Баз поднимает руку и пишет на доске «Вампиры», а потом «На задании Тоскливиуса» и «одна жертва».

Не знаю, как ему это удается – говорить о вампирах, не признаваясь, что он один из них. Притворяясь, что я не в курсе. Будто он не знает, что я знаю.

– Что ж, не одна жертва, – говорю я. – Ведь пострадали и вампиры, так? Твоя мать всех их убила? Скольких?

– Нельзя сказать. – Баз скрещивает руки. – От них ничего не осталось. – Он вновь поворачивается к доске. – При такой смерти ничего не остается, лишь пепел.

– Значит, Тоскливиус посылает вампиров в Уотфорд…

– Первый прорыв за всю историю школы.

– И последний, – добавляю я.

– Что ж, теперь это сделать сложнее, да? Надо отдать должное твоему Магу хотя бы за это – в школу и мышь не проскочит. Если бы он мог, то, наверное, спрятал бы Уотфорд за Завесой.

– А с тех пор вампиры нападали еще?

Баз пожимает плечами:

– Вряд ли вампиры обычно нападают на магов. Отец говорит, что они как медведи.

Они…

– Почему?

– Они охотятся там, где проще всего, – среди нормалов, а на магов нападают, если только ужасно голодные или бешеные. Слишком много проблем.

– Что еще отец рассказал тебе про вампиров?

– Мы редко поднимаем эту тему, – сдержанно отвечает Баз.

– Я просто хотел сказать… – я распрямляю плечи и говорю осмотрительно, – что сейчас нам бы пригодились знания о том, как действуют вампиры.

Баз изгибает губы:

– Сноу, я уверен, они пьют кровь и превращаются в летучих мышей.

– Я имею в виду саму культуру, ясно?

– Ясно, ты одержим, когда дело касается культуры.

– Так тебе нужна моя помощь или нет?

Баз вздыхает и пишет на доске «Вампиры: пища для размышлений».

Я заталкиваю в рот остаток ролла:

– Вампиры что, и правда умеют превращаться в летучих мышей?

– Спроси кого-нибудь из них. Двигаемся дальше. Что еще мы знаем?

Я встаю с кровати и вытираю руки о штаны, потом беру со стола копии газетных подшивок «Фактов».

– Я взглянул на репортаж после нападения… – Я открываю книгу на нужном месте и протягиваю Базу.

Половину страницы занимает официальный портрет его матери. Также там есть фотография детской, черной и обугленной комнаты, и заголовок:

– Я этого не видел, – говорит Баз, забирает книгу, садится на мой стул и читает статью вслух: – «Нападение произошло за несколько дней до начала осенней четверти. Только представьте, что за кровавая бойня разразилась бы в обычный уотфордский день…

Мистрис Мэри, управляющая яслями, сказала, что один из монстров напал на Гримм-Питч сзади и сжал клыками ее шею, после того как она искусно обезглавила другого, угрожавшего ее собственному сыну. «Она напоминала саму Фурию, – сказала Мэри. – Все было как в кино. Чудовище укусило ее, и она выдохнула: „Тигр, тигр, жгучий страх, ты горишь в ночных лесах“, а потом они оба вспыхнули…»

Баз замолкает. Выглядит он ошарашенным.

– Я этого не знал, – сказал он, обращаясь скорее к книге, чем ко мне. – Не знал, что ее укусили.

– Что еще за «Тигр, тигр…»?

Я не договариваю. Лучше мне не произносить вслух незнакомые заклинания.

– Это заклинание для приношения в жертву, – говорит он. – Было популярно среди наемников… и отвергнутых любовников.

– Значит, она убила себя? Намеренно?

Баз закрывает глаза и роняет голову, нависая над книгой. Мне хочется как-нибудь утешить его, но вряд ли тебя может утешить твой злейший враг.

Если только не… Черт возьми, я ему не злейший враг, так?! Вот пекло!

Я по-прежнему стою рядом с Базом, а потом слегка толкаю его в плечо – такая попытка утешить – и тянусь к книге. Читаю с того момента, где он закончил:

– «Ее пятилетний сын Тиранус Бэзилтон был потрясен, но не ранен. Его отец Малькольм Гримм забрал мальчика в семейное имение в Гемпшире для восстановления. На момент написания статьи созвано чрезвычайное совещание Ковена, чтобы обсудить нападение на Уотфорд, обострение ситуации с темными существами и назначение временного директора. Многие призывают закрыть школу, пока не завершится борьба с темными существами, а также есть предложения присоединиться к проекту американцев и скандинавов по посещению нашими детьми школ нормалов». Насчет этого есть еще статьи, – говорю я, – про то, что делать с Уотфордом. Я прочитал репортажи за несколько месяцев. Куча совещаний, дебатов, передовиц. А в феврале Маг стал руководителем.

Баз смотрит куда-то в пустоту. Волосы закрывают ему глаза, руки скрещены, он держит себя за локти. Я вновь пробую утешающий жест – на этот раз кладу руку ему на плечо.

– Ничего страшного, – говорю я.

Баз смеется, точно отрывисто лает:

– Все, что угодно, только не это.

– Да нет же. Ничего страшного, если ты не в порядке. То, что ты чувствуешь, нормально.

Он поднимается, стряхивая мою руку:

– Значит, так тебе говорят друзья, когда ты подрываешь очередной участок школьной территории? Знай, они тебе врут. Ничего не в порядке. И не будет. Пока твои срывы были предвестниками еще более страшных событий. И тогда ты не будешь в порядке, Сноу, так ведь?

Я чувствую, как мою спину и плечи заливает краской, и отхожу от База, стараясь успокоиться:

– Речь не обо мне.

– Я бы так не сказал, – фыркает он, – но раньше я ошибался. Речь всегда идет о тебе.

Бросаю книгу на стол и направляюсь к двери. Следовало догадаться, что это не сработает. Баз неисправимый мерзавец, даже когда совершенно несчастен.

– Я думала, ты занимаешься, – говорит Пенелопа.

Она поставила на обеденный стол ноутбук и разложила вокруг себя бумаги. Рядом стоит чайник, но чай, скорее всего, уже остыл.

Я кладу руку на чайник и говорю:

– «Некоторые любят погорячее!» – Слышу, как закипает вода, и от крышки вниз бежит тонкая как волосок трещинка. – Я помогал Базу, но уже закончил. Насовсем.

Пока я наливаю чай, Пенелопа, сморщив носик, смотрит на треснутый чайник. Могу догадаться, о чем она думает: «Этого не должно было произойти». Потом она поднимает голову и морщит нос в мою сторону:

– Ты помогал Базу?

– Да. Я совершил ошибку. – Я сажусь и отхлебываю чай, обжигая язык.

– Зачем тебе помогать Базу?

– Долгая история.

– Саймон, в моем распоряжении уйма времени.

В этот момент мы слышим первый крик. Я поднимаюсь, опрокидывая стол и нанося более существенный ущерб чайнику.

Со двора в столовую бегут дети. Все они кричат. Я хватаю пробегающую мимо меня первогодку, практически поднимая ее в воздух:

– Что случилось?

– Дракон! – кричит она. – Тоскливиус послал дракона!

Меч тотчас же оказывается в моей руке, я бегу к двери. Пенни не отстает.

Во дворе пусто, но возле фонтана остался след от огня, а под ногами – полоска выжженной земли. Я ощущаю в воздухе присутствие Тоскливиуса: то опустошающее тянущее чувство, сухость и зуд. Сейчас почти все уотфордские студенты способны распознать это ощущение: оно почти как сирена.

Я бегу сквозь первые и вторые ворота. Не успеваю я выйти на подъемный мост, как под аркой меня сбивает с ног волна жара. Передо мной стена опаляющего дыхания. Я закрываю лицо рукой и чувствую, как Пенни тянет меня за рубашку сзади. Она заносит ладонь с кольцом над моим плечом:

– «Не тронь!»

– Что это такое? – кричу я.

– Защитное заклинание. Но оно не сработает, если дракон не знает песни.

– Откуда дракону знать песню?

– Саймон, я делаю, что могу!

– Я даже не вижу его! – кричу я. – А ты?

Зато я слышу, как хлопают его крылья. Река пламени изливается на Поляну, и я смотрю наверх – чудовище устремляется на нас. Он похож на красного тираннозавра Рекса с желтыми кошачьими глазами и огромными и упругими красными крыльями.

За моей спиной Пенни по-прежнему накладывает заклинания, чтобы опустить существо на землю.

– А что мы станем делать с ним на земле? – спрашиваю я.

– Постараемся избежать бомбардировки огнем!

Пытаюсь вспомнить прошлый раз, когда сражался с драконом, но тогда мне было одиннадцать и, кажется, я просто взорвал его. «Подлети поближе, – думаю я, глядя на монстра, – чтобы я мог взорвать тебя».

Дракон извивается в воздухе, не атакуя нас пламенем, и на минуту мне кажется, что у Пенни сработало какое-то заклинание. Но потом я вижу цель чудовища – группу детей, курса с третьего, которые припали к земле под тисовым деревом.

Вместе с ними мисс Поссибелф – накладывает заклинания на дракона с помощью своей трости. Я бегу к дереву, доставая палочку из заднего кармана, и как можно громче кричу дракону: «Прошу внимания!»

В эти слова я вкладываю всю силу своей магии.

Дракон останавливается взглянуть на меня и на мгновение зависает в воздухе, будто его поставили на паузу, потом запрокидывает голову и мчится в моем направлении.

– Вот черт! – восклицает Пенелопа. Она стоит в нескольких шагах от меня и тянется к школе, а не к дракону, выкрикивая: – «Здесь не на что смотреть!»

– Что ты делаешь? – кричу я, уходя вправо, чтобы увести дракона подальше от зданий.

– Твое заклинание с вниманием сработало на всех! – говорит Пенни. – Все мчатся сюда поглазеть! «Здесь не на что смотреть!» – повторяет она в сторону ворот. – «Отставить!»

Я оборачиваюсь и вижу детей, стоящих на подъемном мосту или бегущих к краю крепостной стены. Дракон вновь ныряет вниз, а я бегу ему навстречу. Над моей головой проносится извилистая полоска огня. Я падаю в самый последний момент и перекатываюсь – зубы монстра взрыхляют землю совсем рядом со мной.

Чудовище поднимается, фыркает, скорее всего, от ярости, потом кидается ко мне, распахивая челюсть. Я целюсь мечом ему в шею, и лезвие застревает там. Дракон вновь встает на дыбы, и я взлетаю вместе с ним – держусь за меч, уперевшись коленями в шею зверя, под самой челюстью, и использую силу инерции, чтобы добраться до головы.

Так-то лучше. Теперь я просто могу придушить его.

Дракон пытается сбросить меня, я же хочу выдернуть меч из его плоти, чтобы нанести новый удар, но вдруг слышу, как Баз выкрикивает мое имя. Поднимаю взгляд. Баз бежит вдоль крепостной стены.

Наверняка он наложил заклинание на свой голос, чтобы тот долетел до моих ушей. Может, «Слушайте, слушайте», у меня оно никогда не получалось.

– Саймон, – кричит Баз, – не навреди ему!

Не навредить? Что за ерунда. Я вновь дергаю меч.

– Саймон! – вновь кричит Баз. – Прекрати! Драконы не темные существа!

Он подбегает к краю стены, но, вместо того чтобы остановиться, залетает на нее и прыгает дальше, зависая над крепостным рвом. Он только что на бегу спрыгнул со здания! И не упал! Он парит надо рвом и приземляется на противоположной стороне. Я еще не видел ничего более прекрасного.

Должно быть, дракон не менее очарован, поскольку перестает сражаться со мной и следит за Базом.

Теперь зверь бьет крыльями не так яростно. Он лениво разваливается в воздухе, слегка снижаясь в направлении База и изрыгая комочки пламени.

Баз бежит к нам, потом встает, широко расставив ноги, и заносит палочку в воздух.

– Баз! – кричу я. – Нет! Ты же можешь сгореть!

– Как и все! – кричит он в ответ.

– Баз!

Но он уже навел палочку на дракона и произносит заклинание: «Божья коровка, полети на небо, принеси нам хлеба, черного и белого, только не горелого».

Первая строчка – это распространенное заклинание против насекомых, мышей и прочих вредителей. Но Баз не замолкает. Он пытается воспроизвести весь стишок. Будто он сам Гудини.

– «Божья коровка, полети на небо, там твои детки кушают котлетки. А собакам не дают, только сами достают».

В нашем мире нет ничего могущественнее потешек – фраз, которые людьми запоминаются в детстве и остаются в памяти на всю жизнь. Могущественный маг может развернуть армию, прочитав «Шалтая-Балтая».

– «Божья коровка, полети на небо, там твои детки кушают котлетки».

Дракон не улетает домой, а как загипнотизированный слушает База. Опускается перед ним и мотает головой. Теперь хватит одного огненного вздоха, чтобы уничтожить База.

Но тот не отступает:

– «А собакам не дают, только сами достают».

Я сползаю с шеи чудища, при падении выдергивая меч.

– «Божья коровка, полети на небо»…

Интересно, почему никто ему не поможет? Поворачиваюсь и вижу, что все студенты и учителя стоят возле окон или на крепостной стене. Они по-прежнему за всем наблюдают, как я им и приказал. Даже Пенни поддалась моему заклинанию. А может, она, под стать мне, ошарашена. Баз не замолкает.

– «Там твои детки кушают конфетки»…

Дракон смотрит через плечо и, возможно, думает, не взбрыкнуть ли ему. Но потом раздраженно топает и расправляет крылья.

Голос База становится громче. На его лбу и у линии роста волос выступает пот, ладонь дрожит.

Я хочу помочь, но, скорее всего, просто испорчу его заклинание. Подумываю нанести дракону сокрушительный удар, пока зверь отвлекся, но Баз же просил меня остановиться. Двигаясь медленно, я захожу ему за спину.

Дракон трясет головой и снова поворачивается. Может, он в самом деле хочет улететь. Хочет, чтобы заклинание сработало.

– «Божья коровка, полети на небо»…

Теперь у База дрожит вся рука.

Я кладу ладонь ему на плечо, будто поддерживая его. А потом делаю то, чего раньше никогда не делал и чего никогда бы не попробовал с тем, кому боюсь навредить.

Я делюсь с ним силой.

Отдаю Базу часть магии, которая всегда пытается вырваться из меня.

Его рука выпрямляется, как прут, а голос становится громче посреди фразы «полети на небо!».

Крылья дракона дрожат, зверь кренится назад.

Я добавляю еще магии. Волнуюсь, что переборщил, но Баз не падает и не пригибается к земле. Его плечи, крепкие как камень, даже не шелохнулись под моей ладонью.

– «Божья коровка, полети на небо!» – громогласно говорит он.

Дракон отчаянно хлопает крыльями и взмывает в воздух, как самолет, улетающий задним ходом.

Я прекращаю прибавлять магии и закрываю глаза, позволяя Базу взять столько, сколько нужно. Не хочу перестараться и взорвать его, как гранату.

Когда я вновь открываю глаза, дракон превращается в красную точку на небосклоне, а со стены доносятся аплодисменты.

– «Отставить!» – кричит Баз, направляя палочку на школу.

Толпа зевак понемногу рассеивается. Потом Баз отступает, сбрасывая мою руку с плеча, и поворачивается ко мне лицом.

Он смотрит на меня так, будто я какой-то урод. В чем мы и так не сомневались. Его правая бровь так сильно изогнута, что кажется, будто она живет отдельно от глаза.

– Почему ты помог мне? – спрашиваю я.

– Перемирие, – отвечает он с встревоженным видом. Потом качает головой, в точности как дракон, когда тот пытался сбросить с себя чары База. – Как бы там ни было, я тебе не помогал.

Он поднимает руку и трет загривок:

– Я помогал дракону. Ты бы его убил.

– Зверь напал на школу.

– Не по собственной воле. Драконы не нападают, если им не угрожают. К тому же они не водятся в этой части Англии.

В меня врезается Пенелопа, словно сошедший с рельс поезд, хватает за руку и кладет ее себе на плечо:

– Покажи мне! Включай электричество.

Я вырываюсь:

– Что?

Она снова берет меня за руку:

– Я видела, что сейчас произошло. – Пенни опять кладет мою ладонь себе на плечо. – Когда ты этому научился?

– Прекрати! – говорю я серьезным голосом, ведь нас могут услышать, ведь на Поляне полно детей, все разглядывают следы от огня и в целом ведут себя как люди, которым только что удалось избежать смерти. – Я лишь оказал ему моральную поддержку.

– Отличная работа, джентльмены! – Мисс Поссибелф стоит рядом с нами: я даже не заметил, когда она подошла. – Мне не часто доводилось слышать такую сильную и акцентированную потешку, мистер Питч, и никогда я не попадала в ситуацию, где она была бы так необходима.

Баз скромно, но расчетливо склоняет голову. Его волосы падают вперед.

– Мистер Сноу, – вновь подает голос учительница и поворачивается ко мне, – возможно, вам следует предоставить отчет директору по его возвращении. И на этой неделе по ораторскому искусству мы поработаем над сдержанностью.

Я опускаю голову:

– Да, мисс.

– Отставить, – говорит она без всякой магии.

Пенелопа вновь кладет мою руку себе на плечо, но я сбрасываю ее. Когда я поворачиваюсь к замку, то вижу Агату – с крепостной стены за нами наблюдает единственная неподвижная фигура.