У окна, хмуро глядя на прекрасно видные с тридцатого этажа черные «деревья», на шипах которых корчились тысячи людей, стоял одетый в просто выглядящий, но явно очень дорогой костюм, подтянутый мужчина лет пятидесяти. Его возраст выдавали разве что седые виски. В роскошной, со вкусом обставленной гостиной за его спиной расположились в удобных кожаных креслах еще трое похожих на него господ, не менее дорого одетых.

– И не надоело вам, Джордж, смотреть на наших драгоценных шефов? – с иронией поинтересовался один из них, крупный блондин с жестким лицом, словно топором вырубленным.

– Нет, Майкл, до шефов мне дела нет, – ответил упомянутый. – Я думаю, как бы самому там не оказаться…

– Избави Господь! – содрогнулся тот.

– А можем…

– Вы правы, вполне можем, – кивнул третий из собеседников, полностью лысый крепыш среднего роста с не запоминающимся лицом. – Вы, как вижу, поняли критерии, которыми руководствуется беловолосый?

– Надеюсь, Крис, – задумчиво произнес Джордж. – Надеюсь.

– Ну так просветите нас, – заговорил четвертый, самый молодой на вид, лет тридцати брюнет восточного типа.

– Просвещу, Абдул, просвещу. Дело в том, что наши шефы заигрались, они решили, что они и те, кто стоят за ними, являются высшей властью в мире, но это оказалось не так. Думаю, они сделали что-то такое, что в сферах беловолосого считается преступлением. И получили свое. Проблема в том, что мы не знаем, что именно он считает преступлением, а поэтому, чисто по незнанию, можем пострадать.

– Опять общие слова… – скривился Абдул.

– Ну почему же? – усмехнулся Джордж. – Кое-что ясно. За все, считавшееся преступлением в религиозных заповедях, кроме прелюбодеяния, человека тут же забирают в ад. Особенно за насилие над другим человеком…

– Идиотизм! – раздраженно буркнул Крис. – Христианские бредни!

– Вы можете говорить, что угодно, но сила у него, – пожал плечами Джордж. – И никуда от этого не деться, придется учитывать в раскладах. Могу с уверенностью сказать, что власть больше не в руках людей капитала. И больше никогда в них не окажется, я уверен в этом – новой властью задан курс на построение коммунизма, как ни глупо это звучит.

– О каком коммунизме вы говорите? – с недоумением спросил Абдул. – Пресса шумит о неком горизонтальном обществе! Понять бы, что это еще такое…

– А это, мой дорогой друг, и есть коммунизм, – с ехидной ухмылкой просветил его Джордж. – Только название другое. Сами посудите. Общество без элиты. Общество равных возможностей, действительно равных, а не на словах. Общество справедливости. И главное – общество без денег! Будет реализоваться совсем другой тип обмена услугами и ценностями, и, судя по некоторым оговоркам, этот принцип звучит, как от каждого по способностям, каждому по потребностям!

– И что с того? – с еще большим недоумением посмотрел на него Абдул.

– Ох уж это мне узкоспециализированное образование… – тяжело вздохнул Джордж. – А то, что это основополагающий принцип именно коммунизма! Теперь ясно?

– Да…

– И что делать? – хмуро поинтересовался Майкл. – Мы можем что-нибудь этому противопоставить?

– Боюсь, что нет… – развел руками Джордж. – Наши шефы и их шефы имели куда больше возможностей, чем мы, но где они теперь? А вон там, от боли орут…

И собеседники умолкли, погрузившись в тяжелые размышления. Этим вечером в Нью-Йорке, недалеко от центральной площади, превращенной беловолосым в лобное место, собрались руководители второго звена из структур, тайно правивших миром до последнего времени. Причем их сотрудники хорошо понимали, что на самом деле за ними стоит кто-то еще, и очень сильный, но никогда даже не заговаривали об этом, опасаясь привлекать к себе не нужное им внимание начальства, поскольку люди в этих структурах работали исключительно здравомыслящие, четко знающие, с какой стороны у бутерброда масло.

Появление беловолосого и устроенный им передел основ настолько потрясли этих здравомыслящих людей, что они несколько дней не выходили на работу, что ранее было для них непредставимо. А уж то, что все их начальство в полном составе оказалось на шипах черных деревьев, удивило сотрудников еще больше – никогда до сих пор ни один из них не пострадал и не был наказан, какие бы страшные преступления он ни совершал. Впрочем, слова «преступление» в лексиконе этих почтенных дам и господ не было, они использовали эвфемизмы, например, называли полное уничтожение населения какого-нибудь городка на Донбассе или в Сирии очисткой от нежелательных элементов. А на то, что среди этих «элементов» хватало женщин и детей, почтенным дамам и господам было плевать с высокого потолка. Тем более что сами они не убивали, нет, что вы, они всего лишь разрабатывали операции и меры воздействия, поэтому искренне считали себя очень высокоморальными, а некоторые даже высокодуховными людьми.

Такой вот странный парадокс – убийцы полагали, что они чуть ли не святые, и искренне возмущались, когда их наказывали за содеянное. Странная американская поговорка «Ничего личного, это всего лишь бизнес» в действии. И никого на «просвещенном» Западе не волновало, что этот «бизнес» мог заключаться в убийстве детей и изготовлении из них консервов для людоедов. Бизнес же! Святое! Человек деньги зарабатывает! Поэтому до дам и господ и не доходило, за что их наказывают, они не способны были этого понять, поскольку понятий «честь» и «совесть» для них просто не существовало. Какая еще совесть? Какая еще честь? Что вы! Бизнес! Деньги! Вот оно – главное в жизни! Чтобы уважаемый господин заработал, требуется погубить несколько миллионов дикарей из России или Нигерии? Так туда им и дорога! Либеральная психология во всей своей красоте…

Поэтому западная цивилизация должна была прекратить свое существование, пока не превратила планету в один из филиалов ада, чем она успешно и занималась в последние двести лет. Нацизм стал естественным продолжением капитализма, он не мог не возникнуть в обществе, где каждый только сам за себя и готов растоптать любого другого ради малейшей выгоды. Но даже он не был настолько страшен, как либертарианство – творческая доработка атлантских идей, превращение их в настолько людоедские и бесчеловечные, что австрийский художник-недоучка мог только нервно курить в сторонке – ему до такого уровня дойти не удалось. Всего лишь мыло из жира и дамские сумочки из кожи узников концлагеря? Да ну что вы! Какая мелочь! Либертарианцы предлагали вообще перерабатывать в пищевые и прочие концентраты всех людей, которые, по их мнению, были бесполезными и не приносили хозяевам жизни достаточной прибыли. Нужны медицинские исследования на человеческом материале? Берутся первые попавшиеся бедняки, и при операциях анестезия им не делается – зачем? Это же бесполезные лузеры, незачем тратить на них дорогие препараты. Сдохли? Туда и дорога. К счастью, полностью внедриться в общественное бессознательное даже на Западе эти чудовищные идеи не смогли, хотя бильдербергцы и «светлая» иерархия прилагали к этому массу усилий. Но не принимали люди такой бесчеловечности, инстинктивно не принимали, чем безмерно раздражали упомянутых выше дам и господ. Ведь те полагали, что все вокруг такие же, как они, и даже представить не могли, что можно жить по совести. Сталкиваясь же с такими людьми, искренне полагали тех сумасшедшими. Да и вообще презирали всех, кто не был достаточно жесток и подл, чтобы стать своим среди них.

Собравшиеся в Нью-Йорке четверо собеседников относились именно к этой породе нелюдей, поскольку людьми их назвать было бы затруднительно. Человекообразные существа, причем полностью морально чуждые подавляющему большинству землян, считающие естественным пожирание других и принцип: «Падающего подтолкни». Именно поэтому они никак не могли понять, что же происходит, последние события просто не укладывались в их логику, противоречили всему, что они впитали с молоком матери и чем жил их круг. Они искали объяснений, понятных им, и не находили, теряясь все больше, совершая ошибку за ошибкой. Не все, правда, попадались среди них и умные, понимающие, что не все люди с другим мировоззрением идиоты, почему-то не желающие становиться хищниками. И эти были намного опаснее.

– И все же, Джордж, – заговорил Абдул, – я не могу понять, какова выгода беловолосого, чего он добивается. Многие его действия абсолютно не выгодны ни ему, ни кому другому! Я не верю, что представитель высших структур власти, а он однозначно относится к ним, может быть дураком. А значит, за его действиями стоит что-то, чего мы не понимаем.

– Вижу, что не понимаете, – усмехнулся Джордж. – Проблема в том, что беловолосый, судя по всему, руководствуется совсем иными жизненными принципами, чем наши хозяева, да и, что греха таить, мы с вами. Я не раз говорил, что люди, искренне воспринимающие бредни о морали и совести, могут добиться многого, но вы только смеялись, говоря, что такие идиоты всегда будут на дне жизни и их надо стричь, как овец. Но теперь именно они встали во главе всего. Поймите! Они, в том числе и беловолосый, считают преступлениями то, что абсолютно нормально для нас. Мне это нравится не больше вашего, но приходится исходить из реального состояния дел. Поэтому забудьте старые цели! Нам сейчас выжить надо, а сделать это можно, только скрывая свои взгляды. Вам может показаться, что финансовые рычаги все еще в наших руках, а раз так, то мы контролируем ситуацию. На первый взгляд это так и есть. Но давайте посмотрим пристальнее. Перечислю случившееся за время после появления этого странного существа. Первым делом он куда-то убирает нацистов, которых мы с немалой выгодой использовали по всему миру – ими очень легко манипулировать.

– Интересно, куда он их дел? – задумчиво поинтересовался Майкл. – Действительно выслал на другую планету или уничтожил?

– Да какая разница! – раздраженно отмахнулся Джордж. – Следующими он устраняет мусульманских фанатиков, разрушая тем самым практически половину наших раскладов – слишком многое на них опиралось. Но мало того, вскоре все что-либо решающие люди мира оказываются на шипах черных деревьев, причем с полным описанием за что именно. Для нас все это вовсе не преступления, но для быдла – наоборот. И быдло радуется! Быдло счастливо, что страдают те, кто стоял неизмеримо выше их. Причем, заметьте, это самое быдло держат в жестких рамках угрозой попасть живым в ад, что не раз и было продемонстрировано. Мастерски сработано! Будь у меня подобные возможности, сделал бы то же самое. Но все вышесказанное меркнет перед тем, что произошло позже…

Трое остальных с удивлением уставились на него. Затем Крис осторожно произнес:

– Не совсем вас понимаю… Как раз после этого все как будто затихло. Ну, если не считать инопланетных технологий, поставляемых беловолосым России.

– Крис, вы же системный аналитик, и неплохой… – укоризненно покачал головой Джордж. – Неужто не обратили внимание на резко возросшее количество рейдерских захватов множества ключевых корпораций, причем проведенных с таким мастерством, что мне остается только поклониться тому, кто это устроил? Порой просто перехватывался контроль над управляющими холдингами, причем через несколько источников. Я бы не обратил внимания на это, дело в нашей среде обычное, если бы перехватывающих управление фондов не оказалось ограниченное количество, поэтому они несколько раз пересеклись, тем самым дав мне ниточку, по которой я и прошел.

– Обратил, но какое отношение рейдерство имеет к беловолосому? – пожал плечами Крис.

– Не увидели, значит, взаимосвязи, – победно усмехнулся Джордж. – Жаль. Очень жаль, я был о вас лучшего мнения. Но об этом немного позже. Следующее. Возникновение по всему миру огромного числа инновационных фирм, в которые немедленно начали вливаться из разных мест огромные средства, причем настолько огромные, что я задался целью выяснить их происхождение, что, как вы знаете, при желании сделать вполне возможно – деньги не берутся ниоткуда. Так вот – я не смог! Узнал только, что эти средства очень старые, вращавшиеся в финансовых кругах как бы не с двенадцатого столетия, они впервые замечены еще у тамплиеров. Другие, наоборот, через цепочку посредников шли из России. В то же самое время некто неизвестный очень осторожно вывел на рынок древние драгоценности невероятной красоты и стоимости, причем предложил их обеспеченным коллекционерам, способным уплатить требуемую цену. Кто это был, опять же выяснить не удалось. Но мало этого, полученные деньги вложили в те же самые инновационные фирмы, о которых я упоминал, причем даже не озаботившись посредниками. А знаете, от чьего имени?

В глазах Джорджа горело торжество, он явно наслаждался происходящим. Его собеседники выглядели еще более растерянными.

– От имени Андрея Белозерцева! – ухмылка Джорджа сделалась совсем уж неприятной.

– И кто этот русский? – брезгливо скривив губы, спросил Майкл. – Я о нем никогда не слышал…

– Даже этого не выяснили…

– Объясните!

– Это человеческое имя беловолосого. – Взгляд Джорджа стал тяжелым. – Теперь понимаете?

– Откуда вы знаете?! – вскинулся Абдул.

– Получил сведения из России, из их ФСБ. Там многим не нравится происходящее, да и на деньги они падки, как, впрочем, и все. Так вот, все началось еще в конце зимы, в феврале, тогда Белозерцев впервые превратился беловолосого из обычного студента и начал помещать местных миллиардеров в туманные сферы, где те, как будто, должны были переживать боль и горе своих жертв до тех пор, пока не раскаются. Обычные его песни, в общем. Русские так и не смогли выяснить, кто этот самый Белозерцев на самом деле, но однозначно не человек, возможно, представитель какой-то очень развитой цивилизации. В то, что он, как утверждают русские безопасники, Палач Миров, я не верю. Но это, в конце концов не настолько важно, как то, что именно люди беловолосого все увереннее перехватывают контроль над мировыми финансовыми потоками. Теперь я могу утверждать это однозначно!

– Неприятные новости… – нахмурился Абдул. – А мы очень многое потеряли, большинство своих связей эти, – он кивнул на окно, в котором виднелось гигантское черное дерево, усыпанное шипами, – унесли с собой. Мы в курсе дел только в пределах нашей компетенции, старики не доверяли никому и были, конечно, правы. Но что нам делать теперь?

– Самостоятельную игру мы просто не потянем, не тот уровень, опыта еще не хватает, да и средств, – вздохнул Джордж. – Вы можете мнить о себе, что угодно, но это правда. Я честно признаю, что еще не готов к такому.

– Как хотите, а я попробую сыграть… – пожал плечами Майкл. – Я контролирую достаточно средств, чтобы доставить новым игрокам немало неприятностей.

– Пожалуй, составлю вам компанию, – кивнул Абдул. – Я тоже достаточно компетентен.

– А откуда вы взяли, что эти новые игроки будут соблюдать принятые нашими бывшими хозяевами правила игры? Они вполне могут смести фигуры с шахматной доски и дать этой самой доской вам по голове. И кстати, сразу предупреждаю, что могу перейти на их сторону, если поступят интересные предложения. Я…

– Предложения поступят, причем прямо сейчас, – прервал его чей-то незнакомый холодный голос.

Резко обернувшись, Джордж увидел человека, который никак не мог оказаться в этом здании – охрана не пропустила бы. Около входа в гостиную стоял перебирающий четки буддийский монах в потертой хламиде, с татуированной лысой головой, явный представитель желтой расы. Он насмешливо скалился, и аналитику стало не по себе, ему показалось, что его положили на ладонь, внимательно рассмотрели, а затем брезгливо, но очень аккуратно положили на пол, словно что-то отвратительное, но при этом нужное.

– Ваш анализ неплох, особенно учитывая имевшийся у вас минимум информации, – снова заговорил монах. – Кстати, это именно я реализовывал упомянутые вами драгоценности, а вырученные деньги вложил от имени Повелителя именно для того, чтобы отследить, кто этим заинтересуется. Это была наживка, мистер Стенгтон. Вы попались. Но не беспокойтесь особо, вам ничего не угрожает, мне финансовый аналитик вашего класса пригодится. Вы, конечно, сволочь, но пользу принести сможете.

– Насколько я понимаю, вы один из приближенных беловолосого? – осторожно поинтересовался Джордж.

– Именно так, – подтвердил монах. – Я Гуен, глава воинов Пути планеты Земля, уже полторы тысячи лет.

– И каким же образом вы смогли прожить столько?

– Очень сильное преобразование организма по древним методикам. Вам не подойдет, эти методики жестко завязаны на моральный уровень человека, вы просто не сможете пройти такое преобразование, умрете в процессе.

– Никогда не понимал этой самой морали… – недовольно сказал Джордж. – Разве не целесообразность главное?

– Таковы законы мироздания, данные Творцом, – пожал плечами монах. – Обижаться на них все равно, что обижаться на закон всемирного тяготения из-за того, что споткнулись и упали. Эти законы просто есть, и это надо учитывать в своей деятельности. Вскоре на Земле заработает, как положено, закон Воздаяния, благодаря которому каждый без промедления будет получать возмездие за каждое нарушение заповедей Творца. В свое время обладатели морали атлантов, в которой вы воспитаны, сумели приостановить его действие, только благодаря этому в нашем мире стало возможно то, что они творили.

Остальные трое не вмешивались в их разговор, лихорадочно просчитывая возможности. Раз новой власти нужны аналитики и финансисты, то появляются интересные варианты. Но в какой-то момент монах повернулся к ним, посмотрел, как на что-то отвратительное, и небрежно бросил:

– А вы, убогие, – не нужны! Пошли вон!

Он взмахнул рукой, и трех финансистов вздернула в воздух невидимая сила. Майкл, Стив и Абдул заорали в голос, задергались, но это им не помогло. В воздухе загорелась белым огнем двухметровая арка, куда их и затянуло, после чего арка погасла.

– И где они теперь? – дрожащим голосом спросил Джордж.

– В нашей Обители, там из них выдоят все им известное, после чего решат их судьбу. Пустые люди, не беспокойтесь о них, не стоят они того. Хотя сразу скажу, что если бы не ваш талант, то вы составили бы им компанию. А чтобы вам все стало окончательно ясно, вот.

Гуен текучим движением скользнул к Джорджу и приложил ему руку ко лбу. Аналитик вскрикнул, ощутив, как ему прямо в мозг ударила холодная волна. Через несколько мгновений он пришел в себя и с невероятным удивлением осознал, что знает значительно больше, чем раньше. И кто такой беловолосый, и что на самом деле происходит в родном мире и по чьей вине, и что будет, если срочно не изменить ситуацию. Это что же получается, его бывшие хозяева уверенной рукой вели мир к гибели? Да, именно так. Неужели эта самая мораль так много значит? Видимо, значит, а он, как и многие другие, ошибался. Свои ошибки надо уметь признавать и исправлять, поэтому придется служить беловолосому как следует.

– Что нужно делать? – хрипло спросил он.

– Для начала мне требуется узнать все хитросплетения финансовых потоков и взаимосвязей ваших организаций, – немного помолчав, сказал монах. – Кто, когда, куда, зачем, откуда, почему и ради чего. А главное, жду предложений по незаметному перехвату контроля над основными структурами ваших бывших хозяев. Я могу справиться и без вас, но придется действовать жестко, а этого не хотелось бы – и так в эгрегоре планеты слишком много страха. Не стоит усугублять.

– Это нетрудно, – позволил себе почти незаметную улыбку Джордж, воспрянув духом: ему предстояло заниматься давно привычным и знакомым делом, а значит, все не так страшно, новая власть тоже нуждается в его услугах. – В общей структуре имеются несколько уязвимых мест, достаточно сменить десятка три людей, передав новым управляющим ключи управления, и все продолжат работать уже на других хозяев, даже не подозревая об этом.

– От самых сволочей придется избавиться, – предупредил Гуен.

– Ликвидировать?

– Зачем? Незаселенных планет вокруг хватает, а то ведь убийства оставляют раны в эгрегоре, которые очень долго зарастают. Не стоит провоцировать их возникновение. Вышеуказанные сволочи просто тихо исчезнут, одним утром не выйдя из дома.

– Откуда у вас такие возможности?.. – ошарашенно потряс головой Джордж.

– Магия! – насмешливо осклабился Гуен. – Она действительно существует, хотя к детским сказкам, волшебным палочкам и прочей чуши не имеет никакого отношения. Как, впрочем, и Творец совсем не походит на доброго дедушку, сидящего на облаке.

– Вот, значит, как…

– Именно так. А теперь возьмите то, что вам нужно, и идемте. Любая требуемая техника в Обители найдется, причем намного совершеннее земной. Я предоставлю в ваше распоряжение искусственный интеллект высокого уровня, он способен на очень многое. Впрочем, сами разберетесь.

– Все нужное у меня в личном ноутбуке, – показал на небольшой бронированный дипломат Джордж. – Остальным необходимым для жизни вы меня обеспечите?

– Естественно, – кивнул Гуен. – Идемте.

В воздухе снова засветилась арка, в которую аналитик не без содрогания шагнул. Сегодня его мир и его убеждения дали основательную трещину, и ему требовалось очень многое переосмыслить в свете новой информации.

Сергей Александрович принес с кухни чашку со слабым кофе без кофеина, другого с его сердцем пить было нельзя, и устало опустился в старое, продавленное, но очень удобное кресло, в котором предпочитал работать уже давно. Со дня смерти жены он жил один – дети давно выросли и разлетелись по миру, живя своей жизнью и навещая отца разве что раз в год.

Впрочем, сейчас бывший главный редактор «Новой жизни» думал не о себе, он с тревогой размышлял о судьбах страны и мира. В Бога Сергей Александрович, конечно, верил, но никак не ждал, что на Землю явится некто, объявивший себя Ангелом Воздаяния. Вот только, если судить по его действиям, это существо скорее походит на какого-то демона. Христос ведь говорил: «Возлюби ближнего своего!», а этот что? Нет, против высылки нацистов Сергей Александрович ничего не имел, но вот вопрос: нацистами ли были высланные? Или просто патриотами своих стран? Ответа он не знал, поэтому предпочитал не судить. А вот высылка мусульман вызвала у него внутренний протест. Да, люди не малообразованные, может, даже не очень умные, да, устроили беспорядки, но вот так? Слишком жестоко. Не по божьему и даже не по человеческому закону.

Включив компьютер, Сергей Александрович погрузился в чтение новостей на информационных порталах и в социальных сетях, с подспудным страхом ожидая известий об исчезновении очередного знакомого. А их за последнее время исчезло несколько десятков, причем многие вместе с семьями. Просто однажды утром человек не выходил из квартиры, а когда ее через несколько дней взламывали, квартира оказывалась пустой. Как такое могло произойти? Причем заявления о пропаже без вести полиция не принимала, отвечая заявителям, что искать бесполезно, поскольку пропавшие, скорее всего, высланы с планеты. Но за что?! Если высылка нацистов и мусульман хотя бы была объяснена, то по поводу этих исчезновений новая власть словно воды в рот набрала.

Не так давно Сергей Александрович подметил одну странную тенденцию. Поначалу он не поверил самому себе и принялся лихорадочно искать подтверждения своей теории. Как ни странно, нашел, и пришел в немалую растерянность. Получается, что вот так высылают тех, кто отметился, как активный либерал, причем из тех, кто преклонялся перед Западом, ненавидел все русское и активно защищал свою позицию везде, где мог. Если честно, то именно из-за таких личностей Сергей Александрович лет пять назад и перестал публично называть себя либералом, хотя взгляды его остались именно либеральными, только в классическом понимании либерализма, а не в преклонении перед всем чужеземным.

Он никогда не понимал людей, которые оскорбляют друг друга вместо умного, вдумчивого спора, когда стороны вежливо, с уважением приводят свои аргументы, с чем-то соглашаясь, а с чем-то – нет. Именно в таких неспешных спорах и рождалась истина, а вовсе не в агрессивных перепалках, переполненных ненавистью к оппоненту просто потому, что тот смеет думать иначе. Причем доказать такому активисту, априори уверенному в своей правоте, ничего невозможно, он слышит только сам себя, как глухарь на току. А смеющих возражать поливает грязью. Сергей Александрович давно зарекся спорить с такими, из какого бы лагеря те ни были – все они одним миром мазаны. А ведь именно из-за называвших себя либералами активистов слово «либерализм» стало в России ругательным. Ну не понимает русский народ преклонения перед врагом и вылизывания земли у его ног! Не понимает и не принимает.

А вот либертарианство Сергею Александровичу откровенно не нравилось. Когда он ознакомился с положениями этого жутковатого учения, то у него остатки волос встали дыбом. Оголтелый индивидуализм, отсутствие какой-либо взаимопомощи, разве что в частном порядке. Понятие социальной сферы отрицалось как таковое – каждый сам за себя, и исключительно за себя. Почему-то апологеты этого не хотели вспоминать слова кого-то из древних, Сергей Александрович забыл, кого именно: «Если я не за себя, то кто же за меня? Но если я только за себя, то зачем я?».

Вообще-то бывший главный редактор плохо понимал молодежь, а молодыми он считал всех, кто младше шестидесяти – ему самому пошел семьдесят шестой год. Не желал принимать все усиливающейся агрессивности, не понимал, по какой причине люди часто буквально бросаются друг на друга, с ненавистью бросаются. Зачем? Почему? Это страшно огорчало старого человека, но поделать он ничего не мог, только старался не иметь дела с теми, кто не был способен уважительно выслушать чужое мнение. Именно такие испоганили прекрасную либеральную идею своей ненавистью к думающим иначе – ведь что может быть лучше утверждения прав личности в качестве главной ценности общества? Ведь тогда люди будут именно помогать друг другу, а не топтать всех вокруг! Одновременно Сергей Александрович осознавал, что это прекраснодушные мечтания, ведь скорее всего, если возникнет общество, где превалируют права личности, начнется примерно то же, что в страшных 90-х. Откуда-то выползут хищники в человеческом обличье и начнут самоутверждаться, грабя, насилуя и убивая других. Почему так? Почему люди не хотят быть людьми? Почему не желают понимать простую истину: «Не делай другому того, чего не хочешь получить сам»? Он не знал, но испытывал от этого горестное недоумение.

Какой-то звук привлек внимание Сергея Александровича, он обернулся и замер с полуоткрытым ртом, увидев, как прямо из стены выходит молодой человек с длинными черными волосами, заплетенными с одной стороны в косичку с ленточками и тремя бубенцами. Одет он был в потертую кожаную куртку рыжего цвета с множеством молний и цепочек.

– Добрый день, Сергей Александрович, – наклонил голову незваный гость. – Позвольте представиться, князь Игорь Милославович Сурожский. Приношу свои извинения за неожиданное вторжение, но мне нужно было с вами поговорить, у меня есть для вас интересное предложение.

– Добрый день, молодой человек… – взял себя в руки старик. – Интересный у вас способ посещения…

– Ну, не такой уж молодой, – усмехнулся князь, – недавно за тысячу сто лет перевалило.

– Сколько?! – вздрогнул Сергей Александрович, каким-то образом сразу поняв, что ему говорят правду.

– Сейчас мне тысяча сто восемнадцать лет, – любезно уточнил Игорь. – Разрешите присесть?

– Пожалуйста… – показал на стул хозяин, развернувшись к нему на своем кресле с колесиками.

Немного подумав, он понял, кто «осчастливил» его визитом – один из новых хозяев мира. Странно только, что он так выглядит. И не с таких ли визитов начинаются исчезновения?..

– Нет-нет, вам ничего не угрожает, – поспешил успокоить Сергея Александровича Игорь, отвечая на не высказанный вопрос. – Вы высылки не заслуживаете, не беспокойтесь. У меня действительно есть для вас предложение. Простите, но я некоторое время наблюдал за вами и даже считал из ментала мотивы многих ваших поступков в прошлом.

– Ну и зачем же я вам понадобился? – с любопытством спросил старик.

– Дело в том, что вы один из очень немногих людей, способных стать эмпатами, которые могут контролировать и изменять эгрегориальные связи и связки. За последние двести лет мы нашли таких не более десяти, и тут внезапно в ментале проявляетесь вы, причем в таком возрасте – обычно инициация происходит лет в сорок, ну – пятьдесят.

– Эмпат? – переспросил бывший главный редактор, не совсем понявший, к чему гость употребил этот термин. – Это человек, ощущающий чужие чувства? Верно?

– Не совсем, – покачал головой князь. – То, что вы сказали – нижний уровень развития эмпата, а вот более высокий – эгрегориальный. Вам знакомо понятие эгрегор?

– Да, – подтвердил Сергей Александрович. – Читывал в прошлом Блаватскую и иже с нею, думал, что все это чушь. А вот поди ж ты…

– Многие считают чушью то, с чем лично не сталкивались, – пожал плечами Игорь. – Магию вы ведь тоже считали не существующей, но она есть. – И с этими словами он зажег у себя на руке шар иллюзии, изображающей земной шар. – Смотрите, что сейчас творится в нашем несчастном мире…

И завертевшаяся на его ладони планета начала покрываться неприятно выглядящими пятнами и язвами, от одного вида которых Сергей Александрович ощутил тошноту, было в них что-то настолько чуждое и отвратительное, что он не смог бы даже сформулировать, что именно.

– Что это?.. – с трудом выдавил старик.

– Жестокость, подлость, эгоизм, равнодушие, – с грустной улыбкой пояснил Игорь. – Наши, человеческие. Вас огорчает, что мы действуем очень жестко, но когда организм поражен раковой опухолью, спасти его можно только хирургическим вмешательством. Нашему миру осталось до гибели всего несколько лет. Теперь, правда, ситуация получше, но на месте нацистского и фанатичного мусульманского эгрегора образовались пустоты, которые нужно срочно затягивать, чтобы не возникло сверхстабильности, которая тоже приводит к очень нехорошим последствиям. Позвольте, я передам вам знания прямо в мозг?

– А так можно?! – поразился Сергей Александрович.

– Можно, – с улыбкой кивнул князь.

Затем он встал и приложил старику ладонь ко лбу. Некоторое время после этого Сергей Александрович разбирался в ворохе доставшейся ему информации, удивляясь, как легко ему думается. С молодости, пожалуй, он не мыслил так кристально ясно. Похоже, этот маг что-то с ним сделал, но против такого воздействия старик ничего не имел. Немного осмыслив все, он пришел в ужас – мир действительно находился на грани, на краю пропасти, и привели его к этой пропасти человеческие жадность и эгоизм.

– Я только одного не понимаю, что я могу сделать? – хмуро спросил он через некоторое время. – Понимаете, я очень стар и вскоре умру…

– Если согласитесь, завтра проснетесь молодым, – заверил князь. – Простите, что только в случае согласия, но омоложение довольно энергозатратная процедура, поэтому ее мы применяем только к тем, кто чего-то стоит и готов помогать тянуть бегемота из болота.

– Я готов помочь, – твердо заявил Сергей Александрович, не особо поверив во вторую молодость, хотя в глубине души и надеялся, что это правда.

Зная то, что он знал теперь, старик не смог бы сидеть на месте без дела, совести бы не хватило. Хоть он и был далеко не во всем согласен с новой властью, особенно с методами Палача, но тут уже ничего не поделаешь – он Палач, ему так и должно. Не позавидуешь бедному пареньку, на которого в двадцать два года свалился груз такой страшной ответственности.

– Нам надо всеми силами исправлять эгрегор Земли, – негромко заметил князь. – Воздействовать придется с разных сторон, а главное, не допускать в широкие массы идеи жестокости и индивидуализма. Здесь очень важен вопрос культуры. Помимо работы в эмпатической структуре я хотел бы предложить вам помочь мне создать службу, занимающуюся отсевом книг, песен и фильмов, несущих в себе деструктивные идеи. Да, это цензура, глубоко отвратительная любому русскому интеллигенту, но есть ли другой выход? Знаете, недавно я случайно прочитал фантастический роман, хорошо и талантливо написанный. Но о чем он? О человеке, который постепенно набирает силу, как хомяк стаскивает любые материальные ценности к себе в нору, живет только сам для себя, даже за спасение от гибели женщин и детей берет плату, легко переступает через любого, при этом искренне считая себя нравственным человеком. Вы понимаете, сколько вреда принесет эта книга? Особенно если ее прочитает молодой человек с неустойчивой психикой.

– Понимаю… – покивал Сергей Александрович. – Понимаю… Свобода творчества – это, конечно, хорошо, но такую гадость к людям допускать нельзя.

– А подобных очень много, – вздохнул Игорь. – При этом добрые книги и фильмы изо всех сил затаптывают, осмеивают и так далее. Проклятые атлантские идеи слишком сильно укоренились в общественном бессознательном, нелегко будет выпалывать эти сорняки. Но нужно.

– Нужно, вы правы, – согласился старик.

– Еще один пример хочу привести, – продолжил князь. – Есть книги с хорошими и добрыми главными героями, но окружающий их мир описан с полной безнадежностью, без единого просвета. И после прочтения такой книги у человека опускаются руки. Ведь все бесполезно, никакие усилия ни к чему не приведут и так далее. И это тоже страшно.

Он немного помолчал и добавил:

– Это касаемо книг, а фильмы, несущие заряд ненависти или безнадежности, причинят еще больше вреда, намного больше. Компьютерные игры тоже имеют огромное значение. Нам придется перепроверить буквально весь вал текстов, музыки, игр и всего остального. Прослыть ретроградами и держимордами, но не допустить, чтобы шло дальнейшее развращение людей. Вы знаете, что случится, если мы не справимся…

– Теперь знаю… – поежился Сергей Александрович. – Что ж, я готов работать, не жалея себя.

– Как и все мы… – слабо улыбнулся Игорь. – Добро пожаловать в команду!

С этими словами он поднял левую руку, с пальцев которой сорвалось почти незаметное опаловое облачко и поплыло в сторону старика, ударилось об его грудь и пропало. Тот мгновенно ощутил, как по телу словно пронесся поток чистой воды, омывая все сосуды, вынося куда-то наружу все отмершее и загрубевшее. В этот момент Сергей Александрович поверил, что проснется молодым. Он широко улыбнулся и без опасений ступил следом за Игорем в возникшую перед ними полупрозрачную светящуюся арку.

Время шло. Мир замер в напряженном ожидании. Внешне все было как будто по-прежнему, но именно как будто. На деле же люди не знали, чего им ждать, и тихо жили своей жизнью, не решаясь бузить, – примеров того, что бузить не стоит, они имели перед глазами достаточно. Не решались выходить на улицы гопники и члены молодежных банд, многие подельники которых на глазах остальных отправились в ад. Это было страшно, по-настоящему страшно, и теперь многие из тех, кто привык добиваться своего насилием, при мысли напасть на кого-то тут же делали в штаны. В некоторых странах впервые за долгие годы стало возможно в любое время суток безопасно ходить по улицам. Даже в негритянских гетто Америки!

Еще веселее дело обстояло с чиновниками. Если таковой пытался получить взятку или откат, то немедленно следовало наказание в виде приступов страшной боли. То же самое происходило, если чиновник не выполнял своих обязанностей или разводил бюрократию. Причем увольняться им запретили под угрозой того же наказания. От них требовалось одно – честно и как следует работать. И чиновникам, как они ни стонали, пришлось на это пойти – испытав нечеловеческую боль два-три раза, никто уже не рисковал снова нарываться на наказание.

Одновременно кто-то занялся поиском энтузиастов любого направления, предоставляя им все возможности заниматься любимым делом – от финансирования до необходимого оборудования и помещений. Естественно, это не касалось энтузиастов извращений и прочей мерзости. Из-под сукна доставались проекты талантливых изобретателей, похороненные из-за того, что мешали прибылям корпораций. Теперь же корпорации не решали ничего, их бывшие владельцы и директора «отдыхали» на шипах черных деревьев, искупая свою вину.

А уж что началось, когда русский президент объявил о скорой колонизации нескольких планет, поскольку ученые МГУ сумели создать установку, открывающую порталы небольшого размера в неизвестные, но пригодные для жизни миры! Мечтавших о космосе в мире хватало, и они толпами повалили в Россию, надеясь пройти отбор и оказаться среди первых колонистов. И отбор был жесточайший! Через некоторое время стало известно, что две экспедиции отправились через порталы на планеты, названные Радугой и Амальтеей, в честь произведений писателей-фантастов Аркадия и Бориса Стругацких. Весь мир, затаив дыхание, следил за репортажами оттуда, ведь унести с собой члены экспедиций смогли совсем немного – порталы были невелики, всего полтора метра в диаметре, даже входить в них приходилось согнувшись в три погибели. О приключениях колонистов можно было бы написать целые эпопеи. А когда, напоровшись на хищника, похожего на шерстистую змею на ножках, погиб геолог на Амальтее, на Земле объявили всепланетный траур.

Еще кое-что осталось незамеченным большинством людей. Школы, в которых полностью заменили программы и жестко контролировали учителей, мгновенно увольняя тех, кто решался отступить от заданной линии. Впрочем, то же самое касалось и высших учебных заведений. В них, помимо прочего, начали преподавать этику и логику, а на физико-математических факультетах – не земные математику и физику, а куда более продвинутые. Да и не только их, химии, кибернетики и прочих наук это тоже касалось.

Россия, Индия и Китай спешно приступили к постройке космических кораблей по переданным им беловолосым чертежам. Европе и Америке в этом было отказано как странам чуждой идеологии – а все газеты мира подробно осветили, что такое атлантское мировоззрение идивидуализма и к чему оно привело бы планету всего через несколько лет. Далеко не все поверили, но очень многие задумались, и это было уже немало.

Контроль над интернетом незаметно взяли на себя инопланетные искины, опять же доставленные откуда-то беловолосым. Они начали незаметно изымать из сети контент, пропагандирующий насилие, эгоизм и жестокость, а любого, снова пытавшегося разместить такое, тут же брали на карандаш особые службы, не афиширующие свою деятельность и возникшие, словно сами собой. В первый раз подобных личностей предупреждали, во второй они получали болевой приступ, а если не сдавались, то одним далеко не прекрасным для них утром оказывались в мире, куда сослали нацистов. Жестоко? Да, жестоко, но иного пути не было – слишком мало времени осталось Земле, чтобы жалеть тех, кто толкает ее к гибели.

Любители порнографии и прочих извращений тихо стенали на кухнях об исчезновении близкого им контента из интернета, а он исчез напрочь, даже из их личных компьютеров, – искины постарались, для их производительности земной интернет был чем-то очень маленьким и простым, они были предназначены для контроля куда больших и куда более сложных сетей. Понемногу из доступа исчезали также пропагандирующие насилие и индивидуализм фильмы и книги. Любой, призывающий к ненависти к кому бы то ни было, брался на заметку и предупреждался. Взамен начали издаваться совсем другие книги и сниматься совсем другие фильмы, причем интересные – непризнанных талантов на Земле всегда хватало, а теперь тем из них, кто пытался моделировать гуманные отношения между людьми и общества, основанные на доброте, был дан зеленый свет. Под контроль постепенно взяли все издательства, кино и музыкальные студии мира.

Четыре старых безопасника в отсутствие главы иерархии Равновесия на удивление хорошо руководили ею – иерархия расширялась с каждым днем все больше, охватывая собой буквально все стороны жизни мира. За какие-то четыре месяца все на Земле изменилось кардинально. Да, как ни странно, майор Алексеев не давал о себе знать уже столько времени, и те, кто был в курсе ситуации, включая Палача, склонялись к мысли, что его группа в полном составе погибла. Доступа в параллельные реальности все так же не было – стоял непреодолимый даже для Плетущего Путь барьер, и информации о подобных барьерах в ментале не имелось.

На всякий случай планету окружили сигнальными плетениями, которые в случае вторжения на нее гостей извне сразу же дадут об этом знать. Игорь с Гуеном не сомневались, что вторжение будет – перекрыл же кто-то дорогу! – и надеялись, что это не окажется сверхсущность. С ней на равных может потягаться только Палач, да и то сомнительно – все зависит от того, насколько стара и сильна эта сверхсущность.

Единственную странность заметил Гуен, причем сообщать об этой странности своему сюзерену не стал. Почему? Да, наверное, потому, что уж больно походила энергетика барьера на энергетику самого Палача. Что-то в них было родственное, но что именно – определить монах не сумел. Однако ему казалось, что за происходящим на Земле кто-то внимательно наблюдает, причем кто-то почти всемогущий. Так ли это, он не знал, но предпочел о своих подозрениях умолчать.