Распродажа. Самая коммерческая часть

Налетай – лучшие сюжеты, комиксы, которые можно купить и прочесть, история персонажей, комиксы о которых (в основном) до сих пор занимают полки магазинов. В этой части мы собрали рассказы об отдельных сериях, героях и историях: выписывай все, что понравится, и иди в комикс-шоп с эти списком как с рецептом от врача! Ну, или погугли на худой, как говорится, конец. Тоже вариант.

«Принц Вэлиант во времена Короля Артура» («Prince Valiant in the Days of King Arthur») – это, наверное, один из самых особенных приключенческих стрипов, когда-либо выходивших на страницах американских газет.

Он одинаково близок и далёк к другим знаменитым героям последних полос американских газет: Тарзану, Баку Роджерсу, Фантому и Мандрейку-Волшебнику. Приключения принца Вэлианта – это своеобразный «Флэш Гордон в декорациях артурианы», напоминающей империю Хайборию из цикла произведений Роберта Ирвина Говарда о Конане.

Начнем с того, что даже с появлением комиксных журналов в 30-е годы, отдельные стрипы не утратили ни капли своей актуальности для читателей – по одной простой причине: журнал надо было ещё поискать в окрестных магазинчиках, куда его могли и не привезти, а газета – вот она, поставляется к дверям прямо к утреннему кофе! Персонажи стрипов принадлежали крупным газетным синдикатам, что гарантировало появление популярных героев во всех уголках Америки, а заодно и за границей, особенно в Швеции. Мандрейк-Волшебник, к примеру, упоминается у Астрид Линдгрен в «Калле Блюмквисте», а о степени известности (в своё время) Фантома говорит хотя бы долгое существование в шведском зоопарке Parken Zoo развлекательного сегмента, посвященного этому Призраку-Который-Ходит.

«Отцом» принца Вэлианта стал Гарольд «Хэл» Рудольф Фостер (Harold Rudolf Foster, или Hal Foster), американец канадского происхождения, в 1928 году начавший работу над одним из первых приключенческих стрипов – адаптацией книг Эдгара Берроуза о Тарзане.

В 1937 году, устав от подобной работы, Фостер решил сделать нечто свое, оригинальное. Никаких проблем с тем, «куда это своё пристроить», не было – Уильм Херст, знаменитый газетный магнат, настолько сильно хотел, чтобы на страницах принадлежащих ему изданий были стрипы Фостера, что предложил тому просто потрясающие по тем временам условия – 50 % от прибыли за стрип. (Правда, по другой версии идея рыцарских комикс-приключений принадлежала редакторам Херста, а работу над ними сперва предлагали легендарному иллюстратору Норману Рокуэллу.)

Идея использовать материал рыцарских романов как основу для комикса кажется привлекательной и лёгкой в исполнении только на первый взгляд. Реплики героев выглядели бы чересчур громоздко в привычных «пузырях», а неспешное эпическое развитие событий, утяжелённое многократными повторениями, слабо вяжется с комиксной динамичностью. Самыми знаменитыми работами, в которых авторам удалось приспособить артуриану к формату комиксов, по сей день являются «Камелот 3000» («Camelot 3000») и «Принц Вэлиант»; и если в первом действие предусмотрительно перенесено в далёкое будущее, то Хэл Фостер вполне справился с задачей изобразить раннее Средневековье.

Первые приключения Вэлианта носили характер преимущественно фантастический, но со временем приобрели позицию своеобразной «альтернативной истории»: принц начинает принимать участие в событиях, реально засвидетельствованных летописцами. Разумеется, эти комиксы нельзя назвать именно историческими – Фостер допускал множество несоответствий с описываемым временем (разумеется, ради большей увлекательности и… эпичности). «Принц Вэлиант» – это именно что героический эпос в форме рыцарского романа, воплощённый в графическом повествовании.

Влияние его на мир комиксов огромно – позы героев Фостера многократно копировались, дизайн стал одним из определяющих для героических историй в сказочно-средневековом антураже. Джек Кирби, вдохновившись небольшим сюжетным ходом, когда Вэлиант, чтобы напугать врагов, одевается чудовищем, создал на основе его образа нового героя для Вселенной DC, Демона.

Постепенно Рыцарь с Поющим мечом стал неотъемлемой частью американской культуры, персонажем фильмов, мультсериала и многочисленных упоминаний где только можно (вспомним хотя бы Эдди Вэлианта из кинофильма «Кто подставил кролика Роджера?» и принца Валиума из комедии «Космические яйца» блистательного Мэла Брукса).

Бак Роджерс впервые появился на страницах культового журнала «Amazing Stories» (правда, там его звали «Энтони») в романе «Армагеддон 2419 года». Увлекательное произведение привлекло внимание людей из газетного синдиката National Newspaper Service, которые решили сделать из него комикс-стрип. Комикс «Buck Rogers in the 25th Century A.D.» вышел в один день со стрипом о суперпопулярном в то время Тарзане – 7 января 1929 года.

История рассказывала о молодом человеке, который, вдохнув странный газ, погрузился в состояние анабиоза (еще одна параллель с творчеством Э. Р. Берроуза – с романами о Джоне Картере), и проснулся в XXV веке, в разгар очередной войны. Разумеется, Роджерс сразу же оказался в гуще приключений, которые следовали одно за другим.

Второстепенные персонажи тоже были крайне хороши, тут был и опереточный злодей Киллер Кейн, и прекрасная Вилма Диринг, и космический пират Черный Барни, и ученый доктор Хьюер. Подобного рода произведений в мире комиксов ещё не было, уже в 1930 году Бак стал героем и воскресных страниц.

Кроме того, выходило море различной продукции, связанной с именем Бака Роджерса – от игрушек до «big little books», маленьких толстеньких книжечек, адаптировавших его приключения в формат «на развороте немного текста и картинка во всю страницу».

Флэш Гордон, детище художника Алекса Рэймонда, последовал на «весёлые страницы» вслед за Баком. Художественный стиль стрипа про Гордона был более утонченным, нежели карикатурно-мультяшные приключения Роджерса. Завязка здешнего сюжета тоже была стремительной: спортсмен Флэш Гордон и красотка Дэйл Арден в ракете доктора Заркова летят на планету Монго, вызывающую катаклизмы на Земле. Там они узнают, что планетой правит тиран Минг, и начинают долгую борьбу с ним, по пути встречая множество причудливых народов (люди-львы, люди-акулы, люди-ястребы и т. д.), переживая миллион приключений и каждый раз оказываясь перед лицом новой опасности.

И Бак, и Флэш стали героями киносериалов (про Гордона их было снято аж три штуки), и обоих героев сыграл обаятельный пловец-олимпиец Ларри «Бастер» Крэбб (Larry «Buster» Crabbe). Казалось бы, это всё тридцатые-сороковые, в дальнейшем герои должны были быть забыты… Но не тут-то было.

Ранее телевидение работало по той же схеме, как и газетные синдикаты – различные передачи продавались множеству станций по всей стране. Естественно, старые киносериалы оказались отличной альтернативой супербюджетным телешоу. Именно так их увидел будущий создатель «Звездных войн» Джордж Лукас, позаимствовавший многое из похождений Флэша (самое знаменитое – уплывающие вверх титры с «кратким содержанием предшествовавших событий»), и Юджин Кляйн, будущий основатель группы Kiss, известный под псевдонимом Джин Симмонс, явно вдохновлявшийся проклепанными костюмами Бастера Крэбба.

Гордон и Роджерс попали и за границу, их приключения тиражировались во множестве стран (подробнее об этом можно прочитать в романе У. Эко «Таинственное пламя царицы Лоаны») и служили примером для местных комиксистов, оказав колоссальное влияние на облик «взрослых комиксов» в Европе, а подобные им персонажи – например, английский Дэн Дэйр (Dan Dare) – становились культовыми у себя на родине.

Комиксы, фильмы, мультфильмы об этих героях выходили весь прошлый век и выходят (или планируются) до сих пор. Их истории много раз переосмыслялись, осовременивались, пародировались. Они настолько прочно вросли в массовую культуру, что стали архетипическими фигурами.

Термин «Золотой Век комиксов» достаточно известен отечественному читателю. Так принято обозначать эпоху, начавшуюся с выпуска первого номера журнала «Action Comics» в 1938 году и продлившуюся до начала пятидесятых. Это «первая героическая эпоха» американских комиксов, годы взлета и падения нового жанра, так называемой «супергероики», время миллионных тиражей. Под «комиксами» понимаются не всякие истории в картинках, а только выходившие в журналах. Жанров была уйма, но главенствующим были именно сюжеты о странных людях в странных костюмах, которые совершают некие подвиги.

Об этой эпохе существуют два полярных мнения: «этожклассика!» и «фузачемэточитать». Оба мнения, будем честными, – полнейшая ерунда. «In Roma, prudenter quasi cives romanus», чтобы читать комиксы Золотого Века, стоит попробовать стать читателем Золотого Века. Это ли не высшее удовольствие чтения старинных книг или просмотра старого кино – перевоплощение? И без всяких страданий, как у героя телесериала «Квантовый скачок». Чтобы прекратить путешествие, нам достаточно нажать на клавишу, отложить книгу или покинуть зал. Итак, вы американец сороковых. Там, на другом континенте, война. По улицам помелом взметает пыль её сестрица – тень Великой депрессии. Вы забегаете в драг-стор с невиданным богатством в кармане, целым долларом, чтобы выпить лимонаду, а еще важнее – купить комиксов. Возникает вопрос: «Почему именно комиксов?» Ответ прост. Сколько бы лет вам ни исполнилось, комиксы – ваша собственность. Они – предмет обмена и коллекционирования, они учебник жизни и дверь в другие миры. Они дёшевы и они повсюду.

Могущественными конкурентами комиксов были кинематограф и мультипликация. Журнал комиксов, в его привычном виде, появился позже. И удивительно, что он умудрялся спокойно соперничать с такими высокотехнологичными развлечениями. Но комикс мог показать читателю такие вещи, каких он не увидел бы в пыльном зале в обнимку с попкорном. Комиксы Золотого Века – это совершенно инопланетная культура для современного читателя. Стандарты много раз менялись за минувшие десятилетия, и для их чтения необходимо знать и историю, и кинематограф, и литературу. К тому же не стоит полагать, что до нас с вами жили какие-то совершеннейшие идиоты, которые ни черта не умели. Вот взять, например, Морта Вейзингера…

О Морте Вейзингере можно говорить часами. Его подопечные чаще вспоминают неопрятность Морта, его дурные манеры, а то и вовсе называют «злобной жабой». Но одного у Вейзингера не отнять – он построил индустрию журналов комиксов такой, какой мы её знаем. Система Морта, его знаменитые правила до сих пор работают, и работают замечательно. Больше всего он известен возрождением супергероики в Серебряном Веке, но и в довоенные годы он успел сделать кое-что. И это «кое-что» будет предметом нашего разговора.

Вейзингер начал свою карьеру в фандоме научной фантастики. Клиентами его с Джулиусом Шварцем (ещё одной важной фигурой в истории DC) агентства, первого в своем роде, были, среди прочих, Эдмонд Гамильтон, Альфред Бестер, Рэй Брэдбери и Говард Филлипс Лавкрафт. В марте 1941 года Морт попал на работу в National Publications, редактором изданий о Бэтмене и Супермене. Кроме прочего, Вейзингер должен был придумывать новых героев. И в 73-м номере «More Fun Comics», старейшего издания National и первого журнала комиксов, состоящего из оригинального материала, а не перепечатки газетных стрипов, появились сразу несколько супергероев за авторством Морта: Джонни Квик, Зеленая Стрела и Аквамен.

А вот здесь и начнем рассматривать фигуру «подводного супергероя» подробнее. Не будем брать в расчет разнообразных «человеков-амфибий» мифологии и палп-фикшн. Нас интересуют комиксы. Первыми додумались сделать супергероем существо, способное проводить долгое время под водой, в Funnies Inc, компании, снабжавшей издателей продукцией для заполнения журналов комиксов. Нэмор, герой Билла Эверетта, создавался для журнала «Motion Picture Funnies Weekly», изданного ничтожным количеством копий (не дошедших до массового читателя). Подлинную жизнь (в цвете!) Нэмор обрел в Timely. Чуть раньше (но позже «MPFW») появился герой по прозвищу Акула, созданный Львом Гланцменом. Эверетт еще поигрался с идеей водного героя, создавая Гидромена и The Fin. Но вернемся к Нэмору. Вздернутые брови, крутой нрав и крылышки на ногах. Нэмор был первым в журналах комиксов антигероем, который помогал человечеству вовсе не из-за «правды, справедливости и американского пути». Сперва он был врагом людей, могущественным убийцей и сверхсильным вандалом. Но военное время требовало своих героев, и Нэмор стал сражаться с нацистами и японцами. Он отмачивал странноватые каламбуры и претерпевал странноватые метаморфозы внешности (временами его бедовая головушка становилась до неприличия треугольной).

Аквамен же явился совершеннейшим рыцарем в сверкающих доспехах. Бодрый, улыбчивый, в строго функциональном костюме! Всего-то чешуйчатая оранжевая фуфайка, перчатки с «плавниками», и такие же «плавники» на обтягивающих штанах. Эмблема на поясе, а не на груди. Свою историю происхождения простодушный супергерой сам рассказывает в первое же своё появление. Жил на свете дяденька, достаточно известный. И нырял этот дяденька, нырял, пока однажды не обнаружил руины самой натуральной Атлантиды! Там дяденька нашел всякие сведения о научных достижениях атлантов, посредством которых он обучил своего сына дышать под водой, быстро плавать, ловко мордовать людей кулачищами (в «More Fun Comics #85» это называют «подводным джиу-джитсу»), и, как выясняется в «More Fun Comics #81», общаться с морскими существами. Сына дяденька окрестил Акваменом (серьезно!). В последующих выпусках выясняется, что существование такого вот парня – не секрет для человечества, даже его «ориджин» всем известен. А военно-морской флот так и вовсе наладил с ним переписку методом писем в бутылках, бросаемых в море («More Fun Comics #83»). Слабостью Аквамена является долгое нахождение вне воды – без H₂0 герой лишается сверхчеловеческой силы.

Собственно атлантов и остатки их культуры нам практически не показывают. Разве что некий сарайчик в первой истории, где отец Аквамена отыскал их секреты дыхания под водой, и (видимо, тот же сарайчик) заброшенный храм атлантов, где сам Аквамен проживает. В 87-м выпуске «More Fun Comics» Аквамен находит оставшихся в живых атлантов. Оказывается, что некогда это было античное государство, где жители развлекались гонками на колесницах. Среди них жил некий Мило, который предупреждал своих соотечественников о грядущей катастрофе, которая погубит их прекрасный мир (привет, Джор-Эл!). В результате Мило строит прозрачный купол, под которым спасаются избранные атланты и доживают до наших дней. Странно, конечно, что по их запискам было возможно натренировать Аквамена, а сами они все утонули. Хотя, там еще вулкан извергался. В этом же выпуске, кстати, Аквамен кусает акулу за хвост!

Вообще, взаимоотношения Морского Монарха и его подданных устроились не сразу. В первых историях Аквамен предпочитает общаться с обитателями глубин посредством хука с правой. Позже он начинает нормально общаться с некоторыми из них, а в ряде историй его сайдкиком становится тюлень Арк, издающий исключительно звук: «Арк! Арк!», который Аквамен умеет расшифровывать, как Хан Соло – ворчание Чубакки. С человечеством у Аквамена отношения примерно такие же. Одних он нещадно лупит (бандитов, нацистов и их союзников), другим всячески помогает. В «More Fun Comics #93» он, например, помогает добраться до Мурманска советскому кораблю «Нева», экипаж которого состоит исключительно из женщин (при этом – никакой клюквы, только уважение подвига советского народа, так что если вам будут говорить, что, мол, у них там в этих комиксах все русские плохие, смело приводите вышеобозначенный комикс в пример). В 85-м выпуске «More Fun Comics» Аквамен сталкивается даже с браконьерами, истребляющими тюленей с помощью электроружей – вот и один из первых примеров «экологического» комикса.

Есть у Аквамена той поры и свой «немезис» – пират Черный Джек. Это вполне себе современный бандит, жаждущий буквально реконструировать традиции славных пиратов прошлого. Сперва этот одноглазый тип даже одевается по «пиратской моде», но позже обзаводится, вместо банданы, стильной фуражкой. Черный Джек достаточно регулярно мелькает в историях об Аквамене, и вряд ли в этот период можно выделить более значимого его противника (разве что король «острова погибших кораблей» Саргассо из «More Fun Comics #78» и Яском, лидер бандитов в «More Fun Comics #82»). Остальные (немцы, японцы, гангстеры) достаточно типичны. С ними Аквамен не особенно церемонится – врагов он предпочитает взрывать к чертовой матери.

Сценаристами Аквамена сороковых называют (кроме Вейзингера) Мэнли Уэйда Уэллмана, Джозефа Грини, Джо Самачсона, Рут Кауфман, Пола Тэлбота, Дона Кэмерона, Джорджа Кашдана, Отто Биндера и Джека Миллера. Рисовали похождения героя Пол Норрис и Луис Казенёв. Герою не сильно повезло в плане продвижения, появившийся в одно время с ним Зеленая Стрела по тенденциям времени пользовался куда большей популярностью и регулярно занимал обложки (на обложках «New Fun Comics» Аквамен не появлялся никогда, исключение – это упоминание его имени на «More Fun Comics #81»). Позже появился еще один могущественный соперник – Супербой, а в марте 1946 года супергерои «переехали» в «Adventure Comics», оставив «More Fun» исключительно юмористическим журналом.

Аквамен времен «More Fun» – удивительный комикс. Он намного «реалистичнее» многих супергеройских историй своего времени (и очень прилично нарисован, особенно во времена Норриса). Конечно, тут хватает и нацистских вундервафель (вроде искусственного айсберга), и невероятных атак морских животных (с биологией сценаристы не дружили совершенно), но он не ударяется в совершенную «странность». Многое в нем опережает свое время, а сюжеты не страдают строгим следованием принципу «найти суперзлодея – победить суперзлодея». Научные сведения в нем подаются ненавязчиво (военная пропаганда, конечно, куда более заметна). Ничего совсем революционного в Аквамене тех лет, к сожалению, нет, но и назвать «средненьким» его нельзя. Это короткие беззлобные истории, которые не успевают наскучить. Даже в моменты ужасных испытаний Аквамен не бросается рефлексировать, а ищет выход, как, собственно, и полагается герою Золотого Века.

Итак, супергерои из «More Fun» перешли в «Adventure Comics» в 1946 году. Место Сэндмена, Стармена и «Герильи Марка Гиббса» заняли Супербой, Аквамен, Зеленая Стрела и Джонни Квик. Сэндмен, еще в 69-м выпуске усилиями Морта Вейзингера превратившийся в очередного «героя в трико и с напарником», создавался тогда Саймоном и Кирби. Креативная команда, сделавшая для National мощнейшие хиты Boy Commandos и Newsboy Legion, и обладавшая полнейшим кредитом доверия Джека Лейбовица, уже явно собиралась уходить на вольные хлеба, поэтому их Сэндмен был банальным клоном Капитана Америки. Блеклый Стармен и пропагандистская «Герилья» тоже не соответствовали духу времени. Остались только истории про «Сияющего Рыцаря».

Теперь журнал заполучил комикс «Супербой» о похождениях Супермена в отрочестве. Все, связанное с Суперменом в те годы, было таким же магнитом для читателя, как фотографии Элвиса в печатных изданиях лет через десять, и обложки всецело принадлежали «Человеку из Стали, когда он был ребенком». Зеленая Стрела шёл на втором месте по привлечению покупателей. Несмотря на схожую с Бэтменом основу, истории о Стреле были весьма интересны, в лучших традициях Золотого Века и с легким налётом грядущего Серебряного. Герой с сайдкиком-подростком всё ещё был свежей идеей. Джонни Квик (нужный тогда потому, что Флэш принадлежал All-American, а не National, до 1946 года бывших, по факту, разными компаниями) и Сияющий Рыцарь тоже, наверное, кому-то нравились, но журнал покупали явно не ради их новых похождений. Аналогичное справедливо и для Аквамена.

Период 1946–1949 годов – сложное время для супергероики. Нацисты с японцами, главное топливо для сюжетов, становились неактуальны, выглядели анахронизмом, коммунисты так и не смогли стать «достойной заменой», гангстеры выглядели старомодно, а до научной фантастики и каталогов суперзлодеев Серебряного Века нужно было ещё дойти. Подход «хук с правой и проблема решена» переставал работать, а цветастые костюмы уже не обеспечивали огромных тиражей. Читатель, заставший первых супергероев, вырос. Крайм-комиксы, нарождающийся хоррор – вот что выходило в топы. На необходимую эволюцию супергероика оказалась способна, но очевидным это стало в конце следующего десятилетия.

Приключения Аквамена в этот период слабо отличаются от эпохи «More Fun». Основным художником был Луис Казенёв, позже его сменил Джон Дэли. С Казенёвом работали сценаристы Джо Самачсон и Дон Кэмерон, а с Джоном Дэли – прославленный Отто Биндер. Стиль Казенёва, близкий газетным стрипам, и стиль Дэли отличаются разве что более странными лицами у Дэли, но вот работа колориста у Дэли более «цветастая», морское дно больше похоже на будущие иные измерения Доктора Стрейнджа Стива Дитко, нежели на привычные серые камни и темный фон.

Его главным врагом по-прежнему является Черный Джек (окончательно определился его внешний вид – борода, серьга в ухе, капитанская фуражка), временами напоминающий Лекса Лютора по части изобретательства. Частым мотивом сюжета становится необходимость нахождения Аквамена вне воды (или только в воде) некоторое время, в 127-м выпуске используется классический прием с временной потерей памяти (излечивается, что любопытно, ударом крышки от кастрюли). В качестве напарника несколько раз появляется Арк, но сама по себе способность Аквамена общаться с морскими животными стала определяющей. В 117-м выпуске его слушаются даже чайки, а в 119-м выпуске сообщается, что он общается с фауной телепатически. Животные помогают абсолютно мультяшно: рыбой-пилой можно пилить! Главное же «оружие», засветившееся еще во времена «More Fun», – это электрические угри, которых Аквамен использует как аккумуляторы, но может и по морде ими отоварить. Частенько упоминаются реальные исторические события, связанные с историей флота или морскими легендами типа «Летучего Голландца» (в 121-м выпуске Аквамен даже путешествует во времени, нырнув в некий «странный водоворот», а в 133-м выпуске обыгрывается сюжет «Моби Дика»). Изредка появляются фантастические гигантские существа.

Другой сюжетной особенностью становятся сюжеты о людях с якобы сходными способностями Аквамена, на поверку оказывающихся киноактерами или жертвами преступников. В 132-м выпуске, например, напечатана история с громким названием «Аквагёрл», про девушку, которую бандиты заставляют выдавать себя за русалку, чтобы убедить всех, что видевший её бизнесмен – сумасшедший, раз ему русалки мерещатся. В 136-м выпуске – юноша Чак Финн, который научился плавать почти как Аквамен, но бандиты угрозами заставляют его воровать. Несмотря на то, что Аквамен частенько утверждает, что никаких русалок не существует, в 139-м выпуске на подводном суде над злодеем Саймоном Драго, объявившим себя истинным хозяином морей, присутствует самый натуральный мужик с рыбьим хвостом.

Личная жизнь Аквамена перестает быть загадкой, поскольку в 130-м выпуске нам рассказывается про его влюбленность. Объектом симпатии повелителя морской стихии становится Эстер Грейбл – киноактриса, сыгравшая женщину со способностями Аквамена. Герой влюбляется в неё, посмотрев фильм, и тут же едет к дамочке, чтобы предложить ей руку и сердце. Он спасает её от антропоморфной гориллы в штанах и выполняет её желания, чтобы убедить в серьезности своих намерений и безграничности возможностей: приносит ей кусок айсберга (для свежести лица), достает крупные жемчужины, «делает радугу» при помощи двух китов и их водяных струй (и катается на ней!). Но дамочка вдруг заявляет, что никогда не плавает, чтобы не смыть косметику. И тут вдруг оказывается, что все это приснилось Аквамену на пути в Голливуд. В жизни же Эстер бросается к герою с приветствиями (желая «получить несколько уроков плавания»), но он, впечатленный сном, отвергает её. Это одна из немногих по-настоящему новаторских историй про Аквамена своего времени, предвосхищающая «воображаемые истории», ставшие популярными в дальнейшем.

Когда материал об Аквамене только задумывался, мне стало любопытно: можно ли как-то понять суть супергеройской иерархии? Почему один герой становится кумиром поколений, а другой – скучноватым приложением? И, если уж говорить напрямую: как Аквамену удалось пережить все эти годы, если были заброшены похождения других, более, казалось бы, любимых публикой супергероев? Ответ простой: он слегка опережал своё время. Слегка.

Приключения его в Золотом Веке – это самый, что ни на есть, массовый комикс. Читателю повествуют только о бесконечной цепи приключений Аквамена, как о похождениях Ника Картера. Не важна предыстория героя, не важна его психология, не важно вообще ничего, кроме его строгой функциональности: «увидел чудовище – победил чудовище». В своей первой версии герой не менее убедителен, чем, скажем, Шерлок Холмс. Отец натренировал его по методикам атлантов. А кто его знает, какой там у этих атлантов уровень науки? Морской Монарх может долго находиться под водой и шустро плавать. Чуть позже авторы награждают его типичной супергеройской слабостью – терять силы, долго находясь без (или вне) их источника.

Герой палпа – герой мгновенного действия, ничто не может его остановить, кроме удара по башке, да и то ненадолго. Супергерой Серебряного Века существует в других условиях – его много чем можно победить. Конечно, от Супермена отскакивают пули, но даже от маленького кусочка криптонита он слабеет. Тор без молота снова становится Дональдом Блейком, Доктору Стрейнджу нельзя надолго покидать материальное тело. Аквамен не может протянуть долго вне воды.

Но этого, как оказалось, было мало. Стандартный сюжетный ход той поры: «Аквамену нельзя находиться в воде определенное время». И несчастный правитель пучин вынужден изгаляться, чтобы… А вот здесь весьма интересное «чтобы». Что должен делать любой уважающий себя супергерой? Сражаться с чудовищами! Под определение чудовища подходят и собственно враждебные монстры, и преступники, и инопланетяне, и некие природные катаклизмы. Самыми удобными для формата супергероики чудовищами были нацисты. Но во второй половине сороковых и начале пятидесятых – это уже прошлый век, нафталин, скука смертная. Многочисленные парни в трико, чьи бесконечные похождения мусолились в огромном количестве комиксов успели к тому времени истребить такое количество нацистов, что ими можно было бы населить Юпитер!

Аквамен становится главным медийным лицом среди супергероев. Он делает всё ради хорошего паблисити. Конечно, цели у него помасштабнее, чем в будущем будет ставить себе Питер Паркер. Зачем властелину морской стихии квартплата? У него есть все сокровища морей и умение отдавать телепатические приказы морским (и условно-морским, типа чаек) животным. Аквамен занимается тем, чем положено заниматься прогрессивному правителю – благотворительностью. Он то устраивает благотворительный цирк, то плавательный марафон (собственно, в одном из сюжетов «нельзя находиться в воде», напечатанном в «Adventure Comics #152», Аквамен проплывает положенную дистанцию в разных жидкостях: шампанском, апельсиновом соке, молоке, масле, РТУТИ!), то снимается в кино. У него нет никакой тайны личности – весь мир знает, что есть такой Аквамен, что он быстро плавает, и что проживает на дне океана. Его борьба – это уже не бесконечные сражения с пиратами. Вторжения бандитов в мир Аквамена в начале пятидесятых носят характер досадного недоразумения. Его жизнь в разноцветных панельках – это прототип нынешних видеоблогов. Он умудряется стать даже морским «гаишником» и пострадать синдромом вахтера в «Adventure Comics #191».

В плане истории происхождения, которая шлифовалась у супергероев Золотого Века с завидной регулярностью, только в 162-м выпуске «Adventure Comics» она слегка уточняется: отец не просто тренировал Аквамена, но и сделал ему некую операцию.

При этом, несмотря на свою полнокровную жизнь героя газетных заголовков, он остается страшно одинок. Все его друзья появляются только на один сюжет, все его попытки установить контакт с женщинами заканчиваются ничем. Его подданные – рыбы, и их Аквамену явно недостаточно, чтобы существовать полноценно. Супергерою необходим любовный интерес, взаимоотношения с которым и делают простенькие истории про драки мускулистых дядек такими интересными. Сложный мир сексуальных взаимоотношений раскрывается для ребенка совершенно в мифологических аспектах. Противоположный пол для супергероя – это средство достижения статуса взрослого человека, который можно получить, только вступив в сакральный брак. И злодей, похищая подружку главного героя, собирается именно жениться на ней, чтобы герой был лишен подобной возможности. Но чаще всего реализуется этот принцип не так просто, как описано выше. В любовной схеме «Минг-Дейл Арден-Флэш Гордон-Аура» Минг выступает в роли похитителя возможности получения статуса, Дейл Арден – сама возможность, Флэш Гордон – взыскующий, а Аура – ложная возможность. У дамочки в беде реальный приоритет, а властная Аура демонстрирует нам завлекательный, но губительный путь, для «обезвреживания» которого авторам стрипа приходится сводить её с принцем Бэрином. Между тем, гангстеры из самой первой истории о Супермене похищают Лоис Лэйн вовсе не с целью отвести её под венец, они явно собираются «развлечься», но это редкое исключение. В приключенческих стрипах тридцатых и ранней супергероике сексуальная привлекательность персонажей носит характер маркера – с этим парнем/девицей явно что-то не так. Леди-Дракон из «Терри и пиратов», Женщина-Кошка из «Бэтмена» – дамочки щеголяют в весьма любопытных нарядах и демонстрируют интересные выпуклости своих точеных фигур. Чудо-Женщина одета в своеобразный купальник, она лишена привлекательных вырезов и прочих вещей, которые дразнят воображение. Комсомолка-спортсменка в спортивных трусах и светская львица в платье до пола, казалось бы, в первом случае мы видим куда больше, но во втором – нам намекают, что́ мы могли бы увидеть. Апофеоза это достигает в историях о Спирите. В 187-м выпуске «Adventure Comics» Аквамен становится объектом мести богачки Энн Колинз, которую он не выбрал «королевой моря». Но между ними не завязывается никаких романтических отношений, хотя Энн и перевоспитывается в конце истории.

Издатели супергероики настрого запрещали делать своих героев хоть сколько-то сексуальными (остракизму подвергались даже ягодицы Супермена). Естественно, что в такую ханжескую эпоху родился самый живучий миф в истории комиксов о гомосексуальности отношений Бэтмена и Робина. Серебряный Век – время подавленной сексуальности и сакральных браков, которые могут происходить только в «вымышленных историях».

В случае с Акваменом все несколько любопытнее. До прихода Рамоны Фрэдон на должность художника серии он выглядел вполне обыкновенным человеком. Фрэдон добавила ему рельефную мускулатуру как у пляжного бодибилдера (и очень часто рисовала Аквамена со спины, демонстрируя читателю его развитые плечи). Её карандаш рисовал больше не абстрактного супергероя, но более «телесного», Фрэдон чаще пользовалась крупным планом. Аквамен в пятидесятые обрел лицо, и это лицо было весьма привлекательным.

Но звездой журнала по-прежнему был Супербой. С 153-го по 169-й выпуск Аквамен вообще появляется в «Adventure Comics» через раз (причина, вероятно, в том, что Фрэдон была художником и на серии «Shining Knight», выходившей в том же журнале, и не успевала сдавать по две истории, поэтому Аквамен и Сверкающий Рыцарь «подменяли» друг друга до тех пор, пока серию Рыцаря вообще не закрыли). В 190-м выпуске его наконец-то упоминают на обложке.

С 211-го выпуска у Аквамена постоянно меняется цвет перчаток (то желтые, то зеленые), а с 215-го выпуска вроде как происходит переход от Аквамена Земли-Два к Аквамену Земле-Один. Но только в 1956 году он обзаведется новым напарником (вместо Арка, который давным-давно перестал появляться) осьминогом Топо. В 260-м выпуске (уже 1959 год) в истории «How Aquaman Got His Powers» нам расскажут полноценный «ориджин». И так Аквамен окончательно шагнет в Серебряный Век, и это станет его первым моментом подлинной славы.

Мир палп-фикшн знавал множество героев. Тут были и мускулистые мужики из джунглей, носители леопардовых трусов, и сверхсекретные шпионы, и пираты, и варвары, и бравые вояки. Но самым популярным геройским типом был городской виджиланте, «детектив в маске». Термин, естественно, условный, не все герои, попадающие под него, носили маску. Самый знаменитый, Тень, вообще согласно книжкам, неизвестно как выглядел. Коренное различие между супергероем и детективом – в их сверхзадаче. И тот, и другой должны победить некое чудовище (преступника, банду заговорщиков и тому подобное). Супергерой действует согласно канону жанра приключенческого, детектив в маске, извините за тавтологию, детективного.

Первым ультимативным супергероем комиксов был Супермен. Первым ультимативным «детективом в маске» – Бэтмен.

Но был и еще один герой, не снискавший шумной славы, но являвшийся самым настоящим «потерянным звеном» между героями палп-фикшн и героями комиксов.

И его звали The Clock (позвольте оставить прозвище без перевода).

Влияние этого героя колоссально, он предвосхитил «приземленные» геройские сюжеты (к которым с легкой руки маркетологов прикрепилось название «реалистичные» и, о ужас, «нуарные»).

В повседневной жизни героя звали Брайан О‘Брайен. Богач из высшего общества да еще и бывший окружной прокурор. Его костюм в образе The Clock состоял из костюма-тройки, федоры и черной маски, скрывавшей лицо. Как и полагается хорошему детективу, он – мастер маскировки, и к тому же вооружен парой изобретательных гаджетов. Тут и стреляющая трость, и бриллиантовая запонка, в нужный момент выпускающая слезоточивый газ. При необходимости герой оставлял свою визитку, с изображением циферблата, маски-домино и надписи: «The Clock Has Struck».

Первые приключения парня в черной маске, созданного художником Джорджем Бреннером, были опубликованы в «Funny Pages» #6 (или «Funny Picture Stories» #1), ноябрь 1936 года. Уже через год, из-за финансовых трудностей, персонажа продали Quality Comics. Выпускавшая его компания, переименованная в Centaur, несмотря на факт продажи, продолжала печатать старые истории с этим героем. В Quality же решили дать герою напарника, которым стал бывший боксер Пэт «Мопс» Брейди, внешне похожий на О‘Брайена. Его «геройский костюм» был проще некуда – скрывающая нижнюю часть лица бандана. По идее, сайдкик должен был «смягчить» брутальность историй, но в первой же истории Брейди грохнул парня, раскрывшего его тайную личность.

В «Crack Comics» #21 «Мопс» исчезает без всяких объяснений, а его помощником становится девушка с интригующим именем Буч. Истории с The Clock печатались до 1944 года, а в 1956-м, когда издательство Quality приказало долго жить, права на персонажа были куплены DC, которые, несмотря на упоминания и редкие появления героя, не удосужились оформить лицензию, и потому The Clock Золотого Века находится теперь в публичном доступе, так что и ты, читающий эту статью, можешь написать/нарисовать про него свою историю, и никто на тебя в суд не подаст.

Позже The Clock появлялся в серии издательства Malibu «The Protectors» в числе других персонажей Centaur (1992), а в 2013-м засветился в «Masks» от Dynamite. На эти две версии персонажа распространяется авторское право.

Кроме того, что Брайан О‘Брайен был первопроходцем, связавшим палп-фикшн с комиксами, он еще и очень сильно повлиял на самого знаменитого «детектива в маске» веселых картинок – Спирита, что немудрено, ведь редактором Quality был его создатель, Уилл Айснер.

Комиксы о The Clock Золотого Века строго рекомендуется скачать и прочитать тем, кто интересуется палп-фикшн, но не может достать/не может читать в электронке приключения Тени, Детектива-Фантома, Паука и прочих ребят из пестрой славной гвардии.

В 1940 году в супергероях не было недостатка. Каждый месяц издательства выбрасывали на ньюсстенды все новых и новых поборников справедливости. Но немногим из них была уготована блестящая долгая судьба. Наш герой отличался от всех остальных парней в трико. Могущественное кольцо – из опер Вагнера. Костюм – из фильма «Черный Пират» с Дугласом Фербенксом (плюс немного древнегреческого театра). Происхождение – популярная идея о магических свойствах метеоритов в обрамлении восточных сказок. Но откуда пришла сама идея Зеленого Фонаря, могущественного артефакта и источника потрясающей силы? В 1940 году художник Мартин Ноделл возвращался домой из офиса редактора All-American Comics Шелдона Мейера. Ожидая поезд метро, он увидел машиниста, обследующего пути с красным фонарем в руках, зеленый же фонарь был знаком того, что все в порядке. Такая повседневная деталь плотно засела в воображении Ноделла, позволив ему нырнуть в глубины своего сознания и вынырнуть с роскошной жемчужиной-идеей, крепко зажатой в кулаке. Идеей о новом супергерое, черпающем свои силы из того самого символа «все в порядке», зеленого фонаря.

Со своими набросками Ноделл пришел к Мейеру, но тот вовсе не впечатлился. Рисунок был грубый, а сама идея Супермена с волшебным фонарем (именно этим показался Мейеру новый герой) была не самой привлекательной. Но Ноделл продолжал капать шефу на мозги, чтобы тот взял концепты в работу, и Мейер поставил ему в пару сценариста Билла Фингера, работавшего с Бобом Кейном над Бэтменом. Мартин вовсе не был рад тому, что кто-то еще будет причастен к созданию Зеленого Фонаря, и потом заявлял (по доброй традиции художников комиксов), что вообще-то придумал все сам, а Фингер так, что был бы он, что не было бы его.

Первым делом нужно было придумать звучное имя для альтерэго Зеленого Фонаря. В набросках Ноделла его звали Уиллардом Мейсоном, и был он университетским профессором с темными (привет, Супермен и Бэтмен!) волосами. Поскольку герой обладал волшебным светильником, то связь с Ала ад-Дином была очевидной. Фингер предложил назвать персонажа Аланом Лэддом, но Мейер был резко против, имя показалось ему «слишком выдуманным». Когда чуть позже появился популярный киноактер с таким именем, Мейер наверняка искусал себе локти. А Фонарь стал блондином Аланом Скоттом, инженером. В ходе работы над первой историей Мейер настоял на том, чтобы сделать костюм героя максимально цветастым, а силу Фонаря сделать бесполезной против всего, сделанного из дерева.

Летом 1940 года Зеленый Фонарь дебютировал на страницах «All-American Comics», чуть позже «вступил» в Общество Справедливости Америки, а уже в следующем году получил свой собственный журнал. Читателям герой ужасно понравился: на фоне бесконечных ребят, чьим единственным оружием был всемогущий «хук-с-правой-в-челюсть», парень, умеющий материализовать собственные мысли, выглядел свежо и оригинально. Опять же, в отличие от остальных супергероев того времени, его сайдкиком был не очередной мальчонка в трусах, а водитель такси Дойби Диклз, комичный мужичонка средних лет, разговаривающий на городском жаргоне.

В середине сороковых Мейер нанял на работу литературного агента Джулиуса Шварца, а заодно и его протеже, писателя-фантаста Альфреда Бестера. Бестер сменил Фингера на посту сценариста историй о Зеленом Фонаре, и именно он стал автором самой известной версии клятвы Зеленого Фонаря: «In brightest day, in blackest night, no evil shall escape my sight. Let those who worship evil‘s might, beware my power: Green Lantern‘s light!». Еще одним важным «изобретением» Альфреда Бестера стал один из самых популярных злодеев вселенной DC – Соломон Гранди, источником вдохновения для которого послужил рассказ Теодора Старджона «Оно».

Взамен Бестера Мейер попросил занять пост сценариста популярного фантаста Генри Каттнера. Писатель сначала отказался, но его жена Кэтрин Мур, тоже автор фантастики и фэнтези, уговорила Генри поработать над Зеленым Фонарем. Каттнер с большим удовольствием проработал над персонажем год, а на смену ему пришел сделавший имя на палп-фикшн Джон Брум.

В конце сороковых интерес к супергероям резко упал, поэтому к 1950 году Зеленый Фонарь фактически исчез со страниц комиксов. Бал правили истории о преступлениях и военных действиях, а «на плаву» оставались, в основном, только те герои, которым удавалось удачно попасть на киноэкран. В 1959 году герой вернется, но в абсолютно ином обличье (а чуть позже – и в своем собственном), и это уже совсем другая история.

Героический палп-фикшн – вещь совершенно особая, во многом схожая с вестерном. Приключения, смертельные опасности, перестрелки, погони. Все в декорациях мегаполиса тридцатых-сороковых годов прошлого века, кишащего гангстерами, сумасшедшими учеными, бессовестными богачами, несчастными дочерьми миллионеров и трудолюбивыми секретаршами, коварными китайцами и роковыми красотками. В таком городе обычные люди живут в постоянном страхе, но их защищает некий герой, вершащий правосудие там, где бессильна полиция. Он одет в плащ, носит шляпу, стреляет без промаха и скрывает свою настоящую личность. Он – герой эпохи Дикого Запада, идейный наследник ганфайтеров (или прямой, в случае с Зеленым Шершнем). Героический палп-фикшн – это жанр, то есть то, что «считывается» читателем как героический палп-фикшн. Разумеется, вышеперечисленные признаки совершенно необязательно наличествуют в любом произведении такого жанра, собирательный образ относится скорее к Тени, Пауку и Детективу-Призраку и их последователям (до Черного Плаща включительно). Док Сэвидж, к примеру, не прячет лица и не носит плащей, а G-8 – это герой из поднебесья, а не из подворотен.

Но, если «лошадиная опера» проникла во все сферы медиа, с историями о мстителях в маске все несколько сложнее. Палп о мстителях в масках с появлением супергероев стал камерным жанром, а его проявления в комиксах достаточно редки. Его легко спутать с «крутым» детективом, нуаром и той же супергероикой. Оригинальных же героев комиксов в палповой традиции так и вовсе можно пересчитать по пальцам (если мы, конечно, не обратимся к продукции небольших издательств, чей конёк – как раз в «ностальгических» историях, которые можно вполне назвать эксплуатационными). Палп в начале девяностых трактовался либо через углубление трагедийной его составляющей, либо – чаще – комедийной. Попытки сделать палп аутентичный предпринимались и в комиксах (незаслуженно забытая серия Shadow Strikes от DC), и в кинематографе («Тень» Рассела Малкэхи), но куда более удачными на большом экране стали похождения «Человека Тьмы», а в комиксах – новая серия о старом Песочном Человеке.

Итак, Уэсли Доддс, он же Песочный Человек Золотого Века, один из самых невезучих мстителей в маске. Впервые появившийся на страницах «Adventure Comics» #40 в 1939 году (или в «New York World‘s Fair» #1, это вопрос спорный, но комикс для «Adventure» точно был создан раньше), он был вполне себе палповым героем. Бравый богач, надевающий плащ, шляпу и стилизованный противогаз, чтобы, усыпляя злодеев газом, разрешать разного рода криминальные загадки. Слабоватая, если честно, концепция для 1939 года. Палповые герои, конечно, неплохо существовали на страницах комиксов, но после Супермена и Бэтмена они смотрелись устаревшими, читатели хотели свежих супергероев, в которых сочетались бы лучшие черты героев палп-фикшн, а не просто очередную копию Черной Летучей Мыши. Авторы похождений Доддса пытались «освежить» героя, внедряя в истории о нём как можно больше палповых элементов, вроде того, что когда-то Уэсли был военным летчиком. Главной изюминкой серии стала Дайан Белмонт, очаровательная напарница Песочного Человека. Вполне возможно, что то была попытка привлечь аудиторию девочек (или, к примеру, читателей постарше), но и она не увенчалась успехом. Песочный Человек даже стал участником Общества Справедливости Америки, но мода на трико уже вынесла герою свой приговор, и в очередном выпуске «Adventure Comics» приключения Доддса были приведены в надлежащий, по мнению издателей, вид.

Долой противогаз и плащ! Даёшь цветастый костюмчик в обтяжку! Скажем «нет» напарнице в вечернем платье! Пускай вместе с Песочным Человеком хуки с правой гангстерам отвешивает мальчонка по прозвищу Сэнди! Первые две истории про обновленного героя во всем стремились копировать похождения крайне популярного Бэтмена. Потом герою ненадолго повезло, им занялись Саймон и Кирби, дав читателям превосходные истории в своем неповторимом стиле. Но главный дуэт Золотого Века не задержался в National надолго, и с Песочным Человеком все стало совсем плохо. Он превратился в очередного второстепенного героя, подопытного кролика для перезапусков и ретконов.

Сорок лет Песочного Человека болтало как дерьмо в проруби. Пока на него, как и на многих других «неудачников», не нашёлся свой британец. Нил Гейман создал своего Песочного Человека, новую версию, кардинально отличающуюся от того, что делали его предшественники. И успех комиксов Геймана привел к возвращению Уэсли Доддса в роскошной серии «Sandman Mystery Theatre».

Новый Доддс (круглолицый и робкий, говорящий сам с собой, неуклюжий, одержимый) боролся со злом в аккуратно воссозданном авторами мире Америки конца тридцатых. Он герой не потому, что носит костюм. Он просто не остается равнодушным, когда рядом творится зло. Главными врагами Песочного Человека были не столько причудливо одетые злодеи, хотя и их хватало, а пороки, разъедающие общество. Ведомый вещими снами, он одевался в мешковатый костюм и натуральный противогаз и противостоял нетерпимости, алчности и сумасшествию, вычурно и пафосно предрекая злодеям ужасную судьбу. Дайан Белмонт из роковой красотки превратилась в обыкновенную молодую женщину своей эпохи, разрывающейся между желанием самореализоваться, вписаться в патриархальное общество и выстроить взаимоотношения с Доддсом.

Отдельные истории, как правило, названные по кличкам главных злодеев, занимали несколько номеров (Vertigo, как и большая часть тогдашней индустрии, уже пристрастились к схеме «утром синглы – вечером TPB») и посвящались нескольким проблемам. Параллельное повествование, привнесенное, как принято считать, Британским Вторжением, цвело в SMT пышным цветом. Наравне с историей в картинках ещё один сюжет разворачивался во внутренних монологах главных героев. Номинально серия была не связана с основной Вселенной DC, а похождения Доддса были «отретконены». Кроме косметических изменений вроде внешности героев, сам «канон» историй Золотого Века (в котором уже основательно поработали ножницами авторы историй об Обществе Справедливости) был изменен в духе посткризисной Вселенной. Цветастый костюм акробата Доддс носил теперь только единожды, на маскараде, а Сэнди становилась Дайаной, опять же всего один раз. Кроме того, в серии постоянно мелькали супергерои того времени, истории о которых тоже «приземлены» (маниакальный Алый Мститель, бабник Блэкхок и т. п.).

Важной фишкой серии является помещение приключений Песочного Человека в исторический контекст, который преподносят аккуратно, не превращая серию в учебник по истории. Здесь нашлось место и миру ранних «мыльных опер», и тому, как эпоха супергероев сменила эпоху палповых героев на ньюсстендах. Но при этом SMT к читателю крайне требователен, он «взрослый» не только из-за сложности поднимаемых проблем, он ещё и требует достаточного владения материалом. Вредит ли это комиксу? Не очень, разобраться в нем все же проще, чем в любой отдельно взятой «глобалке» наших дней.

Основным художником SMT был Гай Дэвис (более всего известный по серии «BPRD»), изобразивший мир не просто полным мифологических противостояний, но мир, полный людей, полный страстей и страстишек, грязный и прекрасный, жуткий и поэтичный. Мэтт Вагнер и Стивен Т. Сигал, в свою очередь, показали Америку сороковых страной переживаемых (когда поправимых, а когда – нет) психологических травм. Кульминацией серии становится история о Всемирной выставке, в которой становится понятно, что до прекрасного нового мира – рукой подать, но люди старого мира пока готовы только любоваться его макетами.

SMT при всех составляющих ещё и является одной из самых сильных и пронзительных историй любви, когда-либо созданных на страницах американских комиксов, следующая знаменитой фразе Джека Кирби: «Life at best is bittersweet». 21 июня 2016 года вышел первый том переиздания серии (300 с лишним страниц в мягкой обложке), и это отличный повод ознакомиться с ней, если вы ещё не сделали этого.

У нашего поколения, вышедшего из бывшего/еще существовавшего СССР, было престранное детство. Нас в равной степени воспитывали американские мультфильмы, нарисованные японцами, и насквозь советские (или антисоветские – все одним миром мазаны) бабушки и дедушки. Нас не удивишь масштабными ивентами и кроссоверами: наши «чердаки» сами по себе один большой кроссовер, в котором спокойно уживаются Мурзилка, Корбен Даллас, Леша-курица, Мальчиш-Кибальчиш и Флэш.

Потому, наверное, представители горемычного российского комикс-сообщества и кидаются в мир рисованной периодики с головой, меряют «Хранителей» и комикс-кодовую супергероику одинаково, невзирая на контекст эпохи, ситуацию на рынке и возрастной ценз. Этакое архаровское рвение простительно тем, кто много лет подряд с одной и той же кассеты смотрел «Кровавый спорт» и «Ну, погоди!», но оттого этот подход все равно не становится верным.

Чтобы получше разобраться в колоссальном ворохе журналов из чужого детства (тем паче, если это детство американских мальчишек и девчонок 50-х годов прошлого века), было бы неплохо найти культовым фигурам тех времен персонажей-побратимов в совдепии.

Если у вас вообще было детство, то вы наверняка читали книги о приключениях Незнайки, написанные замечательным советским писателем Николаем Носовым. Если у вас дома была «Библиотека пионера», то вы наверняка читали и рассказы Носова навроде «Фантазеров» или «Мишкиной каши». А если ваше знакомство с творчеством Носова зашло еще дальше, то вы наверняка читали и упоительную повесть о послевоенном бытовании советских школьников под названием «Витя Малеев в школе и дома». В противном случае, ознакомьтесь с ней прямо сейчас – жизнь в лице OLD KOMIX дает вам эту потрясающую возможность!

Так вот, у главного героя этой книжки – обычного советского четвероклассника Виктора Малеева – есть лучший друг, и зовут его Шишкин. Этот Шишкин вроде отличный парень – неглупый, решительный, но при этом немного слабохарактерный и имеет дурную привычку влипать по своей вине в неприятности. Например:

– Шишкин тайком от матери завел собаку по имени Лобзик;

– Шишкин решил уйти из школы и заделаться цирковым артистом;

– Шишкин разбил дома стекло;

– Шишкин начал прогуливать школу, потому что пытался научить Лобзика считать;

– Шишкин стал оборотнем, а потом хиппи.

Хотя нет. Стоп. Это уже не Шишкин. Это совсем другой парень – тоже неплохой, неглупый и решительный. Тоже лучший друг главного героя. И его тяга к неприятностям такая же сильная, как и у Шишкина.

Его зовут Джимми. Джимми Олсен, товарищ Супермена.

Осенью 1952 года в США вышел телевизионный сериал «Adventures of Superman», в котором заглавную роль играл Джордж Ривз, а Джимми Олсена представлял на экране Джек Ларсон. Рыжий репортер в исполнении Ларсона так полюбился зрителям, что National Comics Publications решили запустить регулярную серию о Джимми Олсене. Но несмотря на популярность персонажа, в издательстве все же помнили, кто на деревне первый парень: так название серии получило довесок «Superman’s pal», а сам Супермен на двадцать лет получил довесок в виде чемодана с неприятностями по имени Джимми. И все заверте…

Как правило, основным источником головной боли Человека из Стали является то, что:

– Джимми решил разобраться со злодеями своими силами;

– Джимми поучаствовал в очередном научном эксперименте;

– Джимми завел себе нового товарища;

– Джимми снова кем-нибудь стал.

Иногда и в самом деле складывается ощущение, будто перед нами не журнал о друге Супермена, а графическая версия «Метаморфоз» Овидия. Кем только не становится бедняга Джимми! На этом поприще он даст фору и своему супердругу, и его гёрлфренд Лоис. У Джимми хаотически возникают и исчезают сверхспособности, он с легкостью меняется телами с окружающими и, естественно, в один прекрасный момент становится гориллой.

Обложки серии «Superman‘s pal Jimmy Olsen», запечатлевшие эти преображения, часто попадают в списки «Самых глупых обложек комиксов» наряду с «Радужным Бэтменом» и «Толстым Флэшем». Современная комикс-макрель в человеческом обличье, страшится словосочетания «Серебряный Век», будто оборотни собственно серебра. В их чешуйчатые головы не укладывается тот факт, что когда-то люди, читавшие комиксы, не требовали от них того, что требуют от порнографии, криминальных сводок или авангардной прозы – они читали комиксы. Забавные и волнующие истории, которые придутся по вкусу и детям, и их родителям. Сейчас под это определение попадут разве что комиксы по известным медиа-франшизам вроде «Looney Tunes» или «My Little Pony».

В пятидесятые никому и в голову бы не пришло называть комикс глупым оттого, что он смешной. Ведь детский юмористический комикс – а таким и был «Superman’s pal Jimmy Olsen» должен быть смешным.

К тому же, формат «три забавные истории за 10–15-20 центов» не мешал походя рассказывать и о довольно серьезных вещах в не слишком утомительном ключе: разговор заходил и о политиках-тиранах, и о нигилистах-хиппи. В 118-м номере серии Джимми решил написать материал о жизни патлатых безобразников: сначала стал носить цветастые шмотки и отпустил рыжую бороду, а затем вышел на демонстрацию с лозунгом «The Man of Steel is a no-good heel!», что можно вольно перевести как «Супермен – чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй».

Но всему хорошему приходит конец – Шишкин в финале произведения Носова берется за ум и начинает хорошо учиться, а Джимми Олсен стал серьезным, вырос из формата «несколько историй в одном журнале» и начал спасать мир. За такого Джимми Олсена и взялся в 1970 году перешедший из Marvel в DC Comics Джек «Мощный Царь Царей» Кирби – гениальный художник и профессиональный страдалец.

Одержимый идеей «Я-буду-драться-за-двоих-нет-за-четверых-нет-за-двенадцать!», Джек в роли писателя и художника в одном лице принялся старательно вписывать рыжего корреспондента в безумное хитросплетение своих новых персонажей и идей. Кирби в DC был дан полный карт-бланш, а его имя на обложке комиксов о Джимми было написано едва ли не крупнее, чем название серии.

Джек, как истинный Король, творил без оглядки на чернь: он смело вводил новых персонажей, вытащил из забытья Легион Газетчиков – команду сирот, придуманную Кирби и Саймоном еще в 1942 году, явил городу и миру мегаломаньяка Дарксайда, похожего поначалу отчего-то на разъевшегося гитариста группы Slade Дейва Хилла по кличке «SUPERYOB».

Руководство DC в отчаянии смотрело на дело рук своих. Выпущенный из бутылки джинн по имени Джек на глазах рушил популярную серию. Продажи упали до минимума, а лица персонажей после Кирби приходилось перерисовывать.

В апреле 1972 года Король, вдоволь наизмывавшись, изволили уйти из серии, но было уже поздно. По художественно-коммерческим соображениям, в 1974 году серию «Superman’s pal Jimmy Olsen» объединили с «Superman‘s girlfriend Lois Lane» и назвали «Superman Family». Новая серия подхватила нумерацию персональной серии Джимми, но это – повод для отдельного разговора.

«Витя Малеев в школе и дома» и по нашу пору можно найти в книжном магазине. Серию «Superman’s pal Jimmy Olsen» DC потихоньку издает в линейке черно-белых репринтов «Showcase Presents» под названием «Superman Family».

Если есть желание и возможность – купите и прочтите эти книги, забудьте на пару часов о деконструкции, ломании четвертых стен и фрейдистском подтексте. Проживите два разных детства мальчишек и девчонок, разделенных когда-то океаном и Варшавским договором. Давно уже выросших и постаревших.

Вы, конечно, по-прежнему будете смеяться над тем, что Джимми Олсен переоделся в девчонку или стал роговым, но это будет уже совсем другой смех.

Людям свойственно начинать заведомо бесполезные споры. Когда-то образованнейшие люди своего времени ломали копья из-за количества ангелов, которые могут поместиться под одним грибком на детской площадке, сейчас (для них превосходную степень пусть каждый подберет сам) другие люди рассуждают о том, какой вымышленный герой сильнее/быстрее/мрачнее/скучнее. Черт их разберет, чьи споры в итоге принесут человечеству больше пользы: мы же вообще собираемся их примирить и поговорить о существе, способном ответить на вопросы и первых, и вторых. У нас в гостях Херби Попнекер, «жирное стремное ничтожество».

Этот мальчуган появился на свет в превосходное время: на дворе был 1958 год. Комикс-Код уже дал метастазы в мозг индустрии комиксов, а Ли и Кирби еще не начали проводить ей свой патентованный курс нетрадиционного лечения космическим излучением и паучьими укусами. Толстяк Херби возник на страницах антологии «Forbidden Worlds», редактором и автором которой был Ричард И. Хьюз. Первый комикс о Херби назывался «Herbie’s Quiet Saturday Afternoon!» и в двух словах был вот о чем: семейная пара, наслушавшись на встрече Родительско-учительской ассоциации чуши о том, какой активной и деятельной должна быть молодежь, возвращается домой. Там родителей поджидает отпрыск, толстый мальчик по имени Херби, страстно увлеченный двумя вещами: сидением на месте и поеданием леденцов на палочке. Папка Херби (его, кстати, зовут Пинкус Попнекер) психует и сокрушается, мама пытается успокоить супруга. В конце концов, Херби все-таки заставляют прогуляться и вот тут-то и начинаются приключения, о которых рассказывать бесполезно.

Наш приятель Херби может все. Вокруг бушует Серебряный Век, самые популярные герои своего времени тоже, в принципе, могли многое, но им приходилось делать поправку на то, что криптонит валяется на улицах как щебенка, а Зеленого Фонаря может победить даже агрессивный попугай желтого цвета. У Херби же все было куда проще – источником его удивительных сил были леденцы, их он потреблял с детства, так вот и сделался самым могущественным существом в мире. С леденцами Херби не расстается никогда – ими очень сподручно бить врагов прямо в грызло, а для каких-то особенных чудес нужно кушать особенные леденцы (например, коричный, который хрен достанешь). Главным же талантом Херби, конечно, является его сдержанность и скупость на слова. Он выражается короткими и емкими фразами, как герой итальянских вестернов, которых пока еще нет в природе. А еще он может преспокойно надавать тумаков Дьяволу.

Собственно, первый комикс про Херби Попнекера выглядит законченной шуткой: толстый (но пока не очень-то, в будущем Херби станет толще и совершеннее) мальчик оказывается могучим и невозмутимым героем, способным перемещаться в пространстве, разговаривать с животными и уничтожать пришельцев. Вот только обаяние толстого очкарика оказалось слишком сильно – персонаж периодически появлялся в «Forbidden Worlds», а в 1964 году и вовсе получил свою сольную серию.

Журнал «Herbie» состоял из нескольких историй о заглавном герое, на его страницах мы встречали дедушку Херби (выглядящего как увеличенный вдвое и поседевший внук), сам главный герой переодевался в супергероя по прозвищу «Жирная Ярость», общался с Хрущевым, находил девушку-двойника в Каменном Веке. Его приключения были настолько невероятными и абсурдными для своего времени, что вдохновили таких видавших виды авторов, как Алан Мур и Джон Бирн (последний однажды даже нарисует собственную версию приключений Херби).

Именно комикс «Herbie» стал неграненым алмазом Серебряного Века. «Herbie» – журнал для тех, кто знает толк в приключениях Джимми Олсена и Лоис Лейн. В этом кривом зеркале отражаются все хитроумные уловки и обаятельные благоглупости комиксов 50-х годов, и в этом отражении особенно ярко видно, как же они были неописуемо хороши.

Времена, они меняются. И меняют принципиальные вещи. Сейчас название «продает» каждый конкретный комикс: никого, по-хорошему, и не волнует, что будет на обложке очередного выпуска популярной серии, никто не обещает «Самого опасного злодея во Вселенной», «Наступления новой эпохи», «Истории, которую вы не ожидали прочитать». Превосходная степень давно ушла с обложек комиксов в пресс-релизы. Сложно представить, что долгое время принцип был кардинально иным: каждая обложка буквально кричала о том, что под ней находится самое лучшее вложение для твоих десяти центов.

Это был Серебряный Век комиксов. В 1954 году был принят Комикс-Код, в октябре 1956-го в «пристрелочной» серии «Showcase» дебютирует новый Флэш, Барри Аллен. Серия, о которой пойдет речь ниже, тоже началась с номеров в «Showcase», и она называется «Superman‘s Girl Friend, Lois Lane» – «Лоис Лейн, подружка Супермена».

Для издателей это был уже второй опыт запуска регулярной серии о второстепенном персонаже историй о Супермене. (Первым была серия «Кузя, друг Алён…» ну, то есть «Superman‘s Pal, Jimmy Olsen» – «Джимми Олсен, товарищ Супермена»). Но если серия о Джимми стала следствием огромной популярности персонажа в телесериале «Приключения Супермена», то судьба сольной серии для Лоис решалась в уже упомянутых 9-м и 10-м номерах «Showcase». Дебют оказался успешным, и уже в марте-апреле 1958-го на прилавках появился первый номер серии, на обложке которого заглавная героиня в остроконечной шляпе, к вящему удивлению Супермена, пролетает на метле перед золотым диском луны.

Дальше – больше. На обложке каждого номера красовалась очередная шокирующая картина быта Супермена и Лоис Лейн. Супермен становится деревом, ребенком или продает свои поцелуи по доллару. Лоис же становится кентавром, призраком или зэка. Рутина… Эти двое правда созданы друг для друга.

Кроме метаморфоз главных героев, огромное место в серии занимают романтические коллизии: как правило, это хаотично возникающие любовные треугольники с участием, например, русалки Лори Лемарис или главного противника Лоис, ее Лекса Лютора и Джокера, – Ланы Ленг. Последняя, к слову, тоже имеет обыкновение периодически кем-нибудь становиться.

Кроме пассий Супермена, частыми гостями «Superman‘s Girl Friend, Lois Lane» были коллеги Супермена по Лиге Справедливости. Чего стоит хотя бы 29-й номер серии, на обложке которого Лоис жарко целует Зеленую Стрелу, а Бэтмен и Аквамен с нетерпением дожидаются своей очереди.

Особняком стоит девятый номер серии. Специальным гостем этого выпуска стал поп-певец Пат Бун. Это был любитель родины и белых ботинок из лосиной кожи, запретить слушать которого своей дочери не пришло бы в голову даже самой строгой мамаше. Улыбчивый и молодой, на страницах комикса он пел вместе с Лоис песню о том, какой Супермен клёвый чувак. Это появление сыграло для Пата такую же роль, как и два номера «Showcase» для Лоис – вскоре из печати вышла серия комиксов о Пате Буне. Правда, она продержалась всего пять выпусков и была отменена. А потом поп-карьера Пата была раздавлена, как дерьмо асфальтоукладчиком, понаехавшими из Британии Beatles, и Буну пришлось начать петь госпел и любить войну. К слову, даже сам Супермен саботировал выступления дуэта Пата и Лоис, потому что их песня могла разрушить всю его жизнь. Как? Читайте сами – не пожалеете.

Из года в год (серия «Superman‘s Girl Friend, Lois Lane» выдержала 137 выпусков и два ежегодника, и была закрыта осенью 1974-го) приключения Лоис становились все серьезнее, цена за номер с десяти центов выросла до двенадцати, внешний вид Лоис становился все современнее, позы – раскованнее, а взгляды – шире. На излете серии Лоис пришлось даже побывать в теле чернокожей женщины, чтобы испытать на себе все «прелести» расовой сегрегации, а в 80-м номере она на зависть всем комиксовым постмодернистам ломает собственную обложку!

В 1974-м «Superman‘s Girl Friend, Lois Lane» вместе с «Superman‘s Pal, Jimmy Olsen» были объединены в серию «The Superman Family». Та, в свою очередь, протянула еще восемь лет. Начались восьмидесятые, и индустрия вновь начала меняться. О характере этих изменений можно спорить сколько угодно, но факт остается фактом – раньше даже рядовой номер второразрядной серии о второстепенном персонаже мог рассказать нам за десять центов три смешные, волнующие, захватывающие законченные истории. Этого, бывает, и от ста выпусков флагманской серии не допросишься.

Прежде всего этот персонаж (как и львиная доля других героев комикс-мейнстрима) знаком русскоязычным читателям благодаря своим экранным появлениям, в особенности по успешному сериалу «Флэш», стартовавшему в 2014 году. Первые же комиксы о Барри Аллене в России известны достаточно узкому кругу людей, не столько из-за предубеждения в отношении старых комиксов, сколько из-за того, что не только официальных изданий, но и фанатских переводов их практически не существует.

Барри Аллен не был первым Флэшем. До него в сороковые годы выходили комиксы о молодом человеке по имени Джей Гаррик (Jay Garrick), обладавшем сходными способностями. Его костюм представлял собой своеобразную версию облачения Меркурия, быстроногого божества древних римлян. Весьма популярный в начале своего существования, первый Флэш «жил» в достаточно непростую для супергероев эпоху стремительно менявшихся трендов. К началу пятидесятых его похождения перестали печатать. Собственные «спидстеры» так или иначе входили в своеобразный джентльменский набор любого издательства, печатавшего супергеройские истории, и Флэш ничем особенным на их фоне не выделялся. Его потрясающая скорость была представлена читателям по умолчанию, художественно это изображалось чисто номинально, больше сообщалось текстом.

«Канонический» вид ему придали художники Эверетт Э. Хиббард (который вместе с Фоксом однажды появился на страницах своей же истории) и Ли Элиас (придумавший вместе со сценаристом Робертом Канигером первую Звёздную Сапфир). Их Флэш обзавёлся широкими бровями и квадратной челюстью, а истории о нём стали куда более мультяшными (в рисунке Хиббарда и Элиаса словно проступают черты грядущих супергероев в версии Брюса Тимма), нежели кинематографичными, как ранняя супергероика. Последнюю историю о Флэше написал Канигер, а нарисовал Кармайн Инфантино – в ней Гаррик сражался с этаким анти-Флэшем в чёрной маске по прозвищу Rival (соперник, конкурент). Вышла история в 1949 году в 104-м номере «именного» журнала Флэша.

Инфантино тогда было двадцать с небольшим лет, и он хватался за любой фриланс в сфере комиксов. Потомок итальянских эмигрантов (хотя его отец Паскуале, вынужденно переименовавшийся в Патрика, и родился в Нью-Йорке), он, как и многие тогдашние комиксисты, вырос в среде подростковых банд, но закончить свою жизнь, прошитый очередью из пистолета-пулемёта Томпсона какого-нибудь джи-ай, не хотел. У Кармайна были две страсти – архитектура и комиксы. Его настоящим кумиром был Милтон Канифф (Milton Caniff). Стрип «Терри и пираты» («Terry and the Pirates») был подлинной сенсацией, альфой и омегой для художников комиксов, начавших карьеру в тридцатые-сороковые. Чуть позже Инфантино открыл для себя Хэла Фостера (Hal Foster), но Канифф навсегда остался для него «номером один». Собственно, копированием его стиля Кармайн и занимался в первое десятилетие своей карьеры. Ещё одним важным учителем для Инфантино стал молодой парень Джейкоб Куртцберг, уже звавшийся тогда Джеком Кирби. Будущий Король комиксов научил своего будущего работодателя (в конце шестидесятых Инфантино, ставший одним из редакторов DC, сыграл далеко не последнюю роль в переманивании Кирби из Marvel) мыслить кинематографично, заставлять работать фантазию читателя.

Последняя история о Флэше была вполне в стилистике Каниффа и Саймона с Кирби. Но достаточно тяжеловесная и перегруженная, а Флэш Золотого Века был не таким уж скоростным. Точнее, он бегал на огромных скоростях, делал всё очень быстро, но визуально это было решено достаточно слабо. Костюм «современного Меркурия» уже тогда выглядел архаично – здорово для начала сороковых, но никак не для эпохи научной фантастики. Он был забавен, как герои комедии, но малоинтересен как супергерой.

Много лет спустя, в 1956-м, о Флэше вновь вспомнил редактор Джулиус Шварц. Канигер, Инфантино и Джо Куберт должны были стать теми, кто должен представить новому читателю нового Флэша. Но никто и думать не мог, что вместе с новым Флэшем вернётся и Джей Гаррик. Барри Аллен, наравне с Хэлом Джорданом, новым Зелёным Фонарём, был одним из первых героев зарождающегося Серебряного Века. Именно эти парни вернули читательский интерес к супергеройским комиксам. Прощайте, ганфайтеры Дикого Запада и любовные истории!

Новый «Самый быстрый человек» – герой эпохи Кеннеди, молодой предприимчивый красавец, чей костюм напоминал не Меркурия двадцатого века, как это было с Джеем Гарриком, а что-то вроде человека-спортивного автомобиля.

Истории о Флэше позволили определить супергеройский канон нового времени: это была гремучая смесь старой супергероики с моднейшими монструозными тенденциями пятидесятых. Флэш не только сражался с пёстрой когортой злодеев в экстравагантных нарядах. Злодеи Золотого Века считали достаточным ударить героя по маковке чем-нибудь тяжёлым, либо нашпиговать его свинцом из томмигана, а уж совсем в крайних случаях (годящихся для обложки) использовать хитроумные пыточные конструкции. Злодеи нового Века перешли к более решительным мерам! Сделать супергероя супержирным! Превратить его в дитя! Заставить его сожрать собственное оружие! Но это лишь вершина айсберга. Новый подход, отчасти вынужденный (Комикс-Код), а по сути – отвечающий духу времени, гласил: «Наука». Она высвободила энергию, погубившую Хиросиму, она может погубить и весь мир. Но и она же может стать волшебной пыльцой феи Динь, превращающей предприимчивых ребят с квадратными челюстями в победителей фантастических чудовищ.

Джулиус Шварц, редактор DC, отец Серебряного Века, приветствовал тенденцию «утром в газете – вечером в куплете». Все научные и околонаучные новинки должны были появляться на страницах супергеройских комиксов. В журналах создавались специальные познавательные странички, посвящённые науке. Эпоха JFK и её бесконечная вера в прогресс, чего уж там.

В сентябре 1961 года («The Flash» #123) в сюжете комикса о Флэше появляется параллельная вселенная – Земля-2. Нельзя сказать, что идея о параллельных мирах была такой уж новой. К ней обращались Герберт Уэллс и Хорхе Луис Борхес. Идея, близкая к Мультивселенной DC, выдвигалась в повести Фредерика Брауна «Что за безумная вселенная», написанной в 1948 году. Научное же исследование параллельных вселенных началось с тезисов докторской диссертации «Формулировка квантовой механики через относительность состояний», написанной физиком Хью Эвереттом III.

Гарднер Фокс, один из самых странных авторов Золотого Века, ставший самым передовым в пятидесятых, вместе с великолепным Инфантино, сделал грандиозную историю, в которой Флэш Серебряного Века встречает Флэша Золотого Века. Именно это стало началом концепции Мультивселенной DC. Надпись на обложке не врала: эта история стала классикой. По сюжету Барри Аллен «вибрирует» так, что попадает в параллельный мир, тот мир, который считал вымышленным (Джей Гаррик был его кумиром, он читал о нём комиксы). Фокс изящно «вставил» себя, сообщив читателю, что похождения Гаррика в нашем мире «сценарист комиксов Гарднер Фокс» видел во сне. То есть та Земля, на которой живёт Аллен, это ещё и мир, в котором живёт Фокс. А Фокс – он-то реальнее некуда, что значит только одно: Флэш реален! На юных читателей такой простенький, казалось бы, приёмчик оказал колоссальное влияние.

Невероятный успех «Флэша Двух Миров» позволил DC возродить персонажей Золотого Века, которые теперь стали вполне себе рентабельны: начиная с 21-го выпуска Лиги Справедливости «кризисы» (т. е. встречи героев с разных параллельных Земель ради решения каких-то проблем) стали традицией. В восьмидесятые и вовсе был создан «Кризис на Бесконечных Землях», в ходе которого Барри Аллен, «контактёр-первопроходец», героически «погибал».

Существование Мультивселенной, т. е. множества миров, обеспечивало авторов невиданной творческой свободой: теперь было возможно всё! Кто угодно мог встретить кого угодно, с кем угодно конфликтовать и с кем угодно вступать в союз. Но рулить такой махиной, сохраняя её при этом достаточно убедительной, – чертовски трудно. Проблемы начались ещё в Серебряном Веке: если с Флэшем и Зелёным Фонарём ещё более-менее понятно, то момент, в какой истории действует Супермен с Земли-1 или Аквамен с Земли-2, – спорный вопрос. Тем более, что конкуренты из Marvel старались держать свою вселенную в относительном порядке, благодаря чему в восьмидесятые стали массово производить разного рода издания с более-менее стройной и аккуратной историей созданного ими мира. Начиная с «Кризиса на Бесконечных Землях», «кризисы» стали своеобразной метлой, которой DC вычищали свою вселенную. Но после каждой чистки вселенная снова обрастала ворохом проблем, требовавших нового «кризиса».

В конце 1950-х годов, после начала Серебряного Века (старт которому дали удачные перезапуски историй Зелёного Фонаря и Флэша), издательство DC нуждалось в чём-то новом, научно-фантастическом и героическом одновременно. Джек Кирби, самый «прибыльный» художник Золотого Века, совместно с братьями Диком и Дэйвом Вудами (впрочем, иногда он утверждал, что вместе со своим бывшим соавтором Джо Саймоном, а то и вовсе в одиночку, что неудивительно для Джека)… так вот, Кирби выдал четырёх героев: Эйса, Рэда, Профа и Рокки. Парни выживают в авиакатастрофе и решают собраться в команду «Испытателей Неведомого», чтобы искать приключений на свои головы (привет герою палп – фикшн Доку Сэвиджу!). Приключения их связаны со всяческими фантастическими угрозами, которые «Испытатели» устраняют, используя разнообразные гаджеты (и снова привет Сэвиджу), а также не гнушаясь помощью нестареющего хука-с-правой-в-тыкву. Новая героическая команда четырежды засветилась в пристрелочной серии «Showcase», а потом и вовсе получила свой собственный журнал (в итоге Кирби нарисовал 12 выпусков с участием «Испытателей»). А потом Джек ввязался в нехорошую историю, связанную с рисованием газетного стрипа и авторскими правами, и был вынужден вернуться в свою «альма-матер» – издательство, когда-то называвшееся Timely, откуда Джека (вместе с Джо Саймоном) в своё время уволили за то, что он гнал материал на сторону. Тогда это было преуспевающее издательство с кучей запоминающихся героев, один из которых (созданный Джеком и Джо Капитан Америка) «продавал» журналы комиксов миллионными тиражами.

Но теперь всё изменилось. Мартин Гудман (Martin Goodman), издатель Timely, переименовал издательство в Atlas и принялся наводнять рынок всё новыми и новыми комиксами. Продажи чуть упали? К чёрту этот журнал, закрываем его. Продажи чуть выросли? Откроем ещё парочку похожих журналов! В 1950-е годы он тоже попал в некрасивую историю, попытавшись заключить контракт с крупной конторой, которая гарантировала его комиксам присутствие во множестве торговых точек. Едва сделка состоялась, контора была закрыта (их подозревали, и наверняка не просто так, в связях с мафией, и к моменту переговоров с Гудманом они потеряли своих самых крупных клиентов). Гудман был вынужден договариваться с другой дистрибьюторской фирмой… принадлежавшей фактически конкурентам из DC, что означало кабальные условия – ограничение количества комикс-журналов, которые Гудман мог выпускать. Издатель сократил свой штат и количество изданий до минимума, и пытался выжать из этих минимумов по максимуму.

К началу 1960-х годов одним из самых популярных жанров под крылышком Гудмана были комиксы о монстрах. Хорроры с традиционными вампирами-зомби-маньяками запрещены Комикс-Кодом, супергерои вышли из моды, а вокруг творится что-то уже совсем фантастическое, ведь человечество начало освоение космоса. Что ж – элемент «ужастика» внедряем в научную фантастику – и вуаля! – готов самый популярный пласт массовой культуры того времени! Кинофильмы «Земля против летающих тарелок», «Робот-монстр» и им подобные блистают на экранах драйв-инов, а супергерои уже готовятся вернуть свой мейнстримовый трон.

Неудивительно, что «Фантастическая Четвёрка» родилась, по сути, монстр-комиксом. Гигантские твари вылезают из земли и крадут атомные станции? Размах фильма категории B (привет, Роджер Корман)! Но тут всё оказалось не так просто.

Человеку-Кроту, управляющему пресловутыми подземными чудовищами, противостоят учёный Рид Ричардс и его друг детства Бен Гримм, а также подружка Ричардса, Сью Шторм, со своим братом Джонни. В самом начале истории мы видим сбор этой команды, весьма экстравагантный. А затем нам рассказывают ориджин: после отказа на получение ракеты для полёта в космос (в пику «комми», только что запустившим в космос первый спутник) вышеназванные четверо идеалистов попросту угоняют таковую. Во время полёта, подвергнувшись воздействию неких космических лучей, они получают фантастические способности – Рид теперь смог растягивать своё тело как Пластик Мэн (популярный персонаж, созданный для издательства Quality Comics в 1941 году и перешедший к DC Comics в 1956 году), Сью – становиться невидимой и создавать силовые поля (хотя о второй способности она некоторое время не знала, авторы посчитали, что ей достаточно и первого умения, но читатели настаивали на «расширении полномочий» героини), Джонни – самовозгораться и управлять огнём (подобно Человеку-Факелу Золотого Века), а кожа Бена окаменела. Мораль похитившей ракету компашки оказалась на высоте – едва прознав о своих способностях, они тут же решили использовать их для защиты добра и справедливости.

Стэн Ли утверждает, что создал сценарий первого выпуска «Фантастической Четвёрки» и отдал Джеку Кирби, который и нарисовал эту историю. Сценарий был примерным, и Кирби не был ограничен в творчестве. Именно этот стиль взаимодействия сценариста и художника и получил впоследствии название «Метода Marvel». Всего за год он стал стандартом для всех журналов компании. В 1990 году Кирби в интервью опроверг версию Ли: он решил вдруг, что всю историю придумал он сам, а Ли только сочинил диалоги. Копия первоначального сценария Стэна Ли вполне себе доступна для ознакомления, и несложно разобраться, где чей вклад (особенно если сравнивать поздние работы Ли и Кирби), так что оставим подобные заявления на совести покойного художника. В любом случае, работа над «Фантастической Четвёркой» была соавторством – не всегда равноправным, но всегда продуктивным.

Надо отметить, что до успеха «Четвёрки» сам Ли скептически относился к комиксам; он мечтал бросить всю эту синекуру с редакторством и написать-таки Большой Американский Роман. Неизвестно, конечно, стал ли бы он известным писателем (его личные прозаические опыты, скажем, в «Капитане Америке» 1940-х, язык не поворачивается назвать чем-то стоящим).

Герои «Фантастической Четвёрки» установили новый стандарт. Сперва они даже не носили привычных супергеройских костюмов (но это, видимо, было слишком новаторским ходом, и уже в третьем выпуске таковые появились – иначе было бы сложновато объяснить, как это пиджак растягивается вместе с Ридом, или почему Джонни после «потухания» не расхаживает, в чём мать родила). Они общались между собой вовсе не как средневековые рыцари – безо всякого пафоса (Бен вообще постоянно говорил Сью, что она выбрала слишком тощего зануду, а уж их препирательствам с Джонни не было предела).

Одна из самых больших проблем фантастических комиксов, один из самых популярных элементов для насмешек над его персонажами (немногим более интеллектуальный, нежели хихиканье над «трусами поверх штанов») выражен замечательным тропом, имеющим хождение в англоговорящей части фэндома. «Рид Ричардс бесполезен».

Для начала мы обратимся к «Мифу о Супермене» Умберто Эко, который как нельзя точнее сформулировал суть претензий: «Супермен… практически всесилен – и в физическом, и в интеллектуальном, и в техническом отношении. Его могущество достигает космических масштабов. Существо, наделенное таким могуществом и преданное благу человечества (поставим проблему с максимальной наивностью, но и с максимальным чувством ответственности, приняв всю ситуацию как правдоподобную), имело бы перед собой необъятное поле деятельности. От человека, который в течение нескольких секунд способен произвести работы или создать богатство астрономических размеров, можно было бы ожидать поразительных изменений в области политики, а также в сфере экономического и технологического устройства мира. Так, он мог бы разрешить проблему голода на Земле или проблему освоения незаселенных частей суши, мог бы разрушить бесчеловечные политические системы (почему бы, например, ему не освободить шестьсот миллионов китайцев от ига Мао?) и даже творить добро в масштабах галактики. Помимо прочего он мог бы, скажем, дать нам и всеобъемлющее, универсально применимое определение нравственности, нравственного поведения».

Мы встретим это повсюду. Отец Дока Сэвиджа тратит все свое состояние, чтобы вырастить из сына идеального борца с несправедливостью. Миллионер Брюс Уэйн обряжается летучей мышью и лупцует мобстеров кулаками. А Рид Ричардс, самый гениальный из всех гениев вселенной Marvel, великий изобретатель (сейчас не в ходу подобные типажи, но для Ли и Кирби люди вроде Томаса Эдисона были не таким уж давним событием, да и послевоенное развитие науки не могло не сделать ученого героем массовой культуры), постоянно ковыряется в своей лаборатории. Типичная ситуация для «Фантастической Четверки»: Сью жалуется, что муженек не обращает на неё внимания, а муженек вываливается из лаборатории небритым и с мешками под глазами, держа в руках странный агрегат. Супруга вопрошает, мол, что это за штуковина такая? А Рид отвечает мудреным термином, что означает, что он трое суток конструировал аппарат, который делает носы скруллов трехметровыми, вызывает у Доктора Дума понос, а Нэмора принуждает оформить подписку на «Ридерз Дайджест». Затем, в ключевой момент схватки («НАДЕЖДЫ НЕТ! «ЧЕТВЕРКА» ПОВЕРЖЕНА!»), изобретение Ричардса применяется по назначению.

При этом на полноценное превращение Бена Гримма в человека у Рида то не хватает мозгов, то руки не доходят, равно как и на излечение его подружки Алисии от слепоты. Мимоходом нам сообщается, что деньги на кучу хай-тека у «Четверки» берутся именно от продажи плодов труда Рида, но при этом рассчитывать на то, что Рид действительно изобрел что-то стоящее для всего человечества, не приходится. Он – герой мифологического толка, от него требуется истребление чудовищ.

Было бы прекрасно, если бы его летающие ванны, суперсамолеты и электропушки запускались в серийное производство. Но они – не для нас. Это сакральное оружие, и оно не должно попадать в руки обычных людей. Даже полет в космос, положивший начало всей эпопее о «Четверке», не имеет чисто научных целей в нашем представлении. Это переход в маргинальный мир, где волшебный даритель даст героям силы для сокрушения противников. По той же схеме «работает» радиация в комиксах. Перед нами не научно-популярный журнал, перед нами сказки атомного века.

Еще на заре американской фантастики её «крестный отец» Хьюго Гернсбек в романе «Ральф 124 С 41 +» пытался вывести главным героем именно гениального изобретателя, и поставить во главу угла его изобретения. И действительно, первую половину книги читатель получает сведения о разного рода достижениях науки и хозяйства далекого будущего (вроде сахара, добываемого из опилок, и общепита, в котором люди получают пищу из краников). Но художественное произведение невозможно без конфликта, и вот возлюбленную Ральфа умыкает марсианин, и великий ученый отправляется в погоню, кульминацией которой служит космическая битва. Читать этот роман стоит только из исторического интереса по одной простой причине: он не развлекает. Что бы ни утверждали «пуристы от культуры» и морализаторы – без пиф-пафа из бластеров, дамочек в опасности и прочего (т. е. развлекательного элемента, нагромождения приятных сердцу и частенько совершенно нелогичных и «нереалистичных» – будь проклято это слово во веки веков! – выдумок) фантастика не будет интересна массовому читателю. И, сколько ни надувай щеки, никакой «социальный подтекст», никакие предсказания, никакие хорошие мысли не найдут своего адресата.

Почему Рид Ричардс изобретает только вещи для решения одной проблемы, весьма частной? Да потому же, почему Доктор Дум тратит бюджет целой страны для устрашения четырех (и более) американцев. Потому что такова их функция, как героя и злодея.

Читатель хочет видеть в супергеройских комиксах узнаваемый мир, примерно тот же, что видит за окном, но с бонусами. Пускай там будут морские глубины с неведомыми тварями, негодяи из космоса, люди в костюмах зверей и голые серебряные парни, рассекающие на досках. Мир остается тем же. Когда мы говорим о «бесполезности Рида Ричардса», мы говорим о том, что в нашей с вами реальности его талантам не будет применения. Но в реальности с Доктором Думом – этот парень просто обязан оставаться таким, каким его придумали в далеких шестидесятых Стэн Ли и Джек Кирби.

До 1968 года всё было прекрасно. Творческий дуэт Ли и Кирби, набивших руку на комиксах любых жанров, творил с «Фантастической Четвёркой» невообразимое. Истории просто взрывали мозги юным и не очень читателям, а сюжеты вроде «Трилогии о Галактусе» и «Этот Человек, Этот Монстр!» и вовсе стали эталонами на все времена. Ли и Кирби очень ловко поймали «дух времени», поэтому гениальные комиксы рождались не столько от кропотливой работы, но от опыта и восприятия сценариста и художника. Просто развлекая читателя фантастическими приключениями, они поднимали крайне серьёзные темы, причём без всякой натужной дидактики.

В 1968 году соавторы начали уставать. Сказывалась тенденция мнимых перемен в сериях (права на львиную долю персонажей Marvel были проданы телевизионщикам, и ко времени выхода на экраны только планировавшихся фильмов и мультфильмов серии не должны были кардинально отличаться). Первая сотня выпусков «Фантастической Четвёрки» была, что совершенно нетипично для своего времени, продолжающейся, развивающейся историей, а не набором эпизодов. Принцип «мыльной оперы», до того освоенный приключенческими газетными стрипами, спустя много лет наконец пришёл и в мир журнальных комиксов. Существует даже сайт (http://zak-site.com/Great-American-Novel/), на котором выпуски «Фантастической Четвёрки» с 1961 по 1989 год рассматриваются как самый настоящий Великий Американский Роман.

Дуэт Ли и Кирби распался с уходом последнего в DC, но первые 102 номера (плюс несколько ежегодников) их главного соавторского комикса – это вершина не только американских комиксов Серебряного Века, но и комиксов как таковых, поскольку таких сложных и одновременно лёгких в освоении историй, доступных читателям любого возраста, существует крайне мало. Стильная работа Кирби нисколько не устарела, особенно если брать издания с восстановленными цветами, а сценарии, написанные Ли, по-прежнему дышат верой в лучшее.

Среди всех персонажей, созданных в Marvel в шестидесятые, Халка можно по праву считать самым оригинальным. «Фантастическая Четверка» – это творчески переработанный Док Сэвидж, Человек-Паук странно схож с Супербоем, у Человека-Муравья богатая «родословная» с Доллмэном и Атомом и так далее. Халк, берущий начало в «Франкенштейне» и «Странной истории доктора Джекилла и мистера Хайда», практически не имел аналогов и предшественников в мире супергеройских комиксов. Кроме имени. Его уже успели использовать (как и в случае со множеством других персонажей того времени) в монстр-комиксах. Неудивительно, что Ли и Кирби ждали от Халка многого. Даже слишком многого.

Обложка первого номера была типично монстр-комиксовая. Ученый в белом халате, за спиной которого – огромная серая фигура в лохмотьях угрожающе тянет руки. На заднем плане – желтые фигуры, испуганно указывающие на чудовище. «НЕВЕРОЯТНЫЙ ХАЛК! САМЫЙ СТРАННЫЙ ЧЕЛОВЕК ЗА ВСЕ ВРЕМЕНА! ОН ЧЕЛОВЕК? МОНСТР? ИЛИ И ТО, И ДРУГОЕ?» – гласят надписи на обложке. Современному читателю не особенно будет понятна надпись: «FANTASY AS YOU LIKE IT!». Очевидно же, что мечей, эльфов, замков и попаданцев в истории нет. Почему же фэнтези? Или это просто слово «фантазия»? Нет, всего лишь отсылка к журналу «Amazing Adult Fantasy». Во времена Комикс-Кода Timely-Atlas выкручивались с кучей эвфемизмов к слову «хоррор».

Сюжет сперва типичен для монстр-комиксов. Доктор Брюс Бэннер испытывает экспериментальное оружие. Его помощник Игорь (а с таким именем в американских комиксах можно быть только советским шпионом или ассистентом сумасшедшего ученого) или, правильнее, Игор (в «честь олимпийских игор») устраивает шефу несчастный случай, нажав на кнопочку, когда Брюс прогоняет с полигона подростка. Игор похищает секретную информацию об оружии, а Бэннер, выжив после взрыва, по ночам превращается в здоровенного серого (в некоторых панелях зеленого) дуболома, которого зовут Халком, лицом напоминающего монстра Франкенштейна в исполнении Бориса Карлоффа. В следующем выпуске Халк становится окончательно зеленым (постоянно делать его серым было трудновато при тогдашних возможностях печати, как гласит «официальная» версия). Этот цветовой переход особенно интересен в разрезе загадочной тенденции издательства к придумыванию «зеленых» (Локи, Дум, Доктор Осьминог, Стервятник… список можно продолжать долго) злодеев в то время. В конце истории Бэннер превращает коммунистического злодея-урода в нормального парня, и тот взрывает себя ко всем чертям вместе со своими «заказчиками». Простая, но новаторская история. Пять номеров рисовал Кирби (само по себе знак качества), шестую – Стив Дитко.

Бытует мнение, что Халк символизирует угрозу «мирного атома». На наш взгляд, считать так – все равно что утверждать будто бы шлем Магнето, непроницаемый для Ксавье, – это символ «железного занавеса». Истории о Халке тем и сильны, что это не символы чего-то внешнего, но символы внутреннего, этого «зверя внутри». Естественно, что для «маленького читателя» это сложновато, это подростковая тема. Но тогдашние Marvel и делали ставку на обитателей кампусов, то есть студентов. Но что-то пошло не так.

В начале шестидесятых Marvel были страшно ограничены в пространстве на ньюсстендах. Запускать сразу же «журнал имени одного героя» было слишком рискованно, поэтому по большей части поступали так – постепенно переводили один из своих монстр-комиксов под одного (а то и двух) супергероев. Первые истории о Халке сразу же появились в его «личном» журнале. Но успеха не было, и после шестого выпуска журнал был закрыт.

Как же так могло произойти? С одной стороны – самый новаторский герой от стремительно набиравшей популярность компании, с другой – сюжеты, построенные по схеме а-ля Морт Вейзингер. Подвоха, в принципе, можно было ждать с обеих сторон: и Халк не очень-то походил на «трусы-поверх-штанов», знаменитые штаны-шорты закрепились куда позже (по подобной причине «Фантастическая Четверка» обзавелась костюмами уже в третьем выпуске), а сюжеты просто-напросто не вязались с главным героем. Дисбаланс в соотношении «драма-фантастика» сыграл отрицательную роль для журнала. Еще, возможно, «виноват» Бен Гримм – если у издательства есть один популярный герой в облике монстра, то зачем нужен еще один, с альтерэго Рида Ричардса и без коронных шуток, комментариев и гипертрофированной жалости к себе? После закрытия Халк стал популярным «гостевым персонажем, а через полтора года после закрытия «The Incredible Hulk» герой «прописался» в «Tales to Astonish». Уже в «Avengers» он стал больше похожим не на монстра Франкенштейна, а на знаменитого рестлера Мориса Тийе (по городской легенде – прообраз мультипликационного Шрека). Только в 1968 году начнется второй том похождений Халка в «именном журнале».

В октябре 1964 года Халк вернулся. На этот раз он делил журнал «Tales to Astonish» (один из монстр-комиксов издательства Atlas, в шестидесятые превратившийся, как и его «родственники» «Journey into Mystery» и «Tales of Suspense», в супергеройский комикс) с Великаном. В 59-м номере зеленый гигант был «приглашенной звездой-злодеем», а в 60-м – главным героем полноценных историй.

В таком формате «поделенного журнала» Халк просуществовал четыре года. В 1965 году Великана сменил Нэмор, в результате чего Marvel получили своеобразный журнал антигероев, к вящей радости читателей. Продажи неуклонно росли, с 207 тысяч экземпляров в год дебюта Халка в «Tales to Astonish» до 269 тысяч в 1967 году. В результате в 1968-м журнал был преобразован в «The Incredible Hulk» (эта участь коснулась всех монстр-тайтлов пятидесятых, они стали именными журналами своих «звезд» к концу шестидесятых).

Что же такого происходило в эти четыре года. Неужто заносчивый парень с крылышками на ногах и тончайшими бровями так влиял на спрос? Естественно, он внес свою лепту. Но то, что происходило на страницах, где царил Халк, – заслуживает пристальнейшего внимания. Для начала отметим, что «канонический облик» героя (фиолетовые/синие штаны с дырками на коленях и только) закрепился именно в «Tales to Astonish». В первом же номере с полноценной истории Халка становится понятным механизм работы его способностей: Брюс Бэннер становится Халком в моменты эмоционального напряжения. До этого превращение объяснялось наступлением ночи (привет, запрещенные Комикс-Кодом оборотни!) или, в дневное время, воздействием «космической радиации».

Первые истории в «Tales to Astonish» рисует Стив Дитко (рисовавший последний номер закрытого «The Incredible Hulk»). Из опыта рисования Человека-Паука и изобретенных там изобразительных средств, вроде маски на половине лица Паркера, показывающей нам, что парень – герой всегда, он переносит это в Халка (грозно нависающая, как дамоклов меч, над Бэннером фигура его монструозной сущности). Дитко сменяет Кирби и продолжает начатую Стивом долгоиграющую историю о противостоянии Халка и высоколобого (в прямом смысле) супершпиона Лидера. Примерно в то же время Дитко затеял похожее «мыло» с противостоянием Доктора Стрэйнджа и Дормамму, и, по сути, это были первые более-менее полноценные «story-arc» (связные сюжеты на несколько номеров) для Marvel и индустрии в целом. Заточенность на мгновенную вовлеченность нового читателя была определяющей для DC, действовавших в шестидесятые по принципу – в одном номере началось, в одном и закончится. Marvel же предлагали иной метод, возвращение к приключенческим газетным стрипам, и по тем временам это была невероятно привлекательная идея. Формат «история на половину номера, в следующем месяце – продолжение» оказался для Халка спасительным. Поскольку истории должны были включать подавляющее количество изображений ломающего все подряд героя – в таком формате они не успевали утомить.

Затем за Халка взялись Билл Эверетт («папа» Нэмора) и Джон Бушема (как Кирби, только чуть лучше, но есть же Кирби!). Перелом наступил с назначением рисовальщиком серии Джила Кейна. Тот дал «raw power» по полной – лицо Халка изменилось, надбровные дуги «расширились» и нависли еще ниже, придавая зеленому сокрушителю тотально нечеловеческие черты. И сам рисунок стал куда грубее, карикатурнее и эффектнее. К сожалению, звездный час Кейна в Marvel наступит чуть позже, поэтому его сменяет Мэри Северин. Качество работы не упало, но мощь сменилась типичной «обтекаемостью», с которой Marvel вступят в семидесятые и которую, по иронии, будет продвигать Джил Кейн. А пока на дворе 1968 год, Халк получает второй том именного журнала и блестящие перспективы на будущее…