Даже со своего места Майк видел Джейми, увязающую в песке по ту сторону Двери и нерешительно бредущую куда-то. Он качнулся вправо, но она уже исчезла.

Он высчитал, что до взрыва пять минут и двадцать две секунды. Мысленно включил обратный отсчет и поручил муравьишкам следить за ним.

Лоскутный человек мгновение смотрел вслед Джейми сквозь кольца. Потом он нагнулся и ткнул серафима. Пошевелил его пальцем в поисках хоть каких-то признаков жизни. Вздохнул, приподняв изувеченное плечо.

Майк подумал, не дотянуться ли до лежащего на полу пистолета, и отверг эту идею. Приседать или наклоняться было бы неразумно. Он потратил несколько мгновений на то, чтобы восстановить равновесие. Рана на боку длиннее его ладони, но опасаться того, что из нее что-то вывалится или что ему станет хуже, не стоило, думал Майк. Он вполне мог двигаться.

Серафим с торчащим в голове куском металла сделал несколько быстрых шагов вверх по пандусу и по дорожке. Он без малейших колебаний прошел сквозь Дверь. Майк видел, как он устремился по пустыне по следам Джейми, а потом услышал вдалеке ее крик. С противоположной стороны пандуса, скрытая от глаз лоскутного монстра, бессильной кучей лежала Саша. Ее сбросило вниз взрывом. Майк увидел под ее ухом небольшой порез. Некоторые наложенные врачом швы тоже разошлись, но крови было немного. Он сосчитал до четырех и увидел, как медленный, ровный вдох поднимает ее грудь.

Майк и сам несколько раз глубоко вздохнул. У воздуха был неправильный вкус.

Он оттолкнулся от рабочей станции, и боль рыболовными крючками впилась в бок. Температура в помещении уже упала на несколько градусов – жидкий азот уничтожал тепло. Это также означало, что он вытеснял из воздуха кислород.

Майк заставил себя двигаться. Попытался было побежать, но это оказалось скорее контролируемым пошатыванием. Каждый раз, когда он поднимал левую ногу, рыболовные крючки впивались в ребра и заставляли накреняться. Майк был уверен, что сейчас его обогнал бы даже Артур. Он оглянулся назад, повернув шею и плечи, и его ребра не сказали ему за это спасибо.

Лоскутный человек шел за ним большими шагами. То, как он поочередно выкатывал вперед ноги, напоминало движения персонажа старых мультфильмов. При этом он придерживал свою полуотмерзшую руку.

Где же еще один серафим? И есть ли он вообще? Может, остался только лоскутный человек?

Майк поковылял к двери, потом срезал путь через небольшой лесок инструментальных ящиков. Тот, что был черного цвета, опять загрохотал, когда Майк проходил мимо. Одна из его заклепок отскочила, и боковая стенка слегка выдвинулась наружу.

По другую сторону от ящика лежал штаб-сержант Джим Дункан. Его наполовину скрывал труп серафима, которого Дункан убил перед смертью. Тело монстра, падая, отбросило в сторону руку сержанта с винтовкой.

Опустившись на колени, Майк спихнул со спускового крючка холодный палец Дункана и дернул винтовку на себя. Та оказалась привязана ремешком к руке покойного, что, возможно, при других обстоятельствах было бы чрезвычайно практично.

Сзади послышались какие-то звуки. Босые ноги шлепали по бетону. И стучали по полу слишком длинные ногти. Заскрипели колеса инструментального ящика, будто тот отодвинули в сторону.

Майк опять потянул винтовку. Ремешок дернулся, перекрутился, но не сдался. Муравьишки представили ремень в виде диаграммы, исследовали тело, отследили линии натяжения. Палец Майка метнулся, отщелкнул зажим, и винтовка оказалась у него руках.

Он повернулся (раны при этом буквально взвыли) и дал очередь по тянувшейся к нему руке. Лоскутный человек зарычал. Два его пальца откатились в сторону. Еще на одном лопнуло три стежка.

Майк жал на спусковой крючок снова, и снова, и снова. Лежа на земле, он имитировал позу, которую принимали стреляющие морпехи, и винтовка дергалась у него в руках. Половина пуль ушла в белый свет. Еще три задели тело лоскутника. Две из них уничтожили несколько швов, сшивавших плоть монстра. Остальные заставили отступить на несколько шагов.

После шестого выстрела раздался щелчок – это разрядилась винтовка.

Из полудюжины ран на теле лоскутного человека сочилась кровь. Но он, казалось, не замечал ни одной из них. Поднял палец, погрозил им и фыркнул – ни дать ни взять разочарованный учитель.

За Дверью заревел ветер. За спиной лоскутника из колец полетел песок. Он забарабанил по дорожке, полу и мертвым телам.

Лоскутный человек замер. Выражение его лица смягчилось, а глаза – даже маленькие – расширились. Изрезанные губы дрогнули, и их краешки изогнулись.

– Наконец-то, – прошептал он. – Господь мой грядет.

За завываниями ветра Майк слышал что-то еще. Монотонный, вибрирующий звук, словно в воздушных струях трепетал огромный змей или флаг. Когда звук стал громче, ветер усилился.

Лоскутный человек повернулся к кольцам, и Саша двинула его по челюсти прикладом винтовки. От удара голова его откинулась, потом вернулась в прежнее положение, и Саша ударила снова. В этот раз на ящик с инструментами упало несколько зубов.

Майк с трудом поднялся на ноги.

Саша замахнулась в третий раз, но лоскутник схватил и сжал ее руку как раз там, где были швы и бинты. Она вскрикнула. Винтовка стукнула об пол. Лоскутник вцепился Саше в горло, впиваясь острыми ногтями в кожу.

Майк подхватил свою разряженную винтовку за ствол и замахнулся ею, как бейсбольной битой. Удар приклада пришелся по затылку лоскутного человека. Майк, не обращая внимания на боль в боку, занес винтовку для нового удара.

Лоскутный монстр пошатнулся. Саша рухнула на пол, со шлепком прижав ладони к горлу. Ее пальцы покраснели и увлажнились.

Лоскутник повернулся и посмотрел на Майка сверху вниз. Его человеческий глаз расширился.

– Я стану молить Господа моего о прощении за то, – пробормотал он, – что не приготовил к его явлению необходимой пищи. Вы недостойны с ним воссоединиться.

Майк перевернул винтовку и снизу вверх впечатал приклад в лицо лоскутного человека, тот качнулся назад и рухнул на стальной инструментальный ящик. Потом он свалился на пол, опрокинув ящик на себя. Оттуда дождем посыпались предохранители.

Лоскутник не шевелился, но, впрочем, еще дышал.

Саша захрипела. Майк бросил разряженную винтовку и опустился перед ней на колени.

– Артерия перерезана? Или дыхательное горло?

– Дышать не могу, – просипела она.

– Это из-за азота в воздухе. Постарайся успокоиться. – Майк коснулся ее пальцев. – Дай посмотреть.

Саша помотала головой и подалась назад.

– Ты чувствуешь под пальцами пульсацию? Если он зацепил сонную артерию, у тебя должно быть ощущение, что ты зажимаешь шланг.

Она снова мотнула головой, на этот раз чуть помедленнее.

– Доверься мне, – попросил он. – Дай посмотреть.

Саша закрыла глаза и убрала руки от горла. Ее пальцы были липкими от крови, и в еще большем количестве кровь сбегала вниз, пачкая горловину футболки.

Однако текла равномерно, а не толчками.

– С тобой все будет нормально, – сказал Майк. – На вид рана куда хуже, чем на самом деле. Давай-ка. – И он помог ей подняться.

Саша прижала одну руку к горлу, а другой показала на лоскутного человека.

– А что с Франкенштейном?

– Почему ты просто не пристрелила его?

– Потому что в отличие от некоторых сраных как бы гениев, – сказала она, – я не палю из всех стволов в ту сторону, где находится кто-то из моих друзей.

– Извини.

– Ладно, забудь.

– Так мы теперь друзья?

– Отвянь. Что мы будем с ним делать дальше?

– Пока ничего. До взрыва осталось четыре минуты и девять секунд. – И Майк поковылял к двери. Новая волна адреналина и эндорфинов помогла не замечать боль.

Саша взглянула на лоскутного человека, подхватила свою винтовку и последовала за Майком.

– Этого недостаточно. Дверь так не уничтожишь.

– Я знаю. Но сперва надо забрать Джейми.

– Как?

Майк присел на корточки и схватил один из шлангов, по которым подавали азот. Бо́льшую его часть взрывом отбросило в дальний угол, но тяжелый присоединительный фланец все еще был возле пандуса. Майк встал и подтащил к себе то, что осталось от шланга. Дальний его конец изорвало взрывом в лохмотья, но добрых сорок футов уцелело.

– Я пошел за ней.

Саша посмотрела на песок и пыль, которые намело с пустошей. Пусть ветра, гуляющие по ту сторону Двери, и были слабее урагана, но, кажется, ненамного. Ей доводилось читать о песчаных бурях, разрезавших людей на части, и она всегда гадала, много ли правды в таких историях.

А потом свет над пустошью переменился. Саша посмотрела сквозь мерцающую дымку вокруг колец и увидела, что по небу протянулось нечто темное. Возможно, туча, да только тучи не бывают такими плотными и не движутся так быстро. Ей казалось, будто она слышит что-то за шумом ветра, что-то похожее на дрожащий голос, и это…

– Держи, – сказал Майк и сунул Саше тот конец шланга, что был ближе к фланцу.

Саша моргнула и уставилась на него.

– Вот это? Зачем?

– Я собираюсь просунуть шланг в Дверь. – Он показал на вихрящийся песок. Буря вроде бы уже успокаивалась, но способов убедиться в этом не было. – Я надеюсь задействовать его как страховочный канат, он через все это протянется. И может, еще и не даст Двери закрыться. И помешает ей переключиться на другую реальность.

– А если она все-таки переключится?

– Тогда, полагаю, мы очутимся где-то еще.

Возле пандуса лежало пять мертвых морпехов. Пистолетов ни у кого из них не оказалось, а Майк не был уверен, что справится с винтовкой. У муравьишек имелось достаточно картинок, чтобы заменить магазин пистолета Блэка, но пистолет валялся в двух ярдах справа, тело Блэка – слева, а у Майка не оставалось времени на поиски магазинов.

Он глубоко вдохнул. Воздух за кольцами пах сухостью и смертью, но кислорода в нем было больше, чем здесь. Он еще раз вдохнул, и в голове прояснилось. Раньше он даже не понимал, что его мозг затуманен.

– Три минуты сорок секунд, – сказал он. – Если я не вернусь, когда останется две минуты, беги на стоянку. А может, и дальше.

– Я буду тут, – твердо ответила Саша, кивнув. Обвила одной рукой шланг, держа в другой винтовку. – Иди.

Свернув продолжение шланга кольцами, Майк сунул его под мышку. Тремя быстрыми шагами прошел пандус и сделал еще один вдох. Песок сыпался из колец и сеялся сквозь стальную решетку дорожки. Майк ощущал на языке вкус бетона и пыли.

Он шагнул в Дверь.