О боевых действиях Русско-японской войны
Д. Пучков: Я вас категорически приветствую! Борис Витальевич, доброе время года!
Б. Юлин: Аналогично.
Д. Пучков: Народ требует продолжения. Про японскую войну.
Б. Юлин: Про то, что к ней привело, поговорили. По вооруженным силам мельком, поверхностно, пробежались.
Д. Пучков: Ну если это поверхностно…
Б. Юлин: Поверхностно. Там есть о чем рассказать. Существуют целые монографии о каждом отдельном корабле, о той же самой пушке.
Д. Пучков: Боюсь, там отверзнутся бездны, если так углубляться.
Б. Юлин: Это реально. Так же кратенько мы пройдемся и по самой Русско-японской войне, потому что подробно рассказывать про войну, которая шла столько времени и с таким масштабом, можно до старости.
Д. Пучков: То есть сегодня мы уже переходим к конкретике, к боевым действиям?
Б. Юлин: Да.
Д. Пучков: Отлично.
Б. Юлин: Японцы начали мобилизацию за несколько дней до начала войны. Она была скрытой: отмобилизованные силы перебросили к портам, произвели мобилизацию транспортного флота, чтобы было на чем перевозить войска. Мобилизовали часть быстроходных транспортов в качестве вспомогательных крейсеров, то есть занялись развертыванием заранее, чтобы к моменту, когда начнутся боевые действия, ничто не мешало воевать. Поэтому те самые предложения, на которые Российская империя согласилась за день до нападения японцев, их уже абсолютно не интересовали. Информация о том, что японцы готовятся к войне, у нас в принципе была и местами даже сработала. 26 января, то есть перед самым нападением японцев, Владивосток, одна из двух наших крепостей первого ранга на Дальнем Востоке, была переведена на военное положение. Но по ней не ударили. Комендант во Владивостоке оказался толковым – но, к сожалению, только он. Японцы начали высадку в Корее – в соответствии с существовавшими ранее договоренностями. То есть Корея…
Д. Пучков: Разреши, я перебью. Ты говоришь, что оказался толковым только владивостокский комендант. Но он же не в вакууме жил! По каким-то признакам он определил, что пора привести крепость в боевую готовность…
Б. Юлин: Да, по всей видимости.
Д. Пучков: Сообщил коллегам.
Б. Юлин: Да сообщать даже не надо, все остальные уже получили информацию.
Д. Пучков: Да, но…
Б. Юлин: Информацию о чем? Во-первых, о том, что японцы начали высаживаться в корейских портах. В соответствии имеющимися договоренностями они имеют право защищать там свои интересы и наводить порядок после японо-китайской войны. Но главное – перед самой войной японцы прислали пароходы в Порт-Артур и Владивосток и вывезли своих агентов из этих городов.
Д. Пучков: Сильно.
Б. Юлин: Во Владивостоке на это отреагировали, а в Порт-Артуре – нет. В Ляояне – тоже нет.
Д. Пучков: Молодцы.
Б. Юлин: И японцы, выведя в море боевые корабли еще до начала боевых действий, например, перехватили в Маньчжурии транспорт, который вез недостающий запасной боекомплект для русских кораблей в Порт-Артур. И обзавелись некоторым количеством неплохих русских бронебойных снарядов.
Д. Пучков: Калибр-то подходил?
Б. Юлин: В большинстве случаев подходил. В малом калибре у нас и у японцев были различия: 75 миллиметров и 76,2 соответственно. А снаряды 254 миллиметра, 152 миллиметра, 203 миллиметра – одинакового калибра.
Д. Пучков: Этот транспорт шел без боевой охраны?
Б. Юлин: А зачем боевое охранение в мирное время? С какой стати, на каком основании?
Д. Пучков: Даже не знаю. Вроде он снаряды везет, нет?
Б. Юлин: Мало ли, военные транспорты вообще много чего полезного возили. Ну вот, короче, снаряды достались японцам…
Д. Пучков: Просто повезло, а?
Б. Юлин: Можно сказать и так. Перед началом войны у японцев не было особенной возможности для маневра. В Красном море стоял (медленно брел к Порт-Артуру) отряд Вирениуса: броненосец «Ослябя», такой же, как «Пересвет» и «Победа», которые были в Порт-Артуре, крейсера «Аврора» и «Дмитрий Донской», 7 эсминцев, 4 миноносца – в общем, вполне приличный отрядик, который серьезно поддержал бы русскую Первую Тихоокеанскую эскадру. Японцы решили бить до того, как он придет. И вот они высаживают часть войска в Чемульпо (порт Сеула, по сути). Положение Кореи было достаточно своеобразным, как и у других завоеванных государств во всем мире. Великие державы держали там стационеров для защиты своих интересов.
Д. Пучков: Что такое «стационер»?
Б. Юлин: Это канонерская лодка либо крейсер, который приходит в зарубежный порт, встает на якорь и держит флаг, обеспечивая защиту своих граждан, своих дипломатов.
Д. Пучков: Чтобы все видели, что он тут есть?
Б. Юлин: Да, это называлось политикой канонерок – демонстрировать флаг и пугать аборигенов. В данном случае аборигенами выступали корейцы. В порту Чемульпо стояли французский, английский, американский, японский, итальянский и русский корабли. Русских было даже два. Сначала там стояли крейсер «Боярин» 2-го ранга и канонерская лодка «Кореец». Но прибыл английский крейсер «Тэлбот», которым командовал аж капитан 1-го ранга, и старшим на рейде, получается, становился английский капитан. После этого наши срочно делают финт ушами: отзывают «Боярин» и присылают «Варяг», крейсер 1-го ранга, более высокого ранга, чем у английского «Тэлбота», под командованием Руднева, у которого ранг больше по выслуге лет. Старшим на рейде становится Руднев. Так как времени не остается, англичане не заморачиваются с присылкой нового корабля и производят командира «Тэлбота» в командоры.
Д. Пучков: Повышают в звании, да? Чтобы он главнее был.
Б. Юлин: Да, чтобы он главнее был, потому что в этом случае информация идет через него, и кроме того, решения на рейде стационеры принимают под его контролем.
Д. Пучков: Ловко.
Б. Юлин: И вот старшим на рейде становится английский командор Бейль. В этом же порту стоит японский крейсер «Чемульпо», тоже стационер. Приходят японские транспорты, высаживают пехоту, которая берет под контроль Чемульпо. И этому никто помешать не может, потому что мешать можно, только если стационеры решат, что их интересы задеты. А старший на рейде – англичанин.
Д. Пучков: Который этому только рад, да?
Б. Юлин: Да. А остальным в достаточной мере все равно. И вот японцы высаживают десант, после чего японский крейсер «Чиода» уходит. Это тоже сигнал, который, правда, уже передать толком не получалось, потому что японцы захватили еще и телеграф. Японцы высадились, Владивосток приведен в боевое положение, в Порт-Артуре никто не чешется. Эскадра стоит на внешнем рейде. Там была своя специфика. В Порт-Артуре очень узкий вход на внутренний рейд. До войны постоянно шли споры: адмирал Макаров, например, кричал, что нужно базировать корабли на внутреннем рейде, а ему отвечали, что можно легко заблокировать выход из этого рейда брандерами, то есть просто перекрыть его.
Д. Пучков: Брандер в тогдашнем понимании – это что такое?
Б. Юлин: Судно-смертник – такое, которым жертвуют для чего-то. Тогда брандерами назывались, например, транспорты самых разных размеров, предназначенные, чтобы закупорить узкий проход.
Д. Пучков: То есть его можно было затопить, и никто бы не выжил?
Б. Юлин: Ну если не подымут и не оттащат в сторону. Итак, Макарову говорили, что можно закупорить флот на внутреннем рейде, а он отвечал, что на внешнем рейде его зато можно безнаказанно атаковать. И вот японцы отправляют к Порт-Артуру отряд из 10 эсминцев, а еще 8 эсминцев посылают к Дальнему, потому что не знают, где точно застанут русские корабли. Из 10 эсминцев Порт-Артур атакуют 8, выпустив ночью 16 торпед. Японцам было очень удобно, потому что русские корабли стояли на внешнем рейде и старательно светили в море прожекторами, чтобы в случае чего увидеть атаку. Ну, японцы по этим прожекторам и ориентировались. Правда, японцы стреляли не слишком метко. Торпеды тогда были не очень совершенны. Из 16 торпед попало в цель только три.
Д. Пучков: Все равно много.
Б. Юлин: Много. Были поражены два самых лучших наших броненосца – «Ретвизан» и «Цесаревич», а также бронепалубный крейсер «Паллада». Все три корабля остались на плаву, но были надолго выведены из строя. А на следующее утро произошло сразу два боя. Один – в Чемульпо, бой «Варяга» с японцами, второй – у Порт-Артура, столкновение нашей эскадры с главными силами японского флота. Японский отряд, состоящий из 6 броненосцев, 5 броненосных крейсеров и 4 самых лучших бронепалубных крейсеров, подошел к Порт-Артуру. Наша эскадра – оставшиеся неповрежденными 5 броненосцев и бронепалубные крейсера – вышла навстречу японцам и, действуя под прикрытием русских береговых батарей, устроила бой на контркурсах (встречных курсах). Как раз такому методу боя русские моряки были хорошо обучены. В ходе достаточно короткой перестрелки корабли обеих стран пострадали мало. Кстати, японцам досталось сильнее, так как с нашей стороны было больше попаданий. И адмирал Того решил не рисковать. Ночью он получил от эсминцев доклад, что большая часть русской эскадры уничтожена, и пришел добивать остатки. А вместо остатков его встретила большая часть эскадры, вполне способная вести бой. Того отошел от Порт-Артура.
В это же время в Чемульпо эскадра адмирала Уриу, состоящая из 4 бронепалубных крейсеров, была усилена броненосным крейсером «Асама», самым мощным из эскадры Уриу, и мелким крейсером «Чиода», как раз тем самым японским стационером. В итоге 6 крейсеров, а также 4 крупных и 4 малых миноносца – против нашего «Варяга» и канонерской лодки «Кореец». Японцы присылают в Чемульпо ультиматум: «Либо сдавайте корабли, либо мы зайдем на рейд и расстреляем вас внутри. Нейтралитета в Корее больше не существует, а между нашими странами идет война». На совещании стационеров Руднев объявляет, что он со своими кораблями будет драться. Уриу ждет снаружи, за пределами рейда Чемульпо. «Варяг» с «Корейцем» выходят, происходит достаточно короткий бой: наши корабли попадают под довольно серьезный обстрел со стороны японцев и после полученных повреждений возвращаются. «Варяг» был заметно поврежден и понес довольно большие потери в личном составе. По возвращении в Чемульпо он открыл кингстон и был затоплен, а «Кореец» взорвали. Кстати, после этого боя было много заявлений о том, что японский крейсер затонул, англичане опубликовали крейсер «Такачихо» из эскадры Уриу в траурной рамке, также сообщали, что затоплено два японских миноносца. Непонятно, то ли это журналисты так постарались, как часто бывает, то ли сознательная дезинформация. В действительности у японцев потерь в кораблях не было. Миноносцы даже в атаку не выходили.
Д. Пучков: Песня «Врагу не сдается наш гордый “Варяг”» – про это?
Б. Юлин: Про это. Кстати, песня сначала появилась у немцев, на немецком языке, потом была переведена на русский. У нас этот случай сразу объявили невероятным, чудесным подвигом. На самом деле… Моряки, включая офицеров, сражались действительно мужественно, но подвигом этот бой назвать, на мой взгляд, невозможно. Корабли не бились до последнего, до исчерпания всех средств для ведения боя. Они вернулись в порт и были затоплены своими экипажами. Что в этом особенно героического, я не знаю. Но Российской империи нужен был подвиг для поднятия патриотических настроений в начале войны. Бой «Варяга» был использован для этого. Японцы получают превосходство на море: «Варяг», один из лучших крейсеров 1-го ранга, потоплен, крейсер 1-го ранга «Паллада», а также броненосцы «Ретвизан» и «Цесаревич» выведены из строя. Японцы начинают стремительно разворачивать войска в Корее. Там высаживаются уже главные силы первой армии под командованием генерала Куроки – около 60 тысяч человек.
Д. Пучков: Неплохо.
Б. Юлин: Наш флот ничем японцам не мешает. Правда, в это же время пытается действовать владивостокский отряд крейсеров: в первый же день войны он выходит в море, нацелившись на японские коммуникации в Корейском проливе, но дойти туда не может, потому что попадает в зимний шторм. Корабли серьезно повреждены, плюс к этому вода попала в стволы орудий, там образовались ледяные пробки, и отряд оказывается небоеспособен. Ему приходится идти во Владивосток и сделать специальные змеевики на стволы, чтобы с помощью пара выбить эти пробки.
Д. Пучков: Извините за глупый вопрос, у них что, никаких заглушек нет?
Б. Юлин: Были, но корабли шли в боевом положении, в любую секунду готовясь встретиться с противником.
Д. Пучков: В шторм. Оригинально…
Б. Юлин: Оригинально. Там было много таких интересных нюансов. Начало получилось абсолютно гениальным. По крайней мере, отряд владивостокских крейсеров, в отличие от порт-артуровской эскадры, сразу вышел в море, выполняя боевую задачу, хоть и не смог ее выполнить.
Д. Пучков: Я, конечно, не знаю, но, может, какой-нибудь брезентовый намордник, пропитанный маслом, помог бы закрыть ствол?
Б. Юлин: Были специальные штатные заглушки, которые должны закрывать стволы, но они были сняты.
Д. Пучков: Бардак. Куда смотрел боцман?
Б. Юлин: Боцман не отдает такие приказы, он их выполняет. Ему сказали, чтобы заглушки были сняты, – их сняли.
Сразу же после ночной атаки японцев на Порт-Артур, когда информация пришла в Петербург, Николай II издал манифест об объявлении войны Японии. Это важно: войну Японии объявили мы – но в ответ на нападение без объявления войны. Для японцев с их этим вот самурайским менталитетом оно было не подлостью, а военной хитростью. К подобным вещам они относились спокойно. Прийти к кому-нибудь в гости и внезапно зарезать – это доблесть, а не предательство.
Д. Пучков: Я тебе так скажу: знаешь известную картинку, на которой сидит такой японский дедушка? Это Морихей Уэсиба, который придумал айкидо. Если я правильно помню, он весил 80 кг, для японца это серьезный вес мускулистого, очень крепкого мужчины. Ну и, соответственно, он изучал всяческие боевые искусства. В те времена это означало ходить от одного заведения к другому и биться с руководителями. Если он тебя побеждал, ты у него чему-то учился. Морихей много чему научился и в конце концов придумал айкидо, главный принцип которого – никогда не бить первому. Надо спровоцировать противника, а потом уже ловко перенаправить его силу и прочее, и прочее. Но замечу, подобные вещи хороши, когда тебе уже 50 лет, ты прошел «Крым, Рым, медные трубы» и все на свете, получил боевой опыт и все такое. В нормальной жизни всегда надо бить первым, так, чтобы с одного удара гражданин… того. Ты один раз стукнул, противник прекратил сопротивление, и на этом драка, собственно, закончена.
Б. Юлин: Для японцев начинать войну без объявления войны было в принципе нормой. Для нас это оказалось некоторой неожиданностью. Мы с Японией воевали впервые. На второй день войны…
Д. Пучков: Я опять, извини, перебью. Значит, не было людей, которые понимали менталитет японцев, знали, как с ними обращаться, предполагали, чего от них в какую минуту ждать. Не рассказывали всем прекраснодушные сказки о том, какие мы хорошие и правильные, а от этих подлецов-азиатов можно ждать чего угодно…
Б. Юлин: К сожалению, наше правительство тогда плохо понимало менталитет даже собственного народа, не то что японского.
Д. Пучков: И не только тогда.
Б. Юлин: Поэтому то, что они плохо понимали японцев, – это уже, извини, дело десятое. На второй день войны император Николай II принял в Зимнем дворце депутацию петербургского губернского земства, которая поднесла Николаю патриотический верноподданнический адрес. «Санкт-Петербургское губернское земство, в скорбном негодовании на дерзкое нарушение самонадеянным врагом любовно охранявшегося Вами мира, как один человек, сплачивается у отца нашей Родины. Непоколебимо величие России и ее монарха. Да благословит Господь подвиги победоносных войск Ваших, Государь, и да сохранит он драгоценные силы и здоровье Ваше». В ответ Николай II заявил: «Меня очень утешают в переживаемое нами трудное время единодушные выражения патриотизма, доходящие до меня из самых отдаленных местностей России. Уповая на помощь Божью и глубоко веря в наше правое дело, я твердо убежден, что наши войска и флот сделают все, что подобает доблестному русскому воинству, для поддержания чести и славы России». Кстати, в этот же день появился рескрипт императора Японии об объявлении войны России.
Д. Пучков: А зачем этот адрес? Что он должен выражать?
Б. Юлин: Моральная поддержка власти. Все сплотились вокруг императора в результате подлого нападения японцев.
Д. Пучков: Ну, сейчас про такую формулировку сказали бы: «Мощно лизнул».
Б. Юлин: В общем-то, да. Это было особенностью самодержавной монархии: вовремя прогнуться перед императором – реально выгодно.
Д. Пучков: И очень важно.
Б. Юлин: Нет, ну на самом деле ура-патриотический подъем в первый момент был довольно серьезный. Настолько серьезный, что даже сторонники введения в стране конституции и конституционных преобразований объявили, что на время войны снимают все свои требования.
Д. Пучков: Ты смотри. Та-ак. И что же дальше?
Б. Юлин: Итак, ситуация. Японцы напали на корабли на внешнем рейде, повредив лучшие в эскадре. Значит, Макаров был прав. Адмирал Старк получает пинка под седалище, и командующим Тихоокеанским флотом назначается адмирал Макаров. Но при этом если Старк командовал тихоокеанской эскадрой, то Макаров сразу получает пост выше. Ему дают очень большие полномочия и назначают командующим Тихоокеанским флотом. Под это дело он выбивает целую кучу разных привилегий. Например, добивается, чтобы за государственные деньги издали его труд по тактике флота, чтобы ему отдали прекрасных кораблестроителей, в том числе лучшего из них на тот момент в стране Кутейникова. Получает кучу дополнительных полномочий и отправляется в Порт-Артур, куда через месяц и прибывает. В этот месяц в Корею вступают не только японские войска, но и наши, – но если у японцев там сосредоточены большие силы, то у нас лишь сравнительно небольшой конный отряд Мищенко, чьи конные разъезды доходят до Пхеньяна. Там и происходят первые стычки, типа «20 японских разведчиков сталкиваются с отделением наших казаков», то есть речь идет о схватке 20 человек с 15 противниками. Но действия в Корее ведут обе стороны, причем наши, чтобы войти на территорию Кореи, разогнали корейских пограничников, которые против этого протестовали. У нас тоже начинается мобилизация на Дальнем Востоке, а русского военного министра Куропаткина, который считается в это время крутым стратегом, император назначает командующим создающейся маньчжурской армией. Тот отправляется на место, имея уже готовый план войны. Что интересно, по-настоящему внятных планов не было ни у сухопутного командования, ни у морского, а те, что имелись, были достаточно абстрактны, построены на довольно спорных предпосылках. Допустим, Куропаткин заранее предположил, где должны высаживаться японцы, но они высадились совсем в другом месте. Тем не менее Куропаткин действовал в соответствии с первоначальным планом.
Д. Пучков: Не собьешь, да?
Б. Юлин: Это да. Упорный был.
Д. Пучков: «Но инструктор – парень-дока, на ходу попробуй срежь».
Б. Юлин: Но самое печальное и удивительное, что планы морского командования и сухопутного командования вообще не пересекались и не были никак согласованы. Оба командования друг друга даже не информировали о том, что собираются делать.
Д. Пучков: Отлично. А единое руководство отсутствовало?
Б. Юлин: Да. Итак, пока Макаров пытался добраться до Порт-Артура, японцы провели первую операцию по блокированию русского флота в Порт-Артуре: собрали несколько транспортов-брандеров и попытались закупорить вход в Порт-Артур. Не получилось. Отчасти, кстати, нам помогло то, что японцы удачно повредили «Ретвизан» – у него сильно возросла осадка из-за принятой воды, и он сел на мель прямо на входе на внутренний рейд, оказавшись очень мощной батареей.
Д. Пучков: Никого не подпускал.
Б. Юлин: Да. Подойти было нереально. До и после прибытия Макарова японцы провели общим числом три операции по блокировке рейда и в ходе только одной из них сумели хотя бы приблизиться к входу на рейд. Один раз они просто промахнулись. После начала войны, после той внезапной атаки японских эсминцев российские войска приняли очень жесткие меры по обеспечению светомаскировки. В итоге рейдеры перлись к рейду в полной темноте. Сами они светить тоже, разумеется, не могли. А навигационная подготовка у японцев была не на самом высоком уровне, им не хватало такого опыта мореплавания, как, допустим, у русских и тем более английских моряков.
Д. Пучков: Вообще круто. Морская держава…
Б. Юлин: Япония в это время была молодой морской державой. До свержения сегунов японцам вообще в море выходить запрещалось. Только рыбаки ловили рыбу, и то…
Д. Пучков: Мало там чего наберешься, да? Гадостей каких.
Б. Юлин: Мало ли чему научишься у этих подлых европейцев и прочих американцев. Итак, начали разворачиваться наши силы: стал пополняться гарнизон Порт-Артура, наконец-таки принялись устанавливать на сухопутных позициях орудия, срочно достраивали форты и укрепления – делалось то, что нужно было сделать до начала войны и что, по словам Куропаткина, было уже сделано (в действительности – нет). На границу с Кореей был выдвинут отряд в 19 тысяч человек под командованием генерала Засулича.
Итак, заблокировать русский флот в Порт-Артуре не удалось. Адмирал Макаров начал активную работу по повышению боевой подготовки флота, регулярные входы-выходы в высокую-малую воду, что реально подняло дух войск: люди теперь были при деле.
Д. Пучков: Прибыл нормальный военачальник, да?
Б. Юлин: Но при этом все действия Макарова были не слишком связаны с тем, что происходило в военной действительности. Допустим, японцы – вторая армия Оку – высаживаются на юге, в Корее, захватывают район, создают базу, сосредотачивают там транспорт и сухопутные силы. А самые дальние выходы миноносцев, по приказу Макарова, допустим, шли к островам Алеут. То есть далеко не убегали. Это был первый минус. Никакого реального противодействия японцам русский флот под командованием Макарова не оказывал. А учения стали выходить несколько боком, потому что обучать флот в боевой обстановке означает определенные риски. Согласно первоначальному предварительному плану, нужно было беречь военно-морские силы до прихода эскадры из Балтики, Балтийского флота. В результате должно было получиться численное превосходство, при помощи которого мы бы разгромили японцев. При адмирале Макарове во время одного из учебных выходов броненосцы «Севастополь» и «Пересвет» столкнулись, получили повреждения и на некоторое время были выведены из строя. Затем Макаров допустил довольно грубую ошибку. Однажды он отправил в море эсминцы, и в результате эсминец «Стерегущий» был потерян. Макаров выходил на помощь этому эсминцу на легком крейсере «Новик» – решительно, храбро, морякам это понравилось, но эсминца мы в итоге лишились. Затем при приближении японцев Макаров выходил с флотом в море и маневрировал, ходя восьмеркой в зоне действия нашей береговой батареи. Японцы не решились заплывать далеко, понаблюдали, ушли. Затем, когда наши эсминцы снова вышли, японцы перехватили эсминец «Страшный», Макаров опять отправился ему на помощь, вывел флот, чтобы занять позицию, и пошел тем же маршрутом, что и раньше. Но перед тем, как подойти к Порт-Артуру в предыдущую ночь, японцы провели минную постановку – поставили минную банку там, где в прошлый раз ходил Макаров. А он снова двинулся тем же маршрутом.
Д. Пучков: Опять была проявлена азиатская хитрость. Та-ак.
Б. Юлин: В результате броненосец «Петропавловск», на котором находился Макаров, подрывается на мине, сам Макаров погибает на «Петропавловске», как и его друг, художник Верещагин.
Д. Пучков: Это который «Апофеоз войны»?
Б. Юлин: Да. Они были старые друзья, вместе участвовали еще в русско-турецкой войне. Итак, адмирал Макаров погибает, а по возвращении эскадры подрывается на мине еще и броненосец «Победа». В результате командования адмирала Макарова был обеспечен подъем морального духа на месяц, народ долго рассуждал о том, как прекрасно все было при Макарове, дескать, если бы он остался командующим, то японцев мы бы точно побили. Но факт остается фактом: адмирал Макаров, прибыв в Порт-Артур, принял 5 броненосцев, а когда он погиб, у нас осталось 2 боеспособных броненосца и 1 броненосный крейсер. Для сравнения: у японцев 6 броненосцев и 6 броненосных крейсеров.
Д. Пучков: А как вообще расценивается вот это хождение одним и тем же путем через заминированные банки?
Б. Юлин: Как ошибка. Никогда нельзя повторять одно и то же действие на виду у противника. Ты оказываешься предсказуемым. Противник, зная, как ты будешь действовать, принимает меры.
Д. Пучков: Ну, собственно, и принял.
Б. Юлин: У нас Макарова считают великим, гениальным флотоводцем, но до Русско-японской войны он ни разу не командовал соединением кораблей. Поэтому какой он флотоводец, было неизвестно. И японцы поймали его на грубом промахе.
Д. Пучков: Мрачно. Получается, что силы уже совсем не равны.
Б. Юлин: Совсем не равны. Японцы начинают высадку в Бицзыво. Сначала происходит сражение на реке Ялу: приходит первая армия генерала Куроки и сбрасывает с позиций отряд генерала Засулича. Восемнадцать тысяч русских против 35 тысяч японцев, у которых, к тому же, трехкратное превосходство в артиллерии.
Наши растянулись на господствующих высотах вдоль берега реки. Имея численное превосходство, японцы сковывают их боевыми действиями на фронте и одновременно силами целой дивизии осуществляют фланговый обход. Наш отряд был полностью разбит, одному из полков пришлось вообще прорываться в штыковую, потому что он попал в окружение. Кроме того, русские бросили на поле боя часть артиллерии и все имевшиеся пулеметы. Восемь пулеметов Маньчжурской армии были в отряде Засулича, и все они достались японцам. Кстати, в этом сражении наши столкнулись с одной, скажем так, досадной мелочью в материальном оснащении армии, о которой до войны даже не задумывались. Дело в том, что первыми на форму цвета хаки перешли англичане. Японцы с 1902 года учатся у англичан. И у них была маскировочная форма. А наша…
Д. Пучков: Красивая.
Б. Юлин: Ну как красивая. Белые гимнастерки, черные штаны, черные сапоги, белые фуражки с черным околышем. Великолепно видна абсолютно на любой местности и в любое время года. Ну и… И вот здесь это тоже сказывалось на потерях. Японские стрелки очень хорошо видели наших солдат, а вот наши японцев – несколько хуже. Большой роли цвет формы, конечно, не играет, но когда таких мелочей накапливается много, они сказываются на потерях довольно заметно. В данном случае наши потери были в 2,5 раза больше, чем у японской стороны, и мы были вынуждены отступить с рубежа реки Ялу, а японцы стали продвигаться вглубь Манчжурии с фланга. Чуть позже в Бицзыво высаживается вторая армия генерала Оку. Флот помешать не может из-за соотношения сил. После гибели Макарова командовать флотом назначают адмирала Скрыдлова, а броненосной эскадрой – адмирала Безобразова, но оба военачальника еще не прибыли на театр военных действий. Кстати, они прибудут почему-то во Владивосток, а не в Порт-Артур. А здесь есть Витгефт, контр-адмирал, которого делают временно исполняющим обязанности командира эскадры без права самостоятельного принятия кадровых решений: он не может ни поставить кого-то на должность, ни снять. В итоге корабли оказываются в одном месте, а командование – в другом.
Д. Пучков: Грамотно, что сказать.
Б. Юлин: Да, все как положено. Зато во Владивостоке на 3 броненосных крейсера – 3 адмирала.
Д. Пучков: Отлично.
Б. Юлин: Итак, японцы высаживаются в Бицзыво, флот помешать не может, да в общем-то и не пытается. Но высадку японцев прерывает погода. Начинается шторм, и сравнительно небольшой японский отряд передовой оказывается на берегу. Наши силы из гарнизона Порт-Артура, которые находятся поблизости, наблюдают за высадкой, но никак японцам не мешают, то есть японцев в море не сбрасывают.
Д. Пучков: А почему? Война же вроде бы…
Б. Юлин: Им приказано наблюдать – они и наблюдают. Именно так обстояли дела с инициативой в русской армии и флоте. Вы говорили о загнивании империи и так далее – это оно самое: никому ничего не нужно.
Д. Пучков: И так прокатит, да?
Б. Юлин: Ну да. Стоят, наблюдают. Неподалеку находились силы генерала Фока, который командовал одной из двух порт-артурских дивизий, но японцы так и остались не атакованы. Шторм закончился, генерал Оку продолжил высадку, японцы двигаются к Порт-Артуру и натыкаются на Цзиньчжоускую позицию. Дело в том, что Порт-Артур находится на оконечности Квантунского полуострова. В самом узком месте Квантунского полуострова была расположена старая китайская крепость Цзиньчжоу, а дальше находилась укрепленная линия, которая перегораживала этот перешеек, его занимал Пятый Сибирский полк. Подходит японская армия в составе 3 дивизий, 35 тысяч человек. Полк насчитывает свыше 3,5 тысячи человек, то есть почти в 10 раз меньше. Сзади, на Нангалинских позициях, стоит отряд генерала Фока, 17 тысяч человек. И вот японцы целый день штурмуют позиции под Цзиньчжоу, несут большие потери – когда нет времени и осадной артиллерии, атаки на укрепленную позицию связаны с большими потерями, особенно если сразу взять ее не удается. А крепость атакуют раз за разом, а взять все не получается… С одной стороны, со стороны залива Талиенвань, наши войска поддерживают русские, а с другой стороны, где залив Цзиньчжоу, японский флот поддерживает японцев. И вот к вечеру, так и не получив помощи и подкрепления, Пятый Сибирский полк оставляет позицию. Потери колоссальные, держаться дальше невозможно. Отряд генерала Фока без боя отходит дальше. В итоге японцы берут Цзиньчжоускую позицию, начинают выдвигаться к Порт-Артуру, а главное, без боя захватывают совершенно целый, новейший, только что построенный порт Дальний. И начинают там высаживать подкрепление – третью японскую армию под командованием генерала Ноги, который должен как раз захватывать Порт-Артур.
Д. Пучков: Знаешь, мы, по-моему, еще даже до основных событий не дошли, а у меня такое чувство, что все командование давно пора расстрелять.
Б. Юлин: Нет, ну посмотри, как действуют японцы. Генерал Куроки, имея превосходство, наступает на Порт-Артур. У нас войск в это время еще не больше, чем у японцев, пожалуй, несколько меньше. Но общее соотношение сил на театре военных действий примерно равное. И вот высаживается армия генерала Оку. В тылу у нее находятся русские войска, Куропаткин, гарнизон Порт-Артура. Прикрывшись одной дивизией от Куропаткина, Оку тремя дивизиями штурмует Цзиньчжоускую позицию и не получает удар в тыл. Затем, взяв Цзиньчжоускую позицию, он оставляет незначительные силы для прикрытия Дальнего на ней, а главными силами двигается на север, навстречу идущему на деблокаду Порт-Артура корпусу генерала Штакельберга. При этом наместник Дальнего Востока, который вроде бы осуществляет верховное командование и координацию, Алексеев, требует от Куропаткина послать 4–5 дивизий для деблокады Порт-Артура. Напоминаю, у генерала Оку всего 4 дивизии. В Порт-Артуре сидит 2 дивизии. Если прибудут 4–5, то мы получим превосходство и, скорее всего, сумеем отбросить японцев, деблокировав Порт-Артур. Куропаткин управляет 2,5 дивизии и отправляет заведомо меньшие силы, чем у противника. Порт-артурский гарнизон в это время ничего не делает. А Штакельберг сталкивается с превосходящими японскими силами, с генералом Оку, в результате чего происходит сражение под Вафангоу. Наши выдерживают фронтальные бои с японцами, но японцы начинают обходить русское войско с флангов, и Штакельберг, опасаясь окружения, отступает. Уже второе после реки Ялу полевое сражение проиграно. И как же объясняет неудачу похода Штакельберга для деблокады Порт-Артура Куропаткин? Он говорит, что сил явно не хватило, потому что было послано всего две дивизии. В ответ Алексеев в переписке с ним спрашивает: «А почему было послано две, когда я просил послать четыре-пять?»
Д. Пучков: Что сказал Куропаткин?
Б. Юлин: Не ответил. Проигнорировал.
Д. Пучков: Атас.
Б. Юлин: Я говорю, чем дальше, тем интересней. Развертывается третья армия генерала Ноги. Происходят бои на Зеленых горах. Японцы медленно, довольно долго идут к Порт-Артуру – это занимает у них 2 месяца, в течение которых одну армию постепенно заменяют другой. Затем – бои на перевалах, достаточно упорные, в ходе них японцы несут потери в 3 раза большие, чем у наших войск. Но в итоге…
Д. Пучков: Задачу решили.
Б. Юлин: Да. Наши войска отошли на Волчьи горы – японцы захватили эти позиции сходу, с налета, затем подобрались к оборонительным рубежам самой крепости Порт-Артур и наконец приступили к полной осаде. Но вот что интересно. Когда японцы готовились к первому штурму, гарнизон Порт-Артура составлял 51 тысячу человек, армия Ноги – 40 тысяч человек. То есть особого превосходства японцев не наблюдалось. И что же происходит?
Тут важна личность Куропаткина. Он был поклонником Наполеона, великим стратегом, рассуждавшим о действиях на внутренних коммуникационных линиях по его примеру. Как Наполеон, допустим, при Аустерлице громил русскую армию? Он подождал, пока русско-австрийские войска наполовину окружат его, то есть растянут фронт, а затем, держа свои силы «в кулаке», нанес удар по центру и разгромил противника, не имея численного превосходства. Куропаткин мечтает о том же. Одна японская армия двигается на Порт-Артур, еще одна наступает с юга, вдоль железной дороги в направлении Ляояна, третья – то есть первая армия генерала Куроки – подходит со стороны Кореи через горы, оперативной связи между японскими армиями нету. Начинает высаживаться еще одна армия генерала Нодзу, которая также не имеет связи с другими. Японские силы без оперативной связи наступают по сходящимся направлениям к одной точке, к Ляояну.
Д. Пучков: Даже гонцов не посылают?
Б. Юлин: Нет, связь как возможность обмениваться информацией у них есть. Нету возможности помочь друг другу резервами, перебросить силы из одной армии в другую. Куропаткин имеет шанс разбить их по отдельности. Вместо этого он начинает постепенно стягивать силы к Ляояну. Под Ташичао японская армия Оку подошла к позициям наших главных сил под командованием Куропаткина и начала их атаковать без особого успеха, производя скорее разведку боем. Однако наши войска ушли из Ташичао. Почему это было катастрофично для русской армии? Оставление Ташичао отдало в руки японцев порт Инкоу, который позволял легко, по короткой коммуникационной линии, снабжать наступающую армию Оку. Но Куропаткин все равно оставляет его, по сути, без боя.
Кстати, во время боя Засулича под Ялу сам Куропаткин находился в Ляояне и требовал, чтобы ему обо всех происходящих событиях немедленно сообщали телеграммами. И пытался управлять войсками из Ляояна – до уровня батальона.
Д. Пучков: Просто гениальный военачальник.
Б. Юлин: Да. Зачем нужны были командиры полков, дивизий, корпусов – непонятно. Им он командовать не давал. Тем временем события развиваются, японцы устраивают первый штурм Порт-Артура – крепостных укреплений, о которых я говорил. Первый форт полностью достроен, второй и третий уже готовы к бою. Но шестого форта еще просто нет, пятый представлен только фундаментом. Японское войско при первом штурме насчитывает 40 тысяч человек, гарнизон, напомню, – 51 тысячу человек. Японцы отчаянно, ожесточенно несколько дней штурмуют город. В процессе они потеряли убитыми и ранеными 12 тысяч человек. Потери гарнизона – 3 тысячи.
Д. Пучков: Тоже прилично.
Б. Юлин: Но 3 тысячи и 12 тысяч! И при всех людских потерях (осталось 28 тысяч боеспособных солдат) японцы вдобавок израсходовали практически все запасы артиллерийских стрелковых боеприпасов. Наши объявляют отбитие первого штурма нашей блестящей победой: гарнизон составляет 48 тысяч человек, имеет запасы боеприпасов. При этом никому даже в голову не приходит мысль, что можно нанести контрудар по осаждающей армии.
Д. Пучков: Дерзкая вылазка…
Б. Юлин: Даже в мыслях нет ни у кого. Ни душа обороны Порт-Артура генерал Кондратенко, ни часто восхваляемый нашей литературой командующий артиллерией генерал Белый, никто из героев даже не предлагает нанести контрудар по полностью обескровленной осадной армии.
Д. Пучков: Какие-то военные гении прямо.
Б. Юлин: Дело уже не в военном гении, а в психологии. В это время идут бои на подступах к Ляояну, где Куропаткин продолжает оттягивать свои войска назад. Японцы опять создают угрозу флангам отряда Бильдерлинга, и тот отходит к Ляояну – опять же по приказу Куропаткина, который вновь пытается командовать каждым батальоном. С позиций под Хайченом наши войска тоже отступают к Ляояну, несмотря на то, что японцы не добиваются при атаках ни малейшего успеха. Утерян последний шанс разгромить японские войска по частям. После отхода к Ляояну армия Куроки присоединилась к армиям Оку и Нодзу: японцы наконец совместили свои силы. Кстати, когда они подходили к Порт-Артуру, первая тихоокеанская эскадра получила приказ на прорыв во Владивосток. Понятно, что если город падет, то погибнет вся броненосная эскадра, – и решение прорваться через Цусимский пролив во Владивосток выглядит весьма разумно. Эскадра выходит в море, но у Витгефта есть довольно четкий приказ: прорываться во Владивосток, избегая боя.
В это время соотношение сил, кстати, благодаря командованию Витгефта, в значительной мере изменилось. Во-первых, отремонтировали поврежденные корабли, и теперь у нас было 6 броненосцев в строю. Японский флот удалось ослабить. После того как погиб адмирал Макаров, японцы начали обстреливать Порт-Артур, контролируя ближние подступы к нему. Надо отметить, они тоже ходили все время одним и тем же маршрутом – правда, в международных водах, где минировать нельзя. Поэтому минной опасности они не боялись. И вот командир…
Д. Пучков: Тут-то им русские, известные своей порядочностью, в международных водах заложили мины?
Б. Юлин: Нет. Дело было так. К трусливому адмиралу Витгефту, который всего боится, приходит командир минного заградителя «Амур» и предлагает поставить мины на пути движения японских кораблей. Витгефт говорит: «Да, мины нужны, но их нельзя ставить в международных водах, поэтому поставьте в наших территориальных. И смотрите, не промахнитесь там, на море такой сильный туман. Главное, не промахнитесь!»
Тумана никакого не было, «Амур» в сопровождении двух эсминцев отправился ставить мины, разумеется, заблудился, промахнулся и поставил мины там, где проходили японцы, – якобы вопреки приказу Витгефта. Японцы потеряли на этих минах 2 броненосца и крейсер «Такасаго». Кроме того, из-за гениального японского маневрирования броненосный крейсер «Касуга» протаранил крейсер «Иосино» и утопил его. Черная неделя выпала на долю японского флота. Были потеряны 2 броненосца, 2 броне-палубных крейсера, несколько канонерских лодок, авизо.
Д. Пучков: Тоже хорошо сложилось, да?
Б. Юлин: Да. В результате у Того для блокады Порт-Артура 4 броненосца и 4 броненосных крейсера против 6 русских броненосцев. Силы, в принципе, уже вполне сравнимы, можно дать бой. Но Витгефт имеет приказ прорываться в Порт-Артур, избегая боя. Поэтому когда он выходит в первый раз, и появляется японский флот…
Д. Пучков: Он видит, что будет бой, да? И назад.
Б. Юлин: Да, и возвращается назад.
Д. Пучков: Молодец.
Б. Юлин: После чего получает жесточайший втык и строгий указ, уже за подписью императора: идти, не возвращаться, но опять же не вступать в бой.
Д. Пучков: Да, и?!
Б. Юлин: Витгефт все-таки отправляется в бой, происходит сражение в Желтом море. Во время этого боя Витгефт находится на верхнем мостике, а не в боевой рубке флагманского броненосца.
Д. Пучков: В чем смысл?
Б. Юлин: По-моему, в этот момент ему уже все было по барабану. Чем бы ни закончилось, все равно идти под суд. Он же нарушил приказ – не один, так другой. И вот он ведет корабли в бой. Вначале наша эскадра выигрывает, то есть прорывается мимо японцев из-за их ошибок в маневрировании. Но это не помогает, потому что у японцев больше эскадренный ход, и нас все равно догоняют. Начинается перестрелка. При этом наибольшие повреждения получают не русские корабли, а японские, флагманский броненосец «Микаса». Но он достаточно крепок. Сам Того находится в боевой рубке, но вокруг него значительная часть штаба уже полегла убитыми и ранеными.
Д. Пучков: А боевая рубка бронированная?
Б. Юлин: Да. Но там есть амбразуры, в которые все равно залетают осколки. Большая часть артиллерии на «Микасе» выведена из строя. Из-за повреждений кораблей, особенно флагманского броненосца, и расхода боекомплекта Того уже готов отдать приказ выйти из боя. Но дело в том, что Витгефт к этому времени был убит осколком снаряда. При этом, зная, каково остальное командование, принявший командование флагманским броненосцем «Цесаревич» офицер запрещает информировать о гибели адмирала, то есть корабль просто идет как шел. В этот момент снаряд попадает в боевую рубку и рули заклинивает в положении «на борт». Корабль начинает описывать круги. И вот половина эскадры идет за ним, половина следует прежним курсом, броненосец «Ретвизан» пытается атаковать японцев, чтобы отвлечь огонь на себя и позволить флагману выровняться. А адмирал Ухтомский, который должен принять командование эскадрой броненосцев, находится на «Пересвете» и командование не принимает. Потом он объяснит это тем, что у него, мол, были фалы перебиты для принятия флажных сигналов. Командование пытается принять командир отряда крейсеров Рейценштейн, который находится на «Аскольде», подает эскадре сигнал «Следовать за мной». Приказ выполняют только крейсеры его отряда, а броненосцы игнорируют. Рылом не вышел.
Д. Пучков: «Ты кто?»
Б. Юлин: Да, ты командир отряда.
Д. Пучков: Как разумно организовано, слов нет.
Б. Юлин: В результате Рейценштейн со своими крейсерами прорывается, но при этом сам он на «Аскольде» уходит в Шанхай, там интернируется. Корабль поврежден довольно серьезно. Крейсер «Диана» практически невредимым доходит аж до Сайгона, в южный Вьетнам, и интернируется там. До Владивостока за это время дойти можно несколько раз. «Цесаревич» интернируется в немецком порту Циндао в Китае, тоже поврежденный – ночью он отбивается от эскадры, потому что трубы пробиты, ход не тот. Вопреки приказу Витгефта «в Порт-Артур не возвращаться» большая часть кораблей идет обратно в Порт-Артур. Крейсер «Новик» прорывается в обход Японии и доплывает до Корсаковского порта, где его перехватывает и топит японский крейсер «Цусима». Это единственный корабль, который полностью выполнил приказ адмирала прорываться во Владивосток, при этом пройдя бой.
О том, что бой проигран, никому не сообщают, встречать нашу эскадру выходит владивостокский отряд крейсеров. В Корейском проливе он перехвачен крейсерами Камимуры, три наших броненосных крейсера вступают в бой с четырьмя японскими. В ходе этого боя мы потеряли броненосный крейсер «Рюрик».
Д. Пучков: Утопили?
Б. Юлин: Ну да, японцы. «Россия» и «Громобой» получили серьезные повреждения, но сумели уйти во Владивосток. Кстати, бронепалубный крейсер «Богатырь» не участвовал в выходе, потому что командующий владивостокским отрядом крейсеров адмирал Эссен катался на нем в залив Посьета договариваться с сухопутным командованием. Он приказал идти довольно быстрым для того времени – 15 узлов – ходом в условиях плохой видимости и посадил крейсер на камни.
Д. Пучков: То есть их всех в самом начале надо было расстрелять, теперь уже как-то поздно.
Б. Юлин: Кому расстрелять?
Д. Пучков: Не знаю. Ну если никто ни за что не отвечает, конечно, то некому.
Б. Юлин: Адмирала Ухтомского, принявшего командование, все считали бесхребетным. Поэтому позже командовать эскадрой поставили бывшего командира крейсера «Боян» Вирена, который вроде бы у себя на корабле поддерживал железную дисциплину и был энергичным. Он продолжил энергично стоять в Порт-Артуре. Таким образом, после боя в Желтом море русский тихоокеанский флот влиять на боевые действия перестал. Владивостокский крейсер до боя в Корейском проливе совершал рейдерские выходы, даже вокруг Японии пытался пробежаться – вернее, со стороны Тихого океана заходил, через Сангарский пролив. Вызвал панику на японской бирже, а в Корейском проливе в предыдущий выход сумел утопить транспорт с осадными 11-дюймовыми тяжелыми гаубицами, которые везли под Порт-Артур. То есть приносил какую-то пользу. А порт-артурская эскадра от дальнейших боевых действий самоустранилась. Дальше она занималась только тем, что направляла на берег пушки, снятые с кораблей, и посылала свои экипажи сражаться.
Д. Пучков: Мощно.
Б. Юлин: По сути, постепенно эскадра исчезала. Считалось, что корабли должны ждать прихода с Балтики второй тихоокеанской эскадры. А до этого, мол, можно их просто поберечь. Ну вот так и сберегали.
Д. Пучков: Сберегли.
Б. Юлин: Да.
Д. Пучков: Кошмар. Как-то даже неловко за предков.
Б. Юлин: В чем же состоял план Куропаткина? Отступать он собирался аж до Харбина, пока не будет достигнуто численное превосходство. А тогда – тут он ссылался уже на Кутузова – нужно будет японцев разгромить и гнать из Маньчжурии. Японцы наступали медленно. Поэтому план Куропаткина начал вроде бы срабатывать, и не под Харбином, а уже под Ляояном было достигнуто численное превосходство, причем очень немалое. 180 тысяч человек у нас против 130 тысяч у японцев. Правда, непосредственно под Ляояном было 152 тысячи против 130 тысяч японцев – но все равно больше, плюс полуторное превосходство в артиллерии, которая у нас лучше. И вот японцы начинают атаковать Ляоян. На это сражение очень надеялись и российская патриотическая общественность, и гарнизон Порт-Артура, и даже наши международные союзники. О том, что русские превосходят противника числом, в принципе было известно всем: и японцам, и нашим, и тем, кто наблюдал со стороны. Неизвестно было только, насколько точно: наши силы завышали количество японцев, японцы несколько занижали наши. Наконец, японцы атакуют русские войска на передовых позициях. Хотя передовые позиции – это не основные оборонительные рубежи, им не удается через них прорваться. Они пытаются обойти фланг первого корпуса Штакельберга, тот, уже зная японские методы, берет и сам обходит их фланг, парируя удар. Проходит несколько дней боев, и тогда наиболее энергичный из японских командиров – командующий первой армии Куроки – берет значительную часть своих сил и переправляется через реку, чтобы довершить дальний обход нашего фланга. Командующий 10-м армейским корпусом, стоя на левом фланге, обнаруживает, что напротив него нету японских сил. Вернее, японцы оставили там 4 роты против корпуса – то есть примерно 600 человек с одной стороны, а с другой – около 30 тысяч.
Командующий 10-м армейским корпусом предлагает Куропаткину нанести удар на своем участке. Куропаткин запрещает ему сдвигаться с места и отбирает у него резервы в общий резерв.
Д. Пучков: Гении.
Б. Юлин: А когда оказывается, что первая армия Куроки обнаружена на другом берегу, что делает Куропаткин? Снимает войска с передовых позиций, где японцы ни в одном месте не сумели добиться ни малейшего успеха, и отводит на главные позиции.
Д. Пучков: Слушай, идиот какой-то, а?
Б. Юлин: И сосредотачивает основные силы против Куроки: его армия на отдельном фланге, оказывается, представляет угрозу для окружения, и против него брошены силы трех корпусов. Полторы дивизии у японцев, 3 корпуса, то есть 6 дивизий, у русских – где-то пятикратное превосходство. При этом наши войска умудрялись заблудиться в гаоляне. В бою за Нежинскую сопку, где до штыковых атак доходило, русские просто не могли ориентироваться в гаоляне: японцы ориентировались – мы нет. Японцы флагами обозначали места, а наши этого не сделали. Гаолян выше человеческого роста, наши блуждали в зарослях и ничего не могли поделать. Тем не менее, несмотря ни на что, сказалось численное превосходство: японцы понесли большие потери в боях на основных позициях и уже готовы были отступать.
Д. Пучков: Но тут Куропаткин…
Б. Юлин: Короче, Куроки собирался в 6 часов утра вернуться на другой берег реки, что означало для японцев проигрыш сражения. В 4 часа утра Куропаткин отдал приказ на отступление сам.
Д. Пучков: Патологический идиот.
Б. Юлин: Ну да. Японцы потеряли примерно 20 % личного состава – 24 тысячи человек. Наши потеряли 9 % личного состава, 16 тысяч человек. То есть к концу сражения соотношение было еще хуже для японцев, чем в начале. Они нигде не добились успеха, даже обходное движение Куроки оказалось бессмысленно. Ну, вылезла бригада кавалерийская генерала Умисавы. Что такое кавалерийская бригада? Меньше 2 тысяч человек. Однако Куропаткин, узнав, что японцы уже здесь и могут перерезать железную дорогу, начинает отступать, боясь окружения.
Д. Пучков: Гении.
Б. Юлин: В Порт-Артуре рассчитывали, что в результате этого сражения наши войска перейдут в наступление и снимут блокаду с Порт-Артура. А вместо этого пришлось отбивать очередные штурмы. Еще две крупные японские атаки на Порт-Артур были отбиты, а после этого японцы перешли к постепенному штурму города: полномерной обработке укреплений, подрыву фортов, закладке мин. В результате они захватили ряд ключевых укреплений: форты номер 2 и 3, но самое главное – гору Высокую. Она находилась за основным периметром обороны, но была укреплена уже во время войны, и там наши держались отчаянно. С нее была видна вся внутренняя акватория города. Когда японцы взяли ее, то при помощи осадной артиллерии просто расстреляли наши корабли прямо в порту. Единственный крупный корабль, который пытался прорваться, – броненосец «Севастополь» – вышел в глубинную бухту. Там его атаковали японские миноносцы, некоторое время он поотбивался, но был затоплен. Его хотя бы затопили в единственном глубоком месте, остальные утонули на внутреннем рейде: борта, башни, трубы торчали над водой. Глубина-то небольшая.
Д. Пучков: Ну то есть их можно было поднять, починить и снова использовать, да? Как крейсер «Варяг»?
Б. Юлин: Крейсер «Варяг» к этому времени японцы уже подняли.
Д. Пучков: И что они с ним сделали?
Б. Юлин: Починили и ввели в состав своего флота под названием «Соя».
Д. Пучков: Отлично. Отлично.
Б. Юлин: Потом в Первую мировую войну продали обратно Российской империи за полную стоимость. Безнадежно устаревший крейсер.
Порт-Артур оборонялся мужественно. Солдаты, офицеры показали себя настоящими героями. Воевали умело и отчаянно. Японцы понесли под Порт-Артуром страшные потери, перебрасывая все новые подкрепления после каждого штурма. Всего они потеряли под Порт-Артуром 112 тысяч человек убитыми и ранеными.
Д. Пучков: Мое почтение. Да.
Б. Юлин: Гарнизон Порт-Артура за это же время потерял 26 тысяч человек.
Д. Пучков: Ну, атаковать всегда сложнее.
Б. Юлин: Атаковать безуспешно – сложнее. А японцы атаковали в большей части боев безуспешно – и несли, соответственно, огромные потери. Казалось бы, вот славный этап в Русско-японской войне. Однако последним штрихом сумели испортить и его. Когда корабли на внутреннем рейде уже были затоплены и захвачена часть портов, основной фронт еще удерживался, была и тыловая линия обороны. В городе оставались 26 тысяч защитников (боеспособных – уже меньше, около 20 тысяч, так как 6 тысяч человек слегло от цинги), имелись боеприпасы на отбитие по крайней мере одного крупного штурма или на пару месяцев обороны, было продовольствие, по крайней мере, еще на месяц. Вот в этот момент командование Порт-Артура провело военный совет – и сдало город. Якобы чтобы не допустить резни, если японцы ворвутся в результате штурма: давайте сдадим город сейчас, потому что возможности обороны практически исчерпаны. Но они не были еще исчерпаны. Ясно было, что еще через месяц уже больше половины гарнизона свалится с цингой, и японцы город возьмут. Но это будет героическая славная оборона, как оборона Севастополя или Брестской крепости в Великую Отечественную. В результате 26 тысяч защитников сдали в плен японцам, а также отдали им остатки продовольствия и исправную артиллерию Порт-Артура, которая еще оставалась. Даже остатки боекомплекта не взорвали.
Д. Пучков: Толково.
Б. Юлин: Пустили псу под хвост долгую героическую оборону Порт-Артура – и в итоге лишили нас даже этой славной страницы. Японцы взяли город не штурмом, а после капитуляции, хотя еще некоторое время он мог продержаться.
Д. Пучков: Кто-нибудь за это ответил?
Б. Юлин: Стесселя потом осудили и приговорили к смертной казни. Но по решению императора смертную казнь заменили на 10 лет тюрьмы, он отсидел полтора года и вышел на волю. Сердюков-стайл.
Д. Пучков: Ответил, да.
Б. Юлин: А потом удивляемся, почему в Первую мировую войну с позором сдались крепости Ковно и Новогеоргиевск.
Д. Пучков: Опыт. Сын ошибок трудных.
Б. Юлин: После падения Порт-Артура Куропаткин пытался перехватить инициативу у японцев. Вернее, еще до его падения состоялось крупное сражение на реке Шахэ. У нас было 210 тысяч человек, у японцев – 170 тысяч человек. Первый этап сражения – это наступление русских войск. Куропаткин решил перейти в наступление! Было некоторое численное превосходство, имелся прямой приказ от императора все-таки начать наступать. Восточный фланг находился в труднодоступных горах. Куропаткин решает нанести главный удар через горы, где невозможно использовать крупные силы.
Д. Пучков: Хитро.
Б. Юлин: Для того чтобы войска не допускали никаких разрывов и наступали единым фронтом, темп наступления был ограничен 5 километрами в сутки, не больше. И вот русские войска начинают медленно двигаться вперед. Происходит столкновение с передовыми отрядами японцев, кое-где эти передовые отряды удается оттеснить, а кое-где, например, на фронте второй армии Оку или четвертой армии Нодзу, наши главные силы даже не успели приблизиться к главным силам японцев.
Д. Пучков: Куропаткин – чисто Ганнибал, переход через Альпы.
Б. Юлин: Да. А затем японцы переходят в контрнаступление. Имея меньше сил, но уже разобравшись, где какие войска у нас находятся, они контратакуют. Разгромить нас они не разгромили, начались довольно ожесточенные бои, но японцы успели добиться некоторых успехов в самом страшном месте – на флангах. Куропаткин боится за фланги, правильно? Раз японцы добились успеха на флангах – это же угроза.
Д. Пучков: Пора отступать.
Б. Юлин: Да, пора отступать. И он отводит войска на исходные рубежи. Сражение на реке Шахэ обошлось японской армии в 20 тысяч убитыми и ранеными, нашим – в 40 тысяч.
Д. Пучков: Знаешь, это какой-то вообще монстр, хуже предателя. Так нагадить!
Б. Юлин: Так нет, обрати внимание, у нас особыми успехами не блещет вообще никто.
Д. Пучков: Ну да, да.
Б. Юлин: И вот когда уже ясно было, что Третью армию генерала Ноги, которая под конец стала самой многочисленной среди японских и имела самую мощную артиллерию, начинают перебрасывать на север, Куропаткин решает все-таки провести решительное наступление. Оно получило название «сражение под Сандепу». Сандепу – просто крупная деревня, которую в начале сражения обороняла часть одной японской кавалерийской бригады. А наступали на них главные силы Второй Маньчжурской армии под командованием Гриппенберга. Три корпуса. Опять последовали блуждание в гаоляне и взятие не тех деревень, которые было нужно брать. Но при этом войска все-таки постепенно втянулись в ход боя, почувствовали, что что-то получается, взяли ряд поселений. Японцы, правда, за это время перебросили подкрепление. Наши – тоже. Если у нас сначала было превосходство раз в двадцать, то под конец сражения под Сандепу на этом фланге – всего лишь тройное, но все равно солидное превосходство. И Гриппенберг был уверен, что возьмет Сандепу и опрокинет японский фланг. Кроме того, из подчинения Куропаткину практически вышли – то есть перехватили инициативу – и сам командующий от армии Гриппенберг, и командующий Первым Сибирским корпусом Штакельберг, который еще под Вафаньгоу сражался. Куропаткин приказывает, допустим, остановиться, а Штакельберг втихаря наплевал на приказ, прорвался, отбросил еще от одной деревни японцев. И Куропаткин снимает Штакельберга с командования корпусом, останавливает войска и, сообщив, что они находятся в опасном положении, приказывает отступить. Гриппенберг, командующий Второй Маньчжурской армией, в диком бешенстве плюет на Куропаткина, плюет на все, складывает с себя командование армией и отправляется в Петербург.
Д. Пучков: Так тоже можно было, да?
Б. Юлин: А что ему было делать? Он видит, что начинает одерживать победу – пускай даже локальную, но первую победу русского оружия за всю войну. При том что русская армия имела довольно значительное превосходство, 220 тысяч японцев против почти 300 тысяч наших, и можно было японцев додавить. Но Куропаткин опять не дал этого сделать.
Д. Пучков: Идиот.
Б. Юлин: Сражение под Сандепу, которое уже превращалось в победу, в итоге опять оказывается нашим поражением. Японцы переходят в наступление, начинается знаменитое Мукденское сражение. Уже прибыла третья армия Ноги. Всего у японцев здесь 5 армий. Дело в том, что Японии уже не хватало сил, всех резервистов загребли на фронт и создали из них новые дивизии, из которых собрали пятую армию под командованием Кавамуры. Начав с армии, включавшей в себя 12 дивизий и 13 временных бригад, к сражению под Мукденом японцы имели уже 16 дивизий. Чтобы обеспечить нужную численность войск, они создавали новые дивизионные округа. В итоге у японцев – 270 тысяч человек, у нас – 330 тысяч человек. Мы несколько превосходим противника в артиллерии, он нас – только в пулеметах (у японцев 200, а у нас – 56). Наши готовятся к очередному наступлению, в которое уже никто не верит – кроме Куропаткина. Следовательно, Куропаткин готовится к наступлению. А японцы наступление начинают: атакуют центр, третья армия Ноги идет в обход. Почему фланг оказался открытым так далеко? Эта территория считалась не предназначенной для военных действий, потому что принадлежала Китаю. Японцы, наплевав на это, начали наступать прямо через нее, обходя фланг. Китайцы, формально наши союзники, им не мешали. Сказалось то, что я упоминал, – участие наших войск в подавлении боксерского восстания в Китае. Этого союзника мы уже предавали, поэтому он оказался совсем не союзником.
Д. Пучков: Ответил тем же.
Б. Юлин: Да. И вот третья армия Ноги осуществляет охват. Японский фронт колоссально растянут очень хитрой дугой. В этот момент сильный удар по любому участку японского фронта мог бы привести к прорыву, ведь серьезных резервов у японцев не было. Можно было бы попробовать добиться успеха. Но так как с одного фланга нас обходит армия Ноги, а в горах пятая армия Кавамуры сумела продвинуться с одних перевалов на другие, происходит что? Угроза флангам. Как же поступить Куропаткину?
Д. Пучков: Отступить, конечно.
Б. Юлин: Отступить на следующий рубеж. Это у нас получалось всегда хорошо. Японцы никогда не могли удержать боевой контакт. Помнишь, я говорил, что у русских войск гораздо лучше дисциплина марша? Наши войска передвигаются быстрее. Когда мы начинаем наступать или отступать, японцы не могут нас догнать. Здесь тоже удалось разорвать контакт, но из-за плохой организации отступления у нас оказался довольно солидный разрыв во фронте, практически не закрытый войсками. Когда японцы к нему подошли, то сразу атаковали, и наш фронт рухнул. Впервые за время войны русские войска массово побежали с поля боя. Часть войск оказалась окружена в районе Мукдена, и в плен попало больше 18 тысяч человек.
Д. Пучков: Поздравить можно Куропаткина.
Б. Юлин: Общие потери японцев – 71 тысяча человек убитыми и ранеными, это очень много, наши – 89 тысяч. Разница в потерях не в нашу пользу, в основном за счет пленных. И вот только после Мукденского сражения наконец был снят Куропаткин, то есть царь стал о чем-то догадываться.
Д. Пучков: Николай II. Наш святой.
Б. Юлин: Теперь русские войска отступили на север, на Сыпингайские позиции. Куропаткин планировал отступать к Харбину, так? На позициях наши расположились и принялись наращивать силы. Японцы остановились в нескольких десятках километров от них и тоже наращивали силы. Дальше они уже не пошли. Почему? Потому что выполнили все задачи. Согласно первоначальному плану войны, они собирались дойти именно до этого места. Нашей последней надеждой, последним козырем оставалась Вторая Тихоокеанская эскадра, в которой было 4 новых броненосца типа «Бородино». Правда, экипажи укомплектованы не-обученными резервистами, опытных моряков взять было неоткуда. На Черноморском флоте в это время народ уже бунтовал.
В эскадру входили броненосец «Ослябя» из того самого отряда Вирениуса, который должен был идти на Дальний Восток, несколько новых крейсеров – «Олег», «Жемчуг», «Изумруд» и бестолковый «Аврора». Ряд старых кораблей, построенных лет за двадцать до войны, в том числе броненосные фрегаты «Дмитрий Донской» и «Владимир Мономах». Разношерстная такая команда получилась. Когда оказалось, что порт-артурская эскадра, в общем-то, уничтожена, Вторую Тихоокеанскую эскадру усилили Третьей Тихоокеанской эскадрой – из совсем конченого хламья, броненосцев береговой обороны, типа допотопного «Императора Николая I», и крейсера «Владимир Мономах». Наши Вторая Тихоокеанская эскадра вместе с Третьей были слабее японского флота и к тому же не имели системы базирования, то есть должны были прорываться во Владивосток. Собирали ее долго, шла она еще дольше, ухитрившись нарваться на международный скандал на Доггер-Банке между Данией и Англией. Ночью там случилась драка, причем наши утверждали, что их пытались атаковать вражьи миноносцы. Их обвинили в расстреле мирных рыбаков, и наши еле-еле ухитрились отправиться дальше. Суэцким каналом мы пройти не могли. Броненосцы типа «Бородино» там не проходили по осадке. Пошли в обход Африки, добрались до Мадагаскара, где очень долго стояли, как раз ожидая третью тихоокеанскую эскадру (кстати, не дождались). Там, кстати, адмирал Рождественский пытался хоть как-то спаять эскадру, проводил учения, учил стрелять, всплывали технические недостатки кораблей. Останавливались мы в основном во французских портах, но углем нас снабжали немцы, потому что англичане всем пригрозили: поможете русской эскадре – будет плохо. А немцы плевать на это хотели, для них самым главным было то, что балтийский флот ушел из Балтики. Они встали там автоматом, без всякой войны. На Мадагаскаре пришло сообщение о гибели Первой Тихоокеанской эскадры и падении Порт-Артура. Поход становился бессмысленным, но правительство гнало эскадру дальше. В районе Французского Индокитая Третья Тихоокеанская эскадра наконец догнала Вторую Тихоокеанскую, и предлагалось даже начать переговоры с японцами о мире, пока наши корабли стоят во французских портах на подступах. Мол, теперь есть угроза, которая заставит японцев быть более сговорчивыми. Но эскадра получает приказ двигаться дальше, прямиком к Цусимскому сражению.
Формально силы были примерно равны, с обеих сторон – по 12 броненосных кораблей. Но на стороне японцев были современные суда и опыт всей войны, а у нас – необстрелянные моряки. Японские корабли были в прекрасном техническом состоянии, потому что явились к месту боя прямо из своей базы. Наши – прошли через три океана, то есть обросли ракушками, заправлялись паршивым углем, полную скорость развить не могли, подремонтироваться и исправить недочеты было негде. Плюс к этому у адмирала Рождественского был приказ. Как ты думаешь, что ему приказали?
Д. Пучков: Прорываться без боя.
Б. Юлин: Вот!
Д. Пучков: Слушай, какие-то просто паталогические идиоты.
Б. Юлин: Но без боя прорваться не удавалось. Кстати, буквально перед самым сражением умер заместитель Рождественского, командующий вторым отрядом адмирал Фелькерзам. Чтобы не деморализовать полностью всю эскадру, этот факт скрыли. Но, соответственно, в случае потери командования Рождественским принять командование было некому.
Д. Пучков: Мощно.
Б. Юлин: Дальше – ожесточенный бой, где героически сражаются наши матросы, героически сражаются офицеры. Более того, сражаются они даже более-менее умело. Первым кораблем из броненосных, который был выбит из боя, стал японский броненосный крейсер «Асама». Он получил тяжелые повреждения, вышел из строя и больше не возвращался. Но японцам есть куда поврежденные корабли отводить.
Затем японцы выбивают у нас броненосец «Ослябя» и начинают по очереди выщелкивать наши головные броненосцы: «Суворова», за ним – корабли, которые приходили к ним на смену. За время дневного боя мы потеряли броненосцы «Ослябя», «Суворов», «Бородино» и «Александр III», фактически всю основную силу нашей эскадры. А ночью нашу эскадру продолжали добивать уже миноносцы. Благо их здесь много, плыть недалеко.
И наутро оставшийся отряд – древний броненосец «Николай I», новый, но сильно поврежденный броненосец «Орел» практически без действующей артиллерии, 2 броненосца береговой обороны и крейсер «Изумруд» – был перехвачен японскими силами. Командовал отрядом адмирал Небогатов. По его приказу корабли эскадры опустили флаг перед японцами. Боеспособные корабли, имеющие боекомплект, часть из которых вообще не имела повреждений, сдались японцам. Это, пожалуй, был самый большой позор в истории отечественного флота.
Командир крейсера «Изумруд» отказался выполнить приказ, пошел на прорыв и прорвался. Японцы его не догнали. Правда, потом этот крейсер был посажен на камни в устье Амура и взорван, но по крайней мере совершенно точно не покрыл себя позором. Крейсер «Алмаз» сумел прорваться вдоль берегов Японии, два эсминца прорвались до Владивостока, несколько кораблей интернировали. Отряд крейсеров, в том числе и крейсер «Аврора», ушли на Филиппины к американцам. Отряд Небогатова сдался в плен без боя. Некоторые корабли – «Дмитрий Донской», «Адмирал Ушаков» – гибли героически, сражаясь до последней возможности, и, даже начиная тонуть, продолжали биться. Но адмирал Небогатов, повторюсь, покрыл русский флот позором.
Д. Пучков: Это все?
Б. Юлин: Четыре броненосных корабля сдались в плен. Существовали еще вспомогательные крейсера, которые должны были прорывать снабжение Японии, – это никакой роли практически не сыграло, но вызвало большую истерику у англичан. Например, наши вспомогательные крейсера поймали в Красном море английский корабль «Малакка» с военной контрабандой для Японии и отправили его в Любаву, то есть в наш порт. Англичане по этому поводу устроили шум, объявили, что если мы не отпустим немедленно «Малакку» со всем грузом, то они разорвут с нами дипломатические отношения и объявят войну. И наши ее отпустили. Ввиду такого подхода крейсерские операции никакого положительного эффекта принести, в общем-то, не могли.
Д. Пучков: Херня какая-то.
Б. Юлин: Остались мелочи. Перед самой войной в результате замирения между Чили и Аргентиной, которые до этого вели активную гонку вооружений, на продажу были выставлены два броненосных крейсера, которые итальянцы строили для Аргентины. Их предложили России. Сделкой занимался адмирал Абаза. От покупки итальянских крейсеров, уже зная, что война с японцами неизбежна, мы отказались: по версии нашего адмиралтейства – потому что они не соответствовали русскому типу кораблей, а по версии итальянцев, которые продавали крейсера, – потому что русские потребовали отступного в миллион рублей.
Д. Пучков: Откат.
Б. Юлин: Да. Когда итальянцы услышали о такой сумме отката – учитывая, что эти корабли стоили около 7 или 8 миллионов рублей каждый, – они просто плюнули и продали свои крейсеры японцам, которые сразу все заплатили и никаких откатов не требовали. И вот эти два броненосных крейсера – под коммерческим флагом, чтобы их нельзя было остановить, ведь у них не было еще ни военных экипажей, ни боекомплекта, – прогнали в Красном море мимо отряда Вирениуса. Через пару месяцев после начала войны они уже были в составе японского флота – усилив его, хотя могли бы усилить наш.
Д. Пучков: Великолепно.
Б. Юлин: Вот так прошла Русско-японская война. Потом наши пытались затягивать боевые действия, но японцы, используя полное господство на море, захватили Сахалин, который пытались защищать ополчениями из каторжан. В итоге японцы заняли всю Курильскую гряду, начали уже прицеливаться на устье Амура и на Камчатку, и стало ясно, что надо заключать мир. Делать это пришлось при посредничестве Америки.
Надо сказать, американцы в течение всей войны полностью поддерживали японцев. Собственно говоря, Англия и Соединенные Штаты предоставили Японии кредитов примерно на миллиард рублей, оплатив половину всех ее военных расходов. Наши, кстати, тоже попали в большие долги. Военные расходы во время войны выросли больше чем на миллиард рублей в год по сравнению с мирным временем. А деньги брать было неоткуда, у нас вырос и внешний и внутренний долг. Как-то мы пытались получить через французские банки 400 миллионов рублей, и сделка почти состоялась, но англичане надавали второй стороне по ушам, и французские банкиры отказались давать кредит. Но теперь американцы уже не хотели серьезного усиления Японии и навязали японцам свое посредничество.
В Портсмуте долго шли переговоры, туда отправили графа Витте, который сначала четко упирался, но царь Николай как раз заявил на встрече с американским послом, что ради мира готов даже отдать половину Сахалина. Американский посол сразу же сообщил это своему правительству, правительство сообщило японцам, японцы уперлись. В результате Витте, а не Николай II, получил прозвище «граф Полусахалинский». А что он мог сделать, когда тут вот император так себя занятно ведет?
Война нам обошлась достаточно тяжело, за время боевых действий в ходе 9 частных мобилизаций было поставлено под ружье около миллиона человек. Во время войны были официально заявлены потери в 270 тысяч человек, но в личном составе недоставало больше полумиллиона человек. Такое ощущение, что у нас было просто колоссальное количество дезертиров. Кроме того, после Мукденского поражения в стране началась революция. У нас сейчас любят обвинять революционеров в том, что именно они послужили причиной поражения в войне.
Д. Пучков: По-моему, все было наоборот.
Б. Юлин: Да. Все сражения к началу революции были уже проиграны, кроме Цусимы. Русско-японская война без единой победы что на суше, что в море оказалась самой позорной в истории русской армии и флота.
Д. Пучков: Я такого паскудства отродясь не слышал. Как так вообще можно? А людей убивали, между прочим, десятками тысяч.
Б. Юлин: Сотнями.
Д. Пучков: Да, сотнями. И всем плевать. Неудивительно, что эти козлы у власти не удержались.
Б. Юлин: А я рассказывал, что за время войны ни армейским, ни морским командирам ни разу не была даже поставлена задача «разбить войска противника»? Ни разу. Либо прорываться, не вступая в бой, либо уклоняться от боя. Сражения носили в основном оборонительный характер. Даже когда приказывали наступать – например, в сражении на реке Шахэ, – задачи «разгромить противостоящие японские силы» не было. Например, японцы, допустим, получили приказ «разгромить русскую армию». Они не справились – и просто отбросили ее. А нашей армии при наступлении приказали оттеснить японцев за реку Тайцзыхэ.
Д. Пучков: Это ведь не военные.
Б. Юлин: Часто говорят, что сделай мы то-то и то-то или выживи адмирал Макаров, мы бы, мол, победили.
Д. Пучков: Да, если бы у бабушки был известный половой орган, она была бы дедушкой.
Б. Юлин: Но если не ставится задача разгромить противника, победить невозможно. Нельзя выиграть войну…
Д. Пучков: Если нет задачи одержать победу.
Б. Юлин: Собственно говоря, провести войну без единой победы действительно надо суметь. Есть героизм, есть подвиги экипажей кораблей, есть подвиг защитников Порт-Артура (исключая командование Порт-Артура, которое пустило его псу под хвост). Есть проявленный на поле боя героизм солдат и офицеров, есть умелые действия. Но ни одной победы. Вот это Русско-японская война.
Кстати, воевали ведь не за независимость страны, не чтобы отразить вражескую агрессию, а за то, кто будет грабить Китай – мы или японцы. Армия к концу была полностью деморализована. Уже в сражении под Сандепу солдаты не верили, что хоть что-то может завершиться не отступлением. Они не знали, будут ли атаковать, обороняться или героически погибать, в любом случае в конце последует приказ отступать.
Д. Пучков: Вот это я понимаю, руководство. Сверху донизу, начиная от командиров…
Б. Юлин: Говоря о загнивании империи, говорят именно об этом.
Д. Пучков: …И заканчивая императором. Все одно к одному.
Б. Юлин: Николая объявили, пожалуй, лучшим императором в российской истории.
Д. Пучков: Эва. Ну не Сталина же объявлять.
Б. Юлин: Кстати, командующего второй тихоокеанской эскадрой Рождественского по возвращении в Россию Николай II обнял. Небогатов получил срок – единственный из всех, но его не казнили. Стесселя, как я уже сказал, отпустили. Все, кто командовал так или иначе, сохранили высокие посты, продолжали карьеру, а Куропаткин, например, в Первую мировую войну заправлял Северо-Западным фронтом.
Д. Пучков: Отлично. А после революции что с ними было?
Б. Юлин: Это была уже не Российская империя.
Д. Пучков: Ужас. Ужас. Натуральный позор.
Б. Юлин: Кстати, русский офицер Беренс, который сражался на «Варяге» в первый день войны, поддержал революцию и был первым командующим революционного красного флота. Ветераны Русско-японской войны повели себя во время революции по-разному.
Д. Пучков: По-разному, да. Спасибо, Борис Витальевич. Позорнейшая страница родной страны и родной армии. Все. Победили бы мы в японскую войну…
Б. Юлин: Только революция помешала.
Д. Пучков: Да. А на сегодня все. До новых встреч!
