Корниловская ярость
Одной душе потребно быть приветливой, а другой потребно кусаться.
Леонид Лиходеев
Генерал от инфантерии (пехоты. — Прим. авт.), дипломат, военный разведчик, путешественник-исследователь, герой Русско-японской и Первой мировой войн, командующий Юго-Западным фронтом с 8 по 19 июля 1917 года и Верховный главнокомандующий Русской армией с 19 июля по 27 августа 1917 года Лавр Георгиевич Корнилов (18701918) являлся ярым сторонником старого режима и таким же противником зарождающейся советской власти.
Русско-японскую войну 1904–1905 гг. Корнилов закончил полковником с орденом Св. Георгия 4-й степени. Из аттестации 1904 года:
«Умственные способности выдающиеся, нравственные качества очень хорошие, воли твердой, трудолюбив… вследствие прекрасных способностей, а равно большого самолюбия справится со всякими делами».
В 1907–1911 годах он служил военным атташе в Китае. Не только руководил разведывательной работой на территории Поднебесной, но и старался найти здоровое взаимопонимание сторон и уделять внимание перспективам взаимодействия России и Китая на Дальнем Востоке.
Деятельность Корнилова — военного дипломата этого периода была высоко оценена царским двором. Его наградили орденом Святой Анны 2-й степени.
Общероссийскую известность Корнилов приобрел в Первую мировую войну, возглавляя 48-ю пехотную дивизию, входившую в состав 8-й армии генерала Брусилова Юго-Западного фронта (ЮЗФ). Командарм, почему-то не любивший Корнилова, в дальнейшем так отзовется о своем подчиненном:
«Он всегда был впереди и этим привлекал к себе солдат, которые его любили, они не отдавали себе отчета в его действиях, но видели его всегда в огне и ценили его храбрость… Странное дело, генерал Корнилов свою дивизию никогда не жалел: во всех боях, в которых она участвовала под его начальством, она несла ужасающие потери, а между тем офицеры и солдаты его любили и ему верили. Правда, он и себя не жалел, лично был храбр и лез вперед очертя голову».
За взятие населенного пункта Зборо, расположенного на «высоте 650», и участие в героических боях в Карпатах по прикрытию отступающей армии Брусилова, командующий ЮЗФ генерал Иванов направил Верховному главнокомандующему Великому князю Николаю Николаевичу представление о необходимости поощрения начальника дивизии. Уже 28 апреля 1915 года император Николай II подписал Указ о награждении генерала Корнилова орденом Святого Георгия 3-й степени. Газеты и журналы того времени тиражировали портреты героя.
Однако в результате боев Корнилов получил двойное ранение в ноги и руки и попал в плен. Был помещен в лагерь близ Вены. Импульсивная натура генерала, после того как раны немного затянулись, толкнула его на побег. Дважды не удавалось, а третья попытка увенчалась успехом. Он был единственным русским генералом, которому удалось бежать из германского плена.
Патриот и мятежник, вместе с генералом Алексеевым организатор Белого движения, он верил в победу русского оружия и мужество солдата. Его обожали свои и люто ненавидели враги. Австрийский генерал Рафт дал ему краткую, но точную характеристику: «Не человек, а стихия».
Корнилов при всем его патриотизме не был слепым монархистом, он скорее являлся сторонником «либеральной демократии», которую в последующем хотел внедрить в России быстрыми темпами с яростью сопротивленца против советской власти.
Февральская революция приняла национального героя как родного. На первом же заседании Временного правительства генерал Корнилов был назначен на весьма ответственный пост — Главнокомандующего войсками Петроградского военного округа — так тогда называлась должность окружного начальника.
Он же провел и арест императрицы в Царском Селе. На это событие существуют два взгляда. Откровенные монархисты не могли простить генералу задержания царицы с детьми, считая этот факт «грубейшим и непозволительным актом». Другие оценивали этот поступок боевого генерала как попытку спасти императорскую семью. Не случайно он выставил охрану из преданных ему военных. И вот почему. Дело в том, что гарнизон Царского Села уже находился под влиянием и контролем Петроградского совета, депутаты которого призывали толпу «пустить кровь царскую», учинив таким образом расправу над семьей Романовых.
Один из придворных чинов Царскосельского дворца граф Апраксин вспоминал, что Александра Федоровна так заявила по поводу своего ареста:
«Я рада, что именно вы, генерал, объявили мне об аресте, так как вы сами испытали весь ужас лишения свободы».
В конце апреля 1917 года генерал Корнилов отказывается от должности Главнокомандующего Петроградского военного округа, и его направляют на фронт командующим 8-й армии ЮЗФ, где он тоже зарекомендовал себя с положительной стороны, прорвав австрийский фронт на глубину 30 верст и взяв около 10 тысяч солдат и 150 офицеров и захватив более ста орудий неприятеля. Ему присваивают звание генерала от инфантерии и назначают 19 июля 1917 года Верховным Главнокомандующим Русской армии.
Видя разброд и шатание в армии и обществе, неспособность властей навести порядок в столице, ставленник А. Ф. Керенского, боевой генерал в дальнейшем выступил против Временного правительства — «мятеж Корнилова». Он не мог смириться с продолжающимся развалом армии, спровоцированным во многом курсом Петросовета, а затем и правительства.
Александр Федорович, временный хозяин Зимнего дворца, потребовал отставки Корнилова. Вскоре он был снят с должности Верховного главнокомандующего. В ответ на это Корнилов создал Отдельную армию, 3-й конный корпус которой под командованием генерал-лейтенанта Крымова двинул на Петроград с целью подавления революционных выступлений и наведения порядка в столице. В состав корпуса входила и так называемая Дикая дивизия, сформированная 23 августа 1914 года и состоящая в своей основе из добровольцев-мусульман Северного Кавказа и Закавказья.
Горцы проявляли примеры мужества и героизма, но после Февральских событий оказались в замешательстве, видя, что россияне начали воевать все против всех. И все же некоторые из этих людей в той или иной степени были причастны к августовскому корниловскому контрреволюционному мятежу.
Тут же последовала реакция — Керенский приказал арестовать смутьяна. Корнилов был задержан и посажен в тюрьму в городе Быхове вместе с поддерживавшими его генералами Деникиным, Лукомским, Марковым, Эрдели, Романовским и другими.
Но 19 ноября того же года ему удалось бежать из «быховского заточения» вместе с другими генералами и офицерами, и он направился на Дон, где начал организацию создания Добровольческой армии (ДА).
Таким образом Корнилов стал организатором Добровольческой армии на Дону. После переговоров с генералом Алексеевым было определено, что последний возьмет на себя заведование финансовыми делами и вопросами внешней и внутренней политики — на это были свои причины: его огромный опыт штабной работы и, конечно, проблемы со здоровьем. Корнилов принимал на себя функции организации и командования Добровольческой армией, а атаман генерал Каледин — формирования Донской армии.
В январе 1918 года Корнилов выступил перед офицерами:
«Я даю вам приказ, очень жестокий: пленных не брать! Ответственность за этот приказ перед Богом и русским народом я беру на себя!»
И его солдаты действовали так, как приказал их командующий — генерал Лавр Георгиевич Корнилов.
22 февраля 1918 года Корнилов во главе Добровольческой армии выступил в Первый Кубанский (Ледяной) поход. В «Окаянных днях» Иван Бунин так напишет об этом событии:
«Святейшее из званий», звание «человек», опозорено, как никогда. Опозорен и русский человек — и что бы это было бы, куда бы мы глаза девали, если бы не оказалось «Ледяных походов»!
Первый Ледяной поход для добровольцев Корнилова был обречен на гибель: отсутствие поддержки со стороны казачества на Дону, победа советов, гибель командира единственной боеспособной части атамана генерала Каледина полковника Чернецова, а затем — самоубийство самого атамана, все это вынудило Добровольческую армию двинуться в Кубанский край для создания на Кубани базы для дальнейшей борьбы с большевиками. Это были страшные по своему ожесточению дни гражданской бойни.
Участник тех событий Богданов Н. Н. в своей работе «Организация Добровольческой армии и Первый Кубанский поход» писал:
«Взятые в плен после получения сведений о действиях большевиков расстреливались комендантским отрядом. Офицеры комендантского отряда в конце похода были совсем больными людьми, до того они изнервничались.
У Корвин-Круковского появилась какая-то особая болезненная жестокость. На офицерах комендантского отряда лежала тяжелая обязанность расстреливать большевиков, но, к сожалению, я знал много случаев, когда под влиянием ненависти к большевикам офицеры брали на себя обязанности добровольно расстреливать взятых в плен. Расстрелы были необходимы. При условиях, в которых двигалась Добровольческая армия, она не могла брать пленных, вести их было некому, а если бы пленные были отпущены, то на другой день сражались бы опять против отряда».
* * *
Преемник Корнилова генерал Деникин, как приверженец монархического строя, резко высказался о действиях своего предшественника в марте 1917 года. Он писал, что еще до получения официального известия об отречении царя Николая Второго!! генерал Корнилов принял от Временного правительства назначение на должность Главнокомандующего Петроградского военного округа.
В новом качестве, как писал Деникин, он совершил самый грязный поступок в своей жизни — по приказу Временного правительства арестовал беззащитную императрицу Александру Федоровну, наследника-цесаревича и августейших дочерей. Сделал он это не только без внешнего, или, по крайней мере, внутреннего протеста, но с и видимым удовольствием.
Корнилов верил, как верили и другие его сподвижники по белому движению, что с чернью, ошибочно принявшей программные лозунги красных за истину, надо поступать жесточайшим образом.
Помните — пленных не брать! Этот приказ Корнилова. Особенно жестоко он поступал с дезертирами — приказывал расстреливать всех до одного. Даже советские власти в период Великой Отечественной войны 1941–1945 годов не подводили беглецов под пули. В основном таких трусливых вояк направляли в штрафные команды, чтобы кровью искупить свою вину перед Родиной, армией и сослуживцами.
Чрезмерная жестокость по отношению к мирному населению была его ошибкой, стоившей очень дорого — жизни и, в конце концов, краха всего белого движения. Большинство населения России, которое он пренебрежительно называл чернью, не поддержало вчерашних служителей самодержавия.
По воспоминаниям участника первого Ледяного похода ДА и исследователя белого движения на Юге России В. П. Федюка, добровольцы жестоко расправлялись со сторонниками советской власти:
«Все большевики, захваченные нами с оружием в руках, расстреливались на месте: в одиночку, десятками, сотнями. Это была война на истребление.
Корнилов составил такое воззвание к жителям Ставрополя:
«На всякий случай предупреждаю, что всякое враждебное действие по отношению к добровольцам и действующим вместе с ними казачьим отрядом повлечет за собой самую крутую расправу, включая расстрел всех, у кого найдется оружие, и сожжение селений».
Во втором Ледяном походе Добровольческой армии Корнилов оставался кумиром солдат и офицеров и под жестоким огнем красных смело руководил сражениями. Лавр Георгиевич был всегда готов к смерти. Утром 13 апреля 1918 года, находясь в штабе — небольшой глинобитной хате, — он был насмерть сражен, сидя за столом. Осколок от разорвавшегося неприятельского снаряда, пробив стену дома, угодил генералу в висок…
Вот как об этом поведал А. И. Деникин:
«Неприятельская граната попала в дом только одна, только в комнату Корнилова, когда он и был в ней, и убила только его одного. Мистический покров предвечной тайны покрыл пути и свершения неведомой воли».
В исторической литературе, в частности книге В. Ж. Цветкова «Лавр Георгиевич Корнилов», говорилось, что жена Лавра Георгиевича — Таисия Владимировна, прибывшая на похороны супруга и надеявшаяся увидеть его хотя бы мертвым, обвинила генералов Деникина и Алексеева в том, что тело погибшего Главнокомандующего Добровольческой армии не вывезли вместе с армией и отказались присутствовать на панихиде. Печаль и горе буквально надломили ее — через шесть месяцев после смерти мужа, 20 сентября 1918 года, она скончалась. Ее похоронили рядом с местом, где погиб ее супруг, генерал Лавр Георгиевич Корнилов.
После его гибели командование ДА принял генерал-лейтенант Деникин.
