Глава 33
В лавке пахло пряностями.
Мурмину понравилось это место. Светлое, тихое и тёплое. Приятная смена обстановки по сравнению с Веспремом.
— Что- то подсказать? — услужливо предложила красивая фэйне из- за прилавка.
— Нет- нет, спасибо, — Мурмин показал ей амулет. На её лице тут же появилось понимание.
— О, да- да, конечно! Они на втором этаже!
— Спасибо, леди, — Мурмин слегка склонил голову, вызвав улыбку торговки.
Вечно ему везёт с фэйне.
Поднявшись по лестнице, он вошёл в комнату. В нос ударил запах глинтвейна.
— Младший юстициар Хорстон, — назвался он, отряхиваясь от воды.
— Сержант Генерро, — представился хмурый стражник, сидящий за столом. — Мы его взяли.
— Без основания, — Морир сидел за столом. Поразительно безбородый нидринг выглядит раскованно и раздражённо. — Я требую, чтобы это было внесено в протокол.
— Нет никакого протокола, — отмахнулся Мурмин.
— Господин сержант подготовил бумагу и уже начал оформлять его, — Морир с хитрой ухмылкой отпил из чашки и выдохнул. — Так что…
— Это вы принесли ему горячего вина? — хмуро буркнулМурмин, бросая обжигающий взгляд на сержанта. Генерро в ответ развёл руками.
— Не их вина, что они вежливы, — Морир нагло улыбался. — Право на вежливое обращение — право каждого гражданина Веспрема. Вы имеете что- то против этих прав, господин Харсон?
— Отнюдь, — Мурмин уселся напротив Морира. — Генерро. Ведите протокол, раз это так требуется.
— А по какому праву вы меня допрашиваете? — в голосе Морира не было и намёка на издёвку.
Но Мурмин прекрасно знал, что это именно она.
— По праву сильного, — фыркнул он. — Читали Гитше? Почитайте.
— Права сильного? Звучит как- то по- угнетательски….
— Я просто прошу ответить на мои вопросы. Пока — вежливо.
— Угрожаете.
— От кого ты получал оружие? — терпение Мурмина истощилось. — Куда его отправляли? Кто был посредником?
Морир на миг замер, пристально глядя на Мурмина. Очень, очень пристально.
А затем тихо- тихо произнёс:
— Я не понимаю, о чём речь, господин юстициар.
Он держится так уверенно, что Мурмину мучительно захотелось его ударить.
Он слегка мотнул головой, отгоняя эти мысли.
— Господин Тленгорд, все знают, что вы держите поставку дешёвого плакта в городе. Верно?
— Верно, — спокойный, уравновешенный кивок. Как будто лорд отвечает на нелепый вопрос своего подданного, который раздражает его одним своим видом.
Это значит одно. Либо он отменный лгун, либо думает, что в полной безопасности.
— Так же вы, господин Тленгорд, владеете лавкой на Малой Торговой Аллее. Там мною были обнаружены запасы оружия разного рода. Обнаружены среди ящиков вашего плакта. Потрудитесь объяснить — как они попали в ваши ящики с плактом?
Пару мгновений Морир не двигался, глядя карими глазами на Мурмина. А затем медленно и равнодушно пожал плечами.
— Ни малейшего понятия.
Мурмин тяжело кивнул.
Юстициар со вздохом достал из- за пояса свой длинный нож и вытянул его по отношению к не шелохнувшемуся Мориру.
— Эта штука при умелом обращении может располосовать человека, — прохрипел он, слегка приподнимаясь из- за стола- Не заставляй меня применять к тебе моё мастерство, сородич.
— А как же нидрингская солидарность, Горькая Правда? — Морир горько покачал головой. — Мне больно от того, что я вижу. Даже тебя, писавшего такие великолепные стихи, такого убеждённого — перемолола машина диктата. Чем тебя купил Эрнест? Или ты просто испугался?
— Ты связался с опасными людьми, Морир, — Мурмин проигнорировал его выпады. — С людьми, которые планируют утопить Веспрем в крови, — стражники непонимающе переглянулись.
— Я всё ещё не понимаю, о чём ты.
— Орлы, — Мурмин придирчиво посмотрел на лезвие ножа, а затем указал им на безбородого нидринга. — Ты знаешь, Морир, зачем им оружие. Знаешь, что будет дальше. И всё равно на их стороне.
— Я не знаю никаких орлов, дорогой друг.
— Ты приходил с ними, Морир. Я допрашивал твоих работников.
Морир медленно подался вперёд. Заглянул в глаза Мурмину. А затем его губы разошлись в улыбке.
— Значит, они солгали тебе.
— Или ты лжёшь мне сейчас, — Мурмин знал таких нидрингов, как Морир. Он давно знал его — не самым близком образом. Но знал. Такие сами по себе — жалкое зрелище. Неуверенные, боязливые и неудачливые. Но стоит им почувствовать себя важными, стоит им почувствовать себя под взглядом могучего покровителя — и они менялись.
— Да, — Морир улыбнулся наглой улыбкой. — Или я лгу тебе.
— Советую начать говорить, Морир, — Мурмин пристально глядел ему в глаза. — Ты и сам знаешь, что времени у нас в обрез. Помоги мне не допустить кровопролития. Помоги мне спасти людей.
Морир в ответ лишь фыркнул.
— Люди. Вечно ты думаешь только о людях. Ты забыл, что они сделали с нами? Загнали нас в Медный квартал. Едва впустили в цеха. Со скрипом позволили владеть чем- то в городе. И продолжают ненавидеть нас.
— Морир, это давным- давно закончилось. Все равны.
— На словах. На словах лгунов и пустозвонов вроде тебя и Эрнеста. Хорошие люди в городе есть, да, — Морир быстро провёл рукой по волосам в нервном жесте. — Но это не меняет сути. Они должны заплатить нам за ущемление. Меня ущемляли. Моего отца. Моего брата пристрелили, приняв ночью за вора. Только потому, что он был нидрингом. И тебя ведь тоже ущемляли. Кровь должна пролиться. Кровь каждого из этих ублюдочных паршивцев.
— Морир, я понимаю, ты обижен, — Мурмин быстро убрал руку от ножа и поднял руки. — У тебя есть повод обижаться. У всех нас есть. Но посмотри на меня. Я не таил обиды. И посмотри — нидринги в страже, нидринги- юстициары. Возможно, в один прекрасный день Торговым Судьёй станет нидринг.
— Никогда не бывать такому в этом городе, — покачал головой Морир. — Они позволяют нам ходить по своим улицам. Работать на их город. Они дружат с нами. Но неужели ты не видишь этих взглядов? Никогда они не будут смотреть на нас как на равных. Для них мы прибыли сюда просителями, беженцами, изгоями. Такими и останемся.
Мурмин опустил взгляд.
Морир был демонски прав. Да. Был прав.
— Разве человеческие женщины посмотрят на нидринга? — вздохнул Морир, подпирая подбородок руками. Его взгляд мечтательно устремился в потолок. — Разве нидринг может добиться высокого положения сам, без служения кому- либо? Нет, Мурмин. Не может. Мы тут — неполноценные. Ущербные. Это всё можно исправить.
— Но не так, как предлагают они, — Мурмин просительно посмотрел на Морира. — Прошу. Помоги нам. Иначе мне придётся бить тебя.
— Извини, Мурмин, — Морир грустно вздохнул. — Но я должен хотя бы попробовать промолчать.
Генерро, ведущий протокол, переводил взгляд с юстициара на допрашиваемого.
— Значит, боль? — тихо спросил Мурмин, вставая.
— Да, — Морир сглотнул. Кивнул. И крепко зажмурил глаза.
Мурмин ударил резко. Без замаха.
Но сильно.
Под кулаком Мурмина что- то хрустнуло. Голова Морира откинулась назад, нидринг- торговец застонал, широко раскрыв глаза.
А затем дрожащей рукой он дотронулся до кровавой полосы под носом. Поднёс ладонь к глазам.
— Кровь… — прошептал он. — Я ожидал, будет больнее…
— Говори, — снова попросил Мурмин.
Вместо ответа Морир вновь зажмурился.
Мурмин сглотнул подступившую к горлу желчь.
Рука поднялась и ударила вновь. Затем — ещё раз. И ещё. И ещё.
Горячее вино разлилось и растекалось уродливой лужей по столу.
Кровь брызгами разлеталась во все стороны. Падала в вино.
Красное на красном. Всё красное…
Морир со стенаниями пытался закрыть лицо руками.
— Морир, хватит этого, прошу, — в груди Мурмина росло отвратительное, тоскливое чувство. — Не заставляй меня продолжать. Просто начни говорить. Мы защитим тебя. Спрячем. Просто помоги нам.
Его голос дрожал. Как и колени. Он слишком хорошо понимает Морира. Слишком стар для этого всего.
Слишком мягок.
Морир в ответ лишь вздрагивал, подавляя рыдания.
Это не он, Мурмин, заставляет его рыдать от боли, не он вынуждает самого себя избивать Морира, не он молчит, как упёртый баран!
Но именно он в крови допрашиваемого.
В какое животное он превратился? В какое животное его превратили?
Воспользовавшись заминкой, скулёж Морира прервал хмурый стражник:
— Господин юстициар, если у вас рука устала — вы скажите. Мы с радостью.
— Радуйся в другом месте, — зло прохрипел Мурмин, быстро вытирая проступивший пот.
Боги, как его тошнит.
Уверенность в правоте и желание докопаться до сути покинули его, оставив дрожащим от отвращения к себе и ненависти ко всему вокруг.
— Пожалуйста, начните говорить, господин Тленгорд, — умоляюще просипел он, глядя на дрожащего нидринга перед собой.
А ведь когда- то он сидел на таком же стуле. Его так же допрашивали. Такой же, как он, юстициар кружил вокруг и при попытке солгать вколачивал ему в лицо свой крепкий кулак.
«Где золото, сучий ты сын?! Что значит не знаешь?!»
И вспышки боли.
— Я не хочу этого делать… — он распахнул глаза, моля всех духов, чтобы Морир заглянул в них. Заглянул и увидел, что Мурмину противно всё это. — Но если ты не скажешь, я буду вынужден продолжить. До тех пор, пока не скажешь. А ты ведь скажешь, рано или поздно. Поэтому — прошу, умоляю, заклинаю, мать твою! — говори, пока все твои пальцы целы! Зачем тебе все эти игры?! Ты уже доказал, что ты герой! Ты стерпел! А теперь — начни говорить!
Морир хлюпал носом и тихо плакал.
Это было хуже, чем с Робартоном. В сотню раз хуже.
— Я не хочу этого делать, — Мурмин почувствовал, как горло спёрло, а глаза защипало. — Но ты меня вынуждаешь…
— Нет, пожалуйста… — прохныкал Морир. — Умоляю… Я скажу… Скажу…
Мурмин облегчённо вздохнул, чувствуя, как руки безвольно опускаются.
Морир был хорошим нидрингом, убеждал он себя. Просто принял неправильную сторону. И он недостоин такого обращения.
— Говори, — кивнул Мурмин, часто дыша и стирая с лица выступивший пот.
— Ко мне пришли… Несколько недель назад… Пришли… Юстициары… — Морир не разжимал сомкнутых вокруг своей головы рук, а потому говорил глухо. Его голос дрожал, как и его тело.
— Юстициары. С людьми в масках, — успокаивающе кивнул Мурмин, стараясь не смотреть на кровь и ошарашенные лица стражников.
— Да! Да! — Морир отчаянно затряс головой. — Они сказали, что это приказ Торгового Совета, что… Велели не задавать вопросов! Я боялся их, клянусь, если бы я знал…
Если бы я знал. Самая частая фраза в оправдание. Если бы я знал.
— Как ты доставлял ящики? За ними приходили?
— Нет, каждый вечер ко мне домой приходил человек и приказывал, куда и сколько отправлять! А там обычно ждали люди.
Мурмин устало и потерянно кивнул.
Кажется, его сейчас стошнит…
Он с трудом встал. А затем кивнул Генерро.
— Сержант, — слова не были уверенными и сильными, как когда он читал стихи. Слова умирающего старика. — Доставьте господина Тленгорда к Судье. Передайте, что я настоятельно просил предоставить ему охрану и убежище.
— Господин юстициар, — Генерро отложил в сторону перо. На его лице была написана холодная ярость. — Так вы поступаете с тем, кто собирался мстить людям? Проливать кровь за то, что мы приютили нидрингов- изгоев? Позволили, простите, господин юстициар, паразитам навроде его поселиться в нашем городе? А ведь паразитов- то много!
— Судите по одному случаю о всех сразу?
— Простите уж, господин юстициар, но не видал я пока порядочных нидрингов кроме вас, — лицо Генерро скривилось. — Все какие- то паскудники и жульё последнее. Воры и убийцы, кузнецы да банкиры. Вот вы — другое дело. Но вы- то один! А остальных — много! Было б побольше нидрингов вроде вас — я молчал бы! А так — они ж портят наш город, понимаете?
Мурмин хмуро покачал головой. Потерянно. Устало.
— Ваш город. Сколько поколений твоя семья живёт в городе, Генерро?
— Четыре, — медленно протянул Генерро, гневно вздёргивая подбородок.
— А твоя, Морир?
— Девять, — сдавленно прохрипел торговец.
— Ну и кто в чьём городе? — вопросил Мурмин.
— Мои предки построили этот город! — двое стражников бросали на Генерро непонимающе взгляды. — А теперь его забирают себе всякие приезжие паршивцы?! Только потому, что они тут, де, прожили больше моего?!
— При чём тут ты и твои предки, — Мурмин устало запрокинул голову. — Вот ты. Вот господин Тленгорд. Вот я. Вот два молодца за твоей спиной. Какое нам дело до предков? Мы живём сейчас. Здесь. Своими жизнями, не их. Мой прадед был лучшим стрелком в родном клане. Это не делает меня лучшим стрелком. Понимаешь?
Генерро, судя по морщинам на лбу, пытался.
— Нет, — наконец, проговорил он.
— Я — первое поколение, Генерро. Ты считаешь меня лучшим из нидрингов — а между тем, я — первое поколение. Паршивец, приехавший в твой город за деньгами и счастьем.
Сержант хмуро опустил глаза.
Мурмин положил ему руку на плечо и крепко стиснул.
— Ты хороший парень, Генерро. Как и все тут. Просто запутался. Как и господин Тленгорд. Не позволяй мертвецам — даже если они твои предки — лить тебе в уши глупости. Нет плохих рас. Люди, фэйне, нидринги, аргринги. Паскуд хватает всюду. Нет расы злодеев.
Генерро медленно кивнул. Осторожно. Напряжённо.
— Говорите, господин юстициар, точь- в- точь как мой дед, — тихо проговорил он. — Наверное, только потому вам зубы и не пересчитал.
— Благодарю. И за зубы, и за честность, — тускло Мурмин улыбнулся. — Ты хороший парень, Генерро. Другой бы действительно пересчитал бы зубы. Похоже, ты умеешь думать, слушать и понимать. Я запомню твоё имя.
— Это плохо?
— Это хорошо. Городу нужны люди вроде тебя. Которые, даже если заблудились, готовы вернуться на верный путь. А теперь займитесь господином Тленгордом.
Когда он спускался вниз, его мутило.
Фэйне за стойкой встретила его тревожным взглядом.
— Я слышала удары и крики… — она замялась.
— Всё уже в порядке, — заверил Мурмин, поправляя волосы. — Не нальёте воды? Пожалуйста.
— Конечно, — она радостно кивнула и ушла куда- то. Вскоре вернулась с чашкой прохладной, подслащённой воды.
— Благодарю, — Мурмин с наслаждением приник к чаше. Вода приятно холодила внутренности и стирала привкус желчи. — Вы очень добры.
— Скажите, а с господином Тленгордом всё будет в порядке? — робко спросила она. — Он один из немногих моих покупателей… И человек… То есть нидринг он хороший… Хоть и запутавшийся слегка, но у всех такое бывает?
— Всё с ним будет в порядке, — кивнул Мурмин, делая большой глоток. Ах, как жаль, что это не вино. Как жаль.
— Слава богам, — фэйне слегка успокоилась, расслабилась. — У него проблемы из- за Горькой Правды?
— Нет. С чего вы взяли?
— Я слышала, что он вас так назвал.
— Подслушивали, — неодобрительно покачал головой юстициар.
— Не сдержалась. Это правда вы?..
— Да, — Мурмин слишком устал, чтобы придумывать какую- то ложь. Наверняка осудит его скрабезные стихи. Скажет, что он — бездарность…
— Вы не могли бы подписать? — она, чуть краснея, протянула ему маленькую книжечку.
«Горька Правда — Глас Веспрема». Серебристое тиснение. Совсем маленькая.
Сборник стихов.
— Мне они очень нравятся, — смущённо призналась она, пока он выводил подпись. — Сильные. Хорошие. Добрые, хотя чуть- чуть жестокие. Слова, которые успокаивают. Когда мне плохо, я читаю их. Становится легче. Хочется верить в ваши стих, — она громко вздохнула. — Извините. Я… Совсем запуталась и смущаю вас своим…
Мурмин посмотрел на неё.
— Нет, всё в порядке. Спасибо, леди. Огромное вам спасибо за всё, — хрипло проговорил он и, развернувшись, быстро вышел прочь, на холодную улицу, прямо в мокрую толпу.
Он бросил взгляд через плечо. Запомнил название лавки. И зашагал дальше.
Ему нужно было устроить засаду на посланника орлов. Но он вернётся сюда. И отблагодарит её получше, чем словами. Захватит цветы. Сводит куда- нибудь. В знак дружбы и благодарности, да. Но пока — работа.
Он удался от лавки «Шафран и мята». Где за прилавком, всё ещё смущённая и красная, стояла чистокровная фэйне, Мельтле Аостэ. Которую никто никогда ещё не называл «леди».
