Глава 25
Когда Кэт открыла глаза, она увидела за своим столом Рейган.
– Проснулась? – спросила соседка.
– Ты смотрела, как я сплю?
– Да, соня. Так ты проснулась?
– Нет.
– Тогда просыпайся. Нам нужно установить основные правила.
Кэт села, потирая глаза.
– Ты нормальный человек? Если бы я тебя так разбудила, ты бы меня прикончила.
– И все потому, что в наших отношениях я главная. Просыпайся, надо поговорить о Ливае.
– Хорошо…
Кэт не смогла сдержать улыбку при одном упоминании его имени. Ливай. У нее свидание с Ливаем.
– Значит, вы помирились?
– Ага.
– Ты с ним спала?
– Чтоб тебя, Рейган! Нет!
– Хорошо, – сказала соседка.
Она сидела на стуле Кэт, подобрав под себя одну ногу. На Рейган была университетская майка футбольной команды и черные штаны для йоги.
– Не хочу знать, когда ты переспишь с ним. Это первое правило.
– Я не собираюсь с ним спать, – сказала Кэт.
– Вот видишь, как раз подобную информацию я и не желаю знать. Подожди, что значит: не собираешься спать с ним?
Кэт зажала глаза ладонями:
– Ну, не в ближайшем будущем. Мы просто разговаривали.
– Да, но ты весь год общаешься с ним…
– Вот к чему ты меня склоняешь. Первое – спиртное до совершеннолетия, второе – злоупотребление лекарственными препаратами, третье – секс до свадьбы.
– Боже, Кэт! Секс до свадьбы! Ты издеваешься?
– Что ты хочешь сказать?
– Ливай был моим парнем.
– Знаю.
– Все старшие классы.
– Знаю, знаю. – Кэт вновь потупила взгляд. – Не надо подробностей.
– Я лишилась с ним девственности.
– А-а-а… Прекрати немедленно!
– Вот поэтому и нужны основные правила. Ливай – один из моих лучших друзей, а я твоя единственная подруга. Не хочу, чтобы между нами возникла неловкость.
– Слишком поздно, – сказала Кэт. – И ты не единственный мой друг.
– Знаю, – закатила глаза Рейган, отмахнувшись от нее. – У тебя же весь Интернет в друзьях.
– И каковы основные правила?
Рейган подняла вверх палец, демонстрируя длинный розовый ноготок:
– Первое – о сексе не говорим.
– Заметано.
– Второе – никаких телячьих нежностей при мне.
– Хорошо. Говорю же, у нас и нет никаких нежностей.
– Третье, заткнись. Об отношениях тоже не говорим.
– Хорошо, – кивнула Кэт.
– Четвертое…
– Смотрю, ты все продумала?
– Я составила основные правила, когда вы, ребята, поцеловались. Четвертое – Ливай мой друг, и ревновать ко мне не нужно.
Кэт окинула Рейган оценивающим взглядом: рыжие волосы, полные губы, очень аппетитная грудь.
– Думаю, на это соглашаться пока еще слишком рано.
– Нет, – возразила Рейган, – нужно расставить все точки над «i» сейчас. Ты не должна ревновать. А я, в свою очередь, не стану пользоваться статусом лучшего друга, чтобы напомнить себе и Ливаю, что он полюбил меня первой.
– Боже мой… – Кэт не верила своим ушам и крепче сжала одеяло. – Ты что, пойдешь на такое?
– Могу. – Рейган подалась вперед. Казалось, она не меньше Кэт удивилась своим словам. – В минуту слабости. Ты должна понимать: я была любимой девушкой Ливая почти всю свою жизнь. С момента нашего разрыва он ни с кем больше не встречался, по крайней мере, серьезно.
– Ох, – вздохнула Кэт, – как же мне все это не нравится.
Рейган кивнула так, будто сотню раз говорила ей то же самое.
– Как ты это допустила? – спросила Кэт. – Зачем позволила ему проводить здесь столько времени?
– Я видела, что ты ему нравишься. – Рейган заметно нервничала. – И я правда хочу, чтобы он был счастлив.
– А вы не сходились вновь? После расставания?
– Нет… – Рейган отвела взгляд. – Когда мы расстались на первом курсе, это был кошмар. Только в конце прошлого года мы вернулись к нормальному общению. Я знала, что у него проблемы с учебой, хотела помочь.
– Ладно, – сказала Кэт со всей серьезностью. – Какие у нас правила? Никаких разговоров о сексе, никаких нежностей при тебе, никаких разговоров об отношениях…
– И никакой ревности.
– Никакой необоснованной ревности, так пойдет?
– Хорошо, – надула губки Рейган. – Но если возникнет такая ситуация, веди себя благоразумно. Никакой необоснованной ревности.
– И не становись мерзкой эгоистичной стервой, которая балдеет от внимания своего бывшего.
– Согласна, – сказала Рейган, протягивая руку.
– Что, надо обязательно скрепить это рукопожатием?
– Да.
– Может, между нами с Ливаем ничего и нет. Мы даже на свидание еще не ходили.
– Я так не думаю, – натянуто улыбнулась Рейган. – У меня и хорошее, и плохое предчувствие насчет вас. Пожми мне руку.
Кэт обхватила ее ладонь.
– А теперь вставай, – сказала Рейган. – Я хочу есть.
* * *
Когда днем Рейган ушла на работу, Кэт выскочила из-за стола и понеслась к шкафу – поискать, что же ей надеть. Может, футболку с кардиганом и джинсами? В гардеробе Кэт не было ничего, кроме футболок, кардиганов и джинсов. Она разложила несколько вещей на кровати. Затем стала рыться в поисках вещицы, которую в прошлом году купила на блошином рынке: вязаный зеленый воротничок с винтажной розовой пуговицей.
Интересно, куда ее поведет Ливай?
Первое свидание с Эйбелом прошло в кино. Там были Рен и кое-кто из друзей. Обычно когда они с Эйбелом встречались, то сидели в пекарне или учили уроки у Кэт дома. Купальные встречи во время купального сезона. Математические викторины. Если подумать, и не свидания вовсе. Но Ливаю она ни за что не скажет, что ее последнее свидание было на математической викторине.
Кэт взглянула на разложенные вещи и затосковала по Рен. Жаль, что она не поговорила с сестрой о Ливае до их вражды… Правда, началось это еще в прошлом году, когда они не были знакомы.
Что бы сказала Рен, будь она здесь? «Притворись, что нравишься ему больше, чем он тебе. Это как покупка автомобиля – ты можешь уйти в любую минуту».
Нет… такие советы Рен давала себе. Что бы она сказала Кэт? «Прекрати хмуриться. Мы симпатичнее, когда улыбаемся. Уверена, что не хочешь выпить рюмочку?»
Даже от мыслей о сестре Кэт становилось тяжело на сердце. Теперь она нервничала и к тому же грустила. Чувствовала себя одинокой.
Когда Рейган ворвалась в комнату, открыв дверь пинком, и затрещала про ужин, Кэт сразу стало лучше.
* * *
– Распусти хвост, – сказала Рейган, разрезая кусочек пиццы напополам. – У тебя хорошие волосы.
– Это замечание противоречит основным правилам, – сказала Кэт, жуя творог. – Кажется, под номером три.
– Ну и что, – покачала головой Рейган, – иногда ты такая беспомощная. Все равно что смотреть на котенка, у которого голова застряла в коробке от салфеток «Клинекс».
Кэт закатила глаза:
– Не хочу, чтобы я ни с того ни с сего стала перед ним другой. Жалкое зрелище.
– Разве плохо, если на свидании ты хочешь выглядеть красивой? Могу поклясться, Ливай сейчас бреется.
– Стоп! – заморгала Кэт. – Никаких подробностей о Ливае.
– Это подробности о парнях. Так бывает на свиданиях.
– Он уже знает, как я выгляжу, – сказала Кэт. – Нет смысла изощряться сейчас.
– И что уж в этом такого изощренного – сделать прическу и, может, нанести немного блеска для губ?
– Будто я пытаюсь отвлечь его блестящей оберткой. – Кэт прочертила перед лицом круг ложкой, нечаянно попав творогом на свитер. – Он уже знает, какая у меня внешность, – заявила она и попыталась аккуратно стряхнуть творог, не втирая его в ткань.
Рейган облокотилась о стол и вытащила заколку из волос Кэт. Они рассыпались, прикрыв уши и глаза.
– Вот, – назидательно сказала соседка. – Вот твоя внешность. «Престо превро»!
– О нет, – возразила Кэт, выхватывая заколку из руки Рейган и собирая волосы. – Ты что, цитируешь Саймона Сноу?
Теперь пришла очередь Рейган закатить глаза.
– Будто ты единственная на свете читала о Саймоне Сноу. Это ведь мировой феномен.
Кэт захихикала. Рейган хмуро глянула на нее:
– Что ешь? У тебя в твороге персики?
– Разве не гадость? – сказала Кэт. – Но привыкаешь.
* * *
Повернув в коридор, они увидели сидевшего возле их двери Ливая. Кэт ни за что не бросилась бы к нему со всех ног со щенячьими визгами. Вместо этого она сдержанно улыбнулась и отвела взгляд.
– Привет, – сказал Ливай, поднимаясь на ноги.
– Привет, – отозвалась Рейган.
Он смущенно взъерошил волосы на макушке, будто не знал, кому из них улыбаться.
– Ты готова? – спросил он Кэт, пока Рейган открывала дверь.
Кэт кивнула:
– Только… возьму куртку.
Она оделась.
– Шарф, – сказал Ливай.
Она послушно прихватила и его.
– Увидимся позже, – кивнула Кэт соседке.
– А может, и нет, – сказала та, стоя перед зеркалом и взлохмачивая волосы.
Кэт почувствовала, как краснеет. Она не осмелилась взглянуть на Ливая, пока они не подошли к лифту. Состояние: улыбающееся, стабильное. Дверцы открылись. Кэт вздрогнула, когда Ливай положил руку ей на спину.
– Каков план? – спросила Кэт.
– Мой план, – заулыбался Ливай, – провести время так, чтобы завтра ты вновь захотела встретиться со мной. Каков твой план?
– Не выставить себя тупицей.
– Значит, все решено. – Он вновь широко улыбнулся, и она улыбнулась в ответ, не глядя на него. – Думал показать тебе Восточный кампус.
– Вечером? В феврале?
Дверцы лифта разъехались, и Ливай пропустил Кэт вперед.
– Выгодное предложение: могу провести внесезонную экскурсию. К тому же сегодня не так уж холодно.
Он повел ее наружу, удаляясь от парковки.
– Разве мы не поедем на машине? – спросила Кэт.
– Думал добраться на маршрутке.
– Здесь ходят маршрутки?
– Городские легенды.
Маршрутка оказалась автобусом, который подъехал почти сразу.
– После вас, – сказал Ливай.
В автобусе горел яркий свет, пассажиров почти не было. Кэт выбрала место и села боком, подобрав к груди одно колено и не оставив места рядом с собой. Ливай, казалось, не возражал. Он плюхнулся на сиденье напротив, тоже боком, и положил руку на спинку.
– У тебя хорошие манеры, – заметила Кэт.
– Моя мама пришла бы в восторг от этих слов, – улыбнулся он.
– Значит, у тебя есть мама.
– Да, – засмеялся Ливай.
– И отец?
– И четыре сестры.
– Старшие или младшие?
– И старшие, и младшие.
– Ты посередине?
– Точно. Что у тебя? Ты старшая или младшая близняшка?
Кэт пожала плечами:
– Делали кесарево. Но Рен была крупнее. Она объедала меня, забирая больше питательных веществ. Мне пришлось пролежать в больнице три недели, после того как она отправилась домой.
Кэт не стала говорить, что иногда ей казалось, будто Рен до сих пор брала от жизни больше, чем положено, вытягивала из Кэт энергию или же родилась с бо́льшим запасом.
Она не сказала ему этого, потому что такие мысли пугали и угнетали ее. На долю секунды ей не захотелось меняться с Рен местами даже за возможность получить более крепкую пуповину.
– Значит ли это, что она доминирует? – спросил Ливай.
– Не совсем. Она доминирует по поводу многих вещей. Папа говорит, что в детстве мы командовали поровну. Например, я решала, во что мы оденемся, а она – во что будем играть.
– Вы одевались одинаково?
– Когда были маленькими, да. Нам это нравилось.
– Я как-то сопровождал роды близняшек, – сказал Ливай. – Правда, телят. Корова чуть не умерла.
Глаза Кэт расширились.
– Как это произошло?
– Иногда, когда бык встречает корову, они решают провести время вместе…
– Как ты оказался при родах?
– На ранчо это обычное дело. Не близняшки, в смысле, а роды.
– Ты работал на ранчо?
Ливай изогнул бровь, словно сомневался, всерьез ли Кэт говорит это.
– Я живу на ранчо.
– А-а… – протянула она. – Я не знала, что на ранчо живут. Я думала, это что-то вроде фабрики или предприятия, куда люди приезжают на работу.
– Уверена, что ты из Небраски?
– Начинаю думать, что Омаха не в счет…
– Что ж, – улыбнулся Ливай, – я живу на ранчо.
– Как на ферме?
– Вроде того. Фермы для посевов. Ранчо для пастбищ скота.
– А там что, повсюду гуляют коровы?
– Ага, – засмеялся Ливай и покачал головой. – Нет, конечно. Скот содержится в специально отведенных зонах. Животным нужно много пространства.
– Так вот чем ты хочешь заниматься после колледжа? Работать на ранчо?
На лице Ливая отразилась непонятная эмоция. Его улыбка слегка померкла, брови сошлись над переносицей.
– Все… не так просто. Мама владеет ранчо вместе с моими дядями, и никто толком не знает, что будет, когда все выйдут на пенсию. У меня двенадцать двоюродных братьев и сестер, так что не получится просто поделить его. Чего… никто и не хочет. – Ливай легонько тряхнул головой и вновь улыбнулся Кэт. – Я хочу работать на ранчо или с владельцами ранчо – помогать им делать свою работу еще лучше.
– Пастбищное хозяйство.
– Ну надо же, а делала вид, что не слушаешь. Эй, наша остановка.
– Уже?
– Восточный кампус всего в двух милях от твоей общаги. Позор, что ты здесь ни разу не была.
Кэт последовала за Ливаем на выход. Он остановился, назвал водителя по имени и поблагодарил.
– Ты знаком с этим парнем? – спросила Кэт, когда автобус уехал.
Ливай пожал плечами:
– У него был бедж с именем. Так… – Он встал напротив Кэт и протянул руку по направлению к парковке. Улыбался он, как ведущий развлекательного телешоу. – Кэтер Айвери, будучи студентом сельскохозяйственного колледжа, членом сельскохозяйственной общины и гражданином Линкольна, штат Небраска, хочу поприветствовать тебя в Восточном кампусе.
– Мне нравится, – сказала Кэт, осматриваясь по сторонам. – Темно. Деревья.
– Свой сарказм можешь припарковать у ворот, Омаха.
– Кто бы мог подумать, что, родившись в Омахе, я стану городской девчонкой?
– По правую сторону от тебя – здание профсоюза Восточного кампуса. Там у нас дорожки для боулинга.
– Опять боулинг…
– Сильно не надейся, в нашей вечерней программе боулинга нет.
Кэт пошла за Ливаем по извилистому тротуару. Она вежливо улыбалась, когда ее спутник показывал то на одно здание, то на другое. Время от времени он прикасался к ее спине, чтобы привлечь внимание или убедиться, что она смотрит в нужном направлении. Кэт не стала говорить ему, что Восточный кампус (в феврале, вечером) очень похож на Центральный кампус.
– Будь мы здесь днем, – сказал Ливай, – зашли бы в магазинчик молочных продуктов и купили бы мороженое.
– Как жалко, – протянула Кэт, – а то сегодня идеально морозный вечер.
– Ты замерзла? – Ливай встал перед ней и нахмурился. – Это так твоя мама учила тебя завязывать шарф?
Шарф Кэт свободно лежал на воротнике. Ливай заботливо приткнул его к шее и замотал, пряча концы под курткой. Кэт надеялась, что верхняя одежда скрывает ее нервное прерывистое дыхание.
Ливай обхватил ее лицо ладонями и легонько прищипнул кончики ушей.
– Все не так плохо, – сказал он, потирая их. – Ты замерзла? Хочешь зайти в помещение?
– Нет, – покачала головой Кэт. – Хочу увидеть Восточный кампус.
Он снова заулыбался:
– Ты просто обязана. Мы даже не дошли до музея тракторов. Но конечно, он сейчас закрыт.
– Конечно.
– Увидеть все равно стоит.
– Еще бы.
Спустя полчаса они сделали остановку в стоматологическом колледже, чтобы забежать в туалет. В холле на синеньких диванчиках сидели студенты, готовясь к занятиям. Ливай принес чашку горячего шоколада из кофемашины – на двоих. Для Кэт было неловко пить из одного стаканчика, но она промолчала, боясь показаться глупой. Они ведь уже целовались.
Когда они вновь вышли на улицу, ночь стала еще тише. Темнее.
– Самое лучшее я приберег напоследок, – мягко сказал Ливай.
– И что это?
– Терпение. Сюда…
Они прошли еще по одному тротуару, идущему дугой. Ливай остановил Кэт, положив руку ей на плечо.
– Вот мы и на месте, – указал он на заснеженную дорожку. – Ботанический сад.
Кэт старалась изобразить энтузиазм. Никто бы и не догадался, что здесь есть путь, – подсказкой была лишь пара следов на тающем снегу. Кэт видела перед собой только следы, голые ветви кустарников и несколько покрытых травой клочков земли.
– Аж дух захватывает, – засмеялась она.
– Я знал, что тебе понравится. Будь умницей, и я приведу тебя сюда вновь, когда будет сезон.
Они шли медленно, время от времени останавливаясь, чтобы посмотреть на таблички, торчащие из-под снега. Ливай склонялся над ними, смахивал снег рукавом и зачитывал, какое растение должно здесь расти.
– Вот чего мы себя лишаем, – сказала Кэт, нагибаясь вместе с Ливаем к табличке, – разнообразия диких трав.
– И полевых цветов, – добавил он. – Мы также лишаем себя полевых цветов.
Она отступила на шаг, и Ливай взял ее за руку:
– Подожди. Кажется, вон там растет хвойное дерево…
Кэт подняла глаза.
– Ложная тревога, – сказал Ливай.
Она задрожала.
– Замерзла?
Он сжал ее руку.
– Все нормально, – ответила Кэт.
Завершая прогулку по Ботаническому саду, они больше не разговаривали о цветах, которых лишали себя. Кэт была даже рада, что не надела перчатки: ладонь Ливая казалась гладкой и слегка влажной.
Когда они перешли через мостик, Ливай потянул Кэт за руку. Остановился и прислонился к перилам.
– Эй, Кэт, могу я тебя кое о чем спросить?
Она тоже остановилась и посмотрела на него. Ливай подхватил вторую ладонь Кэт и притянул ближе к себе, вовсе не прижимаясь, нет, а скрещивая их пальцы, будто собирался играть в «Лондонский мост».
В темноте лицо Ливая напоминало черно-белый снимок. Бледная кожа, серые глаза, тени на волосах…
– Ты считаешь, что я целую всех подряд? – спросил он.
– Вроде того, – сказала Кэт. Она старалась не думать о том, что держится за его ладонь. – Еще месяц назад я считала, что ты постоянно целуешь Рейган, – добавила она.
– Как ты могла такое подумать? Она же встречается с пятью разными парнями.
– Я считала тебя одним из них.
– Но я все время флиртовал только с тобой.
Ливай потянул Кэт вперед, будто подчеркивая свои слова.
– Ты флиртуешь со всем, что движется. – Она выпучила глаза, чувствуя, как холод касается нижнего века. – Ты флиртуешь с пожилыми людьми, и малышами, и со всеми, кто между ними.
– Нет, это не так… – Ливай возмущенно опустил подбородок.
– Как раз так ты и делаешь, – сказала Кэт, отстраняя его руки. – Помнишь вечер в боулинге? Ты пофлиртовал с каждым, кто был в помещении. Удивлена, что парень, выдававший ботинки, не оставил тебе свой номер телефона.
– Я просто вел себя дружелюбно.
– Ты слишком уж дружелюбен. Со всеми! Из кожи вон лезешь, чтобы другие чувствовали себя особенными.
– Ну и что в этом такого?
– Как тогда понять, что ты и в самом деле особенный? Откуда мне знать, что ты просто не был дружелюбным?
– Разве ты не видишь, что с тобой я другой?
– Думала, что вижу. Часов так двенадцать. А потом… Насколько я знаю, ты действительно целуешь всех подряд. Чтобы быть дружелюбным. Мне это кажется странным, но ты просто кайфуешь, когда люди чувствуют себя особенными.
Ливай заморгал и чуть ли не вжался подбородком в шею.
– Я постоянно околачивался возле твоей комнаты и приглашал тебя на вечеринки, старался быть рядом, когда тебе что-то требовалось, и так четыре месяца! А ты даже ничего не заметила.
– Я думала, ты встречаешься с моей соседкой! – сказала Кэт. – И повторяю: ты дружелюбен со всеми. Раздаешь свою симпатию налево и направо, будто это тебе ничего не стоит.
– Это и правда мне ничего не стоит, – усмехнулся Ливай. – Мой запас не истощится, если я улыбнусь кому-то незнакомому.
– Чего не могу сказать о своем.
– Но я – это не ты. Мне хорошо, когда я делаю людей счастливыми. Кстати, у меня появляется больше сил на тех, о ком я по-настоящему забочусь.
Все это время Кэт пыталась удержать зрительный контакт, как взрослый разумный человек, но становилось все сложнее. В итоге она уткнулась взглядом в снег.
– Если ты улыбаешься всем, – сказала она, – как мне почувствовать, когда ты улыбаешься мне?
Ливай притянул их сцепленные руки, кладя себе на плечи.
– И как ты себя чувствуешь, когда я тебе улыбаюсь? – спросил он.
«Не так, как обычно», – подумала Кэт.
Она сильно сжала руки Ливая, удерживая равновесие, потом встала на носочки и уткнулась подбородком ему в плечо, нежно касаясь лицом его щеки. Его кожа была гладкой и источала густой аромат одеколона и мяты.
– Как дура, – тихо произнесла Кэт. – И я не хочу, чтобы это заканчивалось.
* * *
В автобусе они сидели рядышком, опустив глаза на сцепленные руки: из-за яркого света было сложно смотреть друг другу в лицо. Ливай молчал, но Кэт не беспокоилась из-за этого.
Они подошли к ее комнате, зная, что она пустая. У обоих были ключи.
Ливай размотал на Кэт шарф и, притянув ее к себе, ненадолго прижался губами к макушке.
– Завтра, завтра, завтра, – сказал он.
* * *
Ливай говорил это не просто так.
На следующий день он пришел к ней. И через день. А неделю спустя Кэт подумала, что вот так незаметно Ливай станет частью ее будней. Словно так было всегда.
Он не спрашивал: «Можем ли мы встретиться завтра?» или «Увижу ли я тебя завтра?». Лишь «где?» и «когда?».
Они встречались в корпусе профсоюза между парами. Кэт заходила к нему в «Старбакс» в обеденный перерыв. Ливай ждал в коридоре, чтобы либо она, либо Рейган впустили его в комнату.
До сих пор им троим удавалось избегать неловкости. Кэт сидела за столом, Ливай – у нее на кровати. Он общался с обеими девушками, не забывая подшучивать. Иногда Кэт чувствовала себя не в своей тарелке, когда слышала в его голосе откровенную симпатию. Иногда ей казалось, что он разговаривает с ними, как отец с ней и Рен. Как будто они обе «его девочки».
Кэт пыталась прогнать это чувство. Старалась встречаться с Ливаем вне комнаты, когда там находилась Рейган.
Но и в отсутствие Рейган их общение мало чем отличалось. Кэт все так же сидела за столом, Ливай – на кровати, положив ноги на стул и о чем-то рассказывая. Непринужденно и ненавязчиво.
Ему нравилось говорить о ее отце и Рен. Ливай считал, что здорово иметь близнеца.
Еще ему нравилось говорить о Саймоне Сноу. Он видел все фильмы по два-три раза. Он вообще смотрел много фильмов, в основном фэнтези и приключения. Любил супергероев. Хоббитов. Волшебников.
«Если бы он еще любил читать, – подумала Кэт, – то по праву назывался бы занудой».
Наверное…
Зануды, решила Кэт, предпочитают вымышленный мир реальному. Она не задумываясь переселилась бы в Мир Магов. В прошлом году Кэт впала в уныние, осознав наконец, что даже обнаружь она магическую лазейку в мир Саймона, то по возрасту не сможет пойти в Уотфордскую школу магии.
Рен тоже расстроилась, когда Кэт рассказала ей об этом. Утром в день своего восемнадцатилетия они валялись в кровати.
– Кэт, просыпайся, пойдем за сигаретами.
– Не могу. Собираюсь посмотреть фильм для взрослых – в кино. А потом распланирую дальше.
– Ого! А давай сбежим с уроков и посмотрим «Пятьсот дней лета».
– Рен, ты же понимаешь, что это означает?
Кэт подняла глаза на гигантскую карту Уотфорда, которую они приклеили скотчем к потолку. Как-то на Рождество отец заказал ее кому-то из дизайнеров.
– Это означает, – ответила Кэт сама, – что мы слишком старые для Уотфорда.
Рен прислонилась спиной к изголовью кровати и тоже посмотрела наверх:
– Да уж, ты права.
– Конечно, я не считала ее реальной, – через минуту сказала Кэт, – даже когда мы были совсем маленькими, но все же…
– Но все же… – вздохнула Рен. – Теперь мне и курить расхотелось, тоскливо как-то.
Рен, несмотря на красивую прическу и симпатичных бойфрендов, как раз была такой занудой. Если бы Кэт все-таки нашла магическую лазейку, кроличью нору или дверь внутри шкафа, то отправилась бы в другой мир вместе с сестрой.
Возможно, Рен и сейчас пошла бы с ней, даже учитывая натянутость в их отношениях. Еще одно достоинство магического портала. Будет предлог позвонить Рен.
Но Ливай не относился к занудам – он слишком любил реальность. Для него Саймон Сноу был лишь персонажем из истории. А истории он обожал.
Начав встречаться с Ливаем, Кэт перестала успевать с публикациями «Так держать, Саймон!». С одной стороны, это было нормально: не такая уж она и зануда, чтобы ставить написание любовных сцен с участием парней выше реального общения с бойфрендом.
А с другой стороны… оставалось меньше трех месяцев до выхода в печать книги «Саймон Сноу и Восьмой Танец», и к тому времени Кэт должна была закончить «Так держать!». Нет, обязана. «Восьмой Танец» завершал сагу о Саймоне Сноу, подводя всему итог, поэтому Кэт торопилась написать собственный финал. Раньше, чем Джемма Т. Лесли закроет занавес.
Теперь Кэт могла готовиться к занятиям при Ливае. Ему тоже нужно было учиться – он садился на кровать и слушал лекции, иногда играя вместе с тем в пасьянс на телефоне. Однако сочинять в его присутствии она не могла. Не могла с головой уйти в Мир Магов, поскольку все ее мысли занимал Ливай.
Ливай был ростом метр восемьдесят, но Кэт казалось, что он выше.
Родился он на ранчо. В буквальном смысле. Роды прошли очень быстро: он рассказывал, что мама присела на лестницу и самостоятельно подхватила его. Отец перерезал пуповину. «Говорю тебе, – сказал Ливай, – это не так уж отличается от рождения телят».
Он жил в одном доме с пятью парнями. Водил фургон и считал, что все должны водить такую машину. На легковом автомобиле он словно ехал со связанными руками.
– А вдруг понадобится взять кого-нибудь на буксир? – рассуждал он.
– Не припомню ни одного случая, когда моей семье был нужен фургон, – как-то сказала ему Кэт.
– У тебя на глазах словно экраны, за которыми ты ничего не видишь. Ты не понимаешь возможностей больших габаритов.
– Каких, например?
– Можно самому привезти дрова.
– У нас нет камина.
– Тогда оленьи рога, – сказал Ливай, и Кэт фыркнула. – Или антикварный диванчик.
– Антикварный диванчик?
– Кэтер, однажды, когда ты поднимешься ко мне в комнату, я буду развлекать тебя на моем красивом антикварном диванчике.
Когда Ливай говорил о ранчо, своей семье или фургоне, его речь замедлялась и даже появлялся акцент. Он растягивал слова. Гласные. Кэт не знала, делает он это специально или нет.
Фраза «когда ты поднимешься в мою комнату» стала между ними своего рода шуткой.
Встречаться в здании профсоюза или ждать, когда Рейган уйдет из комнаты, было необязательно. Они в любое время могли пойти к Ливаю.
Но Кэт до сих пор не допускала такого. Ливай жил в доме, как взрослый, а она обитала в общаге, как подросток, словно на испытательном сроке, перед тем как выйти на новый уровень.
Кэт со спокойной душой принимала Ливая в своей комнате, никак не связанной со взрослой жизнью. Там стояла ее односпальная кровать, а на стенах висели плакаты с Саймоном Сноу. И в любую минуту могла зайти Рейган.
Должно быть, Ливаю казалось, что его поймали в сеть и обманули. Раньше, когда они ничего друг для друга не значили, а Кэт считала, что он несвободен, она могла сидеть на кровати вместе с ним, засыпая нос к носу. Но теперь, когда они виделись (даже не встречались, а просто каждый день виделись), то лишь иногда держались за руки. А когда это случалось, Кэт старалась не обращать на происходящее внимания, просто не думать. Она никогда не прикасалась к нему первой.
Но ей очень хотелось. Боже, как же рядом с ним ей хотелось выкручиваться, словно кошка на траве среди маргариток.
Вот поэтому она не позволяла себе такого. Она была Красной Шапочкой, девственницей, а еще дурой. У нее перехватывало дыхание всякий раз, когда в лифте Ливай клал ладонь ей на талию, даже сквозь пальто она чувствовала его прикосновение.
Будь у них с Рен нормальные отношения, Кэт обязательно бы с ней поговорила.
Сестра сказала бы ей не быть дурой: «Мальчишки так сильно хотят тебя потрогать, что им плевать, насколько ты опытная».
Но Ливай не был мальчишкой. Он не обливался потом, желая в первый раз залезть кому-нибудь под кофточку. Он уже проделывал такое, а может, просто снимал их.
От этой мысли Кэт задрожала. Потом подумала о Рейган и затряслась еще сильнее.
Конечно, Кэт не собиралась навеки оставаться девственницей. Но она хотела заняться любовью с кем-то вроде Эйбела – более никчемным и неопытным, чем она. С тем, в присутствии кого у нее не подгибались колени.
Если судить объективно, то, пожалуй, Эйбел был симпатичнее Ливая. Эйбел занимался плаванием. У него были широкие плечи и крепкие руки. И волосы, как у Фрэнки Авалона. Так любила говорить бабушка Кэт.
Ливай был тощим и долговязым, а его волосы… Ох уж эти волосы! Но рядом с ним Кэт чувствовала себя раскованной и даже разнузданной.
Иногда он закусывал нижнюю губу и изгибал бровь, словно решая, стоит ли ему засмеяться… Безумие!
Затем если он все же смеялся, то сперва тряслись плечи, а брови сходились на переносице – они были совершенно неприличными. Если бы его брови что-то решали, то Кэт давно бы поднялась к нему в комнату.
Она понимала, что если взглянуть на все рационально, то, по вине бесстыжих бровей, между хождением за ручку и сексом оставалось еще невспаханное поле. Но она мыслила не рационально. Рядом с Ливаем становилась подобной скользкому льду.
Сейчас она сидела за столом, а Ливай – на ее кровати, пиная стул.
– Эй, – сказал он, – я тут подумал, может, на выходных сходим на настоящее свидание? Поужинаем, посмотрим фильм…
Он улыбнулся, Кэт ответила ему тем же. Но вдруг спохватилась:
– Я не могу.
– Почему? У тебя уже запланировано свидание? В каждый вечер уик-энда?
– Вроде того. Я еду домой. В этом семестре я чаще навещаю отца.
Улыбка Ливая потускнела, однако он понимающе кивнул:
– Как будешь добираться до дома?
– Девчонка с нашего этажа, Эрин, ездит домой каждые выходные, чтобы повидаться со своим парнем. И правильно делает, ведь она такая вздорная и занудная. Он обязательно найдет кого-нибудь получше, если она не будет за ним присматривать.
– Я отвезу тебя домой.
– На белом коне?
– В моем красном фургоне.
– Нет, – закатила глаза Кэт, – тебе придется два раза ездить туда и обратно. Ты спустишь на бензин тысячу баксов.
– Ну и что. Я хочу познакомиться с твоим отцом. К тому же проведу с тобой несколько часов в машине – без экстренных ситуаций.
– Не беспокойся. Я могу доехать с Эрин. Она не такая уж плохая.
– Ты не хочешь, чтобы я познакомился с твоим отцом?
– Я пока не думала об этом.
– Не думала?
Казалось, Ливай обиделся. Слегка обиделся. Даже не обида, а так, заусенец, но все же.
– А ты думал о том, чтобы представить меня своим родителям? – спросила Кэт.
– Ага, – ответил он. – Хочу, чтобы ты пошла со мной на свадьбу моей сестры.
– Когда?
– В мае.
– Мы же встречаемся только три с половиной недели.
– По меркам первокурсника – шесть месяцев.
– Ты не первокурсник.
– Кэтер… – Ливай подцепил ногами сиденье ее стула и пододвинул ближе к кровати. – Ты мне очень нравишься.
Кэт сделала глубокий вдох.
– И ты мне очень нравишься.
Ливай заулыбался и изогнул бровь, будто нарисованную карандашом.
– Можно, я отвезу тебя в Омаху?
Кэт кивнула.
* * *
– Все, хватит! – сказал Саймон, кидаясь вперед и перелезая через длинный обеденный стол.
Пенелопа ухватила край его мантии, и Саймон чуть не упал лицом на скамью, но вовремя выпрямился.
– Отпусти меня, Пенни…
Он бросился к Бэзилу с кулаками. Тот не шелохнулся.
– «Чем крепче заборы, тем лучше соседи!» – прошептал Бэзил, взмахнув волшебной палочкой.
Кулак Саймона встретил твердую преграду, остановившись в паре дюймов от губ База, который даже не дрогнул. Саймон закричал, убирая руку, но по-прежнему сопротивляясь заклинанию.
Глядя на это, Дэв, Ниалл и прочие приспешники Бэзила загоготали, как пьяные гиены. Но Бэзил не отреагировал. Он заговорил столь тихим голосом, что лишь Саймон слышал его:
– Значит, Сноу, ты так собирался это сделать? Так хочешь побороть Коварного?
Легким движением палочки он снял заклинание в тот момент, когда Саймон обрел равновесие.
– Жалкое зрелище, – сказал Бэзил и удалился.
Из главы 4, «Саймон Сноу и Пять Клинков»
© Джемма Т. Лесли, 2008
