетеван. — Белые, красные... фу, какая банальность. Хотя да, ты не ошибся — это они.
— С какой это стати ты ставишь палки в колеса коллегам? — прямо и жестко поинтересовался я. — Решила сыграть в свою игру? Или подковерная возня между ведомствами?
— Много лишних вопросов, — невозмутимо ответила княгиня. — Просто считай, что я твой ангел- хранитель. Итак, каково твое решение? Объединяемся?
В чем-то Кетеван была права. Других вариантов на пути к царскому золоту у меня нет. Либо объединяться, либо каким-то образом добывать ее ключ. Что довольно непросто и грозит нешуточными осложнениями и хлопотами. Конечно, можно бросить к чертям собачьим затею со счетами, но это тоже не вариант. Особенно когда до финала осталось совсем немного. Гораздо проще согласиться на сотрудничество, благо таким образом она станет моим союзником. До определенного времени, конечно.
— Допустим.
— Значит, в самом ближайшем времени нам предстоит небольшой тур по Европе... — Кетеван удовлетворенно кивнула. — Но, к сожалению, я пока не могу покинуть Константинополь. Думаю, у тебя тоже есть незавершенные дела. К тому же нам еще кое-что здесь предстоит.
— Нам?
Вместо ответа Кетеван без тени эмоций посмотрела мне в глаза. Честно сказать, смотрелась она сейчас немного жутковато. Особенно подчеркивал впечатление бокал красного как кровь вина у нее в руках. Ну чистая вампирша. Меня даже передернуло.
— Нам? — повторил я вопрос. — Мне кажется, ты сильно спешишь, девочка.
— Именно нам. От моего предложения, Жорж, — княгиня хищно улыбнулась, — ты просто не сможешь отказаться. Но озвучу его я только завтра...
После разговора с Кетеван я сразу помчался в пансион. По пути костеря себя самыми последними словами. Черт, всю свою жизнь старался не заводить близких отношений с бабами, чтобы не вешать на шею лишний балласт, и тут на тебе. Единственный раз отступил от правил и сразу же получил жуткий головняк.
К счастью, с Ясминой пока ничего не случилось — она возилась на кухне, колдуя над какими-то хитрыми сырными пирогами для меня. Я не стал ее отвлекать и вышел во двор к тетушке Афендуле.
— Что-то не так, Георгий? — обеспокоенно поинтересовалась она. — Выглядишь встревоженным.
— Ничего особенного... — соврал я. — Просто обстановка в городе неспокойная. Союзники перегибают палку с мусульманами. Как бы погромы христиан в ответ не начались.
— Это такая же наша земля, как и их! — зло высказалась хозяйка пансиона. — Но будем надеяться, что Господь избавит.
— Надеяться стоит, но лучше самим о себе позаботиться. Я не всегда бываю дома, поэтому надо нанять пару надежных охранников с оружием. Найдутся у тебя такие? Я сам буду оплачивать их работу.
— Что, так плохо? — По лицу тетушки Афины пробежала тревога. — Я вроде ничего такого не слышала.
— Могу ошибаться. Но перестраховаться не мешает. Так как?
— Найдутся... — быстро кивнула гречанка. — Младшие сыновья Ираклия, соседа нашего. Христо и Ставро. И оружие у них есть. Ружья... ну... такие, с двумя дулами. За еду и вино будут тут сутками сидеть.
— Отлично. Договаривайся прямо сегодня. И еще... сделай так, чтобы Ясмина хотя бы неделю никуда не выходила из пансиона. Пусть дома пока побудет. Хорошо? Неспокойно мне на душе...
Переговорив с хозяйкой пансиона, я вернулся на кухню и, подкравшись к Ясмине, склонившейся к духовке, осторожно обнял ее сзади.
— Георгий... — недовольно протянула девушка. — Я же в муке, измажешься...
— Как узнала? — прошептал я, чмокнув гречанку в висок, прикрытый пушистым локоном.
— А кто еще здесь может быть? — удивилась Ясмина, прижимаясь ко мне всем телом. — И только ты пахнешь... м-м-м... вкусно так...
— Оружие при тебе?
— Конечно, — хохотнула девушка и, взяв мою руку, положила себе на грудь. — Вот здесь лежит.
— Молодец... — похвалил я ее, нащупав револьвер за лифом. — Всегда носи. Так мне спокойней будет.
— Ну все, все... пожалуйста... — смутилась Ясмина. — Вечером... а ты пока руки мой, скоро кушать будем...
После ужина я вышел на веранду и, усевшись в плетеное кресло с чашечкой крепчайшего кофе и сигариллой, решил в спокойной обстановке немного поразмыслить. Над текущей ситуацией, так сказать. Итак, что мы имеем?
Оснований не верить Кетеван у меня нет. То есть красные меня однозначно вычислили.
Напрашивается вопрос, а как? Кто-то из ближайшего окружения Врангеля слил информацию? Вполне может быть. Однако о моем месте обитания, а также о Ясмине у «черного барона» никто не знал. Впрочем, это объясняется довольно легко — красные могли банально проследить за мной, а затем сделать оперативную установку. Но опять же, это маловероятно, потому что слежку я нутром чувствую и обязательно заметил бы топтунов. Если, конечно, они не специалисты экстра-класса. Но такие у красных вряд ли найдутся. А если найдутся, то не в Царьграде. Скверно, очень скверно... Стоп... а если на большевиков барабанит кто-то из моих? Хотя это уж совсем из области теорий заговоров. Да-с... вывод один — валить надо. И как можно быстрее. И подальше. Слишком уж горелым попахивает. Обжечься можно.
Наметив себе план ближайших действий, я переоделся в менее формальную одежду и отправился на конспиративную квартиру. Разбираться с Суровцевой.
По пути несколько раз тщательно проверился, но никакой слежки не обнаружил. Странно... По логике событий за мной сейчас должны таскаться с десяток топтунов. Но ладно.
К черному ходу в особняк мы подошли одновременно с Пуговкиным.
— Там уже должен быть Тетюха, — сообщил вахмистр, доставая ключ из кармана. — Я ему тоже сообщил.
— Хорошо, — я еще раз оглянулся и ступил на лестницу.
— Казачина наш... — продолжил бывший жандарм, поднимаясь вслед за мной, — грит, что знает, как наставить на путь истинный Стрелку. Может, и найдет парень слова для вразумления дамочки. Сами знаете, с бабами он умеет обращаться. Вот и пришли, Георгий Владимирович. Только вы пожестче с ней, пожестче. Неча сопли распускать...
— Посмотрим...
Скрипнула створка входной двери, я шагнул внутрь, прошел через коридор и замер как вкопанный на пороге залы.
Воздух в комнате был густо пропитан запахом табачного дыма, спиртного и... и запахом крови...
