Глава 18. Попался!

Старший лейтенант Катя Матюшкина пришла в Кузьминский лесопарк на выполнение задания по поимке маньяка в обтягивающих леггинсах в крупный цветочек и легкомысленной короткой маечке. Выглядела она весьма соблазнительно. В таком одеянии она могла обратить на себя внимание не только маньяка, но и просто молодого человека, обделенного на данный момент женским вниманием и лаской. Хотя, с другой стороны, такой «костюм», случись на старшего лейтенанта нападение, совершенно не стеснил бы движений и позволил бы Матюшкиной дать убийце и насильнику достойный отпор. В юбке или платье сделать это было бы проблематично. Поэтому майор юстиции Шамов лишь покосился на одеяние старшего лейтенанта-дознавателя и промолчал.

Вторая «наживка» заявилась в джинсах и футболке. Капитан из отдела миграции Гульнара Мирзоева экипировалась таким образом опять-таки для того, чтобы иметь возможность дать мгновенный отпор маньяку.

Сергей Иванович произнес краткую напутственную речь, мало чем отличавшуюся от рядового инструктажа, что делать и как себя вести в случае нападения, после чего обе девушки начали дефилировать по установленным маршрутам. Катя Матюшкина должна была идти от летнего кафе до детской площадки и шашлычной на берегу Шибаевского пруда и обратно, а у Гульнары Мирзоевой был маршрут от спортплощадки на берегу пруда до парка развлечений, находящегося уже в некотором отдалении от Шибаевского пруда. После обеда девушки должны были поменяться маршрутами. Наблюдательные посты были выставлены на пути следования обеих девушек так, чтобы они не пропадали из вида даже на секунду. Плюс они все время находились на связи с наблюдателями и группами захвата.

В первые же минуты с начала операции к Кате Матюшкиной привязался парень лет двадцати с банкой пива в руке. Верно, его внимание привлекли цветастые леггинсы и короткая легкомысленная маечка. По описанию он не походил на Подражателя, но на всякий случай ближайшей группе захвата была объявлена «готовность номер один». Парень с банкой пива в руке агрессии не проявлял, жаждал познакомиться и набивался в провожатые.

– Он нам мешает, – заключил Шамов и приказал группе захвата грамотно освободить Матюшкину от его присутствия.

– Есть, – услышал Сергей Иванович по рации.

Два оперативника, напустив на себя независимый вид, вышли из укрытия и неторопливо пошли навстречу Кате и парню с банкой пива. Когда оперативники поравнялись с ними, один из оперов намеренно толкнул парня плечом. Тот никак не отреагировал, зато оперативник остановился и с ноткой агрессии в голосе промолвил:

– Тебе что, дороги мало?

– Извините, – машинально произнес парень, выказав то ли остатки своего воспитания, то ли опасение, что он один, а встретившихся ему парней – двое.

– Извини-ите… – передразнил оперативник парня. – Смотреть надо, куда идешь.

– Да это же вы меня толкнули, – неожиданно возмутился парень. Видно, хмель все-таки брал свое.

– Чего ты сказал? – недобро надвинулся на парня оперативник, что толкнул его плечом.

– Ребята, ребята, не надо ссориться, – примирительно произнесла Катя, пряча смешливые искорки в глазах. – Вы куда-то шли? – обратилась она к операм. – Ну и идите. И вы, – повернулась она в сторону парня с банкой пива в руках, – тоже ступайте своей дорогой.

– Я же только хотел вас проводить, – промямлил парень.

– Обойдусь без провожатых, – произнесла девушка безапелляционно и пошла дальше по тропинке одна.

Парень постоял, потом повернул в обратную сторону. Тех двоих, что привязывались к нему, уже не было видно. Парень допил пиво и в сердцах зашвырнул пустую банку в кусты, выказав все же недостаточность воспитания…

Два дня девушки дефилировали по своим маршрутам без всяких эксцессов. На третий день за Катей Матюшкиной увязались двое подвыпивших парней, которых пришлось угомонить по уже опробованной схеме. Правда, не обошлось без мордобоя: подвыпившие парни начали было махать кулаками, но опера несколькими ударами аккуратно уложили в траву отдыхать обоих. Когда те пришли в себя, девушки в цветастых леггинсах и короткой маечке уже не было видно.

Четвертый день операции тоже был ничем не примечателен. Девушки несколько раз прошлись по своим маршрутам, потом поменялись, изрядно устали и начали терять интерес к операции. И, как это часто бывает, когда уже опускаются руки, случается то, что так долго и с нетерпением ожидалось.

Пятый день начался серенько: Катя и Гульнара вышли на свои маршруты, наблюдатели и опера из групп захвата заняли свои места. С одной из групп захвата находились майор Шамов и лейтенант Колесов, которые тоже стали терять надежду на успех операции. И тут от Кати Матюшкиной поступил сигнал, что за ней идет подозрительный парень, чем-то схожий по описанию с разыскиваемым маньяком.

– Всем группам внимание! – отдал по рации приказ Сергей Иванович, воодушевленный переменами. И добавил уже Анатолию Колесову: – Пойдем-ка поближе.

Старший лейтенант Катя Матюшкина шла вдоль Шибаевского пруда прогулочным шагом. Время от времени она поглядывала на пруд, стараясь приметить боковым зрением идущего за ней парня. Ей не было страшно. Главным было не пропустить момент нападения…

Тропинка стала поворачивать от пруда в лес, заводила в самые гущи.

Матюшкина напряглась, приготовившись к агрессии со стороны парня; отметила, что тот начал ускоряться… Через минуту он ее нагонит.

Впереди показалась идущая навстречу парочка. Катя заметила, как парень, шедший с девушкой в обнимку, бросил украдкой взор на нее, вернее, на ее ножки, обтянутые леггинсами, когда они поравнялись.

«Этот будет от тебя гулять», – подумалось Матюшкиной, мельком глянувшей на девушку слегка сожалеющим взглядом.

Когда парочка скрылась из виду, парень, что шел за ней, еще прибавил шагу. А затем побежал.

Катя внутренне сжалась, приготовилась к нападению, каким-то шестым чувством ощутила замах, резко отпрянула в сторону и быстро оглянулась. После чего, не раздумывая, с разворота ударила парня с ноги в живот. Тот согнулся и выронил большой молоток, что был у него в руках.

– Что, больно? – язвительно произнесла Катя над самым ухом парня, на миг представив, что произошло бы с ней, не успей она увернуться. И, подмяв жалость, ударила преследователя ногой в лицо.

Парень, шумно охнув, повалился на землю. Из кустов выскочили двое запыхавшихся оперативников, победно заломали насильнику назад руки и надели наручники.

Вскоре подскочил руководитель операции майор Шамов со своим молодым помощником. Лейтенант был возбужден, что-то торжествующе крикнул попавшемуся преступнику. Майор Шамов, напротив, вел себя крайне сдержанно, внимательно разглядывал закованного в наручники преследователя и как-то уж очень выразительно хранил молчание.

– Взят с поличным, – доложил майору один из оперативников. – И кувалда, и краска при нем. Все, как вы говорили. Извините меня за лесть, товарищ майор, про вас все говорят, что вы гений! Поначалу-то я сомневался…

– Давай обойдемся без эпитетов, – оборвал майор, хмуро посмотрев на опера. Потом снова перевел взгляд на задержанного.

– Ну и чё ты смотришь? – неожиданно вырвалось у задержанного. – Ничего тебе не скажу.

– Ска-ажешь, – пообещал Шамов и криво усмехнулся, угадав в парне наркомана со стажем. Добавил жестко: – Когда по-настоящему ломать станет – все-е как миленький расскажешь. – Потом обернулся к Кате Матюшкиной: – Спасибо, старший лейтенант.

Екатерина, довольная, что все закончилось, улыбнулась:

– Да не за что. Обращайтесь, если что…

Задержанного наркомана повели к машине. В отличие от возбужденного лейтенанта Колесова майор юстиции Шамов результатом операции был явно не доволен. Не складывалось… Тот, кого они разыскивают, по показаниям свидетелей, был выше ростом, несколько старше и отнюдь не наркоман.

А этот, которого они задержали, по виду конченый наркоша… На все эти выдумки он явно неспособен.

На первом допросе парень молчал. Отказывался назвать свое имя, фамилию. Сергей Иванович давить на него пока не стал. Пусть осознает, куда попал; осмотрится по сторонам; пообтирает спиной грубые цементные стены; дозреет как надобно, а там можно и поговорить. Если же и это не поможет, то, когда начнется ломка, парень расскажет все. И Шамов не ошибся. На следующем допросе задержанный стал говорить. Сначала, как и обещал при задержании, по-прежнему молчал. Только морщился и поеживался, будто его знобило; старался сжаться в комок, как это бывает при большом желании согреться. Еще через полчаса он попросил доктора.

– Как только вы скажете, кто вы такой, где проживаете и кто приказал вам совершить преступление – я тотчас позову доктора, – спокойно пообещал Шамов, равнодушно поглядывая на начало ломки. Дальше должно быть еще хуже.

– Хорошо, я скажу… Меня зовут Константином Белявским, я из Люберец. И мне никто не приказывал, – отрывисто произнес парень.

– Ну, хорошо, сформулируем иначе… Кто попросил вас совершить преступление и дал вам кувалду с краской? – поправился Сергей Иванович, добавив к предыдущему вопросу «кувалду» и «краску».

Майор Шамов почти сразу, как впервые увидел Белявского, догадался, что Подражатель слепо следует делу Люберецкого маньяка. И что Белявский в его задумке исполняет роль помощника маньяка Шувалова, которого взяли осенью семьдесят пятого года.

– Его зовут Стас, – начал говорить Белявский. – Познакомился я с ним у Николая Зеленина…

– Опиши мне этого Стаса, – попросил Шамов.

– Да чего его описывать, – не без раздражения произнес Костян. – Высокий, лет под тридцать. Нос с горбинкой… У него явно что-то не все с башкой…

– Ясно… А кто такой этот Зеленин, где проживает, чем занимается? – начал брать «быка за рога» Сергей Иванович.

– Да ничем он не занимается, – голос Костяна начал приобретать истеричные нотки, – водку пьет, когда деньги есть или кто угостит. А живет он, где и я, в Люберцах.

– Полный адрес Зеленина знаешь? – спросил Шамов.

– Поселок Калинина… Это такой район в Люберцах. Улица тоже Калинина, дом восемь. Номер квартиры я не помню…

Старший следователь-криминалист Следственного управления майор юстиции Шамов записал сказанное на листок и передал его Колесову:

– Приданную нам опергруппу направить в Люберцы. Найти этого Зеленина и доставить ко мне!

Когда Колесов вышел исполнять приказание своего начальника, Сергей Иванович снова обратился к Белявскому:

– Что тебе еще известно об этом Стасе?

– Да ничего, – немного подумав, с трудом ответил Костян. Его ломало все сильнее, губы непроизвольно кривились, руки, сцепленные в замок, напряглись. Наверное, чтобы расцепить их, стороннему человеку потребовалось бы большое усилие. – Так… Случайный знакомый. Знаю его всего лишь несколько дней… Доктора мне давайте, доктора, – почти закричал Белявский.

Шамов вызвал конвой, и Костяна увели. Сейчас ему введут какой-нибудь анестетик – и в камеру…

Николая Зеленина привели к Шамову часа через три. Про сговор Стаса с Костяном он ничего не знал, и куда они с утра подевались – тоже…

– Проснулся – нет никого. Подождал немного – может, опохмеляться пошли и щас придут… Нет, не вернулись. Вышел на улицу. Там встретил ребят. Пошли пиво пить…

– А этот твой дружок Стас… Откуда ты его знаешь?

– Мы с ним вместе поступали в Московский энергетический институт. Только он поступил, а я – нет.

– В каком году вы поступали?

– В две тыщи пятом.

– А фамилия этого Стаса как?

Зеленин нахмурил лоб. Вроде бы он знал его фамилию. Но вспомнить не смог:

– Не, не помню.

– А вы все же попробуйте вспомнить, – настойчиво предложил Сергей Иванович.

Наступила тишина. Она длилась минут пять, не меньше. Первым не выдержал Шамов:

– Ну, вспомнили?

– Не, – виновато произнес Коля Зеленин. – Рад бы помочь, но ни хрена не могу вспомнить… Не то Кишин, не то Камышин. Как-то вот так.

– Крутится в голове, а вспомнить не можете? – предположил Сергей Иванович в надежде, что если это так, то в конце концов фамилию этого Стаса Зеленин все же сможет вспомнить.

– Сейчас даже не крутится, – честно признался Коля. – Провал полнейший. Вакуум!

Это был тупик. Но ничего, уже то, что Подражатель учился в МЭИ, было весьма серьезной зацепкой. Можно поднять документы времени его учебы.

– Ну, а о своем приятеле Константине Белявском что можете сказать? – задал очередной вопрос Шамов.

– Ну что о нем сказать, – уперся взглядом в пол Зеленин и замолчал. По сути, говорить-то было и нечего.

– Чего замолчали? – заторопил Николая Сергей Иванович. – Совсем сказать нечего?

– А чего говорить-то? – поднял голову Зеленин. – Вы лучше это… вопросы задавайте. А я буду отвечать.

– Хорошо, – согласился Шамов. И задал первый вопрос: – Скажите. Что за человек Константин Белявский?

– Человек как человек, – не сразу ответил Коля. – Таких у нас в Люберцах полным-полно.

– Давно он принимает наркотики? – уже нетерпеливо спросил Сергей Иванович.

– Года три, а может, больше, – ответил Зеленин. – Сначала легкие были, потом на тяжелые переключился.

– Стаса он до их встречи у вас не знал… – с едва уловимой вопросительной интонацией произнес Шамов.

– Нет, – уверенно ответил Коля.

– А как это они так быстро сошлись? – задал еще вопрос Шамов.

– Я не знаю, – честно признался Коля. – Может, какие-то общие интересы были, а может, Костяна начинало ломать, и ему очень нужно было бабло… Ну, то есть он сильно нуждался в деньгах, – поправился Зеленин.

– А Стас не предлагал ему денег за что-либо? – вкрадчиво произнес Сергей Иванович.

– За что? – посмотрел на него Коля.

– Ну, за то, чтобы… кого-нибудь убить, – не очень решительно предположил Шамов.

Зеленин вздрогнул и как-то затравленно посмотрел на следователя:

– Я не знаю.

Следователь Шамов кивнул, как человек, не сомневающийся в правоте собеседника, и вдруг спросил:

– А что этот Белявский: он может убить?

Молчание было долгим. Наконец Коля Зеленин поднял на следователя глаза и тихо произнес:

– Может…