Глава 3
Большой начальник
Все же отцы-командиры — редкостные мудаки. Если б они сразу посвятили меня в детали своего далеко идущего плана — уговаривать пришлось бы гораздо меньше. И без всякого там шантажа. Не знаю, или разведчики просто наслаждались спектаклем, или хотели показать, что и у них на меня кое-что есть, чтобы я не почувствовал себя полностью бесконтрольным. Скорее — и то, и другое вместе. Если человеком нельзя управлять, если нет волшебной кнопки, после нажатия на которую от агента не останется и мокрого места — это не наш человек.
По гениальному плану я должен был изображать из себя владельца крупной строительной фирмы. Такая легенда не могла вызвать подозрений — даже на Терре после войны еще не все было отстроено, на Марининских островах стройка вообще шла полным ходом. Запасной плацдарм долгое время не был оценен по достоинству — а зачем? Врагов у нас не было, со всех сторон мы граничили с заклятыми союзниками! Но после трехлетнего конфликта, когда врагов опять не осталось, одни друзья и партнеры, острова превращались в последний рубеж обороны. С пляжами, отелями, бассейнами, виллами, спа-салонами и всем прочим, что может потребоваться политической и финансовой элите в случае повторения войны. Т. е. весь архипелаг представлял собой место, куда избранные смогут просто свалить подальше от рвущихся бомб и свистящих пуль, предоставив нам, простым служакам, исполнить свою почетную обязанность и геройски погибнуть за их счастье.
Руководитель мелкой строительной фирмочки не подходил — десяток скагов можно нанять на любой погранзаставе. Директор средней — тоже. Две-три сотни чертей — это уровень младших ханов. Брагину требовался человек, приближенный к самому Хадашу — хану ханов, верховному хану Скагаранского Халифата. Фактически — самому влиятельному инопланетянину на всем материке.
Попытки завербовать кого-то из приближенных хана успехом не увенчались. Купить того, кто купается в золоте — попросту невозможно. Придворные хана сами могли купить кого угодно, и, судя по тому, как текло в обоих разведках — и нашей, и НАШ, делали это регулярно. Шантажировать… а чем? Общество скагов, насколько оно было закрытое для нас, людей, настолько открытое — для чертей. Не для всех, конечно, а внутри определенного круга краснокожих. Можно даже сказать — касты. Они знали друг про друга абсолютно все.
После того, как несколько провокаторов посетили палачей рогатых — даже среди наших шпионов желающих вербовать агентуру заметно поубавилось. С землянами ханы вели себя очень осторожно. Это с первого взгляда могло показаться, что они тупые, как три залупы вместе взятые. На самом деле краснокожие искусно вели свою игру. С посольскими работниками, понимая, что из них девять с половиной из десяти работает на разведку, скаги, вроде как откровенничали. На самом деле — сливали ровно столько информации, сколько можно. Эти же сведения можно было смело печатать в «Ханском вестнике». Вообще, восемьдесят процентов всех разведданных как раз и получаются из открытых источников, хотя…
Если в обоих разведках все так плохо, как рассказывали мои кураторы, сегодняшние шпионы могли проглядеть и многорога в траве. Сильные спецслужбы нужны только во время войны. В мирное время они — помеха коррупции, которая столь увлекательна и притягательна. Нет ничего удивительного, что и наш Совет, и сенат НАШ приложили максимум усилий чтобы похерить силовые структуры по обе стороны границы. Осталось одно тупое дубовое дерево. Махать дубинкой — много ума не надо.
Меня готовили к заброске, превращая в самом деле в большого начальника. Респектабельного человека. И в высшей степени состоятельного. Солярий, маникюр, педикюр. Моя традиционная небритость превратилась в аккуратную щетину. Начинавшуюся седину — и ту закрасили. Оставалось только начинать подводить ресницы, но тут уже я б не позволил — скорее сам сдался бы Хадашу с его бульдозером.
Я пытался освежить в памяти скагаранский язык, слушая записи самоучителя во время монотонных процедур. Мой словарный запас в последние годы был сильно ограничен предложениями сдаться, бросить оружие и поднять руки за голову. Короче, как и во время войны. Впрочем, я почти сразу забросил эту идею. Диктовал явно не носитель языка. Человек. С настолько ужасным акцентом, что, казалось, даже сами рогатые после такого обучения перестанут нормально разговаривать.
Стоимость моего гардероба вообще повергла меня в глубокий шок. Десять тысяч рублей за костюм! За один костюм! Еще пять — за рубашку. Т. е. костюм и рубашка — это целый грузовик! Пусть не новый, но и костюмов тоже было закуплено далеко не один. Про ботинки вообще молчу. С таким финансированием операции быстрее и проще закидать чертей скагаранскими алтынами — золотыми монетами, которыми осуществлялось большинство расчетов как людей с инопланетянами, так и между ними самими.
Бумажки краснокожие как-то не особо уважали. Конечно, проще носить с собой пачку банкнот, чем мешок монет. Но рогатые несерьезно относились к любым платежным средствам, кроме золота. Имеются в виду те, кто имеет какое-то положение в обществе. Простым скагам, тучи которых работали на благо человечества, в основном — на стройках, даже ассигнации были за счастье. Попрошу не путать вольнонаемных инопланетян и рабов. Это две совершенно разные категории. Вольнонаемные имели своего хозяина, как правило — кого-то из младших ханов, обладавших ханским патентом, в чьих карманах и оседала значительная часть заработной платы рабочих чертей. Младшие ханы, в свою очередь, платили патентный сбор верховным ханам, а те — хану ханов, Хадашу. Варварские обычаи, когда вся добыча племени распределялась поровну, канули в прошлое. Наступила новая эра — процветания и рыночной экономики. Отсюда и принципиальная разница между рабством и работой по патенту. Во втором случае это — оплачиваемое рабство.
Как раз ханы, от которых в большей степени и зависело общество скагов, наживаясь на своих менее расторопных соплеменниках, брали деньги, наши, человеческие рубли и доллары, весьма неохотно, настаивая на расчетах золотом. Это создало некоторые трудности в определении размера вознаграждения. Оплачивать услуги золотыми украшениями не вполне удобно. Допустим, стоимость договора составила двадцать пять граммов золота, а у землянина — цепочки только по десять грамм. Затык получается! Делать же колечки или те же цепочки по одному грамму — мало того, что накладно, так еще и такую кучу драгоценного металла с собой таскать! Любой здравый ювелир делает украшения таким образом, чтобы при минимальном весе придать изделию наибольший объем, т. е. решая задачу, совершенно противоположную удобству транспортировки.
Тогда и родилось решение — чеканить золотые монеты. Алтын — номиналом 50 рублей, и пятиалтынный — номиналом 250 рублей. Почему именно «алтын» — история подробностей не сохранила, Тилис, Единый В Трех Ликах, его ведает, но название за расчетным средством закрепилось прочно. Хотя на самих монетах оно и не указывалось вовсе. На алтыне номинал обозначался отверстием в центре монеты, на пятиалтынном — отверстием и пятью точками на аверсе. Дабы даже самый тупой скаг, не умеющий читать, мог определить цену монеты. На реверсе изображался Великий Хан Конош, последний Великий Хан скагаран. Если сравнивать с памятником в Верхнезаводске — вполне узнаваемо.
Отверстия в монетах имели и сугубо практический смысл. Во-первых, в ту эпоху, когда алтыны вводились в обиход, не у каждого краснокожего были карманы, а без наличия карманов и деньги носить в них затруднительно. Так их и таскали, надев на веревочку. А, во-вторых, такими своеобразными бусами черти демонстрировали свою крутизну. Говоря ученым языком — платежеспособность.
Меня золотом тоже не обделили. И тут, как и везде, решались две взаимоисключающие задачи. С одной стороны на меня полагалось навешать столько цацек, чтобы вызвать уважение у ханов. А, с другой, вес желтого металла не должен превышать предел, за которым любой рогатый призадумается о соотношении наказания в виде смертной казни за убийство человека и счастьем от обладания вожделенным золотом. Тут я упирался, как мог. Всякие побрякушки терпеть ненавижу. Единственное, что я когда-либо носил в жизни — армейский жетон. Любые изделия из драгметалла воспринимал исключительно, как средство инвестирования. Или как трофей — то, чем можно поживиться у поверженного врага — это в годы войны, а позже — будущего раба.
Короче, ограничились цепью средней толщины, эксклюзивными часами завода «Звезда» на руку и двумя перстнями.
— Откуда такое богатство, если у вас оптимизация расходов, Очень Компетентные Комиссии и туалетную бумажку хрен допросишься? — поинтересовался я как-то раз у Брагина.
— Я — разрабатываю операцию, — ответил Саша. — Финансирует разведка Новых Американских Штатов.
— А у вас откуда? — спросил я Рамиреса.
— Торгуем, — развел руками подполковник.
— Надо полагать — не швейными машинками…
— В основном — гром-палками, — признался американец. — Реже — дурман-травой.
— То есть ты хочешь сказать, что продав кучу стволов чертям, вы вдруг обеспокоились, что у них слишком много оружия, и деньги, вырученные с продажи этого самого оружия, направили на операцию против чертей?
— Как-то так…
— Гениально! — восхищенно заявил я.
— Что поделать, если законы принимают те, кто должен таблетки принимать, — вздохнул Брагин.
Однако и после всего этого в моем гардеробе не хватало одной маленькой, но важной детали — пушки. Землянину к инопланетянам без гром-палки вообще не соваться. Украсть человека с целью выкупа у скагов считается настолько же нормальным, насколько нам — продавать их в рабство. Бизнес, достойный респектабельного члена общества. Признаться, глядя на нового себя в зеркало, всего такого ухоженного, человека, который не только знает, что такое «барбер-шоп», но даже может показать, где он находится, я б и сам себя похитил. От прежнего бродяги не осталось и следа.
Хотелось чего-то такого, в чем я был бы уверен на все сто процентов. И скорострельного. Но на мою просьбу дать Калашмат Брагин ответил отказом.
— Не так поймут, — махнул он рукой. — Ты же теперь уважаемый коммерсант, а не бандит с большой дороги. С Калашматами даже посольская охрана не ходит. Надо держать марку. Нужно что-то… такое…
— Легкое, надежное и практичное? — с надеждой спросил я.
— Типа того, — уклончиво ответил полковник.
И в тот же день Рамирес притащил мне огроменную дуру. Не просто огромную, а именно огроменную. Здоровый блестящий револьвер с патронташем и кожаной кобурой с тиснением.
— Colt Legacy, модель 73-го года! — не без гордости представил мне нового знакомого янкель. — Настоящее американские оружие. Пятисотый калибр, Смит-Вессон. Валит гиппопотама с одного выстрела!
— Тот, кто это сотворил, испытывал невероятную ненависть ко всему человечеству, — заметил я, взвешивая в руке револьвер.
Вот как? Как? Как можно сделать оружие, весом в половину Калашмата, но с боезапасом всего в пять патронов против тридцати? И скорострельностью в сто раз меньше? Я уже промолчу про прицельную дальность. Вот в чем я не сомневался — после выстрела из него точно кто-то свалится. И не факт, что это будет гиппопотам.
— Хочешь, расскажу анекдот? — предложил я разведчику. — Про скагаранского хана?
— Давай, — оживился тот.
— Знаешь, как хан охотится на многорога?
— Э-э…
— Он берет штуцер калибра.700 Nitro Express и стреляет в многорога. Кто после выстрела остался стоять на ногах — тот и победил!
— Хочешь, я тоже тебе пошучу? — предложил Саша. — Догадайся, что это такое: зеленое, а нажмешь на кнопку — красное?
— Тут я теряюсь, — признался я.
— Это лягушка в миксере. Бери, что дают и не выпендривайся.
Разведчик давно уже бесился из-за того, что подготовка операции затянулась. Строительная компания была оформлена еще недели две назад. Совершенно легальная, абсолютно настоящая, с офисом, длинноногой секретаршей в супер-мини, банковским счетом и даже визитками. Не хватало главного — строительных знаний непосредственно у большого начальника, т. е. у меня. Я очень хорошо представлял себе, что такое несущие опоры у моста, или балка перекрытия, но представлял со своей, военно-диверсионной точки зрения. В плане размещения зарядов для подрыва. Но я, хоть убей, не понимал, чем отличается пароизоляция от гидроизоляции, и почему пленка, перевернутая наизнанку, превращается из одной в другую. Оба офицера бились со мной до самого сезона дождей, но так и не могли заложить в мой мозг элементарные в их понимании знания.
Наконец, просто разместили в сети вакансию заместителя директора по технической части. И вот здесь я понял, насколько плохи дела в разведуправлениях обеих стран! Если инженера для меня ищут по объявлению в интернете! Это уже дно, или снизу еще могут постучать?
Будущего зама в детали решили не посвящать. Так и ему лучше будет спаться, и нам спокойнее. Резюме я изучал лично. Традиционно решались две взаимоисключающие задачи. Я искал человека грамотного, но не слишком опытного, чтобы не догадался, что вся стройка — только прикрытие.
Женщин я отсек сразу. К представительнице слабого пола инопланетяне никогда не отнесутся серьезно. Даже по скагаранской переписи в Скагаранском Халифате проживало порядка двухсот тысяч чертей, хотя на деле — около полумиллиона. Все оттого, что женщин рогатые не считают полноценными членами общества. До недавнего времени их практически держали на привязи между кухней и койкой. Все изменила Пограничная война, в значительной мере сократившая мужское население краснокожих. Теперь женщинам, подумать только, можно даже работать! Но это — временная необходимость. Возможно, когда баланс восстановится — все вернется на круги своя.
У нас, землян, до Пограничной Войны была похожая ситуация. Женщины не работали, но не по причине излишней патриархальности общества, а по причинам более прозаичным. В целях восстановления популяции человечества, т. е. повышения рождаемости. Нехитрая арифметика покажет, что в обычной семье, состоящей из папы и мамы, для того, чтобы численность людей на планете росла, должно быть, как минимум — три ребенка. Отсюда и комплекс карательно-поощрительных мер. Девушке исполнилось восемнадцать с половиной староземных лет, а нет ребенка? Получи налог на бездетность! Следующий рубеж — двадцать два староземных года. К этому времени у женщины по замыслу Совета должно быть, как минимум — двое детей. Если меньше — опять налог на бездетность. И бонусы для многодетных семей. Женщина, родившая пятерых детей, получала досрочную пенсию, муж, глава семейства — пожизненное освобождение от подоходного налога. Так что рожать для земных женщин было гораздо выгоднее, чем строить карьеру.
Пограничная война, на которой полегло огромное количество солдат и офицеров — представителей сильного пола, в корне изменила устои земного общества. Трудиться стало некому. Если на низкоквалифицированную работу вполне годились скаги, то в более технологичных областях потребовались специалисты. И дефицит мужчин заполнили женщины.
Я остановил свой выбор на троих кандидатах: Такеши Мусасимару, Дональде Джейнсе и Мишеле Лафере. Они и стали первыми посетителями моего офиса. Японец работал ранее на Марининских островах, строил плавающий аэропорт. Парень молодой, но знакомый со спецификой работы на архипелаге. Т. е. мог ответить на какие-нибудь каверзные вопросы, который меня б поставили в тупик. Для правдоподобности легенды я считал это немаловажным.
Джейнс, одного с Такеши возраста, трудился до этого в Городе Башен. И это имело свои преимущества — опыт работы со скагами. Какие сложности при строительстве могли возникнуть у чертей, я не имел ни малейшего представления. Дональд, несомненно, выигрывал в этом отношении.
Лафер — самый молодой из всех, выпускник Верхнезаводского Политехнического Института… вот, собственно, и вся имевшаяся информация про этого специалиста. Из всех резюме он был единственным, кто не имел абсолютно никакого опыта работы. Но мне сильно импонировало то, что француз выбрал именно наше учебное заведение, а не американское или франко-канадское.
Перед визитом соискателей я постарался придать офису жилой вид. Расставил по столам несколько кружек, предварительно испачкав их кофе. Накидал в мусорные корзины смятых бумажек. Даже положил на стол распечатанные проекты, наспех найденные на просторах сети. А перед собой — ежедневник, в который придумал с десяток записей. Наконец, потоптался по офису, оставляя грязные следы, создавая видимость посетителей, уже бывших здесь сегодня.
Первым вошел японец. Он мне сразу не понравился. В идеально отутюженном костюме, с гладкой прической. На брюках — ни капли грязи. И это — с учетом конца первой недели сезона дождей! Ботинки — тоже девственно чистые. Словно кандидат зашел не с улицы, а телепортировался в мой кабинет прямиком из собственной прихожей. От таких педантов не жди ничего хорошего.
Такеши внимательно выслушал меня о перспективах компании, о контрактах на строительство сети отелей, которые в самом деле были подписаны — спасибо Брагину. Однако меня не оставляло ощущение, что его внимательность — это не более, чем вежливость, но никак не заинтересованность.
— Это какая-то подстава? — спросил Мусасимару по окончании моего рассказа.
— В каком смысле? — удивился я.
— Я же вижу, что офис не рабочий.
— Это еще почему?
— Следы подошв на полу — одинаковые, от одних ботинок. Из кружек никто не пил — нет отпечатков от губ. Да и сами кружки совсем новые — нет въевшегося кофейного налета. Бумага в корзинах — совсем чистая, на ней нет текста. Проект у вас на столе — это отель «Великий Хан» в Скагаранском Халифате, он построен около пяти лет назад, и той же компанией, с которой работал я на Марининских островах. Плюс нет пыли рядом с самим проектом. Маловероятно, чтобы уборщица каждый раз поднимала всю стопку, чтобы вытереть пыль под ним. Люди этой профессии слишком ленивы. Кстати, и на проекте пыли нет. Он здесь появился не ранее, чем сегодня. В заключении — все записи в ежедневнике тоже сделаны сегодня. На это указывают размазанные по вашей руке чернила. Причем все — одной пастой! Я и спрашиваю: в чем подвох?
Я посмотрел на свою ладонь. В самом деле — весь измазан гелевой ручкой. Старею, блин! Столько осечек в один раз! А японец — наоборот, слишком умный. Ну его, куда подальше, такого наблюдательного! Такой расколет всю операцию в первые же дни, и куда он побежит с такой информацией — один Тилис, Единый В Трех Ликах, ведает!
Сделав вид, что смутился, я убрал руку под стол. На самом деле — нащупал рукоять револьвера. Но передумал. После Такеши я ожидал еще двоих инженеров, и объяснять им наличие трупа их предшественника и кляксу из крови и мозгов на стене я не горел желанием.
Вместо этого я залечил строителю байку про молодую, но бурно развивающуюся фирму, которая получила заказ на строительство копий отеля «Великий Хан» на Марининских островах. Он, похоже, не поверил ни единому слову.
Только за Мусасимару закрылась дверь, я позвонил Брагину. Тот ругался на удивление мало, в конце концов — сам виноват, не проконтролировал. Удовлетворенный, с мыслью, что обеспечил педанту два-три незабываемых месяца в какой-нибудь каталажке за что-нибудь малозначительное, я встретил второго претендента.
— О, мистер Грачев! — скалился американец, тряся мою руку. — Я так рад знакомству с таким большим человеком! Настоящим боссом! Босса видно по его секретарше, а у вас такая чикса! Просто потрясающие ноги!
Этот здоровый, крепкий, загорелый парень, судя по всему, не вылезавший из спортзала, импонировал мне намного больше, чем японец. Я залечил ему ту же историю, что и Такеши, с сетью отелей на островах.
— Строить — это мое призвание, мистер Грачев! — признался Джейнс. — Я построил этим чертовым чертям половину чертового Города Башен! Срубил, кстати, неплохой куш! Я б и сейчас там был, если бы не их варварские обычаи!
— Что ты имеешь в виду? — насторожился я.
— Да покувыркался я с одной кобылкой из местных. Такая чикса! — Дональд причмокнул губами. — Так они меня едва не казнили! Всего из-за одного раза, мистер! Пришлось срочно уносить ноги!
— Ты переспал с чертовкой? — уточнил я.
— Ага, — подтвердил строитель. — Но там такая чикса! Все при ней!
Я даже поперхнулся от неожиданности. Напрямую связь людей со скагами никто никому никогда не запрещал. Кувыркайтесь на здоровье. Тем более, что инопланетянки многое переняли от землянок: каблуки, чулки, мини-юбки, пирсинг в пупке, пуш-ап, макияж и прочий арсенал средств для соблазнения мужчин. Некоторые даже носили парики. Но как-то это было не принято. Нет, в войну всякое случалось, причем не обязательно по обоюдному согласию, но то была война. После конфликта, когда сильного пола среди рогатых сильно поубавилось, скагаранки, конечно, сходили с ума от недостатка внимания.
Но все же… у краснокожих было принято после такого заключать брак. Обесчестил даму? Женись, кому она теперь нужна! В противном случае — винеш, страшный грех. А это — халанажиш и прочие прелести чертовой мести. Однако брак предполагал продолжение рода. А именно этого дать люди с инопланетянами не могли. Доказано теорией и проверено практикой. Иначе говоря все это превращалось в бесполезные телодвижения. Получалось, что кто-то из пары — бесплоден, т. е., опять же, бесполезен для рогатого общества. И дорога одна — на казнь. Хотя тут все было более быстро и гуманно — привязывали к ногам камень, и вперед, в подводное плавание.
Так что лечь в постель с чертовкой — неоправданный риск. Здесь надо думать вообще не головой. Не той головой. А человек, который не умеет трезво мыслить, держать себя в руках, мне задаром не был нужен.
Распрощавшись с Джейнсом, я остался ждать последнего соискателя. А тот, как назло задерживался! Я прождал полчаса и уже готовился уходить, понимая, что если француз прямо сейчас вдруг придет — я все равно пошлю его к Тилису, Единому В Трех Ликах. День прошел впустую. Из троих кандидатов первый — слишком умный, второй — наоборот, слишком тупой, третий — неорганизованный.
Я, дав Инессе задание — поискать еще резюме в сети, стоял в дверях, как в приемную залетел молодой человек. Высокий, худощавый шатен в очках с тонкой металлической оправой, промокший до нитки с брюками, до колена заляпанными грязью.
— Мсье Грачев? — спросил он.
— Мишель Лафер? — догадался я. — К сожалению, вы опоздали. В своих сотрудниках я, не в последнюю очередь, ценю пунктуальность. А у вас эта черта начисто отсутствует.
— Но, мсье! Я бесконечно извиняюсь, если б не чрезвычайные обстоятельства… я попал в ужасную пробку в паре кварталов от вашего офиса, какой-то лихач сбил какого-то японца. И был вынужден идти пешком!
— Японца? — замер я.
Секретарша тоже издала удивленный возглас.
— Да, — кивнул инженер. — Насмерть. Совсем молодого. Жалко парня.
Как же быстро сработал разведчик! Парня в самом деле жалко. Даже я не ожидал. Только я надеялся на менее радикальный способ решения проблемы. Сие событие напомнило мне о жесткости характера полковника. Хотя для меня, если черти раскроют прикрытие, быть сбитым автомобилем — еще хороший исход.
— Хорошо, проходите, — я сделал жест в сторону своего кабинета.
Вчерашний студент остро нуждался в работе. Будучи из небогатой семьи, он был вынужден взять кредит на образование. Оказалось, Верхнезаводский Политехнический француз выбрал исключительно из-за стоимости обучения, а не из каких-либо других соображений. Поскольку закон о бесплатном высшем образовании не распространяется на иностранцев, коим и был франко-канадец, то даже за обучение в ВПИ ему пришлось платить. Конечно, не столько, сколько в Обамском Технологическом Институте или Си-Си-Би, Строительном Колледже Блэкмонта. И дело не в качестве образования. А в том, что наши учебные заведения дают знания, настоящие знания, а амеровские, главным образом — связи, собирая под одной крышей детей политической и экономической элиты, обеспечивая кумовские принципы ведения бизнеса еще до появления у студентов самого бизнеса.
С Мишелем я общался дольше всех из претендентов. Торопиться было некуда — ужасающую пробку я контролировал из окна. Парень мне подходил по всем параметрам. Не дурак и не любитель соваться туда, куда не просят. Без опыта, но с хорошими знаниями. Он за час смог доступно объяснить мне некоторые моменты в строительстве, которые Брагин с Рамиресом не смогли вдолбить в мою голову больше, чем за месяц. На Лафере я и остановил свой выбор.
Полковнику я много чего высказал о его методе решения проблем с возможной утечкой информации. Насыпать умнику полные карманы дурман-травы и упаковать на пару лет — было б гораздо гуманнее. Старый товарищ, как всегда, ответил резко:
— Капитан, есть два способа заботиться о здоровье своих зубов. Чистить их утром и вечером и не совать нос в чужие дела. Так получилось, что этот япошка слишком многое узнал. Я не могу так рисковать операцией. На кону судьба всего человечества на этой планете. Без преувеличения. Один человек — это очень небольшая цена. Цель оправдывает средства.
— А секретарша? — возразил я. — Думаешь, она не свяжет визит Такеши и его смерть? Ее — тоже в расход?
— Ей я верю, как себе! — заверил Брагин.
— Ты же никому не веришь!
— Она — моя дочь!
На такое откровение мне уже нечем было возразить. Если не верить собственным детям — кому тогда, вообще, верить?
После приема на работу француза единственное, что держало нас в Грачевске — стена воды, лившаяся с неба. Но Тилис, Единый В Трех Ликах, благоволил нам. Сезон дождей в этом году длился всего десять суток, что много меньше обычного. Жуткая жара, наступившая сразу за ним, испарила влагу за считанные дни, украсив степь трещинами. Я такого пекла вообще не припомню. Может к тому, кто управляет погодой, разведчик тоже применил крайние меры воздействия? Или это какой-то особенный год?
