Интерлюдия

Боярин Михаил Васильевич Дёмин пил послеобеденный кофе в своём рабочем кабинете и читал газету. Эта привычка возникла много лет назад, когда он вступил в наследство, и стал во главе старшей ветви рода. Вначале она была просто маленькой слабостью, которую он себе с удовольствием позволял. Но последние годы это стало единственным временем в течение дня, когда можно было не думать о делах и чуть-чуть побездельничать.

Вот и сейчас он маленькими глоточками отхлебывал чуть горьковатый напиток и неспешно просматривал страницу за страницей, пытаясь найти что-нибудь интересное.

Раздавшийся стук в дверь хоть и стал неожиданностью, но недовольства хозяина кабинета не вызвал. В это время беспокоить его мог лишь один человек.

— Входи, Ваня! — крикнул он, не отрываясь от газеты.

Дверь бесшумно распахнулась, и в помещение упругой походкой тренированного человека зашел мужчина лет пятидесяти, чем-то неуловимо похожий на Михаила Васильевича.

— Кофейком угостишь, братец? — улыбнувшись в пышные усы, спросил он и без разрешения плюхнулся в удобное кресло для посетителей.

— Наливай, — кивнул глава рода на стоявший на столе кофейник. Дождался, когда гость наполнит небольшую чашку, сделает первый глоток, и спросил: — Ну что там?

— Выжил, — ответил Иван Васильевич. — Правда, целительнице три раза сердце пришлось запускать. Так после третьего раза он ещё и очнулся. Ненадолго, но обматерить всех успел вдоволь.

— Плохо, — скривился Михаил Васильевич.

— Плохо? — удивился его брат. — Думаешь, если бы помер, то стало бы лучше?

— Да уж точно не хуже. Никто бы и горевать не стал.

— Горевать-то может никто и не стал. Вот только разговоров бы пошло…

— Поговорили бы, да и забыли. Но что уж теперь.

— Это да, — протянул Иван Васильевич. Немного помолчал и сказал: — Я чего зашел-то вообще? Расследование я начал, но ещё и Диму из города вызвал. У него опыта в таких делах больше.

— Никаких расследований! — категорично заявил глава рода. — Жив и ладно. Не было ничего.

— Да ты чего, Миша?! — возмутился гость. — Он же хоть и не родной нам, но Дёмин всё же! Нельзя такое спускать!

— Думаешь? — прищурился хозяин кабинета, глядя на брата. — А если его мой внук так порезал? Или твой? И найдешь ты их?

— Всё равно… — упрямо начал Иван Васильевич, но был перебит Михаилом.

— Иди Ваня. Иди. Не надо ничего делать. Я сам всё решу.

— Как знаешь, — кивнул гость и, оставив недопитый кофе, резко встал и пошёл на выход. Но, уже открыв дверь, обернулся и задумчиво произнес: — Знаешь, что самое интересное, Миш? Он когда очнулся, то матерился сильно. Но дело в том, что на нашем языке матерился. И без акцента.