Часть IV. Пешки против ферзя
Глава 1
1863, Нью-Йорк, Тим
Понятия не имею, зачем Торку понадобился лучший номер гостиницы. Комнат в ней было примерно как в моей родной деревушке, во всех домах разом. Одна спальня чего стоила – к тамошней кровати для постояльцев гномов надо было бы еще и пони заводить. А то ведь коротышка на заре глаза протрет, а до края дошагает аккурат к закату.
Впрочем, Торк на ней спать даже и не пытался – он устроил на одном из кресел в гостиной форменное гнездо из покрывал и вот в нем-то храпел уже третью ночь подряд. Еще он бывал в столовой – потому как именно там жратву давали, то есть сервировали, ну и само собой туалет навещал. Все. Это и был его маршрут, он же распорядок дня. В прочие комнаты Торк даже и не заглядывал.
Мне, в общем-то, тоже наскучило устраивать по ним пешие экскурсии – к вечеру третьего дня. Ей-ей – а ведь скажи мне об этом кто с полгода назад, в жизни бы не поверил. Мальчишка из подвала в миллионерских – да что там! – королевских палатах, и не каким-нибудь подметальщиком ковров или вытрясателем этих… как их… гоблинов, тьфу, гобеленов! Здесь гоблины-гобелены, само собой, тоже имелись – в первый день я на них просто глазел, разинув пасть, на второй – щупал ткань, а на третий… на третий день меня уже попросту маяло. Бродил среди всей этой роскоши будто фамильное привидение – и, судя по зеркалам, в подаренном Белоу костюме получалось у меня очень даже похоже.
Зеркала… те два, что висели в гостиной, Торк первым делом перетащил в соседнюю комнату, самолично, не дожидаясь лакеев. А то, что висело в туалетной комнате, разбил… вечером. Не знаю уж, чем – топор он, идя по нужде, не прихватил, но вмятина в стене была солидная. Больше чем от кулака… скорее уж на отпечаток макушки смахивало.
Странные это были дни. Первую половину, от завтрака до полудня, Торк обычно лежал на диване, тупо уставясь в потолочную мозаику. А во второй… он пил. Начинал за обедом, и к вечеру в нем оказывалось не меньше галлона всякого алкоголя… ну, уж всяко не меньше пинты – в основном кларета и мадеры, впрочем, напоследок все это заливалось джином или виски.
В первый день я, честно скажу, изрядно струхнул – ну как, захмелев, коротышка возьмется за топор, да и начнет шинковать мебель на растопку… а закончит еще кем-нибудь, кто подвернется под лезвие! Но, как выяснилось, пьяный гном – это вовсе не обязательно буйный гном. По крайней мере, Торк по мере захмеления как раз наоборот – становился все более и более вялым… пока не уползал с очередной бутылкой в свое гнездо, в котором благополучно засыпал.
Эх, гном-гном…
Глупо все как-то вышло. И, наверное, я – единственный, кто в этой дурно припахивающей истории в итоге остался в выигрыше. Торк сдержал данное мне тогда, на углу в первый день, обещание. Даже перевыполнил его. Нет больше разыскиваемого полицией штата Нью-Йорк преступника… и даже не было никогда, ну а если где-то и завалялись розыскные листы годичной давности – обращайтесь прямиком в серый, с красной черепицей, особняк в начале Пятой авеню. Там живо убедят, что и листы эти вам привиделись, и особняк вам пригрезился. А кто продолжит сомневаться, тот – по нонешнему военному, не сильно располагающему к оглядке на законы, времени, – и сам рискует прослыть духом бесплотным.
В какой-то момент я даже подумал, а не захотят ли в сером доме исчезнуть не только дело разыскиваемого преступника Тима Валлентайна, но и самого… слишком уж близко ошивавшегося около тайных тайн особой секретности… Уж больно горячая была правда, что раскрылась нам тогда, в испятнанной пулями южных партизан комнатушке, слишком уж высокие кресла она щедро мазала черным. Секретная секретность… такие секреты, говорил дедуля, просто страсть как вредны для самочувствия. То косточкой в горле застрянут, то в речке, что курица вброд переходит, на дно утянут… холеру с чумой на пару и то лучше подхватить – их, хоть и редко, все ж переживают. А вот неположенное по чину знание, оно, случается, убивает даже и не заразив – просто из-за того, что рядом постоял или мимо проходил… и мог узнать! Дедуля-то у меня умный… со своей медалькой за Талаверу.
Могут захотеть. Нет, не так – по службе они это захотеть обязаны. Работа у них такая, со спецификой – следов после себя не оставлять… разговорчивых. Пусть даже и… эх, хорошее слово есть, книжное… вот, вспомнил – потенциально! Пусть даже и нет почти шанса, что болтать я начну и, уж тем более, что кто-нибудь моей болтовне поверить захочет.
А шанс мой, что еще числюсь я пока другом Торка и в лице оного – всех коротышек Дальних-как-их-еще-там-пещер. Такой хвост обрезать – руки коротки.
Пока я с Торком…
Тогда, в первый день, я попытался разговорить его хоть немного… Кончилась эта попытка тем, что гном спецом для меня заказал в номер бутылку шампанского. Прежде я этот ар-исто-крат-и-ческий напиток только на витринах разглядывал. Все собирался как-нибудь спереть бутылку-другую, для Молли, да не складывалось – и, как выяснилось, очень даже к лучшему, потому как шипучка на поверку оказалась штукой коварнейшей. С Торковой бутылки меня вначале здорово развезло, даром, что пузо после обеда было набито доверху, ну а потом весь этот обед вместе с шампанским… В общем, не наше это, великанское, дело.
Больше я заговаривать с Торком не пытался. Просто ждал – сам толком не понимая, чего именно. Ну да лучше уж с пьяным гномом, но в шикарном номере, куда отборную жратву телегами завозят, чем в лесу, под открытым небом, с одиноким кроликом на завтрак-обед-ужин… ну и с трезвым темным эльфом в качестве компании.
Хотя, конечно, с Найром было интересно.
Как раз на рассвете четвертого дня, должно быть, уже слегка подвинувшись башкой от скуки, я дошел до того, что произнес эту фразу вслух… и почти не удивился, когда до боли знакомый насмешливый голос в ответ произнес:
– Благодарю за комплимент, мистер Валлентайн.
Найр
– Благодарю за комплимент, мистер Валлентайн, – сказал я.
Лежавший на кровати великан подпрыгнул, едва не пробив при этом потолок – к моему вящему сожалению, ибо создателя «украшавшей» упомянутую противоположность пола стоило бы четвертовать в момент появления на свет. Или колесовать, в зависимости от пристрастий судья. Мои же пристрастия дружно заявляли, что существо с подобными… склонностями к неортодоксальным цветовым решениям должно быть удалено как можно более жутко – так, чтобы память об этом сохранилась в веках и отвращала безумцев, рискующих мыслить о подобном.
– М-мистер Вайт… – запинаясь, выпалил он.
– Теперь уже мистер Найр, – заметил я, падая в кресло. – Или коммодор Найр, это уж как вы, второй лейтенант Валлентайн, сочтете более правильным.
– Л-лейтенант?
– Поскольку, – улыбнулся я, – вы с бригадир-лейтенантом так и не удостоили своим присутствием церемонию раздачи сребреников, то… – лист гербовой бумаги на миг завис над головой великана, а затем спланировал ему на колени, – я счел разумным захватить и ваши плюшки… для передачи по адресу. Первый принцип драу: дают – бери, не дают – отбери. К слову, церемония мне весьма понравилась: скромно, можно сказать, камерно, но со вкусом. Речь президента была хороша… прочувствована, в какой-то момент даже я почти поверил, что ему и в самом деле ничего не известно. Надо будет узнать, нет ли у нас общей родни с мистером Лин…
– Т-ты!
Наконец-то сумевший приподнять веко гном явно не желал видеть во мне нечто больше, чем порождение спиртосодержащих напитков.
– К-какого…
Пятью минутами ранее, осматривая комнату, я зафиксировал двадцать одну явно пустую бутылку и лишь один-единственный наполовину опустошенный сосуд – присущая гномам расчетливость побудила Торка оставить его на середине огромного стола, то есть вне пределов досягаемости пьяного себя. Именно этот сосуд я сейчас и перевернул горлышком вниз, после чего с удовольствием проследил, как темно-красное пятно расползается по ковру… бухарскому – шестнадцатый век или хороший новодел «по мотивам».
– К-какого… в имя задницы Траллы, зачем ты приперся?
– Вы никогда не читали воспоминаний Леголаса, бригадир-лейтенант? – нарочито вежливо спросил я. – Да… судя по вашему искреннему изумлению, вы о них даже не слышали. А между тем, прелюбопытнейшее чтение. Одно название чего стоит: «Эльф и гном – это нормально!» Полного текста, увы, мне пока не встречалось, да и вообще единственный упоминающий о них источник – это исследование одного соотечественника Рысьева, посвященное мемуарам участников той войны… но цитаты, приводимые им, заставляют совершенно по-иному взглянуть на…
– Тебя придушить? – на удивление трезво звучащим голосом осведомился гном. – Или предпочтешь бой на топорах?
– Бой на топорах с гномом? Разве такой бой можно назвать честным?
– А разве бой с драу вообще может быть честным? – гном уже сполз на пол со своего спального кресла и теперь, горделиво выпятив бороду, с вызовом глядел на меня. Бедняга… он и не подозревал, что по-прежнему обернутые вокруг него ярды кричаще-желтого шелкового покрывала придают ему сходство… ну, если пытаться быть вежливым, то с попугаем.
– Может, – кивнул я, – если это бой с другим темным эльфом.
– Говори, зачем пришел – и уматывай! – процедил Торк.
– Как невежливо, – я даже не стал изображать попытку встать. – Вот уж чего не ожидал от визита к старому другу…
– Другу?! – глядя на выпученные глаза бригадир-лейтенанта, я решил в дальнейшем разговоре быть немного снисходительней к гному. Три дня тихушной пьянки…
– Среди людей принято считать, что совместно перенесенные тяготы сближают.
– Кзбгрым!
Недружелюбно, точнее очень недружелюбно поглядывая в мою сторону, гном прошаркал в угол, со сдавленным проклятьем пнул выстроенную там батарею так, что две бутылки разлетелась на осколки, тогда как остальные девятнадцать со звоном раскатились по комнате в целом виде. Данный акт вандализма, впрочем, либо улучшил самочувствие гнома, либо просто поднял ему настроение – в сторону ванной комнаты Торк удалялся, практически не шатаясь.
– На самом деле, – дождавшись, пока гном сотрясет стены захлопываемой дверью, прошептал Тимоти, – я даже рад, что…
Валлентайн осекся, настороженно вслушиваясь в донесшийся со стороны ванной грохот.
– Все в порядке, – успокаивающе произнес я. – Наш друг всего лишь попытался перевернуть ванну.
– А…
– А вот теперь, – констатировал я, дождавшись окончания второй серии лязга, грохота и воззваний к большей части гномьего пантеона, – ему это удалось.
– Да, – вздохнул Тимоти, – в общем-то, мистер Найр, именно поэтому я и рад, что вы пришли.
– Темный эльф как средство вывода гнома из депрессивного запоя? – я приподнял бровь. – Что ж…
Вернувшийся из ванны гном выглядел очень мокрым и чем-то довольным.
– Ну, – запрыгивая на кресло, почти дружелюбно пробурчал он, – выкладывай, с какой гадостью пожаловал?
– Вообще-то, – начал я, – меня привел сюда интерес к вашему самочувствию.
– Я здоров.
– Вы уверены? – уточнил я спустя пять минут, когда стало ясно, что никакого продолжения от гнома не последует.
– Уверен! – проворчал Торк. – И нечего зыркать на эти… да, я пил. Имею право. Полное. И что с того.
– Право, вы, бригадир-лейтенант, разумеется, имеете, – вкрадчиво произнес я. – Полное или не очень… а вот как обстоит дело с поводом?
– Скажешь, у меня нет повода?!
– Скажу.
Этот ответ на некоторое время поставил гнома в тупик. Выбраться из него самостоятельно Торк не сумел.
– Ну а что, по-твоему, с нами произошло? – резко спросил он.
– Особенного – ровным счетом ничего, – достав из рукава пилочку, я начал подравнивать ноготь на мизинце правой. – Не уверен, что сумею подобрать верный термин в Старой речи, но если прибегнуть к помощи человеческих вульгаризмов… – я сделал паузу на любование результатом и перешел к указательному на той же руке, – то можно сказать, что нас попросту поимели.
– Хорошее выражение, – согласился гном. – Очень точно передает оттенки. Подставили ну или, к примеру, использовали в данном случае не настолько хорошо.
– И?
– Что «и»? – не понял гном.
– И где повод к упиению?
Медленно подняв голову, Торк посмотрел мне в глаза. Очень искренние. Очень наивные.
– То есть, – хрипло спросил он, – это, по-твоему, не повод?
– Вообще-то, – улыбнулся я, – мы все появились на свет именно в результате подобного действия. И появившись, немедленно влились в общий круговорот… упомянутого процесса. Собственно, бригадир-лейтенант, это и есть жизнь: кто-то – нас, кого-то – мы.
Судя по раздувающимся ноздрям, гном и в этот раз не был готов к правильному восприятию догм идеалектического деструктивизма. Однако сообщить об этом он не успел, отвлекшись на робкое постукивание в дверь номера.
– Не рано ли для завтрака?
– Рано, – вполголоса отозвался гном. – Вдобавок, я специально проинструктировал слуг заранее… – не договорив, он сполз с кресла и, крадучись – благо ковер даже похмельному гному позволял совершать это действие с некой долей успешности, – направился к двери.
Вздохнув, я обернулся к Тимоти.
– Мистер Валлентайн, не могли бы вы открыть дверь?
Торк застыл. Валлентайн – тоже.
– Видимо, я не совсем четко сформулировал. Мистер Валлентайн, не могли бы вы открыть дверь, втащить в номер того, кто за ней стоит, и затем снова запереть её?
Это заклинание подействовало сразу.
– Спасибо.
– Ва-ва-ва…
Не знаю, на что именно рассчитывал человек, решивший именно этим утром постучать в дверь занимаемого Торком номера, но рискну предположить, что и темный эльф, и великан с огромным револьвером в списке ожидаемых занимали далеко не верхние позиции.
– Яа-в-а…
– Бригадир-лейтенант, не припомните, – обратился я к Торку, – Ява – это, кажется, остров где-то в Индийском океане?
– Он не похож на яванца, – уверенно сказал Валлентайн. – Мне один матрос по тамошних рассказывал.
Я был склонен согласиться с этим утверждением. Наш гость не был похож на выходца с тропических островов. Светловолосый паренек, судорожно хватавшийся за ящик с ручкой, выглядел скорее обычным крестьянином или, как принято говорить на этом континенте, фермером.
– Б-бригадир-лейтенант Э-эйстлин Т-торк?
– Перед вами!
– М-мне надо… – запинаясь, начал паренек и вдруг, словно пришпоренный, зачастил, – меня зовут ***, я живу к югу от Нью-Йорка, с дядей, у нас небольшая ферма, и вчера днем на наш огород прямо с неба упал вот этот ящик, не знаю, что это, но когда я попытался…
На этом у нашего гостя кончился запас воздуха в легких.
– На шарманку похоже, – неуверенно заметил Валлентайн.
– Попытался, а дальше? – с нажимом произнес гном.
– Попытался… – паренек моргнул, схватился за рукоятку и крутанул её. Ящик протестующее взвизгнул, заскрипел, застонал, завыл… и сквозь эту какофонию неожиданно послышалось нечто весьма похожее на женский голос.
– Да чтоб тебя! Вот проклятая хреновина! – дальше сплошным потоком хлынули не подлежащие печати выражения Старой речи.
– Знакомый мотив, – удивленно пробормотал Торк. – Но как, орк побери…
– О! Заработало! Так… хрень! Слушайте! Кто б ни нашел проклятый ящик, доставьте его в Нью-Йорк, в город гномов и найдите там Торка, бригадир-лейтенанта Эйстлина Торка. Сделайте это и получите двадцать, нет, орк побери, сорок фунтов золотом или сколько там будет ваших паршивых долларов! А-а-а, зараза… да чтоб…
Гном медленно развернулся к великану.
– Тимоти, – не знаю, показалось мне или нет, но чем-то интонации в голосе Торка напомнили сейчас мои собственные, – на кресле справа от вас лежит мой кафтан. Бумажник в потайном кармане. Возьмите из него банкноту достоинством в пятьдесят фунтов, вручите этому человеку, а потом закройте за ним дверь номера.
– Но я хотел… – начал паренек.
– Спасибо, Тимоти.
Опустившись на корточки и при этом почти полностью заслонив мне обзор, Торк принялся ощупывать наш трофей.
– Весьма занятно, – я качнулся вперед, стараясь получше разглядеть загадочный ящик. – Даже при столь отвратном качестве записи можно констатировать, что наговаривавшая её особа представляет собой…
– Я знаю, что представляет собой эта особа! – оборвал меня гном. – А вот какого тролля…
Что-то звонко щелкнуло, и вновь раздавшиеся хрипо-визги заставили меня вздрогнуть.
– Торки, сучий прохвост! Надеюсь, это ты слушаешь меня, ну а если нет – в любом случае, пусть тебе тридцать три раза икнется! Любимый наш дядюшка Кфур поручил мне отвезти этот, мать его, небольшой подарочек, но чертова погодка подгадила – волны до небес! Сдается мне, посудина, на которой я тут бултыхаюсь, шторм не переживет! В общем, я телепортирую подарочек, и, если штурман не соврал, он вывалится где-то над сушей, а-а-а…
Сказать определенно было трудно, но, вслушиваясь в грохото-вой, я решил, что автора послания швыряет по какому-то помещению… например, каюте.
– Торки! В этом подарочке для тебя сюрприз – настоящая причина, из-за которой один сморчок Норслинг помог тебе командировкой! Дядюшка Кфур просил передать – он очень надеется, что ты его не разочаруешь. Дядюшку не разочаруешь, а вот сморчка… а-а-а… все, открываю портал! И… передай три больших «кря» зануде Гвилю!
– Это все?
– Нет, – Торк вновь принялся ощупывать шарманку. – Но и сейчас я могу сказать, что это дело касается клана Дальних Весенних Пещер. И не касается… остальных.
– Если хотите, – предложил я, – могу отвернуться.
– Вы просто невероятно любезны, Найр, – ядовито буркнул гном. – Намекаете, что выставить вас нам не удастся, так, что ли?
– Желаете испытать свои силы?
Вместо ответа Торк с силой крутанул ручку – и раздавшиеся при этом звуки сразу же заставили меня пожалеть о своем любопытстве.
– Прекратите!
– Что, не нравится?
– НЕТ!
– Не поверите, но мне – тоже, – неожиданно спокойно произнес гном. – Чтоб вы там ни думали себе по поводу гномской музыки, это не было ни традиционной её частью, ни даже изысками современных, кхм, ансамблей. По крайней мере, из числа известных мне.
– Вот уж не знал, что вы еще и меломан, – простонал я. Уши до сих не пришли в себя после столь массированной атаки, то и дело норовя свернуться в трубочку. – Боги… тому, кто записывал эту мелодию, вероятно, проделали кастрацию слуховых нервов.
– Может так, – с какой-то странной интонацией отозвался гном. – А может…
Не договорив, он вскинул топор, и шарманка, предсмертно взвыв, разлетелась на щепки… и несколько десятков широких бронзовых дисков.
Подняв один из них, Торк примерно с минуту всматривался в него. Когда же гном вновь развернулся в нашу сторону… в это сложно поверить, но на какой-то миг даже мне, темному эльфу, стало не по себе.
– Тимоти.
– Да.
– На первом этаже, – медленно произнес гном, – слева от входа за конторкой скучает крашенная алхимией девица сорока лет с лицензией практикующей ведьмы. Будьте так любезны, вручите ей, – гном заозирался по сторонам, шагнул к столу, порывистыми движениями написал, точнее, накарябал карандашом несколько слов на оборотной стороне какого-то счета, – это послание для передачи капитану Макинтайру.
– Майору Макинтайру, – механически поправил я.
– …и, – Торк на миг задумался, – преподобному Алану Уиллеру. Затем узнайте, когда отходит первый экспресс на Филадельфию.
– Уже бегу.
– Теперь вы, Найр. Друг мой. Не согласитесь ли сопроводить меня в одной небольшой поездке, обещающей стать крайне увеселительной.
Я уже и не помнил, когда в последний раз мне так сильно хотелось сказать «нет». Век или даже два…
– Охотно, друг мой. С удовольствием.
9 июня 1863, станция Бренди, Гарри и Салли
– Вы попросту подставили нас, сэ-эр! – для верности Гарри сопроводил эти слова ударом кулака по столу.
– Да, сэр, именно так!
– А вы только что пролили мой кофе, – мягко и укоризненно сказал Уильям Норрис. – Знаете, сколько в наши дни стоит на Юге натуральный кофе, мистер Стикман? – майор аккуратно переставил чашку в сторону от пятна и, так и не дождавшись ответа, кивнул. – Конечно же не знаете… а наши солдаты давно уже варят кофе из желудей. Недавно в Ричмонде вышла «Конфедеративная поваренная книга: более сотни рецептов, адаптированных к сегодняшнему дню». Как варить кофе без кофе, испечь яблочный пирог без яблок или хлеб – без дрожжей… А фальшивых устриц из кукурузы вам пробовать не доводилось?
– Меня не волнуют кулинарные проблемы вашей Конфедерации, майор, – процедил Гарри. – А то, что вы послали нас на верную смерть…
– Да, – без всякого выражения тихо произнес Норрис, – послал. Двух дешевых жуликов и одного нелюдя. Отправил вас, почти наверняка зная, что будет. Но все-таки не был уверен до конца. Потому что не хотел поверить, боялся… слишком уж страшной была правда.
Он замолчал, невидяще глядя куда-то сквозь Гарри, сквозь ткань палатки…
– А до этого я слал куда более достойных людей. Тоже… на верную смерть. Вы никогда не получали донесения от мертвецов, Стикман? Думаю, не получали. Ну а мне теперь долго предстоит разбираться, – что-то в лице майора дрогнуло, не усмешка, а намек на усмешку, – кто выбрал жизнь… а кто предпочел сохранить честь. Смешно звучит – честь шпиона, верно, Стикман? В жизни вообще много смешного… Так что улыбайтесь почаще.
– Что вы дальше сделаете с нами?
– С вами? – удивленно переспросил Норрис. – Да на кой вы мне сдались?
– Но вы дали слово…
– И вы поверили? – с еще большим удивлением посмотрел на Гарри майор. – Поверили слову главного шпиона Конфедерации? Впрочем, – тяжело вздохнув, пробормотал он, – с вас, недоумков, станется… и не такое. Да, я дал вам слово и я его сдержал: девчонка, за которой вы шли, ждет в соседней палатке. Забирайте и катитесь вместе с ней на Север к вашему черному колдуну… да хоть к черту в преисподнюю! – звенящим шепотом договорил Норрис и устало махнул рукой. – Только мне больше не попадайтесь.
Гарри молча развернулся и вышел из палатки.
– И что теперь?
– Что-что, – то ли Гарри передалась усталость майора, то ли его собственное тело накопило вдосталь причин для апатии, но сил злиться на Салли с его очередными дурацкими вопросами у шулера попросту не было. – Отведем девку, а потом…
– Не надо, сар!
Гарри неторопливо развернулся… вгляделся и понимающе кивнул.
– Старый Снап велела сказать: лучше будет я отвести к нему Нелли, – на этот раз негр был одет не в лохмотья, а хоть и обтрепанный, но пока еще прилично выглядящий мундир Конфедерации. Шулер, однако, даже на миг не усомнился в том, что рядом с ними ухмыляется тот самый ниггер, который встретил их с Салли тогда, вечность назад, на дороге сквозь лес…
Даже фонарь у него был прежний – желтое пятно, не столько рассеивающее темень, сколько делающее ночь еще чернее.
– Вам, сар, – негр ткнул в сторону Салли чем-то тускло блеснувшим, и толстяк вздрогнул, запоздало сообразив, что в его живот едва не воткнули здоровенный «боуи», – не стоит нонеча ходить на Север, да. Проклятье на вам, сар.
– Проклятье?! – взвизгнул Салли. – Ах…
– Не Старый Снап работа, – негр замотал головой. – Нет, сар. Федерала заклятие, сар, искать ваша повсюду. Старый Снап обратно предупредить ваша, – чернокожий неожиданно хихикнул, – год прятаться нада… пока дерьмо вконец не засохнет.
– Дерьмо? – непонимающе повторил толстяк.
– Хорошая основа для поискового заклинания, – произнес молчавший до сих пор Трой. – Пусть и не очень аппетитно пахнущая, но зато по части отпечатка личности…
– Да уж, это тебе не отпечаток под контрактом, – поддакнул шулер. – Тут уж ты влип… во всех смыслах.
– А своя проклятье Старый Снап уже сняла, – сообщил негр. – Все часна…
– Часна?!
Если зайца долго бить по голове, он научится играть на барабане. Или отрастит волчьи клыки.
Фонарь отлетел в одну сторону, «боуи» – в другую, негр – в третью.
– Вот это удар, – ошарашенно пробормотал Гарри. – Кто бы мог подумать…
Он почти сразу же пожалел о своих словах, отлетая на добрых три ярда в кусты.
– Ты не представляешь, – дуя на ободранные костяшки, выкрикнул Салли, – даже представить себе не можешь, как давно я об этом мечтал!
– О, черт…
– Гарри, ты там не уползай далеко, – скалясь, произнес толстяк. – Щас я разделаюсь с этим ниггером и займусь…
– Сар, масса, не нада, моя все вспомнил!
– Что ты вспомнил?! – Салли опустил уже занесенный для удара кулак и, чуть поколебавшись, поднял ногу. – Ну!!!
– Вспомнил про бумага, которая Старый Снап велела вам передать! – с надрывом крикнул негр. – Моя ща достанет… только не бейте моя больше, сар! Вот, вот она… – замахал он чем-то белым и тут же съежился, прикрывая локтями голову.
– Что это еще за кусок дерьма?! – выдернув бумагу из дрожащих пальцев негра, Салли развернул вчетверо сложенный лист… – Зараза, ни хрена не видно…
– По-моему, – косясь через его плечо, сказал Трой, – это упрощенная схема какой-то местности… то есть карта.
– Да-да-да, карта-карта-карта, сар, – торопливо затараторил негр. – Карта места… где лежит закопано много-много-много деньга. Одна, две, три… десять… сто тысяча и все долларов.
– Врешь!
– Нет! Моя говорить правда… это быть еще до война… шайка орки грабить банк в Пенсильвания, деньга зарывать, потом попадай в засада, всех их пиф-паф! Полиция некромант их вызвать дух не суметь, а Старый Снап суметь!
– А ведь я чего-то подобное слыхал, – видя, как озадаченно уставился на карту Салли, шулер рискнул выбраться из кустов. – То ли в пятьдесят шестом, то ли в пятьдесят седьмом… и действительно в Пенсильвании.
– Это, похоже, какой-то город, – толстяк вертел карту перед собой, – дорога… Кладбищенская гряда… Чертова лощина… ну и названьица, а! Персиковый сад… а крестик, это, значит и есть… эй, черномазый! Черт!
– Удрал! – констатировал шулер. – Ну и орк с ним! Что за город-то…
– Не пойму, – с досадой отозвался толстяк. – Говорю ж, не видно ни хрена… Трой, может, ты…
– Очень неразборчиво написано, – виновато сказал тролль. – Не понять.
– Ладно, утром разглядим, – уверенно заявил Салли. – А пока не рассвело толком… Гарри, слушай, где б нам тут коней раздобыть, а? Может, Джон выручит? Как думаешь, а?
– Может, и выручит, – пожал плечами Гарри. – А может, и нет. В любом случае, торопиться нам особо некуда… по крайней мере тебе.
– Мне?! Это еще почему, – с угрозой начал Салли, осекся и хлопнул себя по лбу ладонью так звонко, что в футах в десяти от них порскнула из травы какая-то ночная птица. – Заклятье! Черт, я ж забыл… а-а, дья…
Он снова осекся, на этот раз из-за того, что шулер, дернув его за плечо, развернул лицом к алеющей полоске над горизонтом.
– Остатки мозгов прихлопнул?! Нашел, кого помянуть до рассвета!
– Да ладно… я ж… че… ох, но делать-то что, а? – тоскливо пробормотал Салли. – Ведь если это и впрямь… сто тысяч долларов, Гарри, только представь себе! Это ж целая куча золота! Ждать целый год… нет, я точно свихнусь… и потом, за этот год их наверняка кто-нибудь да выкопает… мои деньги, Гарри, придет и выкопает!
– Это, – заметил шулер, подбирая с земли трофейный «боуи», – если их уже не выкопали.
– Нет-нет, я уверен, сейчас они еще в земле, ждут меня, мои крошки, – Салли ожесточенно встряхнул карту, словно надеясь, что помянутые «крошки» просыплются из неё золотым дождем. – А вот если мы промедлим… Гарри, это как с тем фермером, помнишь? Мы все откладывали да откладывали, пока чертов пес не опрокинул стол вместе с лампой… и жемчужное ожерелье досталось саламандрам. Так и сейчас… Гарри, я чувствую – если мы в ближайшее же время не заберем их, наше сокровище отыщет кто-то другой!
– Ну, – задумчиво начал шулер, – мы с Троем…
– Нет! – полыхнувший в глазах толстяка яростный огонь заставил шулера отступить на шаг. – Карта моя… и живым я её не отдам никому, слышишь!
– Слышу-слышу, – потирая вновь разнывшуюся челюсть, проворчал Гарри.
Шуточку насчет возможности забрать карту у мертвеца он вслух произносить не стал – вид Салли очень ясно намекал, что толстяк сейчас и сам вполне готов… и способен обеспечить появление бездыханного тела, а то и нескольких.
– Вам не надо так сильно волноваться, – примиряюще сказал Трой. – Я в любом случае больше не буду быть с вами.
– Чего?
– От вас больше не пахнет приключением, – тролль вздохнул. – Пойду искать где-нибудь в других местах.
– Пойдешь?! – взвизгнул Салли. – Ты же видел карту! Думаешь, я тебя так вот запросто…
Удар был хорош. По всей видимости, толстяк хотел сбить тролля с ног, и надо признать, у него это почти получилось. Почти.
– А-а-а! Моя нога!
– Похоже на перелом, – наклоняясь над воющим толстяком, озабоченно сказал шулер. – Надо же… Трой.
– Мне очень жаль.
– Верю, – кивнул Гарри. – Ты вот что… иди, пока Салли не попытался сломать о тебя второе копыто! И… – секунду поколебавшись, он шагнул навстречу троллю и протянул ему руку, – спасибо за все, зеленый. Ты был неплохим партнером.
– Спасибо вам, мистер Уэсли, – Трой осторожно коснулся человеческой ладони. – Знакомство с вами было и в самом деле… очень познавательно. Надеюсь, вам повезет с поисками клада. Мистер Салли… всего хорошего!
– Не отпускай его, Гарри! Задержи!
– Каким, интересно, способом? – глядя вслед уходящему троллю, холодно спросил шулер. – Броситься ему на шею и прорыдать: «Друг, не покидай нас!»
– У тебя же револьвер.
– А у троллей очень твердая шкура. Я думал, уж теперь-то и ты об этом знаешь.
– Проклятье, ну нельзя, – кривясь от боли, простонал Салли, – нельзя было дать ему так просто взять и уйти.
– Почему же?
– Он видел карту!
– И что с того? – фыркнул Гарри.
– Как это «что с того»! – от возмущения Салли даже попытался привстать, забыв на миг о пострадавшей конечности… которая, разумеется, не замедлила напомнить о себе. – Он же а-а-у-у-о-о, теперь наверняка пойдет прямиком туда…
– …где пахнет новыми приключениями, – шулер, присев на корточки, не без усилия отодрал руку толстяка от штанины, вспорол её ножом и, вглядевшись, тихо присвистнул: – Та-ак… да, не повезло тебе…
– Гарри!
– Так болит?
– А-а-а!
– Ясно, болит… А ты попробуй подумать головой, Салли. Пожелай наш зеленый приятель и в самом деле захапать клад, почему бы ему не дождаться, пока мы с тобой выкопаем наши мани-мани, а уже после этого уйти… в точности как сейчас, только с мешком денег на плече? Кто б ему помешал? Уж точно – не я.
– Думаешь? – с надеждой всхлипнул толстяк. – Ох-х…
Шулер промолчал. Врать ему отчего-то не хотелось, а сказать, что за проведенное рядом с Троем время он стал хоть немного понимать троллячью… троллиную, поправил Гарри сам себя и усмехнулся. Троллиная логика – уже само по себе звучит бредово.
– Ты лучше думай, как нам добраться до нужного места, – вслух произнес он. – Если тебе и впрямь целый год нельзя совать нос на Север… Так болит?
– Нет вроде… – неуверенно отозвался Салли и тут же с возмущением воскликнул: – Эй, ты чего творишь?
– Пытаюсь башмак стащить.
– Разрезал бы… больно ж!
– Ты ж сам все уши мне проконопатил, что на твою ногу нужно шить по особой мерке, – напомнил Гарри, – а у этих южан и так пол-армии щеголяет в «мокасинах Лонгстрита».
– Да провались они… Что ты сказал?
– Что на твою ногу…
– Нет, нет, дальше… Гарри, ты гений! – радостно выкрикнул толстяк. – Вернее, – тут же поправился он, – это я – гений, но и ты… тоже не безнадежен! Башмаки! Вот ключ к решению проблемы!
– Придумал способ превратить их в семимильные? – ехидно спросил шулер. – Так, чтобы за пять шагов переместиться в Пенсильванию, быстро выкопать клад и смотаться обратно в Вирджинию?
– Лучше, Гарри, много лучше, – торжествующе заулыбался Салли. – Я придумал, как заставить прийти в Пенсильванию, причем именно в нужное место, сам Юг. Башмаки… у конфедератов жуткая нехватка обуви! Если нашептать им, что в некоем городке расположен большой склад…
– Они добегут до него быстрее собственных лошадей, – согласился Гарри. – Что ж… идея и впрямь хороша. Как бы только вложить её в уши генералу Ли?
Салли еще раз посмотрел на карту… вздохнул, облизнулся и принялся запихивать её за подкладку куртки.
– Помоги мне встать.
– Ты уверен? – переспросил шулер, но толстяк не расслышал его.
– Генерал Ли нам не поверит, – отрешенно бормотал он. – Но Роберт Ли поверит Джебу Стюарту, Джеб Стюарт поверит Джону Мосби, а вот Джон Мосби, который знает нас лишь как людей из Сигнального бюро… вот он-то поверит нам. Надо срочно найти Джона, – уверенно заключил он, хватаясь за протянутую шулером руку, и замер, когда рассветную тишину вдруг нарушил далекий перестук.
– Что это, Гарри?
– Перестрелка на аванпостах? – с видом знатока предположил шулер.
Где-то справа от мошенников затрубил горн, в ответ ему с другой стороны лагеря раздалось заливистое ржанье… между палатками замелькали белые силуэты, кто-то уже орал, щедро перемежая команды с богохульствами. Затем где-то впереди, разом перекрыв прочие звуки, слитно громыхнули сразу несколько пушек, а еще через миг Гарри едва успел отпрыгнуть, когда вылетевший из-за ближайшей к ним палатки южный кавалерист – в нижнем белье и на неоседланной лошади – визжа и размахивая саблей, пронесся мимо них.
– Ну и как мы найдем Джона в этом бедламе?
Они и не нашли б его, не вынеси людской водоворот командира «Серых призраков» точно навстречу им.
– Слышали, чего творится, парни?! – выкрикнул он еще за пару шагов. – На нас прет чуть ли не вся конница янки! Черт-те что, никогда такого не было… – Мосби вдруг остановился, глядя на двух мошенников так, словно у тех вдруг выросли ангельские крылья или хотя бы генеральские погоны. – Эй… а уж не за вами ли они пожаловали, а?
– Так… – Салли говорил вроде бы спокойно, но что-то в его голосе насторожило шулера… причем настолько, что Гарри с трудом отогнал мысль уронить толстяка на землю и отбежать подальше.
– Джон… мне нужна лошадь… и сабля!
– Сабля, – весело оскалился Джон Мосби, – на современной войне нужна лишь для жарки мяса над костром.
Штат Делавер, графство Кент, деревня Смирна, майор Макинтайр
– «Джаггернаут». Да, подходящее название.
– Смотри, – гном использовал в качестве указки трость драу, а тот – удивительное дело, – не обратил на это никакого внимания. – Первый уровень обороны – вот эти трубы между катками. Метатели «греческого огня», пневматические, дальность – до ста ярдов. Второй – спонсоны.
– Эти наросты с хоботками?
– Эти наросты называются спонсоны, – упрямо повторил Торк. – Хоботки же… – гном чуть повернул колесико на проекторе и один из «хоботков» увеличился, оказавшись на поверку связкой прутьев.
– Митральеза? – удивленно вскинул бровь Макинтайр. – Не маловато ли стволов?
– Судя по схемам внутренних узлов, – задумчиво сказал гном, – это усовершенствованные моими сородичами картечницы доктора Гатлинга. Патент от 4 ноября 1862 года, а чертежи наш агент скопировал еще в мастерской.
– Ловкачи…
Торк пожал плечами.
– Мы все равно купили бы лицензию. Впрочем, сейчас это неважно. Просто прими к сведению, человек, что эти «хоботки» способны выплюнуть тысячу пуль в минуту.
– Не может быть!
– Может, не сомневайся. Одних только их с лихвой хватит, чтобы подмести все живое на полмили вокруг. Но для того, чтобы приблизиться на эти полмили, надо сначала пройти сквозь огонь башенных орудий.
– Об этом я уже догадался, – майор скрипнул зубами. – Башни по образу «Монитора», верно?
– Верно, только пушки в них другие. Одиннадцатифунтовки Уитворта. Заряжаются с казенной части. И учти – это всего лишь вспомогательный калибр.
– Про главный можешь и не упоминать. А то, – невесело усмехнулся Макинтайр, – я совсем испугаюсь. С другой стороны, выстрел из этой суперпушки наверняка стоит больше моего десятилетнего жалованья, и твои сородичи наряд ли согласятся истратить столько денег на какого… – он замолчал, видя, как гном качает головой.
– Мои сородичи остались только в машинном отделении. Пушками занимаются конфедераты, вернее, – фыркнул Торк, – по большей части, британцы, за обещанное Баллоком золото, согласившиеся нацепить серые мундиры. Эти пальнут и по мухе. Да и настоящие южане… Плату за «Джаггернаут» президент Дэвис обещал в виде концессий в северных штатах, так что и этим не с руки скупердяйничать.
– Поверю. В общем-то, не принципиально важно, продырявит ли меня сотней пуль или же прихлопнет ядром из этой царь-пушки.
– Она стреляет не ядрами, а полиг…
– Сейчас не это важно, Эйстлин! – перебил гнома Найр. – Уверен, все присутствующие уже глубоко прониклись и в полной мере осознали все величие сооруженного твоими родичами чудо-оружия. Бурно, – темный эльф скрестил указательные пальцы, – аплодирую! А теперь будь добр, поведай нам, как эту колесницу преисподней можно отправить в ад!
– Никак!
После этих слов гнома в комнате на некоторое время воцарилась тишина.
– Так не бывает, – уверенно сказал драу. – Как бы ни был велик и могуч Ахиллес, у него непременно должна иметься пятка.
– В таком случае, – зло прищурился Торк, – может, многомудрый эльф укажет нам её? Придет на помощь глупому гному, который две ночи подряд не смыкал глаз, пытаясь отыскать эту самую пяту? Или может, – гном обвел взглядом собравшихся, – это сделает кто-нибудь еще?
– Не укажу, – драу, подавшись вперед, отобрал у гнома трость и перетек в позу, живо напомнившую майору ящериц. Эдакая крупная, пестро расцвеченная игуана, упершаяся подбородком в набалдашник.
– Техника, это не мое…
– И почему я так и думал? – Торк прошелся вдоль стены, щурясь, когда на его лицо проецировалась очередная деталь чертежа. – Ну, кто еще считает себя умным? А? Тимоти, что ты скажешь?
– Ну, – Валлентайном явно двигало не знание, а отчаяние не выучившего урок школяра, – если собрать побольше пушек.
– Ясно, – гном безнадежно махнул рукой. – Мысль, как говорится, не лишена. Собери всю артиллерию Союза, выдай им годовой запас пороха и сделай так, чтобы «Джаггернаут» согласился изобразить перед ними неподвижную и безответную мишень… что ж, очень может быть, спустя недельку-другую его экипаж очумеет от беспрестанного стука по ночам, вылезет наружу и сдастся в плен. Однако пока что мы даже не знаем толком, где он пройдет. Расставить же пушки вдоль всего перешейка… ну, значит, в месте прорыва будет две, в лучшем случае, три батареи. Если повезет, они успеют дать один-единственный залп. Но, – вскинув руку, гном выразительно постучал по цилиндру орудийной башни, – я уверен, полевые орудия будут сметены задолго до того, как «Джаггернаут» подползет на дистанцию их огня.
– Неужели он бронирован сверху донизу? Ведь колеса…
– Катки, – Торк перешел к левому краю чертежа, – прикрыты броневыми фальшбортами. Они, правда, не доходят до земли, но даже сумей кто вбить ядро точно в эту щель, толку будет мало.
– А если попробовать нанять драконов…
– Нанять драконов?! Тогда уж проще сразу капитулировать. И уж точно – дешевле.
– Да-а… – вздохнул Алан Уиллер. – Теперь я понимаю, что чувствовали моряки с «Камберленда» и «Конгресса», глядя, как их ядра мячиками отлетают от брони «Вирджинии».
– Чертовски верное сравнение, – кивнул майор. – С одной только разницей: на этот раз «Монитор» не придет!
– А вот в этом пункте, – сказал драу, – вы не правы. На этот раз «Монитор» – это мы.
– Да что вы говорите? – насмешливо фыркнул клерик. – Значит, мы – сухопутный броненосец?! Ну и кто будет колесами…
– Катками.
– Да хоть прялками! Или вы умеете прошибать броневые листы плевком насквозь.
– Я драу, а не дракон, – возразил темный эльф. – И в качестве такового привык действовать, полагаясь отнюдь не на грубую силу.
– И где ж твоя праща, Давид?
– У Торка, – невозмутимо сказал Найр. – Не так ли, бригадир-лейтенант?
Переведя взгляд на донельзя удивленного гнома, майор пришел к выводу, что это было «не так», причем довольно сильно.
– Думаю, – все тем же спокойно-рассудительным тоном продолжил темный эльф, – наш маленький друг своими рассуждениями о неуязвимости «Джаггернаута» просто желает довести нас до состояния столь отчаянного, что мы согласимся на любой выдвинутый им план, вне зависимости от степени его безумия. Иначе, – драу едва заметно улыбнулся, – нас бы просто не было здесь. Ведь гномам нужны свидетели триумфов, а не поражений.
Разом побагровев, Торк шагнул к драу… остановился, разжал стиснутые было кулаки и шумно выдохнул.
– Говори за себя, темный! – процедил он. – Один я бы вышел навстречу «Джаггернауту»…
– …с гордо воздетым топором, – договорил Найр. – И даже сумел бы героически поцарапать один из этих… катков, прежде чем этот каток раскатает тебя в очень тонкую лепешку. Потом твои родичи сложат о тебе длиннейшую и нуднейшую песню, которую будут хором исполнять по вечерам… и непременно так, чтобы горы ходуном ходили. Охотно верю. А теперь, гном, скажи, объяви нам, что я был не прав и ты не нашел у «Джаггернаута» слабых мест.
Торк смотрел на пол. Долго. Словно для него жизненно важно было накрепко запомнить каждую щель, каждую щербинку некрашеных досок…
– Ты был прав, – тихо сказал гном. – Я нашел… не слабое место, не шанс, но тень шанса. «Джаггернаут» не остановить магией, об этом его создатели позаботились. И ему нет равных по силе оружия. Но если нам удастся попасть внутрь, то…
– Пороховой погреб?
– Нет.
Подойдя к столу, Торк выдернул из проектора диск с общим видом гномьего сухопутного броненосца и вставил другой. Эта картинка была еще более непохожей на все, что доводилось видеть майору… кроме, разве что, схемы Милли Харпер, подумал он. Её бы сюда… но нет! Должны быть границы, за которые переступать нельзя. В таком бою женщинам не место, будь они хоть четырежды дипломированными ведьмами. Это дело для мужчин!
– Каждая башня имеет свой отдельный погреб, – Торк медленно подкручивал колесико, пока один из фрагментов схемы не расползся на полстены. – Заряды в латунных гильзах, заставить их детонировать разом – дело почти невозможное. Они просто сгорят… при этом, возможно, выгорит башня, и все. В лучшем случае выйдет уничтожить два соседних погреба – но прорваться ко всем…
– Я бы, – скромно заметил драу, – попытался.
– «Джаггернаут» везет полторы сотни десанта! – прорычал гном.
– Мне испугаться? – презрительно уточнил Найр. – В этих железных кишках число не имеет значения. Наоборот, чем больше их будет, тем сильнее они будут мешать друг другу.
– Да-да, конечно. Только, – добавил Торк, – из этих полутора сотен двадцать – это гномы из «отряда Крыс»! Сколько их вы возьмете на себя «в этих железных кишках», а?
– Троих.
– Найр… вы необычайный наглец, даже для темного эльфа.
– Стараюсь.
– Но если не погреб, – чем больше майор вглядывался в чертеж на стене, тем страннее выглядел увеличенный гномом фрагмент: прямоугольник, заполненный… больше всего это походило на червяков разнообразной длины и толщины. – Что тогда?
– Это, – гном, словно забывшись, с силой дернул себя за бороду и тут же скривился, – отсек вспомогательной турбины!
Тимоти Валлентайн
– В этот бой, – твердо произнес Торк, – я иду, потому что этого требует дело моего клана!
– Я – солдат, – просто сказал Макинтайр. – Эта страна стала моей, я присягал защищать её от любого врага.
– Что до меня, – темный эльф хищно прищурился, – то где и когда я еще найду такого превосходного врага?
– Ну, – я на миг замялся, покраснел и выпалил: – Я иду… потому что дед учил… потому что нельзя стоять в стороне, когда в бой идут те, кого считаешь друзьями!
И никто не засмеялся. Правда, майор Макинтайр улыбнулся, но в этой улыбке не было насмешки.
– Повод не хуже многих иных, – одобрительно пробасил клерик.
– Ну а вы сами, – с любопытством спросил драу, – что заставило вас присоединиться к нашему тесному обществу?
Про тесноту эльф заметил ох как верно. Мы в нашей норе сидели буквально друг на друге. Стоило мне вздохнуть чуть поглубже, и локоть майора так и впивался в грудь, а уж ноги Торк давно напрочь оттоптал своими сапожищами.
– Видите ли, мистер Найр, – Уиллер смотрел на драу словно бы с жалостью, хотя это мне наверняка просто чудилось: ну какая, спрашиваться, жалость может быть у клерика к темному эльфу? – Есть на свете вещи, против которых не сражаться попросту нельзя. И этот свежевылупившийся из подгорных мастерских железный монстр – одна из таковых. Одна мысль о том, насколько ужаснее станет война, если подобные ему заполнят поля сражений… – осекшись, клерик раскашлялся, – не знаю, доступно ли сие вам.
– Отчего же, – спокойно произнес Найр. – Доступно. Хотя, признаюсь, я не ожидал столь глубокой наивности…
– Наивности?
– Если вы верите, что какая-то железная тарахтелка может сделать войну страшнее, чем она уже есть, это именно наивность. Во-первых. Во-вторых же… – зевнув, драу потянулся… как он сумел проделать это, будучи стиснут со всех сторон, я так и не понял, но позавидовать – позавидовал. – …Водоплавающие утюги ваши сородичи придумали без всяких подсказок со стороны…
– Неправда, – буркнул Торк. – В Эриксоне не меньше трети…
– По неподтвержденным слухам, – перебил его Найр, – основанным главным образом на том, что среди шведов вообще трудно найти человека без дальней родни под горой. Но суть не в этом. Что изменилось в природе войны на воде? Раньше тонули деревянные корабли, теперь идут на дно железные.
– И все-таки вы не поняли, – вздохнул клерик. – Жаль.
– Может, и не понял, – равнодушно сказал драу. – Как не смог понять, к примеру, «Дон-Кихота», за которого брался семнадцать раз. По крайней мере, вы, Уиллер, были честны. Наивны, но честны.
– А кто был не честен?
– Бригадир-лейтенант Эйстлин, кто же, – Найр насмешливо фыркнул, – еще.
– Послушай, темный…
– Эйстлин, прошу вас, не начинайте… – схватился за виски драу. – Не хотите говорить, не надо… – и, после короткой паузы, добавил: – Тогда я за вас все скажу. Как обычно.
– Зачем?
– Пусть люди послушают, – холодно произнес темный эльф. – Им будет интересно… и, вдобавок, это их отвлечет.
– От чего? – Едва задав этот вопрос, я сообразил… а, вернее, почувствовал ответ. Земля вокруг нас дрожала. Пока что едва-едва заметно, но с каждой секундной все сильнее.
– Ладно, – Торк мотнул головой, чуть не угодив при этом навершием шлема точно в глаз клерику. – Скажу. То, как нас… использовали… словно пешек. Я – не пешка! – неожиданно яростно выкрикнул он. Я – гном! Ауле создал нас… но каждый сам решает, как и где будет прорубаться сквозь камень! И когда я узнал, что еще и лайт-советник Пит… что и этот Норслинг… я понял, что это шанс, мой шанс. Доказать, что я не пешка, другим – и самому себе. Не важно, что за нашими спинами – здесь и сейчас мы, а не какой-то агент Зеркало решим судьбу этой войны!
Глотка у гнома была что надо, но все равно – последние слова я практически не расслышал! Земля тряслась так, словно вознамерилась вскочить и удрать – в страхе перед тем, что надвигалось, ревя будто тысяча пароходов одновременно… все ближе и ближе. Жуть… не трясись я вместе с норой, дрожал бы от ужаса, который проникал в каждую волосинку, до костей и кости насквозь пробирал. И вообще – выскочил бы и сиганул прочь… если б ноги не отнялись, а рев все усиливался и усиливался, хотя казалось, уж и некуда больше… под конец я уже и мыслей собственных не слышал.
А потом вдруг все разом оборвалось и осталось лишь низкое гудение, а земля хоть и продолжала вздрагивать, но по сравнению с тем, что было миг назад, – сущие пустяки.
– Немного пафосно, но мило.
Я секунд пять пытался сообразить, к чему это Найр сказал, пока Торк не пнул меня в спину: «вылезай, мол, нечего рассиживаться».
– До последнего не верил, что сработает, – прошептал майор. – Эх, а будь эта мина сильнее…
– Для мины нужной силы ты б месяц порох возил! – огрызнулся Торк. – А «Джаггернаут» после взял бы, да в стороне прокатился. Все! Где Найр?
– На месте, – раздалось откуда-то сверху.
Я задрал голову… и понял, что лучше бы этого не делал.
Потому что до этого можно было воображать, что стоишь рядом с чем-то вроде поезда. Ну или у борта парохода.
А когда глянул вверх и увидел, как ряды заклепок под облака уходят, тут-то у меня колени подогнулись…
– Они точно вылезут? – с тревогой спросил майор.
– Должны, – хрипло прошептал Торк. – Иначе…
Его слова заглушил железный лязг. Там, наверху, распахнулась дверца… простучала, раскатываясь, лесенка… высунулся ружейный ствол, а в следующий миг винтовка уже валялась на земле, рядом со своим хозяином, и судя по тому, что летел он без воплей и криков, умер этот парень еще там, наверху.
– Ну, что задумались!
Я поднимался последним – так велел Торк, и это было разумно: если оборвется, то под самым тяжелым. Но лесенка была связана на совесть, наверняка гномами, как и все здесь…
…кроме лужи крови, на которой я поскользнулся, как только перевалил себя через бронированный порожек. Те, что готовились выйти… их было не меньше пяти… наверное, потому как точно сказать мог разве что клерик. ну и сам Найр.
– Чего стал?! Бежим!
Впереди уже гремели выстрелы, это вступил в бой майор, и я бросился за Торком, старательно пригибаясь перед каждой дверью – здешние коридорчики мастерили для людей, не для великанов!
Потом выстрелы загрохотали еще и справа, ну а еще через полсотни шагов из поперечного коридорчика прямо на меня вылетел человек с коротким багром, и «Койот» оказался у меня в руке, рявкнул – мужчину в серой форме отшвырнуло на стену, он стал сползать по ней, оставляя широкой темный след…
– Валлентайн! Не отставай!
С гномьего топора на пол капали капли… капали капли… Я опустошил барабан в очередной поперечный коридор, где мельтешили… а потом перестали… И только потянувшись за патронами сообразил – капли были зеленые? Почему?
– Это здесь!
– Помню…
Драу… черт, я даже не удивился, видя, что Найр по-прежнему выглядит записным щеголем – ни пятна, ни помятости, туфли лаково блестят.
– А вот и ваша лесенка.
– Шесть минут, – хрипло выдохнул Торк.
– Вы идите, идите, – пропел темный эльф. – И не торопитесь… а я здесь… постою.
Таким я его и запомнил: он стоял, небрежно прислонившись к стене, и с деловым видом поправлял на левой… ну да, на левой руке чуть сбившийся набок перстень. А перед ним был коридор, по которому вот-вот должны были пройти десантники, среди которых двадцать гномов из «отряда Крыс», элиты из элит, которые и с Барлогом один на один запросто выйдут…
Я смотрел на него долго… секунды две, а потом посыпался вниз, по лестнице.
Там, внизу, тоже палили вовсю – я споткнулся о гнома, лежавшего раскинув руки… и кишки… поперек входа в кочегарку. Две пули разом выбили сноп искр из какой-то железной колонны справа, я нырнул за неё, отчетливо сознавая, что если хоть одну из этих труб, трубочек и трубищ пробьет, мне придет конец с вероятностью эдак… наверняка.
Высунулся, пальнул… попал. Два раза промахнулся. Затем увидел, как мимо пролетает отшвыриваемый пулями Торк, перекатился, едва не расшибив башку о трубу, в упор срезал двух паливших по Торку гномов…
…а третьего не успел!
Чертов коротышка нырнул за какую-то змеевидную хреновину с кучей циферблатов, выставил наружу ствол, три раза пальнул – наугад, не целясь, не мог он целиться…
Пуля звонко лязгнула о металл, и в кочегарке раздался пронзительный свист раскаленного пара.
Опомнился я лишь снаружи, когда захлопнул дверь, за которой уже никто не орал! Я повернулся к Торку. Гном лежал на полу и очумело мотал головой. Крови видно не было, видать, кольчужка сработала на совесть. Но под кольчужкой-то все одно сейчас один сплошной синяк и пара-тройка сломанных ребер – это и к гадалке не ходи!
– Успел?
Торк мотнул головой.
Ах ты ж черт!
В первый момент я едва не взвыл! Затем увидел развешанные вдоль стены балахоны и вдруг сообразил, а не все пока что пропало…
– Нет, – Торк приподнялся на локте. – Ты не сможешь… этот защитный костюм для гнома.
– А я и не собираюсь втискиваться в него целиком, – парировал я. – Шлем на башку налезет, перчатки на руки – тоже.
– Сваришься заживо.
– Да брось. Я ж заучил чертеж назубок. Добежать, крутануть вентиль и назад.
…И я шагнул в белое марево.
Горячо. Боже, как горячо… словно кипятком обдали. Черт… раз-два-три, направо, три-четыре, еще раз вправо, обогнуть торчащую из пола колонну, раз-два, и трубу тоже обойти, три-четыре, завернуть, два фута от пола, где же этот проклятый вентиль, боже, сейчас выть начну, больно-то как, раз-два, неужели заклинило, нет, поддается, три-четыре, до упора. Ну все, дело сделано! Теперь осталось только убраться прочь из потрохов чертовой «ползучей крепости» и…
Выпрямившись, я развернулся к выходу и с размаху врезался головой в повернутый вниз рычаг.
Жалобно звякнуло стекло. Все, что я успел, падая, – это закрыть глаза. Толку… когда пар ворвался внутрь шлема, мне разом захотелось выцарапать их. А потом я ударился спиной о палубу и понял, что вся испытанная мной доселе боль была всего лишь жалким подобием настоящей Боли.
И заорал – отчаянно, рывком выбрасывая из легких драгоценный воздух. Опомнился, стиснул зубы, не позволив сжигающему яду ворваться внутрь.
У меня еще достало сил вскочить на ноги. Ослепший, наполовину обезумевший от боли, я рванулся вперед, налетел на что-то, отскочил… если это стена… я бросился вдоль неё, вновь ударился, отлетел в сторону, упал, едва успев подставить руки – металл обжег даже сквозь защитные перчатки…
…И понял, бежать – некуда. Вернее – неизвестно куда. Найти выход из лабиринта я не успею – горло словно петлей сдавило. Еще миг, один-единственный, и я не выдержу и вдохну… и для меня все закончится.
А потом вспомнил! Молли!
Если я останусь здесь…
Я встал. И пошел сквозь огненный туман – к той, ради которой живу.
Вечер 1 июля 1863, Кэштаун, Гарри и Салли
– Что значит «не взяли»?!
Салли носился по комнате, словно раненый бизон.
– Что значит «не взяли»?! Я тебя спрашиваю?!
– Не взяли, значит, не взяли, – нарочито спокойно произнес Гарри.
На самом деле ему было всерьез не по себе. Начиная с того памятного рассвета, в Салли явно что-то изменилось. Трусливый кролик стал… нет, пожалуй, волком он все же не стал, решил Гарри… он стал бешеным кроликом, а это хуже.
– Там должна была быть одна паршивая бригада кавалерии, а генерал Хилл послал две дивизии!
– Салли, то, что видел я, отнюдь не было похоже на «одну паршивую бригаду», – возразил шулер. – Да и на одну паршивую спешенную дивизию тоже. Ли бросил в бой два корпуса, и они выбили янки из города, но дальше…
– Да гори огнем этот долбаный городишко!
Толстяк замер на миг посреди комнаты, яростно мотнул головой, подхватил со стола шляпу и бросился к двери, захлопнув её перед носом опешившего от неожиданности Гарри.
Догнать Салли шулер смог лишь минутой позже.
– Ты куда несешься?
– К генералу Худу, – яростно пыхтя, отозвался толстяк.
– Но зачем?
– Затем, что тебе ничего нельзя поручить! – прорычал Салли. – Ни тебе, ни кому другому! Завтра… завтра я сам… И, клянусь Господом, когда я пойду за тем, что по праву принадлежит мне, когда я пойду на этот холм… Клянусь, вся федеральная конница, да что там, вся армия чертовых янки не сумеет остановить меня!
2 июля 1863, окрестности Геттисберга, 20-й Мэйнский полк, рядовой Кристофер Ханко
– Вот проклятье… идем, идем, а теперь еще и на холм карабкаться.
– Как он хоть называется?
– А я знаю? У офицера спроси.
– Тут и знать нечего, – проворчал шедший позади Криса здоровяк-ирландец. – В этой части штата селятся немцы, а у них воображения хватает лишь на колбасы. Пшеничное поле они назовут Пшеничным полем, персиковый сад – садом, а этот холм… ну, скажем, Круглой вершиной.
– Тогда уж Маленькой Круглой вершиной, – фыркнул кто-то. – А тот, следующий, что выше – Большой.
– Угу. Пари держу, так оно и есть.
– Эй, парни, гляньте, чего я нашел?!
После длительного марша ноги казались двумя дубовыми колодами. Но все же любопытство победило и, перебросив «спингфильд» на левое плечо, – стертое, впрочем, не намного меньше правого, – Крис Ханко похромал к призывно машущему руками капралу Энди.
– Ну чего там?
– Гляди…
Энди наклонился над ямой, вырытой, судя по всему, шальным ядром артиллерии мятежников, а когда выпрямился, то в обеих руках у него было по пачке…
– Чтоб меня черти взяли! – пораженно выдохнул подошедший вместе с Ханко рядовой Фрэнк Таппи. – Это что, деньги?!
– Да уж похоже, – Энди разглядывал зажатые в руке купюры, явно не до конца веря в происходящее. – Выглядят ну в точности как деньги…
– Ух ты…
– Вот это да…
– И тут их до хрена, парни! – крикнул еще один солдат, заглядывая в яму. – Один, два… вон еще… эти мешки набиты доверху, тут будет тысяч на сто, не меньше.
– Сто тысяч долларов, – Крис облизал враз пересохшие губы и попытался представить себе эту… это… богатство. Выходило плохо.
– Да уж… тут на всех хватит!
– Эй, чего это вы тут столпились! – раздался позади него зычный рык сержанта Бойза.
– Сарж, да вы только гляньте!
– Ну-ка, ну-ка… – отпихнув замершего с разинутым ртом Таппи, сержант подошел к яме, сдвинул кепи на лоб, задумчиво хмыкнул… нахмурившись, отобрал у Энди одну из пачек, перелистнул, выудив купюру из середины, пристально вгляделся в нее и, хрипло засмеявшись, швырнул банкноты обратно в яму.
– Да уж, девочки, счастье вам привалило ну просто несказанное, – насмешливо пропел он. – Но вот чего я вам скажу: окажись эти бумажки хотя б «кларками», счастья этого было б не в пример больше.
– Не-е понял, сарж, – растерянно моргнул Энди. – Это вы на что намекаете?
– Да на то, – веско произнес Бойз, – что в руках у тебя вовсе не состояние, а растопка для костра. Эти доллары были напечатаны Харрисбургским лесопромышленным банком. Он и так-то не шибко процветал, а когда в пятьдесят седьмом банда орков подмела его сейфы, посмердел с полгодика и сдох.
– Вы уверены, сарж?
– Целиком и полностью, девочки! – кивнул бывший управляющий. – Самолично натаскивал своих кассиров на эти вот штучки.
– Эх-х… вот обида-то…
– Что, – усмехнулся сержант, – уже почувствовали себя богатеями? Ладно, – посерьезнел он, – хорош вздыхать, девочки. Вас пригласил на танцы джонни-реб, не забыли?
Крис задержался у ямы дольше остальных. Налетевший ветерок, словно играясь, взметнул разбросанные солдатами купюры вверх, и на рядового просыпался денежный листопад.
Осторожно сняв с плеча банкноту, Ханко на миг задумался… скомкал её и швырнул вниз по склону.
– На счастье, – прошептал он и, подхватив с земли винтовку, решительно зашагал следом за товарищами.
