Глава 46

Говорят, что дождь на свадьбу – к счастью. Я думаю, эту примету нарочно кто-то придумал, чтобы молодожены в день свадьбы не расстраивались, увидев мрачное, затянутое тучами небо.

Именно такой день выдался и у нас с Дарреном, когда мы поженились. Солнце, казалось, изо всех сил старается пробиться сквозь тучи, но безуспешно. Свадьба у нас состоялась через полгода после того, как Даррен сделал мне предложение, – в праздник Дня благодарения 2006 года. Он сказал, что хочет поскорее стать моим мужем и не может ждать ни минуты дольше. А я была так очарована романтичностью происходящего, что, ни секунды не раздумывая, согласилась. Мне было двадцать шесть лет. Даррену – тридцать один. Кроме трех сестер Даррена и моей невестки Ванессы, у меня были еще три подружки невесты: Кейт, Алексис и Джулия.

Я заставила всех девушек надеть желтые платья, считая, что это цвет счастья, ведь мы с Дарреном хотели, чтобы на нашей свадьбе все были счастливы. Не меньше, чем мы сами. Ни один человек не мог рассмешить меня, как Даррен. Никто другой не мог превратить хмурый, ненастный день в солнечный и безоблачный. И возможно, даже хорошо, что день выдался хмурый, потому как для меня свадьба с Дарреном – счастье, он сам был для меня солнцем. И будущее с ним казалось мне безоблачным.

Даже букет в моих руках был из подсолнечников – не очень-то изысканно, понимаю. Я поместила фотографии в «Фейсбуке» – многие так делают, и я думаю, ты увидел мои подсолнечники. Впрочем, тебе я приглашения не посылала. Это было бы неуместно. И в тот год вообще с тобой не виделась. Я отправила тебе электронное письмо, когда обручилась, но ты не ответил, не сообщил, что приехал в город. Но я видела фотографию на странице Адама в «Фейсбуке» – там был ты, он, Джастин и Скотт. И подпись: «Мальчики вернулись в город!» Когда мне попалось это фото, у меня кольнуло в сердце, но я, помню, тогда еще подумала: к лучшему, что мы не увиделись, к лучшему, что мы незаметно исчезли из жизни друг друга.

Праздновали нашу свадьбу в ресторане «Боутхаус» в Центральном парке. Да-да, я знаю, в нашем районе – в нашем с тобой районе! – но, оформляя заказ, я об этом не думала. Мама настаивала, чтобы мы праздновали в Коннектикуте, его родители предложили Джерси, Даррен считал, что было бы неплохо отпраздновать в Монтоке. Но мне почему-то хотелось в Нью-Йорке, тем более что я знала: желание невесты – закон. И когда Даррен увидел «Боутхаус», утопающий в деревьях парка, со множеством разбегающихся тропинок, он просиял. Даже пригласительные открытки придумал: фотография, на которой видны только наши ноги, обутые в кроссовки, а внизу надпись: «Прилетите вы на самолете, или на поезде примчитесь, или на машине, или на своих двоих придете – ждем вас с радостью на нашей свадьбе!» Знаю-знаю, ты бы глаза вытаращил, если бы получил такое по почте. И не думаю, что вы с твоей Алиной дожили до дня, когда надо заказывать пригласительные открытки на свадьбу. Но даже если я и ошибаюсь, мне кажется, к этому обычаю ты равнодушен и на него наплюешь.

Ночь накануне торжества я провела у родителей в Коннектикуте и только успела проснуться в своей детской кровати, как зазвонил телефон. Номер на экране высветился длинный, звонок был из другой страны. Звонить могли несколько человек: Лиз – сестра Кейт, коллеги из Великобритании или Германии, где «Вся Галактика» имела почти такой же успех, как и в Штатах, но сердце подсказывало, что звонишь ты. Ответила я не сразу, ждала, когда проиграет вызов еще раз, и еще, и только тогда нажала на кнопку. Наверное, думала я, ты тоже решил пожелать мне счастья.

Но ты понятия не имел, какой у меня день. Во всяком случае, не подал виду. Я до сих пор не вполне уверена, уж не дошло ли до тебя подсознательно, что позвонить надо именно в этот день. Или кто-то подсказал тебе? Может, в «Фейсбуке» увидел, мало ли. Но возможно, все было совсем не так. Возможно, просто совпадение.

– Люси?

– Гейб? – откликнулась я.

– Да, это я. Прости, если помешал. Понимаю, давно мы с тобой не общались. Но я… но ты была мне нужна.

Я села в кровати – тело само среагировало на твой голос, так и прежде бывало.

– Что случилось? – Я уже представила себе всякие ужасы: взрывы, раны, оторванные руки и ноги.

– Раина – никакой не Пегас, – сказал ты.

Я облегченно вздохнула. Слава богу, ты не ранен, не разорван на куски. По крайней мере, физически. Надеюсь, и душевно тоже.

– Что у вас случилось?

– Она познакомилась с одним типом из гуманитарной помощи. И он ей понравился больше, чем я. Сказала, он более надежный. Я что, не надежный, а, Люси?

Я не сразу нашлась с ответом, но потом решила, что откровенность за откровенность будет лучше всего.

– Не знаю, – сказала я. – Мы с тобой больше года не общались. И я уже не знаю, какой ты.

– Нет, знаешь! Я все тот же. Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо. Просто… мне нужно знать, Раина права?

Я не верила собственным ушам: неужели в то самое утро, когда должна состояться моя свадьба, мне придется проводить сеанс психоанализа со своим бывшим парнем?

– Мне кажется, – сказала я, стараясь подбирать слова поделикатней, – фраза «быть надежным» подразумевает, что на первое место ты ставишь человека, с которым живешь, свои отношения с ним. Не обязательно во всех случаях жизни, но как правило. Это означает, что решения надо принимать так, чтобы они устраивали обоих, составляющих единое целое, даже если приходится идти на небольшие компромиссы и поступаться чем-то личным. Это значит все делать вместе. А Гейба, которого я знала, вся эта муть мало интересовала.

Наступила долгая пауза.

– Пожалуй, ты права, не интересовало, – проговорил ты так тихо, что я едва уловила разочарование в голосе. – Я надеялся, ты скажешь что-то другое.

– Прости. И мне кажется, сегодня не совсем удачный день для таких разговоров.

– У тебя-то все в порядке? Извини, мне надо было сразу спросить. Если хочешь поговорить о чем-то другом…

– Да нет, просто… сегодня я выхожу замуж.

Можно представить, как нелегко мне было выговорить это. Потому что я говорила с тобой.

– Люси, – голос твой задрожал, словно я влепила тебе пощечину, – сегодня ты выходишь замуж?

– Да, сегодня я выхожу замуж, – эхом повторила я.

– А-а… – произнес ты. – Вот черт!

Я до сих пор помню, как ты это произнес, помню даже интонацию. «А-а… Вот черт!» Каждое слово само по себе звучало целой фразой.

Я молчала.

Трубка тоже молчала. У меня на душе кошки скребли.

– Все будет хорошо, – прервала я затянувшуюся паузу. – Найдешь себе другого Пегасика.

– А что, если… – Ты не закончил фразу, словно боялся произнести ее, а может быть, боялся за меня, боялся, что я ее услышу.

– Обязательно найдешь, – сказала я тихо и совсем уже тихо добавила: – Мне надо идти.

– Да, – сказал ты. – Я… Извини, что позвонил.

– Нет, что ты, не беспокойся. Все в порядке.

– Извини, – повторил ты.

Мы разъединились, но я, конечно же, все оставшееся утро думала только о тебе.