Уилкс сидел в том, что называлось комнатой отдыха, и смотрел на изображение «Макартура», которое давала носовая камера, приспособленная им для наблюдения за кораблем Спирса. Тот шел примерно в половине клика впереди и немного сбоку относительно курса их собственного судна. Они могли бы висеть прямо на хвосте «Макартура», учитывая, что современные сопла не дают опасного жара, но все было сделано по старинке, как тогда, когда подобные вещи являли собой целую проблему.

На фоне черноты и точек немигающих звезд другой корабль казался замороженным. Не было никакого ощущения движения – казалось, корабль Спирса просто завис. Даже гул их собственных двигателей был каким-то отвлеченным звуком, словно они находились внутри большого завода, который гудит, гудит, а взлететь никак не может.

Как и все военные суда, рассчитанные на управление людьми и на перевозку людей, «Джексон» имел приличные, тщательно упакованные запасы. Корабельные пайки никогда не были верхом кулинарного искусства, но благодаря им можно было выжить. На корабле оказалось достаточно пищи, чтобы Билли и Уилкс могли оставаться живыми и здоровыми долгие годы, ибо она содержала тщательно выверенное необходимое количество всех минеральных веществ и витаминов. К тому же они остались в нормальном пространстве, с нормальной гравитацией.

Билли мало говорила в эти дни, Уилкс понимал ее молчаливость. Она страдала, и страдала за дело. Он пытался предупредить ее, когда он впервые заметил их сближение, но она не слушала. Капралу же то, что он предпринимал какие-то попытки образумить девушку, не приносило никакого облегчения. Это был вопрос возраста, мудрости и опыта галактических странствий. Так часто бывает – у тебя есть что предложить, а никто и не собирается тебя слушать. Билли была совсем девочкой, он годился ей в отцы. Не то чтобы он когда-либо относился к ней по-отечески, но Уилкс сразу понял, что отношения между девчонкой и Бюллером кончатся плохо. Он пытался сказать ей что-то утешительное, пожалеть ее, но она вела себя как какой-нибудь новобранец Колониальной морской пехоты, которых он видел на протяжении многих лет. Те тоже были молодыми и задорными, убежденными в том, что до них еще никто никогда в мире не изобретал велосипед. Конечно, они редко говорили об этом, но Уилкс отчетливо читал это превосходство в их щенячьих глазах: «Старый пердун! Что ты можешь знать, старик? Ты никогда не был молодым, а если и был, то это было так давно, что ты забыл, что это такое. Побереги силы, старикан, они еще пригодятся тебе, чтобы доковылять до могилы!» Гребаные щенки…

Они были правы в одном: трудно вспомнить, когда он был настолько глуп. Он мог бы вспомнить, но это заставило бы его разозлиться на себя. Если бы он каким-то чудом смог сейчас встретить себя девятнадцатилетнего, то скорее всего задушил бы того качающего права ублюдка через пять минут. Через три минуты.

– Уилкс?

– А?

– Что мы будем делать?

Он пожал плечами. Он мог бы подумать, что ее вопрос означает целую кучу всего, но он знал, что она имела в виду: «Что мы будем делать со Спирсом?» Этот тип был невменяем, он бросил своих людей умирать, убил многих из них, и теперь вел себя как круглый идиот, что, несомненно, погубит всех.

– Уилкс?

– Сейчас – ничего. У нас нет никакого оружия, кроме ручного, которое не поможет против такого корабля, даже если бы мы могли придумать способ, чтобы ударить по нему отсюда. Конечно, мы можем выйти в космос, у нас есть костюмы, но мы тут же разовьем слишком большую скорость, поскольку регулировать ее нечем. Наше оружие ненамного утяжелит нас. Я уже не говорю о том, что произойдет, если Спирс решит перескочить в подпространство как раз тогда, когда мы будем болтаться рядом со звездолетом.

Билли зажмурилась. Уилкс не был уверен, что ее действительно интересуют все эти подробности, но он предпочитал думать, что она слушает.

– Видишь, сопровождающие поля следуют за контурами корабля, генерирующего их. Если бы мы стали двигаться, цепляясь за корпус, то, может, и сумели бы перемещаться. Но чуть что-то не так – рука или нога, или голова, возможно, останутся позади.

Билли снова молча моргнула.

– Силовое поле лучше, чем любая броня, которую мы когда-либо изобретали. Ничто не сможет пройти сквозь него, и мы не сможем вернуться обратно. Даже если нас не разрежет пополам, что запросто может случиться, то нам придется витать вокруг судна, пока судно летит в подпространстве – месяцы, годы, неизвестно сколько.

– Но, может быть, это не так уж и плохо, – сказала Билли.

– Только если ты не забыла, что кислород когда-нибудь да кончится, и ты задохнешься. А потом, когда судно перейдет в нормальное пространство и начнет постепенно тормозить, наши тела улетят вперед и навеки отправятся кувыркаться в космосе. Есть способы умереть и получше.

– А есть и похуже, – сказала Билли.

– Да. Есть и хуже.

– Что же нам в таком случае остается?

– Ждать. Мы можем разрушить этот звездолет. Спирс очень не хочет этого, ведь на борту его маленькая армия монстров. Вероятно, мы могли бы угрожать ему – вывести из строя компьютеры, как-нибудь получить доступ к управлению и разделаться с сукиным сыном. Или, может быть, после того, как мы выйдем из подпространства и начнем тормозить, у нас появится шанс на что-то еще.

– Например?

– Черт, я не знаю, Билли. У меня нет ответов на все вопросы. Ты сидишь здесь столько же времени, сколько и я. Может, если бы ты перестала постоянно жалеть себя, мы могли бы придумать что-нибудь!

Она посмотрела на него.

– Ты знал, что Митч был андроидом. Знал еще до того, как я впервые встретилась с ним. И не сказал мне.

Уилкс уставился на нее.

– Да, и я пытался сказать, чтобы ты держалась подальше от него, не так ли? Но ты и слышать ничего не хотела. Не вали это на меня, детка. Я делал все что мог, чтобы ты держалась от него подальше. Тебе и в голову не приходило, что я знаю, о чем говорю, не так ли? Где уж понимать в таких делах мне, старому глупому ворчуну, двадцать лет баловавшемуся всевозможной наркотой!

Билли опустила глаза и почти беззвучно ответила:

– Ты прав. Это не твоя вина. Прости.

Уилкс почувствовал, что гнев его испаряется. Господи! Большой крепкий морпех обижает маленькую девочку.

– Все в порядке. И ты меня прости.

Это было все, что они должны были сказать друг другу сейчас.

Но прежде чем они смогли продолжить беседу, зазвучали зуммеры судового предупреждения.

– Дерьмо. Десятиминутный сигнал. Мы собираемся прыгать, – сказал он. – Лучше добраться до капсул гиперсна.

– Что за спешка?

– Гиперпространство плохо совместимо с разумом человека, если он бодрствует. Однажды я провел в нем полчаса, участвуя в эксперименте. Твои самые ужасные кошмары покажутся после этого цветочками.

Девушка вздрогнула, и капрал понял, что она почувствовала. И Билли, и Уилкс слишком часто видели сны о чужих, и эти видения были ужасны.

Они поспешно направились к капсулам гиперсна.

У Спирса имелось три капсулы для гиперсна на выбор, и все работали идеально. Обычно он не слишком перестраховывался, когда речь шла о его личной безопасности, но нынешняя миссия касалась не его одного. Ничто не должно быть пущено на самотек на данном этапе.

Он залез в центральную капсулу. Все три были снабжены специальной системой тревоги. Если хотя бы один из биоэлектронных приборов в системе жизненной поддержки оказался бы неисправным, генерал тут же был бы разбужен и перешел бы в другую капсулу. Даже в полусонном состоянии он достаточно хорошо понял бы, что и как надо изменить.

Не то чтобы он думал, что такой сбой произойдет, но если подобное случится, он был готов. На Землю он должен прибыть в самой лучшей форме и тщательнейшим образом выбрать место, откуда начнется новое завоевание родной планеты. Он предполагал, что это будет место какой-то исторической битвы: Геттисберг, Аламо, Ватерлоо, а возможно, Долина кувшинов или развалины Эль-Сальвадора. Что-нибудь символическое, чтобы легче было повести людей за собой и своей армией. Поначалу, правда, он намеревался выбрать место новое, еще не тронутое железной рукой войны, но потом передумал: то, что он встанет на плечи какого-нибудь исторического гиганта, только придаст ему величия. Кроме того, на Земле было слишком мало мест, которые никогда не видели войны. Навскидку, он не мог вспомнить даже одного. Лучше выбрать место, уже овеянное воинской славой.

Когда колпак капсулы закрылся и медицинская техника пришла в движение, опутав его своими проводами, генерал Спирс продолжал размышлять о своем выборе. Иводзима. Хиросима. Нормандия. Кейптаун. Банкер-Хилл. Рио-де-Морте. Перл-Харбор. Голанские высоты. Багдад. Тридцать восьмая параллель. Спарта. Рим…

Так много мест, из которых можно выбирать. Какая замечательная вещь война!