Эпилог

Уже утром следующего дня Анна «начала вспоминать» подробности своего бегства из России и жизни в Бухаресте. Теперь она называла себя госпожой Чайковской и очень бойко отвечала на все неудобные вопросы (а их и в самом деле было множество!), иногда, впрочем, вновь ссылаясь на спасительные провалы в памяти. Однако это не добавило правдоподобия ее образу в глазах русских эмигрантов, и длилось это узнавание-неузнавание долгие годы.

Феликс Юсупов, муж княжны императорской крови Ирины Александровны, племянницы Николая Второго и двоюродной сестры Анастасии, который навестил ее в Берлине, затем написал своей жене: «Утверждаю категорически, что она не Анастасия Николаевна, а всего лишь авантюристка, больная истеричка и ужасная актриса. Просто не понимаю, как в этом можно сомневаться. Уверен, если бы ты ее увидела, то отшатнулась бы в ужасе при мысли, что это ужасное существо может быть дочерью нашего царя».

Сидней Гиббс, воспитатель цесаревича Алексея, выразился еще более безапелляционно: «Если это – Анастасия, то я – китаец!» Позднее он также писал, что «в ней нет ни малейшего сходства с великой княжной Анастасией, каковой я ее помню… У меня нет сомнений – это самозванка!»

Приехавшая из Копенгагена великая княгиня Ольга Александровна, к визиту которой так старательно готовил свою протеже Сергей Дмитриевич Боткин, встретившись с ней, пришла в отчаяние: «Я относилась к этому ребенку как к собственной дочери. Но когда я села рядом с ней, то немедля осознала, что передо мной совершенно неизвестная женщина… Я уезжала из Дании с надеждой, когда я покидала Берлин, от этой надежды не осталось и следа».

Это был удар для Боткина, который по-прежнему надеялся, что родственники Анастасии дадут ей ключ от английского золота. И все же он продолжал поддерживать ее, надеясь, что время и множество тех, кто безоговорочно поддерживал Анну Андерсон (в их числе был, например, великий князь Андрей Владимирович, брат великого князя Кирилла Владимировича и муж знаменитой балерины и любовницы Николая Второго Матильды Кшесинской), смогут переубедить ее датских родственников. Но его поддержки хватило ровно до того времени, пока ему в руки не попало горестное письмо великой княгини Ольги Александровны: «Вскоре после того, как г-жа Андерсон появилась в Берлине в 1920 году, в обществе стали распространяться самые невероятные слухи о якобы „огромном царском состоянии“. Мне называли совершенно астрономические цифры. Всё это было фантастично и на редкость вульгарно – неужели моя мать приняла бы пенсию от короля Георга V, обладай она собственным имуществом в английских банках? Это не имело бы никакого смысла».

Чтобы улеглась «ядовитая пена», как выразился Боткин, пока не понимавший, что ему делать, он помог Анне Андерсон уехать в Америку, где ее должен был поддержать Глеб.

На дворе был уже 1928 год. В октябре двенадцать живых членов семейства Романовых и трое из родственников покойной царицы подписали совместную декларацию, в которой было высказано их «… твердое убеждение, что женщина, теперь живущая в Соединенных Штагах, – не великая княжна Анастасия Николаевна». Декларацию подписали сестры царя, как Ксения, так и Ольга; великий князь Александр, свояк царя, великий князь Эрнст Людвиг Гессенский; две сестры королевы Виктории, маркиза МилФорд Хавен и принцесса Ирина Прусская.

После этого Боткин-старший с большей или меньшей поспешностью умыл руки. Боткин-младший еще некоторое время возился с «Проектом „Анастасия“», который дал ему и Анне Андерсон изрядно подзаработать на спекуляции ее именем, а потом в Америке и в Германии ее поддерживали те, кто все же верил ей. Бесконечные опознания, медицинские экспертизы, которые противоречили одна другой, судебные заседания, которые выносили самые противоречивые решения: «Мы не имеем доказательств, что Анна Андерсон – это Анастасия Романова. С другой стороны, мы не имеем доказательств, что Анна Андерсон – это не Анастасия Романова…»

А она заявляла одно: «Я хорошо знаю, кто я. Мне не нужно доказывать это ни в каком законном суде».

Женщина, известная как Анна Андерсон, скончалась в 1984 году от воспаления легких. В тот же день, согласно завещанию, ее тело было кремировано, а пепел был похоронен в часовне замка Зеон в Баварии.

На ее могильной плите, в соответствии с завещанием, была сделана следующая надпись: «Анастасия Романова. Анна Андерсон».

Об Анне Филатовой, понятное дело, никто не вспоминал. Очень может быть, что к тому времени и сама Анна Андерсон забыла, как ее звали раньше. Однако именно это имя прошептал Анатолий Башилов после того, как пуля красноармейца-пограничника ударила его в грудь. Это случилось при переходе румынской границы, через месяц после того, как он покинул Берлин. Анатолию пришлось ждать встречи с Аней на небесах долго, долго…

Григорий Фадеев погиб во время той же вылазки, как и многие другие боевики.

Тайная организация русских офицеров в Бухаресте действовала еще два или три года, потом распалась.