Глава 13

Звонить Алене Наумовой Женя собиралась вечером. Во-первых, днем у нее было много работы, а, во-вторых, вечером можно было бы сразу же встретиться с девицей. Женя просматривала сюжеты, продумывала собственное вступительное слово, решала, в какой последовательности подключать к диалогу гостей, и совершенно забыла о Кайданове, Девятове и расследовании в целом, поэтому не сразу сообразила, с кем говорит, когда ближе к концу рабочего дня увидела на экране смартфона незнакомый номер и, рассеянно ответив, услыхала торопливый, слегка приглушенный голос.

— Евгения? Это Ангелина Шапорезова, лаборантка из НИИ. Вас еще интересует смерть Кайданова? У меня есть новости.

— Смерть Кайданова? — переспросила Женя, пытаясь переключиться с вопроса о звуковом сопровождении видеосюжета на тему разговора. — Ну да. Да. — Уже более решительно повторила она, постепенно вникая в смысл разговора.

— Приезжайте ко мне в девятнадцать тридцать, сперва позвоните по телефону, потом в дверь. И не опаздывайте! — таким же торопливым, глухим, взволнованным голосом велела лаборантка и отключилась. Кажется, Ангелина звонила ей откуда-то с улицы, потому как в трубке явно слышались шуршащие порывы ветра.

— Чего там? — вопросительно кивнула Марина, глядя на задумавшуюся Женьку.

— А? — очнулась она и взглянула на телефон. — Уже пять. А мне, чтобы добраться по пробкам на Тореза, надо выехать…

— Прямо сейчас, — недовольно проговорила Марина. — А работать мы будем завтра, а еще лучше послезавтра, а послепослезавтра Трупп нам всем головы пооткручивает, когда эфир провалится. Тебе — первой, — пригрозила она, ни на что особо не надеясь потому, как хорошо знала, что начальством Женьку не испугаешь.

— Ангелина, это я, Потапова. Открывайте, я за дверью стою, — сообщила в трубку Женя, стоя прямо перед дверным глазком очаровательной лаборантки.

— Ты одна? — тем не менее уточнила заигравшаяся в шпионов Ангелина.

— Одна, естественно, — устало заверила Женя, только что собравшая по городу все пробки. — Не веришь, в глазок посмотри.

Дверь распахнулась, и Женьке под ноги тут же выкатился чемодан, за ним — второй, поменьше.

— Ты что, куда-то собираешься? — с удивлением спросила Потапова, заглядывая в квартиру.

— Да, довезешь меня до аэропорта. Ты никого у парадной не заметила? — переходя вслед за Женей на «ты», спросила липовая лаборантка.

— Слушай, а ты ничего не перепутала? Я вообще-то не такси, — поразившись беспредельной наглости смазливой авантюристки, уточнила Женя.

— Нет. Если ты хочешь получить информацию, довезешь меня до аэропорта, — без обиняков заявила ей Ангелина и решительно захлопнула за собой дверь квартиры. Сегодня она была одета непривычно скромно и неброско. Тимбы, парка, вязаная шапка, натянутая до самых глаз, из-под которой не торчал ни один волос. Впрочем, один волос все же торчал, и он был черным.

— Слушай, а ты куда собралась? — спохватилась Женька.

— Потом скажу, бери чемодан и топай к лифту, — по-свойски распорядилась лаборантка, но Женя ее почему-то послушалась.

— Ну, давай, выкладывай, — распорядилась Женя руля в сторону КАД. — Что там у тебя стряслось, что ты вдруг в бега подалась? И кстати, куда это ты направляешься?

— Пока в Италию, а там посмотрим, — нервно оглядываясь по сторонам, то и дело глядя в зеркало заднего вида, озабоченно произнесла Ангелина.

Женя повернулась к своей спутнице и наконец-то внимательно к ней присмотрелась. Ангелина была бледной, словно невыспавшейся, с синяками под огромными серо-зелеными глазами, и выглядела она сейчас не юным ангелом, а уставшей, напуганной женщиной лет тридцати.

— Так что произошло? — теперь уже другим, серьезным, настороженным тоном спросила Женька, на всякий случай вслед за Ангелиной осмотревшись по сторонам.

— Трояна убили, — глухо проговорила лаборантка, вся как-то сжимаясь, втягивая голову в плечи, словно стараясь спрятаться.

— За что? За то, что Кайданова упустил? — нахмурилась Женька, маневрируя в плотном потоке транспорта.

— Нет. Он решил выяснить, кто перебежал нам дорогу, и попытаться стряхнуть с них бабки, — глядя прямо перед собой, заговорила Ангелина. — Он сказал, что если Кайданова кто и грохнул, так только конкуренты. Кому-то он еще понадобился, а это он выяснить сумеет. Мир тесен, надо только постараться.

«Пожалуй, он был прав», — подумала про себя Женя, если Кайданов кому и мешал, так только конкурентам, если, конечно, его смерть не была случайной. Но мы в это не верим, потому что телефонный звонок точно обозначил время и день его смерти.

— И что он выяснил? — спросила она вслух.

— Я точно не знаю. Он исчез на три дня. Потом позвонил, сказал, чтобы я сняла хату, где-нибудь на Ветеранов, ключ от квартиры и бумажку с адресом велел оставить в камере хранения на вокзале, номер ячейки скинуть эсэмэской. Только номер, — рассказывала Ангелина, все так же глядя прямо перед собой.

— На каком вокзале?

— На Витебском.

— А ты? — искоса взглянула на нее Женька.

— Я все сделала. Хотела спросить, как у него дела. Сказал, что людей вычислил, но деньги с них так просто не получишь, больше разговаривать не мог, сказал, потом позвонит. — Жене показалось, что она шмыгнула носом.

— А дальше что?

— А дальше, вчера вечером в программе криминальных новостей сообщили о том, что на каком-то там километре Таллинского шоссе найден труп неизвестного мужчины со следами пыток. Ни вещей, ни денег, ни документов при нем не обнаружено, — уже откровенно всхлипывая, проговорила Ангелина.

— Это был Троян? — взглянула на нее с сочувствием Женя.

— Да. Сперва я кинулась ему звонить, но потом сообразила, что телефон может быть у тех людей, и решила не рисковать. Позвонила парню одному из НИИ, дурачок один сопливый, влюблен в меня, балбес, думает, что ему что-то обломится, — зло и холодно усмехнулась барышня. — Велела, чтобы он позвонил.

— И что? — с интересом спросила Женька.

— Ему ответили, — поджав губы, кивнула Ангелина.

— А этот дурачок? — заволновалась Женя.

— Он, как и было велено, назвал кодовое слово, ему не ответили, как условлено, и он позвал Ларису, там, естественно, сказали, что он ошибся, он извинился и повесил трубку.

— А ты? — раздраженно спросила Женя, которой надоело все время подгонять собеседницу.

— А я заказала по Интернету билет в Италию, отключила мобильник, вынула из него аккумулятор, потому что так Троян учил, отключила комп, обесточила его, выдернула все провода и затаилась. Даже воду старалась лишний раз не включать. Тебе звонила, стоя на балконе.

— Зачем? — удивилась Женя.

— На всякий случай, к тому же с соседского телефона.

— Круто, — заметила Женя. — Думаешь, они тебя вычислили?

— А ты думаешь нет? — зло усмехнулась Ангелина. — Наверняка они всю подноготную Трояна выяснили, значит, и про меня знают. Мой телефон у него в мобильнике есть. А адрес даже ты знаешь!

— А чего ты раньше не сбежала, сразу, как его по телевизору увидела? — неодобрительно взглянула на Ангелину Женя. Девица отчего-то бесила ее все больше и больше.

— Сразу? К тому времени, когда Трояна по телику показали, с момента его убийства наверняка почти сутки прошли. Где гарантия, что они меня под дверью не ждали? — посмотрела на Женю с глухим раздражением лаборантка, только что пальцем у виска не покрутила. — Нет, это было опасно. Уж лучше было затаиться.

— А чего ты ментовку не вызвала? Того же Суровцева? — все равно не поняла логики ее действий Женя.

— Троян всегда учил ментам не доверять. Они же первые тебя и подставят. Лучше прикрыться каким-нибудь лохом, сразу незнакомого человека не грохнут, тебя в его присутствии тоже, сперва захотят выяснить, с кем дело имеют, кто такой, что ему известно, а когда выяснят, ты уже свалить успеешь, — без всяких угрызений совести пересказывала Жене нехитрую, точнее, хитрую и весьма подловатую науку Ангелина.

— И ты решила прикрыться мной? — едва сдерживаясь, спросила Женя. Они уже свернули к аэропорту и даже почти добрались до терминалов.

— Ты же хотела знать свежие новости об убийстве Олега Кайданова? Ты их узнала, — насмешливо пожала плечами Ангелина. — Я тебя за уши никуда не тащила. Могла ко мне не приезжать и в аэропорт меня не везти.

От такой наглости Жене захотелось вытряхнуть лаборантку тут же на обочину, но этого ей бы не позволили сделать едущие позади плотным потоком машины, ну, или хотя бы врезать ей разок. Женя оценивающе взглянула на свою пассажирку.

— Хватит зыркать, рули давай, — хамовато ответила Ангелина. — Будешь потом вспоминать, как героически спасла мою жизнь. Такой, как ты, это должно быть утешительно.

— Утешительно, когда подыхать вместо тебя буду? — так же грубо и цинично спросила Женя.

— Знаешь, Троян был хороший мужик, он здорово меня выручил однажды и вряд ли сдал меня сейчас, — держась за ручку двери, проговорила Ангелина тихим, нормальным, лишенным недавнего вызова голосом. — Думаю, поэтому они ко мне до сих пор и не пришли. Видно, не сообразили заглянуть в личное дело в НИИ. А как иначе найти, пока не придумали. Я сваляла дурака, указав там настоящий адрес. Считала, что дело плевое, можно не заморачиваться, — горько усмехнулась она. — Знать бы, где упадешь. Ладно, спасибо, что подвезла. Удачи тебе, и позвони своему менту, пусть подстрахует. — На этом Ангелина выбралась из машины и, хлопнув дверцей, направилась к багажнику за чемоданами. Женя ей помогать не стала.

Всю дорогу до дома Женя думала только о том, как ей теперь быть и насколько реальная опасность ей теперь угрожает. Два трупа, Кайданова и Трояна, выглядели весьма впечатляюще. Женя не могла понять, чем и кому мог насолить покойный химик, что даже после его смерти чрезмерно любопытные граждане отправляются за ним вдогонку. В любом случае ехать домой ей совершенно расхотелось.

«Надо ехать к Платону», — решила Женя, доставая мобильник. Кому, как не будущему супругу, хранить ее и защищать?

Платон не отвечал. Женька ждала долго, пока мобильный оператор не сообщил ей и без того очевидную истину. Абонент не может сейчас ответить. Женька попыталась дозвониться снова. Мало ли чем он занят. Может, у него руки в мыле или он до телефона добежать не успел? Но теперь оператор сообщил, что абонент временно недоступен. Да что ж за напасть такая, расстроилась до слез Женя. Стоило ей принять судьбоносное решение, возложить на Платона ответственность за свою судьбу, как всегда безотказный, всегда бывший под рукой Платон превратился в неуловимый фантом, которого никогда нет на месте в минуту острой нужды.

«А может, стоило все же сообщить ему о принятом решении?» — возникла в ее голове робкая и в то же время пугающая идея. «Нет, нет и нет», — тут же категорически возразила себе Женька. Пока не стоит. Конечно, решение она приняла и замуж за Платона выйдет, но все же жизнь — штука непредсказуемая, мало ли что. И вообще, раз решила огласить свое решение по окончании расследования, так и надо сделать, а менять свои планы каждые пять минут глупо и несолидно. И вообще… Почему этого Платона вечно нет, когда он нужен?! С детской, лишенной логики обидой вопросила небеса Женька и порулила к себе на Васильевский.

Но домой она не поехала, а поехала, как и советовала бессовестная лаборантка, в отделение полиции, под крылышко майора Суровцева.

— А майора нет, — пожал сожалеюще плечами Вася Курочкин, дежуривший в этот вечер в отделении. — А у вас что-то срочное? Может, позвонить ему?

— Да позвонить ему я и сама могу, — еще больше расстроилась Женька. Ну вот, не задался день, и все тут. — А майор домой ушел? — уточнила она на всякий случай, раздумывая, не наведаться ли к семейству Суровцевых на ужин.

— Да что вы! Какой там домой! Он теперь, пока убийство правозащитника не раскроет, домой не попадет, — усмехнулся не без доли злорадности Вася. — Начальство так и сказало!

— А ты чего так веселишься? — не одобрила Васиного смеха Женька.

— Извините, — тут же посерьезнел Курочкин. — А только, как вспомню то утро… — Не договорив, Вася залился мелким, каким-то старушечьим смехом.

— Какое утро? — не поддаваясь Васиному веселью, по-прежнему хмуро спросила Женька.

— Да в воскресенье, когда меня домой за майором послали. Мы его с женой еле-еле подняли, а уж когда его начальство увидело, а точнее, унюхало… — Тут уж у Васи даже голова от смеха затряслась.

Тут Женя вспомнила свой день рождения, погрузку майора в такси и представила себе утро воскресенья, когда Вася Курочкин с Татьяной пытались поднять его с постели.

— И что начальство? — заботливо спросила она все еще веселящегося Васю.

— А начальство, когда пресса и другое, еще более высокое начальство уехали, взяло майора под служебный арест и сказало, что, коли он не может пить как нормальный человек, будет сидеть на работе до тех пор, пока убийство не раскроет, а еду и одежду ему жена на службу пусть носит. А полковник каждое утро майора к себе вызывает на предмет перегара и прочих запрещенных допингов. И спит теперь майор на раскладушке в кабинете. А сейчас по делу уехал. Вот, — закончил свой рассказ Вася с видом полнейшего довольства.

— Знаешь, я бы на твоем месте не очень веселилась, — не одобрила Васиного настроя Женя. — Впереди Новый год, Рождество, Старый Новый год, неизвестно, в каком виде тебя могут застать в праздники. Как бы майору не пришло в голову тебя под служебный арест взять? Смеется тот, кто смеется последним, — ехидно добавила Женя и уже в дверях заметила: — А последним смеется всегда начальство, — и вышла из отделения.

Надо будет завтра майору чего-нибудь вкусненького приготовить и даже к себе на ужин пригласить, все-таки в его бедственном положении есть доля и ее вины. Размышляла Женя, рассеянно руля к своему дому и продумывая питательное и вкусное меню для майора. Про лаборантку Ангелину и Олега Кайданова она уже забыла.

Найдя себе местечко возле тротуара, Женька прихватила с пассажирского сиденья сумку и, втягивая голову в плечи, чтобы холодные капли редкого, едва начавшегося дождя не затекали за шиворот, вылезла из машины. И тут ее сразу же схватили чьи-то грубые, сильные руки.

Вторая темная высокая фигура шагнула ей навстречу с тротуара.

— Сумку забери, — коротко сквозь зубы распорядился тот тип, что стоял у Женьки за спиной, держа ее за предплечья.

Второй, брюнет с длинным мясистым носом и глубоко посаженными глазами, выхватил у Женьки сумку, и они потащили ее к появившейся откуда-то грязно-черной машине.

— Вы что, с ума сошли? — не очень громко и как-то жалобно пискнула Женька. Потом встряхнулась и, заставив себя собраться, прокричала громко, зло, полным, как она надеялась, грозной силы голосом: — А ну отпусти, сволочь, а то пожалеешь!

Потом вдруг обмякла в руках нападавших, а в следующий миг, когда тащивший ее тип наклонился вперед, пытаясь удержать ее отяжелевшее, повисшее, как куль с песком, тело, Женька резко дернула его вперед и вниз, он потерял равновесие, она вырвалась и, оттолкнув его, так что он не удержался на ногах и боком завалился на мокрый асфальт, рванулась прочь по пустынному переулку. К несчастью, второй тип, тот, который отнял ее сумку, не растерялся, а бросился вслед за Женькой и почти сразу же нагнал ее, схватил за рукав куртки. Завязалась драка, в это время упавший бандит поднялся, и участь Женьки была решена. Точнее, была бы решена.

Женька отбивалась так яростно, как только могла. Она царапалась, кусалась, лягалась, извивалась и все равно неизбежно приближалась к бандитской машине. Когда неожиданно один из нападавших отцепился от нее, а за ним с криком боли и удивления отлетел второй. Причины Женька разобрать не смогла, да ей было и не до того. Едва почувствовав, что от нее отцепились, она попыталась вскочить на ноги и дать деру. Но, откинув со лба челку, поняла, что причиной ее внезапной свободы стал появившийся в пустынном переулке незнакомец в укороченном дорогом пальто и костюме.

Несмотря на респектабельную, холеную внешность успешного бизнесмена, дрался он получше напавших на Женьку бандитов. Удары его были короткими, резкими и весьма эффективными, движения скупыми, но четкими, так что обоим типам не поздоровилось настолько, что спустя минуту оба были вынуждены в позорном бегстве покинуть поле боя, вскочив в резко стартовавшую с места машину. Водитель из нее так и не вышел.

— Ну что, живы? — услышала Женька над собой сердитый, неприветливый голос.

— Ой! — тут же встрепенулась Женька, одергивая на себе изрядно потрепанную куртку и приглаживая волосы. — Я так вам благодарна, вы настоящий рыцарь! Вы мне просто жизнь спасли! — радостно тарахтела она, пытаясь вернуть своей внешности былую привлекательность, и, только исчерпав все возможности, внимательно взглянула на своего спасителя. — Ой! Это вы?

— Я. Как вы себя чувствуете? Голова не болит? Не тошнит? Не кружится? — все тем же сердитым, требовательным голосом спрашивал Женьку Андрей Александрович Ведерников.

— Спасибо, все в порядке. Голова не тошнит и не кружится, — чопорно поджав губы, ответила Женька несколько оскорбленная подобным, неподходящим ситуации тоном.

Финансовый консультант, Андрей Александрович Ведерников, с которым Женька познакомилась несколько дней назад на собственном дне рождения, внимательным, пытливым взглядом оглядел спасенную журналистку и, улыбнувшись, произнес уже другим, теплым и мягким, голосом. И тембр его на этот раз был правильным, глубоким, обволакивающим, чарующим, в общем, таким, каким и полагается быть у спасителя прекрасной дамы:

— Рад, что с вами все в порядке. Вначале мне так не показалось, уж больно яростной была схватка.

Женька стрельнула в консультанта глазами и поправила волосы. Хорошо, что у нее короткая стрижка, художественный беспорядок ей не так страшен.

— А откуда вы тут взялись так своевременно? — проявила здоровое любопытство Женя.

— Я здесь оказался случайно. — Он кивнул в сторону улицы. — За углом живет один мой приятель, я завозил ему кое-что и, когда шел к машине, услыхал в переулке шум и женские крики. Заглянул из любопытства. Смотрю, двое отморозков тащат к машине девушку, та отчаянно отбивается, не мог же я остаться равнодушным, — пожал он плечами. — А вы что здесь делаете?

— А я здесь живу. — Женя кивнула на родную арку.

— Вот как? Ну что ж, тогда мне стоит вас проводить. Кстати, а где ваша сумка? — оглянулся по сторонам Женькин спаситель.

Сумка нашлась, и Ведерников, подхватив Женьку под ручку своей крепкой мужской рукой, повел ее домой.

Женька чувствовала себя восхитительно. Она уже забыла чувство животного страха, которое испытала там, в переулке, до появления Ведерникова, отчаяние и ужас, зато переживала чудесное состояние романтической эйфории, идя под руку со своим спасителем. Она опиралась на него и пугливо прижималась на темной, как всегда не освещенной лестнице, позволила отыскать в своей сумке ключи, и потом, когда дверь квартиры была распахнута, а свет в прихожей уже горел, она слабым, робким, подходящим случаю голосом предложила зайти к ней, привести себя в порядок и выпить чаю. Увы.

— Спасибо, но я спешу, — категорически отказался спаситель, и голос его вновь звучал холодно и отстраненно, хорошо хоть, не зло. — Советую вам запереться на все засовы, а завтра же заявить о случившемся в полицию, — посоветовал он, захлопнул за собой дверь и растворился в темноте лестничного пролета. Женька осталась стоять в прихожей, растерянная, разочарованная, с навернувшимися на глаза слезами, следствием то ли недавнего пережитого страха, то ли глубокой женской обиды.

Она взглянула на себя в зеркало в поисках столь глубоких изъянов, которые могли отпугнуть мужчину, еще несколько дней назад проявлявшего к ней весьма активный, явный интерес, спасшего сегодня ее жизнь и честь, а потом столь равнодушно и бесстрастно ее покинувшего. Ничего не обнаружив, она расстроилась еще больше и, кое-как разувшись, поспешила в комнату, упала на диван лицом в подушки и разрыдалась. Надрывно, мучительно-сладко, упоительно-глубоко.