Всю первую половину дня Рина посвятила общению с Фаберже и чтению того, что дал ей доктор Курт. Общение практически ограничилось совместным завтраком, потому что малыш всерьез возомнил себя сыном Людвига и, взяв в компанию Собаку, умчался исследовать дом. Время от времени он прибегал к Ринке, которая расположилась в кабинете Людвига, расспрашивал и рассказывал об увиденном. Ринка же углубилась в монографию, решив, что старинные книги она изучит позже.

История сотрудничества между людьми и драконами длилась всего несколько веков и время от времени прерывалась по неизвестным причинам. Драконы сами решали, когда им прийти, а когда исчезнуть и десятки лет не появляться рядом с людьми. Доктор Курт предполагал, что это может быть связано с какими-то поступками людей, не понравившимися драконам – те были категорически против всяческих войн и кровопролития, – или же с неизученными особенностями совмещения миров. Драконы жили и выводили потомство в нашем мире, причем не в Долине Драконов, которая была чем-то вроде их курорта, а где-то в неприступных горах Дай-Табута. Их гнездовий не удалось найти никому. Зато доктор Курт выяснил, что с людьми общались только самцы и только одиночки. И что самки драконов – те еще кукушки. Они создают устойчивые пары лишь на время, от года до десятилетия, и уходят, отложив яйцо и оставив его на попечение супруга. Драконицы никогда не общаются с людьми, не живут в Долине Драконов без пары и скорее всего являются сюда из своего мира только за любовными приключениями.

Этот кусочек из монографии Ринка зачитала Фаберже. Он как раз прискакал за порцией печенья и ласки. Выслушав отрывок, малыш только посмеялся и заявил, что все проблемы от баб и слава Единому, что они приходят редко.

Ринка не ожидала, что ей станет так обидно. Правда, она постаралась не показать этого, но дракончик почувствовал. Забрался к ней на руки, прижался и проворчал:

– Ну мам! Это же не про тебя! Не дуйся!

– Маленький подлиза, – вздохнула Ринка, почесывая гребень Фаберже. – Ты скоро вырастешь и перестанешь называть меня мамой.

– А ты не хочешь, чтобы перестал?

– Не хочу. Я же тебя люблю, мелочь ты чешуйчатая.

Дракончик довольно зажмурился и заурчал, как мини-трактор. Правда, долго так не просидел, шило под хвостом помешало. Минуты через две он завертелся, буркнул, что тоже любит маму, и Людвига, и вообще… и вообще… он призрака нашел! Ух, какой призрак, якорь ему в корму!

– Пират? – уточнила Ринка. Вряд ли он подцепил настолько характерное выражение у добропорядочных астурийских слуг! Пока все ограничивалось парочкой сплетен и вполне невинных выражений.

– Пират Морган Красавчик! – гордо заявил Фаберже, словно в этом была его личная заслуга. – Пришвартовался на чердаке и сел на мель, кракеном ее через рею! У него там сокровище, представляешь? Настоящее, пиратское!

– На чердаке?

– Ага! Ему ужасно скучно! Его там замуровали, вот и…

Не закончив фразу, Фаберже соскользнул с ее коленей и убежал, судя по воинственному крику «на абордаж!» – в гости к призраку.

Ринка только покачала головой. Дракончик за утро облазил весь дом, исключая разве что кухню (оплот бдительной фрау Шлиммахер) и лабораторию Людвига (защищенную заклинаниями, оказавшимися мелкому проказнику не по зубам). Причем никто из слуг его не заметил – то ли малыш был такой шустрый, то ли умел становиться невидимым.

– Кормить подрастающего дракона нужно парным мясом, овощами и изредка давать несколько листиков конопли или столовую ложку конопляного масла, чтобы пламя внутреннее не перегорело, – зачитала она из старого фолианта, открытого наугад.

Следующая случайная страница рекомендовала при встрече со злым и голодным драконом падать в пыль и как следует изваляться, потому как драконы зело брезгливы и грязную пищу есть не станут.

– Да уж… – буркнула Ринка и закрыла фолиант.

Нет, лучше монография доктора Курта. Он хоть не советует валяться в грязи!

Точнее говоря, он вообще ничего не советовал. Только изучал и записывал результаты исследований и свои теории. Весьма интересные! Одной из них была теория о развитой драконьей цивилизации в других мирах. Основой драконьей цивилизации он предполагал биотехнологии и магию, так как драконы никогда не были замечены в использовании каких-либо технических приспособлений.

– Или же их технологии настолько превосходят ваши, что вы их просто не опознали, – хмыкнула Ринка, вспомнив Германа и смартфон.

Еще доктор Курт писал, что люди, общавшиеся с драконами, делились на слышащих-женщин и всадников-мужчин. В большинстве случаев они состояли в браке либо были близкими родственниками вроде брата с сестрой. Один всадник, без слышащей, испытывал трудности при общении с драконами. Судя по добытым Куртом записям, первой всегда слышала дракона женщина, она же налаживала связь между драконом и всадником. Но при этом слышащая не могла летать на драконе без всадника, ее дара не хватало для того, чтобы не поджариться на раскаленной чешуе и не свалиться от ветра. Почему? Курт расписывал теорию на десятке страниц, из которых Ринка поняла только одно: это магия, детка.

– Пфе! Здешняя наука!.. – фыркнула она, переворачивая очередную страницу, и тут в очередной раз вернулся Фаби.

Фаби. Не Петюня. Ринка почему-то даже мысленно перестала его так называть. Почему? Она могла бы на двадцать страниц развести теорию, не хуже доктора Курта, но решила быть честной и краткой: это любовь, детка.

– Есть хочу, – заявил он. – А Магда хрусталь моет, сказала, что обед через час. А дядя зомби сказал, что фрау Шлимамххер печет пирог с почками. Это вкусно?

– Дядя… кто? – Ринка чуть не поперхнулась.

– Рихард! Он же неживой!

– Неживой?..

Шок? Или Ринка уже что-то такое подозревала, но не хотела себе признаваться?

Это магия, детка. Привыкай. Драконы, умертвия. Муж-некромант. Да-да, некромант, а не Леголас из ролевых игр.

Ринка не успела прийти в себя от новости, как услышала за дверью голоса. Один из них показался знакомым: граф Энн. Черт! Вот принесло его!

– Прячься! – велела она Фаби, уставившемуся на двери с искренним детским любопытством, и показала на шкаф с платьями. – Нельзя, чтобы тебя увидели! А то заберут на опы…

Распахнувшаяся дверь не дала ей договорить. На пороге возник Отто и радостно завопил:

– Сюрприз!

За его спиной маячили искренне довольный король и нацепивший маску любезной радости Герман.

Им повезло, что Ринка – не матушка Бастельеро-Хаас и не умеет проклинать так, чтобы от одного взгляда люстра падала. А то бы от ее мысленного пожелания провалиться всей компании ко Ктулху в пасть могли бы случиться большие неприятности.

Вцепившись в книгу, словно она была спасательным кругом, Ринка встала и натужно улыбнулась. В голове не было ни единой мысли на тему, как ей защитить Фаби от чертова манипулятора в короне.

– Добрый день, ваше величество, ваше высочество, граф. – Она присела в реверансе и украдкой оглянулась: успел ли Фаби спрятаться?

И чуть не рухнула в обморок.

Чуть позади нее стоял мальчик. Лет девяти, золотоволосый, веснушчатый и с огромными синими глазами. В точности как висящий в гостиной портрет Людвига до получения наследства! Даже одет был так же, в зеленый бархатный жилет поверх белоснежной рубашки с кружевным жабо и манжетами, полосатые бархатные же штаны до колен, белые чулки и туфли с пряжками. Мальчик с любопытством рассматривал гостей, а те с не меньшим интересом рассматривали его.

– Кто этот милый малыш? – тут же поинтересовался король, заходя в кабинет и без приглашения усаживаясь в кресло. Правда, Ринке он тоже кивнул, мол, к черту формальности, садитесь.

Только закаленная театральной жизнью психика помогла Ринке моментально выдать ответ:

– Это Фаби, сын Людвига! Приемный… Ну… – Ринка смутилась, но мужчины поняли ее по-своему.

– Вот подлец! – восхищенно пробормотал Гельмут, разглядывая копию своего кузена в детстве. – И ведь ни словом не обмолвился, что у него есть бастард. Рина, вы святая женщина.

Если король и поверил Ринке, то граф Энн явно сомневался. Рина кожей ощущала его подозрительность.

– Кто твоя мать, Фаби? – спросил он.

– Рина, – с самым невинным видом ответил Фаби и тут же утратил интерес ко взрослым, переключившись на ровесника. – А тебя как звать? – спросил он принца, ошарашенного таким обращением.

– Фаби, это его высочество Отто, его величество Гельмут и папин начальник граф Энн…

Король хохотнул, а граф посмотрел на Ринку с такой укоризной, что она моментально вспомнила и этикет, и историю аристократии… Ничего, она иномирянка, так что переживут! И вообще, может, она без мужа не собирается ни с кем вести светских бесед! И предупреждать заранее надо!

– О, целый король! – Восторгу Фаби не было предела, он подошел к не менее ошарашенному Гельмуту, протянул руку и осторожно потыкал в королевское бедро. – Ух ты! Мягкий! Настоящий король! Здорово!

– Где ты воспитывался? – строго произнес Энн, явно не зная, хохотать ему или срочно защищать сюзерена от культурного шока.

Ринка, например, упала бы без чувств, ибо кто знает их правила, прикажут еще выпороть! Она мысленно воззвала к Фаби, чтобы он ничего не ляпнул про свое драконье происхождение, и тут же представила жуткую картину выгула на поводке, сидения в клетке и правильного питания!

– Сначала я жил в горах, а потом здесь, на вилле. – Мальчишка слегка присмирел.

– А где родился?

– Там. – Он неопределенно махнул рукой и переключился на Отто. – Познакомить тебя с Собакой?

– Да-да! – быстро проговорила Ринка. – Я как раз обещала его высочеству показать кошку! Ваше величество, – обратилась она к королю, – вы ведь не возражаете?

– Не возражаю, идите, – милостиво кивнул Гельмут, продолжая рассматривать Фаби. Ринка прямо видела, как дымится королевский процессор, встраивая новую фигуру в сложную схему политических игр.

В отличие от короля Герман явно не хотел так быстро расставаться с Фаби, а хотел задать ему сотни три вопросов. По счастью, не удалось: Ринка даже представить боялась, что ему наболтает дракончик!

«Следи за языком!» – мысленно крикнула ему вслед Рина и в ответ получила волну возмущения: «Я уже не глупый ребенок, не волнуйся!»

– Надо же, я всегда думал, что сын Людвига будет похож на него… э… взрослого. И давно мальчишка тут?

Ринка неопределенно пожала плечами, изобразив смущение и опустив глазки долу.

– Людвиг – скрытный паршивец, – хмыкнул Гельмут. – Не думал, что он так резво пользует служаночек в замке. Или юных селянок? Поздновато он взялся за воспитание мальчишки… А вы не устаете меня удивлять, Рина. Или в вашем мире принято вот так спокойно принимать бастардов в семью?

– У нас очень разнообразные традиции, ваше величество, – едва подняв глаза, ответила Рина.

– Он должен был мне сообщить, – задумчиво сказал Гельмут. – Бастарды от Бастельеро всегда вносятся в списки семьи, дару все равно, в браке рожден ребенок или нет.

– Сколько ему лет? – тут же спросил Герман.

– Около девяти.

– Да, поздновато кузен спохватился. Или не знал раньше…

– Так мило с вашей стороны навестить меня, ваше величество! – Ринка решила сменить тему. Отвечать на три сотни вопросов о бастарде она пока была не готова. Сначала неплохо бы договориться с Людвигом, что врать, а то эти двое запросто поймают на разнице в показаниях.

Гельмут молча согласился оставить тему бастарда и переключился на светскую лапшу. Они, видите ли, соскучились и очень волнуются за Рину в связи с нападением неизвестного! А еще Людвиг сегодня на задании и неизвестно когда вернется, и он очень просил Германа посмотреть память Рины, чтобы увидеть лицо нападающего. И это все только ради ее блага! Только ради него! И как поживает герцогиня? Не скучно ли ей, не обижает ли супруг, не ждут ли они наследника? Бла-бла-бла! Король был сама любезность, Герман – учтивость, а Рина – безукоризненная светскость. Комплименты сыпались безостановочно, разговор вертелся вокруг планов, желаний и сплетен. При этом Рина постоянно ощущала легкую боль в правом виске. Знакомую боль.

– Герман, вы пытаетесь проникнуть мне в память? – наконец не выдержала она.

– Вы чувствуете? – ни капельки не смутился граф. – Просто так проще увидеть, что с вами произошло. Когда человек расслаблен, он легче отдает воспоминания.

– И что вы увидели? – Ринка позволила себе толику ехидства.

– Ничего! – недовольно ответил начальник госбезопасности. – Я не кардинал Диего, но для меня не составляет проблемы увидеть образы в памяти обычного человека. Но вы ведь у нас не обычный человек, не так ли? Какие тайны вы храните?

– Никаких особенных тайн, ваша светлость. – Рина усиленно захлопала глазами, включая блондинку. – Просто на мне амулет кардинала Диего. Вы ведь не предупредили меня…

– Кардинал дал вам амулет? – очень подозрительно спросил король и обменялся с Германом взглядами. – Снимите.

– Не мне, моему дорогому мужу. Но Людвиг нацепил на меня целую связку амулетов. – Ринка достала из-под окутывающей плечи и шею шали горсть «украшений». – Я не знаю, который из них.

Герман сразу указал нужный, и Рина его сняла, но в руки графу не отдала.

– Людвиг велел не расставаться с ними ни в коем случае, – невинно похлопала ресницами она.

Герман с королем снова понимающе переглянулись.

– Вспомните момент нападения, – велел Герман. – Рассмотрите его подробно. Где вы находились? Что слышали? Какого цвета его одежда?..

Под наводящие вопросы Германа она вспоминала нужное событие, удивляясь, как много подробностей сохранила ее память – тех подробностей, о которых она вроде как забыла или толком не заметила их сразу. Правда, когда в картинку нападения вклинилось другое воспоминание – об их разговоре с Тори, – Ринка мысленно выкинула его из головы и оградила все, что не касается нападения, каменной стеной.

– Что вы скрываете? – внезапно спросил Герман.

В ответ на его вопрос в памяти Рины мелькнула картинка из какого-то шпионского фильма с Шварценеггером. По губам Германа скользнула едва заметная улыбка, и тут Ринка разозлилась. Она позволила себе вспомнить всю Бондиану, и «Семнадцать мгновений весны», и еще с полсотни отечественных и голливудских фильмов, и кадры военных новостей, и в качестве вишенки на торте – всю идиотскую телерекламу, все чертовы навязчивые слоганы и мелодии, и это все разом: нате вам параллельное клиповое мышление современного хомо вульгарис!

Герману хватило десяти секунд, чтобы болезненно скривиться и отпрянуть. Судя по бледности, покрасневшим глазам и выступившей на лбу испарине, погружение в информационный хаос тяжело ему далось.

– Совершенно ничего не скрываю, – мило улыбнулась она, продолжая транслировать ТВ-хлам в ментальный эфир.

– Рина, ты ведь понимаешь, – мягко и проникновенно начал король. – Это все ради твоей безопасности и безопасности Людвига. Что нужно от тебя драконам?

– Не знаю! – совершенно искренне и честно ответила Рина, на мгновение пожалев, что его величество не менталист и не пытается залезть к ней в голову. Нечестно получается. Герману досталось, а зачинщику безобразия хоть бы хны! Вот бы ему посмотреть коллекцию рекламных роликов от «Билайн» и «Хохланд» вперемешку с предвыборными дебатами Жириновского!

– Наденьте амулет, фрау Рина, – попросил Герман, побледневший еще сильнее.

– Как скажете, – пожала плечами Ринка, почти посочувствовав бедняге. Почти! Он сам выбрал такую работу, пусть сам и страдает. – Надеюсь, ваше величество окажет нашему дому честь отобедать? Фрау Шлиммахер готовит изумительный пирог с почками.

Разумеется, его величество оказали честь. К стряпне фрау Шлиммахер не остался безразличным даже бледный Герман.

– Я всецело одобряю твое похвальное желание учиться в Академии, – великодушно заявил король Ринке и покосился в сторону уплетающих айнтопф (густой суп) мальчишек. Отто и Фаберже ели с такой скоростью, словно участвовали в конкурсе на самого быстрого обжору. – Отто, я рад, что ты полюбил капусту.

– Ой, я и не заметил! – Отто с удивлением взглянул на свою тарелку. – У нас тут такой опыт намечается!

– Мама, можно мы в твою лабораторию? – Фаби потянулся за куском пирога. – И можно Магда нам принесет туда чай?

Ринка только вздохнула. Быть мамой дракона она уже привыкла, но быть мамой непоседливого мальчишки было очень странно. Скорее бы король уехал и они с Фаби смогли спокойно поговорить! А то сидит, разговоры разговаривает, за жизнь интересуется, и все так проникновенно и доверительно! Прям отец родной! Или кавалер, галантный сверх всякой меры. Неужели государственные дела не ждут? И вообще, нечего тут жене кузена глазки строить! Тоже мне, Казанова! Все равно Ринка ему ничего полезного о своем мире не расскажет. Не в этот раз.

– Можно, – ответила она, – но только под присмотром Рихарда.

– Мы Собаку возьмем! – довольно улыбнулся Фаберже и пихнул Отто в бок. – Побежали?

Его высочество в отличие от юного дракона рос при дворе, поэтому он сперва спросил у отца позволения покинуть столовую. Ринка сделала себе мысленную пометку: Людвигу надо позаниматься с «сынулей» этикетом, раз уж он вот такой вот… оборотень.

– Только ничего не трогайте! – крикнула она вслед детям и мысленно добавила: «Особенно чешую и скорлупу от яйца».

«Мама, – простонал Фаберже у нее в голове. – Я взрослый дракон и понимаю, что можно, а что нельзя говорить новому другу. Мы просто хотим кусочек… э… скелета под микроскопом рассмотреть!»

«Какого еще скелета?» – тут же испугалась Рина. Неужели раскопали могилу, кладбище-то рядом!

«Того, что на чердаке в стенке замурован! Ну, помнишь, я про привидение рассказывал?»

Боже! Хоть бы не забыть рассказать Людвигу! Вдруг это призрак его любимого прадедушки!

К счастью, король отбыл после обеда, прихватив с собой Германа и пообещав прислать за Отто мобиль через пару часов. Ну и оставив с принцем половину охраны, прохлаждающейся в саду: оказывается, наложенные на дом чары не позволили им войти внутрь, чему Рина была несказанно рада.

После общения с королем она чувствовала себя вымотанной, словно кросс пробежала. По пересеченной местности. Все эти галантные намеки, милая улыбка, «нечаянные» прикосновения и прочие ухищрения держали ее в постоянном напряжении. И ведь не расскажешь Людвигу, что король откровенно и беспринципно ухаживал за его женой. Нет, он ничего лишнего себе не позволял, но был таким милым и очаровательным, что Ринка раз десять пожалела, что обед накрыли в малой столовой, а не в парадной. В малой стол был как раз на шесть персон, и она сидела по левую руку от короля.

Чтоб им, харизматичной арийской бестией, Ктулху подавился!

– Рихард, где принц и…

– Бастард его светлости? – бесстрастно уточнил дворецкий. – Слуги весь день судачат, от кого родился такой прелестный мальчик и где он до сих пор проживал.

– Думаешь, Людвиг обрадуется?..

– Не думаю, что его светлость расстроится. Он с детства любил тайны. – Рихард позволил себе намек на улыбку. – Юные аристократы исследуют некие кости. Но мне кажется, они просто спрятались, чтобы принц Отто смог научить Фаберже играть в карты. В подкидного дурака.

– Мяу! – возмущенно подтвердила вернувшаяся из нянек кошка. – Мрр-мяу! Безобразие!

– Я с вами полностью согласен, мефрау Собака, – чопорно кивнул Рихард. – Но мальчикам иногда полезно нарушать правила.

Он ушел, а Ринка и кошка вылупились друг на друга. Первой не выдержала кошка по имени Собака, которая вообще-то и не кошка.

«Это очень большой секрет. В этом мире его никто не знает».

– То, что драконы – оборотни, никто не знает?

«Только до первой тысячи лет, потом теряют эту способность. Но обычно к тому времени дракон уже понимает, в каком теле желает прожить остальную жизнь».

– И что они чаще всего выбирают?

«А ты как думаешь? Променять небеса бесконечного множества миров на вечное ползанье по земле? Фу, это же глупо! Хотя извращенцы встречаются и среди драконов».

– И?..

«Среди драконов тоже есть всякие… нет, не преступники, но… любители обойти закон. Понимаешь, Рина… – Кошка улеглась на бок и нервно задергала кончиком хвоста. – Драконы честолюбивы, наглы, умны и очень сексуальны… до тысячи лет. Молодежи бывает скучно, и тогда они уходят в мир людей. Чтобы немного развеяться или чему-нибудь научиться. Это официальная версия».

– А неофициальная?

«Золото. Камни. Произведения искусства. Драконы как сороки, они веками собирают свой клад. Традиция, однако. Они помнят о каждой монетке: откуда она, где нашлась, как досталась. О каждом артефакте или амулете. Они чувствуют свои сокровища и найдут их в любом мире, если родится безумец, укравший из сокровищницы дракона хоть медяк».

– Так сказки не врут! – Ринка слушала внимательно. Вот сейчас она узнает…

«При этом они все остаются подданными своего клана и подчиняются Совету Мудрых, ну и они должны платить налоги. Драконы очень высокоразвитая раса. Но некоторые молодые и наглые забывают об этом. Чтобы следить за такими дерзкими, нужен свой… эээ… дракон среди людей. Так сказать, под прикрытием дипломатической драконьей миссии».

– Полиция для драконов?

«Можно и так сказать».

– И папа-дракон выбрал на эту роль Фаберже? – догадалась Рина. – И то, что он подружился с Отто, тоже запланировано?

«Алый это предвидел. Здесь давно не рождались сильные слышащие и сильные всадники, и когда появился всадник, драконы стали искать для него слышащую. Но слышащую искали не только драконы, но и массены. Потому что их глава сказал: найдем слышащую, найдем всадника и на него поймаем дракона. Хороший план, между прочим. И массены нашли тебя первыми, следили за тобой в твоем мире. Они надеялись притянуть тебя в лабораторию во Франкии, но я, – гордо потянулась кошка, – и твое подсознание привели тебя в Виен. Мы думаем, потому что ты знала язык и здесь живет Курт. Петер Курт, который умеет во сне входить в чужой разум в иных мирах и который контролировал твоего Петеньку, не давая тебе возможности сбежать, пока не подвернется случай пихнуть тебя в случайный портал».

– То есть анонимку написал доктор Курт?! Зачем?! Он же меня перепугал…

И настроил против Людвига. А заодно сам показался на фоне неизвестного злодея милым и безопасным. Манипулятор хренов!!!

Ринка покраснела, подумав, что, если доктор Курт был Петечкой, значит, они в каком-то смысле бывшие любовники… ох, черт. И самое неприятное, что, если бы она встретила сначала доктора Курта, а не Людвига, он бы получил ее с потрохами. Потому что… потому что Петер Курт – чрезвычайно привлекательный мужчина, и у них очень много общего, и вообще… Как хорошо, что этого всего не знает Людвиг! И лучше, чтобы не узнал. Потому что сейчас она ни за что не променяет Людвига на сотню докторов Куртов. На тысячу докторов Куртов вместе с тысячей Академий магических наук!

Кошка беззвучно засмеялась.

«Дальше все просто. Слышащая позвала всадника. Остальное было вашим личным выбором, хотя на самом деле выбора и не было».

– В смысле не было? Людвиг в самом деле всадник? Но почему он об этом не знает?..

«Слишком много вопросов. У тебя есть мозги и лаборатория».

Потянувшись, кошка презрительно фыркнула и ушла, задрав хвост. А Ринка осталась размышлять над горой информации.

Главное, не забывать, что все это – магия, детка. Или все же наука и технологии? В этом безумии сам Ктулху щупальца сломает!