Глава 35

Странно, но когда мы с тобой были вместе, я иногда предавалась мечтаниям о будущем, хотя будущее наше представлялось мне весьма смутным. Мысли приходили в голову неожиданно, словно яркие вспышки. То я представляла, как знакомлюсь с твоей мамой – увы, мне так и не посчастливилось повидать ее лично. То воображала, как мы переезжаем в другую, более просторную квартиру, где у тебя есть свой кабинет и ты работаешь не на кофейном столике. Или видела, как мы вдвоем надолго уезжаем на отдых – и опять, увы, мы так никуда и не съездили.

Зато будущее с Дарреном мне виделось совершенно иначе: никаких вспышек и мечтаний, наше с ним будущее мы обсуждали, причем многократно. У Даррена всегда имелся план. Он любит играть в шахматы, и мне пришла в голову мысль, что он и жизнь свою рассматривает как шахматную партию, просчитывая ее на шесть, восемь или даже десять ходов вперед, чтобы наверняка достичь намеченной цели. Провести пешку. Съесть ферзя. Шах. И мат.

Еще в первый год наших с ним встреч, недели за две до моего дня рождения, он спросил, составляла ли я список необходимых в жизни дел.

– Чего-чего? – не поняла я.

– Ну, понимаешь… список дел, которые ты наверняка хотела бы совершить в жизни до того, как отдашь концы. – Он достал из кармана бумажник, вынул сложенный листок и развернул. – Я свой начал составлять – ого! – почти пять лет назад. Когда исполнилось двадцать пять. С тех пор вычеркиваю, что совершил, добавляю новое.

Было все-таки нечто хорошее в том, чтобы встречаться с парнем, который почти на пять лет тебя старше. Воочию видишь, что жизнь идет вперед, люди встречаются, женятся, все движется своим чередом, нормально, но время от времени разница в возрасте между нами ощущалась острее, казалась глубже, у меня возникало чувство, будто он совершил в жизни гораздо больше, чем я. Нечто подобное я тогда и почувствовала.

Он расправил листок на столе – мы с ним сидели в его любимом ресторанчике, где он обедал по воскресеньям.

Я заглянула в записи и прочитала:

Список дел

– Ничего себе списочек, впечатляет. Особенно когда видишь, что уже вычеркнуто. И как тебе Греция?

– Прекрасная страна. Мы ездили с кузеном Фрэнком. Он живет в Силиконовой долине. Отличный парень. Пили там анисовый ликер без перерыва, ныряли под воду с маской и трубкой, ходили под парусом. Ели тоже много – еда там просто фантастика.

– Какой, думаешь, следующий пункт?

Я очень надеялась, что он не скажет «жениться» и не сделает не отходя от кассы мне предложение.

Он заглянул в список, подумал:

– Либо сигвей, либо велосипед. Хотя, может, и троеборье, правда, придется потренироваться как следует.

– А сколько от Бруклина до мыса Монток?

– Около ста двадцати пяти миль. Маршрут я уже разработал, но, боюсь, еще не совсем готов.

– Зато теперь у нас с тобой новенькие велосипеды… – улыбнулась я.

Он вздернул брови:

– Ты что, хочешь поехать со мной?

– Перед твоим днем рождения. Что скажешь? До июня вполне можно набрать форму. У нас три месяца тренировок.

Он перегнулся через стол и поцеловал меня:

– Слушай, лучшего способа отметить свое тридцатилетие я и представить не мог. Но о твоем списке я, вообще-то, спросил потому, что у нас на носу твой день рождения. Что бы ты хотела совершить в жизни?

Мне ничего в голову не приходило.

– Может, стоит начать, а там видно будет.

Я достала из сумки ручку и старую квитанцию. Мой список наиважнейших дел до сих пор хранится на обратной стороне этой квитанции. Вряд ли я показывала его тебе. Кстати, впишу этот пункт прямо сейчас: «Показать список Гейбу». И еще: «Попросить Гейба составить такой же список». Хотя, если впишу эти пункты, вряд ли когда-то придется вычеркивать. Докажи, что я неправа, Гейб. Пожалуйста.

Итак, я составила свой список на обратной стороне бланка и в конце добавила несколько пунктов из списка Даррена, несмотря на то что пункты «два» и «три» казались мне скорее возможностями, нежели желаниями.

– Все, идеи закончились, – призналась я Даррену.

– Ничего, потом еще что-нибудь придумаешь. Мне все время приходят в голову новые пункты. Но начало отличное. – Он подвинул мой список к себе. – Ну-у, некоторые совсем легкие! Знаешь, что мы сделаем на твой день рождения? Поднимемся на самый верх Эмпайр-стейт-билдинг. И у тебя сразу будет что вычеркивать.

– Да?

– Не сомневайся!

Мне казалось, будто я вижу, как у него в голове вращаются зубчатые колесики, когда он пытается придумать, что бы нам еще предпринять. Уж не тогда ли он решил слетать со мной в Париж и там сделать предложение? Или уже планировал, как мы отметим мое тридцатилетие поездкой в Австралию? Или задумал купить мне в подарок туфельки «Маноло Бланик»? Что-что, а планировать он умеет. И не боится ждать, если считает, что план сработает. Этим его качеством я искренне восхищаюсь.

Потом он посмотрел на мой пункт номер семь.

– Ты хочешь стать исполнительным продюсером детских телепрограмм?

– Да, – кивнула я.

– Клевая работенка, – улыбнулся он.

Я была ошарашена.

– Что ты сказал?

– Работа у тебя прелесть. Как и ты сама.

Я заморгала. Его слова показались… обидными, хотя я понимала, что он совсем не хотел обидеть меня. По крайней мере, я на это надеюсь. Я не могла не вспомнить, как серьезно ты всегда воспринимал мои мечты. Как они важны были и для тебя тоже.

– Моя работа не «клевая». И не «прелесть».

Казалось, Даррен растерялся, не знал, что сказать. Похоже, я удивила его. Он-то понятия не имел, что брякнул глупость. И в результате получилось еще хуже.

– Разве можно говорить человеку, который работает исполнительным продюсером программы… скажем, «Закон и порядок»… что у него «клевая работенка»? Интересно, чем именно она «клевая»?

Даррен наконец обрел дар речи.

– Тихо, тихо, – сказал он. – Я ничего такого не имел в виду. Прости. Ну не так выразился. Ты же знаешь, я считаю, что ты действительно прелесть и все, что имеет отношение к тебе, тоже, само собой, прелесть. Твои туфли, твоя расческа, пачка жевательной резинки у тебя в сумочке. Все это – прелесть, потому что принадлежит тебе.

Я положила ручку, взялась за вилку и зацепила немного макарон, хотя есть уже не хотелось – мне нужно было время обдумать ответ. На языке крутилось: «Я гораздо больше, чем просто прелесть». Еще очень хотелось сказать: «Заруби себе на носу, моя работа для меня – все». И добавить: «Мне необходимо, чтобы ты любил меня не вопреки этому, но и за это тоже». Но Даррен был человек удивительный, вдобавок он просил прощения – он вовсе не хотел меня обидеть. А кроме того, он умный парень. Я была уверена, что со временем он все поймет.

Я проглотила наконец макароны.

– Хотелось бы надеяться, что ты считаешь меня больше, чем просто «прелестью».

– Конечно! – воскликнул он. – Вдобавок ты красавица, ты очаровательная женщина, ты умна и у тебя прекрасное чувство юмора. Хочешь, продолжу? У меня хватает эпитетов для тебя!

Я рассмеялась:

– Ладно, давай еще парочку-другую, я возражать не стану…

Даррен облегченно вздохнул:

– Сексапильная – как тебе? А чуткая, внимательная – что скажешь?

– Ничего, нравится.

Иногда я спрашиваю себя, что было бы, прими я этот разговор всерьез? Начни я высказывать все, о чем думала, но держала при себе? Ведь он до сих пор этого не понимает. Я серьезно.