12: Сеть контактов

На закате каждая поверхность в старом городе продолжала излучать тепло. Однако в кафе, покрытом слоем светоотражающей краски, было прохладно, а система водяного охлаждения воздуха не давала посетителям потеть. Элиаш заказал ароматный улун, подойдя к длинной стойке бара, сделанной из полированного дерева и украшенной мавританским узором из проникающих друг в друга многоугольников. Сквозь тусклые серые окна виднелся крошечный, закрытый навесами переулок – один из многих извилистых переулков самого старого района Касабланки. На противоположной стороне улицы арочный проход, выложенный голубой плиткой, вел в едва различимый дворик. В соседнем дворе женщина наполняла кувшины водой из фонтана; его изящно уложенные камни относились к эпохе, когда здесь находилась страна под названием Марокко. Теперь Касабланка была одним из ключевых портов Африканской Федерации, и международный капитал тек в нее рекой.

Рядом с осыпающейся стеной многоквартирного дома какой-то мальчик выложил товары на продажу: длинных, похожих на стрелы рыб на тележке и клетку с жужжащими дешевыми беспилотниками-наблюдателями.

По улицам старого города потекла толпа людей, вышедших с работы. Их извергли из себя маршрутки с кондиционерами, каждые пять минут отправлявшиеся из «Парка биотехнологий». Деловые костюмы выделяли этих людей среди местных. Некоторые были одеты в безупречно белые дешдаши или украшенные вышивкой кафтаны поверх хаки; некоторые носили на голове цветные хиджабы или «хвосты» сари на плечах. На некоторых были джинсы и сорочки, произведенные в Зоне, а кто-то придерживался ретро-стиля, выбрав для себя легкий полотняный европейский костюм. Все болтали друг с другом или по сети с помощью наушников, очков-дисплеев, периметров, имплантов и специализированных невидимых устройств.

Многие из них зайдут в одно из нескольких десятков тайных кафе, созданных в пражском стиле. Они появились здесь более шестидесяти лет назад – после коллапса, произошедшего в конце XXI века, в ходе которого население и сельское хозяйство сильно пострадали от различных болезней. После этого недавно образованная Африканская Федерация опубликовала в своей столице Йоханнесбурге десятилетний план. Правительство обещало тремстам миллионам жителей создать самую высокотехнологичную аграрную экономику в мире.

Радикальный реформаторский закон позволил правительству Федерации превратить практически весь континент в особую экономическую зону, где никак не ограничивались исследования в области сельского хозяйства. Компании из Еврозоны и Азиатского Союза устремились в космополитичные города Федерации, чтобы изучать трансгенных животных, которые синтезировали лекарственные препараты, синтетические быстрорастущие организмы, метагенетическую инженерию почвенно-растительного слоя и методы внеземного сельского хозяйства для экспорта в колонии Луны и Марса. Другие экономические коалиции признали недавние открытия в молекулярной инженерии небезопасными и этически сомнительными. Но не Африканская Федерация.

Среди наиболее успешных компаний, которые появились в результате этой анархии, были группы, основанные инженерами из Праги, Будапешта и Таллина. Эти компании привлекали людей из центральной Еврозоны, а с ними прибыла культура тайных кафе: прохладных, темных, маленьких комнат без вывесок, где клиенты должны быть знакомы с вышибалой или шепнуть ему пароль. Обычно «секрет» был просто бессмысленной формальностью. Можно было узнать пароли в сети или познакомиться с вышибалой, переслав ему немного криптовалюты. Эти особенности быстро стали частью культуры кафе, которая существовала в старом городе уже несколько столетий.

И все же некоторые из этих заведений оберегали свои секреты очень тщательно. Паладин сейчас стоял в одном из них, анализируя летучие вещества, которые выделялись из десятков разновидностей чайного листа, высушенного и заваренного в воде строго определенной температуры. Пароль они получили от тайного агента МКС. Все знали, что здесь бывают хакеры и пираты, однако Паладин не мог отличить посетителей от потока бизнесменов за пределами кафе. Наверное, именно поэтому Элиаш поручил ему в течение нескольких часов выполнять это упражнение из области агентурной разведки. Боту следовало отточить навыки общения, и идеальным местом для этого было кафе, где они пытались познакомиться с максимальным количеством людей.

Элиаш подтолкнул Паладина в бок и почти незаметно указал на человека рядом с ним. Заказав чай, человек так сильно нагнулся над стойкой, что Паладин увидел полоску бледной кожи над поясом его брюк. Пришло время опробовать свой гамбит. Предложи людям часть информации о себе, и они наверняка ответят тем же.

– Я здесь впервые, и тут совсем не так, как я ожидал, – сказал Паладин, поворачиваясь к человеку. На лице человека отразилось легкое удивление. Он не ожидал, что с ним кто-то заговорит, и уж тем более огромный робот.

– Да ну? А ты рассчитывал, что здесь наливают углеводороды?

Благодаря датчикам на спине Паладин увидел, как Элиаш закатил глаза. Шутка про роботов, которые просят у бармена налить им углеводородов, устарела сорок лет назад и сейчас звучала очень высокомерно. Но этот человек прожил лишь столько лет, чтобы отрастить крошечные усики, похожие на два темных дефиса посередине лица.

Паладин продолжил, дав себе клятву добиться успеха в ходе этого взаимодействия.

– Я – Комплект, а это Алекси. – Он указал на Элиаша. «Комплект» было очень распространенным именем для роботов-лаборантов.

– Я – Славой. – Человек протянул ему руку и сжал пальцами ладонь Паладина, сделанную из легкого сплава. Анализ крови показал наличие высокого уровня кофеина. Это был хороший признак. Возможно, выброс информации произойдет при минимальном вмешательстве.

Паладин выбрал прием, который, похоже, всегда давал результат.

– Вы откуда?

Под влиянием эйфории, вызванной стимуляторами, Славой рассказал им всю подноготную. Он прибыл откуда-то из центральной части Еврозоны вместе с друзьями модифицировать живые ткани в одном стартапе. Но у компании закончились деньги, и теперь он занимался контролем качества решеток для выращивания мышечных волокон в компаниях, производящих мясо.

– Сейчас работу искать без толку. Все говорят, как легко здесь разбогатеть, но на самом деле это значит, тут легко обнищать, – сказал Славой, печально качая головой.

Паладин наклонил голову в знак симпатии.

– Другие люди говорили нам то же самое, – сымпровизировал он.

Этого оказалось достаточно, чтобы Славой произнес еще одну пламенную речь о разных вакансиях, которые он пытался занять, но не смог – и не по своей вине.

Элиаш прижал теплую руку к нижней части спины Паладина. Робот на самом деле сумел установить связь со Славоем. На мгновение Паладин почувствовал нечто выходящее за пределы обычного запрограммированного удовольствия. Дело было не только в том, что он выполнил задачу и порадовал Элиаша: ему было весело. Импульсивно он послал Элиашу улыбающийся смайлик. В ответ человек стал бесцельно и дружелюбно постукивать большим пальцем по спине робота.

Чайханщик за стойкой бара налил кипяток в высокий, покрытый чеканкой серебряный чайник, набитый листьями мяты. Затем он щелкнул пальцами мальчику в белой накрахмаленной одежде, и тот поставил чайник на поднос с двумя стаканами, а чайханщик тем временем поставил на прилавок перед Славоем тарелку, на которой лежало печенье с кардамоном. Мальчик отнес поднос людям, сидевшим за столиком в углу, а затем сел на низкую табуретку за барной стойкой и стал украдкой поглядывать на темный корпус Паладина.

В кафе вошла большая компания, оживленно спорившая об истории, которая обошла все научные сайты.

– Эти козлы в «Смаксо» не настолько умны, чтобы так сделать, – фыркнул один из пришедших.

– У меня там есть знакомые в исследовательском отделе, и они не тупые, – ответил человек, который вставил себе в череп костные трансплантаты, превратив его в странную рельефную френологическую карту. На ее частях были вытатуированы такие метки, как «секс» и «виски». Он продолжил: – Почему компании не внедрять свои препараты тайком? Их же полмира принимает. Это идеальный механизм управления обществом.

Женщина, лицо которой было скрыто за большим геймерским компьютером, кивнула.

– Конечно, – сказала она. Оставалось неясным, говорила ли она с кем-то по сети или участвовала в разговоре с посетителем кафе.

– Это нелогично, – ответил человек, который заговорил первым. – Если твоя цель – успокоить участников протеста, почему бы не создать вещество, которое оказывает такое воздействие? Препарат, который можно распылить в толпе? Зачем подмешивать в свои препараты то, что нужно активировать с помощью катализатора? Это слишком сложно.

– Возможно, катализатор – это изображение или слово. То, что можно транслировать на большое расстояние. – Человек с модификациями черепа разволновался; его мышцы выстреливали массу электрических импульсов. – Как еще объяснить фотографии встреч между вице-президентом «Смаксо» и министром обороны Зоны Свободной Торговли? Думаешь, они просто разные приколы друг другу рассказывали? Экономические коалиции хотят помешать людям протестовать.

– Я уверен, что «Смаксо» заключает сделки с Зоной, но активация препаратов с помощью слова? Слова, которое заставляет молекулы в крови переключать твой мозг в режим тета-волн? – Это сказал человек с короткой стрижкой и в белой рубашке, которые выдавали в нем служащего корпорации. – Извини, но это неубедительно.

Компания столпилась у барной стойки; их тела создавали теплые барьеры вокруг Паладина и Элиаша. Поры их кожи выделяли пот, возбуждение и переработанные эйфорики.

– У меня есть как раз такой эксплойт.

Компания умолкла, чтобы послушать высокую женщину, локоть которой прижался к руке Паладина. На ее лысой смуглой голове виднелся лишь один небольшой клочок розовых волос. Она была в традиционной рубашке из Еврозоны, из нагрудного кармана которой торчал масс-спектрометр.

– Бактерии, которых активирует звук. Один раз я подмешала их в выпивку и превратила всех посетителей клуба в зомби. Заставила парней танцевать стриптиз, а потом выложила ролик в сеть.

Она была менее возбуждена, чем остальные в ее компании, и незаметно сделанный анализ ее крови показал, что в ее организме нет других препаратов, кроме кофеина. Когда рукав ее рубашки коснулся руки Паладина, он уловил молекулы, связанные с системами очистки воздуха. Прежде чем прийти сюда, она долго пробыла под куполом или под землей.

Группа продолжала внимательно слушать женщину, а она искала в кармане своих хаки какое-то устройство. Позы людей заставляли предположить, что она была «узлом», человеком, который создавал и поддерживал социальные связи. Она находилась в центре компании, она была человеком, которого все знали.

– Уморительный был ролик! – рявкнул человек с френологической картой. – Эпический хак. – Когда он повернулся к женщине и, следовательно, к Паладину, робот заметил, что на гористом регионе над глазами человека выведена надпись «Какого хрена?».

Элиаш, находившийся слева от Паладина, втайне пришел в состояние полной готовности. Славой, зажатый между «социальным узлом» и «Хреном», сгорбился и стал разглядывать тарелку с печеньем. Было очевидно, что он их узнал. Но Паладин не мог решить, то ли Славой пытался спрятаться, то ли, наоборот, привлечь внимание этой компании.

– Черного моим друзьям, пожалуйста, – вежливо сказала женщина бармену.

– Вам как обычно? – спросил он, доставая банку с дорогими сухими листьями.

– Да, спасибо. Мы пойдем туда, вглубь.

– Фрэнки платит! Круто! – Человек в деловом костюме признательно похлопал ее по руке.

– Круто! – отозвалась геймерша. Она подняла свою систему и поставила ее на полоску датчиков, которая опоясывала голову. Ее глаза, абсолютно черные, уставились на Славоя.

– О, привет, – сказала она.

– Привет, Меха, – буркнул Славой, играя со своим стаканом.

Компания двинулась вслед за Фрэнки за занавеску, расшитую бусами, которая висела у одного из концов барной стойки. Меха, теперь оказавшаяся в хвосте, потянула Славоя за рукав.

– Ты как? – спросила она.

– Только что с работы.

– Вы с Промоутером все еще в проекте «Третья рука»?

– Да, но мы все теперь консультируем, просто чтобы свести концы с концами, пока ищем финансирование.

Паладин замерил базовые параметры речи человека. Они указывали на то, что Славой, скорее всего, сейчас лжет.

– Мне пора, но как-нибудь нужно затусовать. Уже сто лет тебя не видела. – Меха наклонилась, чтобы стащить печенье из уменьшающейся горки в миске. Славой напрягся, а затем расслабился: он приготовился заговорить, но потом передумал. – А что ты делаешь сегодня вечером? – Не дожидаясь ответа, она надела на себя свою систему и наклонила голову. – Приходи сегодня на вечеринку у Хокса-2.

Славой нажал на шарнир на своих очках, глядя на ее текст. Его пульс повысился – да, он туда придет.

Паладин стал придумывать способ, как попасть на эту вечеринку вместе с их новым другом. Вечеринки – хорошее место для того, чтобы обзаводиться знакомствами.

По пути к занавеске из бус Меха легко провела пальцами по спине Паладина.

– Симпатичный корпус, – сказала она. – С отрицательным фактором отражения, да?

– Да, – ответил Паладин.

– Выглядит круто, – сказала она и направила свою игровую систему на замаскированные отверстия для пушек на груди. – Нечасто встретишь лабораторного робота с таким потрясным арсеналом.

Бот не знал, что сказать.

– Спасибо. Мы со Славоем как раз беседовали о работе в лаборатории.

У занавески Меха обернулась в последний раз.

– Приводи своего друга-бота! – крикнула она Славою.

Нервничающий инженер допил чай, затем ухмыльнулся Паладину и Элиашу.

– Хотите пойти?

Паладин с удовольствием отметил, что на лице Элиаша появилась улыбка, что бывало редко. Робот выполнил первое задание, связанное с агентурной разведкой, причем совершенно без посторонней помощи.

Они попрощались с Савоем и вышли на улицы старого города. Хотя Паладин кое-где замечал биороботов, этот город определенно строили для людей. В его узких переулках никогда не поместится такой робот-«богомол», как Клык, а палатки торговцев вообще не излучали метаданных, предназначенных для роботов.

– Отличный старт, приятель. Давай еще потренируемся. – Элиаш указал на улицу, которая слегка отклонялась к северу. Стены домов на ней недавно были покрашены быстросохнущей жидкостью, содержащей множество биолюминесцентных бактерий и пылинок сети. Паладин помедлил.

– Здесь, похоже, не очень много роботов.

– В том-то все и дело. Даже в городе, битком набитом роботами, люди будут обращаться с тобой по-другому. Тебе нужно к этому приспосабливаться.

Улица стала слишком узкой, и робот пошел за человеком. Они прошли мимо лохматой кошки, спящей на невысоком балконе, и четырех детей, которые собрались у древней водной колонки.

– Как мне приспособиться к этому? – Паладин указал на свое лицо.

Элиаш рассмеялся, и робот обнаружил, что фиксирует расположение каждого солнечного луча, которые отражались от окон наверху. Этому не было ни одной причины. Он просто понял, что хочет в подробностях запечатлеть этот редкий момент, когда Элиаш смеялся, когда световые волны удлинялись, а по воздуху летели молекулы воды.

– Паладин, неужели ты думаешь, что ты – первый агент, который чувствует себя белой вороной? Посмотри на меня. У меня кожа цвета коровьего молока. Очевидно, что здесь я не местный. Но посмотри на твоего нового друга Славоя. Он тоже чужой. Если копнуть поглубже, то окажется, что все люди – чужаки. Тут фишка в том, чтобы убедить людей, что ты такой же чужак, как и они.

– Как, например, когда я сказал Славою, что нам сложно найти работу.

– Именно! Да, ты и бот, поглощающий углеводороды, но ты ему нравишься, потому что у тебя та же проблема. Просто найди способ разделить с ними их беды.

Они вышли на площадь, со всех сторон окруженную дворами и магазинами. На ней стояли десятки палаток, набитых электроникой и биотеком. У Паладина появилась мысль.

Он, в отличие от Элиаша, знал дарижу, – самый распространенный местный язык. Этим можно было воспользоваться для установления отношений с людьми. Оставив Элиаша, Паладин подошел к человеку, продававшему мышечные волокна, очень похожие на мускулы под панцирем робота.

– Мне нужно усилить мускулатуру, – сказал Паладин на дариже. – К сожалению, мой хозяин не разбирается в роботах и говорит только по-английски. А у вас хороший ассортимент и, возможно, есть то, что мы ищем.

Человек посмотрел на Паладина, а затем быстро бросил взгляд на Элиаша.

– Еврозона? – спросил он. – Откуда? С востока?

– Он ничего мне не говорит. Оттуда, где не учат дарижу.

Ответом ему стала хитроумная усмешка.

– Ладно, друг. Какая длина и настройка тебе нужна?

Благодаря датчикам на спине Паладин увидел, что Элиаш пытается скрыть такую же усмешку.

Пока бот и торговец мышцами торговались и спорили о классах волокон, Паладин попытался извлечь из этого контакта какую-нибудь пользу.

– Здесь можно где-нибудь купить неродной биотек? – «Неродной» на местном сленге означало «пиратский». – Хозяину нужно что-нибудь дешевое для себя.

– Про неродное я ничего не знаю. – Торговец лишь на секунду оторвал взгляд от стола, на котором он аккуратно заворачивал только что купленные Паладином мышечные волокна в пропитанную маслом мембрану. – Но если нужно подешевле, тогда идите в сторону порта.

Когда Паладин рассказал Элиашу о своем провале, человек изогнул брови.

– Приятель, это не провал – ты добыл отличную инфу. Никто не скажет тебе напрямую, где купить контрабандный товар, так что это было гениально – спросить про что-нибудь подешевле. Поэтому он смог сообщить тебе все, не признавая, будто ему что-то известно.

– Об этом я не подумал.

Элиаш пожал плечами:

– Так уж устроены люди. Они верят, что их коды и эвфемизмы – это так хитроумно. Но на самом деле они мечтают рассказать тебе то, что знают. Как только ты устанавливаешь с ними доверительные отношения, люди хотят слить тебе инфу. У тебя просто талант к этому. Наверное, тебе даже легче это делать; люди же не подозревают, что робот может быть таким же пронырой, как и человек.

Паладин внимательно обдумал эти сведения. Неужели в каких-то областях агентурной разведки он лучше Элиаша?

– Раз уж ты решил блеснуть своим знанием дарижи, то, может, купишь мне обед, прежде чем мы отправимся в порт? – Элиаш указал на торговца, который разворачивал лист мяса, чтобы насадить его на вертел. У следующего киоска они добавили к жареной баранине толстую, круглую, только что испеченную лепешку, посыпанную кунжутом.

Вечер наполнил улицы тенями, и стены домов засветились. Жуя хлеб и мясо на ходу, Элиаш дружелюбно, без какой-либо цели толкал робота плечом. Он бросил кусок мяса котенку, который неслышно бежал рядом с ними, на что-то надеясь, и Паладин подумал о том, так ли ведет себя Элиаш, когда он не на задании. Пока Паладин считывал биологические параметры Элиаша с помощью датчиков на спине, он заметил, что человек напряженно смотрит на него. Паладин повернул к нему свое лицо. Целых две секунды визуальные сенсоры Паладина неотрывно смотрели в глаза Элиаша – по причине, которую Паладин не мог понять. Возможно, как сказал бы Элиаш, причина очевидна. Возможно, они просто друг другу нравятся.

Пока они шли в порт, чтобы еще потренироваться в агентурной разведке, Паладин думал о том, что это может означать.

В полночь Элиаш и Паладин прибыли по адресу, который дал им Славой. Это была лаборатория на третьем подвальном этаже башен «Твин сентер» в центре города. Когда-то здесь располагался сияющий торговый центр, который теперь превратился в настоящий улей из помещений для жилья и работы.

– Возможно, это нас никуда не приведет, – предупредил Элиаш. – Возможно, здесь просто биопанки-тусовщики. Но за Фрэнки стоит понаблюдать – ее уже арестовывали за обладание нелицензионным лабораторным оборудованием. Последишь за тем, с кем она будет общаться, приятель?

– Хорошо.

– И подружись с кем-нибудь. – Элиаш с ухмылкой пихнул его в бок, и Паладин осторожно пихнул его в ответ. Человеческие тела были хрупкими по сравнению с панцирем робота, и он еще к этому не привык.

Они покинули влажную и жаркую улицу и оказались в фойе с регулируемым климатом. Более ста лет назад это здание было жемчужиной Касабланки, символом ее богатства и западного образа жизни – в эпоху, когда бо́льшая часть Федерации кренилась под давлением эпидемий, войн и протестов. А теперь ее затмили роскошные небоскребы, стоявшие вокруг кольцевого перекрестка на площади Объединенных Наций. Ее бутики и роскошные кондоминиумы превратились в переполненные дома, где жили художники, бродяги и радикалы.

У дверей лифтов двое делились друг с другом «420». На них были черные кафтаны, расшитые огненно-красными электроволокнами, а их темные лица сверкали из-за нанесенной на них мази с блестками.

– На вечеринку? – спросил один из них, когда Элиаш нажал кнопку «вниз».

– Ага.

– Как раз успели на оргию. – Хихикая, оба замахали тонкими пальцами.

Паладин и Элиаш оказались в жарком и душном зале: его климат-контроль не справлялся с количеством тепла и пота, которое выделяла толпа. В одном углу расчистили место для танцпола, и несколько десятков людей извивались и прыгали там в свете стробоскопов. Справа водопроводные трубы и раковины лаборатории временно превратились в коктейль-бар. Человек с татуировкой «Какого хрена?» на лбу смешивал напитки и разливал их по стаканам из прозрачного пеноматериала для выстроившихся в очередь потных людей. Наверху находился лофт с зеркальными окнами и огромной вывеской «ОПАСНОСТЬ!» на двери.

На границе танцпола и бара группки людей спорили о программах или хвастались новыми модификациями и устройствами. Человека без рубашки с пушистыми крыльями, как у летучей мыши, которые росли из его лопаток, окружила компания. В ней находились Меха и Славой, слегка шатающиеся от опьянения. Человек напряг одно из крыльев, и Меха уважительно коснулась его.

Внезапно из лофта по лестнице сбежала Фрэнки. С решительным выражением лица она протиснулась сквозь толпу, подошла к «Хрену» и что-то шепнула ему на ухо. Он посмотрел на устройство у себя на запястье и кивнул. Паладин попытался подслушать их разговор, но общий уровень шума был слишком высок. Бот решил, что будет просто следить за ними с помощью датчиков на затылке, пока он и Элиаш общаются с Мехой и Славоем.

– Робот-красавчик! – завизжала Меха и обняла его за корпус. На корпусе остался след из сахаров, которые производил ее опьяневший организм. Она нацелила свои черные глаза-таблетки на Элиаша.

– Он ваш? Как его зовут?

– Почему вы думаете, что он кому-то принадлежит? – спросил Элиаш с легкой усмешкой. Он уловил настроения группы и теперь растворялся в ней, использовал свою способность к адаптации для того, чтобы быстро завоевать доверие. Кто-то дал ему стакан с сияющей оранжевой жидкостью; ее молекулярный профиль свидетельствовал о том, что в ней присутствует водка. Элиаш качал головой под ритм, который извергали из себя усилители, подвешенные к потолку. Меха рассмеялась и отправила кому-то сообщение через свою игровую систему. Паладин легко перехватил его, расшифровал и переслал Элиашу.

Для еще одного место есть? Этот парень – секси.

Вскоре с какого-то одноразового устройства, не содержавшего идентификационных сведений, пришел ответ:

Да, еще один – нормально, но не больше. Мы почти готовы.

Фрэнки помчалась обратно по лестнице; за ней поднимался мужчина в плаще, на котором мигали светодиодные лампы. Когда дверь лофта открылась, Паладин мельком увидел комнату с подушками из пеноматериала и крошечными проекторами, которые заливали стены текучими, абстрактными картинами.

Бит ускорился, и танцоры начали извиваться. Фрэнки захлопнула дверь лофта. Меха встала на цыпочки и громко шепнула на ухо Элиашу:

– Хочешь пойти наверх и поиграть вместе со мной и Фрэнки?

Поза Элиаша свидетельствовала о том, что он насторожился. Судя по всему, он предположил, что его приглашают попробовать какой-то самодельный препарат, предназначенный для подавления запретов и создания сильной эмоциональной реакции – удовольствия, страха, печали, удивления или ярости.

– С чем вы играете? – спросил он соответствующим ситуации беззаботным тоном.

– С одной штучкой, которую Фрэнки приготовила из «эллондры». Элиаш расслабился: «эллондра» была распространенным стимулятором-эйфориком.

– Я только попрошу друга меня подождать, – сказал он Мехе. Отведя Паладина в сторону, он шепнул роботу так тихо, чтобы только он мог его услышать: – Я пойду наверх и постараюсь что-нибудь узнать о Фрэнки. Я пропатчен против их препарата, так что все должно быть нормально. Но если через час не вернусь, вытащи меня оттуда.

В эту минуту Фрэнки приоткрыла дверь и тайком поманила Меху. Это был сигнал. Меха коснулась Славоя и Элиаша:

– Поднимайтесь. А я иду за остальными.

Она двинулась сквозь толпу; сенсоры на ее теле подмигивали в свете стробоскопов. На ходу Меха легко подталкивала то одного, то другого. Коснувшись примерно двадцати человек, она помахала рукой Паладину и побежала наверх, а затем захлопнула за собой дверь.

Таймер бота, установленный на шестьдесят минут, отсчитывал наносекунды. От нечего делать Паладин настроился на несколько сегментов радиоэфира, разыскивая местные сети с полезной информацией. Он обнаружил открытую сеть под названием «Хокс» – она была закреплена за местным сервером, на котором хранились научные статьи и видеоролики.

Пока робот исследовал ее, к нему обратился человек с крыльями.

– Что ты об этом думаешь?

Паладин включил воспроизведение сделанной недавно аудиозаписи и выяснил, что вокруг него идет дискуссия о новых правилах производства биологических тканей. По новым правилам, предложенным Зоной Свободной Торговли, модификации, которые созданы с помощью запатентованных матриц, должен устанавливать лицензированный специалист.

Паладин знал, что эта толпа не очень-то одобряла правила собственников.

– У держателей патентов появится больше контроля над тем, что вы можете делать со своим телом, – ответил он, дословно цитируя один антипатентный сайт, материалы которого он только что позаимствовал.

– Вот именно! Думаешь, у меня были бы эти крылья, если бы пуритане Зоны подчинили себе все остальные экономические коалиции? – Мужчина расправил над головой свои прекрасные, но бесполезные крылья. – Кстати, я Кейси.

– Я Комплект.

– Чем занимаешься, Комплект? Ты не похож на лаборанта. – Кейси постучал по панцирю Паладина. – Кажется, он боевой.

– Я в кабале у Алекси. Мы ищем проекты, связанные с разработкой генов.

– А… ты в рабстве у парня, который ушел с Мехой?

На это Паладину было нечего ответить, и поэтому он решил что-нибудь выведать.

– А вы чем занимаетесь?

– Я делаю пенисы на заказ. – Кейси постучал по своей ладони и переслал Паладину адрес сервера, набитого информацией о том, как спроектировать и заказать половые органы, о которых вы всегда мечтали. – Хорошие деньги зарабатываю. Но сейчас думаю заняться консультированием компаний, которые хотят использовать открытые матрицы для биотканей. Ну, сам понимаешь, для того чтобы обойти эти новые правила.

– Любопытно, – ответил Паладин, оглядывая комнату. С тех пор как ушел Элиаш, прошло уже почти полчаса.

– Друг, тебе пригодились бы мои услуги, – рассмеялся Кейси, похлопывая гладкий сплав между ногами робота. – Почему тебе не приделали хрен?

– Совсем рехнулся? – хихикнула Меха, тайком проскользнувшая вниз по лестнице позади них. Она подошла к ним и повисла всем телом на руке Паладина. – Ты что, Кейси, ничего не знаешь про роботов? У этого красавчика… – Она умолкла. Меха раскраснелась и дрожала от индуцированной препаратом волны удовольствия. – У этого красавчика есть кое-что получше твоих херов. Вот тут у него мозг. – Она постучала по панцирю Паладина в том месте, где его человеческий мозг тихо обрабатывал данные о распознавании лиц.

Прежде чем снова впасть в экстаз, Меха с силой потерлась о левый бок робота. Ее большой палец оставил потный след на его торсе, двигаясь от одного скрытого оружия к другому.

– Я была внутри твоей модели, – прошептала она. – В «Робо-Сити»… – Когда она назвала популярный игровой мир, ее колени начали подгибаться. Паладин немного присел, поднял ее содрогающееся от эйфории тело и отнес ее наверх, в лофт. Ей будет лучше там, на подушках, среди других людей, которые тоже приняли этот препарат.

Паладин ощутил странный ужас; похоже, здесь все знали, что он – боевой робот. Скоро кто-то обратит на это внимание, и тогда, возможно, его с Элиашем легенда будет раскрыта. Тогда на этой вечеринке им может грозить опасность.

Когда Паладин зашел в лофт вместе с Мехой, то сразу заметил Элиаша и Фрэнки. Они беседовали в углу, за грудой тел, в крови которых были следы «эллондры».

Робот опустил Меху на пол. Она ненадолго пришла в себя и указала на Фрэнки.

– Видишь ее? Я ее люблю. – Меха обращалась к предплечью Паладина, в котором находилось небольшое созвездие датчиков. – Ты знал, что она назвала себя в честь Розалинды Фрэнклин, которая открыла структуру ДНК? Под этим псевдонимом она писала в «Желчных таблетках».

Когда Меха упала на подушки, Паладин уже начал знакомиться с фрагментами сохраненных и кэшированных версий «Желчных таблеток».

– Фрэнки такая… удивительная. Поговори с ней.

Славой потянулся к ней из груды человеческих тел, и Меха утекла обратно в нее.

Фрэнки и Элиаш, огибая подушки, подошли к двери, у которой стоял Паладин.

– Алекси рассказал мне про то, как ты умеешь взламывать гены, – сказала Фрэнки, глядя на впадины на лице Паладина, которые большинство людей принимало за глаза. – Он говорит, что вы двое всегда работаете вместе.

– Верно.

– Он также объяснил, что пропатчен против «эллондры». Это впечатляет.

– Мы еще и не такое умеем, – ответил Элиаш. Это была тщательно рассчитанная похвальба.

– Кажется, я уже поняла, насколько вы умны. – Фрэнки ухмыльнулась и с размаху приложила подкожный инъектор к шее Элиаша. Среагировать он не успел. Его зрачки расширились, а рука неуверенно потянулась к роботу.

– Похоже, что против этого твой хозяин не пропатчен, – подмигнула Фрэнки Паладину.

Элиаш осел и привалился к роботу. Паладин поднял его, как только что Меху, и быстро отправил команду, которая отключила часть периметра Элиаша. У человека поднялась температура; быстрый анализ крови подтвердил подозрения Паладина: серотониновый каскад, уровень дофамина повышается. Элиаш извивался. Все его внимание было обращено внутрь, на какую-то галлюцинацию, которую его мозг воспринимал как удовольствие.

Фрэнки открыла дверь.

– Счастливо, детишки, – сказала она со смешком.

Держа человека на руках, Паладин осторожно спустился по лестнице и прошел мимо бара к лифту, разогревая установленные в голове лазеры. Он не стал возиться с кнопками, а вместо этого отправил команду системам здания, которая отменила все другие выходы и доставила лифт на 3-й подвальный этаж. В кабину он входил в режиме максимальной обороны. Если бы кто-то попытался ему помешать, он бы открыл огонь на поражение.

К счастью, всех присутствовавших на вечеринке интересовало то, кто приходит, а не то, кто ее покидает. И ни один человек не обратил внимания на робота, который нес по теплым утренним улицам своего хозяина, стонавшего и вздыхавшего от очевидной интоксикации. Анализ молекул показал, что хотя препарат и неопасен, но он вывел Элиаша из строя на несколько часов.

В отеле Паладин положил Элиаша на кровать и встал в полной боевой готовности в центре комнаты. Проблема заключалась в том, что человек не хотел лежать смирно, ведь препарат Фрэнки наполнил его энергией. Он сполз с кровати и обвился вокруг холодного, сегментированного панциря ног Паладина, неровно дыша и бормоча обрывки фраз. Затем все его тело напряглось, и он негромко застонал, заложник навязанного ему наслаждения.

Паладин опустился на колени рядом с Элиашем, лежавшим на ковре в позе эмбриона.

– Пойдем в кровать, Паладин, – шепнул Элиаш. – На этот раз все будет нормально. – Он умолк, и Паладин своей новой рукой почувствовал, как по телу человека бегают вспышки возбуждения. – Я отнесу тебя в кровать.

– Ляг рядом со мной. – Элиаш сжал ногу Паладина и уставился на него. Его зрачки расширились под влиянием препарата. – Ты так прекрасен. Я хочу ощутить, что ты рядом.

Уже второй раз за день они посмотрели друг другу в лицо. Но теперь темные глаза Элиаша казались Паладину «червем», который заполняет его разум бессмысленными символами и нарушает приоритет действий. Было сложно отмахнуться от слов Элиаша и следовать своим программам.

– Нам грозит опасность, – тихо сказал робот. – Фрэнки накачала тебя наркотиками.

Потный и дрожащий Элиаш вцепился в Паладина, встал и обнял робота.

– Останься, останься, останься, останься, останься – шептал он, прижимаясь лицом к его бронированному плечу.

Здесь было опасно, но Паладин хотел лечь рядом с Элиашем на узкую постель и навести свои датчики на человека, которого переполняла усиленная наркотиком страсть. Ему хотелось разглядеть в его лице отражение собственных сумбурных чувств. И он нашел компромисс между своими желаниями и программами.

Он снова уложил Элиаша в кровать и тоже лег, балансируя на краю матраса благодаря крошечным движениям сервоприводов. Его панцирь стал щитом для уязвимого тела человека.

Он находился лицом к Элиашу и одновременно спиной к нему, разыскивая потенциальные источники опасности. Он положил свою ладонь на бок человека; ее крошечные иглы забирали образцы крови. Бот мог следить за каждым изменением в молекулярном составе тела Элиаша по мере того, как в его организме нарастала и спадала эйфория. Он мечтал о том, чтобы коснуться Элиаша каким-то другим способом – так, чтобы еще лучше понять, что происходит.

– Почему ты сказал, что это неправильно? – Элиаш дрожал; во время одного из пиков эйфории у него начались судороги. Он вгляделся в лицо Паладина, а его пальцы настойчиво вжались в грудь робота.

– То что мы делаем, не является неправильным. Я беспокоился о том, что ты в опасности. Но я могу тебя охранять.

– Но ты сказал, что это неправильно. Двое мужчин не могут лежать вместе. – Элиаш задыхался, его пульс подскочил во время галлюцинации. Он разговаривал с тем, кого сейчас здесь не было.

Паладин попытался вернуть Элиаша в реальность.

– Я Паладин. Я не человек, а робот. Я принадлежу Африканской Федерации.

Элиаш заплакал; соль его слез была неотличима от соли его пота. Паладин не знал, что сказать. Через несколько часов человек вряд ли что-нибудь вспомнит. Тело Элиаша снова напряглось в экстазе, губы обмякли, и он умолк. Робот не стал сопротивляться, когда человек повернулся к нему лицом, забросил руку и ногу на его панцирь и прижался к нему изо всех сил. Это было приятно, словно Элиаш наконец рассказал Паладину все, что тот хотел узнать.

Когда Элиаш наконец потерял сознание, Паладин отправил на сервер, где хранились обновления программ, два зашифрованных запроса, замаскированных под заявки. Это не вызовет никаких подозрений: никто из тех, кто следит за сетью, не задастся вопросом, почему робот окружает тайной свои обновления. А затем он стал ждать рассвета.