20: Рекламный трюк

Когда Элиаш прибыл на остров Ванкувер, он уже несколько часов не подключался к датчикам Паладин. Она не предлагала ему никаких видео или аудиофайлов, сделанных после допроса Бобби и до обнаружения сервера «Лицо со шрамом» в университете Саскатуна. Элиаш мог бы конфисковать ее воспоминания и приобщить их к отчету, который он отправил с острова, но он этого не сделал.

В лагере «Тунис» группа агентов анализировала данные, полученные из Ванкувера и Вегаса, а посредник МКС тем временем пил крепкий кофе из крошечных чашечек. Элиаш запросил немедленный рейс в Саскатун, но Клык ответил, что группе нужно время для того, чтобы оценить обстановку. Паладин и Элиаш останутся на базе, по крайней мере, на сутки, а может, и больше.

Элиашу временно выделили койку, а Паладин приказали оставаться вместе с ним. Койка находилась в экранированной комнате; это было сделано для того, чтобы отрезать солдат от развлечений, которые предлагает сеть. Это также означало, что никто не будет за ними следить.

Внезапно Элиаш захотел пообщаться. Он рассказал Паладин про Вегас, описал наполненный ароматами переулок, где находились магазины «Импортные товары» и «Алисы». Он сказал, что бросил службу в полиции Вегаса, чтобы найти более чистую работу – такую, в которой нет «серых зон», нет полулегальных уловок, позволяющих преступникам заключать контракты между детьми и скользкими типами.

Дело было не в том, что он бежал от возможности предотвращать преступления, связанные с собственностью, ведь теперь он мог помогать людям еще более эффективно. Нарушение прав собственности всегда было противозаконным деянием, и никто в МКС не станет ему мешать устраивать налеты на злодеев, если они занимаются пиратством. Ему больше не нужно мириться с тем, что преступления совершаются в открытую, безнаказанно, и жертвы больше не будут обвиняюще смотреть на его форму. Когда дело касалось интеллектуальной собственности, правосудие было простым и ясным.

Паладин села на койку рядом с Элиашем. Она не не стала ничего ему рассказывать: ей нужно было проанализировать результаты работы. Она развернула проекцию карты Саскатуна на уровне глаз Элиаша. Город, окруженный огромными, управляемыми со спутника фермами, рассекала широкая, извилистая река. В центре города находился университет, отмеченный красным значком. Паладин увеличила здания университетского городка, похожие на рассыпавшиеся кирпичи. Их окружали коричневые ряды сельскохозяйственных лабораторий, в которых работали роботы.

– Нам нужно разработать стратегию, – сказала Паладин. – Очень вероятно, что Джек уже скрылась, но мне кажется, что кто-то в «Свободной лаборатории» знает, куда она отправилась.

Она указала на здание в южной части городка. Оно развернулось в слова «СВОБОДНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ»; они растворились, превратившись в план этажа. Выходов из здания было только два.

– Мы, разумеется, начнем с Криша Патела, профессора, который сотрудничал с «Желчными таблетками», а сейчас руководит «Свободной лабораторией». Я предлагаю прежде всего заглянуть в сеть лаборатории и постараться найти «Лицо со шрамом». Мы приедем на место приблизительно в 2300, так что лаборатория, скорее всего, будет пустой. Возможно, нам удастся добыть достаточно информации, и поэтому даже не придется сообщать Пателу о нашем визите.

Элиаш одобрительно хмыкнул, устроился поудобнее на койке и закрыл глаза.

Паладин обнаружила, что ей по-прежнему тяжело бороться с желанием задавать вопросы.

– Элиаш, ты сказал, что мой ключ автономии временный. Ты не знаешь, сколько он будет действовать?

Человек снова сел, и Паладин распознала на его лице выражение чувства вины.

– Разве это не становится известно автоматически? Я думал, это какая-то программа, которую ты запускаешь.

– Это не программа, – ответила она. – Это больше похоже на пароль, который дает доступ к программам.

– Ли не сказал тебе, когда закончится срок действия ключа? – Выражение замешательства на лице Элиаша сменилось тревогой. – С тобой все нормально? Говорят, после получения автономии у роботов начинаются проблемы.

– Пока все в порядке. Я просто хочу знать, когда… – Паладин неожиданно умолкла. Когда что? Когда она перестанет ощущать необходимость задавать вопросы? Когда она перестанет рисковать – как с теми роботами в Ванкувере? Элиаш ждал, когда она договорит. – …когда это закончится, – наконец сказала она.

Внезапно у Элиаша подскочило давление; электрические сигналы на поверхности его мозга свидетельствовали о страхе.

– Теперь, когда ты стала автономной, ты сожалеешь о том, что мы сделали? – Его вопрос казался неоднозначным – до тех пор, пока он не наклонился и не положил ладони на закрытые щитками волокна ее колен. – Ты по-прежнему чувствуешь то же самое?

У Паладин было много вопросов. Что, по его мнению, она чувствовала? Зачем ему знать это? Чувствует ли он то же самое? Но она молчала. Излишние вопросы лишь осложняли дело.

– Ключ автономности не изменил моих чувств, – ответила она.

– Я так рад, – прошептал он, и с его кожи во все стороны полетели электрические заряды. – Когда я был в Вегасе, все время думал о тебе.

– Я тоже думала о тебе. – Своей правой рукой Паладин почувствовала вкус соли и крови.

– Наверное, твои чувства исходят от тебя настоящей, вот отсюда. – Он прикоснулся к броне над ее мозгом. – Вот почему на них не влияют программы автономности.

Паладин решила не повторять, что автономия – это ключ, а не программа и что мозг никак не связан с ее желаниями. Стены базы вокруг них дрожали от ветра, прилетевшего с Тихого океана.

– Включи тот файл еще раз, – шепнул ей Элиаш, легко прижав к ней руку. Она тоже этого хотела.

На следующее утро Паладин во второй раз почувствовала всплеск уровня окситоцина в крови Элиаша. Она обнимала Элиаша, а его оружие лежало в невесомой и почти невидимой сетке периметра на полу. Целый день человек отсыпался, а затем они вылетели в прерии на поиски Джек.

Мед дописывала раздел «Методы» своей статьи о «закьюити». Тризед смотрел фильм на планшете. Криш в противоположном конце лаборатории переписывал их пресс-релиз о том, как «Закси» нарушила международное право. Внезапно все это стало неважно.

Прибор для секвенирования с лязгом упал на пол, когда Мед резко выпрямилась и с нечеловеческой скоростью встала. Это было похоже на спецэффект в кино.

– Немедленно уходи! – шепнула она, врезаясь в Тризеда. Через несколько секунд она чуть ли не на руках отнесла его к черному ходу, который обычно использовался только для выноса мусора. – Уходи! Прячься!

Тризед не услышал паники в голосе робота, но понял, что ему грозит опасность. Не оглядываясь, он выбежал за дверь. Мед повернулась к Кришу, который уставился на нее, раскрыв рот.

Впервые в своей жизни Мед почувствовала, как программа делает выбор за нее. Как только она увидела робота МКС в сети «Свободной лаборатории», она перестала быть исследователем и включила основной режим защиты. Ученые из Анкориджа, несомненно, сказали бы, что ответ «дерись или беги» не был столь уж рефлекторным. Сначала она поняла, что рядом находятся бот и агент МКС; затем она заключила, что они ищут информацию, связанную с Джек. Это означало, что их, скорее всего, не заботит то, выживет ли здесь кто-нибудь.

Странные мысли и рефлексы ошеломили ее. Лаборатории, как и людям в ней, угрожала опасность, и Мед была готова сражаться до последней капли крови, чтобы отбить нападение. Ей показалось, что у нее нет выбора, но это, конечно, было не так. Она могла сбежать. Но она решила остаться.

Мед почувствовала, как робот открывает плохо закодированные замки на двери лаборатории, и сделала сальто по комнате. Ее халат при этом разошелся по шву на спине. Когда бронированный робот и агент ворвались в комнату, Мед уже закрыла Криша своим телом. Агент выстрелил тремя шприцами, в которых, возможно, были транки или гипнотики. Мед поймала их в воздухе. Колпачки лопнули, и содержимое шприцев – молекулы, которые нарушили бы сигнальные пути в коре мозга, попали в небольшие разрывы ее кожи.

– Препараты на нее не подействуют, – сказал бот, который теперь стоял лицом к ней. – Она – робот.

Мед знала эту модель: стандартный боевой робот, отдаленно похожий на человека, сильно модифицированный. Одной из модификаций был человеческий мозг – он, вероятнее всего, использовался для распознавания лиц. А одна из рук робота, похоже, была набита датчиками с высоким уровнем чувствительности. Все тело робота сияло от готового к бою оружия.

Робот подал сигнал Мед по открытому каналу.

Я Паладин. Ты неизвестный. Вот мои данные. Нам нужна информация о пирате по имени Джудит Чен. Она называет себя «Джек». Она – террористка, она уже убила сотни людей с помощью пиратских препаратов. У нас есть веские основания полагать, что она была здесь на прошлой неделе. Конец передачи данных.

К сообщению были прикреплены удостоверения Паладин и Элиаша с корректными подписями. В том, что это действительно агенты МКС, не оставалось никаких сомнений.

Я Медея Коэн. Ты Паладин. Вот мои данные. У меня нет информации для тебя. Конец передачи данных.

Для людей она сказала:

– Я только что видела их удостоверения. Они – агенты МКС.

– Чем могу помочь, друзья? – спросил Криш, все еще прячась за роботом. – Я с радостью побеседую с вами, если вы прекратите в нас стрелять.

Элиаш вышел вперед. Его лицо и голос излучали спокойствие.

– Я Элиаш Войчик, агент МКС Африканской Федерации. Я просто хочу поговорить о вашей подруге Джек. У нас есть доказательства того, что она была здесь – возможно, вместе с беглецом.

– Вы наверняка знаете, что мы с Джек были очень близки, – рассудительно сказал Криш, выходя из-за Мед. Он тоже изменил тон голоса так, чтобы тот казался спокойным. Оба человека привыкли участвовать в подобных разговорах. – Но вы, возможно, знаете и о том, что я не видел ее уже более двадцати пяти лет – с тех пор как она перестала работать здесь и переехала в Федерацию.

– Мы знаем, что она отправила данные о пиратских препаратах Бобби Бронеру через сервер под названием «Лицо со шрамом», который находится здесь, в университете.

– Я установила, что этот сервер находится здесь, в вашей лаборатории, – добавила Паладин.

– Вы по-прежнему придерживаетесь версии о том, что не видели Джек двадцать пять лет? – спросил Элиаш таким тоном, словно они беседовали о погоде.

– Я не контролирую то, кто отправляет данные через серверы лаборатории, – тем же тоном ответил Криш. – Университетская сеть открыта для всех.

Мед наблюдала за этим разговором и по сигналам в микроволновом диапазоне поняла, что Паладин подключается к установленным в лаборатории камерам. По их картинке никто не сможет понять, что сейчас произойдет в лаборатории. Мед начала сбрасывать видеосигнал со своих датчиков в крошечный запасной диск в ее груди, защищенный от электромагнитных волн, радиации и огня.

– Наши предположения о том, что Джек направлялась сюда, также основываются на дневниковых записях в «Мемленде» ее друга Тризеда.

Мед охватили ярость и печаль. Она поняла, что их выдал дневник Тризеда – Мальчика-Раба. Агенты, похоже, ничего не знали о проекте «Реткон», но, судя по скорости, с которой Паладин прочесывала их сеть, этот пробел, скорее всего, скоро будет ликвидирован. И это лишь усилит их вину.

Уровень тревоги Мед усилился, когда она поискала в сети имя «Бобби Бронер» и обнаружила, что оно принадлежало – по крайней мере, в одном случае – профессору, которого два дня назад убили в его лаборатории. Карточные долги – так говорилось в новостной заметке. Мед была вынуждена предположить, что агенты не остановятся ни перед чем, лишь бы выяснить, где находится Джек.

Оставался только один вариант: добраться до людного места, где их не убьют на глазах у всех. Даже если их арестуют, это произойдет при свидетелях. Возможно, это их и не защитит, но в этом случае их шансы выше, чем если они останутся здесь. В паре кварталов отсюда находился студенческий бар. Там всегда полно народу, даже сейчас, ночью.

Действуй быстро. Отвлеки внимание нападающих. Убеги. Мед сжала в кулаке молекулярный регулятор, который хранила в кармане.

– Вы же не будете возражать, если мы тут все осмотрим, – сказал Элиаш.

Мед следила за большим пальцем агента, которым он выбирал параметры оружия.

Криш гордился тем, что умеет потянуть время в подобных ситуациях.

– Мне хотелось бы увидеть ваш ордер. Вы не имеете права обыскивать лабораторию, не доказав, что обеспечили судебный надзор.

– Я сам могу выписывать себе ордера, – ответил Элиаш. – И в данном случае он у меня есть. Вы найдете его в своих входящих сообщениях.

Мед приняла решение. Оборона не относилась к ее области специализации, но она надеялась, что ее стратегия выиграет немного времени для Криша.

– Беги, Криш! – закричала она. – Беги туда, где много людей, пока тебя не задержали!

Мед начала действовать; ее тело расплылось от высокой скорости; порванный халат развевался позади нее, словно крылья. Она бросилась на боевого робота. Луч ее регулятора был настроен на то, чтобы плавить металлические сплавы. Пока она летела вперед, он разъедал ее правую руку, рисуя в воздухе сияющую красную полосу.

Оборонительная стойка и щит периметра не помешали кулаку Мед соприкоснуться с панцирем Паладин. Плавящиеся пальцы Мед, все еще сжимающие регулятор, погрузились в броню Паладин со скоростью сорок пять километров в час. Менее чем за секунду устройство разрушило слои брони и прошло через небольшое количество спинномозговой жидкости. К тому моменту, когда щит Паладин поразил систему Мед мощным и, вероятно, фатальным электромагнитным импульсом, ее рука уже по локоть ушла в полость, где находился мозг Паладин.

Беловато-серая слизь потекла из раны Паладин, собираясь в лужу на полу, вместе с полосками кожи. Импульс вырубил Мед, и она упала у ног Паладин.

Криш, потрясенный, застыл на месте. Только когда робот согнулся, зажимая дыру в животе, ученый понял, что должен выбраться из лаборатории. Он повернулся, чтобы броситься прочь, и тут услышал рев Элиаша.

Что-то укололо Криша в шею. Он понял, что Элиаш выстрелил в него шприцем. Все вокруг стало ярким, словно во время галлюцинации. Его сердце забилось быстрее – от удовольствия или страха. Чем они его накачали? У него вдруг заболело лицо, но затем он сообразил, что упал на пол и поранил щеку. Еще одна волна удовольствия или боли потрясла его, и он отстраненно увидел, как Паладин ломает руку Мед пополам. Он должен что-то сделать. Рука Мед была влажной и сломанной. Это рука или что-то еще? Он подумал про Джек и заплакал.

Когда Элиаш усадил Криша на стул и дал ему пощечину, чтобы привести в чувство, то заметил, что кровь на лице ученого смешалась со слезами. Работать с ним будет легко.

Элиаш негромко задавал вопросы, Криш лепетал ответы, а Паладин тем временем создала в фабрикаторе кусок панциря, чтобы закрыть дыру напротив ее разрушенного мозга. В трех метрах от них лежала Мед. Глаза Мед по-прежнему были открыты, и ее камеры тупо записывали картинку на крошечный, защищенный диск в ее груди.

Жесткая перезагрузка, затем инициализация, затем еще одна. После определенного момента эти автоматизированные события уже могли сойти за сознательное состояние. Видеодатчики Мед включились, и она увидела свою оторванную и частично расплавленную правую руку, лежащую в высыхающей луже из мозгов. Она еще никогда в жизни не испытывала такой боли, хотя теперь, в режиме восстановления ее муки уменьшались. Ее тело в основном не пострадало, если не считать того, что вместо руки у нее теперь была культя. Мед ощутила, что серводвигатели ее ног и оставшейся руки в норме.

Мед села и подключилась к местной сети. Прошло два часа с тех пор, как Паладин вырубила ее электромагнитным импульсом и она начала медленный процесс восстановления данных из защищенного архива. Ее противников нигде не было видно. Где Криш? Она загрузила видео, снятое за последние два часа. Затем она попыталась встать, но ее ноги разъехались, оставляя следы в коричневой, наполовину застывшей крови на полу. Мед поняла, что эта кровь – ее собственная, она вытекла из мягкого слоя ткани, покрывавшего ее эндоскелет.

Невозможность подняться оказалась наименьшей из ее проблем. Видеозаписи и прочие данные, полученные в реальном времени, указывали на то, что план Мед провалился. Она просмотрела – со скоростью в двадцать раз больше обычной – видеозапись того, как Элиаш допрашивал Криша. Сейчас в нескольких метрах от нее находилось то, что осталось от сцены допроса: Криш, обмякший на лабораторном столе. Его тело излучало очень мало тепла.

Мед, прихрамывая, подошла к человеку. Именно он нанял ее для работы над проектом, который «большая фарма» хотела задушить. Судя по температуре его тела, Криш умер более часа назад – возможно, от отказа внутренних органов, связанных с передозировкой препаратов. Но это мог подтвердить только анализ крови. У Криша были небольшие повреждения на лице, но ничто не указывало на то, что его забили до смерти. Существовала весьма небольшая вероятность того, что агент хотел не убить Криша, а просто сделать его внушаемым.

Судя по тому, что она слышала, они ввели ему невероятно мощный препарат. Криш твердил какой-то бред, и – под влиянием намеков Элиаша – ему казалось, что Джек находится здесь, в этой комнате.

– Где бы спряталась Джек? Куда бы она отправилась? – бубнил Элиаш снова и снова.

Наконец, Криш начал отрубаться – возможно, сердце стало отказывать, и ему уже не хватало кислорода. Он жестом подозвал Элиаша. Агент опустился на колени рядом с умирающим, и они оба появились в кадре.

– Джек, мне так жаль, – пробормотал Криш, всхлипывая. – Мне так жаль. – Он заглянул в глаза Элиаша, нежно заключил его лицо в свои ладони, словно любовник, а затем наклонился и шепнул ему что-то. Затем он поцеловал агента в губы. – Пожалуйста, береги себя, – вздохнул он и потерял сознание.

Элиаш подхватил Криша и усадил его у лабораторного стола – именно там, где он находился сейчас.

– Ты слышала, что он сказал? – спросил Элиаш у Паладин за пределами кадра.

– Да, – ответила Паладин. – Кроме того, в сети университета я нашла несколько документов. Они позволяют предположить, где именно в Муз-Джо находится ее убежище.

– Идем, – сказал Элиаш, когда в кадре появилась Паладин.

Дыру, которую Мед пробила в панцире Паладин, закрывал наспех распечатанный квадрат из углеволокна. Гнев и чувство удовлетворения отвлекли Мед, и поэтому она отметила, но не проанализировала значение мощной вспышки тепла, которая осветила тело Элиаша, когда он коснулся руки робота.

Мед отправила сообщение Тризеду и начала искать в университетской сети связь между Джек и Муз-Джо.

Я в сарае, ответил Тризед со своего мобильника. С коровами. Ты в порядке?

В ходе совместного проекта между департаментами синбио и животноводства приблизительно в миле от «Свободной лаборатории» появился теплый, пахнущий овсом сарай. В нем жили коровы, молоко которых было насыщено различными антибактериальными и антивирусными средствами. Мед любила приходить туда, чтобы скрыться от людей.

В ходе поисков в сети она кое-что обнаружила – скорее всего, те же данные, что и Паладин. Более тридцати лет назад департамент археологии предлагал летнюю программу занятий, связанных с раскопками тоннелей контрабандистов в Муз-Джо. В этих раскопках принимала участие студентка по имени Джудит Чен. Впоследствии раскопки были остановлены, но вход в них сохранился – он находился на складе, в подвале нового многоквартирного дома. Это хорошее место для убежища, ведь всю деятельность и расход энергии Джек маскировали люди, жившие наверху.

Мед ответила на сообщение Тризеда:

Агенты ушли. Я слегка повреждена. Нам нужно НЕМЕДЛЕННО добраться до Муз-Джо.

Иду. Можем взять машину лаборатории.

Пока Мед запускала машину и ждала Тризеда, она отправила сообщение Джек, используя протоколы связи, о которых они условились менее недели назад. Затем с помощью регулятора она подрезала и прижгла рваные края ткани на своей культе. С ремонтом конечности придется подождать.