Дэна Ватанабэ разбудило зудение мобильника. Полицейский полез за ним в темноте, нечаянно смахнул его с тумбочки и услышал, как тот брякнулся об пол. Он едва нашарил выключатель, опасаясь дурных вестей: вдруг что-то с дочерью, которая живет сейчас с бывшей… Но звонил начальник охраны «Наниджен»:

— Есть минутка, лейтенант?

Ватанабэ поелозил пересохшим языком во рту.

— Гм… да.

— На Танталусе сегодня был пожар.

Дэн только хмыкнул.

— И что?

— Пожар небольшой, вряд ли он попал в сводки. Но несколько человек погибли.

— Что-то я пока не догоняю…

— Те студенты… Их убили.

Лейтенант резко сел в кровати. Сна не было ни в одном глазу. Быстро этого типа в отдел, снять показания!

— Вы где? — спросил он. — Я сейчас отправлю маши…

— Не надо. Я просто хочу с вами поговорить.

— Знаете, где заведение «Пальчики оближешь»?

Оно работало круглосуточно — то, что надо.

Едва он расположился в самой дальней кабинке и обеими руками, словно какую-то драгоценность, поднес к губам чашку с горячим кофе — единственный посетитель на все заведение, — как вошел Дон Макеле. Вид у него был какой-то… опустошенный, что ли. Макеле грузно пролез в ка— бинку.

Ватанабэ решил сразу взять быка за рога.

— Так что там с нашими студентами?

— Все мертвы. Вин Дрейк убил, как минимум, восьмерых. Все были очень маленькие.

— В каком это смысле маленькие?

Дон показал на сдвинутых пальцах — где-то с полдюйма.

— Реально маленькие.

— Ну-ну, — недоверчиво произнес полицейский. — Ладно, сделаем вид, что я вам поверил.

— У «Наниджен» есть машина, которая может уменьшить что угодно. Даже людей.

Подошла официантка, спросила, не желает ли Макеле позавтракать. Тот покачал головой и молча дождался, пока официантка не уйдет.

— А другую машину это машина уменьшить может? — спросил Ватанабэ.

— Гм… наверняка, — ответил его собеседник.

— Ну а ножницы она может уменьшить?

Бывший морпех как-то странно покосился на Дэна.

— Это вы вообще о чем?

— Вилли Фонг, Маркос Родригес.

Макеле не ответил.

Дэн Ватанабэ не дал ему опомниться:

— Понимаю, вы хотите рассказать о том, что случилось с пропавшими студентами. Но для начала я хочу все-таки послушать про микроботов, которые перерезали Фонгу с Родригесом глотки от уха до уха.

— Откуда вам известно про ботов? — спросил Дон.

— Вы что, считаете, что в департаменте полиции нет микроскопов?

Безопасник пожевал губу.

— Вообще-то эти боты не должны были никого убивать.

— Так что же пошло не так?

— Их перепрограммировали. На убийство.

— Кто перепрограммировал?

— По-моему, Дрейк.

«Ага!» — подумал про себя Ватанабэ.

— Так что случилось со студентами? — спросил он вслух.

Макеле рассказал про базовые станции в долине Маноа и про базу на Танталусе.

— У ребяток, очевидно, было что-то серьезное на Дрейка, потому что он вынуждал меня… избавиться от них.

— То есть убить?

— Да. В итоге они попали в долину Маноа. Дрейку нужна была полная уверенность в том, что они не выйдут из долины живыми. Они пытались ускользнуть. Часть из них добралась до Танталуса.

И Дон подробно рассказал, кто такой Бен Рурк.

— Дрейк поджег его убежище, — сообщил он под конец рассказа. — И вдобавок я почти уверен, что убийства нашего финдиректора и вице-президента по технологическим вопросам — тоже его рук дело.

У Ватанабэ поплыла голова. Похоже, что Вин Дрейк убил аж тринадцать человек. Если это так, то он чрезвычайно опасен.

— А теперь объясните, почему я не должен принимать вас просто за психа, — сказал полицейский.

Макеле сгорбился на стуле.

— Принимайте за кого хотите. Я должен был сказать вам правду.

— Вы имеете какое-то отношение к этим смертям?

— Я получил за них семь миллионов долларов.

За годы работы детективом Дэну Ватанабэ довелось выслушать немало признаний. Но все равно всякий раз признание заставало его врасплох. Почему люди в конце концов решаются сказать правду? Правда не освобождает, она отправляет тебя в тюрьму!

— При нашем последнем разговоре, лейтенант, — сказал Дон, — вы упомянули про Молока’и.

Ватанабэ нахмурился. Что-то не припоминается… Ах да — это когда Макеле произнес название острова на традиционный гавайский манер.

— Вы тогда сказали, что Молока’и — лучший остров на свете, — напомнил начальник охраны. — По-моему, вы имели в виду людей, которые на нем живут, а не сам остров.

— Сам не знаю, что я имел в виду, — пробормотал Дэн. Отхлебнув кофе, он откинулся на спинку стула, не сводя глаз с собеседника.

— Я родился в Пуко’о, — продолжал тот. — Это крохотная точка на востоке Молока’и. Просто несколько домов и море. Меня воспитывала бабушка. Учила меня говорить по-гавайски… Ну, по крайней мере, пыталась. Учила также, как надо правильно поступать. Я записался в морскую пехоту, служил своей стране, но потом… Не знаю, что такое на меня нашло. Все стал делать только за деньги. Те студенты не заслуживали того, что мы с ними сотворили. Их бросили умирать. А когда они не умерли, Дрейк послать людей их прикончить. За семь миллионов долларов я много чего сделаю, но есть вещи, которые я ни за какие деньги делать не стану. Вин Дрейк больше мне не хозяин. Пау бана. Делу конец.

— А где мистер Дрейк пребывает в данный момент? — спросил Ватанабэ. Этот тип был исключительно опасен.

— В «Наниджен», наверное.

Полицейский выхватил телефон.

— Будем брать.

— Не самая лучшая мысль, лейтенант, туда так просто не зайдешь.

— Да ну? — холодно отозвался Дэн, чуть отодвигая телефон от уха, — в нем слышались длинные гудки. — Я уже имел честь убедиться, что наше тактическое подразделение действует чертовски эффективно.

— Только не против микроботов. Они способны учуять вас по запаху, и они летающие. Это натуральное осиное гнездо.

— Хорошо. Тогда выкладывайте, как туда проникнуть.

— Никак. Только с разрешения Дрейка. Это он управляет роботами. Ручным контроллером. Это типа пульта от телевизора.

Тут Ватанабэ наконец ответили.

— Марти? — сказал он, плотно прижимая телефон к уху. — Есть одна проблемка в «Наниджен».

Разноцветный пикап на раздутых колесах быстро домчался до индустриального парка Каликимаки, вихрем влетел в ворота и проскочил мимо здания «Наниджен». Если не считать размытого круга света от газоразрядного фонаря над входом, на территории парка царила полнейшая темнота. Ни одной живой души — все-таки ночь, да еще и с субботы на воскресенье. Карен Кинг и Рик Хаттер стояли на приборной панели пикапа рядом со своими самолетиками. Тут же на присоске вихлялась пластмассовая куколка гавайской танцовщицы, трясла юбчонкой из стеклянных бус. Даже эта мелкая дребедень громоздилась над ними, будто памятник.

Эрик загнал пикап внутрь недостроенного здания — каркаса будущего склада, обшитого кое-где бетонными плитами — ровно напротив «Наниджен». Приткнув машину за одну из плит, подальше от глаз, он вырубил мотор и вылез. Несколько мгновений прислушивался, озирался по сторонам. Пора двигать к цели.

Затем Дженсен надел гарнитуру со звуковым компрессором и произнес в торчащий сбоку микрофон:

— Запускайте микропланы и держитесь за мной.

Карен и Риком забрались в самолетики и взлетели. Уши Эрика, который уже шел через пустырь к «Наниджен», уловили характерное зудение пропеллеров. Он понял, что студенты пристроились у него прямо за головой, чтобы прикрыться от ветра.

— Как вы? — спросил по радио.

— Нормуль, — отозвалась Кинг. Хотя сама она была далеко не нормуль. Чувствовала себя девушка просто ужасно, словно при гриппе. У нее болели и ныли все суставы одновременно. Рику небось еще хуже, подумалось ей, у него ведь еще и токсины в крови бродят. И наверняка они ускоряют течение микропатии.

Главный вход был заперт. Эрик открыл его ключом, придержал дверь, чтобы Карен с Риком залетели внутрь, а потом закрыл ее за собой.

Дальше он осторожно двинулся вдоль по коридору, прислушиваясь к комариному зудению за головой. Обернулся и увидел, что оба микроплана, неутомимо жужжа пропеллерами, с трудом пробираются прямо под плитками подвесного потолка, мотаясь туда-сюда в потоках воздуха, создаваемых системой кондиционирования здания. Голова Дженсена, когда он шел, тоже создавала турбулентность, и они предпочли выбраться из ее следа повыше, где не так сильно трясло.

— Смотрите, чтоб не затянуло в вентиляцию, — предостерег Эрик.

— А разве нельзя сесть тебе на плечи? Ты бы нас просто понес… — сказала ему Карен.

— Лучше вам оставаться в воздухе. Вдруг придется по-быстрому сваливать — если я вдруг попаду в какую-нибудь… поганку.

Эрик опять бросил взгляд на самолетики, чтобы убедиться, что они не отстали, а затем остановился у поворота и осторожно выглянул за угол. Перед ним был длинный коридор с рядами окон, плотно закрытых черными шторами. Никого вроде не видать. Мужчина быстро миновал его, свернул вбок и шагнул через коротенький тамбур к какой-то двери. Открыл, зашел — самолетики за ним.

— Мой кабинет, — объявил Дженсен по радио с компрессором.

Там явно основательно порылись. Повсюду были разбросаны бумаги, а компьютер отсутствовал. Эрик выдвинул ящик письменного стола, покопался в нем и облегченно выдохнул:

— Фух! На месте.

Он вытащил какую-то штуковину, похожую на пульт для игровой приставки.

— Мой личный бот-контроллер. Должен вырубить ботов, — объяснил Дженсен Рику с Карен.

После этого он повел их обратно в основной коридор, и они опять полетели за ним вдоль ряда зашторенных окон. Эрик остановился перед дверью с табличкой «Ядро тензора» и толкнулся в нее.

Дверь не открылась. Охранного пульта у нее не было — обычный замок, объяснил Дженсен своим уменьшенным спутникам.

— Черт. Дверь заперта изнутри, — пробормотал он. — А это значит…

— Что кто-то там есть? — предположил Рик.

— Не исключено. Но в генераторный зал есть еще один ход. Попробуем через зону «Омикрон».

Боты в зоне «Омикрон» могли быть запрограммированы на убийство нарушителя. И узнать это можно было, только войдя в зону и проверив это на себе. Сработал бы только контроллер… Эрик увлек летунов за собой за угол, повернул направо и остановился у неприметной двери. На ней был только какой-то маленький символ и единственное слово: «Микроопасность».

Рик пролетел всего в нескольких дюймах от незнакомой пиктограммы и спросил по радио:

— Что это означает?

— Это значит, что боты за дверью могут нанести серьезные увечья, а то и убить — если они на это запрограммированы, — объяснил Дженсен. — Там внутри действительно очень опасно. — Он поднял контроллер повыше, чтобы летуны хорошенько его разглядели. — Будем надеяться, что это их угомонит.

Потом Эрик попробовал ручку двери — не заперто. Но открывать ее он не стал. Вместо этого принялся набивать на клавиатуре контроллера какие-то цифры.

— Понимаете, Дрейк уверен, что я мертв, — объяснил он кружащим под потолком сообщникам. — Думаю, что он так и не удосужился стереть с контроллера мой пин-код, раз уж я никогда им теперь не воспользуюсь. — Он пожал плечами. — Короче, посмотрим.

Мгновение Дженсен медлил — все-таки неизвестно, чего ждать за дверью, — после чего решительно распахнул ее и вошел. Остановился, придержал дверь, пропуская микропланы.

Они оказались в главной лаборатории, относящейся к проекту «Омикрон». Свет притушен, основная часть помещения скрывается в полумраке. Не слишком-то просторно — на вид так самая простая инженерная лаборатория. Внутри обнаружилось несколько письменных столов, несколько настольных компьютеров и несколько рабочих верстаков с установленными над ними увеличительными линзами. В стальных шкафах хранились мириады каких-то крошечных деталей. Окно из толстенного стекла выходило прямо на ядро тензора.

Эрик постоял в самом центре лаборатории, пригляделся, навострив уши. Пока что все хорошо. Ботов не видно, но они точно здесь — где-то на потолке притаились. Мужчина прислушивался к малейшим звукам. Если бы они его учуяли и повалились на него с потолка, то послышался бы только писк крошечных турбинок. И если их вооружение не отключено, то понять это можно только по кровоточащим порезам. Контроллер вроде работал — похоже, он их все-таки отключил.

— Повезло, — сказал Дженсен.

На рабочих столах лежали какие-то разнокалиберные штуковины, накрытые черной тканью. В полумраке и не разобрать, что там.

— Сейчас я вам покажу, — сказал Эрик по радио, — почему Вин Дрейк решил меня убить. И почему убил ваших друзей. — Он встал посреди комнаты и согнул руку в локте, выставив ее вбок. — Садитесь на руку. Так будет лучше видно.

Рик с Карен успешно зашли на посадку. Маленькими осторожными шажками, прикрывая самолетики сложенной в горсточку ладонью, чтобы их ненароком не сдуло с руки, Дженсен подошел к ближайшему верстаку и стянул ткань с одной из штуковин. Это оказалось нечто вроде самолета — маленького, обтекаемого, весьма хищного вида. Кабины у него не было.

— БПЛА «Хеллсторм», — объявил Эрик. — Беспилотный летательный аппарат.

— Ты хочешь сказать, дрон? — уточнил Хаттер.

— Совершенно верно. Дрон. Без пилота.

Размах крыльев у машинки был где-то дюймов в десять.

Дженсен подсунул руку поближе, чтобы расположившиеся на ней студенты смогли рассмотреть ее получше.

— Это гигантский прототип «Хеллсторма». После летных испытаний его уменьшат до полудюйма, — объяснил он.

Вместо колесных шасси из брюха «Хеллсторма» торчали четыре суставчатые ноги с подушечками на концах — очевидно, липучими. Примерно такие же были на рухнувшем в пропасть гексаподе. Под крыльями он нес ракеты — две тонкие стеклянные трубки с длинными стальными иглами спереди и оперением вокруг чего-то вроде ракетного двигателя сзади.

— А для чего это? — спросил Рик.

— И в самом деле — для чего? — эхом откликнулся Эрик. — Это военный дрон, только размером с мотылька. Может использоваться для разведки. Может проникнуть за любую существующую охранную систему. Может убивать людей. Может пролететь под дверью или сквозь малейшую щель в окне. Может также прицепиться к человеческой коже или одежде. Ползать тоже может, при помощи вот этих ног. Может пролететь по кабель-каналам внутри стены и внезапно появиться в любом помещении. Может убить кого угодно — где угодно и когда угодно. Видите ракеты под крыльями? Это ядовитые микроракеты. Они заряжены супертоксинами, которые открыты «Наниджен» и извлечены из живых форм, найденных в микромире, — из червей, пауков, мицелия, бактерий… Поражающая способность у такого дрона просто исключительная — он убивает отравленными ракетами на расстоянии. Если одна из таких супертоксичных ракет попадет вам в кожу, то жить вам очень недолго. Один микроскопический дрон способен убить двоих, поскольку несет две ракеты.

— А что это за лопатки вдоль фюзеляжа? Воздухозаборники для турбины? — продолжил расспросы Хаттер.

— Нет. Это для забора образцов воздуха. Используются для наведения.

— Как так? — удивилась Карен.

— «Хеллсторм» чует вас по запаху, — рассказал Дженсен. — У каждого человека он уникален, примерно как отпечатки пальцев. Так что каждый из нас пахнет немного по-другому по сравнению с остальными. ДНК любого из нас уникальна — так что, естественно, уникальны и комбинации феромонов, которые вырабатывают наши тела. Микродрон можно запрограммировать на поиск запаха, издаваемого определенным человеком. И он отыщет вас даже в толпе на рок-концерте — отыщет и убьет.

— В страшном сне не приснится! — ахнула Кинг.

— После такого сна уже не проснешься, — сказал Эрик. — Только представьте: идет инаугурация президента. И представьте еще, что в воздух поднята тысяча таких вот «Хеллстормов», запрограммированных на поиск главы Соединенных Штатов. Если к цели пробьется хотя бы один, то президенту конец. Микродроны способны целиком устранить правительство абсолютно любой страны — Японии, Китая, Британии, Германии, — а целый рой таких дронов может оставить страну и вовсе без населения.

Дженсен медленно повернулся, по-прежнему держа руку на весу, чтобы Рик и Карен как следует обозрели окружающую обстановку.

— Эта комната — настоящий ящик Пандоры, — добавил он.

— В общем, «Наниджен» занимается отнюдь не медициной, — резюмировала Кинг.

— Вот как раз медициной-то «Наниджен» и занимается. Просто работает, как говорится, по обе стороны улицы. То, что помогает сохранить жизнь, с равным успехом может и ее прервать. Этот «Хеллсторм», — Эрик легонько коснулся хищно вытянутого фюзеляжа, — всего лишь средство доставки медицинских препаратов.

— И ты про это вызнал — потому-то Дрейку и пришлось тебя убрать, — догадалась девушка.

— Не совсем. О существовании программы «Омикрон» я знал с самого начала. У «Наниджен» контракт с министерством обороны на разработку микродронов. Но работа шла куда успешней, чем это представляли себе в министерстве. Вин начал откровенно врать правительству. Стал уверять их, будто микродроны — это тупиковое направление.

— Почему? — спросил Рик.

— Потому что у Дрейка в отношении микродронов были собственные планы. У нас в этой области возникла проблема с патентами. В Кремниевой долине есть одна компания, «Рексатек» называется, так вот она-то, в основном, и разработала эти технологии, запатентовала их. А Вин Дрейк — акционер в «Рексатеке». И он попросту украл у них патенты, построил на их основе дрон «Хеллсторм». А потом решил, что эти технологии надо по-быстрому продавать, поскольку «Рексатек» подготовил судебный иск к «Наниджен» по поводу аннулирования всех оформленных на компанию патентов. Реальные проблемы с Вином начались у меня, когда я выяснил, что он задался целью продать технологию производства микродронов по принципу «кто больше заплатит».

— То есть отнюдь не американскому правительству? — уточнила Карен.

— Нет, отнюдь не ему. Вин искал быстрых денег, а таких средств больше всего за океаном. Только посмотрите: вокруг полным-полно государств, которым доллары просто жгут руки — куда бы потратить? Стран, чья экономика растет куда быстрее нашей. За технологию производства микродронов они отдадут все что угодно. Подчеркиваю — вообще все, что угодно. Я вовсе не хочу сказать, что правительство Соединенных Штатов использовало бы микродроны исключительно в мирных целях. Но есть государства, правители которых с помощью этих технологий способны устроить в мире самый настоящий ад. Многие из них ненавидят США, а к Европе не испытывают ничего, кроме презрения, и вдобавок очень боятся своих ближайших соседей. И народов, которыми они правят, боятся тоже. Такие правители, не задумываясь, пустят в ход микродроны, только чтобы добиться любых своих целей. Международные террористические группировки тоже не будем списывать со счетов, микродроны для них очень лакомый кусочек. Я случайно узнал, что Дрейк ездил в Дубаи и от имени «Наниджен» вел там переговоры с правительственными чиновниками сразу нескольких стран — по поводу продажи им технологий «Хеллсторм». Я стал возражать. Сказал, что это нарушение законодательства США. Что это представляет опасность для всего мира в целом. Но предпринять что-либо я долго не решался.

— Почему? — спросил Рик.

Эрик вздохнул.

— Дрейк предоставил мне долю в «Наниджен», а это многие миллионы. Если бы я пошел к властям, «Наниджен» мгновенно бы обанкротилась, сгорела. Мои акции превратились бы в пепел. Вот я и медлил. Все жадность человеческая. Знаете, на физике я зациклился в свое время только потому, что мне просто нравилось ею заниматься — в жизни не мог подумать, что физика сделает меня миллионером. А теперь, сдай я Дрейка, все эти миллионы утекли бы у меня между пальцев. Эта моя слабость оказалась фатальной. Дрейк решил сам меня устранить, спланировал убийство. Я решил испытать только что купленный катер и сказал Элисон Бендер, что позже мы состыкуемся в Канеохе на берегу, пообедаем — это на той же стороне острова. И то ли Элисон, то ли сам Дрейк подсунули мне в лодку «Хеллстормы». Пусть и только прототипы, но полностью заряженные на убийство. Моторы вдруг заглохли, и тут-то я и увидел, как одна из этих тварей вылетает из носовой каютки. Поначалу подумал, что это просто жук. Потом разглядел пропеллер, ракеты с иголками. Понял, что меня ждет. Тут же и второго приметил — тоже из-под носовой палубы вылетел. Так что я быстро набил брату эсэмэску и прыгнул за борт. Прибой-то как раз меня и спас. Микродроны не могли меня учуять, не могли выпустить ракеты, пока я скрывался под волнами. Добрался до Гонолулу, залег на дно. Если б я только высунул нос, если б пошел в полицию, Дрейк при помощи микродронов быстро бы меня выследил. Вин Дрейк буквально опьянен могуществом, которое дают ему дроны.

Дженсен снова вздохнул и примолк. И тут в наступившей тишине вдруг прозвучал совсем другой голос:

— Просто великолепное описание меня любимого, Эрик. Я получил истинное наслаждение.

Последовал звонкий, чистый смешок, и откуда-то из-за серверной стойки, поводя из стороны в сторону лучом фонарика, выступил Винсент Дрейк.