Леонид Владимирович Шебаршин и Виталий Михайлович Прилуков вместе весьма дружно и плодотворно проработали рядышком более двадцати лет – и, как выразился Шебаршин, за все эти годы ни разу не ссорились ни по большому, ни по малому поводам.

После трагической смерти Леонида Владимировича группа соратников и друзей приняла решение написать книгу, посвященную его биографии, жизни и деятельности в разведке, работе за кордоном, в Российской национальной службе экономической безопасности.

Был даже принят протокол этого дружеского собрания. Вот его содержание.

 

ПРОТОКОЛ

дружеского собрания работников и активистов Российской национальной службы экономической безопасности, составленный на 9-й день после смерти президента РНСЭБ Леонида Владимировича Шебаршина

07 апреля 2012 года Москва, Чистые пруды

Коллективную встречу вел Прилуков Виталий Михайлович.

Во встрече принимали участие и выступали с воспоминаниями о Шебаршине Л. В.:

Абрамов Иван Павлович,

Катышев Михаил Борисович,

Леонов Николай Сергеевич,

Савицкий Алексей Георгиевич,

Зинченко Жан Федорович,

Зайцев Владимир Павлович,

Черкашин Виктор Иванович,

Иванов Олег Иванович,

Масленников Аркадий Африканович,

Изюмов Юрий Петрович,

Кулаков Сергей Афанасьевич,

Катков Владимир Владимирович,

Пивоваров Владимир Александрович.

В ходе воспоминаний родилась идея, поддержанная всеми участниками встречи, об издании книги о Л. В. Шебаршине под условным названием: «Нам довелось работать с последним руководителем советской разведки Шебаршиным Л. В.».

Присутствующие одобрили предложение Катышева М. Б. о том, чтобы просить известного советского писателя Поволяева Валерия Дмитриевича, хорошо знавшего Шебаршина, быть автором этой книги. Руководству службы (Прилуков В. М.) оказать всемерное содействие автору в написании и издании книги.

 

С самого начала работы мы с Виталием Михайловичем договорились, чтобы в этой книге были собраны воспоминания людей, хорошо знающих личную жизнь и служебную деятельность Леонида Владимировича. Наряду с рассказами об интересных беседах, встречах, о времяпровождении с ним, показать его многогранный человеческий портрет, сложную биографию, высветить хронику не только личной жизни, но и хронику жизни его поколения, того времени, в котором он жил.

В свое время страна не жалела сил и средств на подготовку чекистских кадров. В органы КГБ проводился строгий отбор кандидатов по таким критериям, как преданность партии и государству, патриотизм, политическая зрелость, высокая порядочность и честность, хорошая физическая подготовка, умственные способности, коммуникабельность и многое другое. Только при советской власти в массовом порядке детей из среды рабочих и крестьян стали направлять в элитные вузы. Леонид Владимирович – один из них, он был сыном своего Отечества, дитятей советской власти, патриотом и государственником, борцом за укрепление безопасности страны. За десятилетия работы в разведке, а затем в Службе экономической безопасности он, как и многие, пережил сложную эволюцию взглядов, жизненной, гражданской позиции, оценки прошлого и нынешнего режимов в стране.

 

На последнем этапе жизни судьба соединила Шебаршина и Прилукова для совместной работы. Оба – генерал-лейтенанты, заместители председателя КГБ СССР Крючкова, руководители важнейших подразделений в системе госбезопасности.

Шебаршин – руководитель разведки, Прилуков – руководитель контрразведывательных управлений, а затем чекистских коллективов Ленинграда и Москвы. Оба после 1991 года не захотели служить ельцинскому режиму. Шебаршин отказался от предложения Бакатина стать его первым замом в КГБ, а затем от предложения Примакова быть его первым замом в разведке. Прилуков дважды отклонил предложение председателя российского правительства Силаева возглавить КГБ России.

И тот и другой постепенно и заслуженно продвигались по служебной лестнице, заняв видные места в мире силовых структур. Но если Шебаршин пришел в разведку в молодом возрасте после студенческой скамьи, пройдя там все ступени служебной деятельности, то Прилуков контрразведчиком стал уже в зрелые годы.

После окончания Пермского авиационного техникума, а затем политехнического института стал секретарем райкома, горкома, обкома комсомола в Пермском крае (тогда области).

Как он рассказывает, то время память сохранила как самое счастливое. Молодость, крепкая дружба со сверстниками, вера в светлое будущее и упорная учеба. Трудностей молодежь не боялась и за родину свою была готова идти в огонь и в воду, а патриотизм являлся естественным душевным состоянием его поколения.

Конечно, в молодости все искали не только романтику, но и интересную творческую работу для достойной жизни. Тогда это было по силам каждому. Жизнь медленно, но уверенно улучшалась, государство предоставляло бесплатное жилье, возможность учиться, отдыхать и лечиться. Наука и культура были гуманны, человечны и доступны. Молодежь гордилась своей страной – Союзом Советских Социалистических Республик.

После комсомола Прилуков работал начальником сборочного цеха на электроприборном заводе, а через некоторое время коммунисты избрали его секретарем районного комитета партии по промышленности. С этой должности в семьдесят пятом году после московских двухгодичных курсов подготовки руководящего состава госбезопасности перешел в центральный аппарат КГБ СССР, где ему доверили в разные годы возглавлять контрразведывательные подразделения, которые осуществляли свою деятельность в оборонных отраслях, финансовых и внешнеполитических органах страны. Вскоре его назначили первым заместителем начальника 6-го Управления – это экономическая контрразведка, а затем направили в Ленинград на должность начальника Управления КГБ СССР по Ленинграду и Ленинградской области.

Как упоминалось в одном из томов, посвященном открытым архивам Лубянки, годы работы и Шебаршина, и Прилукова пришлись на период, «когда развал СССР шел быстрыми темпами, жизнь людей ухудшалась, многие не понимали, что происходит. Диспуты на темы повседневной жизни велись бурно и повсеместно, ибо свобода слова разворачивалась вовсю. Торопились наговориться вдоволь. Умилялись и ждали, что жизнь наладится сама собой. Она не налаживалась – становилась все хуже и хуже.

Тех, кто пытался что-то делать, выбраться из трясины, убирали. Да еще посмеивались в лицо. Людей, научившихся обвинять и клеить ярлыки другим, – выдвигали, а тех, кто умел работать и делать что-то нужное для общества, – убирали.

Остановить развал страны было еще возможно, и органы госбезопасности пытались это делать.

В восемьдесят девятом году Прилукова перевели в столицу начальником Управления КГБ СССР по Москве и Московской области и по совместительству – заместителем Председателя КГБ СССР. В 1990 году его избрали народным депутатом Российской Федерации, работал он в Комитете по вопросам законности, правопорядка и борьбы с преступностью. После августовских событий был уволен с должности начальника Московского управления КГБ.

Уходя со службы, Прилуков посоветовал коллективу не разбегаться, сохранять чекистское братство и верность долгу, продолжать служить Родине, своему народу в тех условиях, в которых оказались все, не только чекисты.

Когда шла работа над этой книгой, с Виталием Михайловичем мне довелось встречаться чаще, чем с его коллегами. Замечу, что он не дрогнул, сохранил преданность делу и долгу, стал мотором в братском единении коллег. Благодаря ему я познал некий мир, о котором раньше только слышал или читал что-то отрывочное, но не знал глубоко. Мир этот представился мне надежным, не боящимся трудностей, ибо мир этот составляют умные и деликатные люди, верные долгу, государству, своему народу.

О событиях недалекого прошлого Прилуков рассказывает так:

– Иностранные спецслужбы, особенно ЦРУ, тщательно отслеживали социально-политические процессы в СССР в ходе “перестройки” и появления в верхах “нового мышления”. Уже в 1986 году ЦРУ пришло к выводу, что ситуация в СССР позволяет вести открытую пропагандистскую кампанию по дискредитации КПСС и органов КГБ. В то время, особенно в восьмидесятые – девяностые годы, эту разрушительную антисоветскую, антироссийскую кампанию подхватили и многие российские либеральные средства массовой информации. Телевидение, радио, газеты освещали деятельность госбезопасности, партийных, советских и государственных органов только негативно и только с одной целью – нанести удар по национальной безопасности, по государственным интересам Советского Союза…»

И далее:

«В марте 1990 года съезд народных депутатов СССР под давлением “доморощенных” либералов, в результате отчаянных усилий “пятой колонны”, подстрекаемой западными спецслужбами, принял решение об отмене 6-й статьи Конституции СССР, утверждающей руководящую и направляющую роль КПСС в государстве и обществе. Единство страны, в которой КПСС являлась стержневым центром, оказалось под угрозой. С подачи Ельцина и его местных и западных советников начинается “парад суверенитетов”. К политическим и экономическим рычагам напористо пробиваются разного рода “приватизаторы” и иные разрушители социалистического строя. Кризис исполнительной власти в СССР, и особенно в России, был налицо. Трудности с продовольствием, многомесячные задержки заработной платы, бешеные скачки цен, потеря управляемости – всем этим очень умело воспользовалась “пятая колонна” и западные спецслужбы.

12 июня 1990 года Верховный Совет РСФСР, в большинстве своем состоявший из членов КПРФ, за исключением, как отметил Иван Кузьмич Полозков, двенадцати народных депутатов, заявил о суверенитете России. Это решение образовало громадную трещину в монолите СССР, в межнациональных отношениях внутри страны.

Позднее российские власти заявили о том, что Россия является правопреемницей СССР, а республикам позволили брать суверенитета столько, сколько захотят, о чем громко и победоносно заявил Ельцин. И братские республики «загуляли», но делиться общесоюзным, совместно нажитым добром не захотели. Не захотели и потому, что новое российское руководство открыто взяло курс на Запад, игнорируя национальные российские интересы, считая их второстепенными.

Горбачевым, Яковлевым, Шеварднадзе и другими “действующими лицами” стал готовиться новый союзный договор. Истинные патриоты СССР, в их числе и руководство КГБ, выступали против его подписания, намеченного на 20 августа 1991 года. Они предвидели в нем завуалированный переход от федеративной структуры государства к конфедерации, то есть к ослаблению центральной власти и в итоге к разрушению целостности СССР, к игнорированию воли народа, 76 процентов взрослого населения которого еще 17 марта 1991 года на Всесоюзном референдуме сказали свое твердое “да” Советскому Союзу…

Как рассказывает Прилуков, в Москве начались сложные события. Для спасения страны от развала высшие государственные руководители, истинные патриоты, вынуждены были образовать ГКЧП. Чекистам в силу их служебного статуса предстояло сделать выбор, определиться с гражданской позицией в новых условиях. Ведь вся жизнь чекистов – это фронт, даже в мирное время. Им нужно уметь устоять, сохранить свое достоинство и честь, верность идеалам, которым они служили. И Прилуков не соглашался с оценкой некоторых «демократов» и даже некоторых его коллег, что деятельность ГКЧП – это попытка государственного переворота, что действия Крючкова и ГКЧП преступны. Это совсем не так. По его мнению, это скорее последняя, отчаянная и, к сожалению, неудачная попытка через объявление чрезвычайного положения уберечь страну от дальнейшего развала, сохранить территориальную целостность и суверенитет СССР, не допустить еще большего разрушения экономики, промышленности, сельского хозяйства, предупредить сползание государства к окончательной зависимости от Запада.

Членами ГКЧП стали люди, остро чувствовавшие, какие беды придется испытать их народу с реставрацией капитализма в России. Гэкачепистов обвинили в измене Родине именно те политики горбачевско-ельцинского призыва, которые сами предали свою Родину в Рейкьявике и на Мальте, а в декабре 1991 года – на беловежской сходке трех изрядно подвыпивших безответственных сепаратистов.

В отношении ГКЧП весьма интересно мнение академика РАН, лауреата Нобелевской премии Ж. И. Алферова. В книге “Власть без мозгов” он пишет: “Победа ГКЧП означала бы сохранение советской системы, а значит, и основ социализма в стране. А если так, то тогда лучше, если бы она состоялась…” – но, продолжает он, – “…гэкачеписты в полной мере проявили свою бездарность… Убежден, что разрушение Советского Союза было, есть и надолго останется самой большой трагедией XX века, прежде всего для народов бывшего СССР… Сегодня Россия отброшена территориально к допетровским временам, экономически – в разряд слаборазвитых стран (Советский Союз по ВВП находился на 2-3-м месте в мире, Россия сейчас – на 67-м. По доле ВВП на душу населения мы были на 13-15-м месте, сегодня на – 95-м, среди африканских режимов). Так долго продолжаться не должно. Я считал и считаю, что коммунистическая идеология и идеология Советской власти, идеи социальной справедливости в конечном счете победят…”. Очень многие согласны с таким мнением.

Весьма показательно, что при голосовании телезрителей в программе “Суд времени” более 90 процентов оценили создание ГКЧП не как заговор, не как путч, а как последнюю попытку спасти Советский Союз от развала.

Интересно, что новый китайский лидер, недавно избранный глава КНР Си Цзяньпин провозгласил, что Китай будет продолжать идти по своему китайскому пути, то есть по пути социализма с китайской спецификой, и жестко заявил, что “китайским Горбачевым он никогда не будет”. А Советский Союз, по его мнению, распался потому, что в высшем руководстве страны не нашлось ни одного мужественного руководителя, который мог бы встать на пути Горбачева и приструнить его. С этим нельзя не согласиться.

Можно только добавить, что трагедия произошла еще и потому, что после Сталина в СССР и в России, к большому сожалению, не оказалось лидера, равного ему по геополитическому дарованию, человека, который мог бы, как Сталин, умело и смело побеждать врагов страны, а их Россия всегда имела немало. К слову сказать, В. Третьяков, известный политолог, вторя У. Черчиллю, о масштабе Сталина отозвался так: “Безусловно, Сталин – и в этом одна из главных составляющих его величия – был одним из самых просвещенных правителей всех времен и народов”.

Ход истории, в том числе и российской, нередко менялся знаковыми случайностями и порой зависел не только от объективных, но и субъективных обстоятельств.

Именно так произошло и в истории с ГКЧП. Как бы то ни было, но в 1991 году Россия сошла со своего исторического, национального и социалистического пути развития.

В те роковые для России дни Р. И. Хасбулатов выступил спасителем, вдохновителем Ельцина, который находился в полной растерянности и готовился бежать из Белого дома в американское посольство. И лишь Хасбулатов с его гибкостью, целеустремленностью и боязнью потерять власть заставил Ельцина поднять часть москвичей на выступление против ГКЧП.

Комитет государственной безопасности принял все меры для выполнения своего долга по обеспечению безопасности страны. Но, к сожалению, были и некоторые сбои.

Так, девятнадцатого августа совещание руководящего состава разведки приняло решение не выполнять указание председателя КГБ СССР В. А. Крючкова в связи с введением чрезвычайного положения и решениями ГКЧП, а ограничиться лишь информированием загранаппаратов и сотрудников разведки о происшедших в стране событиях. Оно рекомендовало направлять в Аналитическое управление КГБ СССР и в ГКЧП информацию не обо всем, а только о негативном реагировании западных правительственных кругов и общественности зарубежных государств на события в СССР.

Как пишет в своих воспоминаниях Леонид Владимирович, в подчинении которого находилась группа специального назначения “Вымпел” под командованием полковника Бескова, он запретил последнему участвовать в планируемых действиях ГКЧП. Вслед за Бесковым такое же решение принял и командир спецподразделения КГБ СССР “Альфа” – Герой Советского Союза генерал Карпухин.

Буквально перед самым началом намеченной спецоперации «Гром», в два часа ночи двадцатого августа 1991 года, в кабинете зампреда КГБ Г. Е. Агеева оба руководителя отказались от участия в ней. Леонид Владимирович в те дни поддержал сторону Ельцина, видимо, опасаясь возврата к власти Горбачева. Находясь в кабинете Бурбулиса, он звонил Крючкову и уговаривал его отказаться от любых решительных действий, наивно полагая, что может вспыхнуть гражданская война, хотя предпосылок к ней, конечно же, не было никаких.

Возможно, те же опасения объясняют бездействие и некоторых других важных политических и военных фигур.

Оказавшись в столь критической ситуации, Бесков и Карпухин вынужденно приняли очень трудное для них самих решение. Оправдать их поступок нельзя, но понять можно. Ведь они воочию увидели непоследовательность и нерешительность в действиях своих непосредственных начальников.

Августовская ситуация распорядилась таким образом, что эти боевые офицеры, находясь в раздвоенном состоянии души, когда нравственный долг диктовал одно, а воинский – другое, приняли именно такое решение. Тем более они ведали, что в нарушение Конституции СССР Ельцин готовился провозгласить себя Верховным главнокомандующим Вооруженными Силами на территории РСФСР. Для всех военных это был полный, извините, раздрай: они не знали, кому подчиняться.

Крючков в своем страстном, глубоко патриотическом желании предотвратить распад Советского Союза, похоже, потерял присущую ему политическую ориентировку. Он пытался “усидеть на двух стульях” – до самых последних дней проводил переговоры и с Горбачевым, и с Ельциным. Очевидно, именно поэтому Ельцина не задержали ни при прилете на Чкаловский аэродром, ни в Архангельском. Он, как говорится, “всухую” переиграл Крючкова. В одном из своих выступлений Ельцин похвастался: “Я переиграл КГБ!”.

Но правильнее сказать, что недоиграл Крючков, который недооценил вероломство и цинизм Ельцина, его полную подчиненность командам из США.

Многие коллеги, политологи, эксперты приходят к выводу, что одномоментная проявленная нерешительность Крючкова объясняется его менталитетом, гражданской, партийной, идеологической, человеческой позицией. Уже 23 августа 1991 года в одном из интервью он отметил: “Если бы я мог вернуться по времени на 5-6 дней назад, я бы избрал совершенно иной курс действий…”.

В конечном итоге в 1993 году произошел насильственный, вооруженный, антиконституционный государственный переворот. В октябре по указанию Ельцина, согласованному с Клинтоном – президентом США, прямой наводкой был расстрелян Верховный Совет Российской Федерации. Россия окончательно взяла курс на Запад, отказавшись от своего собственного самобытного пути развития.

Кстати, Генеральный прокурор СССР Трубин, находившийся с визитом на Кубе с 13 по 19 августа 1991 года, сделал заявление на конференции о том, что “меры, предпринимаемые ГКЧП, являются полностью законными и направлены на укрепление юридического порядка и законности…”.

Весьма характерен и такой факт: кроме российского, литовского и молдавского руководства, никто из лидеров других республик не призвал к сопротивлению ГКЧП и не назвал его действия незаконными, а правительство СССР в то время в полном составе и безоговорочно согласилось с созданием ГКЧП во имя спасения целостности СССР».

 

Надо отдать должное Леониду Владимировичу, его честности и правдивости, мужественному самоанализу.

В последние годы жизни он неохотно вспоминал август 1991 года, свою роль в тот период. А его оценки событий, произошедших в ту пору, существенно трансформировались, вспоминает Прилуков, и точки зрения Шебаршина и Прилукова уже во многом совпадали. В том числе и в отношении деятельности Крючкова при создании ГКЧП, ибо подвигнуть, уговорить государственных мужей на такой шаг с целью сохранения великой державы оказалось очень непросто, это требовало огромного мужества.

К чему пришла страна после поражения ГКЧП, хорошо известно. После 1991 года она в одночасье превратилась в третьеразрядное государство. К тому же в 1992 году, после заключения договора с Международным валютным фондом (МВФ), Россия практически перешла под внешнее управление, стала страной-протекторатом. Это не раз подчеркивал и Леонид Владимирович. Более того, он разделял мнение ученых, которые сделали прогноз: если в стране не сменится олигархический либеральный курс, если нерегулируемый рынок будет продолжаться, если бизнес и нажива будут оставаться самоцелью, то через обозримое время России не станет. Она будет разделена западными странами на региональные протектораты.

Но вопреки всему он верил, что народ России проснется, воспрянет, что патриотическое движение одолеет космополитическую олигархию, а украденную у государства собственность вернет народу.

Леонид Владимирович, будучи профессионалом высочайшего уровня, искушенным в интригах международных отношений, не представлял себя публичным политиком, полагая, что это удел дипломатов и политических лидеров. В душе же, по своей внутренней сути он оставался большим патриотом, государственником и даже называл себя «русским националистом».

 

О том, какие повороты ждали впереди Шебаршина, Прилукова, Леонова, Абрамова и многих других их коллег, в этой книге рассказано довольно подробно. Все они не растерялись в трудные, беспамятные годы – наоборот, взяли на себя миссию объединения профессионального сообщества.

Создание Российской национальной службы экономической безопасности поддержало не только многих их товарищей, имевших имена и авторитет в обществе, но и десятки, сотни других людей, не желавших участвовать в развале страны и потому оставшихся без работы.

Они удачно выбрали несколько направлений в деятельности службы. В частности, инженерно-технические услуги по защите объектов от всех видов проникновения, в том числе и от подслушивания. Создавать такое направление поручили генерал-майору Олегу Павловичу Москвичеву, в прошлом начальнику Оперативно-технического управления ПГУ. Он многие годы руководил работой по защите советских посольств и других загранучреждений от проникновения в них спецслужб противника.

Второй сферой деятельности службы стали услуги по обеспечению физической защиты. Начал действовать специальный учебный центр по подготовке охранников, программу которого одобрили министерства внутренних дел и образования. В этом центре слушатели проходили курс служебной, правовой, оперативной, огневой и медицинской подготовки. Руководил им полковник КГБ Валентин Иванович Жиляев – бывший начальник отдела Девятого управления КГБ.

Развивалось еще одно направление работы – информационно-аналитическое обеспечение бизнеса. Дело в том, что зачастую наши бизнесмены, тем более зарубежные, не имели возможности получать правдивые сведения о фирмах, с которыми они сотрудничают. Опасения и даже страх оказаться обманутыми стали барьером в нормальном коммерческом сотрудничестве. Служба, как написано в ее «Положении», «располагает возможностью получать расширенную информацию о предпринимательской деятельности партнера или клиента, информацию о его финансовом положении, о коммерческих связях; готовить обзоры по социально-экономической обстановке в различных регионах России». Работа эта трудоемкая. Ее возглавили два чекиста – генерал-лейтенант Николай Сергеевич Леонов и полковник Александр Тимофеевич Уваров.

В связи с тем, что поступало много просьб об оказании помощи в возврате неоплаченных кредитов и иных займов, создали юридически-консультативную структуру во главе с генерал-лейтенантом Иваном Павловичем Абрамовым, в прошлом начальником Пятого управления КГБ, а затем заместителем Генерального прокурора СССР. Вместе с ним этот участок вел Леонид Демьянович Жога.

Время ставило перед службой новые задачи. Решая их, создали «Специальную информационную службу». Сокращенно эта служба называется «СИнС». Ею руководили опытные оперативные работники – полковники КГБ Евгений Львович Сафонов и Сергей Юрьевич Минаев.

В дальнейшем служба разрабатывала новое направление деятельности под руководством доктора экономических наук, генерала КГБ Юрия Евгеньевича Сцепинского. Необходимость нового направления аргументировалась и тем, что процесс окончательного перераспределения собственности в России еще далеко не закончился. Борьба за владение прибыльным бизнесом будет продолжаться. Потому весьма важной становилась задача обеспечения безопасности предпринимательства, защиты частного бизнеса, его руководителей от рэкета, рейдерства, недружественного захвата предприятий и фирм, особенно в условиях преждевременного вступления России в ВТО. Для такой работы необходимы сотрудники экономических служб безопасности нового уровня, повышенного профессионализма.

В немногочисленном и разнопрофильном коллективе службы генералам Шебаршину и Прилукову удалось создать обстановку доброжелательности, доверительности и дружеской теплоты.

Многие имена уже прозвучали в этой книге, но не назвать еще раз некоторых из них никак нельзя. Это друзья, близкие, товарищи Шебаршина: Николай Сергеевич Леонов, Виктор Иванович Черкашин, Олег Иванович Иванов, Михаил Борисович Катышев, Юрий Евгеньевич Сцепинский, Иван Кузьмич Полозков и многие другие.

Виталий Михайлович с особенной теплотой говорит о Полозкове. Он знал его давно, еще с тех пор, когда Иван Кузьмич Полозков работал в Краснодаре секретарем крайкома партии. Это многогранная личность, обладающая энциклопедической памятью, публицист, поэт, прозаик, художник, пример неутомимого трудолюбия.

Интересны философские взгляды Ивана Кузьмича. С ними можно соглашаться, а можно не соглашаться и спорить. Это часто случалось при его встречах с Шебаршиным. Их споры всегда были жаркими и часто бескомпромиссными, когда разговор заходил о сталинских репрессиях, о роли Сталина в Великой Отечественной войне, о России и постсоветском пространстве.

Полозков решительно утверждает, что так называемые сталинские репрессии, этот жуткий и кровавый период в нашей истории, – не что иное, как продолжение Гражданской войны, развязанной недругами советской власти и троцкистами сразу же после победы революции 1917 года. Война эта оказалась затяжной и жестокой не по вине Сталина. Троцкисты, финансируемые из-за кордона, хотели видеть Большую Россию, а затем СССР сырьевым ресурсом и очагом разжигания мировой революции и через нее установить свое мировое господство. У Сталина и его единомышленников были иные – национально-патриотические интересы. Они и победили. И это, как утверждает Полозков, неопровержимый исторический факт. Его искажают недруги России и русского народа. Не победи Сталин в той Гражданской войне, не было бы победы в Великой Отечественной войне, не было бы великой социалистической державы – СССР.

Известно, что когда в 1941 году во время битвы под Москвой один из фельдмаршалов рейха спросил Гитлера, почему жители не встречают немцев с цветами, ведь «пятая колонна» должна это организовать, Гитлер ответил: «Сталин ее уничтожил». И еще есть высказывание Черчилля: «Если бы Сталин не уничтожил “пятую колонну”, он бы войну проиграл».

«Совершенно ясно, что тема репрессий господами Сванидзе, Радзиховским и другими хулителями Сталина раздувается сегодня сознательно, чтобы отвести внимание от главного – от тех выдающихся созидательных дел, которые совершались при Сталине в интересах большинства народа, а не в интересах “новых русских”, заболевших патологической страстью к обогащению.

Хорошо зная историю, Шебаршин часто соглашался с Полозковым и тоже отмечал факт, что действительным создателем репрессивной системы был не Сталин, а Троцкий (Бронштейн), который провозглашал: “Мы должны превратить Россию в пустыню, населенную белыми неграми, которым дадим такую тиранию, которая никогда не снилась самым страшным деспотам Востока. Разница лишь в том, что тирания эта будет не справа, а слева, – не белая, а красная в буквальном смысле этого слова – красная, ибо мы прольем такие потоки крови, от которых содрогнутся и побледнеют все жертвы капиталистических войн. Крупнейшие банкиры из-за океана будут работать с нами в тесном контакте…”

Можно добавить, что огромная заслуга Сталина была в том, что он сумел вовремя разгромить “пятую колонну”, победил Троцкого и троцкизм как международное реакционное и античеловеческое политическое течение, которое провозглашало, что русского человека надо держать в казарме и водить на работу под ружьем, как раба, потому что, по их мнению, русские – это белые рабы.

Но история нашего народа доказала, что люди, придерживающиеся троцкистских взглядов, – враги мирового прогресса. Раб никогда бы не смог покорить огромные просторы, громадные территории, не смог бы их отстоять, не смог бы родить вождей, каковыми были Александр Невский, Дмитрий Донской, Петр Первый, Иван Грозный, Ульянов-Ленин, Иосиф Сталин. У русского человека генетикой заложена потребность к свободе, к справедливости, к творчеству. В этом – сущность русского человека. Такого нет ни у одной нации мира. Русский человек от природы, от Бога, генетически – коллективный общинник, объединитель, труженик.

Сталин это не просто понимал, а хорошо знал, потому высоко ценил русский народ, боевые и благородные качества которого, его самопожертвование в интересах всего человечества позволили победить гитлеровский фашизм.

Интерес к Сталину год от года возрастает. Показательно, что по результатам голосования многомиллионной аудитории телепередачи “Имя России” Сталин неоднократно занимал первые места, но ему – вынужденно – присудили третье место среди государственных деятелей многовековой российской истории.

Заслуги его перед нашим народом, перед народами Европы и современной цивилизацией не поддаются измерению. По существу, политика Сталина, всех прогрессивных сил, ее поддерживающих, спасла человечество от порабощения, а такие нации, как еврейская и цыганская, – от полного уничтожения.

Вместе с тем известно, что сталинская модель построения общества пережила ряд взрывных и даже отчаянных ситуаций, она не раз находилась на грани гибели.

Но построенное Сталиным государство не погибло. И этому есть объяснение. Все эти взрывные ситуации почти всегда разрешались благодаря двум судьбоносным факторам – уникальным качеством русского, советского народа и огромной воле, изумительному профессионализму политических и государственных деятелей сталинской эпохи.

Время доказало что когда эти два фактора едины, нацию не одолеть. Но, когда народ искусственно превращается в население, а властные деятели становятся менеджерами, страна начинает деградировать и гибнет. Что, к сожалению, сегодня и происходит с Россией».

Прилуков высказал мысль о том, что много в последнее время написано книг, статей, мемуаров о развале Советского Союза, но народ до сих пор не получил ответа на вопрос: как получилось, что могучее, первое в мире социалистическое государство с мощной партией, выдержавшее колоссальные испытания, распалось в мирное время, став жертвой заговора внешних сил и внутренней «пятой колонны», то есть агентов влияния, о которых говорили и Андропов и Крючков? А ведь Сталин эту ситуацию предвидел. Он предсказывал, что по мере развития социализма сила сопротивления внутренних и особенно внешних противников будет возрастать, что возможна реставрация капитализма, что партии и всему народу нужно быть бдительными.

Но, как оказалось, бдительность верхов и прежде всего высшего партийного руководства стала исчезать, угасло классовое чутье, классовый подход в политическом противостоянии с чуждой идеологией, замалчивались усложняющиеся научные, социальные проблемы страны. Незаметно в органы власти стала проникать мещанская, частнособственническая психология. Проявились и приняли болезненные формы обюрокрачивание и коррумпированность чиновников всех уровней.

Верхушка КПСС и в целом партия коммунистов жестоко поплатились за отход в окопы, в оборону, за отказ от активной борьбы в ходе жесткой холодной войны с Западом; при попустительстве Горбачева и его прозападных наставников войну эту бездарно проиграли. При молчаливом согласии большинства многомиллионной партии коммунистов власть без боя отдали возродившемуся мелкобуржуазному сословию. Патриотов-чекистов это очень тревожило.

Но жизнь продолжалась.

В 1994 году появился «Клуб ветеранов московской контрразведки». Клубное общение, профессиональное братство помогает поддерживать жизненный тонус, верно ориентироваться в меняющейся социально-политической обстановке, находить дружеское участие и поддержку в решении возникающих личных проблем.

На собраниях клуба каждый месяц выступает кто-нибудь из интересных людей: руководители ФСБ, МВД, Прокуратуры, Минюста, депутаты Госдумы, представители разных политических течений. Совет клуба поддерживает дружеские отношения со многими ветеранскими и общественными организациями. И хотя клуб не занимается политической деятельностью, проблемы современной политики ему близки. Деполитизировать людей военной профессии невозможно. Не могут они объективно быть вне политики.

В клубе неоднократно выступал и Шебаршин со своими рассказами и воспоминаниями.

Прилуков при наших с ним встречах однажды признался, что не склонен вести дневник, но иногда делает записи для себя. Часть этих «записей для себя» он передал в книгу. Они лаконичны, но ценность их в том, что сделаны они по следам событий. Много кратких пометок он оставил после общения с Шебаршиным.

В отношении стабильности в российском обществе Леонид Владимирович, всегда склонный к афоризмам, выразился так: «В России в настоящее время твердая стабильность нестабильности». В основе сегодняшней нестабильности в России, по мнению Шебаршина, лежит несправедливость, с которой никогда не примирятся бедные и обездоленные. Он считал, что это является благодатной почвой для появления межнациональной розни, региональных бунтов населения, экстремизма и даже терроризма, и все эти негативные проявления имеют под собой глубокие социальные корни. И бороться с ними нужно не только и даже не столько ужесточением силовых приемов, администрированием, наказаниями и полицейщиной, сколько созданием нормальных условий для жизни народа, восстановлением справедливости, возвращение власти и природных богатств народу.

А вот еще страницы из записей Прилукова.

«Я о Шебаршине слышал давно, но мое первое знакомство с ним произошло на очередной коллегии КГБ, где-то в июне 1991 года. В то время мы оба были заместителями В. А. Крючкова. В конце заседания Крючков обратился к присутствующим с просьбой обменяться мнениями по поводу предложения Шебаршина о выделении разведки (ПГУ) из состава Комитета госбезопасности, с предоставлением ей полной самостоятельности, в частности, возможности информировать о результатах разведывательной деятельности руководящие органы власти, партийные и советские вышестоящие инстанции, минуя руководство КГБ СССР. Мотивация предложения была довольно проста: специфика разведывательно-оперативной деятельности, удаленность ее институтов, непричастность, по его мнению, разведки к так называемым “репрессиям тридцать седьмого года”, а потому нужно разведку увести от оголтелой критики правых сил.

Обсуждение этого вопроса было краткое, выступающих было немного. Я не поддержал инициативу Леонида Владимировича. Суть моего выступления состояла в следующем: успехи в борьбе с противником бывают гораздо эффективнее, когда все чекистские силы собраны в один кулак, когда работа идет в одном сплоченном коллективе единомышленников-профессионалов… При этом значительно экономятся и финансы… Помню, расходились люди после коллегии очень спокойно, но руки друг другу мы с Леонидом Владимировичем при прощании не пожали. Вместе с тем думается, что уже тогда мы проявили интерес друг к другу, что и определило нашу дальнейшую совместную, весьма дружную, более чем двадцатилетнюю работу в новом чекистском коллективе под названием “Российская национальная служба экономической безопасности”, инициатором создания которой и единственным президентом до конца своей жизни был Леонид Владимирович».

Вот еще несколько его «записей для себя».

«Весьма примечательно отношение Леонида Владимировича к белорусской проблеме. Он всегда ею интересовался, полагая, что формирование Союзного государства Россия-Белоруссия органично вписывается в мировую тенденцию интеграционных процессов. Сегодняшняя однополярность мира, угроза попасть в полную зависимость от Запада, прежде всего от США, диктует многим странам необходимость объединения в целях защиты своего государственного суверенитета, и надо отдать должное геополитическому мышлению президента Белоруссии – Александра Григорьевича Лукашенко, ставшего активным инициатором возрождения Союзного государства, собирания славянских народов.

К сожалению, сегодня мировому капиталу удалось поставить Россию в состояние существенной финансово-экономической, технологической, продовольственной и информационной зависимости. Препятствием такой зависимости будет ускоренное создание Союзного государства Россия-Белоруссия, а затем и присоединение к нему Украины – это процесс исторически неизбежный, оправданный. Дело времени».

Двадцать с лишним лет Шебаршин с Прилуковым находились рядом, виделись почти каждый день, имели общих друзей, часто, не сходясь в каком-то вопросе, спорили, иногда, заканчивая спор, не приходили к единому мнению, и это, в конце концов, тоже вполне естественно – ведь оба относились друг к другу с уважением, и разница во взглядах не мешала им дружно работать.

В связи с неустроенностью в России взгляды Шебаршина, по утверждению Прилукова, постепенно трансформировались, год от года он отходил от прежних внутренних установок и привязанностей и становился потускневшим и даже мрачным. Угнетало Шебаршина и то, что не сумела Россия создать ни цветущего полноценного общества, ни встать на сильные экономические ноги, ни выпестовать боеспособную армию – ничего этого не получилось.

А вот записи, сделанные Виталием Михайловичем на память, уже после смерти Шебаршина.

«Думаю, что именно 1991-й год сломал судьбу Леонида Владимировича, а затем и его жизнь, – в разговорах мы много раз возвращались к той поре, и он, и я в наших спорах иногда допускали однобокие суждения, по-своему излагали трактовку некоторых фактов, по-разному относились к некоторым личностям, но это, я считаю, – не для печати. История, время, дальнейшие события рассудят, все расставят по своим местам.

Записи эти я сделал только для того, чтобы расширить знание об этой личности, об этом самородке, подробнее раскрыть его внутренний мир, его жизненную философию, показать, что происходило в нем самом, в его душе, как развивалась трагедия внутри его, подчеркнуть его неординарность, простоту и одновременно сложность его натуры… Как, собственно, и у всякого талантливого человека.

Как мне кажется, жизненная позиция Леонида Владимировича была выражена в его печальном высказывании: “Мы не в силах изменить мир, в котором живем”. Очевидно, поэтому он старался не вмешиваться в политику, отказался войти в состав Центрального комитета КПСС, хотя его просил об этом Крючков, а разведка при нем в начале 1991 года была выведена из-под партийного надзора, и после создания Российской национальной службы экономической безопасности был издан приказ, запрещающий ее сотрудникам заниматься политикой.

Будучи в душе истинным демократом, он изначально приветствовал либеральные изменения – для него демократизация была желанным процессом, ибо он искренне верил в то, что в стране произойдут положительные сдвиги и мы наконец-то станем жить так же, как живут люди во всем цивилизованном мире. Очевидно, именно поэтому он согласился после провала ГКЧП возглавить госбезопасность страны, использовать свои силы и профессионализм на ее благо. Но прозрение пришло потом и не сразу.

Когда Горбачев по настоянию Ельцина отверг кандидатуру Шебаршина на должность председателя КГБ СССР, то он, кажется, сник: слишком силен был удар… Это был удар со стороны Ельцина – того человека, против которого Леонид Владимирович в августе 1991 года не захотел применить силу. Председателем КГБ был назначен Бакатин.

Работать с Бакатиным Шебаршин не то чтобы не захотел, он просто не мог служить людям, относящимся к своей Родине, как к чужой земле, он быстрее многих понял, что Бакатин – это могильщик КГБ.

Выйдя в отставку, Леонид Владимирович в какой-то степени утратил оптимизм, хотя постоянно говорил, что все еще изменится, все встанет на свои места, Россия возродится.

Но как было видно по его поведению и рассуждениям – быстрее многих постиг глубину обмана “демократической” власти, глобальное предательство, в том числе того профессионального дела, которому он отдал лучшие годы своей жизни. Перед новой властью он не преклонялся, поскольку патологически не переносил лжи, обмана, корысти, наглого приспособленчества.

До боли в сердце, до душевного озноба переживал процесс деградации страны, общества, власти, а в отношении проводящихся в стране “реформ” стал высказываться резко отрицательно, как о действиях, не отвечающих интересам народа.

Быть в состоянии подавленности и ухудшающегося здоровья в течение ряда лет любому человеку очень трудно. Не каждый это выдержит. Надо иметь огромную силу воли. Он ее имел и мужественно боролся со своими душевными и физическими недугами, старался внешне не подавать вида и все держал в себе.

Но всему есть предел. Человек слаб.

У меня в последние месяцы было необъяснимое предчувствие того, что в душе Леонида Владимировича творится что-то сложное, идет какая-то душевная ломка – чувство невостребованности, равнодушие ко всему происходящему, потухший взор, слезящиеся глаза, постоянное курение, неимоверная усталость, шаркающая походка, сильная одышка при ходьбе… На мои предложения лечь на профилактику в госпиталь, съездить на пару недель куда-нибудь отдохнуть он очень тихо и как-то застенчиво улыбался.

Он сам говорил не раз, что просто устал от жизни, и я старался его понять: ведь всякий человек имеет свой душевный, психологический, эмоциональный, энергетический предел, а вся его многотрудная жизнь разведчика состояла из постоянных стрессов и переживаний.

Интересна и такая деталь. Леонид Владимирович весьма критично относился к современным СМИ. Он откровенно высказывал недовольство их работой, принципиально не слушал радио, не смотрел телевизионные передачи. Он справедливо считал, что современные СМИ не выполняют свою главную задачу – работать в интересах народа.

Объективной информации о положении дел в стране нет, есть только дезинформация, циничная ложь, правдивостью и не пахнет.

Еще в 2007 году в одном из своих интервью он говорил о том, что деградация общества явно поощряется, разрушение духовности, морали и нравственности, особенно среди молодежи, ведется продуманно и планомерно, телевидение, радио, массовая культура приводят к дебилизации не только молодежи, но и всего населения.

Он очень хорошо знал, о чем говорил. Его оценка сегодняшних СМИ: “СМИ – это вонючая портянка власти”, – вполне правильна и объективна.

Игнорирование СМИ он компенсировал встречами с бывшими коллегами по работе, с журналистами, писателями, друзьями. Практически не было ни одного дня, чтобы с утра к нему кто-нибудь не приходил. А посетителей была масса. За последние годы в его личном ящике накопилось более 2000 визиток самых разных людей.

Вместе с тем было видно, что все эти встречи не очень поднимали его дух. Уходя на обед, он нередко говорил: “Устаю очень, Виталий Михайлович, в последнее время меня что-то грызет, ничего не хочется делать, приду домой – заняться нечем, много читать нельзя – устаю, да и зрение становится все хуже”. От приглашений на собрания, банкеты, клубы он, как правило, тактично отказывался.

Несколько слов о стиле руководства Леонида Владимировича нашей структурой, которую многие называют “фирмой Шебаршина”. Он ею руководил очень грамотно, спокойно, создавал дружную, спокойную, здоровую обстановку. Умело подбирал кадры, подчиненным никогда не мешал работать, не отдавал категорических приказов, не читал морали. В общем, был удивительно цельным руководителем с огромным обаянием и широкой душой.

Так было до последнего дня жизни Шебаршина. В результате стечения, совокупности ситуаций, состояния здоровья, ослепший на оба глаза, чтобы не стать ни для кого обузой, Леонид Владимирович добровольно, по-офицерски покинул земной мир. Выстрел в висок из «стечкина» – и оборвалась жизнь еще одного патриота, почетного чекиста, гражданина России».

Во время работы над этой книгой мне часто приходилось бывать в кабинете, в котором вместе находились Шебаршин с Прилуковым – два стола были расположены друг против друга. Но вот не стало Шебаршина, и Прилуков начал невольно ловить себя на том, что у него появилась тоска от пустоты пространства, от того, что рядом нет человека, к которому он так привык, с которым можно поспорить и поговорить о чем-то сокровенном, вспомнить прошлое и обсудить будущее. Когда из жизни уходят такие люди, то в коллективах образуются большие дыры, которые заполнить очень трудно. Память о таких людях, как Шебаршин, хранится долго.