Глава 14

Артур и Клара Карон. Так звали биологических родителей Полининого ребенка. Адрес, телефон, все как положено, но вот паспортные данные в договоре, на которые она сперва не обратила внимания! Елки, да они французы!

Так. А телефончик указан русский. А что, если попробовать вычислить их французский номер? Женя уже забыла и о своем пиршестве, и о Корнишоне, нахально обосновавшемся на тарелках с ветчиной и колбасой.

Девушка пробежалась по досье. Жили супруги в Гавре, и поиск их французского номера телефона в Гугле занял какое-то время в основном из-за того, что Женя не знала французского, но все же она его отыскала. Вот что значит настойчивость, упорство и вера в себя!

Впрочем, на этом везение закончилось. Телефон не отвечал.

«Ладно. Еще не вечер, — успокаивала себя Женя. — Что же произошло с Полиной?» — размышляла она, страдая от вынужденного бездействия.

А может, позвонить еще кому-нибудь из суррогатных матерей? Почему она так быстро сдалась? И девушка открыла список. Начнет она в хронологическом порядке.

Первые пять матерей радости от Жениного звонка не испытали, но все же сообщили, что сотрудничеством с фирмой довольны, никаких претензий к ней нет. Зато шестая девушка, так же как и Полина, заявила, что ни о каком «Материнство возможно» и слыхом не слыхивала. Ребенка действительно родила, но он умер вскоре после родов.

А вот встречаться с Женей она не захотела.

— Послушайте, я не знаю, что вам от меня надо, но я едва оправилась после этой трагедии. У меня начала налаживаться жизнь, появился новый человек, с которым я хочу построить все заново. Оставьте меня, пожалуйста, в покое, — несколько плаксиво, но все же довольно твердо потребовала девушка.

Женя попробовала настаивать, уговаривать, но ничего не вышло. Что же делать? И правда оставить ее в покое? Ну уж нет. Наверняка в деле указаны биологические родители ее ребенка, и уж они-то просто не могут оказаться французами. Никак! И Женя сердито забарабанила пальцами по клавиатуре.

Уф, вот они, родимые, русские. Грачевы Михаил и Татьяна. Звонить немедленно! И она схватилась за телефон.

— Добрый день, меня зовут Евгения Потапова, — ласково защебетала в трубку Женя, — могу я услышать Михаила?

— Я слушаю, — ответил глубокий, спокойный голос, по ощущениям принадлежавший человеку еще не старому. Так, средних лет, возможно, моложе.

— Извините за беспокойство, я звоню по поводу фирмы «Материнство возможно», вы с ней сотрудничали некоторое время назад.

— Да, действительно. А кто вы и как вы узнали мой номер? — не проявляя особого беспокойства, а только здоровую бдительность, спросил Михаил.

Ух ты, как-то сжалась вся от неожиданности Женя. Но ведь если он сотрудничал, то, вероятно, действительно усыновил ребенка. Но чьего? И как? Лучше бы она об этом не задумывалась. Тогда бы не возникла неловкая тревожная пауза, и Михаил бы не насторожился.

— Алло? Кто вы такая и что вам от нас нужно? — уже совершенно другим, требовательным, враждебным голосом повторил Грачев.

— Честно говоря, консультация, — пытаясь спасти ситуацию, торопливо проговорила журналистка. — Мне очень важно мнение людей, уже имевших дело с этой фирмой. А телефон ваш я просто подглядела случайно в базе данных фирмы, — объяснила она слегка виноватым голосом.

— Гм, — не очень довольно кашлянул Михаил, но все же беседу продолжил. — Нас сотрудничество с фирмой вполне удовлетворило, претензий к ним нет, — проговорил он сдержанно.

— Да, я понимаю. Но не могли бы мы с вами встретиться где-нибудь и поговорить чуть подробнее? Понимаете, я очень боюсь неудачного опыта, в Интернете столько всяких ужасов пишут, может, вы бы мне подсказали, на что следует обратить особое внимание, какие есть риски, как человек, уже имеющий положительный опыт. Все-таки речь идет о детях, это так волнительно и даже страшновато. Я даже готова заплатить, — полностью вживаясь в образ обеспеченной, глуповатой, суетливой дуры, предложила Женя.

— Не стоит, — слегка презрительно и вместе с тем снисходительно проговорил Михаил. — Ну, хорошо. Я смогу уделить вам не более получаса завтра в четырнадцать тридцать. Встретимся с вами в баре ресторана… — И он назвал очень престижный и дорогой ресторан, вероятно, желая показать Жене, что не нуждается в чужих деньгах, своих хватает.

Журналистка преувеличенно радостно поблагодарила, подтверждая встречу. Хорошо все же, что она может связаться именно с отцами. Женщины существа эмоциональные, и наверняка Женины вопросы и намеки ничего, кроме истерик и скандалов, не принесли бы.

Что же все-таки происходит в этой фирме? Кражи младенцев, принудительное участие женщин в программе суррогатного материнства? Причем, судя по всему, без их же собственного ведома. Интересно, а такое возможно? В некоторых слаборазвитых азиатских странах женщин к суррогатному материнству принуждают, у них это выглядит как своего рода рабство, ну так то Азия, а тут Россия. К тому же как сделать ЭКО так, чтобы женщина об этом не знала? Да нет, бред какой-то.

Женя сидела, сосредоточенно глядя в экран компьютера. А что, если они впаривали биологическим родителям чужих отказных детей?! Женя даже выпрямилась в кресле от такого «просветления». Вряд ли кто-то из биологических родителей, получив долгожданного младенца, тут же бежал делать генетическую экспертизу. Да, но как тогда быть с фальшивыми суррогатными матерями? По какому принципу выбирались они? И где была заранее гарантия, что их собственный ребенок умрет? Или это просто совпадение? По большому счету, получив своего младенца, биологические родители должны были навсегда забыть о суррмаме, и есть у нее свой младенец или нет, никому не важно. Но с другой стороны, где гарантия, что владельцы фирмы вовремя найдут отказного младенца? Нет, что-то здесь не так.

А если этих женщин все же использовали как суррмам, но по каким-то несчастливым обстоятельствам их дети умирали, а фирма не хотела нести убытки и срочно подыскивала замену умершим малышам среди отказных детей. Ведь это не было конвейером, так, единичные случаи. Пока всего три.

Женя от волнения поерзала на кресле и, вырвав у Корнишона кусок колбасы, засунула себе в рот. Нет, нет и нет. Глупость. Ведь Полина твердо сказала, никакой суррмамой она не была и даже о фирме никогда не слышала. Так в чем же дело?

Эх! Скорее бы завтра, скорее бы встретиться с Грачевым, вздохнула девушка. А пока что набрала еще раз французский номер. Он не отвечал.

Взглянув на часы, Женя рискнула сделать еще несколько звонков суррогатным матерям, но ни один из них не принес результатов. Три номера принадлежали квартирам, сдаваемым в аренду, и о бывших жильцах там никто не имел понятия, четвертый номер просто не отвечал. Журналистка предприняла отчаянную попытку связаться с хозяевами квартир, но те понятия не имели, как разыскать бывших арендаторов. Все, что они могли сообщить об интересующих Женю женщинах, это то, что арендную плату они вносили вовремя.

Увы.

Михаил Грачев выглядел молодым и подтянутым, ему было не больше тридцати пяти. Аккуратная черная бородка, плотное телосложение, темные живые глаза, хороший дорогой костюм. Женя быстро окинула изучающим взглядом садящегося за стол мужчину. Либо преуспевающий чиновник, либо ведущий специалист крупной фирмы, вероятно иностранной, предположила она.

— Итак, Евгения, у меня полчаса, — коротко, по-деловому сообщил Грачев сразу же после приветствия. — Что именно вас интересует?

Женя немножко для виду поморгала, изображая тугой мыслительный процесс, и спросила:

— А вы по Интернету эту фирму нашли или через знакомых?

— Ну, разумеется, по рекомендации, — снисходительно улыбнулся Михаил, одобрительно кивая официанту, поставившему перед ним стакан свежевыжатого капустно-морковного сока. — И прежде чем заключать какие-либо договора, навел о фирме все возможные справки.

— Значит, вы считаете их надежными? — наивно спросила девушка. Михаил окончательно расслабился. Он вальяжно развалился в кресле, закинул ногу на ногу, сложил на пузе руки в замок и приготовился просветить богатенькую глупышку на предмет того, как надо вести дела.

— А ваш супруг не счел нужным ее проверить?

— Он у меня француз, ничего в нашей жизни не понимает. А во Франции суррогатное материнство и вовсе запрещено, — заливаясь самодовольным румянцем, поделилась Женя. — Приходится все самой.

— Ясно, — понимающе кивнул Михаил. — Так что же еще вас интересует?

— А вот ЭКО, медицинское обследование суррогатной матери и ее образ жизни, и особенно во время беременности, и получение потом ребенка, как и кто за всем этим следит, и надо ли мне контролировать процесс? — обрадованно сыпала вопросами журналистка, не спуская с собеседника полных надежды и доверия глаз. Очевидно, выбранный образ работал. Большинство мужиков обожают поучать, наставлять и покровительствовать. В душе они считают всех женщин и особенно своих жен недалекими, не приспособленными к самостоятельной жизни дурочками, и, разумеется, глубоко ошибаются, особенно относительно собственных жен, которые, как правило, бывают очень умны, по-житейски мудры, отчего не выставляют напоказ свой природный ум, дипломатичны, предприимчивы, они строят карьеру своих мужей, исподволь направляя, манипулируя, влияя, ведут дом, распоряжаются финансами, воспитывают детей, да и вообще на них держится все семейство. При этом муж свято верит до гробовой доски, что был главой семьи, ее надеждой и опорой, и умирает счастливым.

— Фирма сама следит за исполнением договора и регулярно представляет отчеты. Суррматери наблюдаются в лучших клиниках города, роды проходят по ВИП-программе. Тот факт, что вы лично не знакомы с суррматерью, вынашивающей вашего ребенка, на мой взгляд, действительно оправдан, это гарантия от возможных в дальнейшем непредвиденных ситуаций. Мало ли что придет в голову женщине в силу различных жизненных обстоятельств? Вдруг спустя лет десять она подкараулит вашего ребенка на улице и начнет ему рассказывать о том, что это она его выносила и родила? К чему это? А так полная гарантия от подобных неконтролируемых выходок.

— То есть суррогатные матери никогда не знают, чьего ребенка они вынашивают? — забыв об избранном образе, серьезно спросила Женя.

— Разумеется.

— Скажите, а по какому принципу они подбирают суррогатных матерей, что является основополагающим, ну, кроме здоровья? — продолжила углубляться в суть проблемы журналистка.

— Учитывая, что ребенок девять месяцев находится в чреве чужой женщины, он там формируется, их организмы взаимодействуют как единое целое, для нас с женой было особенно важно, чтобы суррогатная мать была человеком интеллигентным, с высшим образованием. Это, на мой взгляд, накладывает определенный отпечаток, — продолжал вальяжно рассуждать Михаил. — К тому же хотелось, чтобы она обладала приятной внешностью. На этом особенно настаивала жена. Она считала, что в случае, если родится девочка, этот фактор будет иметь большое значение.

— Да, да. Вероятно, вы правы, — покивала задумчиво Женя. — Но, вероятно, было непросто найти подобный вариант, все же благополучные, интеллигентные женщины, на мой взгляд, не склонны к участию в подобных программах? — с сомнением спросила она.

— Разумеется, но в этой фирме нам предложили несколько экземпляров, — поделился Михаил, а Женино ухо резануло слово «экземпляр».

— А как обстояли дела с родами и получением ребенка? — сдержав эмоции, продолжила она расспросы.

— На родах мы, конечно, не присутствовали, а ребенка получили во время выписки с полным пакетом документов, — делая большой глоток сока, с причмокиванием пояснил Михаил.

— А как вы узнали, что это именно ваш ребенок? — рискнула спросить девушка, боясь насторожить Грачева и зародить в нем опасные подозрения.

— Ну а чьего ребенка нам еще могли выдать? — улыбнулся он вопиющей дикости вопроса. — Вы считаете, кто-то захотел добровольно обменять своего ребенка на нашего? — Михаил пожал плечами и усмехнулся. — К тому же у ребенка в роддоме, да и после брали анализы крови, и поверьте мне, все в порядке.

— Ясно. То есть генетическую экспертизу вы не делали? — пошла ва-банк Женька.

— Ну, разумеется, нет.

Разумеется, повторила про себя она. И поскольку больше ни одного умного вопроса девушка придумать не смогла, то попрощалась с Михаилом в надежде, что не поселила в нем ненужных сомнений и идей.

Итак, заказчики никогда не имели личных контактов с суррогатными матерями, они не присутствовали на родах и не делали генетических экспертиз. Зато имели подробные медицинские отчеты, чеки, квитанции и, естественно, получали своевременно младенцев.

А чей еще это мог быть ребенок? Так, кажется, сказал Михаил? Женя припомнила окончание разговора с Грачевым. Действительно, чей? Чужой? Посторонних одиноких женщин? Интеллигентных, подходящего возраста и группы крови? Ведь анализы крови, судя по всему, тревог у приемных родителей не вызывали. Простенькая, но существенная страховка для фирмы.

Женя брела вдоль канала к своей машине, не замечая окружающего, а потому буквально врезалась во что-то крепкое и большое.

— Женечка! Ты что, совсем не смотришь, куда идешь? Я уж и махал тебе, и даже окликнул, — добродушно басил Платон, с ласковым умилением глядя на девушку, — а ты ноль эмоций. Пока не воткнулась в меня носом, так и не заметила. Не ударилась? Не больно?

— Ой, привет, — приходя в себя, растерянно потерла нос Женька. — Просто задумалась о своем. Ты как тут оказался?

— У меня обед с партнерами, — махнул рукой Платон в сторону ресторана, только что покинутого журналисткой. — Не понимаю, почему Грачев такое дорогущее место выбрал? А ты что здесь делаешь?

— Грачев, ты сказал? — схватила его за рукав девушка. — Ты его знаешь?

— Ну да, он мой начальник, — кивнул Платон, но тут его лицо поменяло свое привычно-благодушное выражение, глаза подозрительно сощурились, губы напряженно сжались. И Женя впервые в жизни уловила в голосе Платона оттенки ревности. — А ты его откуда знаешь и что ты тут делаешь?

Девушка не удержалась и хихикнула, уж больно забавно было лицезреть Платона в роли ревнивца Отелло. Это с его-то вялым темпераментом и джентльменскими замашками. Но увидев обиженное лицо друга, она тут же совладала с собой.

— У тебя есть несколько свободных минут? — уже совершенно серьезно спросила она.

Платон дернул рукой, задирая рукав пальто, и, взглянув на часы, твердо ответил:

— Да.

Жене почему-то показалось, что он слукавил. Наверняка опаздывает, но, верный себе, и виду не подает.

— Помнишь, ты помог мне раздобыть в одной фирме базу данных? — начала издалека объяснения она.

Выражение лица Платона вновь стремительно изменилось. Теперь на нем отпечатался откровенный панический ужас.

— Помню ли я? — хрипловатым от волнения голосом спросил Платон. — Мне эта девушка еще раз семь потом звонила. Пришлось соврать, что ко мне бывшая жена вернулась с двумя детьми. Было жутко неловко. — Щеки бедняги пылали то ли от стыда за собственное вранье, то ли от недавно пережитого стресса.

Женя не удержалась и, состроив полную сочувствия мину, погладила Платона по щеке. Он тут же взбодрился.

— Прости, я не должен был ныть. Так что с этой фирмой?

— Они занимаются суррогатным материнством, — ответила ему девушка и рассказала о своем расследовании.

Платон нахмурился.

— Знаешь, Грачев мужик очень осторожный и расчетливый, не думаю, что он бы связался с сомнительной конторой, к тому же речь шла о его собственном ребенке. Кстати, я и не знал, что он у них не родной. То есть не ими рожденный, — запутался немного он. — Ну, в общем, ты понимаешь. — Потом он тревожно взглянул на часы. — Знаешь, мне действительно нужно спешить. Но если бы мы могли сегодня попозже встретиться, например…

— Давай у меня после работы? — предложила Женя, привыкшая к тому, что если мужчина собирается помочь тебе в очередном расследовании, ты обязана накормить его ужином.

— С удовольствием, — галантно поклонился Платон. — Я буду в восемь. Это удобно?

— В самый раз, — успокоила его девушка, и он поспешил на важный обед.