Глава 17. Сообщник

Долго искать подходящую кандидатуру на своего сообщника Стасу не пришлось…

Люберцы – город не лучше и не хуже иных. Из числа обыкновенных. Московские окраины бывают и похуже. Был в Люберцах один знакомый Стаса. Не близкий, а так… шапошный. Познакомились они в то время, когда поступали в Московский энергетический институт. Стас поступил, а вот Коля Зеленин – так звали знакомого Стаса – не прошел по конкурсу. И уехал обратно в Люберцы. Что с ним стало дальше – Стас не ведал. Однако знал, что живет Зеленин в микрорайоне «Поселок Калинина» на улице Калинина в двухэтажном деревянном доме барачного типа. К нему Стас и двинул…

Коля Зеленин, как оказалось, был болен русской болезнью: запоем. Поэтому с предприятий и организаций города вылетал, как пробка из теплой бутылки шампанского.

Поначалу у него все было, как у всех: пивко с приятелями; красненькое крепленое в хорошей компании, включая девушек, в редких случаях водочка, – это если угощал кто-то «из взрослых». Годам к двадцати пяти водка стала тем самым продуктом, без которого Коля уже не мог обойтись. Правда, попив недели с две, Зеленин на время угомонялся, брал себя в руки и устраивался на работу. Но потом, получив зарплату, срывался и снова запивал. С работы его, конечно, увольняли, и он уже теперь пил с горя. Последним местом его работы был городской комбинат стройматериалов и конструкций, где он продержался аж полтора месяца. После него Колю уже нигде не брали, хотя он бил себя в грудь и клятвенно заверял кадровиков, что давно «завязал», что больше не пьет ни капли, зашился сразу в нескольких местах одновременно. Но, судя по всему, ему не верили – Зеленин успел «наследить» и наобещать всюду. По причине такого вольного образа жизни семьей Коля не обзавелся. Единственно не равнодушная к нему девушка в городе по имени Татьяна, устав бороться за него, в сердцах махнула рукой и свалила в Москву, чтобы не видеть его вечно пьяной физиономии и попусту не переживать за него, теперь уж совершенно пропащего.

Когда в квартире прозвучал звонок, Николай валялся на продавленном диване в полудреме. Он поднялся и в надежде, что это пришел кто-то из приятелей с бутылкой, не спрашивая «Кто там?», гостеприимно распахнул дверь.

Поначалу он не узнал гостя и тупо смотрел на него, соображая, кто бы это мог быть и что ему от него нужно.

– Что, не узнаешь? – усмехнулся гость.

– Не, братан, – мотнул головой Коля Зеленин. – Никак не могу вспомнить… Может, подскажешь?

– А ты напрягись, – весело произнес Николай.

– Вспомнил, – стукнул себя по лбу Зеленин. – Ты Протас с восьмого дома… Послушай, я отдам тебе твою пятеру! Чего уж ты так сразу… Давай обойдемся без мордобоя. На меня завтра… нет послезавтра, – немного подумав, продолжил Николай, – деньги должны хорошие упасть. Я их лопатой просто загребать буду! Так я с тобой сразу и рассчитаюсь…

– Да успокойся ты, Коля, никто тебе рожу бить не собирается, – великодушно заверил Стас, – подумай как следует.

– Ага, припоминаю, – с приподнятым настроением продолжил приятель, обрадованный тем, что обойдется без мордобоя. – Ты Фрол с Пролетарской… Послушай, Фрол, я тебе сразу хочу сказать, что у меня с твоей женой ничего такого не было. Меня оговорила какая-то паскуда!.. Когда ты вырубился, Маруська мне сама на колени прыгнула, с нежностями лезла… Говорила, что ты до утра не проснешься, что нам не помешаешь. А если муж чего и увидит, так все равно спьяну ничего не поймет. А я как отрезал… Сказал, не могу я так с друганом поступить! Что ничего у нас с ней не выйдет… А потом, у тебя ведь комнатка маленькая, как-то стремно… А если тебе сказали, что мы того… в сортире заперлись… что гремели будто бы и что именно мы унитаз сломали, когда трахались, так ты не верь! Он и до этого был треснут. А если у Маруськи задница поцарапана, так я тут ни при чем. И вообще я тогда очень бухой был, мне не до любви было и…

– Не о том ты все говоришь… – широко улыбаясь, перебил гость. – Я Стас… Стас Кулигин. Мы вместе с тобой когда-то поступали в институт. Дружили, можно сказать. И ты сам дал мне свой адрес. Сказал, если окажусь как-нибудь в Люберцах, чтобы обязательно к тебе зашел… – Стас немного помолчал, оглядывая Николая с головы до ног. – Вот я и зашел.

– Ну и правильно сделал, – отступив от двери и как бы приглашая войти, ответил Коля. – Проходи… Только знаешь, ни выпить, ни закусить нет… Как-то все так подъел и выпил. А в магазин смотаться все времени нет…

Николай вспомнил Стаса не сразу. Поначалу Зеленин только делал вид, что припомнил. Задавал дежурные вопросы, получал столь же незначащие ответы, почему-то избегая посмотреть гостю в глаза. Разговор вот-вот готов был зайти в тупик и заглохнуть, после чего наступила бы неловкая пауза, но Николай наконец вспомнил Стаса. Лицо его враз просветлело: ну да, это тот самый парень, с которым он как-то быстро сошелся, когда они вместе поступали в Московский энергетический институт…

– Так ты Стас! – обрадованно произнес Коля Зеленин. – Стас Кулигин!

– А я о чем, – широко улыбнулся гость. – Наконец-то до тебя дошло.

– Ну извини, братан. Столько лет утекло… в канализацию, – Николай даже развел руками. – Я думал, что ты пораньше зайдешь. Знаешь ли, время идет быстро.

– Извини, как-то все недосуг было.

– И мне не до сук было, я ведь больше по питейному делу, – щелкнул он по кадыку. – Хотя, кто знает, может, на одной из этих сук я бы женился, – красноречиво указав рукой на беспорядок в комнате, заключил: – Глядишь, порядок бы в доме навела!

– А сам чего не приберешь?

– Ну… Как-то все времени нет прибраться. То одно, то другое, – неопределенно ответил Коля.

– Понимаю, – поддакнул Стас. – Все-таки мы встретились… Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Так ведь?

– А то! Ты ведь тогда поступил, – без вопросительной интонации, зависти и даже без ноток укоризны произнес Коля Зеленин. – Ну и кем ты сейчас работаешь и где?

– Поступить-то я поступил, – ответил Стас тоже без особых эмоций. – Да только не окончил. Ушел с третьего курса.

– А что так? – поинтересовался Коля. – Немного оставалось.

– Да не мое это, – Стас был искренен и вполне серьезен.

– А что твое? – посмотрел на Стаса Зеленин.

Вопрос был одновременно и философский, и жизненно-практический. Требовал либо конкретного ответа, либо гламурно завуалированного вранья.

– Не знаю, – предпочел Стас второй вариант. Он-то прекрасно осознавал, что его в этой жизни интересует. Свою стезю он давно выбрал. Правда, для этого потребовалось несколько бесталанно проведенных лет жизни. Ну ничего, он наверстает еще свое!

– Вот и я не знаю, – сокрушенно произнес Коля Зеленин.

Они вдруг замолчали. Это не была та пауза, после которой собеседники все более отдаляются друг от друга и более не знают, о чем им следует говорить дальше (вроде бы все темы исчерпаны). Напротив, глубокомысленное молчание сблизило их, обозначив нечто родственное между ними.

– А что, может, тяпнем за встречу? – воодушевился Николай Зеленин. – Все-таки не каждый день такое важное событие в жизни происходит. Например, то, что касается меня, так я несказанно рад твоему появлению.

– Можно, – не стал возражать Стас.

– Только я сейчас на мели, – предупредил Коля и с надеждой посмотрел на гостя. – Знаешь ли, период какой-то непутевый пошел.

– У меня есть деньги, – понял намерения Зеленина Стас. И полез за бумажником.

– Давай я слетаю, – засуетился Коля. – Ты же здесь ничего не знаешь. А ты пока посиди, отдохни… Там телевизор есть, можно посмотреть, – потом безнадежно махнул рукой. – Хотя, ну его! Розетка не работает, все никак не могу починить.

– Ничего, я так обожду. Осмотрюсь тут. На балконе покурю.

Стас дал пятьсот рублей.

– Это дело!

Николай обрадовался и как был в футболке и тренировочных штанах, так и вышел из дома.

Вернулся он с литром водки, и не один. Вместе с ним был парень лет двадцати с небольшим с одутловатым лицом и злым колким взглядом, чем-то похожий на бывшего соседа Стаса Артура Карапетяна.

– Это Костян, дружбан мой, – представил Зеленин парня Стасу. – Ты не против, что он с нами? А то я ему малость задолжал…

– Нет, – посмотрел на парня Кулигин, безошибочно определив в нем конченого наркома. Верно, вмазаться нечем, вот он и решил на крайняк водки хватануть. Чтобы хоть на время прогнать депресняк.

– Тогда погнали? – свинтил колпачок с бутылки Коля Зеленин.

Стас поднимал рюмку наравне с Колей и Костяном, выходило, что пил с ними наравне. Но если б в сторонке от стола сидел бы кто-либо непредвзятый и наблюдательный, то он бы обязательно заметил, что Стас питием мухлевал. Он только делал вид, что хлещет. На самом же деле он лишь имитировал питие и незаметно выливал водку из своего стакана в литровую банку, стоящую рядом.

Первая бутылка закончилась быстро. Пили так, будто бы хотели утолить жажду. Вторая пошла помедленнее, поскольку участвующие в ее распитии захмелели, перестали подливать Стасу и занялись пьяными разговорами без начала и конца. Стас иногда вклинивался в разговор, когда его о чем-либо спрашивали, и делал вид, что тоже изрядно нетрезв. Впрочем, на его состояние они внимание не обращали.

А как же хреново бывает, когда в компании пьяных ты один трезв. Пьяные приставучи и могут замучить вопросами, повторяющимися беспрерывно в одной и той же интерпретации. Появляется сильное раздражение, которое все труднее сдерживать, хочется плюнуть на все это мероприятие и поскорее пойти восвояси.

Но уходить Стасу было нельзя. Следовало выждать.

– Нет, ну ты скажи, – в который уже раз пристал к нему с вопросом Зеленин, язык которого уже с трудом ворочался, – дал бы ты себе отрубить палец, к примеру, за тыщу долларов?

– Нет, не дал бы, – ответил Стас.

– А за пять тыщ? – продолжал напирать Николай, пытаясь заглянуть Стасу в глаза и убедиться, что тот все-таки не врет (деньги-то немалые; а потом не каждый день можно встретить придурка, решившего отказаться от целой штуки баксов!). Похоже, что этот вопрос он для себя решил уже давным-давно. И если бы ему предложили отрезать за хорошие деньги… Ух, лучше не загадывать!

– Нет…

– А за десять?

– А я бы дал отрубить себе палец за десять тыщ баксов, – возвысил голос Костян, победоносно посмотрев на Стаса.

– Ты бы дал? – резко обернулся в его сторону Николай.

– Дал бы, – тряхнул головой Костян.

– А я нет, – произнес Зеленин и гордо посмотрел на Стаса. – А вот за сто тыщ – дал бы.

– За сто тыщ можно и еще что-нибудь себе отрубить, – заявил Костян и стал осматривать себя на предмет того, что бы дать себе еще отрубить за сто тысяч долларов.

– А если тебе предложат убить кого-нибудь? – спросил Стас и пьяно ухмыльнулся, что у него получилось вполне достоверно. – За сколько бы ты согласился это сделать?

– За пятьдесят тыщ зеленых, – уверенно изрек Костян и для убедительности мотнул головой. – За такие деньги я кого хочешь убью…

– Нет, пятидетися… – Коля Зеленин не смог с ходу выговорить длинное слово и попытался произнести его по слогам: – Пя-ти-де-ся-ти тыщ мало. А вот если мне предложат сто тысяч, я тогда подумаю.

– За сто тыщ я могу замочить двоих, – заявил Костян и добавил: – А то и троих… Да хоть половину города! Ну чё, братаны, выпьем!

Когда закончилась вторая бутылка, Стасу пришлось сходить за третьей, с трудом разобрав пьяные объяснения Коли, где у них магазин и какими проулками к нему пройти. Стас потопал к магазину по разбитому асфальту мимо таких же старых домов, как тот, в котором жил Зеленин.

Встретилось несколько парней. Посмотрели на него откровенно косо и недружелюбно: чужой! Выяснять, кто он таков и с какой целью пришел, не стали (очевидно, были заняты более насущными делами или решили отложить на потом, если еще раз встретят).

Водку Стас купил и, чтобы не заплутать ненароком в лабиринте переулков, вернулся той же дорогой, встретив лишь пьяного мужика, который безуспешно пытался шагнуть на подъездные ступени, но сила притяжения все время тянула его книзу. Остановившись, он передохнул, а потом, проклиная законы Ньютона, устремился дальше.

Выпили чуть больше половины бутылки и, отыскав уголки по углам кухни, улеглись спать. Так что в распоряжении Стаса оставался целый диван. Часа полтора он лежал с открытыми глазами, просто уставившись в нависший потолок, а потом незаметно уснул. Сон унес его в далекое детство. Ему приснился детский сад, толстая воспитательница и ушастый Пашенька, отнявший у него его единственного друга – плюшевого мышонка. Когда ушастый вырвал мышонка из его рук, маленький Стас вдруг почувствовал такое щемящее чувство одиночества и безысходности, что невольно заплакал. А все вокруг него при этом заразительно и громко смеялись: воспитательница в обтягивающих ляжки лосинах (у нее от смеха ходуном ходили грудь и живот); Пашенька (он нарочито громко хохотал, и при этом у него загибались и разгибались уши); мать Пашеньки (в перерывах между приступами хохота она выкрикивала: «Он врет, врет!» – и струя слюны стекала по ее острому омерзительному подбородку, падая на длинную шею в складках) и девочка из их группы по имени Азгуш. Она смеялась мелко-мелко, и ее кривенькие молочные зубы делали ее похожей на одну из бабок-ежек из мультика, только не веселую и забавную, а ехидную и злобную. А он, Стасик Кулигин, стоял и плакал. И ему очень было жалко себя.

Снилась мама, посматривавшая на него откуда-то сверху и говорившая:

– Потерпи, милый. Скоро ты вырастешь и станешь сильным. И уже никто не посмеет тебя обидеть…

Ее голос звучал глуховато, казался тихим, как если бы пробивался через какую-то стеклянную преграду. Мать что-то произнесла еще, но вот только расслышать не удалось. Стараясь понять сказанное, Стас устремился на голос. Вот только ноги были неподъемными и едва отрывались от земли, а потом он споткнулся и упал.

– Вставай, – где-то уже совсем близко произнесла мама. – Да просыпайся же ты…

Стас открыл глаза.

– Ты зачем меня вчера про убийство спрашивал?

Стас недоуменно уставился на нависшего над ним Костяна, затем сел и, глядя мимо него, спросил:

– А что?

– Я это… Тут такое дело, – он оглянулся на еще не проснувшегося и лежащего на полу Зеленина и все же понизил голос, – могу исполнить. За десять кусков зеленых…

– Гм, – Стас наконец посмотрел на него и увидел в пустых глазах Костяна холодную безысходную тоску. Возможно, именно так видят убийцы. Себя со стороны он не наблюдал.

«А ведь он всерьез предлагает свои услуги, – подумалось Стасу. – Этот конченый наркоман за бабки на дозы собственную мать способен укокошить. Может, этот наркоша Костян и есть то самое, из-за чего он сюда приехал?».

Стас Кулигин еще какое-то время смотрел на Костяна, соображая, как следует поступить правильнее, а затем решил для себя, что Костян ему подходит. Выждав мхатовскую паузу, произнес:

– Хорошо. Позже поговорим…

В глазах Костяна зажегся холодный огонек:

– Тогда, если мы договорились, мне нужен аванс, – заявил он. – Чтобы, значит, закрепить наш уговор…

Заявление Костяна Стаса не удивило:

– Ну, дам я тебе аванс, – спокойно промолвил он. – И что? Ты раскумаришься, а потом пошлешь меня куда подальше.

– Не, посылать тебя мне невыгодно, – резонно заметил Костян. – Три тыщи баксов щас – и мы сговорились. Идет?

– Сейчас я могу дать только на одну дозу, – непреклонно ответил Стас. – Все остальное получишь в Москве. Да и денег таких при себе у меня нет. Парень, ты не с олигархом дело имеешь, а с обычным тружеником. Я деньги не печатаю.

Константин задумался. Конечно, расчет получить с ходу три тысячи баксов, не ударив при этом палец о палец, был очень заманчив, но в действительности не принимался всерьез даже им самим – сказано это было просто так, авось прокатит, а ежели не прокатит, так и хрен с ним! Но все-таки где три тысячи зеленых и где одна доза? Разница весьма ощутимая. А с другой стороны: этот Стас, кажись, и правда собирается кого-то грохнуть. Причем чужими руками. Почему же тогда ему и не поспособствовать, если он хорошо заплатит? А для начала и доза не помешает.

«Этого парня надо держать в узде, – подумалось Стасу. – Дам ему на дозу, чтобы он пришел в себя, отвезу в Москву и посажу на поводок. А когда он все сделает – решу, как быть с ним дальше».

– Лады, – произнес наконец Костян. – Пошли.

– Пошли, – согласился Стас.

Стас Кулигин безучастно глянул на спящего Николая, осознавая, что этот персонаж ему более неинтересен. Вряд ли возникнет желание встретиться вновь. И быстро вышел из квартиры вместе с Костяном.

Было воскресное утро. Светило солнце, уже не такое жаркое, как в июле. На улице было пустынно. Только в дальнем ее конце, где она пересекалась с Октябрьским проспектом, стояли несколько крепко озабоченных мужиков, стреляющих гроши у прохожих на опохмелку.

– Нам туда, – указал Костян в сторону железной дороги и повернул с улицы Калинина налево. Стас молча кивнул.

Пересекли переулок Зеленый и прошли дворами к железнодорожным путям. Перешли их, протопали еще метров триста и вышли на улицу Восьмое Марта. Затем свернули направо, оставив купола Наташинской церкви голубеть по левую руку, протопали еще полквартала и близ Конного двора, за которым начинался Наташинский парк, остановились.

Костян сел на скамеечку, хлопнул ладонью подле себя:

– Садись.

Стас сел. Потом спросил:

– И чего мы тут?

– Щас, – отозвался Костян, поглядывая по сторонам.

Через пару минут к ним подошел парень, заросший недельной щетиной, в клетчатой рубашке без рукавов и белой хлопчатобумажной летней кепке. Он недружелюбно посмотрел на Стаса, затем вопросительно уставился на Костяна.

– Есть чего? – тихо спросил его Константин.

– А чего надо? – вопросом на вопрос ответил парень в белой кепке.

Костян покосился на Стаса:

– Кокс нужен. – И добавил, будто оправдываясь: – Торопимся, брат… Не томи!

Похоже, будь у Костяна деньги и не будь рядом Стаса, торчок Костян определенно заказал бы герыча…

– Сколько? – по-деловому спросил парень в кепке.

– Большую вмазку, – коротко ответил Костян.

– Покажь бабло…

– Давай деньги, – повернулся Костян к Стасу.

– Сколько?

– Пятихатку давай, – торопливо промолвил Костян, и когда Стас достал пятисотрублевую купюру, едва не вырвал ее из рук. – На, – отдал деньги барыге Костян.

– Заборчик вон невдалеке видишь? – спрятал деньги в карман парень в белой кепке.

– Ага, – ответил Костян.

– В столбике забора, что у одинокой березки, сучок выпал, так книжка твоя там лежит, – не глядя в сторону березки, произнес барыга. – Смотри не зачитайся, уж больно она интересная.

– Если это экшен, так для меня в самый раз! – довольно заулыбался Костян и едва не бегом кинулся за дозой. Похоже, его начинало ломать уже по-серьезному…

Пока шли к остановке электрички, Константин зашел в одну кафешку:

– Ты это… погоди тут. А то меня подкумаривать начинает. – Он прямиком прошел в туалет, заперся и через минуту вышел посветлевшим: – Ну вот теперь можно ехать, – шмыгнул Костян и потер кончик носа.

Пока ехали до Москвы, разговорились.

– Хороший кокс, – заговорщицки сообщил Стасу Костян. – Не шибко разбодяженный. И вмазки у него по весу нормальные, без обмана. Так что догоняться нет резона. Нет, он, может, кому другому разбодяженную беду и впаривает. Но мне – нет, – не без гордости добавил Костян. – Гуля – так того барыгу зовут, что мне кокс продал, – раньше базу на «Пятаке» имел. Ну, на пересечении улиц Попова и Толстого. Потом точку накрыли. Вот он к Наташинскому парку и перебрался. Там, знаешь, спокойнее как-то…

На Казанском вокзале, по обыкновению, народу было не протолкнуться. Стас и Костян вышли из электрички, спустились в подземку, сделали две пересадки и доехали до Кузьминского парка.

Когда, побродив по парку, они присели на свободную скамейку недалеко от правого берега озера под названием «Шибаевский пруд» (как гласила табличка возле беседок и навесов над мангалами), Константин вопросительно посмотрел на Стаса:

– И что теперь?

– А теперь слушай… Внимательно!

Это было похоже на бред сумасшедшего…

«Ходишь, наблюдаешь… Находишь одинокую девушку. Следишь за ней. Потом в безлюдном месте недалеко от пруда бьешь ее по голове кувалдой, насилуешь и добиваешь, чтобы она потом не стала свидетельницей обвинения против тебя. После всего этого забираешь себе ее деньги и украшения, рисуешь на ее лбу цифру шесть и сваливаешь по-быстрому из парка…»

Костян внимательно смотрел на Стаса. Вникал. Похоже, что его новый знакомый не шутил, говорил вполне серьезно. На сумасшедшего тоже не похож, уж на этих-то он насмотрелся, когда работал санитаром в сумасшедшем доме. «Тогда кто же он на самом деле, мать его!..»

Все это время его подмывало спросить: «Вот скажи мне откровенно, только без обид… А на хрена тебе нужен весь этот цирк?»

Однако вместо этого он задал иной вопрос, прозвучало весьма заинтересованно:

– А где я возьму кувалду?

Стас кивнул, давая понять, что вопрос прозвучал уместно и по существу, отвечал со всей серьезностью:

– По этому поводу ты не парься, кувалдой я тебя обеспечу. Знатная будет кувалда! Тяжелая… Меня прямо завидки берут! Можно так крепко ей по голове шарахнуть!

– А обязательно мочить кувалдой? – осторожно поинтересовался Костян. – Может, просто прирезать, да и все. Чего тут особенно мудрить-то… Дело-то не особенно хитрое. Как-то и хлопот поменьше, что ли? А потом чего же это я буду по улицам с кувалдой под мышкой шарахаться?

– Обязательно с кувалдой, – недовольно покосился на Костяна Стас. – А тебя что-то не устраивает?

– Да нет, все путем, – быстро отозвался Костян и тотчас задал новый вопрос: – А краску где достать?

– Не переживай, организационные вопросы я беру на себя. Краску тоже достану. Хорошая будет краска, не отмоешь! Обещаю! Сам увидишь, когда будешь покойника разрисовывать.

– Ну тогда, конечно… А когда я все сделаю, как я найду тебя? – опять спросил Костян.

– Я сам тебя найду, – ответил Стас и в упор посмотрел на Костяна: – Что-то много вопросов ты задаешь. Или ты передумал?

– Не-е, не передумал, – протянул Костян и вскинул взор на Стаса: – Все ништяк! Так, значит, десять тонн баксов?

– Десять, – кивнул Стас, продолжая сверлить Костяна взглядом. – За вычетом уже полученной тобой пятихатки…

– А где гарантия, что я, сделав дело, получу бабло? – также не отводя взора, спросил Костян.

– Я всегда буду рядом, – заверил его Стас и добавил: – Ты увидишь меня, когда закончишь дело. Надо же мне будет удостовериться, что ты все сделал как надо… Тогда и получишь свое сполна. Прямо у трупа и рассчитаемся.

– Значит, у трупа?

– Да.

– Всю сумму сразу? – переспросил Костян.

– Всю, – кивнул Стас.

– Лады.

Стас отвел взор от собеседника и поднялся со скамейки:

– Завтра на этом месте в это же время я передам тебе кувалду и краску. И ты начнешь… Учти, мне надо, чтобы ты выполнил все мои условия: акция должна произойти на правом берегу пруда, недалеко от склона этого холма, – Стас указал рукой на близлежащую возвышенность, – и вон той плотины, – показал он вправо на плотину, похожую на арку с двумя водосбросами реки Чурилихи. – Иначе никаких тебе бабок…

– Да понял я, понял, – буркнул Костян и, не удержавшись, все же спросил: – А зачем тебе это все надо? Как-то уж больно замысловато.

– А зачем тебе это знать? – в тон ему произнес Стас.

– Просто, – не зная, чего еще добавить, сказал Костян, глядя в сторону.

– Просто… – повторил за Костяном Стас. – Так тебе деньги нужны или ты за жизнь хочешь поговорить?

– Деньги.

– Вот так оно лучше, – Стас изобразил на лице подобие улыбки, – не бери в голову. Сделай свое дело, получи деньги – и все…

Костян продолжал смотреть мимо Стаса. У себя в Люберцах он мало кого боялся, так как терять, собственно, ему было нечего. Напротив: многие боялись его, поскольку было непонятно, какие черти роются в голове наркомана, и никогда не ожидаешь, что он может выкинуть в следующую минуту. А этот Стас… Он явно опасен, пожалуй, опаснее всех тех, с кем его прежде сводила судьба. С ним надо держать ухо востро. И лишний раз не подставлять спину…

На следующий день в назначенное Стасом время Костян уже сидел на лавочке. Пока он ждал, мимо него проходили парочки влюбленных, обуреваемых нахлынувшими чувствами и оттого не замечающих вокруг никого, кроме них самих. Неспешно прогуливались пенсионеры, дефилировали прочие граждане, вырвавшиеся из тесных стен квартир, дабы подышать вволю свежим воздухом; дергались и скакали шумные подростки с противными ломающимися голосами и неизменным пивом. Проходили дети с родителями, родители без детей и дети без родителей. А однажды прошла девушка в леггинсах с крупными цветочками. Как раз то, что надо. Если бы он был экипирован кувалдой и краской, то непременно последовал бы за ней. Ведь чем раньше он сделает свое дело, тем скорее получит десять тонн настоящих денег…

Конечно, мокруха, не самый хороший способ заработать деньги, но что поделаешь? Десять штук зеленых на дороге не валяются! Занимайся он праведными делами, так ему за всю жизнь таких денег не заработать! А деньги, ох, как нужны. Без них ну никак! А если разделить их на дозы, то сколько же получится… Не сосчитаешь! И никакой тебе адской ломки, боли в мышцах, бессонницы и блевотины каждые полчаса.

Стас появился словно из ниоткуда.

– Вот, – передал он Костяну непрозрачный пакет, в котором лежала небольшая кувалда. – И вот еще, – достал он из сумочки-планшетки пластиковую баночку с краской. – Действуй!

Костян кивнул, посмотрел в пакет, хотел было что-то спросить, но когда поднял голову, Стаса рядом уже не было. Он поднялся и пошел по аллее к пруду. Ему навстречу с пивом в руках прошли кричащие «хунвейбины», но, заметив в его взгляде нечто особенное, как-то умолкли и свернули на соседнюю тропу.

Потянуло жареным шашлыком, и этот запах стал вызывать у него тошноту.

Мозг червиво разъедала мысль: «Поскорее бы все закончить, получить бабки и уехать домой». Еще несколько часов, и начнется ломка. Это значило, что в эти несколько часов надо успеть сделать то, на что он подписался…

У самого берега запах готовящегося мяса стал едва различим. Костян медленно пошел вдоль пруда, посматривая вокруг в надежде увидеть одинокую девушку или молодую женщину. Он почти не обратил внимания на то, что его обошла та самая девушка в цветастых леггинсах, что недавно проходила мимо него, когда он сидел на скамейке, поджидая Стаса. А потом его будто ударило током: «Вот же она! Жертва, которая ему нужна…» Такая ладненькая, такая хорошенькая, попка такая упругая, нужно непременно стукнуть ее по башке кувалдой!

Девушка шла неспешным прогулочным шагом. Не оглядываясь и никого не поджидая. Это значило, что она здесь одна-одинешенька, и через минуту-другую рядом не появится мужчина, который станет оправдываться перед ней, что его задержали пробки или какая иная причина. Костян пошел за ней, непроизвольно прибавив шаг. Затем тропинка стала отдаляться от пруда в лес. Девушка шла так же неспешно, погруженная, очевидно, в свои мысли и не замечая никого вокруг.

Так они прошли метров двести. А затем, выждав, когда попавшаяся им навстречу парочка скроется из вида, Костян, отставший от девушки в цветастых леггинсах шагов на пятнадцать, ускорил шаг.

Когда до девушки оставалось шагов пять-семь, он достал из пакета кувалду. Как-то мимоходом подумалось: «Весьма неудобная вещица, чтобы сносить ей головы». И побежал. Вот он, сдерживая дыхание, замахнулся, но удар пришелся в пустоту, и Костян едва не упал: девушка в леггинсах резко ушла в сторону. В ту же секунду он почувствовал сильный и болезненный удар в живот, согнулся и выронил из рук кувалду.

– Что, больно? – услышал он голос девушки и получил еще один удар с ноги в челюсть, поваливший его на землю.

А затем невесть откуда появились крепкие парни. Позабыв про милосердие, не внемля крикам о помощи, они заломали назад руки и надели наручники. Когда Константина подняли, то он увидел, что по тропинке на помощь к насильникам бегут еще двое: плотный невысокий мужчина лет сорока с небольшим и долговязый стриженый парень.

– Попался, урод! – выкрикнул парень, подбежав первым. И довольно добавил: – Так-то вот.

Подбежавший за ним плотный мужчина искоса глянул на него и промолчал.

– Не такой уж ты и крутой, – заглянул Костяну в глаза долговязый. – Вычислили мы тебя.

Плотный мужчина по-прежнему молчал.

– Взят с поличным, – обратился к плотному мужчине один из парней, повязавших Костяна. – И кувалда, и краска при нем, – добавил оперативник. – Все, как вы говорили.

Плотный мужчина кивнул и посмотрел на Костяна.

– Ну и чё ты смотришь? – зло и с надрывом произнес Костян. – Ничего тебе не скажу.

– Ска-ажешь, – протянул плотный и криво усмехнулся. – Когда по-настоящему ломать станет – все-е скажешь. Как на исповеди! Никуда не денешься!

Константин опустил голову. Все кончено. А ведь так хотелось разбогатеть, хотя бы ненадолго почувствовать себя богатым. Вместо бабок теперь будет срок за покушение на убийство. А этот Стас… Ну, с-сука… Подставил!

– Спасибо, – обернулся плотный к девушке в цветастых леггинсах.

– Да не за что, – кокетливо улыбнулась девушка. И добавила: – Обращайтесь, если что…

– Пошли к машине, – приказал плотный невысокий мужчина, выказав тем самым, кто тут старший.

Один из оперативников сильно толкнул Костяна в спину:

– Пошел!

Когда все ушли, на тропинку вышел Стас. Он посмотрел в сторону, куда увели Костяна, и криво усмехнулся. Нехотя и презрительно…