Часть 2

– Слава Единому, вы успели! Быстрее, это может случиться с минуты на минуту.

Выйдя из портала, Людвиг коротко кивнул Черному Карлику и последовал за ним каким-то узким коридором, явно предназначенным для слуг. Идущий впереди кавалер Д’Амарьяк явно давно не спал, да и с магическим резервом у него все было крайне плохо. Неудивительно, если он последние несколько дней держал оборону возле умирающего Франциска V, не подпуская к нему ни придворных, ни «любящей» родни.

– Его величество в курсе ваших планов? – тихо спросил Людвиг у горбатой спины, едва видимой в полумраке.

– Его величество вот уже неделю никого не узнает, считает себя новым воплощением Единого и проповедует чаше с бульоном, – в голосе Карлика слышалось искреннее сожаление.

Похоже, слухи не врут. Император – единственный человек в мире, судьба которого Черному Карлику не безразлична.

– Он не будет мешать?

– Он не способен даже ложку сам поднять. Делайте, что должно, монсеньор Бастельеро, и не беспокойтесь – сюда никто не войдет.

Вздохнув, Черный Карлик толкнул низкую дверцу, выглянул и велел кому-то убираться. В покоях императора что-то звякнуло, затопотало, и хлопнула другая дверь.

– Можно приступать. – Кавалер Д’Амарьяк зашел сам и придержал дверцу для гостя. Как Людвиг и предполагал, тайный ход изнутри маскировался картиной: его величество на охоте, молодой и прекрасный, как античный бог.

Усохший старик, лежащий на огромной постели, с молодым античным богом не имел ничего общего, да и на живого человека уже не походил. Что ж, пора было поспешить: снять слепок ауры, чтобы анимированный труп хоть как-то походил на живого императора.

– Вам нужен яркий свет? Помощники? Жертвы?

– Нет. – Людвиг даже не усмехнулся, ему было не до того. Душа императора почти отлетела, и требовалось действовать быстро. – Я работаю один. Если что-то понадобится, я скажу.

Людвиг терпеть не мог зрителей, и если бы мог – выгнал бы и Черного Карлика. Но он не настолько доверял свежеобретенным союзникам, чтобы не держать их главу в поле зрения. Мало ли. Потому он, закончив со слепком ауры, дождался последнего вздоха императора – ждать пришлось не более двух минут – и кивнул Д’Амарьяку, чтобы тот помог переложить труп на пустой, застеленный черным сукном стол.

Работа предстояла сложная, требующая полного сосредоточения, но вот как раз с этим у Людвига были некоторые сложности.

Неожиданные сложности.

Скажи ему кто-нибудь вчера, что он, работая с трупом, будет думать о какой-то там женщине, он бы долго смеялся. Но проблема заключалась в том, что женщина была не какой-то там, а его женой. Герцогиней Бастельеро. И она была крайне, просто крайне странной. И его реакции на нее – тоже.

Одно только ее прикосновение к его щеке, покрытой чешуей, чего стоило!..

Проклятье!

Подхватив едва не сорвавшуюся нить силы, Людвиг велел себе подумать о работе, пока его вместе с императорским дворцом не разнесло на молекулы.

Молекулы, лаборатория, микроскоп… зачем ей понадобился микроскоп?! Барготовы подштанники, надо собраться и не думать о ней. Не вспоминать, какая она была горячая и податливая, как она стонала его имя… Никогда не думал, что примирение после ссоры может оказаться настолько сладким! Но эта женщина…

От вставшей перед глазами картины в паху потяжелело, и рука дрогнула. Сплетенная вокруг трупа силовая вязь заискрила, грозясь взорваться.

Проклятье. Кто-то влил на порядок больше энергии, чем было нужно. Кто-то ощущает себя неудовлетворенным подростком, который впервые заглянул даме в декольте.

– Д’Амарьяк, нужна холодная вода. Много.

Ее бы полить на голову, от посторонних мыслей, но сейчас прерваться – и вся работа насмарку.

Черный Карлик без лишних слов принес кувшин и тазик для умывания, и полил на подставленные руки. Не оптимальный способ сбросить излишки энергии, но за неимением лучшего сойдет.

– Только не выливайте это в реку, а то получите стаю хищных рыбьих скелетов. Или что-то похуже.

Людвигу даже думать не хотелось, что заведется в императорской спальне после ритуала. Придется потом еще и чистить. Но за отдельную плату! И на этот раз – в пользу герцога Бастельеро, а не только любимого отечества. Пожалуй, стоит потребовать что-нибудь из драгоценностей франкской короны. Для супруги. Может быть, тогда она встретит его не настолько бешеным взглядом, как провожала. И еще он подарит ей… Взгляд упал на огромный аквариум, стоящий между окон. Рыбки в нем сдохли, анимировались и уже пытались прогрызть стекло. Да, пожалуй, аквариум, только не этот – его придется зачищать. И морские раковины подарит, они так забавно открываются в воде, ей должно понравиться. К тому же аквариум тяжелый, им дорогая супруга в него не запустит…

Демон дери эту службу, никакой личной жизни!

Кавалер же Д’Амарьяк, глядя на прозрачную, чистую, но идеально немертвую воду в тазике, думал явно о пользе совсем другой дамы, и Людвиг готов был ставить всю свою лабораторию против битой пробирки, что имя ее – Отчизна.

– И в пробирки это лить не советую, – хмыкнул Людвиг, возвращаясь к работе. – Эффекты непредсказуемы, а главное, сами по себе не проходят.

Следующие несколько часов Людвиг не обращал внимания на Д’Амарьяка, не думал о жене (хотя это давалось ему нелегко), не смотрел в окно и вообще мало присутствовал в этом мире. Он понятия не имел, какой безумный экспериментатор работал с живым императором, но поймал бы сейчас – убил бы. Такой мешанины несовместимых на первый (и на второй тоже) взгляд энергий он в живом человеке не встречал. Создавалось впечатление, что императора сшили из нескольких человек, причем одним из них была молодая женщина… Причем сшили не физически, чужих органов в нем не было, а на уровне энергий. Феномен безумно интересный. Был бы. Если бы Людвигу не пришлось на ходу изобретать новые плетения, чтобы весь этот высоконаучный салат не рассыпался на части и не удрал бегать по дворцу и требовать что-то вроде: «Верните мою селезенку-у-у-у!»

Единственным, что в императоре оставалось не подвергшимся экспериментам, так это мозг и сердце. Изношенные донельзя.

Герман, увидев отчет, будет бегать по потолку не хуже бывшего владельца императорской селезенки, только с воплями: «Дайте мне этого ученого, он будет работать на нас!»

Что ж, пусть ищет, вербует и вообще делает что хочет. А Людвиг, как только закончит с императором, вернется домой. У него дома – жена, между прочим, и он собирается исполнить свою часть договора, а именно сделать ей ребенка. Как можно скорее. А потом еще парочку. Для надежности.

Первый этап работы Людвиг закончил, когда за окном вовсю светило солнце. А первым, что увидел помимо энергетических плетений и Барготом дранного – то есть сшитого – трупа, были совершенно бодрые, полные нездорового интереса глаза Черного Карлика.

– Вы что, не… – «не спали», хотел спросить Людвиг, но вовремя понял всю глупость этого вопроса. – Надеюсь, вы не пытались это снимать на камеру. Технику жалко.

Он хмыкнул и потянулся, разминая затекшие плечи. В глаза словно песку насыпали, но Людвиг был доволен. Он совершил еще одно чудо, и пусть никто не поймет, насколько это чудо невероятное, ему все равно. Главное, что он справился. В очередной раз справился со своим проклятием, заставил его служить себе.

– Не пытался, – в тон ему хмыкнул Д’Амарьяк и поднялся с кресла, в котором провел всю ночь. С трудом поднялся. И, судя по болезненной гримасе, ему срочно нужен лекарь. – И что теперь? Честно говоря, я ни демона не понял, что вы творили, монсеньор.

Людвиг пожал плечами:

– Демоны бы тоже не поняли. Кстати, что это были за возмущения поля часа два назад? Они мне чуть всю работу не пустили псу под хвост!

– Драконы. Кружили прямо над дворцом, что-то там во дворе подожгли.

– Что-то они стали слишком часто появляться, – буркнул Людвиг. – Кто лечил вашего императора?

– Я так и не смог узнать имя его лекаря, – с досадой признался глава Ордена Белой Лилии. – Старый маразматик тщательно скрывал все, связанное со своим здоровьем. Лекарь приходил порталом, отследить его не удалось ни разу. Единственное, что я могу сказать с уверенностью, – это крайне сильный маг. Вы правы, драконы стали появляться слишком часто, – сменил тему Д’Амарьяк. – С тех пор как в Виен был зафиксирован выброс энергии, характерный для межмирового портала. Где-то в районе доков.

Черный Карлик с любопытством смотрел на Людвига, хотя напрямую ни о чем и не спрашивал. Смешно. Он в самом деле надеется, что если Людвигу что-то известно, то он как-то себя выдаст? Ну, коллега, это уже неуважение.

– Крайне любопытное наблюдение. Здесь тоже открывался подобный портал?

– Нет, только в Виен, три дня назад. – Д’Амарьяк снова поскрипел суставами, пытаясь вернуть им подвижность после ночного бдения в кресле. – Зафиксировано восемь случаев появления драконов за три дня. Сегодня восьмой. Похоже, они интересуются вами, мой друг.

А вот тут Черный Карлик не прав. Судя по всему, драконы интересуются не им – ничего нового и необычного он за последние три дня не делал, если не считать женитьбы. Так что предметом их интереса запросто может оказаться герцогиня.

И если учесть некоторые странности вроде ее интереса к драконам и выбранного Рихардом подарка – который велел дать герцогине сам первый Бастельеро, то вечер перестает быть томным. Все же не стоит, не стоит сбрасывать со счетов вероятность того, что она шпионка! Нормальная женщина должна реагировать на чудовище в чешуе совершенно не так.

От воспоминаний о том, как реагировали его нормальные жены, настроение испортилось. Причем совсем.

– Герр Д’Амарьяк, подготовьтесь подхватить нить управления, – холодно произнес Людвиг.

Если у Черного Карлика и есть основания подозревать в чем-то некроманта, то пусть оставит их при себе. Драконы Людвига никогда не интересовали. Тупые животные, которые летают где ни попадя, гадят и поджигают то древний дуб, то конопляное поле. От них никакой пользы, кроме вреда.

– Встань! – приказал он неподвижному трупу.

Немертвый император встал и потер глаза, удивленно оглядываясь по сторонам. Совсем как живой. Правда, контур тонковат, долго не продержится. Придется обновлять сегодня же вечером.

– Герр Д’Амарьяк, вы подготовили дарственную на рудники?

– Я думаю, нам стоит пересмотреть некоторые условия… – без особой надежды в голосе начал Черный Карлик.

– Да, пожалуй, – усмехнулся Людвиг так же холодно. – Думаю, стоит к рудникам добавить тот симпатичный топазовый гарнитур со свадебного портрета покойной императрицы.

– Но, монсеньор!.. – болезненно скривился Д’Амарьяк.

– Вы сами предложили пересмотреть условия, монсеньор. – Людвиг повертел в пальцах прозрачную зеленоватую нить управляющего контура. – Думаю, это весьма уместно. Из-за нашего дела мне пришлось оставить молодую жену в одиночестве. Ей полагается некоторая компенсация от его величества, не так ли?

Д’Амарьяк скривился еще сильнее, но стенать о пустой казне и несправедливости жизни не стал. Что ж, умно. Вместо этого достал из ларца готовую дарственную на рудники и положил на бюро.

– Прошу, ваше величество. – Людвиг склонился перед немертвым императором, и тот вполне уверенно взялся за вечное перо.

– Гарнитур я велю доставить вам в лечебницу.

– Хорошо. Итак, управляющий контур…

В следующие полчаса Людвиг проклял и свой некромантский «дар», и энергетическую несовместимость, и местную оппозицию, и даже ни в чем не повинных дохлых рыб, которые к концу ритуала сгорели прямо в воде.

Между прочим, не по вине Людвига. Дестабилизировали контур все те же эксперименты по омоложению, которым подвергал императора неизвестный целитель. Но до него не доберешься, а обязательства надо выполнять.

Под конец оба, и Людвиг, и Черный Карлик, валились с ног от усталости. Даже портал, которым Людвиг прибыл во дворец, Карлик сумел активировать лишь с третьей попытки.

– Что за ерунда! Такое впечатление, что рядом с вами все ломается!

Людвиг только хмыкнул. Черный Карлик хотел узнать его секрет? Вот и узнал. Один из.

– Вы будете смеяться, дорогой Д’Амарьяк, но именно так оно и есть. Родовое проклятие, видите ли, – сказал он доверительным тоном.

Вот пусть теперь и думает, правду Людвиг сказал или соврал, чтобы запутать коллегу.

– Чрезвычайно интересно, – вздохнул Д’Амарьяк, которому уже было плевать и на тайны, и на проклятия, и на все на свете. Удержать бы контур.

– Если что-то пойдет не так, зовите. Я в лечебницу святой Дануты.

Людвиг кивком попрощался с Д’Амарьяком и рухнул на руки подскочившему Мюллеру уже у себя в номере.

– Коньяк, мясо и грелку.

– Грелка ждет в соседнем номере. Барон де Флер прислал с запиской и пожеланиями быстрейшего выздоровления. – Адъютант подал герцогу бокал с коньяком и уже взялся за фониль, звонить в ресторан. – Велите пригласить?

– Блондинка? – Людвиг плюхнулся в кресло и вытянул ноги. Раненое плечо горело огнем, резерв был пуст до звона, а в голове словно бешеные жеребцы дрались.

– Весьма похожа на ее светлость. Фигурой, цветом волос и глаз. – Мюллер позволил себе намек на улыбку. – Но в отличие от вашей супруги на ее лице нет интеллекта.

– К Барготу ее! Я не намерен больше изменять супруге, – сказал Людвиг и наконец-то прикрыл глаза.

Его разбудил звонок фониля, резкий и противный. Как и положено звонку, возвещающему о неприятностях.

– Барон де Флер, ваша светлость, – отрапортовал Мюллер, передавая ему трубку.

– Вы срочно нужны здесь, Бастельеро. Дядюшка чудит, и чем дальше, тем чудесатее.

Барготовы подштанники, чувствовал же, что эксперименты покойного маразматика еще аукнутся!

– У меня есть время хотя бы пообедать?

– Полчаса мы еще продержимся, но не более… merde… простите, это не вам…

На заднем фоне слышались гневные вопли, что-то грохотало и разбивалось, кто-то оправдывался… в общем, веселье было в разгаре. И даже через фониль Людвиг чувствовал возмущения магического и энтропийного полей разом.

– Скоро буду, – бросил он в трубку и отключился.

Мюллер смотрел на него с нескрываемым сочувствием. Еще бы! Поспать удалось пару часов, не больше.

– Обед сейчас подадут. Герр Людвиг, может быть, ванну?

– Некогда. – Людвиг поморщился, стягивая несвежую сорочку, в которой уснул. – Кстати, Рихард звонил?

– Никак нет.

– Баргот его дери, – проворчал Людвиг, продолжая воевать с подштанниками.

Левая рука, как назло, опять плохо слушалась. Перетрудил ночью, нельзя было давать полную нагрузку, тем более энтропийное поле. А куда было деваться?

Мюллер, не выдержав печального зрелища, принялся ему помогать. Молча. Вот бы некоторым тоже научиться молча делать свое дело…

Хотя нет. Фрау Бастельеро – и молча? Тогда Людвиг решит, что ее подменили.

Он невольно улыбнулся, припомнив яростные взгляды и острый язычок своей супруги. Хороша! А как целуется!..

– Мюллер, соедини меня с Рихардом, – велел он, едва выпутавшись из подштанников.

Невозмутимый адъютант накинул ему на плечи халат и взялся за фониль. Через секунду Рихард ответил – он всегда точно знал, когда и где понадобится. Бесценный слуга.

– Рихард, доставили следилку для Рины?

– Да, герр Людвиг.

– Она ее надела?

– Да, герр Людвиг.

– Возмущалась?

– Нет.

Странно, Людвиг ожидал более бурной реакции.

– И где сейчас браслет? Что показывает маячок?

– Лежит на полу возле окна.

– Ты хочешь сказать, – Людвиг вновь напомнил себе, что пора провести профилактику, Рихард начал тупить, – что моя супруга лежит на полу возле окна?

– Нет, герр Людвиг. На полу лежит Собака.

– Э… – многозначительно произнес Людвиг, начиная звереть.

– Вы спросили, надела ли ее светлость Рина следилку, но не спросили на кого, – педантично уточнил дворецкий. – Ее светлость надела следилку на кошку, а сама покинула виллу.

– Как покинула? – Рана в плече заледенела и начала пульсировать.

– Через окно своей спальни. Полчаса назад. Ее камеристка утверждает, что после разговора с графом Энн ее светлость была не в себе и, наверное, побежала топиться.

– Топиться? – повторил Людвиг, пребывая в полном замешательстве.

Святые подштанники! Что происходит? Мир сошел с ума или с ума сошел сам Людвиг?! Не может быть, чтобы Рина захотела утопиться после разговора с Германом! Та самая Рина, которая своей выдержкой довела до истерики саму принцессу Бастельеро-Хаас! Если только не очередное проклятие… Мать вашу! Она же совершенно беззащитна перед любым проклятием!..

– Какого демона ты не остановил ее? – Сейчас Людвиг был как никогда близок к тому, чтобы развоплотить Рихарда к Барготовой матери.

– Вы приказали присматривать и проследить, чтобы ее светлость хорошо питалась. Она позавтракала… вам перечислить меню?

Проклятое умертвие издевалось. Откровенно и неприкрыто. Развоплотить его к демонам собачьим!

– Нет! – гаркнул Людвиг и швырнул раскалившуюся трубку фониля на кровать.

Та зашипела, пустила дымок – и растеклась по смятому одеялу лужицей вонючего эбонита.

Сейчас же, немедленно домой! Найти Рину во что бы то ни стало! Он не допустит, чтобы с ней что-то случилось! Она его жена, в конце концов, и плевать, что за игру затеяли кузен и его верный прихвостень Энн! Людвиг не позволит!..

– Мюллер! Сюртук и мобиль к подъезду, я возвращаюсь в Виен!

– Слушаюсь, герр Людвиг. Передать барону де Флеру, что вы не прибудете?

Людвиг, нервно вышагивающий по ковру, замер.

Выдохнул.

Длинно помянул Баргота, его матушку, короля Астурии, императора Франкии и еще несколько особо отличившихся личностей.

– Нет. Добудьте новый фониль и свяжите меня с Германом. Я в душ.

– Слушаюсь! – Мюллер щелкнул каблуками, развернулся и умчался.

А Людвиг, обещая себе убить любимое начальство, если он не разыщет фрау Рину, отправился в душ. У него оставалось пять минут, чтобы привести в порядок энергетику и мозги. Иначе демонами дранное умертвие на франкском троне натворит таких дел, что мало никому не покажется.

Баргот люби эту всю политику!