Минск. 24 июля 20*** года
Матч ненависти. Свой среди чужих

С чего начинался белорусский Майдан…

Многие — ведут отсчёт с так называемого матча ненависти — матча, который должны были играть довольно посредственный ФК «Неман» (Гродно) и многократный чемпион Беларуси, ФК БАТЭ.

Тогда — опытному человеку могло показаться подозрительным очень многое. Но в условиях неопределённости — спецслужбы частично были заняты спасением самих себя, а кто-то и сознательно занимался саботажем в надежде половить рыбку в мутной воде. Ведь пример Украины показал — в условиях межэтнического конфликта и армия и спецслужбы могут сорвать банк, в виде доступа к финансовым потокам, теневым контрабандным схемам, а так же негласному «дозвилу» издеваться и бесчинствовать, покрывая все вуалью патриотизма и необходимостями войны. Националистический «тридцать седьмой», узаконенная расправа и передел — для многих спецслужбистов это мечта, вожделенный приз, ради которого можно было рискнуть очень и очень многим…

До того, как все произошло — высказывалось мнение, что белорусский футбол слаб, слабы его фанаты и потому того, что произошло на Украине — в Беларуси произойти не может. Забыли две вещи. Киев, Харьков и Львов, три наиболее значимых города Украины — находятся в опасной близости от белорусской границы. А она — толком и не демаркирована. Так что в определённых условиях в любой город Беларуси могут быстро, за несколько часов подскочить сотни, если не тысячи украинских отморозков — фанатов, причём многие — с боевым опытом, а кто и с оружием. Вторая вещь — дурной пример заразителен. Должен был насторожить — и насторожил ещё матч Беларуси и Украины, проходивший во Львове в 2015 году. Тогда Беларусь проиграла со счётом 3–1, но белорусские фанаты совсем не расстроились — они с украинцами кричали кричалки друг друга (Слава Украине — героям слава, Живе Беларусь — живе вечно), прошлись по Львову под песню «Путин — х…о», а потом белорусский актив пошёл и сдал кровь для раненых воинов АТО. Не было зарегистрировано ни одной драки. Чуть позже — фаны как раз белорусского Немана в России на матче с ФК Кубань кричали «Слава Украине!». Белорусская служба контрпропаганды отреагировала, но довольно топорно и неадекватно, напомнив, что именно украинский батальон карателей Нахтигаль — зверствовал на территории Беларуси, и именно украинские каратели — совершили известное всему миру преступление в Хатыни, заживо сожгли целую деревню. Это могло сработать в случае с людьми старшего и среднего возраста — но не с молодёжью, составляющей костяк «фанатских» контор. Для молодёжи — сорок третий был так же далёк, как и тридцать третий от Рождества Христова, когда был распят Сын Божий. Они не хотели помнить то, что было семьдесят лет назад, они видели то, что есть сейчас. Ведь есть ли что-то более правильное, чем помогать слабому против сильного? Тем более что они говорили на одном языке…

Русском.

Но в самой Беларуси — было тихо. Футбольные матчи — не привлекали особенного внимания, а милиция и внутренние войска — без труда справлялись с поддержанием порядка на матчах.

Все как всегда. До сегодняшнего дня…

В футбол играли на Минском стадионе. Дело в том, что стадион в Гродно, на котором и должна была состояться игра — неожиданно закрыли на реконструкцию. Игру планировали провести на стадионе БАТЭ в городе Борисове, но внезапно — на стадион нагрянула комиссия ФИФА, нашли немалое количество нарушений и стадион закрыли до их устранения. Самое удивительное было то, что домашний стадион команды БАТЭ был самым новым в Беларуси (2014 года постройки) и был только что без замечаний принят УЕФА. Таким образом, оставался Минск. Гостевой стадион Динамо, знакомый БАТЭ, потому что именно на нем они не раз принимали матчи еврокубковых турниров.

Что касается его самого — то он, помимо работы охранником — официально вступил в партию «Белорусский демократический союз «За возрождение» — оппозиционное объединение. Их кандидатом был Павлюкевич Иван, близкий и понятный «офисному планктону», «хомячкам» топ-менеджер из Беларуськалия. Он говорил много о Европе, о том, что у белорусов будет безвизовый режим, об историческом выборе…

Вы поняли, да? Ещё один нюанс — в Минск его приехала поддержать некая Ксения Анатольевна Собчак, а так же несколько «героев» телепередачи Дом-2 родом из Беларуси. Очень показательно.

Работа была в основном в Минске, они клеили оппозиционные листовки, охраняли митинги. Было несколько драк — но ничего откровенно уголовного. Его кураторы, которые устроили его обучение в школе подрывных действий в Польше и Прибалтике — на него не выходили. Было такое ощущение, что вооружённое противостояние готовилось «под Батьку», а теперь — европейцы настолько уверены в победе своего кандидата на выборах, что решили ничего не делать.

В тот день — на футбол он не пошёл. Неман и БАТЭ — игра знаковая, билеты на неё быстро расхватали. Когда был первый тайм — он просто валялся на диване в съёмной квартире, закрыв глаза. Потом — решил съездить… пивка что-ли попить.

Возможно он уже тогда, обострённым войной чутьём — почувствовал неладное…

Место, где он снимал квартиру — было недалёко от метро. Уже на входе в метро он заметил двоих парней, те раздавали бело-красно-белые ленточки, на сленге змагаров — БЧБ. Особо не настаивали — но и стояли так что мимо не пройти. Он машинально взял ленточку, спустился в метро, держа её в кулаке.

Подошёл вагон — если электрички в Беларуси были суперсовременными, то под землёй ходили старые, мытищинские вагоны метро. Он втиснулся в вагон, машинально отметив, что народа много.

В вагоне — он подметил, что среди пассажиров — намного больше, чем обычно молодых людей. Они подвязывали себе БЧБ на предметы одежды, словно сообщая этим кому-то: «я свой!». Не говорилось ни слова — но само по себе уже было понятно.

Потом — в соседнем вагоне начали скакать, и вот уже и их вагон — в такт скачет и орёт

На ехавших тем же маршрутов людей, женщин, пожилых людей — никто не обращал ни малейшего внимания.

Закончилось все тем, что машинист остановил поезд, и все перестали скакать…

А уже на выходе из метро — он понял: худо дело. По-настоящему худо.

Болельщики Немана, болельщики БАТЭ — атмосфера такая, что хоть телефон подзаряжай. То и дело мелькают хлопчики с жовто-блакытными ленточками — это уже украинцы. Скорее всего, болельщики из Харькова — там контора конкретная, на ходу портянки рвут. Одна из самых агрессивных контор на всем постсоветском пространстве.

Приметы беды — видны и в большом количестве рюкзачков и рюкзаков за спиной — там защитное снаряжение, дубинки, возможно и оружие. Опытным взглядом, он заметил и старших — у них у всех были одинаковые жёлтые ветровки.

Он перешёл Свислочь, по мосту. Милиции не заметно, а на велодорожке — группируются хулиганы. Заметно было, как из большого рюкзака — что-то раздавали…

Первую милицию он заметил дальше, на перекрёстке Ульяновской и Ленина. Пара патрульных и небольшой отряд срочников Внутренних войск у двух МАЗов. Специальной экипировки для пресечения массовых беспорядков — не было.

И нахрена они тут стоят? Болелы же их снесут.

Он сунулся было к ним — но тут же остановился. Он — больше не один из них. Он — предатель, нарушивший присягу, чужой среди своих. Ему не поверят.

И что же, ничего нельзя сделать?

Он достал телефон — левый, купленный самостоятельно. Набрал номер доверия — он на всех машинах есть.

— Милиция — ленивый голос

— Здравствуйте. Мне нужен дежурный по городу — именно дежурный. Я из КГБ.

Парень на телефоне — очевидно, понял, что шутки плохи.

— Минуточку

Несколько секунд ожидания, щелчок

— Дежурный по городу, полковник Балахна. Представьтесь.

Он выдохнул

— Слушайте внимательно, полковник. Ни моё имя, ни звание вам ничего не скажут, я на негласной работе. Я должен передать сообщение, но мой куратор не отвечает, а сообщение по милицейской части. Слушаете?

— Да.

— В районе стадиона Динамо готовятся массовые беспорядки, здесь уже как минимум несколько тысяч болельщиков, в том числе из Украины. Выделены старшие — их можно опознать по жёлтым курткам. Подготовлены арматура, пиротехника. Возможно, бензин. Ещё раз обращаю внимание — в городе болельщики с Украины, у них, возможно, есть огнестрел и гранаты. Нужно срочно стянуть к стадиону все резервы, начать превентивные задержания, прежде всего людей в жёлтых куртках и украинцев — у них ленточки в цветах национального флага. Времени у вас минут двадцать, только пока второй тайм закончится. Дальше начнётся погром. Конец сообщения.

— Принято. Э… может псевдо свой назовёте?

— Он вам тоже ничего не скажет. Псевдо — Легионер.

— Понял, Легионер. Как вас найти?

— Никак

Не ожидая ответа, он прервал звонок, положил трубку на скамейку.

Реакция последовала быстро. Со стороны Ленина появилось две машины, одна из них затормозила у милицейского кордона, другая — проехала дальше и остановилась на перекрёстке. Из неё вышли трое, у одного из них был какой-то прибор. Он поднял его над головой, затем указал направление. Они бросились в сторону телефона, который он оставил.

Вот, значит, как…

Он видел все это с безопасного расстояния, укрывшись.

Добежав, они увидели трубку. Один начал звонить, двое — осматриваться по сторонам. Те что у милицейского поста — опрашивали солдат.

Хрясь!

В чёрный Форд — попал презерватив, наполненный краской. Водитель — выскочил из машины, с палкой.

— Живе Беларусь!

— Слава Украине!!!

Погром начался сходу, часть болельщиков — начала выходить с матча не дожидаясь его результатов. Они пришли сюда за другим…

Основной удар, как, оказалось — был нацелен на Исполнительный комитет СНГ — штаб без армии, находившийся как раз напротив стадиона Динамо, только улицу перейти. Здание, которое не относится к белорусским органам власти, а потому так не охраняется — но при этом имеющее огромное символическое значение и имеющее международный статус. Понятно, против кого был направлен удар — против России.

Милиция удара в этом направлении не ожидала — её просто смели. Когда он выскочил на Кирова — в здание уже летели бутылки с бензином и покрошенным пенопластом — самодельный напалм.

— Бей ментов! — на тротуаре какой-то парень, присев к рюкзаку, быстро раздавал арматуру. Арматура была одинаковой длины и веса, нарезана на каком-то заводе.

Идущие по Кирова два Маза — на небольшой скорости столкнулись с толпой и были остановлены. Толпа моментально обтекла машины, начала их раскачивать.

— Слава Украине! — несколько человек быстро тащили по тротуару срочника внутренних войск. За ноги.

Ещё один — быстро писал на стене баллончиком: Украина и Беларусь — завжды разом.

— Украина! Беларусь! Разом! И до киньца! Разом! И до киньца! — орали рядом.

Он пробивался через толпу, которая как обезумела. Никто не обращал на него внимания.

Около Исполкома СНГ — хлопцы перевернули искорёженную машину и скакали на ней. Неизвестно, чья это была машина — может и простого белоруса.

— Слава нации!

— Смерть ворогам!

— Путин х…! Ла-лалала! Ла-лалала!

Кто-то рядом визгливо заорал

Уже по кричалкам было понятно, кого здесь больше.

Он выскочил к исполкому СНГ — оттуда уже выносили компьютеры, оргтехнику, стулья, из некоторых окон весело рвалось пламя. Рядом — кто-то в жёлтой куртке быстро говорил в телефонную трубку

— Тут исполком выносят, дальше не пройти. Да я все понимаю…

Он узнал голос — это был Васыль. Сунул руку в карман — там была связка ключей. Длинный ключ якобы от гаража — можно было использовать как куботан, ударное оружие японских ниндзя.

Героям слава…

Васыля — он затащил во двор. Минск — застроен (по крайней мере, его центр) во времена Сталина и раннего Хрущёва, это Санкт-Петербург Сталина, точно так же, как Алма-Ата стала Санкт-Петербургом Брежнева, а Славутич — Санкт-Петербургом Горбачёва. Особенностью сталинской архитектуры является то, что здания в ней часто образуют настоящие крепости с закрытыми со всех сторон, непроходными дворами. Так было и тут — в нескольких десятках метров отсюда бесновались фанаты, жгли, громили, грабили, избивали — а тут была тишина. Можно закрыть ворота — и держать круговую оборону.

Он обшарил карманы Васыля. Нашёл деньги, несколько упаковок каких-то таблеток без названия, необычный пистолет — почти точная копия компактного CZ, но под патрон 9×17 и с глушителем. Он знал, откуда это. Такие пистолеты во множестве появились в Херсонской, Николаевской и Запорожской областях после того, как туда начали заходить янычары. Турецкая разведка, боевики, всякие пропагандисты — от Аль-Каиды до общества Гюллена. Именно тогда — на чёрном рынке во множестве появились турецкие пистолеты и ружья.

Васыль зашевелился, застонал. Иван отстегнул магазин — не хватало патронов. Понюхал глушитель — из пистолета только что стреляли. Вот, значит — как? Втолкнул магазин на место и ткнул бывшему украинскому спецназовцу, начавшему приходить в себя, пистолетом в лицо.

— Просыпайся, п…р

— Ты… чего.

— Заглохни. Я спрашиваю — ты отвечаешь. Вопрос номер раз — на кого ты работаешь?

— Ты на побратима…

Иван — чуть отвёл пистолет в сторону и нажал на спуск. Пуля ударила в землю рядом с ухом бандеровца, тот дёрнулся

— Ты чего?!

— Заглохни, гнида. Помнишь, как ты ту бабу исполнил?! Я тебя не пожалею!

— Она нас заметила! Ты там тоже был!

— Да. Но я ей голову не проламывал. Не додумался. Повторить вопрос? На кого ты работаешь? Будешь врать, я тебе пальцы по одному отрезать буду, как твои побратимы в Краматорской крытке.

— Да я тебя…

Иван — рукой зажал рот, выстрелил. Боевик — задёргался, пытаясь сбросить с себя тело мучителя — но Иван был тяжелее.

— Будешь говорить?!

Бандеровец безумными глазами смотрел на него. Иван — снова приставил пистолет к искалеченной руке. Бандеровец быстро-быстро, насколько это позволяла его поза и обстоятельства — закивал.

— Руку… руку…

Иван встал, держа своего бывшего взводного в БТН Айдар — под прицелом

— Ремнём заматывай. Турникета, извини, нету…

Оказать первую помощь или самопомощь при ранении — мог любой боец, прошедший Пески и Широкино. Айдаровец — туго скатал шапочку, приложил скатку к сгибу локтя, согнул руку и туго перетянул ремнём. Если все делалось правильно, кровотечение прекращалось — кроме того, повреждённая кисть находилась вверху, что так же сокращало приток крови.

— Вопрос повторить? — спросил Иван? Пистолет смотрел на сидящего украинца

— Зачем… ты же побратим наш…

Иван не выдержал — со злобой пнул украинца по ноге

— Кобель мне побратим. Ты, с…а, мою страну крушишь, какой ты мне брат после этого, паскуда? Посмотри, что вы наделали! К тебе в дом вломятся, все переломают, а потом братом назовут — это нормально? Давай, я к тебе во Львов приеду, крушить все буду. Как тебе, понравится? Брат…

Украинец сплюнул

— Ты или мент, или дурак.

— Ответишь?

— Отвечу. На мента ты не похож, поэтому — отвечу. Как думаешь, с чего начинается революция?

…

— Ты же слушал лекцию. Революция — это когда и монахи — подъём, и рота — подъём. Все — подъём.

— И что? Это — подъём?

— Да! Да, б…! Это — подъём! А ты думал — как!?

…

— Ты думал, с чего в Киеве заруба восемнадцатого пошла?! Это мы начали первыми стрелять в ментов! Понял?! Мы! Потому что до этого — боксёр и йобаный кролик слили Майдан за посты премьера и министра экономики, понятно?! И никакого другого способа победить просто не было, понял?!

— И вы что — победили?!

— Да! Да, твою мать! Победили! В первом Майдане — весь Восток был против нас! Теперь на фронте русских было едва ли не больше, чем нас! Украина состоялась как нация на крови! Только кровь — скрепляет её узы, оттого они и зовутся кровными? Думаешь, Беларусь ваша от этого уйдёт? Хрен!

…

— Пока не научитесь ментов убивать, пока кровью русни не закроете дорогу назад, ничего у вас не выйдет.

— Замолчи!

Иван снова пнул бывшего побратима

— А что? Неправда?! Правда! И ты сам это знаешь. Только чистеньким остаться хочешь. А ни хрена не выйдет!

— Сегодняшнее — кем спланировано?

— Тебе не все равно? Главное — случилось.

Иван снова выстрелил, пуля рванула штанину

— Пока ты говоришь — ты жив, понял? Замолчал…

— Наши. Наши это сделали.

— Кто — наши? Конкретно?

…

— Правый сектор? Айдар?

— Спецотдел Р.

— Что это?

— Разведка Минобороны. Обосрался?

…

— Что теперь делать будем? Ты вообще за кого?

— Герои не умирают, да Васыль?

Напускную браваду — как рукой сняло. Бандеровец посмотрел на стоящего перед ним белоруса, все понял, и тихо попросил по-русски

— Не убивай, брат…

— Мой брат здесь ни при чем — сухо сказал Иван и выстрелил бандеровцу в голову. А когда он завалился на бок, выстрелил ещё несколько раз — пока не израсходовал все что было в магазине.

Пистолет он не стал оставлять на месте — выбросит в Свислочь или в канализацию — как получится. Сгорбившись, он пошёл на выход, оставляя за собой тёмный двор и сполохи милицейских мигалок на улице.