Я сижу на земле, лицом к Базу. Целую его. Несколько минут назад он схватил меня за плечи и не отпускает.

Если честно, я совершенно не понимаю, что мы делаем, но вокруг больше ничего не горит. А еще такое ощущение, будто наш конфликт сошел на нет. Хотя возникла новая проблема.

При мысли об Агате я чувствую себя подлецом, но потом вспоминаю, что мы больше не вместе, так что это не измена. Интересно, доказывает ли происходящее то, что я гей. Но мы с Базом скрыты от посторонних глаз в лесу, нас никто не видит, и я решаю, что не хочу сейчас искать ответ на последний вопрос. Я просто должен держаться за База, обязан это сделать.

Я все еще сжимаю его лицо в ладонях, под моими руками его щеки уже не такие холодные. А когда я посасываю его губы, они немного розовеют. Всего на пару секунд.

Интересно, как долго он хотел этого.

Интересно, как долго этого хотел я.

Может, конечно, и не хотел. Сейчас такая возможность впервые пришла мне в голову. Но почему тогда у меня готов целый список того, что я всегда хотел сделать с Базом. Например…

Я запускаю ладонь в его волосы. Они гладкие и легко скользят между пальцами. Стискиваю пряди в кулак, и Баз прижимается ко мне лицом, потом так же внезапно отдергивает голову.

– Прости, – говорю я.

У меня перехватывает дыхание. Так неловко.

Баз отпускает мой джемпер и качает головой, прикладывая руку ко лбу:

– Нет… Где твой крест?

Я вожу ладонью по земле. Когда нахожу его, то поднимаю вверх, занося между нашими лицами.

– Надень его, – говорит Баз.

– Зачем? Ты укусишь меня?

– Нет. Я тебя когда-нибудь кусал?

– Нет. Но ты раньше и не целовал меня.

– Это ты меня поцеловал, Сноу.

– И что? – Я пожимаю плечами. – Укусишь меня?

Баз поднимается на ноги:

– Нет… Лучше поменьше думать об этом. Мне нужно утолить жажду. Прошло уже очень много времени… – Он оглядывается, но вокруг слишком темно, снова смотрит на меня и виновато отворачивается. – Мне нужно… на охоту. Ты подождешь?

– Я пойду с тобой.

– Кроули, – вздыхает он, – не пойдешь.

Я вскакиваю на ноги:

– Это же то, о чем я думаю?

– Что?

– Что-то насчет крови?

– А? – говорит он. – Ага.

Я беру его за руку:

– Призови кого-нибудь. Должны же быть заклинания охоты.

– Такие есть, – хмурит брови Баз, – но работают они только на коротком расстоянии.

Я сжимаю его ладони.

Он достает палочку и смотрит на меня так, будто я отношусь к особой категории придурков.

– «Лань!» – говорит он, направляя палочку на деревья. – «Олень!»

Моя магия окружает нас сиянием.

Не проходит и минуты, как из-за темных ветвей появляется лань.

Баз дрожит.

– Прекрати так делать.

– Как?

– Раздавать магию, как бог.

– Почему? – говорю я. – Это же здорово.

– Потрясающе.

Я улыбаюсь ему:

– Здорово.

– Не смотри, – говорит Баз, подходя к зверю.

Я не перестаю улыбаться. Он оглядывается на меня:

– Не смотри.

Я увожу лань за деревья, где слишком темно и Сноу нас не увидит. Закончив свое дело, я сбрасываю тушу в овраг.

Не помню даже, когда в последний раз напивался вдоволь.

Когда я возвращаюсь, Сноу сидит в центре круга из пепла. Знаю, что он не видит меня, поэтому называю его по имени, чтобы не испугать:

– Сноу, это я.

– Раньше ты называл меня Саймоном.

Вижу перемену в его взгляде, когда он наконец замечает меня, выходящего из темноты. Зажигаю в ладони пламя. Конечно, не в самой ладони – огненный шар парит над ней.

– Не было такого.

– Было.

– Давай возвращаться к машине, – говорю я. – Соседи наверняка подумают, что мы провели здесь какой-то темный ритуал.

– Может, так оно и было, – отвечает Сноу, следуя за мной.

Мы подходим к машине. Он молчит. Я тоже молчу. Честно не знаю, что делать дальше. Что говорить после слов: «Давай пока прервем поцелуи, мне нужно выпить крови».

– Ты вампир, – наконец произносит Сноу.

Оказывается, вот что говорят после такого.

Я не отвечаю.

– Серьезно ведь, – говорит он.

Я завожу мотор.

– В смысле, я это знал. Уже несколько лет. Но ты и правда… – Он прикасается к моей щеке. – Теперь ты теплее.

– Из-за крови.

– И тяжелее? Если бы я поднял тебя…

– Наверное, да. Я только что опустошил лань. – Я бросаю взгляд на Сноу: мне по-прежнему хочется его съесть. – Даже не пытайся.

– Как это работает?

– Не знаю… Магия, магия крови. Вирус, магический вирус. Не знаю.

– И как часто тебе нужно пить кровь?

– Чтобы чувствовать себя хорошо – каждую ночь. Чтобы не потерять рассудок – через несколько ночей.

– Ты кого-нибудь кусал?

– Нет. Я не убийца.

– Фатальный исход обязателен? При укусе? Разве ты не можешь просто отпить человеческой крови, а потом уйти?

– Сноу, не верю, что ты спрашиваешь у меня это. Ты сам не можешь уйти от недоеденного сэндвича.

– То есть ты не знаешь?

– Я не пробовал. Я не… такой. Отец убил бы меня, тронь я человека.

Думаю, он правда это сделает, укуси я человека. И наверное, будет прав.

– Эй, – говорит Сноу, нахмурив лоб, – не надо.

– Чего?

– Думать. О чем бы ты ни думал. Остановись.

Я раздраженно выдыхаю:

– И почему ты такой спокойный?

– Что?

– Я же вампир!

– Раньше меня это волновало, – говорит он. – Тогда я думал, что однажды ночью ты высосешь у меня кровь или превратишь в зомби. Но последние несколько дней многое изменили, не находишь?

– То есть теперь ты наверняка знаешь, что я вампир, и тебя это не заботит?

– Да, теперь я знаю, что ты рыщешь по округе, нападая на домашних животных и дичь, так что я не слишком встревожен. Я вовсе не активный вегетарианец.

– Но ты по-прежнему не веришь, что я мертв.

Сноу категорично качает головой:

– Я не верю, что ты мертвый.

Мы как раз подъезжаем к моему дому, я поворачиваю.

– От солнца у меня жжет кожу.

– И у меня тоже, – пожимает он плечами.

– Сноу, ты тупица.

– Раньше ты называл меня Саймоном.

– Неправда.

Не уверен, почему именно я счастлив. Ничего ведь не изменилось. Или изменилось? Поцелуй. Это было в новинку. Желание целоваться.

Смотреть на База и думать о том, как его волосы ленивой волной падают ему на лоб…

Нет, я и раньше думал об этом.

Баз – вампир: это тоже не новости.

Очевидно, что из всех вампиров в мире Баз меньше всего этого хочет и потребляет меньше всего крови. Вот это стало неожиданностью.

И очевидно, он самый симпатичный. Теперь у меня есть с кем сравнить.

Я хочу поцеловать парня… Вот это перемена, но к таким мыслям я пока не готов.

…и снова. Я хочу поцеловать его снова.

Мы загоняем машину в старый амбар, переделанный в гараж, потом заходим в дом через кухонную дверь. Бесшумно. Чтобы никого не разбудить.

– Ты голоден? – спрашивает Баз.

– Ага.

Он заглядывает в холодильник. Типичный вампир-тинейджер, решивший устроить полуночный перекус.

Он передает мне блюдо с крышкой, потом берет вилки.

– Молоко? – спрашивает он. – Кола?

– Молоко, – отвечаю я.

Я улыбаюсь во весь рот, но ничего не могу с собой поделать. Он ставит пакет молока поверх крышки, берет из ящика тканевые салфетки, потом ведет меня к себе в комнату. Я с трудом поспеваю за ним.

Жаль, я не знаю, что у него сейчас на уме.

Даже не знаю, что у меня сейчас на уме…

Когда мы поднимаемся к нему в комнату, Баз включает лампу – та отбрасывает темно-бордовую тень и почти не дает света, – а сам садится на кровать, хотя в комнате немало удобных мест.

Я сажусь рядом, и он берет у меня блюдо и накладывает быстрое заклинание «Теплее!», потом снимает крышку и передает мне вилку. Внутри – запеканка из баранины.

– Ты вынужден есть обычную пищу? – спрашиваю я. – Или тебе просто нравится?

– Вынужден, – говорит он, засовывая в рот кусочек запеканки и избегая моего взгляда, – просто не так, как другие люди.

– Откуда ты знаешь, что ты не бессмертный?

Баз отдает мне вилку:

– Хватит вопросов.

Мы уничтожаем запеканку, поедая ее из блюда на коленях База. Он жует, прикрывая рот ладонью. Я пытаюсь припомнить, видел ли когда-нибудь, как он ест… Допиваю молоко. Баз к нему не прикасается.

Когда мы заканчиваем с едой, он выносит посуду за дверь, потом с помощью волшебной палочки разжигает огонь в камине.

Я подбираюсь поближе к Базу.

– Ты еще тот пиромант, – говорю я, и он пожимает плечами, глядя на пламя. – Ты ведь не собираешься сжечь дом?

– Нет, Сноу. У меня нет желания умереть. Хотя даже жаль – так было бы проще.

– Прекрати так говорить.

Он замолкает. Потом резко поворачивается ко мне:

– Поэтому ты поцеловал меня? Чтобы я не убил себя?

– Не совсем. – Я качаю головой. – В смысле, я хотел уберечь тебя от самоубийства.

– Тогда почему?

– Почему я поцеловал тебя?

– Ага.

– Наверное, захотелось, – пожимаю я плечами.

– И с каких пор ты этого хочешь?

Я снова пожимаю плечами, что очевидно раздражает его. Он подкидывает дров в огонь.

– А ты хотел, чтобы я это сделал? – спрашиваю я.

– Нет. С чего бы мне хотеть? С чего такая мысль вообще пришла бы мне в голову? «Эй, знаешь, что разрешит нашу жалкую ситуацию с вампирами, моей матерью, войной и исчезновением магии? Нежности с моим тупицей-соседом. С тем, кто, возможно, когда-нибудь навсегда разрушит мою жизнь. Отличный план».

– Не обязательно быть таким придурком, – говорю я. – Теперь мы на одной стороне.

– На данный момент – да. Ты поможешь найти убийцу моей матери, я убью того, кто это сделал, а потом ты проследишь, чтобы меня бросили в башню. Ты уже выиграл: как только расскажешь Магу, что я вампир, он вырвет мне клыки и сломает палочку. Я закончу свои дни в Ковент-Гардене, вылизывая пятки Никодемусу. И это еще если мне повезет.

Неужели Баз и правда считает, что я могу так поступить? После всего?

– Те вампиры испытывали перед тобой благоговение, – говорю я. – Словно хотели возложить корону на твою голову.

– Предлагаешь мне перейти на другую сторону?

– Нет. Просто говорю, что сегодня ты был потрясающе хорош.

– Ты что, совсем меня не слушаешь?

– Слушаю, – возражаю я. – Но ты ошибаешься. Теперь ничто не будет как прежде. Да и разве это возможно?

– Потому что мы теперь друзья?

– Потому что мы нечто большее.

Баз поднимает кочергу и ворошит огонь.

– Один поцелуй, и ты решил, что мир перевернулся вверх дном.

– Два поцелуя, – говорю я и обхватываю его за шею.

Не знаю, сколько сейчас времени.

Темнота в комнате изменила свой оттенок, словно за нами теперь подглядывает солнце. Мы лежим возле камина, лицом вверх, держась за руки и глядя на догорающее пламя.

Сноу вздыхает и пожимает мою руку, а когда я вскрикиваю, он хмурится и поднимает ее: после того как прошлой ночью я сдернул крест с его шеи, на ладони осталась ссадина. Сейчас амулет лежит на другом конце комнаты: на этот раз Сноу сам о нем позаботился.

Он подносит мою ладонь к губам и целует ее.

– Я не думал, что ты гей, – шепчу я.

Сноу пожимает плечами. В половине случаев он лишь пожимает плечами.

– Что это значит? – шепчу я.

– Не знаю, – говорит он, прикрывая глаза. – Наверное, я не сильно задумывался о том, кто я такой. Я и так по горло сыт делами…

Это вызывает у меня смех. Я фыркаю со смеху совсем как подросток. Сноу смеется вместе со мной.

– Сыт по горло? – повторяю я.

– А ты, значит, гей? – спрашивает он, глядя на меня и не переставая смеяться.

– Ага, – отвечаю я. – Целиком и полностью.

– Для тебя такое в порядке вещей?

Я закатываю глаза:

– Нет.

– Тогда откуда ты знаешь, что ты гей?

– Просто знаю. А как можно не знать?

– Понятия не имею, – говорит Сноу, сцепив наши ладони в замок и крепче сжав мою руку. – Пытаюсь об этом не думать.

– О том, что ты гей?

– Ни о чем. Я составляю целые списки того, о чем не надо думать.

– Зачем?

– Мне больно думать о вещах, – говорит он, – которые я не могу иметь или изменить. Лучше совсем о них не думать.

Я вожу большим пальцем по тыльной стороне его ладони:

– А я есть в твоем списке?

Сноу снова смеется и качает головой, его волосы касаются моих.

– Раскатал губу. – Его голос кажется сонным. – Не думать о тебе… это как не думать о слоне, который стоит у меня на груди.

Я размышляю над его словами.

Значит, Сноу думает обо мне.

Расплываюсь в улыбке:

– Не знаю, комплимент ли это…

– И я не знаю, – говорит Сноу.

– Значит, ты не думаешь, – произношу я.

– Это бессмысленно.

Я приподнимаюсь на локте и смотрю на Сноу сверху вниз:

– Не понимаю. Ты самый могущественный волшебник среди ныне живущих – и, возможно, среди всех, кто когда-либо жил. Можешь получить все, что пожелаешь. Почему же думать обо всем этом бессмысленно?

Сноу привстает на обоих локтях и наклоняет ко мне голову:

– Потому что это не имеет значения. В итоге я делаю то, чего от меня ожидают. Когда за мной приходит Тоскливиус, я борюсь с ним. Когда он насылает драконов, я их убиваю. Когда ты заманиваешь меня на встречу с химерой, я срываюсь. Мне не надо ничего выбирать или планировать. Я просто принимаю все как есть. И однажды что-нибудь настигнет меня врасплох или окажется слишком необъятным, чтобы с ним бороться, но я все равно не отступлю. Я буду бороться до тех пор, пока могу. О чем же здесь думать?

Саймон снова ложится на пол. Я дотягиваюсь рукой до его волос и очень осторожно убираю кудряшки со лба. Он закрывает глаза.

– Я всегда думал, что ты убьешь меня, – говорю я.

– И я тоже, – отвечает он. – Но я старался не думать об этом.

Зарываюсь пальцами в его волосах. Они гуще, чем у меня, и кудрявые, а еще в свете огня переливаются золотом. На щеке у Сноу есть родинка, которую я хотел поцеловать с двенадцати лет. Я так и делаю.

– Как же долго, – говорю я.

– Хмм? – Он приоткрывает глаз.

– Как же долго я хотел это сделать. Практически с момента нашего знакомства…

Сноу снова зажмуривается и невольно улыбается. Я тоже улыбаюсь, но только потому, что он не видит.

– Я думал, это убьет меня.