Глава 5
29 августа 1914 года, где-то в Восточной Пруссии
День уверенно вступал в свои права, окончательно развеяв туман. Поэтому, выехав из Мариенбурга, Максим остановил колонну на небольшом пригорке. Забрался на крышу грузовика и стал рассматривать в бинокль окрестности. Разумеется, выставив посты. Сюрпризы ему были ни к чему.
Согласно карте, в этом городе находился железнодорожный узел. А значит там и войска имелись. Хотя бы рота, но должна быть. Склады ведь кто-то же должен охранять. А потому поручик и интересовался тем, как там комендант распорядится приданными ему силами.
Но тщетно. Надежды не оправдались. Комендант не стал выводить войска из города. А ввязываться в бой на вокзале поручику не хотелось. Неизвестно, сколько там людей будет. Можно и на роту в обороне напороться, и на батальон. Да, скорее всего придется столкнутся с ландвером. Но от этого легче не будет. Рассредоточившиеся по территории даже бойцы очень опасны для такого небольшого отряда, как у него. Смертельно опасны. Это какую-нибудь компактную группу за счет плотности огня можно было легко смять. А вот вступать затяжной бой такого толка было глупо и бесполезно. Имелись совсем не иллюзорные шансы всем там и полечь без всякой пользы.
В общем, плюнул он на эту затею. Вернул бойцов в автомобили и поехал дальше. Здесь им больше делать нечего. Но и спешить пока некуда. Поэтому, отъехав километров на двадцать на юго-восток, Максим свернул к небольшому поместью, стоящему в стороне от больших дорог.
Автоколонну заметили издалека и вышли встречать.
Ну а как же еще? Вон какая дорогая машина едет. Да в сопровождении грузовиков. Не просто же так? «Наши люди за хлебом на такси не ездят». А значит, что? Правильно. Кто-то серьезный решил заглянуть.
Когда же из транспорта начали выходить русские, выражение лиц местных обывателей стало не передать. Глаза вытаращили и ртами захлопали словно рыбы.
- Лев Евгеньевич, - позвал прапорщика наш герой, - будете переводчиком.
- Так точно, Максим Федорович, - кивнул Хоботов.
Оправив грязную форму, поручик подошел к выстроившимся в шеренгу местным обитателям.
- Кто здесь главный?
- Я… - робко произнес опрятный и в меру ухоженный мужчина лет сорока.
- Как звать?
- Карл Герберт, - покладисто ответил он. – Я управляющий этого имения.
- А хозяева где?
- Молодой господин в армии, а его родители в Кенигсберге.
- Мне нужна помощь служанок. Нужно привести в порядок мой мундир и погреть ванну. Кроме того, часть моих солдат займет на время кухню. Их нужно накормить горячим.
Управляющий молча кивнул.
- Я не слышу? – Повысил голос Максим, раздраженно взглянув в глаза Карлу. Тот еще сильнее наклонил голову, совсем пряча взгляд, и промямлил:
- Да, господин. – А потом продолжил, повернувшись в сторону к женщине лет тридцати, одетой в форму служанки. - Марта, нагрей воды и займись мундиром господина офицера.
- Если кто-то сбежит. Я расстреляю по паре из оставшихся за каждого беглеца. На мое усмотрение.
Хоботов от удивления даже обернулся, но, чуть пожевав губы не решился возражать. И перевел. А Максим продолжил.
- Я жду подчинения и разумности. И тогда все пройдет хорошо. Ближе к вечеру мы покинем вас. Так что надолго это не затянется. Все меня поняли?
- Да, господин, - хором ответили стоявшие слуги поместья.
- В поместье есть еще кто-нибудь?
- Нет, господин, - так же хором ответили ему.
- Сапрыкин!
- Я!
- Бери Яна, двух бойцов и заступай на кухню. Готовь щи и кашу с мясом на всех. Если потребуется – привлекай кухарку, только внимательно смотри, чтобы она не подсыпала чего-нибудь в еду. Ян – за переводчика.
- Есть! – Козырнул ефрейтор, пересказал приказ и ускакал на кухню, прихватив под белы рученьки строгую даму с характерным колпаком.
- И не шалить там! – Рявкнул им спину командир. – Васков.
- Я!
- Остаешься за старшего.
- Есть остаться за старшего! – Козырнул младший унтер-офицер, занявшись тем, что обычно делал сам Максим – размещением постов и боевого охранения.
- А мы с вами Лев Евгеньевич, пожалуй, прогуляемся. Карл? Отдай необходимые распоряжения и покажи нам имение.
- Да, господин, - кивнул он, начав действовать.
Цивилизованное поведение отряда немного успокоило Герберта. Поэтому ближайший час прошел спокойно. Болтать так уж и не болтали. Но разговор ни о чем вполне удался. Максим спрашивал. Управляющий отвечал и показывал. Но без огонька и предельно лаконично.
Скука, в общем.
Имение оказалось довольно бедненьким. Конечно, присутствовали и библиотека, и фортепьяно, и прочие признаки статуса. Но в глаза явно бросался тезис: «денег нет, но вы держитесь». Видимо владельцы или обеднели, или никогда богатыми и не были.
Впрочем, по-настоящему утомиться кислой мордой лица управляющего Максим Федорович не успел. Подошла Марта и сообщила, что ванна готова.
Охотно распрощавшись со столь «гостеприимным» мужчиной, Максим устремился за этой служанкой, не лишенной, впрочем, известных прелестей…
Помылся. Вытерся. Побрился.
Стук в дверь.
- Herein ! - Ответил поручик, изучая свою морду лица в зеркале на предмет пропущенной где щетины. Кое-каких слов немецких он уже нахватался. В его отряде хватало носителей этого языка.
Скрипнув половицей вошла Марта с аккуратно выглаженной чистой формой.
Максим встал и повернулся к ней, развернув плечи.
В свои двадцать пять лет он мог похвастаться вполне достойной прокачкой мускулатуры. Не бодибилдер, конечно. Но из-за правильно проведенной сушки, все его тело в немалой степени украшалось рельефом мышц. В те годы физическая культура и спорт делали свои первые, робкие шаги, из-за чего такой облик был недостижим. Так что женщина впала в ступор, пожирая мужчину глазами, пораженная увиденным. Тем более не практически одетого. То маленькое полотенце, накинутое на бедра, едва держалось, норовя упасть в любой момент.
Когда она забирала одежду на стирку, поручик уже находился в ванной и млел, скрытый от ее глаз водой. Сейчас же предстал во всей своей красе. Так что она всем своим видом стала продемонстрировала свой интерес. Вон, даже губу чуть прикусила.
Не то, чтобы поручик был настолько красив. Нет. Просто очень необычен для эпохи. Этакий «олимпийский негр», который привлекает своей экзотикой не столько лицом, сколько удивительным телом.
Окинув ее взглядом Максим отметил, что Марта была довольно хороша собой. Даже несмотря на всю свою потасканность, вызванную, видимо, большим количеством тяжелого труда. Жизнь служанки не сахар. Да, намного лучше, чем селянки, но все же.
Он взглянул на ее безымянный палец. Застарелый след от кольца, будто носила много лет назад. Но сейчас его там не было. На молчаливый вопрос, заданный одной только выгнутой бровью, Марта ответила коротко и емко:
- Starb.
- Krieg ?
Женщина молча кивнула. Пару секунд раздумий.
«А почему бы и нет?» - Подумал поручик.
- Komm, - произнес Максим, сделав приглашающий жест и приветливо ей улыбнувшись. В конце концов у него давно не было женщины. Да и ее уважить не грех. Вон как старалась. Форма словно новая.
В голове, правда, пронеслись мысли о том, что Марта может болеть какими-нибудь пакостями венерическими. Но он них отмахнулся. Она выглядела слишком серьезной для таких вещей. Да и, судя по следу от кольца, была замужней дамой совсем недавно. Такие просто так на сторону не бегают. Эта мысль тоже насторожила, но не сильно. Слишком уж Максим был уверен в себе и своей неотразимости. Он же не все. Он же особенный.
Помывка затянулась.
Сначала один раз, а потом и еще раз. Во всяком случае, когда Максим и Марта вышли из ванной комнаты, обед уже был полностью приготовлен. О чем говорили довольные крики солдат где-то внизу.
Служанка, скрывая легкое смущение на лице, быстро испарилась в неизвестном направлении. Ведь на диване, напротив двери, сидел Лев Евгеньевич, читая свежую немецкую газету. Он с удивленным взглядом проводил служанку и вопросительно уставился на командира.
- Она просто помогла мне одеться.
- Так долго?
- Китель был порван. Сразу не углядела, вот и подшивала.
- Китель?
- И галифе. Вы же помните, как я сверзился с веревочной лестницы. Вот сразу и не разглядела.
- Как вам угодно, - обтекаемо ответил Хоботов, впрочем, принявший ответ командира благосклонно. Ему понравилось, что тот не стал порочить служанку или, что еще хуже, похваляться своими успехами.
Чисто выбритый, опрятно одетый Максим производил на управляющего неизгладимо лучшее впечатление, нежели былой болотный монстр. Настолько, что тот стал и умеренно приветлив, и более словоохотлив.
Пообедали.
Однако выступать не спешили.
Где располагался штаб 8-ой армии Кайзеровской Германии Максим прекрасно знал. Благо, что в бумагах Германа фон Франсуа хватало полезных отметок. И даже подробная карта того небольшого городка имелась.
Казалось бы – халява. Но поручик рефлексировал.
Командующим 8-ой армии был генерал Гинденбург, а начальником его штаба – Людендорф. Эти два персонажа в голове у Максима ассоциировались с лучшими командирами Германии времен Первой Мировой войны. И он ждал от них адекватной реакции на новость о разгроме штаба 1-ого армейского корпуса.
В сам городок, конечно, они солдат не набьют. Маленький очень. Там и штаб-то едва в состоянии разместится. А вот поставить заслоны на основных дорогах должны. Так что днем там делать нечего. Слишком хорошая видимость. Да и не ожидают немцы ночной атаки.
Поэтому, коротая время, он занялся работой с людьми.
Минуло четверо суток с того момента, как он попал в эту эпоху. Долгие и тяжелые четверо суток. Вокруг Максима сформировался отряд, совершивший под его руководством массу значимых дел. Но вот беда – заниматься организацией людей и их подготовкой у него получалось только стихийно. От случая к случаю. Да и там – самую малость.
Про боевую, физическую и тактическую подготовку и речи не шло. Так, перед делом что-то объяснит и ладно. Или по ситуации прокомментирует. В остальном же – не до того было. Совсем не до того. Да и не успел бы, даже бы если и захотел…
Пять часов пролетели незаметно. Работы по структурированию и формированию ролевой системы подразделения еще были далеки от завершения. Но все равно, требовалось выдвигаться. С остальным поручик разберется потом. Если сможет…
Управляющий и слуги выстроились провожать незваных и нежеланных гостей. У всех нейтральные, постные лица. Лишь Марта слишком заметно теребила подол юбки и явно нервничала, кидая встревоженные взгляды на Максима. Странно. Очень странно. Но да ладно.
Двинулись в путь. Тихо и осторожно. Стараясь не поднимать пыль, дабы не испачкать отдраенные автомобили.
Несмотря на внешнюю благость ситуации Максиму что-то не давало покоя. Что-то едва уловимое и непонятное в поведение Марты. Поэтому, отъехав версты на полторы и укрывшись от имения за перелеском, поручик велел автомобили согнать с дороги и спрятать в деревьях. Ну и подготовить засаду. Выехали с запасом, так что время пока имелось. А вот терзания интуиции требовалось успокоить. Неспроста ведь поднялась тревожность? Ой неспроста…
И о чудо!
Получаса не прошло как по дороге от имения выехало две телеги. Да не картошкой груженные или мукой, а людьми. Причем, что особенно интересно, связанными оказались бойцы в форме Русской Императорской армии.
- Красавцы-то какие! – Отметил Максим и, подняв отряд, поехал знакомиться с этими дельцами заново. Ведь выходило, что они где-то пленных эти полдня от них скрывали. Засранцы.
Когда грузовики заметили – извозчики с сопровождающими заметались. Кто-то даже выстрелил из винтовки пару раз в сторону русского отряда. Но, к счастью, промахнулся. А вот короткая очередь из пулеметов легла очень удачно, взрыв землю возле одной подвод. Поэтому слуги остановились, и, побросав оружие, задрали руки. Воевать они как-то оказались не готовы. Тем более при таком раскладе.
- Кого я вижу! Карл! Ты ли это? – Радостно произнес Максим приблизившись.
Но тот оптимизма поручика не разделял. Даже, напротив. Хотя внешне был предупредителен и попытался включить дурака. Мол, герр офицер, не хотелось беспокоить вас судьбой людей, сдавшихся в плен и уже не являющихся военнослужащими Русской Императорской армии. А порядок требует препроводить их куда следует. И так далее. И тому подобное. Вот только не сумел полностью погасить в глазах отблеск ненависти с изрядной долей презрения. Да и Максим Федорович уже больше не желал играть в цивилизованного парня. Поэтому, подойдя, он пробил с подшага и разворота корпуса мощный удар кулаком в челюсть. Современная техника нанесения ударов начнет формироваться только в 20-30-е годы XX века на волне модернизации техники бокса. В 1914 году же это откровение. Во всяком случае для Европы. Так что управляющий рухнул на землю и заелозил, пытаясь подняться. Но куда там! Только встал на карачки, как получил сапогом по ребрам, отбросившим его на пару шагов. На этом и успокоился, поняв, что рыпаться не стоит пока не разрешат.
- Сапрыкин.
- Я!
- Развязать наших! Проверить, что с ними.
- Есть! – Козырнул он, повторил приказ и бросился исполнять.
- Петренко.
- Я!
- Этих, - махнул поручик пистолетом на слуг из именья, - отвести в сторону и поставить кучей.
- А этого? – Спросил Петренко, указывая на управляющего.
Бах!
Вздрогнул пистолет в руке поручика, прекращая мучения Карла. Ну и отвечая на вопрос солдата.
- Ваше благородие, - почти следом обратился Сапрыкин к Максиму.
- Да.
- Там… это…
- Что там?
- Да служанка там. Связанная.
- Служанка? – Удивился Максим, переведя взгляд на вторую телегу, где его бойцы уже вытащили из сена зареванную Марту с хорошим таким бланшем под глазом.
- Лев Евгеньевич, спросите ее, что случилось?
Прапорщик охотно выполнил поручение. И оказалось, что служанку обвинили в том, что она не только опорочила честь немки, но и донесла русскому офицеру о пленных.
- Глупо как-то… - почесал подбородок Максим. – Если она мне донесла о пленных, почему я их не забрал?
- У вас же автомобили полны людьми, - заметила Марта. – Так говорил он, - кивнула она на труп Карла.
- Ясно, - кивнул Максим. – Дурак. Бывает. А как пленные появились?
- При наступлении старый господин изволил охотиться. Он уже стар, чтобы служить в полной мере, но при штабе бывал и сохранил там немало знакомы. И вот, «узнав» о нескольких успешных побегах пленных русских солдат, он и взял охотничьих собак да поехал загонять дичь. А потом сюда свез. Хотел по осени работать в поле заставить .
- Как они там? – Осведомился Максим у Сапрыкина.
- Неплохо. Вполне здоровы. Только голодные очень.
- Сколько дней не ели? – Поинтересовался поручик у развязанных бойцов.
- Да почитай уже трое суток, ваше благородие, - ответил ефрейтор. Старший среди них по званию и возрасту. Вон как эти четверо за него держатся.
- Сапрыкин, накорми их. Только много не давай. Плохо станет. Животом захворают. Потом, чуть погодя еще дашь, - пояснил командир, чтобы все поняли. А то еще дурное подумают с голодухи.
А потом он обернулся к Марте.
- Куда вас везли?
- Сдавать в ближайшую комендатуру.
- И тебя?
- Да. За сотрудничество с вами.
- Это же глупость. Ты со мной не сотрудничала.
- У управляющего жена пару лет назад умерла. И он на меня глаз положил. Да только у меня муж был. Только это и сдерживало. А как письмо пришло, что его убили, так Карл вокруг меня просто виться начал. После ванной же он сам не свой стал…
- Ясно, - хмуро кивнул Максим. – Лев Евгеньевич, командуйте расстрелом.
- ЧТО?!
- Эти люди укрывали от нас русских военнопленных. Их хозяин изловил их как зверей и планировал использовать как рабов. Вам этого мало?
- Нет! Но…
- Вы отказываетесь исполнять приказ?
- Нет, - поджав губы произнес Хоботов, с мольбой глядя в глаза командира. Он был согласен с его решением, но самолично командовать расстрелом… это было для него лично.
- Лев Евгеньевич. Вы ДОЛЖНЫ это сделать. Эти люди служат людолову и рабовладельцу. Чудовищу, считающего нашего человека – животным и рабом. Чудовищу, который загоняет наших людей с охотничьими собаками. Неужели для вас это ничего не значит? – Давил Максим на общечеловеческие, гуманные ценности выпускника философского факультета и некогда эталонного интеллигента. Более того, теперь он решил требовать от него не командование расстрелом, а личного участия. - Ступайте к пулемету.
- Да… - погасшим голосом произнес Хоботов.
Медленно-медленно он добрел до грузовика. Забрался на него. Встал к пулемету и замер.
- Огонь! – Рявкнул Максим. От чего военный философ, вздрогнув, нажал гашетку. Раз. И короткая очередь ударила в группу слуг. Двух на повал, одного ранило, четвертый устоял целый и невредимый. Несколько секунд замешательства и Хоботов зажал гашетку уже вполне осознанно, высаживая в свою цель полсотни патронов…
Максим позвал поляка, понимая, что Льву Евгеньевичу сейчас не до того. И снова обратился к Марте.
- Бери одну подводу и уезжай. На другой конец страны уезжай. А лучше в Швейцарию выезжай. Там тихо и войны нет. Скажи, что имение русские разорили, вот ты и бежишь от них.
- Куда я убегу? – Горько усмехнулась она. – У меня же ничего нет. Только эта одежда. И все. С голоду помру, недели не пройдет.
Поручик прогулялся до грузовика. Взял из общей кассы отряда приличную сумму бумажных марок. Не особенно считая. Где-то четыреста, может четыреста пятьдесят. Для кассы – сущая копейка, а для простого обывателя – огромные деньги. Иной разнорабочий столько и за год не зарабатывал. Вернулся и дал ей.
- Вот. На первое время хватит. Уезжай.
Она дрожащими руками взяла деньги, быстро куда-то спрятала в складки одежды. И, удивительно быстро, забравшись в подводу, тронулась в путь. Слишком поспешно и нервно. Ну, да и ладно. Обстановка-то какая?
- А ведь она тоже нам не сказала ничего о пленных, - каким-то тусклым голосом произнес Хоботов.
- Так застрелите ее.
- Я?
- Да. Лев Евгеньевич, вы правы. Она действительно нам тоже ничего не сказала. Так что ступайте и застрелите ее. Ну!
- Я… я не могу… Увольте. В женщин стрелять я не стану! – Вдруг удивительно твердо сказал он.
- И я не стану, - согласился с ним Максим.
Бах!
Раздался винтовочный выстрел, после которого фигурка Марты надломилась и упала с подводы на землю. Максим Федорович и Лев Евгеньевич с удивлением и негодованием повернулись к стрелявшему. Им оказался освобожденный из плена ефрейтор.
- Ваше благородие, она над нами издевалась, - тихо произнес он, понимая, что поступил крайне плохо, своевольно выстрелив в человека, которого офицер отпустил. Но эмоции сделали свое черное дело, и ефрейтор не выдержал. Тем более, что только что Максим приказал стрелять Хоботову, а тот отказался. Не ему, но приказал.
- Что?! – Удивился Максим.
- По ее милости мы и голодали. Эта стерва притаскивала нам не еду, а помои кухонные. Да и те вываливала в корыто для свиней. А потом смеялась и что-то говорила. Но мы не разумеем по-ихнему.
- Русишь швайне?
- Похоже, - кивнул ефрейтор.
- Вот тварь… - тихо произнес Максим. У него в голове просто не укладывалось сказанное ефрейтором. Но зачем ему врать? Тем более вон, другие бойцы тоже закивали. Значит было дело. Было. А он уши развесил как последний дурак… и не только уши…
