27 сентября 1914 года, Царское село

Максим Федорович сидел на лавочке и пустым, отсутствующим взглядом смотрел на удивительно красивую осень. Листья стали разноцветными, но еще не успели опасть, от чего вся округа превратилась в какое-то сказочное место. Словно безумный художник разбрызгал свои краски…

Кому и что говорил генерал – не ясно. Но уже на третий день после визита Павла Карловича Максима загрузили в поезд и отправили в Царское село. В самый привилегированный госпиталь Российской Империи тех дней. Элиту элит, так сказать. И врачи, и медикаменты – все по первому разряду. А уж йоду – выше крыши. Можно хоть каждый день ванны принимать. Нашему герою он был уже без особой надобности, но мысль об этом излюбленном и предельно универсальном лекарстве тех лет не отпускала. Дня не прошло, как он рассказал старый, бородатый для него анекдот, зашедший местным, впрочем, замечательно:

Народ посмеялся. Даже медперсонал с улыбкой отреагировал. Казалось бы – вот он ключик. Анекдоты и занятные истории из будущего позволили бы Максиму Федоровичу стать своим в любой здешней компании. Но, увы, особого рвения в стремлении пообщаться с окружающими поручик и сам не проявлял. Так – изредка выдавал какой-нибудь перл. И дальше отмалчивался. Вот так вот – уходил в парк на костылях, садился на лавочку и читал в одиночестве. Благо, что идти не далеко…

Время шло, а что делать дальше - он не понимал. Податься в бега или остаться и посмотреть, чем все закончится? Сложный вопрос. Очень сложный.

Что он хотел от этой новой жизни? Успеха. Славы. Благополучия. То есть, всего того, чего обычно и жаждется мужским особям homo sapiens. Получит ли он это, оставшись в России? Неизвестно.

С одной стороны, его вмешательство уже изменило весь ход Первой Мировой войны.  Капитуляция восьмой германской армии привела к потере немцами Пруссии. Как Восточной, так и Западной. Во всяком случае на текущий момент – совершенно точно. Этот, весьма скромный на первый взгляд успех, имел далеко идущие последствия.

Выход русских войск в междуречье Вислы и Одера ставил немцев в крайне неудобное положение. Им теперь требовалось либо срочно отходить за Одер, дабы, опираясь на эту реку, держать оборону имеющимися силами. Либо снимать с западного фронта пару армий просто для того, чтобы закрыть зияющую брешь на русском фронте. И снятие армий было концом западной кампании. Оставшиеся силы не совладают с французами и англичанами. Их попросту сомнут. А, скорее всего, окружат и уничтожат. И это будет финиш не только кампании, но и войны. Ибо останавливать англо-французские войска Вильгельму окажется попросту нечем.

В такой ситуации Германии становилось явно не до спасения союзника – Австро-Венгрии, которую русские разбили в Галицийской битве. А это, в свою очередь, открывало головокружительные перспективы для России на Юго-Западном направлении. Чего только одно вторжение в Венгрию стоило? Особенно, если его грамотно подать политически. Это был тот удар, который мог стать смертью всей Двуединой монархии и вряд ли подобное обстоятельство не понимали в Вене. Но поделать ничего не могли, потому что они по результатам битвы в Галиции лишились трети своих вооруженных сил. Из числа поднятых в ружье к тому моменту, разумеется. Для восстановления этой утраты требовалось время… а его у Австро-Венгерской армии и не было. Потому как русские на Юго-Западном направлении начали наступление до полного развертывания сил. То есть, прямо сейчас активно получали подкрепления, идущие бурным потоком.

Иными словами, неудачно разыгранное начало войны ставило Германию и ее союзников в чрезвычайно сложное положение. Куда не кинь – везде клин. Да, в принципе, Вильгельм II мог «затащить». Но время играло против него. Его войска не могли быть везде в достаточном количестве. Не спасало даже качественное превосходство в выучке, вооружение и оснащении.

А если Россия победит, то и революций, и Гражданской войны не будет. Во всяком случае в обозримом будущем. Этот «замес» не «маленькая победоносная война». Это очень серьезная драка, после которой рейтинг уважения Николая II в широких массах будет критически высок. И его уверенно хватит на десять-пятнадцать лет как минимум. А это значимый срок.

В общем – некая перспектива устоять без глобальных катаклизмов у России имелась. И оставаться тут, в принципе, было не совсем безнадежно. Но, с другой стороны, Максим ясно отдавал себе отчет в том, что он человек без кола и двора, без имени и связей, без родственников и капиталов. А Российская Империя то еще местечко для таких кадров. Здесь если где и можно сесть в тепле и уюте, то только у государственного корыта. Куда его, естественно, не пустят. Да и вообще – он оценивал свои перспективы крайне скудно и блекло.

А вообще вопрос этот стоял хоть и остро, но был крайне неоднозначен в плане разрешения. Если бы у него под рукой были деньги отрядной кассы, то он просто встал бы и уехал. Без всякого сожаления. А так… в госпитальной пижаме много не набегаешь. Можно, конечно, и банк ограбить. Но чем? Оружие от него тоже держат в стороне. Даже вилки выдают чрезмерно тупые. Хотя, возможно, ему просто так кажется. В любом случае оптимальный вариант для бегства он уже упустил…

При заселении в госпиталь пришлось пообщаться с психиатром. Тот оказался еще тем бездельником, по мнению Максима, разумеется. Но идею поручика поддержал и стал активно снабжать его книжками самого разного толка. Халява же! Вдруг сработает? Мировая известность и уникальный метод без всяких усилий! Наш герой его не спешил разочаровывать. Поэтому этот врач стал тащить и отгружать ему литературу прямо валом. Даже модные молодежные книжки подкидывал, заметив, с какой удивительной скоростью поручик читает всю эту печатную продукцию.

Но это ладно. Мелочи жизни. Обычная возня. Куда страшнее событие произошло сегодня утром.

Прибыл курьер от Лейб-Гвардии гусарского полка с письмом. Формально – от Олега Константиновича. Но на деле – от всего полка. Целых десять листов текста убористым почерком! Этот юноша «со взором горящим» очень уж увлекся чтением его боевого журнала. Молодой и наивный романтик. Да еще и служил в полку, где некогда отметился знаменитый Денис Давыдов. Наверняка мечтаний был полный вагон. Вот и ударило по нему этой писаниной как кувалдой. Оглушило до крайности. Более того – он скопировал журнал и начал распространять его в своем полку. А дальше, как писал Олег, рукопись стала стремительно множиться и расходиться по всей дивизии.

Читая это письмо и думая, Максим как-то внезапно осознал странность. Ведь в начале войны гвардейскую кавалерию очень берегли и осторожничали. А тут она словно с цепи сорвалась. На острие атаки. Так хватало родичей уважаемых людей, способных, при необходимости надавить на довольно осторожного Жилинского и позволить Ренненкампфу развернуться «во всю Ивановскую».

- Уж не моя ли писанина их так всех возбудила? – Тихо буркнул себе под нос Максим.

Впрочем, среди всей этой феерии чувств и малозначительных деталей, была и важная вещь – Олег Константинович отмечал, что список боевого журнала отряда Максима уже добрался до Петрограда и вызвал настоящий фурор у журналистов.

И это было хорошей новостью. Слишком хорошей, чтобы быть правдой. Но все равно, улыбку и радостное настроение она вызывала. Для честолюбивого и весьма амбициозного мужчины не самых великих лет такая слава была безмерно приятна. Даже несмотря на изрядный цинизм, коим он наделен. Военным делом редко добровольно пытаются заниматься люди, не жаждущие, хотя бы и глубоко в душе, себе триумфа в самом лучшем древнеримском смысле этого слова. Так что письмо, конечно, немало укрепляло желание Максима остаться.

- Максим Федорович! Вот вы где! – Раздался совсем близко вполне приятный, но немало осточертевший за эти дни голос. Один из местных священников решился окормлять его душу со всей страстью. Ну или кто-то сверху решил, что данный деятель культа жаждет принести утешение беспокойному поручику. В любом случае, этот кадр ежедневно находил время для душеспасительных бесед. И Максиму приходилось демонстрировать благожелательность с интересом. И молитвы учить «заново» и вполне радостно. Чтобы чего дурного не подумали. Скрывая, разумеется, немалое раздражение. Так что один только этот поп мог легко перевесить все вместе взятые позитивные факторы. Этот удивительно елейный и вкрадчивый голос за столь непродолжительное время начал вызывать у поручика мурашки и чувство омерзения, заставляя склоняться к бегству…