Глава 35

Оля давно спала. Вера, откинув тонкую занавеску, чтобы впустить в старый дом немного лунного света, сидела на широком подоконнике. Болело сердце. Надо же, оказывается, оно у нее есть. Хотелось завыть от тоски. Полнолуние. Вера уткнулась лицом в подушку, которую держала в руках, и прикусила ее зубами.

Вот тогда и послышался легкий стук в дверь. Вначале женщина решила, что ослышалась. Потом ей стало страшно – за столько лет жизни в городе за высоким забором она отвыкла от неожиданных ночных визитов.

Вера прислушалась – стук повторился. Кто-то из просителей? Ночью? Возможно, сосед?

Она слезла с подоконника, сделала несколько шагов в сторону светелки, тщательно прикрыла дверь, чтобы не разбудить дочь. Затем, накинув на длинную ночную рубашку найденную у мамы в шкафу бабушкину шаль, вышла в сени.

– Кто?

– Я.

Вере не нужен был дар, чтобы понять, что сейчас вся ее жизнь рухнет окончательно. Прислонившись лбом к холодной двери, она повернула ключ в замке и открыла.

Алик ворвался в дом словно вервольф, готовый сожрать ее сердце. Прижал Веру к стене и, как голодный зверь, пытающийся пробить призрачную броню кожи, мышц, костей и сосудов, чтобы добраться до центра жизни, принялся яростно целовать.

– Я люблю тебя, люблю.

Пятерня в волосы, Вера еле сдержалась, чтобы не застонать. Алик подхватил ее на руки, прижал к стене, она ответила на поцелуй и словно рухнула вниз с высокого обрыва. Она не могла сказать, сколько это продолжалось. Ветер яростно задувал в открытую дверь, хлопая старой створкой, но Вера не слышала шума и не ощущала холода. Только всепоглощающий жар.

– Я люблю тебя, Виринея, почему ты ушла? Зачем ты это сделала? – шептал Алик, не переставая ее целовать.

Вера гладила жесткий ежик его волос, целовала невпопад, наслаждаясь каждым вздохом и прикосновением.

– Почему? Скажи – почему? – с таким отчаянием спросил он, что Вера разжала объятия и легко скользнула на пол. Взяла его голову в свои руки и посмотрела в глаза – ей не почудилось. В глазах действительно стояли слезы.

– Так было надо, – едва слышно прошептала она.

– Нет, я бы тебя защитил, мы бы уехали вместе, – яростно возразил Алик.

– Ты что, не помнишь? Тебя тогда чуть не убили!

– Но ведь не убили же, – отрезал он.

– В тот раз да, но это бы повторилось. От себя не убежишь.

– Бред это! Ты не должна жить так, как они. Мы могли бы быть счастливы где-то в другом месте.

– Нет, – покачала головой Вера, – ты ничего не знаешь на самом деле.

– Замолчи!

Алик снова обнял ее и привлек к себе. Ее голова оказалась вблизи его сердца. Его запах. Они стояли, вцепившись друг в друга, как обреченные на смерть на пороге газовой камеры.

Спустя несколько минут Алик опустил руку в карман пиджака, достал ключ и вложил в ладонь Веры.

– Приходи завтра на наше место. Я построил там летний дом. Я тебя ждал все это время.

– Хорошо.

– Обещаешь?

– Да.

– Не обманешь?

– Нет.

– Виринея…

– Что?

– Скажи это, пожалуйста.

Вера перевела взгляд с ключа на Алика.

– До завтра.

Этой ночью Вере так и не пришлось поспать. Стук в дверь, раздавшийся несколько часов спустя, заставил ее подскочить на кровати. Несколько секунд она тупо смотрела перед собой, пытаясь понять, что происходит. Глухая ночь, полнолуние, отдаленный лай собак и ужасающий грохот, сопровождающийся воплями.

– Открывай! – срывающийся мальчишеский голос на грани истерики.

Вера услышала, как входная дверь снова затряслась: еще немного – и она просто слетит с петель.

Вера накинула валяющуюся возле кровати шаль. Кого это принесло?

В светелке раздался скрип кровати, и через секунду Оля показалась на пороге. Одета в длинную белую ночную рубашку, похожа на привидение. Девочка кинула встревоженный взгляд на мать.

– Кто это?

– Не знаю, ступай в свою комнату, – велела Вера и вышла в сени.

– Открывай немедленно! – Дверь снова затряслась под обрушившимся на нее градом ударов.

Вера распахнула дверь, но не успела ничего сказать. В сени ворвался молодой парень – лет пятнадцати. Лицо искажено гримасой гнева, но не она была причиной его невероятного уродства. У мальчика родовая асимметрия и еще какие-то травмы. Пацана трясло от бешенства.

– Оля! – завопил мальчик, пытаясь оттолкнуть Веру, но та с неожиданной силой вцепилась в него, не давая пройти в дом.

– Ты кто такой? – Она слегка встряхнула пацана.

– Это мой сын, – объявила Даша, заходя в сени и оглядываясь по сторонам.

Выглядела она плохо – растрепана, круги под глазами, небрежно одета. Словно какое-то горе сорвало ее с постели и заставило выскочить на улицу, схватив первые попавшиеся под руку вещи. Впрочем, обычно посреди ночи со светскими визитами в гости не ходят.

Вера похолодела.

– Саша, что случилось? – Оля показалась в сенях. Как была, в ночной рубашке, вся дрожит на ветру.

– Что ты сделала? – хрипло крикнул Сашка. – Откуда ты знала? Откуда? Ты это специально?

Оля попятилась, обхватив себя руками, ее начала сотрясать крупная дрожь. Апрельские ночи были все еще морозны.

– Что сделала? – тихо спросила девочка.

– Сарай! Он обрушился! Прямо на папу! – заорал Сашка.

– Я ничего не делала, я тут ни при чем! – воскликнула Оля и бросилась в глубь дома.

Сашка неожиданно обмяк в руках у Веры и горестно, по-детски разрыдался.

Вера в непонимании смотрела то на Сашку, то на Дашу. Ей хотелось побежать за дочерью и закрыть ее собой от всех невзгод. Но вначале требовалось разобраться в происходящем.

– Кто-нибудь объяснит мне, что случилось? – Вера перевела тяжелый взгляд на сестру. Конечно же, без нее не обошлось.

– Сегодня твоя дочь сказала, что Саше лучше не ходить в сарай, иначе случится беда. Саша не пошел, зато пошел мой муж, и на него рухнула крыша, – медленно, глядя себе под ноги, с трудом формулируя мысли, словно механическая кукла, лишенная каких-либо эмоций, доложила Даша.

Вера отпустила Сашу. Руки задрожали и ноги подкосились. Отчаянно захотелось сесть, а еще лучше лечь на пол. Никто не может видеть рядом с проклятым лесом. Здесь их дар предвидения не действует. У всех… кроме Оли. Вера молча смотрела на сестру.

– Я вызвала «Скорую». Но они не смогут ему помочь, – продолжала та.

– Мне очень жаль, – пробормотала Вера.

На самом деле ей было плевать на незнакомого мужика. Внутри, где-то в области сердца, проворачивался острый нож – она не спасла дочь. На нее не действует проклятое место. Оля все равно видит будущее. Она гораздо сильнее и ее самой, и бабушки, и прабабушки, вместе взятых.

Внезапно Даша бросилась на колени и, обхватив ноги сестры, разрыдалась.

– Виринея, спаси его, я тебя умоляю! Только ты можешь. У меня никого и ничего нет, кроме него и Сашки. Родная моя, прости за все, что я сделала и наговорила, только спаси! Спаси Володю.

Володя! Ну конечно же. Почему же Вера сразу не подумала? Тот самый Володя, в которого Даша была отчаянно влюблена. Настолько отчаянно, что умоляла сестру сделать приворот, когда Володя, окончив школу, уехал учиться в область. Виринея отказала, что, естественно, спровоцировало новое обострение отношений. А Дарьяна молодец, все-таки сумела его заполучить.

– Нет. – Вера попыталась сделать шаг назад, но Даша крепко держала ее, не давая вырваться.

Сашка забыл о собственных эмоциях и, открыв рот, смотрел на мать.

Из дома донеслись глухие рыдания Оли. Вера почувствовала, что сходит с ума. Нельзя. Ей нельзя вмешиваться. Нет. Иначе будет еще одна потеря.

– Виринея, я тебя прошу, умоляю, – сотрясалась в рыданиях сестра у ее колен, – если его не станет, я тоже умру.

Даша подняла мокрое от слез лицо и поймала взгляд сестры. Та покачала головой:

– Я не могу ничего сделать.

– Но ты же спасла ребенка! Я слышала, как доктор говорила! Ты можешь, я знаю!

Вера повернула голову на легкое движение в дверном проеме. Оля. Цвет лица сравнялся с цветом ночной рубашки. Рыжие волосы разметались по плечам, в глазах застыл неприкрытый ужас.

– Это я его убила, – выдохнула она.

– Нет! – слишком поспешно и эмоционально возразила Вера.

– Да, это ты! Ведьма! Ты его убила! А я убью тебя! – выкрикнул Сашка и снова попытался кинуться к Оле, но в последний момент Вера, оттолкнув Дашу, крепко вцепилась ему в руку. Другую она подняла, призывая всех присутствующих к спокойствию, хотя сама была на грани потери сознания. Оле снова угрожает опасность, значит, нужно вывести дочь из-под удара.

– Никто никого не убивал и не убьет, – твердо произнесла Вера, стараясь не думать о последствиях, – твой папа будет жить. Где он?