Автопогрузчик покатился по полу, его толстые плексигласовые шины даже не шуршали по гладкой поверхности. Мощный электромотор загудел громче, когда девушка-водитель мягко обхватила специальным зажимом контейнер с образцом и приподняла его. С осторожностью, зная, что наказанием за разбитый контейнер станет расстрел, она немного отъехала, развернула груз и направила его в отсек королевы.

Спирс посмотрел на перемещение контейнера и кивнул сам себе, когда образец скрылся из вида. Девушка за рулем погрузчика была профессионалом, она ловко объезжала все шланги и кабели, подключенные к основаниям других контейнеров в этом огромном помещении. Здесь Спирс хранил более сотни законсервированных трутней, каждый из которых содержался в сложном, постоянно обновляемом химическом растворе. Согласно утверждениям главных специалистов его программы исследований, химический состав раствора, протекающего через организм каждого подопытного монстра, должен достаточно соответствовать собственным жидкостям чужих, чтобы влиять на состояние и поведение образцов. Чтобы сделать их послушными «дрессировке».

Спирс усмехнулся, пожевав конец сигары. Это был настоящий табак – конечно, выращенный не на Земле и купленный в обход законов, но все-таки не совсем дерьмовый. К тому же здесь законом был он сам. Сигара не была так хороша, как те, которые скручиваются из выращенных под солнцем и высушенных в сарае листьев, но приходилось довольствоваться тем, что имелось. Правда, у генерала все еще оставались шесть драгоценных ямайских сигар: настоящих, темных и ароматных, упакованных в стеклянные ампулы с инертным газом. Эти сигары стоили целое состояние, Спирс мог бы получить десять тысяч кредитов за штуку, если бы захотел их продать.

Он хмыкнул. Как будто деньги что-то значили. Деньги ничто, деньги только средство для достижения цели, они нужны лишь на поставки оборудования, на то, чтобы делать дело. Здесь, на Третьей базе даже не платили персоналу: военные взяли то, что им дали, и никто не спрашивал, нравится это кому-то или нет. Сигары попали к генералу чудом от одного богатого человека с Кубы, который был благодарен Спирсу за спасение своей задницы во время революции в какой-то там занюханной банановой республике. Сначала этих ценных ароматных штучек было восемь. Первую он выкурил, когда, получив очередную звездочку, стал командующим Третьей базы. Вторую – когда его личным медикам удалось заполучить королеву чужих и устроить ее в контролируемом улье. Третью генерал планировал выкурить после первой своей победы над чужими, захватившими Землю.

Томас И. М. Спирс вынашивал планы, великие планы: как минимум, вернуть человечеству его исконную планету, воспользовавшись для этого столь невероятно смертоносными солдатами, какими никто никогда не командовал.

Он повернулся и зашагал в сторону своего кабинета, сопровождаемый шлейфом дыма. Армейские командиры созданы для войны, и он казался лучшей иллюстрацией этого. Спирс был одним из первых младенцев, взращенных в искусственной матке, который с гордостью добавил к своим инициалам первые буквы названия этого устройства, и первые пять лет своей жизни, как и все рожденные подобным образом дети, он провел на базе морской пехоты. Его вырастили в яслях вместе с девятью другими детьми, которые все, за исключением одного, также стали морпехами. Да и тот, если б не погиб от несчастного случая еще мальчишкой, непременно тоже стал бы военным. Конечно потом пришли яйцеголовые умники с их андроидами, но, в отличие от последних, он был не каким-то там роботом, а настоящим человеком с полным набором хромосом без единого дефективного гена. Человеком, который прекрасно знал, на что способен. И знал, что он должен делать.

Генерал остановился возле одного из контейнеров с образцами, положив руки на толстое оргстекло. Оно оказалось холодным. Чужой внутри не шелохнулся, но Спирс вообразил, что тот непременно чувствует его, ощущает присутствие высшей силы, даже несмотря на полусонное состояние. «Взгляни на меня, – мысленно скомандовал он образцу. – Я твой хозяин. Твоя жизнь и смерть зависят от моей прихоти. Покорись мне, и будешь жить, ослушаешься – умрешь».

Он отошел от контейнера и еще раз посмотрел на замершую машину смерти. Эта тварь – демон из ада. Она без колебаний убьет или пойдет на смерть за свою королеву. Генерал кивнул неподвижному чужому и вышел из помещения.

Спирс прошел по коридору, направляясь в маленький кабинет, из которого он руководил всей базой. Проклятые гражданские власти на Земле загубили все, впрочем, как всегда. Пытались затушить лесной пожар ведерком воды, усмирить бушующую стихию соплями и молитвами. Сильный огонь можно победить только еще более сильным пламенем. Сжечь все топливо, убрать весь кислород, съесть все съестное и уморить пламя голодом. Конечно, можно дырявить чужих бронебойными снарядами, взрывать их бомбами, но все это бесполезно. Что может быть лучше, чем использовать против опасной твари другую такую же свирепую тварь? Тварь, которая будет охотиться на врага, зная все его слабости, поскольку принадлежит к тому же виду? Подобно тому, как король змей сможет убить ядовитую гадюку или прирученная собака будет отслеживать диких животных, решение проблемы было очевидным. Спирс не верил в эту теорию на первых порах, пока не разобрался в том, как действуют чужие. Теперь он был самым верным ее приверженцем. На данный момент не осталось никого из прежних властных структур. Спирс должен был осуществить это сам. И он сделает это.

Дойдя до кабинета, генерал распахнул выполненные под старину двери и вошел внутрь.

Его первый помощник майор Пауэлл стоял рядом с одним из капралов за компьютерным терминалом, вглядываясь в плавающую над столом голограмму. Спирсу ничего не стоило прочитать информацию на экране, даже шиворот-навыворот и задом наперед, если бы он того захотел, но сейчас генерал был удивлен и рассержен.

– Пауэлл, я думал, что приказал вам спуститься к доку и разобраться со всем этим дерьмом.

– Сэр, все уже улажено и идет как по маслу!

– В мое святилище, – коротко приказал Спирс.

Майор кивнул и сказав: «Продолжайте, капрал», проследовал впереди генерала во внутренний кабинет.

Это помещение было почти пустым: стул, стол, компьютерный терминал да пара плакатов на тонких пластиковых стенах. Спирс обошел стол, так чтобы оказаться напротив Пауэлла, но садиться не стал.

– Ну?

– Контейнеры с образцами были разрушены, сэр. Видимо самой низкой температуры, возможной для выживания в капсуле гиперсна, оказалось недостаточно, чтобы сохранить спящими сами образцы. Их, кхм… инкубаторы были мертвы – твари выбрались наружу обычным способом, если судить по брызгам крови – и почти полностью сожраны. Взрослые образцы, по-видимому, убили одного из своих и использовали его кровь, чтобы прожечь себе выход из отсека, в котором они содержались.

– Очень изобретательно, – сказал Спирс. Вытащил изо рта сигару и, посмотрев на остывающий пепел, положил окурок в пепельницу на столе. – Продолжайте.

– Никаких признаков остальных трех образцов, которые, как мы предполагаем, выбрались из отсека живыми. Следы кислоты в различных частях корабля свидетельствуют о сражении между нашими «зайцами» и чужими. Кроме того, я просмотрел предварительный рапорт этого капрала, из которого следует, что один чужой был убит выстрелом из карабина, а двое других выброшены в открытый космос.

– Проклятье!

– Видимо, потом женщина в скафандре отправилась сражаться с этой парой, которая прожила несколько минут в полном вакууме без какого-либо вреда для их организмов.

– Женщина? Почему не морпех?

– Он получил травму во время боя.

– Хм. Ну, о их способности к выживанию в открытом космосе мы уже знали. Головная компрессорная камера и… как это называется?

– Псевдогипоталамический регулятор, – ответил Пауэлл.

– Верно. Кислота нагревает их и предохраняет от замерзания.

– Трупы двух убитых на борту тоже были выброшены.

– Очень плохо. Возможно, будь у нас труп чужого, мы бы получили хоть что-то из ДНК, – Спирс посмотрел на свою потухшую сигару, думая, не зажечь ли ее снова. – Два человека и половина андроида против четырех чужих в замкнутом пространстве. Я бы и не подумал, что они могут выжить. Их тактика может быть интересной.

– Вероятно, наши «зайцы» уже имели некоторый опыт встреч с чужими.

– Да?

– О женщине ничего не известно – связь с Землей потеряна, но военный каталог имеет сведения как о морпехе, так и об андроиде. Андроид, кстати, из наших.

– Из наших?

– Именно.

– Интересно. Кто-нибудь из них инфицирован?

– Согласно обследованию, нет.

– Очень плохо. Дайте мне просмотреть материалы из каталога, когда они появятся.

– Вам их доставят примерно через восемнадцать минут, сэр.

– Тогда это всё, Пауэлл.

– Сэр.

Как только Пауэлл вышел, генерал сел. Откинувшись на спинку, он положил ноги в ортопластических сапогах на столешницу и снова зажег сигару. Глубоко затянувшись, Спирс выдохнул сизое облако дыма. Вентиляторы тут же зажужжали, высасывая дым из помещения. Может быть, еще есть шанс заполучить хотя бы что-то. Самая дерьмовая битва – не дающая никакой выгоды; даже самые ужасные ветры иногда приносят за собой приятный бриз. Он посмотрит все, что есть в документах о морпехе и андроиде. И если те не представляют интереса… что ж, его специалисты всегда могут использовать пару лишних тел в качестве инкубатора.

– С тобой все в порядке? – спросил Уилкс у Билли.

– Да, нормально.

– Тебе не стоит обижаться на того парня. Он просто исполняет приказы.

– Да? Как и тот парень, который уничтожил Канберру во время Голодного бунта в восемьдесят втором?

– Ты как, Бюллер?

– Никаких новых повреждений, – отозвался тот.

Уилкс осмотрелся. Комната оказалась больше, чем некоторые камеры, в которых ему приходилось сидеть. Пять на пять метров, раскладные койки у стены из укрепленного пластика, двойная толстая дверь с простым замком-защелкой. В углу – белоснежный биотуалет без сиденья, рулон салфеток на раковине с единственным краном. Милое местечко. Любой мастер со стальной пружиной или заточенным гвоздем в руках взломает этот замок запросто. Другое дело, куда вы собираетесь идти в мире, где все живут внутри защитного купола, даже если выберетесь из клетки? Можно было бы угнать еще один звездолет, но без каких-либо знаний навигации, не говоря уже об отсутствии информации о захваченных чужими колониях, они бы понятия не имели, куда лететь.

– Вы видели мониторы, мимо которых мы прошли? – спросила Билли.

– Да. У них еще сохранились камеры-шпионы, разработанные специально для военных. Тот майор, который остановил и допрашивал нас, сказал мне, что такие устройства позволяли следить за войной. Он выглядел неплохим парнем, даже почти извинялся. Возможно, мы еще с ним поговорим.

– У меня не так много опыта общения с военными, Уилкс. Что здесь происходит?

– Черт его знает. Генерал выглядит, как большинство эр-эм – регулярных морпехов, – это точно. Жрет, дышит и ругается. Вероятно, держит базу в ежовых рукавицах. Вероятно, ему наплевать на то, что Земля в руинах, у него приказ и только этим он и живет. Может быть, он возомнил себя богом (с генералами часто такое бывает) и думает, что ему дозволено абсолютно все. Трудно сказать, что на самом деле происходит.

– Как думаешь, что он собирается сделать с нами?

Уилкс покачал головой:

– Не знаю. Он явно проводит какие-то эксперименты с чужими. Ставлю на то, что это дело, где все должно быть шито-крыто. Сверхсекретное. Мы же – песок, попавший в хорошо смазанные шестеренки машины этого парня.

– Мы с тобой путешествуем по таким чудесным местам, Уилкс.

Он рассмеялся:

– Но ты не можешь сказать, что это скучно, а?

Билли выдавила из себя улыбку:

– Нет. Это слово никогда не приходило мне в голову. Итак, что теперь?

– Мяч у них. Подождем и посмотрим, что они с ним сделают. Поспи немного.

Сказав это, Уилкс разложил одну из коек и улегся на нее. Бюллер сделал то же самое, легко потянув койку на себя и развалившись на тонкой ткани. Через мгновение Билли разложила третью койку и тоже улеглась.

Уилкс служил в армии достаточно давно, чтобы засыпать тогда, когда была возможность. Что должно произойти, то и произойдет. Он будет решать проблемы по мере их поступления. Через несколько мгновений он отключился.