«Мсье де Пурсоньяк»

Конечно, сыграть в первый же сезон в спектакле, который стал, как сейчас сказали бы, хитом, да ещё такую роль – серьёзная заявка. Но в то же время и опасения – а будут ли последующие работы не менее яркими и интересными? И вообще… будут ли?!

Опасения не оправдались, к счастью. Каждый сезон приносил мне в подарок как минимум две прекрасные роли, над которыми я с наслаждением работала. Менялись очередные режиссёры, назначались новые главные, которые в труппе театра Станиславского надолго не задерживались…

А я всё играла, играла, играла…

Лесь Танюк поставил на сцене нашего театра мюзикл по пьесе Мольера «Мсье де Пурсоньяк», где Пурсоньяка играл ведущий актёр театра, он же – муж Майи Менглет, он же – парторг театра Леонид Сатановский…

Я получила роль молодой героини Жюли. Спектакль был красочный, озорной, с яркими, красивыми костюмами. Пели мы, естественно, вживую, под оркестр, который располагался там, где ему и положено, – в оркестровой яме, с дирижёром. У каждого персонажа была своя музыкальная тема. Конечно, жанр позволял и импровизировать на сцене, и даже иногда хулиганить. В то же время музыкальный спектакль требует и особой подготовки, и собранности – ведь пели мы не под фонограмму, поэтому важно и слышать партнёра, и не петь «мимо нот», и вовремя вступать. К тому же пели мы без микрофонов…

Однажды случился казус. В роли доктора был занят артист Кругляк, наш профорг. И вот артисты на сцене поют по тексту: «Дóктора, дóктора!.. А! Вот он и сам, вот он и сам, вот он и сам идёт!..»

Дальше музыкальное вступление: «ум-па, ум-па, ум-па, ум-па…» И выходит доктор, который поёт свои куплеты:

ну и т. д.

Тексты к музыкальным номерам писал, насколько я помню, сам режиссёр, Лесь Танюк.

И вот артисты кричат своё: «Доктора, доктора!..» И прошли уже четыре такта вступления. А Кругляка нет. Артисты, понимая, что он опоздал, кричат громче: «Вот он и сам…» и т. д. А оркестр ещё раз проигрывает своё вступление: «ум-па… ум-па…» Но на сцену никто не выходит… Что делать?!

Когда третья попытка проваливается – «доктор» так и не появляется, – кто-то находит выход и кричит как бы вслед удаляющемуся «доктору»: «Вот он и сам… ой, нет, прошёл!» Так и сыграли без Кругляка.

Естественно, доложили директору. Наш «Кальтенбруннер»-Жарковский вызвал артиста «на ковёр» и потребовал написать объяснительную. Тот написал: «Я, артист Кругляк, опоздал на свой выход в спектакле „Мсье Пурсоньяк“, потому что был в туалете и потерял ощущение времени». На следующий день на доске приказов висел строгий выговор «артисту Кругляку».

Жарковский вообще постоянно требовал «объяснительные» по разным поводам: оговорка, «отсебятина», опоздание, выход в нетрезвом виде и т. п.

Эммануил Виторган писал однажды объяснение, почему он сказал на сцене «лучше перебдеть, чем недобдеть». Эмме не удалось доказать, что это от слова «бдительный». Получил выговор «за отсебятину».

В театре Станиславского была очень талантливая артистка Лида Савченко. Яркая, характерная, с юмором. Правда, любила выпить. Но играла блистательно. Я уж не помню, в чём она провинилась, помню только, что развеселила всех, подписав объяснительную на имя директора Жарковского: «Целую. Лида».