Об этой операции Отто Скорцени предпочитал не вспоминать. Может, из-за того, что она напоминала сюжет низкобюджетного кинофильма, сценарий которого написали люди, имевшие весьма поверхностное представление о том, как в реальности работают диверсанты. В результате до сих пор не утихают споры среди историков о том, а не была ли эта операция придумана чекистами. Точно так же, как «Длинный прыжок» – «немецкий заговор имевшего целью убийство «большой тройки» руководителей антигитлеровской коалиции – Иосифа Сталина, Уинстона Черчилля и Франклина Рузвельта – на Тегеранской конференции в 1943 году».

С «Длинным прыжком» все понятно – Лубянке он нужен был, чтобы во время встречи в Тегеране поселить делегацию из США на территории советского посольства, т. к. американское находилось на другом конце города, в отличие от британского, которое располагалось напротив. Благодаря этому чекисты смогли подслушать беседы членов американской делегации. К тому же история про то, как легендарный советский Николай Кузнецов, находясь на Украине, узнал от «виртуального» штурмбаннфюрера СС Ханса Ульриха фон Ортеля (в реальности такого офицера не было) за несколько месяцев до того, как в Москве, Лондоне и Вашингтоне приняли решение провести такую встречу, про планирующееся покушение, звучит как-то странно.

А вот с покушением на Сталина не все так однозначно. Возможно, что Отто Скорцени действительно готовил операцию, целью которой было убийство Сталина. Проблема в том, что, вероятно, главный герой нашей книги с самого начала не рассчитывал на ее успех. И поэтому он лишь выполнял указание начальства, продемонстрировав максимальную халатность.

Руководство Третьего рейха неоднократно обсуждало идею покушения на Иосифа Сталина. Хотя большинство планов очень сложно было реализовать на практике. Так, в 1944 году министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп пригласил к себе начальника политической разведки Вальтера Шелленберга и рассказал под секретом, что разработал такой план: необходимо «завлечь» Иосифа Сталина за стол дипломатических переговоров и при этих переговорах его… убить, за что брался сам министр. Именно для этой цели Риббентроп хотел получить у Шелленберга, во-первых, согласие на его личное участие в будущей операции и на «техническую помощь». Риббентропу стало известно, что в ведомстве Шелленберга разработали револьвер в виде самопишущей ручки, который стреляет на расстоянии 6–8 метров… Эта бредовая идея осталась невыполненной, зато был разработан другой план: укрепить на автомашине Сталина мину-присоску, управляемую по радио на расстоянии до 7 км.

Вальтер Шелленберг так рассказал о том, как данный план был реализован на практике:

«Два военнопленных офицера Красной Армии, проведшие долгие годы в заключении в Сибири и ненавидевшие Сталина, – а один из них был знаком с монтером из сталинского гаража – взялись за это задание. Они были высажены с тяжелого самолета вблизи Москвы вместе с русской полицейской автомашиной. Под видом полицейского патруля они наверняка могли бы достичь центра русской столицы, так как не только тренировались для этой операции, но и располагали нужными бумагами. Однако план сорвался. Мы никогда и ничего не узнали об этих людях или о попытке покушения на Сталина».

Понятно, что такое возможно лишь в кино или шпионских романах. В 1944 году в Москве сотрудники милиции не патрулировали город на автомобилях, как это, возможно, происходило в Западной Европе. Правда, в этой истории есть один пикантный момент. Некая похожая история, но в ней вместо двух офицеров ехала супружеская пара, да не на машине, а на мотоцикле, действительно произошла²¹⁸. Правда, до сих независимые историки спорят: инсценировали ее военные чекисты или немцы продемонстрировали максимум некомпетентности и преступной глупости.

Дело в том, что, по странному стечению обстоятельств, в мае 1944 года ГУКР НКО «Смерш» дважды докладывало в ГКО «о подтвержденной тенденции в тактике действий противника и на основе полученных указаний издало соответствующую директиву для подчиненных органов. Им приказывалось усилить агентурно-оперативную работу по выявлению террористов и разработке лиц, высказывающих намерения совершить акты террора, через командование ограничить командирование в Москву военнослужащих из числа бывших в плену и вышедших из окружения в одиночном порядке при подозрительных обстоятельствах. Эти директивы предполагалось довести вплоть до рядовых оперативных сотрудников»²¹⁹.

По версии советских органов госбезопасности, эти двое должны были убить самого Иосифа Сталина. Якобы летом 1944 года Адольф Гитлер приказал уничтожить Иосифа Сталина. А двое немецких агентов согласились выполнить приказ фюрера²²⁰. Их задержали через несколько часов после появления в советском тылу, а потом привлекли к участию в радиоигре «Туман».

Официальная версия звучит так. 5 сентября 1944 года близ поселка Карманово Смоленской области задержали следовавших на мотоцикле «заместителя начальника отдела контрразведки СМЕРШ 39-й армии 1-го Прибалтийского фронта, Героя Советского Союза, кавалера пяти орденов Петра Таврина и секретаря того же отдела младшего лейтенанта Лидию Шилову». За линию фронта их доставил специальный самолет «Арадо 332». При обыске у них обнаружили свыше 120 печатей и штампов для изготовления документов, свыше 500 бланков документов, крупную сумму денег (428 тыс. рублей), семь пистолетов, магнитную мину и специальное оборудование к ней, радиопередатчик, шифроблокноты и другое снаряжение диверсанта. Все это необходимо для организации покушения на Иосифа Сталина. Так звучит версия, озвученная в середине семидесятых годов прошлого века.

Ее авторы, правда, не смогли объяснить, как можно было все перечисленное выше снаряжение (некоторые авторы утверждают, что оно было упаковано в три больших чемодана) уместить в мотоцикл с коляской. Если при этом ехать еще и вдвоем.

Другой вопрос – как «майор» мог объяснить на многочисленных КПП, что он везет в трех огромных чемоданах, и при этом избежать личного досмотра. Теоретически он мог оформить груз как секретный, но тогда возникает другой вопрос: почему он его решил везти на мотоцикле, а в качестве охраны взял коллегу по работе – молодую и симпатичную женщину?

Предположим, что авторы этой версии немного приукрасили реальную историю. Ведь впервые она была «озвучена» в «открытой» печати еще в 1970 году, когда в сборнике «Фронт без линии фронта» был опубликован очерк «Провал акции “Цеппелин”», где было подробно рассказано о том, как немцы планировали организовать покушение на Иосифа Сталина²²¹.

В 1971 году Андрей Соловьев опубликовал в журнале «Смена» статью «Сентябрь сорок четвертого». Потом без нее не обходилось большинство публикаций о деятельности военной контрразведки в годы Великой Отечественной войны, а сама она обрела множество «подробностей»²²². Нет, если посмотреть официальные документы (один из них процитирован ниже), то объем перевозимого Шило шпионского снаряжения был значительно больше, чем написал Андрей Соловьев.

Среди изъятых у Петра Таврина вещей – несколько фотографий, которые он по непонятной причине взял с собой на задание. Фотосессия была организована непосредственно перед отправкой на задание в советский тыл. Так утверждают авторы рожденной в семидесятые годы прошлого века версии. На одном из снимков Таврин запечатлен с Отто Скорцени, на другом – с погибшим в автокатастрофе еще в начале 1944 года начальником Восточного отдела РСХА оберштурмбаннфюрером Г. Грайфе. Снимки в «деле» Таврина появились уже после окончания Великой Отечественной войны, т. к. в 1944 году он сообщил, что Г. Грайфе «погиб в начале января 1944 года во время автомобильной катастрофы и что вместо него назначен майор СС Хенгельгаугт»²²³.

Если перечень изъятого у Таврина шпионского снаряжения оставим на совести чекистов – есть архивные документы (пусть даже и сфальсифицированные сотрудниками «СМЕРШ» или НКВД по «горячим следам» в первые часы или сутки задержания немецких агентов), то с причины его задержания – плод фантазий авторов семидесятых годов прошлого века.

По одной версии, первой, их задержал дорожный патруль только потому, что обратил внимание на их сухую одежду, в то время как там, где они ехали, по их словам, всю ночь хлестал проливной дождь. Она звучит более или менее убедительно. Теоретически такое могло произойти.

По второй версии, советская контрразведка была своевременно уведомлена прямо из логова врага и ждала их. И вновь две версии уведомления. Одна из Риги, где Таврин шил себе в секретном ателье СС специальное кожаное пальто с широченным правым рукавом, дабы прятать в нем устройство для стрельбы бронебойным мини-снарядом. О ней мы подробно поговорим ниже. Вторая версия – прямо из Берлина, из РСХА. Оказывается, едва Кальтенбрунер принял окончательное решение о сроке и месте десантирования, как к хозяйке кабаре на окраине Берлина фрау Зайферт – советской разведчице с кодовым именем «Фрау» явился один из особо «доверенных сотрудников» некоего оберштурмбаннфюрера СС Хенгельгаума (может, под этим именем скрывался советский разведчик Штирлиц) и обо всем доложил. И уже на следующий день, ранним утром, начальник «СМЕРШа» генерал Абакумов читал расшифрованную радиограмму²²⁴.

Сюжет о таинственной разведчице «Фрау» более фантастичен, чем рассказы о многочисленных подвигах Штирлица. Они хороши для художественного произведения, но не допустимы для документальной повести или фильма, который претендует на такой статус. Поясним, что речь идет о кинокартине «Семнадцать мгновений весны». Хотят авторы этого или нет, но не было у советской разведки агентов или источников информации в центральном аппарате ведомства Вальтера Шелленберга.

С фигурировавшим в официальной версии самолетом «Арадо 332» тоже не все понятно. Такой модели просто не существовало в природе. Возможно, авторы перепутали его с «Арадо Аr.232B-0», но ведь вот какая проблема. Экипаж этой машины – четыре человека. А чекисты утверждают, что они «трех членов экипажа задержали, одного убили, двух разыскивают»²²⁵.

По мнению отдельных историков и журналистов, истинная цель дуэта Шило – Таврина после высадки в советском тылу – скрыться от германских и советских спецслужб. Убивать они никого не планировали, а набора бланков документов, печатей различных учреждений и крупной суммы советских денег было более чем достаточно для безбедной жизни в Советском Союзе. Тем более что Петр Шилов имел богатый опыт жизни на нелегальном положении в довоенной стране. А немцы «освежили» эти навыки. Им ведь важно, чтобы агент выполнил задание.

Петр Иванович Шило родился в 1909 году в Черниговской области. До 1930 года батрачил у местных кулаков, а после того как началась коллективизация, перебрался в Нежин, где устроился в отдел труда, который занимался вербовкой рабочей силы для строительства промышленных предприятий. В качестве уполномоченного этого отдела был послан в Глуховский район Черниговской области. Там проиграл пять тысяч казенных денег в карты. Пытался скрыться от правоохранительных органов. В 1932 году он работал в Саратове инспектором горсовета, но был разоблачен и оказался в местном следственном изоляторе. Разломав вместе с сокамерниками стену бани следственного изолятора, сбежал. Скрывался сначала в Иркутске, затем в Воронежской области у жены, которая работала учительницей в глухой деревне. Однажды в их хате вспыхнул пожар. Он воспользовался этим и обжег верх своего паспорта. После этого ему удалось оформить новый паспорт. Теперь он стал Гавриным. Под этой фамилией он поступил в Воронежский юридический институт. После окончания первого курса был принят на должность старшего следователя в воронежскую прокуратуру. Через год самовольно оставил работу и уехал в Киев, где был задержан и этапирован в Воронеж, где и был осужден по статье 111 УК РСФСР. Процитируем эту статью:

«Бездействие власти, т. е. невыполнение должностным лицом действий, которые оно по обязанности своей службы должно было выполнить, при наличии признаков, предусмотренных ст. 109, а равно халатное отношение к службе, т. е. небрежное или недобросовестное отношение к возложенным по службе обязанностям, повлекшее за собой волокиту, медленность в производстве дел и отчетности и иные упущения по службе, при наличии тех же признаков, – лишение свободы на срок до трех лет».

Поясним, что статья 109 карала:

«злоупотребление властью или служебным положением, т. е. такие действия должностного лица, которые оно могло совершить единственно благодаря своему служебному положению и которые, не вызываясь соображениями служебной необходимости, имели своим последствием явное нарушение правильной работы учреждения или предприятия, или причинили ему имущественный ущерб, или повлекли за собой нарушения общественного порядка или охраняемых законами прав и интересов отдельных граждан, если эти действия совершались должностным лицом систематически или из соображений корыстных, или иной личной заинтересованности, или хотя бы и не повлекли, но заведомо для должностного лица могли повлечь за собой тяжелые последствия…».

Как видим, его осудили лишь за то, что он самовольно уехал из Воронежа в Киев, а не за подделку документов и растрату казенных денег.

В воронежской тюрьме Петр Шило находился недолго. Однажды во время работ за ее пределами он сбежал. Сначала жил в Ташкенте, потом в Уфе. В 1940 году, подправив первую букву в паспорте, из Гаврина превратился в Таврина. С «новым» документом уехал в Свердловск, где устроился на работу в Уралзолото. Оттуда 14 июля 1941 года был призван в Красную Армию. Попал на фронт, отличился в боях, за что был награжден орденом²²⁶. В мае 1942 года добровольно перешел на сторону противника. Якобы его биографией заинтересовались военные контрразведчики²²⁷. О его приключениях в немецком тылу будет рассказано ниже, а пока отметим лишь, что два важных факта.

Первый – Петр Шило никогда не демонстрировал своего недовольства советской властью. Поэтому согласиться участвовать в покушении на Иосифа Сталина он мог лишь по одной причине – чтобы получить от немцев «надежные» документы и советские деньги. А после того как попадет на советскую территорию – скрыться.

Второе – Петр Шило обладал необходимым практическим опытом пребывания на «нелегальном» положении, в отличие от большинства немецких агентов, чья спецподготовка ограничивалась лишь прослушиванием лекций и семинарами в разведшколе.

По «странному» стечению обстоятельств, из тех руководителей спецслужб Третьего рейха, кто пережил Вторую мировую войну и мог бы рассказать подробности разработки Берлином плана покушения на главу СССР, остался один лишь Вальтер Шелленберг – руководитель внешнеполитической разведки Третьего рейха. Хотя его мемуары – сомнительный источник. Во-первых, они были изданы после смерти автора, который оставил после себя «сырую» рукопись, а не законченное произведение. Во-вторых, есть т. н. «немецкая»²²⁸ и «английская»²²⁹ версии мемуаров, которые существенно различаются между собой²³⁰. В-третьих, воспоминания кадрового разведчика всегда носят субъективный характер – их автор «страдает» многочисленными «провалами» памяти, путает имена, даты и географические названия.

Обратимся к отечественным источникам. Главный из них – «Сообщение НКВД СССР, НКГБ СССР и ГУКР “Смерш” НКО СССР № 4126/М в ГКО», которое датировано 30 сентября 1944 года. Запомним эту дату! Вот что сообщило руководство органов госбезопасности в Государственный комитет обороны:

«5 сентября т.г. близ районного центра Смоленской области с. Карманово сотрудники НКВД-НКГБ задержали показавшегося подозрительным неизвестного в форме майора Красной Армии. Он следовал на мотоцикле с коляской по дороге на Ржев и предъявил документы на имя Героя Советского Союза Таврина Петра Ивановича. Вместе с ним была задержана женщина, следовавшая в коляске мотоцикла, назвавшаяся женой Таврина – Шиловой Лидией Яковлевной.

При обыске у задержанных изъято:

а) специальный аппарат “Панцеркнаке” с 9 снарядами.

При исследовании установлено, что снаряд “Панцеркнаке” калибром 30 мм, длиной 170 мм, весом 235 граммов является бронебойно-фугасной гранатой комулятивного действия с бронепробиваемостью 35–40 мм при дальности стрельбы до 300 метров. Аппарат соединен тонким проводом с электрической батареей и приводится в действие нажатием кнопки;

б) 7 пистолетов различных систем, в том числе автоматический 8-зарядный пистолет английского образца и 15 патронов к нему калибра 7,65 мм с разрывными пулями.

При анализе этих патронов установлено, что пули снабжены сильнейшим кровяным порошкообразным ядом, вызывающим моментальную смерть;

в) мина типа магнитных, сильного действия и радиоприборы к ней, предназначенные для производства взрыва посредством радиосигнала с расстояния нескольких километров;

г) портативная коротковолновая приемо-передаточная радиостанция, условные таблицы, шифры, коды и средства тайнописи;

д) медаль “Золотая Звезда” Героя Советского Союза, орден Ленина, два ордена Красного Знамени, орден Александра Невского, орден Красной Звезды, две медали «За отвагу», поддельные орденские книжки и поддельные вырезки из советских газет с Указами о присвоении Таврину звания Героя Советского Союза и награждении его перечисленными орденами и медалями;

е) большое количество бланков-документов, печатей и штемпелей различных военных учреждений²³¹.

ж) 428 тысяч рублей советских денег.

Для следствия Таврин был доставлен в Москву и на допросах показал:

Настоящая его фамилия – Шило Петр Иванович, родился в 1909 году в селе Бобрик Черниговской области, отец – кулак, расстрелян красными партизанами в 1918 году (подтверждено проверкой).

В 1940 г. сменил фамилию, получив обманным путем паспорт на имя Таврина, и устроился на работу в Свердловскую область в качестве служащего геолого-разведывательной партии Уралзолото (опознан как Таврин лицами, знавшими его по Свердловской области).

В августе 1941 г. был призван в Красную Армию и зачислен в 28-й запасный полк в гор. Свердловске, в составе которого выбыл на Калининский фронт (подтверждено проверкой).

30 мая 1942 года, будучи командиром роты 1196-го полка 359-й стрелковой дивизии 30-й армии на Калининском фронте, в районе гор. Ржева, изменил Родине и перешел на сторону противника. Находясь у немцев, содержался в различных лагерях для военнопленных и в июле 1943 года был завербован германской разведкой.

С сентября 1943 г. по август 1944 г. включительно, сначала в г. Пскове, а затем в городах Риге и Берлине под руководством начальника Восточного отдела СД в Берлине – подполковника СС Грейфе, сотрудника СД (принимавшего участие в похищении Муссолини) – Скорцени и начальника рижского органа СД – майора СС Крауса, проходил в индивидуальном порядке особую подготовку как террорист для совершения террористических актов против руководителей СССР.

Кроме того, обработку Таврина на протяжении длительного времени вел находящийся в Германии изменник Родины – Жиленков Г.Н.

В ночь с 4 на 5 сентября сего года переброшен через линию фронта с Рижского аэродрома на 4-моторном транспортном немецком самолете, оборудованном для посадки на неприспособленных площадках, и высажен вместе с мотоциклом в районе с. Карманово. (При посадке самолет потерпел аварию, вследствие чего улететь обратно не мог. 3 члена экипажа задержаны, 1 убит, 2 разыскиваются).

Переброску организовал германский разведывательный орган СД в Риге, условно именуемый “Цеппелин”.

Цель переброски – организовать и осуществить террористический акт против __________________________²³² и при удобном случае также и других членов правительства – ____________ и ________________²³³.

Для выполнения этого задания был снабжен перечисленными выше предметами вооружения и документами и получил лично от начальника Восточного отдела СД в Берлине Грейфе следующий план действий:

1) после выброски на территорию СССР прибыть в Москву и прописаться на частной квартире под видом майора Красной Армии, находящегося в отпуске после ранения (в процессе подготовки Таврина немецкой разведкой ему были хирургическим путем нанесены следы ранений в области живота и рук);

2) обосновавшись в Москве, устанавливать знакомства с техническими работниками правительственного аппарата, главным образом такими, как стенографистки, машинистки, телефонистки. Через этих лиц выяснить маршруты движения правительственных машин, время и место торжественных заседаний с участием руководителей советского правительства;

3) используя документы и соответствующие знаки отличия Героя Советского Союза, проникнуть на торжественное заседание и стрелять из автоматического пистолета отравленными разрывными пулями в _____________²³⁴;

4) в случае невозможности проникнуть на торжественное заседание стрелять из аппарата “Панцеркнаке” по машине, в которой будет следовать ______________²³⁵.

Таврин был предупрежден сотрудниками германской разведки, что хотя машины членов правительства СССР бронированы и оборудованы непробиваемыми стеклами, но снаряды “Панцеркнаке” пробьют бронь толщиной до 45 мм.

Задержанная вместе с Тавриным Шилова Лидия Яковлевна, 1922 года рождения, постоянная жительница города Пскова, также является агентом германской разведки и была переброшена с Тавриным в качестве радистки.

Следствие по делу Таврина и Шиловой, проверка их показаний, а также необходимые агентурно-оперативные мероприятия проводятся органами НКВД-НКГБ и ГУКР “Смерш” НКО.

Протоколы допросов будут представлены дополнительно»²³⁶.

Было бы странно, если бы Таврина не задержал первый патруль или на ближайшем от места высадки КПП. Дело в том, что майор военной контрразведки, имевший звания Героя Советского Союза, – случай уникальный. В годы Великой Отечественной войны только четверо военных чекистов были награждены этой высокой наградой, и все – посмертно. Да и не было у сотрудников «СМЕРШа» такого иконостаса из орденов на груди. Скупо было командование на награды.

Выше мы обратили внимание на дату процитированного документа – 30 сентября 1944 года. А за пять суток до этого – 25 сентября 1944 года – руководители органов госбезопасности утвердили «План агентурно-оперативных мероприятий НКГБ, НКВД и ГУКР “Смерш” НКО СССР по борьбе с агентами – террористами немецкой разведки». Сам по себе факт принятия этого плана – явление в годы Великой Отечественной войны обычное. Вот только с этим документом все сложнее.

В нем предписывалось не только усилить пропускной и контрразведывательный режим в Москве и пригородах, но и обратить особое внимание на охрану правительственных автотрасс! Оба варианта покушения на Иосифа Сталина или кого-нибудь из руководства страны предусматривали именно атаку на проезжающий автомобиль: подрыв мины или обстрел из специального оружия.

Другой важный факт. В плане особо подчеркивалась необходимость проверки военнослужащих Красной Армии, находившихся в Москве более суток. В первую очередь демобилизованные, находящиеся в отпусках или на излечении. При проведении такой проверки дуэт «немецких агентов-террористов», скорее всего, был бы разоблачен чекистами.

Третий факт – совпадение дат. Очень любопытная получается картина. 25 сентября принимается план оперативных мероприятий, а 30 сентября можно доложить о результатах. Маловероятно, что руководство страны внимательно бы изучало содержание обоих документов. Вернее, только второго – рассказа о дуэте. Просто услышали от чекистов два факта – приняли оперативный план, и вот результат – поймали германских террористов.

Можно предположить, что руководство органов госбезопасности ожидало появления в Москве «немецкой специальной агентуры с заданиями по террору»²³⁷. Не понятно, на чем основывался такой прогноз: на сообщениях агентуры и результатах допросов Шило – Таврина или стремлении руководства Лубянки продемонстрировать «заботу» о безопасности руководства страны и нанести упреждающий удар?

Выше мы уже написали о том, что на Лубянке якобы узнали о намерениях Таврина убить Иосифа Сталина от таинственных информаторов из Риги. Просто других причин, кроме как сообщения из-за линии фронта, заставивших органы госбезопасности принять комплекс упреждающих мер, не было. По утверждению отдельных журналистов и историков: «от рижских подпольщиков советской разведке стало известно, что в одной из пошивочных мастерских столицы Латвии сделан странный заказ: респектабельный господин щедро оплатил пошив кожаного пальто по представленным им фасону (именно такой носили советские армейские контрразведчики) и мерке, которая была явно не его. Причем правый рукав он потребовал сделать на несколько сантиметров шире левого. Потом стало ясно – на правой руке закрепят “панцеркнакке”…»²³⁸. Хотя прошло больше шестидесяти лет, но так до сих не названы имена этих таинственных подпольщиков. А может, их вообще не было, а чекисты по другим каналам узнали о готовящейся переброске агентов?

По воспоминанию сотрудника «Смерша «С.З. Острякова, который принимал непосредственное участие в операции по нейтрализации «немецких агентов-террористов», она началась еще задолго до того, как «семейная пара» диверсантов была арестована.

В июне 1944 года в леса севернее Смоленска была сброшена группа из трех диверсантов. Они имели довольно необычное задание. Подобрать в районе приземления несколько грунтовых площадок, пригодных для посадки самолета. О результатах они должны были доложить в разведцентр, дислоцированный в Риге. Все они явились с повинной в органы советской контрразведки. Было решено провести радиоигру и захватить самолет противника.

Был подобран и соответствующим образом подготовлен «аэродром». В Смоленск срочно перебросили подразделение, которое уже имело опыт проведения операций по захвату летательных аппаратов.

Вот только в конечном итоге самолет приземлился в 150 км северо-восточнее того места, где его ждали. Просто при пересечении линии фронта он попал под огонь средств советского ПВО и получил несколько повреждений. К этому следует добавить плохую погоду в районе предполагаемой посадки.

Его обнаружили только утром и сразу же перекрыли силами чекистов и милиции все дороги в этом районе. Сначала на проселочной дороге, ведущей к шоссе Ржев – Москва, задержали диверсантов, а потом и шестерых членов экипажа. Один из них оказал вооруженное сопротивление и был застрелен.

Еще одна важная деталь. При проверке документов у мотоциклистов сотрудники НКВД обратили внимание на две детали: на гимнастерке у Таврина правительственные награды были размещены с нарушением недавно введенных правил, и подозрительная пара не выглядела уставшей, хотя согласно «легенде», они проехали свыше 200 км²³⁹.

Другой ветеран военной контрразведки Леонид Георгиевич Иванов в своих мемуарах подтвердил рассказ своего коллеги. Он писал:

«В “Смерш” знали о готовящейся операции (переброске через линию фронта двух немецких агентов. – Прим. авт.), правда, неизвестны были цели противника, поэтому вели с немцами активную радиоигру»²⁴⁰.

Так что не было никаких «тайных информаторов Москвы» из Риги, а просто благоприятное для чекистов стечение обстоятельств. Сначала они узнали о планируемой дате и районе приземления района, а потом перекрыли зону, где приземлилась «крылатая машина».

Расскажем о ходе радиоигры «Туман». Сначала в служебной переписке она именовалась «Семейка», а только потом стала «Туманом». В отличие от большинства аналогичных оперативных мероприятий, данная радиоигра – совместный «проект» «Смерша», НКВД и НКГБ. Так, «тексты радиограмм в “Цеппелин” готовились начальником 3-го отдела ГУКР СМЕРШ Барышниковым и утверждались лично начальником ГУКР СМЕРШ Абакумовым или его заместителем – генерал-лейтенантом Бабичем. Кроме того, радиограммы “Цеппелину” согласовывались с начальником 2-го Управления НКГБ СССР (контрразведка. – Прим. авт.) Федотовым и начальником Главного управления по борьбе с бандитизмом НКВД СССР Леонтьевым»²⁴¹.

С радиоигрой «Туман» тоже связана масса разночтений, а ее подробности до сих официально не рассекречены. Есть лишь высказывания ветеранов военной контрразведки (они были причастны к ее проведению), журналистов и историков (правда, без ссылок на архивные документы). Так, ветераны военной контрразведки, которые в годы Великой Отечественной войны непосредственно занимались радиоиграми, утверждают, что «игру “Туман” с участием захваченных террористов “Покровских” начали с запозданием. Во-первых, ”желавший искупить вину” и сразу “согласившийся работать на советскую разведку” на следствии “вел себя неискренне”. Его напарница имела слабую радиоподготовку, путала коды, медленно работала на ключе. Немцы, подчеркивают ветераны, знали об этом и поэтому задержки с выходом в эфир не вызвали у них подозрений». Вот такую странную радистку направили в советский тыл для участия в операции по ликвидации Иосифа Сталина²⁴².

30 сентября 1944 года в Государственный комитет обороны «товарищу Сталину И.В., товарищу Молотову В.М.» из НКГБ СССР поступила докладная записка № 4126/М. В документе, в частности, сообщалось о дальнейший судьбе террористов:

«Для выявления дальнейших намерений германской разведки по делу Таврина начата радиоигра с немцами. 25 октября с.г. с радиоцентром противника установлена двусторонняя связь. В качестве радистки используется жена Таврина – Шилова Лидия Яковлевна (арестована), которая прошла у немцев курс радиодела и была выброшена в тыл вместе с Тавриным…».

А вот дальше начинаются вопросы. Шилова сразу же сообщила о сигнале, который она должна использовать в случае «провала»: если они работают под контролем, то в конце радиограммы будет подпись «Л.Ш.», а при самостоятельной работе – «Л.П.». Но, как выяснилось позднее, это были не все меры предосторожности, которые предусмотрели в «Цеппелине»…

Позже в ходе следствия удалось также установить, что сотрудниками «Цеппелина» была разработана еще одна предосторожность на случай провала, о которой знал только Таврин. Перед заброской в советский тыл последний согласовал с немецким командованием условный сигнал, который он должен был применить в случае своего ареста советской разведкой. Его жена, заброшенная вместе с ним в качестве радистки, не знала о наличии этого условного сигнала.

Принцип шифровки условного сигнала состоял в следующем: берется слово, в котором имеются две одинаковые буквы рядом, например «русский», «коммуна» и т. п. Для подачи сигнала немцам о работе под диктовку Таврин должен был внести в текст радиограммы два слова, начинающиеся с этих букв, например «милая мама», «сильный снегопад», и вставить их в определенное место радиограммы. Однако более подробно и конкретно объяснить способ кодировки условного сигнала Таврин на следствии отказался.

Поэтому возникает вопрос: а был ли он честен с советскими контрразведчиками и не передал ли сигнал о том, что работает «под контролем»? А сообщенная чекистам информация была вымышленной.

Согласно официальной версии, целями «игры» были вызов на нашу сторону германской агентуры и ее последующий арест, а также получение явок к другим агентам германской разведки в СССР. План «игры» предусматривал в первой телеграмме правдиво описать обстоятельства аварии самолета и указать на то, что агент не смог воспользоваться мотоциклом и был вынужден, захватив с собой радистку, пробираться пешком. В отношении летчиков сообщить, что они ушли в лес с целью пробиться за линию фронта, на Запад. Сеансы радиосвязи осуществляли путем выезда за город. Тем временем Шило-Таврин и его супруга содержались под стражей во Внутренней тюрьме. Вместо фамилий им для конспирации присвоили номера «35» и «22» соответственно.

Первый выход в эфир состоялся 27 сентября 1944 года. Правда, в течение месяца имитировались помехи в эфире, а также невозможность установить двустороннюю связь с Центром. И только 19 октября 1944 года в «Цеппелине» наконец-то смогли прочесть первую радиограмму: «Вызывайте дольше и отчетливее. Лида плохо разбирает. Вас слышим редко, почему нерегулярно работаете. Привлеките радиста, который ее тренировал. Примите все меры, чтобы связаться…». Отметим, что эта радиограмма была отправлена «вслепую». Шилова, не дожидаясь подтверждения Центра о том, что он ее слышит, просто отправила сообщение.

Высока вероятность того, что до 19 октября сотрудники советской контрразведки пытались выяснить: передала радистка или нет условный сигнал о том, что она работает под контролем. И только решив, что она полностью лояльна, «позволили» (не стали создавать помех в эфире) ей связаться с Центром.

Наконец, 26 октября 1944 года связь была установлена, и в «Цеппелин» отправили радиограмму: «Очень рад, что наконец появилась надежда. Думал, со связью уже ничего не получится. Лида совсем измучилась. Нахожусь в пригороде Москвы, поселок Ленино, Кирпичная ул., д. № 25… Сообщите, получили ли мое донесение о высадке – телеграмма 230 групп. Еще раз прошу, чтобы с Лидой работал опытный радист. Передавайте медленно. С нетерпением жду ваших сообщений. Привет всем. Л.П.» Поясним, что «230 групп» означало следующее. Зашифрованный текст разбивали на группы, состоящие из 5 цифр. Назвав количество групп, Таврин тем самым пояснил, о какой именно радиограмме идет речь.

29 октября 1944 года пришло сразу две радиограммы: «Прошу сообщить точно, где остался самолет и его экипаж…» и «Не давайте ваши телеграммы больше чем 50 групп. Повторяйте каждые имена и числа два раза. Работаю с вами сам. Мы еще сработаемся. Привет… Михель».

В ответ повторно сообщили подробную радиограмму из 280 групп: «В первой телеграмме сообщал, что при посадке самолет врезался в деревья, потерпел аварию, только случайно все остались живы. Летчики оказались малоопытными и растерянными. Кроме того что не сумели посадить машину, место для посадки почему-то выбрали около деревни. Вскоре после аварии в нашу сторону побежали люди. Я вынужден был действовать быстро и решительно. С трудом вытащил мотоцикл и с Лидой немедленно отъехал от этого места, экипаж ушел на запад. Из-за плохой дороги мотоцикл отказал, его и все лишнее имущество пришлось уничтожить и двигаться лесом. С трудом добрались до Ржева, где жили 12 дней. Пытались с вами связаться. 28 сентября прибыл в Москву, сейчас живу в пригороде по сообщенному вам адресу. Пока все благополучно, изучаю возможности работы. Сообщите, где семья Лиды. Л.П.»

А дальше началась рутинная «переписка». В ноябре 1944 года Таврин объяснил, почему не смог выполнить задание: «не смог получить пригласительного билета в Кремль… демонстрации и парада (7 ноября. – Прим. ред.) не было».

13 декабря 1944 года из «Цеппелина» были получены две радиограммы. Первая: «Родственники находятся в безопасности, здоровы и работают; что слышно об основании комитета Власова, сумеете ли вы наладить отношения с комитетом “Свободная Германия” под руководством Зайдлица?» И вторая: «Почему у вас нет возможности получать сведения из Кремля, что слышно про Сталина. Предупреждаю, что ваш зажигательный аппарат радиомины к концу ноября будет непригоден для пользования».

23 декабря 1944 года были отправлены в «Цеппелин» три короткие шифровки: «О Власове и русской освободительной армии здесь знают, влияние разное, среди отдельных военных положительное, об основании комитета Власова пока ничего не слышно», комитет “Свободная Германия” активно действует, сужу (по) сообщениям печати, ищу возможности наладить отношения», «Сведений о Кремле не имею из-за отсутствия нужных людей, продолжаю искать».

В середине января 1945 года – три короткие радиограммы: «Зажигательный аппарат радиомины уничтожить. По выполнении доложить. Вблизи от вас работают друзья. Хотите ли для взаимной поддержки быть сведены вместе?», «Газетные сообщения о комитете “Свободная Германия” здесь известны, передавать не нужно. Важно установить связь и сообщить о месте жительства членов, насколько они свободны», «Сообщите, соответствует ли курс новых печатных чешских денежных знаков: 5,5 чешской кроны одному рублю. Повторяю 5,5 кроны равны одному рублю».

Руководство советской разведки посчитало, что поспешное согласие на соединение с другой группой немецких диверсантов может вызвать у противника подозрение. Кроме того, предполагалось, что члены этой группы «друзей» являются участниками другой нашей же «радиоигры» – «Загадка»…

В этой связи 27 января 1945 года в Центр направили ответы следующего содержания: «Зажигательный аппарат радиомины уничтожен. Относительно друзей, в зависимости от вашего решения. Если это поможет ускорению выполнения моего задания, я согласен. Но чтобы люди были вами проверены и я их лично знал и им бы доверял», «Ваша телеграмма № 3 плохо расшифровывается и мне непонятна. О чешских кронах здесь ничего не слышно. Сообщите яснее, что я должен узнать о них», «Грайфе. Ваш радист быстро передает, не соблюдает пауз между группами, Лиде принимать тяжело. Прошу указать радисту (на) необходимость отчетливой работы».

После этих сообщений из «Цеппелина» больше не поступало новых указаний. Разве что сообщили об изменениях в процедуре шифрования. Ну и еще пообещали прислать новое спецоружие взамен уничтоженного.

В марте-апреле 1945-го радиоточка неоднократно пыталась установить связь, но «Цеппелин» в эфире больше не появлялся. Тем временем оперативные сотрудники НКВД и НКГБ параллельно продолжали следственные мероприятия²⁴³.

Какая-то странная получилась радиоигра. Других немецких агентов выявить не удалось, обещанное спецоружие также не прислали. Да и не особо настаивали на выполнении задания. Возможно, что произошло следующее. В «Цепеллине» поняли, что Таврин работает под контролем, но решили это скрыть. Зачем? Ну, во-первых, чтобы узнать, какую именно дезинформацию будет передавать Лубянка. Во-вторых, Отто Скорцени решил скрыть от начальства свою неудачу. Ведь именно он не только трижды встречался с Тавриным, но и участвовал в разработке операции.

Для сравнения. Например, только с апреля 1943 года по декабрь 1944 года «Смерш» инициировал и провел 30 радиоигр. «В результате этих игр было арестовано 40 агентов противника, изъято более 500 кг взрывчатки, 13 ящиков винтовочных патронов и много других материальных средств для проведения шпионской и диверсионной работы в тылу Красной Армии»²⁴⁴.

Дуэт «немецких агентов-террористов» 1 февраля 1952 года Военной коллегией Верховного суда СССР приговорен по ст. 58-1а, 58–16 и 19-58-8 УК РСФСР к высшей мере наказания. Приговор в отношении Шило (Таврина) Петра Ивановича приведен в исполнение 28 марта 1952 года, в отношении Шиловой (Адамчик) Лидии Яковлевны – 2 апреля.

Почему двух агентов германской разведки осудили только в 1952 году, через семь лет после окончания Великой Отечественной войны? Существуют две диаметрально противоположные версии.

Согласно первой, в течение всего этого времени на Лубянки ждали, что новые хозяева агентуры спецслужб Третьего рейха решат использовать дуэт в своих целях. А когда поняли, что по каким-то причинам он неинтересен западным спецслужбам, то отправили уголовное дело в суд.

Вторая версия: дуэт пал жертвой интриг среди руководства Лубянки, или германских агентов решили расстрелять, чтобы скрыть следы инсценированного самим руководством органов госбезопасности покушения на Иосифа Сталина.

И последний сложно объяснимый факт. Ни один из рядовых участников операции «Перехват» (так иногда называют мероприятие по задержанию дуэта агентов-террористов), предотвративших покушение на Иосифа Сталина (а их, судя по публикациям, было немало), не был награжден. Ордена был удостоен только один человек – начальник «Смерша» генерал В. Абакумов. Его отметили орденом Кутузова I степени. Полководческим орденом. Это было началом его головокружительной и трагической карьеры²⁴⁵.

В этом нет ничего удивительного. Летом 1944 года четырьмя сотрудниками «Смерша» было предотвращено покушение на заместителя наркома МВД СССР Ивана Серова. Особняк, где он жил, немецкие диверсанты планировали взорвать. Один из военных обратил внимание на подозрительных военных, курсирующих около резиденции функционера. В результате оперативных мероприятий они были задержаны. При обыске изъяты две радиоуправляемые мины. Из четверых смершевцев был награжден Орденом Отечественной войны 1-й степени только руководитель группы – начальник Особого отдела Управления войск НКВД охраны тыла подполковник Анатолий Михайлович Гуськов²⁴⁶.

Историк Лев Безыменский считает, что покушение на Иосифа Сталина не было инсценировано чекистами. В качестве аргументов он называет три вещи:

Во-первых, упоминание о покушении в мемуарах Вальтера Шелленберга. Отметим, что руководитель германской внешнеполитической разведки изложил другую версию операции.

Во-вторых, тот факт, что Таврин и его жена были «использованы НКГБ для долгой и успешной радиоигры с их бывшими вербовщиками вплоть до апреля 1945 года». Сложно сказать, на основании чего Лев Безыменский решил, что радиоигра «Туман» была результативной. Агент действительно регулярно сообщал в Берлин о ходе подготовки покушения. Возможно, его благодарили за настойчивость, проявленную при выполнении задания, но никакой практической пользы эта радиоигра Москве не принесла. Дезинформации передать не удалось. Вызвать курьера или прислать грузы – тоже. И возникает вопрос: а радиоигра была нужна?

В-третьих, «известно, что после ареста Шило произошли изменения в организации охраны Сталина»²⁴⁷. Это спорное утверждение. Выше мы процитировали документ, который вступил в силу еще до того, как Таврин был задержан.

Кто на самом деле организовал покушение на Иосифа Сталина – советская военная контрразведка или германские спецслужбы? Есть три версии. Первая подробно изложена в начале данной главы. Правда, из-за множества нестыковок она вызывает большие сомнения. Вторая версия – покушение инсценировали сами чекисты. О причинах говорить не будем. В ней тоже масса нестыковок. Третья версия – самая реалистичная. Она звучит примерно так.

После того как весной 1944 года Абвер прекратил свое существование, а «разведывательно-диверсионной» деятельностью в советском тылу пришлось заниматься РСХА, то руководству последнего потребовалось организовать уникальную операцию. Это не важно, что она изначально обречена на «провал». Наоборот, чем громче получится эффект от разоблачения «террориста-диверсанта», тем лучше. Именно тогда кто-то предложил организовать ликвидацию Иосифа Сталина.

Возможно, что события развивались по такому сценарию. В район Смоленска была десантирована группа немецких агентов, которым предстояло подобрать площадку для посадки самолета. Основные требования к взлетно-посадочной полосе – большая длина и отсутствие деревьев и оврагов. Группа была задержана чекистами и сразу же согласилась сотрудничать со следствием.

Через несколько дней из-за линии фронта прилетел самолет с «террористом-диверсантом» и его спутницей. Машина приземлилась в другом районе – не там, где ее ждали чекисты. К осени 1944 года у Лубянки был накоплен богатый опыт в сфере розыска парашютистов, поэтому нет ничего удивительного в том, что первый же патруль задержал Таврина. К тому же немцы сделали все, чтобы облегчить работу советской контрразведки.

На допросе Таврин, прекрасно понимая, что подготовка покушения на «жизнь дорогого Иосифа Виссарионовича» – это гарантированный расстрел, охотно сотрудничал со следствием. А по поводу его «неискренности» во время следствия, на которую указали ветераны «СМЕРШа», – так это еще как оценивать. Может, говорил он правду, только звучала она очень странно.

Даже если покушение на Иосифа Сталина инсценировали военные чекисты, то все равно по совокупности совершенных Тавриным и Шиловой преступлений им грозила «высшая мера» или многолетнее нахождение в ГУЛАГе. Процитируем «Заключение Главной военной прокуратуры по делу Шило (Таврина) Петра Ивановича и Шиловой (Адамчик) Лидии Яковлевны». Согласно этому документу:

«Шило (Таврин) признан виновным в том, что он, состоя на службе в действующей Красной Армии, во время боя в мае 1942 года в районе гор. Ржева изменил Родине – добровольно перешел на сторону немецко-фашистских войск.

Находясь в плену у немцев, он в августе 1942 года был завербован в антисоветскую организацию – “Русскую трудовую народную партию”, а в июне 1943 года в г. Вене завербован сотрудником гестапо в качестве агента германской разведки.

В начале сентября 1943 года, будучи доставленным в Берлин в главное управление гестапо, от руководящих работников германского разведывательного органа Грейфе и Хельгенгаупта получил задание и инструктаж на совершение террористических актов в отношении руководителей ВКП(б) и советского правительства.

С сентября 1943 года по сентябрь 1944 года, находясь при германском разведывательном органе “Цеппелин” (Норд) в г. Пскове, а затем в г. Риге, под руководством начальника этого органа Крауса Отто проходил специальную подготовку как агент-террорист, для чего систематически тренировался в стрельбе из разных видов ручного оружия.

Приняв задание германских органов на совершение террористических актов в отношении руководителей ВКП(б) и советского правительства, в июне 1944 года самолетом был направлен для переброски в советский тыл, но, вследствие того что в полете немецкий самолет был поврежден огнем советских войск, вынужден возвратиться.

Затем, после новой подготовки, снабженным германскими разведорганами пистолетами в количестве 7 штук и большим количеством патронов к ним, в том числе с разрывными и отравленными ядом пулями, динами, специальным бронебойным оружием, так называемым “Панцеркнаке” для стрельбы по автомашинам членов советского правительства, радиоприемником и радиопередатчиком, а также большим количеством чистых бланков советских паспортов, партийных билетов членов ВКП(б), штампов и печатей различных советских учреждений, большой суммой денег, орденами и медалями, включая Золотую Звезду Героя Советского Союза, с подложными документами на имя Шило (Таврина), являющегося якобы Героем Советского Союза и заместителем начальника контрразведки “Смерш” 39-й армии, в ночь с 4 на 5 сентября 1944 года вместе с радисткой-шпионкой Шиловой (Адамчик) Лидией на специальном самолете был переброшен через линию фронта.

При ночной посадке в Кармановском районе Смоленской области немецкий самолет потерпел аварию, и Шило (Таврин), воспользовавшись имевшимся в самолете мотоциклом, вместе с Шиловой (Адамчик) направились в сторону Москвы, но вскоре в пути следования в одном из населенных пунктов были задержаны – Шило (Таврин) в форме майора, а Шилова (Адамчик) в форме лейтенанта Советской Армии. При задержании у них были изъяты перечисленное выше оружие, подложные документы, печати, бланки и 428 500 рублей советских денег.

Шилова (Адамчик) признана виновной в том, что она, проживая на оккупированной немецко-фашистскими войсками советской территории в г. Пскове, изменила Родине и работала в германском разведоргане “Цеппелин” в качестве машинистки, а затем вступила в сожительство с агентом гестапо Шило (Тавриным), по рекомендации которого в августе 1944 года была завербована в качестве агента германской разведки, о чем дала соответствующую подписку.

После кратковременного обучения на курсах агентов-радистов при германском разведоргане “Цеппелин” она по заданию гестапо в ночь на 5 сентября 1944 года совместно с агентом-террористом Шило (Тавриным) на самолете была переброшена через линию фронта с целью совершения террористических актов против руководителей ВКП(б) и советского правительства, но при обстоятельствах, указанных выше, вместе с Шило (Тавриным) была задержана в Кармановском районе Смоленской области (из приговора, т. 2, л. д. 417–419).

Уголовное дело проверено без обращения, в порядке исполнения Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 г. “О реабилитации жертв политических репрессий”.

На предварительном следствии и в суде Шило (Таврин) виновным себя в измене Родине в форме перехода на сторону врага и приготовлении к террористической деятельности признал, однако заявил, что осуществлять террористические акты против руководителей ВКП(б) и советского правительства не намеревался (т. 1, л. д. 399–404; т. 2, л. д. 403–410, 413–416).

Шилова (Адамчик), признав себя виновной в измене Родине, отрицала свою причастность к заданию по совершению террористических актов против руководителей ВКП(б) и советского правительства (т. 2, л. д. 87–90, 117–122; т. 2, л. д. 404, 411–414, 416).

Кроме того, их виновность в измене Родине и приготовлении к террористической деятельности подтверждается показаниями свидетелей Жиленкова Г.Н. (т. 2, л. д. 247–254, 415), Авдеева Н.М. (т. 2, л. д. 236–239), Джона А.К. (т. 2, л. д. 226–227) и Корнеевой Р.А. (т. 2, л. д. 208–211, 413), протоколом задержания (т. 1, л. д. 7, 18–22), вещественными доказательствами (т. 2, л. д. 320–329) и другими собранными по делу доказательствами.

Таким образом, анализируя материалы уголовного дела в их совокупности, следует признать, что военнослужащий Красной Армии Шило (Таврин), добровольно сдавшись немцам в плен, проводил враждебные действия против СССР, а именно: добровольно согласился работать на германскую разведку и с террористическим заданием был направлен в Москву, чем совершил измену Родине, то есть действия в ущерб военной мощи СССР, его государственной независимости и неприкосновенности его территории, как то: переход на сторону врага, а также приготовительные действия к совершению террористических актов против руководителей ВКП(б) и советского правительства, за что законно и обоснованно осужден по ст. 58–16 и 19-58-8 УК РСФСР.

В свою очередь, советская гражданка Шилова (Адам), добровольно согласившись работать на германскую разведку и убыв вместе с Шило (Тавриным) для выполнения террористического задания в Москву в качестве радистки, совершила преступления, предусмотренные ст. 58-1а и 19-58-8 УК РСФСР, за что также осуждена законно и обоснованно.

С учетом изложенного, в соответствии с п. “а” ст. 4 и ч. 3 ст. 8 Закона Российской Федерации от 18 октября 1991 года “О реабилитации жертв политических репрессий” Шило (он же Таврин) Петр Иванович и Шилова (она же Адамчик) Лидия Яковлевна реабилитации не подлежат»²⁴⁸.