Дни шли; Уилкс и Билли изучали базу. Она была похожа на дюжину других мест, в которых Уилксу довелось побывать за свою службу – стандартная аппаратура от простых фирм, максимально дешевая, но исправно работающая. Единственное, что показалось ему странным, – его беспокоило не оборудование, а люди. Казалось, что их недостаточно для базы такого размера. Как правило, у военных скорее перебор с количеством солдат: чем больше людей, тем проще офицерам перекладывать свои обязанности на других. Да и человеческое тепло важнее холодных скал. Принимая во внимание размеры базы, равной примерно небольшому городку, на ней должно было находиться на несколько сотен солдат больше.

Однажды случайно капрал с Билли забрели в места, до которых было непросто добраться.

– Что там? – спросил Уилкс у часового, стоящего перед большой двойной дверью.

Оба солдата (один из которых был женского пола) носили в кобуре на бедрах пистолеты, хотя казалось, совсем не имели в них нужды. Мужчина ростом под два метра лишь улыбнулся Уилксу и Билли.

– Генерал разрешил нам осмотреть всю базу, – сказал Уилкс. – Не откроете ли дверь?

Теперь улыбнулась женщина:

– Вам туда не захочется, капрал. Покажите ему, Аткинс.

Великан тронул контрольную кнопку на стене.

Билли ахнула.

– Твою мать… – выдохнул Уилкс.

– Черт, ей даже не придется это делать, – сказала женщина. – Она сама себя оплодотворяет.

Перед стеной поплыла проекция. В центре огромного помещения сидела королева чужих, чудовищный мешок выпирал из-под ее хвоста подобно непристойному полупрозрачному кишечнику. Сумка, оплетенная опорами, крепящимися к потолку и стенам, была уже полна яиц, и они увидели, как королева отложила еще одно, прямо на пол, уже кишащий маленькими чужими. Пара трутней-помощников стояли в луже какой-то жидкости возле сокращающегося яйцеклада. Они осторожно передвинули свежее яйцо так, чтобы королева начала откладывать следующее.

– Все еще хотите, чтобы я открыл дверь?

– Зачем вы охраняете их?! – с трудом произнес Уилкс.

– Сдвинь вправо, – сказала женщина.

Охранник повыше погладил пульт управления. Изображение передвинулось вслед за камерой.

Оплетенные паутиной, у стены перед рядами яиц стояли десять человек. Похожая на паутину ткань, придерживающая их в неподвижности, скрывала большую часть их тел, оставляя на виду только лица. Некоторые из людей были в сознании, с широко раскрытыми глазами. Были ли они уже заражены или все еще ждали этого ужаса?

– Выключите это! – взмолилась Билли.

Когда Уилкс и Билли чуть оправились от выворачивающей внутренности сцены, морпех, явно довольный собой, сказал:

– Хорошего дня, ребята.

Охранники стояли здесь не для того, чтобы кого-то не впускать.

Они стояли, чтобы никого не выпустить.

Спирс внимательно отсмотрел только что разыгравшуюся сцену и оценил выражение лиц Уилкса и девушки, после того, как они отвернулись от ангара с яйцами. Они были слабы, так же слабы, как и большинство людей. Но они могли быть ему полезны. Это было самое главное.

Он посмотрел на свой хронометр.

– Итак, мышки почти готовы. Настало время кошке проснуться и зашевелиться, – он нажал какую-то кнопку на столе. – Это Спирс. Первый взвод ко мне! Седлайте коней, живее, ребята. Полная боевая выкладка с запасом еды. Я буду у Южного шлюза через десять минут. И лучше не заставляйте меня ждать, морпехи.

Уилкс отправился в душ, благо воды в отличие от многих других вещей на базе было в избытке. Ее подавали по трубам из какой-то глубокой пещеры в виде осколков льда, которые растапливались нагревателями по пути вверх и подавались для такого рода операций. Один из немногих плюсов, которые можно было здесь получить.

Оставшись одна, Билли побрела по узким коридорам, чувствуя, что за ней наблюдают. Боже, это все так ненормально. Проведя годы в психиатрической больнице, из-за того, что власти полагали, что ее воспоминания были галлюцинациями, Билли научилась точно распознавать безумие. Это явно было оно. Спирса следовало бы запереть в комнату с мягкими стенами с дверью из легированной стали для проведения полного психического обследования. Кем были все те люди в отсеке с королевой чужих? Что они сделали, чтобы заслужить такую судьбу? Никакое преступление не может быть настолько ужасно, чтобы заслужить подобный приговор. Спирс абсолютно точно съехал с катушек, и его надо изолировать. Вместо этого он командует войсками в личном гнезде, напичканном самыми смертоносными чудовищами из всех, с какими когда-либо сталкивалось человечество. Какие боги допустили бы подобное? Только те, которые сами сошли с ума.

Она подошла к двери с табличкой «Связь». Дверь открылась, как только девушка подошла.

В комнате сидела женщина-техник в шлеме, лишь наполовину прикрывающем голову, и следила за мониторами. Она подняла голову и увидела Билли.

– Я слышала, у нас посетители. Проходите, я получила указание, что доступ сюда вам разрешен.

Билли уставилась на женщину. «Почему бы и нет?»

Дверь закрылась за ее спиной.

Уилкс смыл с себя пену, радуясь ощущению горячей воды на коже. Без сомнения, они были в глубоком дерьме, но нужно принимать вещи такими, какие они есть. Он мог бы удобрять цветы на родной планете чужих. Черт, он жил в долг, взяв взаймы у смерти время, имея шанс сдохнуть еще тогда, когда впервые столкнулся с этими ублюдками на Риме много лет тому назад. Он должен был погибнуть вместе со своим отрядом тогда, и было чудом, что он выжил. Долгие годы он пытался спрятаться и от чудовищ, и от кошмаров, которые не покидали его сознание. Уилкс был готов отправиться на тот свет, совершить прыжок в ад, но до этого ему нужно было все здесь разнести. Он расплющил родную планету чужих, но этого оказалось мало. Неизвестно каким образом, по каким-то причинам, он еще был жив. И это должно было иметь какой-то смысл. Капрал никогда не был религиозным человеком, но все выглядело так, будто у него было какое-то высшее предназначение, будто высшая сила охраняла его. Он оказался слишком везучим, словно кто-то постоянно присматривал за ним. Он устал, он хотел закончить весь этот бардак, но не мог. Казалось, что именно на нем лежит ответственность за это пустяшное дельце – уничтожение всех чудовищ, едва не истребивших человечество.

Это было несправедливо, никто не мог ожидать, что на такое способен морпех с проломленной головой и не самым здоровым телом, это выходило за всякие логические рамки, но Уилкс чувствовал, что у него в жизни есть только одно предназначение – спасение человечества.

Черт! А ведь он толком и плавать-то не умел, не то что ходить по этой гребаной воде.

Старик был белобородым, его левая рука – грубо забинтованной от запястья до локтя, а одежда – грязной и рваной. На голову с остатками волос была натянута темная грязная бейсболка. Рядом с ним лежало старинное ружье, отливающее вороненой сталью и поблескивающее отполированным деревянным прикладом – старомодное оружие, по всей видимости, последнюю сотню лет служившее для охоты. С тех времен, когда люди охотились ради спорта, а не для выживания. Старик сидел, скрестив ноги, прислонившись к груде обломков мебели и строительных материалов; перед ним горел небольшой костер, отблески которого раскрашивали его лицо желто-оранжевым цветом.

Сбоку к нему прижималась девочка лет шести, с грязным личиком и длинными спутанными волосами.

– Сюда летят Воздушные Сэмми, – сказал старик. Он вытащил из кармана куртки пузырек и высыпал порошок из него в костер. Огонь взвился, и приобрел яркий сине-зеленый цвет. – Надеюсь, эти ублюдки включили свою светоулавливающую аппаратуру?

Над головой в ночном небе появились ходовые огни военных самолетов, светящиеся красным и зеленым на фоне смога, который состоял в основном из дыма. Рев моторов нарастал.

– А они увидят нас, дядя? – спросила девочка.

– Я надеюсь, милая. Они должны увидеть, – он показал рукой на синеватое пламя.

От одного реактивного самолета отделилась огненная стрела ракеты, за ней последовали другие. Подобно метеоритам, снаряды пронизывали небо и сразу же умирали, чтобы ярко вспыхнуть, раскалываясь с грохотом, когда ракеты взрывались.

– Тупые гребаные пустые головы, – проворчал старик.

Маленькая девочка закрыла уши руками, защищаясь от приближающегося грома взрывов. Взрывная волна колыхнула пламя маленького костра, как человеческое дыхание – огонек свечи.

В круг света вступила женщина. На вид ей было лет пятьдесят, ее одежда была испачкана золой и грязью, на плече висела пневматическая винтовка. Она присела на корточки рядом с маленькой девочкой.

– Эй, Эми! Все хорошо?

Девочка подняла глаза.

– Я в порядке, мам. Ты нашла что-нибудь поесть?

– Не в этот раз, милая. Возможно, Лерой нашел. Он скоро должен вернуться. Черт!

Последнее слово вырвалось у женщины после прогрохотавшего взрыва и яркой вспышки света. Пыль и осколки мусора закружились над троицей, а пламя на мгновение прибило к земле сильной воздушной волной.

– Зачем им это? – спросила женщина. – Они все равно никого не убьют, эти чертовы твари даже не испугаются.

– Сраные пустые головы, – сказал мужчина. Он взглянул вокруг. – Нам лучше уехать, Мона. Твари выползут сразу после зачистки Сэмми.

– А что с Лероем? – спросила девочка.

– Не беспокойся о нем, малышка. Он встретит нас на водохранилище. Он знает, что мы не можем здесь оставаться.

Старик посмотрел сквозь огонь и произнес, словно обращаясь к невидимому собеседнику:

– На сегодня все, спортивные фанаты. Встретимся завтра, на той же волне, в то же время, тот же спутниковый сигнал, и вы увидите еще один увлекательный эпизод из жизни в развалинах Земли. Встретимся в девятнадцать ноль-ноль, если жуки не съедят нас. Лето кончилось, скоро дни станут короче. Связи не будет. Всем привет… – он ткнул своим старомодным ИК-пультом дистанционного управления в невидимого наблюдателя, и трое землян исчезли.

Билли вцепилась в пластиковые поручни кресла и обнаружила, что сидит не дыша перед опустевшим экраном. Она заставила себя расслабиться. И вздохнуть.

– Они появляются регулярно, – сказала женщина-техник. – Эми, Мона, дядя Барт. Иногда Лерой – он китаец, как мы думаем. Ребенку на вид около шести. Матери по нашим предположениям около тридцати, судя по некоторым вещам, о которых она говорит. Старику, может быть, семьдесят, вероятно, он им не родственник, хотя ребенок называет его дядей.

– Боже, – сказала Билли.

– Я не знаю, зачем они это снимают, – сказала техник. – Не похоже, чтобы кто-то собирался спуститься и помочь им.

Билли покачала головой:

– Может быть, это все, что у них осталось. Важно, что они стараются. Это свойственно людям.

Техник пожала плечами, просматривая другое изображение.

– Или было свойственно. Расположение нашей базы – это секретная информация, – сказала она, – но я могу сказать вам одно: то, что мы сейчас видели, – история. Даже с учетом криосна и работающих на полную мощность гипердвигателей мы очень далеко от Земли. Маленькая девочка сейчас, скорее всего, уже на год старше. Если не стала кормом для червей. Это послание в бутылке.

Нутро Билли сжалось. Она знала, как та маленькая девочка должна была себя чувствовать.

Есть в чистой и свежей одежде нечто, что заставляет уставшего человека чувствовать себя лучше. Если вы сталкивались со смертью так же часто, как Уилкс, мелочи вроде сумасшедших генералов кажутся ерундой. Уилкс, как и другие солдаты, не мог сказать, что его не волнует вечный покой, но капрал столько раз смотрел в глаза смерти, что она уже его не пугала. Жив ты или умер – это то, что случилось, и когда придет твой черед, эта старуха с косой заберет тебя к себе. Уилксу не раз казалось, что он уже находится на самом краю, но смерть лишь царапала его, дотягиваясь до других. Да и хрен бы с ней. Горячий душ и свежая одежда – дело приятное, они заставляют почувствовать себя живым. В любой момент земля может разверзнуться и поглотить тебя, может налететь комета, которая раздавит тебя, как жука, из-за мусорного контейнера может выскочить чужой и выжрать тебе лицо – но все это в необозримом будущем. А вот именно сейчас Уилкс чувствовал себя чертовски хорошо. В этот момент.

Сидение взаперти на оккупированном трутнями корабле явно не вызвало у капрала любви к доставившей его сюда посудине, но сейчас он прогуливался по этой лохани, потому что у него возникла идея. Судно было неисправно и нуждалось как в запасе топлива, так и в некотором ремонте, прежде чем его можно было бы снова отправить в полет. Корабль стоял посередине одного из огромных отсеков складского ангара, темного и очень холодного помещения, освещаемого и отапливаемого по минимуму.

Шаги Уилкса раздавались гулким эхом, когда он шел по идеально гладким коридорам прямо к «Американцу». Люк, ведущий в грузовой отсек, был все еще открыт, а вот внутреннее освещение корабля оказалось выключено. Уилкс поднялся по металлическому трапу и нажал на выключатель. Внутри корабля стало немного теплее, топливные баки все еще понемногу отдавали тепло.

Уилкс двинулся глубже в грузовой отсек, нашел пустой шестигранный контейнер и сел на него. Тишину нарушал лишь едва слышный низкий гул энергоблоков. Через несколько секунд он услышал то, чего и ожидал – звук шагов рядом с кораблем.

Тот, кто следовал за ним, приближался.

Уилкс размял руки и расправил плечи. Приготовился двигаться, если придется. Шаги приблизились.

Билли с трудом нашла дорогу к медицинскому отделению. Она хотела посмотреть, что они делают с Митчем, если, конечно, ей разрешат.

Сквозь стеклянную дверь была видна маленькая комнатка, напоминающая комбинацию прихожей с воздушным шлюзом. Там стоял толстый коротенький человечек в лабораторном халате и белых брюках. Билли прикоснулась к пластиковой стене, которая оказалась очень холодной. Врач заговорил с ней через электронное переговорное устройство.

– Это стерильная территория, – сказал он. – Если хотите войти, вам необходимо пройти дезинфекцию.

Билли зажмурилась.

– Дезинфекцию?

– Химическую и электронную очистку, – кивнул врач. Он указал на горизонтальный цилиндр размером примерно с гроб на металлическом каркасе напротив одной из стен. – Вся ваша внешняя и внутренняя флора и фауна будут уничтожены. Ни одна бактерия не пройдет. Затем вы получите пропитанный спецсоставом костюм, – человек почесал ногу рукой в стерильно белой перчатке. – Осмотический, пропускающий снаружи лишь воздух, необходимый для дыхания кожи, и впитывающий изнутри все остальное, включая пот.

Возможно, именно поэтому в помещении было так холодно.

– Кажется, слишком много возни.

– Автоматическая регуляция стерильности. Нельзя позволить ни одному микроорганизму помешать нашим экспериментам. Даже несмотря на накладные расходы, о которых вы даже не подозреваете. Если вы лишь хотите удовлетворить праздное любопытство, то воспользуйтесь голопроектором. Это сэкономит вам много Б-времени.

– Б-время? – уточнила Билли.

– От слова «биде». Когда все ваши естественные бактерии возвращаются на место, то стремятся устраивать всевозможные интересные штучки в вашем кишечнике. После первой дезинфекции человек может заработать себе понос приблизительно на неделю. Это полностью лишает мобильности.

– А… Я ищу того искусственного человека, который приехал сюда вместе с нами.

– Андроида? Он в механической лаборатории. Они работают над экзоскелетом и блоком передвижения. Это займет немного времени. Я могу связать вас с ними.

Билли подумала пару секунд.

– Нет. Все в порядке. Я поговорю с ним позже.

– Ничего. Если что-то понадобится, только попросите. Я сделаю все, что не выходит за рамки приказа.

Отойдя от стены, Билли задумалась, что этот толстяк подразумевал в своей последней фразе. Это был долгий день, и она устала. Все, чего ей хотелось сейчас, это лечь и заснуть.

«Нет, только не засыпать. Не здесь, где чужие наверняка заразят мое подсознание, заставляя страдать от кошмаров».

Билли с ужасом вспомнила психушку и то, что планировали сделать с ее мозгом, включая химическую лоботомию.

Если вспомнить, все, что случилось со времен побега, стирание памяти казалось не такой уж плохой идеей.