Глава 51

Естественно, Константин все одобрил. Вера решила не откладывать дела в долгий ящик – ей не терпелось поскорее заняться собственным бизнесом. Не только в пику Дарьяне, сама перспектива казалась Вере на редкость увлекательной. Дожив до тридцати трех лет, женщина ничего не сделала сама – все, что она имела, было получено благодаря дару. А сейчас, создавая продукты красоты, она вновь чувствовала себя молодой матерью, которая вынашивает и выпускает в свет дитя.

Все изготовляемые маски Вера опробовала на себе. Три дня использования средства для зрелой кожи – и морщины, полученные в результате спасения маленькой девочки и Владимира, полностью ушли. Лицо Веры снова стало розовым, свежим, похожим на полевой цветок, умытый ночной росой.

Немного поколебавшись, Вера купила в магазине тонировочный бальзам и закрасила седую прядь. Из зеркала снова смотрела юная девушка со взрослыми глазами.

Остальные маски были опробованы между делом, парочку она испытала на Насте, которая благодаря ее заботам продолжала расцветать внешне. Внутреннее же состояние оставалось прежним. Девочку, названную Верой, полностью перевели на смесь и занимался дочерью только Петр. Настя теперь целыми днями сидела у окна. Вера заходила к ним каждый вечер, иногда просила забегать Олю, а еще приглашала соседку к себе, пыталась приобщить ее к выпечке. Настя оживлялась лишь на время, когда вокруг находились посторонние люди, но Вера ясно видела – энтузиазм показной, на самом деле девушке совершенно безразлично то, что происходит вокруг.

Вера не была специалистом по душевным недугам. Оставалось лишь надеяться, что время лечит. Теперь она частенько готовила на четверых и каждый вечер, заходя в гости к молодым людям, оставляла на кухне несколько лотков с домашней едой. Петр благодарил ее кивком – слов не находилось. Да сейчас они были и не нужны. В такие моменты Вера отчетливо понимала то, что говорила ей бабушка: «Человек человеку брат, а не волк». Хотя сама Вера была категорически не согласна с такой формулировкой – как раз волки не забивают друг друга камнями за совершенные ошибки.

В свободное время Вера успешно справилась с садом – обрезала, прополола, проредила, побелила, перекопала. На деревьях наливались соком почки, а кое-где уже готовились распуститься цветы.

В теплице росли овощи, еще недели четыре – и можно будет есть душистые салаты из сочных домашних помидоров и хрустящих огурцов. Созидательная деятельность дарила Вере радость и особое удовлетворение.

Единственное, что не давало жить спокойно, – это ходоки. Они продолжали приходить каждый день (некоторые умудрялись заявиться и до восхода солнца), топтались у калитки, делали попытки проникнуть в дом. Каждый день Вера терпеливо объясняла – она ничем помочь не может, но люди оставались глухи, ведь в большинстве случаев голоса в собственной голове заглушают слова окружающих.

Но ничего. Вера была уверена – как только слух о ее косметике разнесется по округе, ее перестанут донимать, переключатся на другое.

В то утро из дома она вышла вместе с Олей. Проводив дочь до школы и убедившись, что ту во дворе уже поджидает Сашка, Вера направилась к небольшой парикмахерской, открытой в одном здании с сельской почтой.

Вера поднялась по трем свежеотремонтированным ступенькам, толкнула дверь и оказалась в небольшом помещении с чисто выбеленным потолком, стенами, выкрашенными в нежно-розовый цвет, и серой плиткой на полу. Одно рабочее место и небольшой столик – за ним, очевидно, делали маникюр.

В салоне уже находились четыре женщины – одна сушила волосы под колпаком, другая с напряженным видом сидела в парикмахерском кресле и зорко наблюдала за тем, что делает с ее волосами молоденькая парикмахерша. И словно вдовствующая императрица над всей этой толпой восседала Клавдия Игнатьевна. Вот уж кого Вера не ожидала здесь увидеть, так это ее. Клавдия всегда была известной снобкой, утверждавшей, что пользуется услугами только районных салонов, швей и докторов. Ее покойный муж являлся директором овощной базы, и Клава мнила, что по статусу она значительно выше товарок.

Из небольшого приемника, стоящего в углу, доносилось надрывное пение мечты всех одиноких женщин за сорок. Форточка была распахнута – в нее вливалось разномастное пение весенних птиц, но даже оно не могло заглушить трели певца.

Вера считала информацию за долю секунды и уставилась на Клавдию Игнатьевну, погруженную в чтение журнала, предназначенного для посетителей.

Первой вошедшую заметила девушка-парикмахер – лицо новое. Или приезжает из соседнего села, или молодое поколение, представителей которого Вера не знала. Девушка приветливо улыбнулась:

– Здравствуйте, чем можем помочь?

Клавдия подняла глаза и встретилась в зеркале взглядом с Верой. Журнал выпал из ее рук, Клава смертельно побледнела и подскочила с кресла:

– Виринея?

– Да, я вернулась, Клавдия Игнатьевна, – не сдержалась Вера.

Не давая своей поклоннице опомниться, она подошла к небольшому столику и поставила на него одну из многочисленных Настиных корзинок, которые позаимствовала для сегодняшнего визита. Плетенки настолько прочно вошли в ее жизнь, что даже самой Вере стали казаться непременным атрибутом сельского бытия.

– Что тебе надо? – прошептала женщина. – Я никому ничего…

– Клавдия Игнатьевна, кто старое помянет… – пожала плечами Вера. – Мы с вами современные женщины и не верим в глупые сплетни, правда же?

Она внимательно посмотрела на Клавдию. Та сегодня блистала голубыми тенями и красной помадой. Было совершенно очевидно, что уж она-то будет поминать старое до гробовой доски.

– Я пришла с небольшим подарком и просьбой, – улыбнулась Вера.

– Что угодно! – поспешно воскликнула Клава.

Посетительницы были заинтригованы. Даже молоденькая парикмахерша перестала стричь и наблюдала в зеркало за происходящим.

– Я хочу предложить вам попробовать несколько косметических средств, которые сделала сама, – объявила Вера, доставая из корзинки небольшие красивые стеклянные баночки, которыми снабдил ее Константин и в которые она разложила порции масок.

– С чего бы это? – подозрительно поинтересовалась Клавдия.

– Во мне тоже есть добрые порывы.

Вера достала одну из баночек, украшенную фиолетовой этикеткой, и продемонстрировала Клаве.

– Это омолаживающая маска, после одного применения убирает первые морщины. Желток, сыворотка, пшеничная мука и пара секретных ингредиентов. Хотите попробовать? – Она сделала шаг к Клавдии Ивановне, держа в руках баночку.

Женщина отшатнулась, словно Вера была Лукрецией Борджиа, предлагающей ей выпить яду.

– Нет, – неуверенно проблеяла она.

– А для чувствительной кожи ничего нет? – вдруг заинтересовалась девушка-парикмахер. – Такая аллергия даже на детский крем, уже не знаю, что и делать, – посетовала она. – Видите? – И ткнула пальцем в щеки и лоб. – Шелушится опять.

Вера сделала пару шагов по направлению к парикмахерше и присмотрелась: молоденькое личико было щедро усеяно небольшими красными пятнами, которые девушка пыталась скрыть за толстым слоем пудры.

– Ты не заразная? – дернулась клиентка.

– Нет. Это атопический дерматит, – констатировала Вера, доставая из корзинки другую баночку – на сей раз украшенную розовой этикеткой, и протянула ее девушке: – Вот, попробуйте, только для начала нужно умыться, чтобы нанести средство на чистую кожу.

Девушка схватила баночку, но затем заколебалась.

Ее мысли озвучила подозрительная клиентка, сидящая в кресле. Сжав тонкие губы в куриную гузку и подняв брови, она поинтересовалась:

– И сколько это будет стоить?

– Вам не нужно ничего платить. Сегодня просто демонстрация, возможность попробовать продукты.

Губы моментально разжались, превращая гузку в щель канализационного люка.

– Дайте мне средство для зрелой кожи, – потребовала посетительница.

– Но мастер еще не закончила, – слабо запротестовала Клава. Вера метнула на нее взгляд, и та сразу сникла. Естественно, Клавдию разрывало желание поделиться с клиентками информацией, что те собираются принять дар из рук деревенской ведьмы. Однако желание стать Прометеем для ближнего своего оказалось слабее страха за собственную шкуру. Она промолчала.

– Давайте так, я нанесу вам маску сама. – Вера решила не отпускать деловую волну, которая должна была вынести ее на вершину успеха. – За это время ваш мастер умоется и сама нанесет на лицо маску для чувствительной кожи. Потом вы продолжите стричься, а я посижу подожду. Через пятнадцать минут вы сможете умыться, и мы увидим результат.

Девушка и клиентка дружно кивнули. Парикмахер резво выбежала из комнаты и унеслась в сторону туалета, а Вера приблизилась к тетке.

– Как вас зовут? – поинтересовалась Вера.

– Валентина Богдановна, – торжественно сообщила та.

– Так вот, Валентина Богдановна, через пятнадцать минут вы станете просто Валентиной.

– Ну да, – фыркнула та. – Это что, сетевой маркетинг?

– Вовсе нет, расслабьтесь, положите голову на подголовник и закройте глаза. Косметика есть на лице?

– Нет, никогда химией не пользовалась, – заявила тетка.

Вера открыла баночку и присмотрелась к лицу женщины. Та не соврала – кожа была грубой, неухоженной, брови не знали, что такое форма, ситуацию ухудшал легкий пушок и наметившиеся усы над верхней губой. Но кожа в целом оказалась не в таком уж плачевном состоянии. Женщине было не больше сорока пяти лет. Глубокие носовые складки – генетическое. Щеки в особой коррекции не нуждались, а вот гусиные лапки у глаз прорезали кожу словно глубокие ущелья.

Именно на них Вера нанесла средство первым делом, аккуратно втерла круговыми движениями. Затем пришла очередь лба – морщин было всего четыре, но глубокие и видные. Затем последовали носогубные складки и шея. Щеки она лишь слегка смазала маской. Растерла маску движениями, которыми пользуется косметолог, и приказала:

– Засекайте пятнадцать минут.

Легкий стук двери – парикмахер вернулась на рабочее место. Ее лицо было густо замазано белой массой с зелеными вкраплениями – метки огурцов, входивших в состав маски. Вера усмехнулась – магического зелья девушка не пожалела. Ну да и пусть.

Клиентка, сидящая под колпаком, забыв о собственной красоте, вылезла и напряженно наблюдала за происходящим.

– Желаете что-то попробовать? – поинтересовалась Вера.

Тетка замотала головой и злорадно улыбнулась:

– Я пока посмотрю.

– Хорошо, – не стала настаивать Вера, кинула быстрый взгляд на часы и присела на край стола, предназначенного для маникюра, – а вы, Клавдия Игнатьевна, не желаете ли?

Та моментально вжалась в кресло и замотала головой. Вера усмехнулась. Следующие десять минут прошли в полном молчании под аккомпанемент двух невыносимо страдающих теток из приемника. Вера даже пожалела, что не захватила с собой книгу. Осторожная клиентка из-под колпака внимательно наблюдала за товаркой и парикмахером, а Клавдия Игнатьевна теребила в руках журнал, сидя на самом краешке сиденья кожаного кресла, словно готовясь вскочить и убежать в тот момент, когда лица клиенток начнут дымиться или покроются коростой.

Но ничего подобного не произошло. Спустя десять минут девушка закончила колдовать над стрижкой (вышло весьма достойно), и вместе с клиенткой они отправились умываться.

– Ты погубить меня хочешь? – прошептала Клавдия Игнатьевна, когда обе вышли из комнаты. – Пощади, Виринея, ошибалась я, раскаиваюсь.

Вера закатила глаза:

– Кто старое помянет, Клавдия Игнатьевна, сами знаете, что тому будет. Я с миром, верите вы в это или нет.

Клавдия не успела ничего ответить. Дверь отворилась, и вошли клиентка и парикмахер. Первой охнула женщина в колпаке. Точнее, она почти вывалилась из него при виде лица подруги.

– Валя, батюшки святые, да ты только посмотри на себя!

Валя быстрым шагом подошла к зеркалу и уставилась на собственное отражение. На всякий случай ощупала лицо, повертела головой. Приблизилась к зеркалу настолько, что чуть не врезалась в него носом. Но никаких признаков старения, кроме носогубных складок, обнаружить не смогла.

Парикмахер последовала ее примеру, ощупывая и осматривая лицо на предмет красных пятен – после пятнадцати минут маски от них и следа не осталось. Кожа как из рекламы – чистая, нежная, увлажненная.

– Да вы просто ведьма! – воскликнула девушка.

Клавдия Игнатьевна закашлялась, а Вера рассмеялась:

– Ну как?

– Я хочу купить у вас три банки крема! – воскликнула девушка. – Сколько он будет стоить?

– И мне четыре, – перебила ее Валентина Богдановна. – Когда сможете принести?

– И мне, – заволновалась женщина-колпак.

Вера бросила взгляд на Клавдию Игнатьевну.

– Это же ваш салон?

Та кивнула.

– Дорогие дамы, все вопросы к Клавдии Игнатьевне. Если она разрешит, то я стану продавать свои продукты в ее салоне и каждый день несколько часов буду лично проводить прием.

Четыре пары внимательных глаз уставились на Клавдию Игнатьевну. На той лица не осталось – лишь синие тени и красная помада выдавали в ней бывшую повелительницу мира – жену директора овощной базы.

– Ну? – поторопила ее женщина-колпак.

Клавдия перевела взгляд на Веру, сглотнула:

– Если хочешь, завтра начинай.

– Вот и договорились, завтра принесу ваши заказы. Цены будут демократичными. Вы об этом не пожалеете, Клавдия Игнатьевна, – искренне пообещала Вера и триумфально улыбнулась.

Первая крепость взята.

– А как крем-то называется? Подружкам расскажу сегодня, – поинтересовалась парикмахер.

Вера задумалась на секундочку.

– «Виринея», – улыбнулась она девушке.