Глава 3
Покушение
Дверь распахнулась с такой силой, словно ее сорвал с места внезапно поднявшийся ураган. Через открытое окно задувает ветерок, и при распахнутой двери сквознячком тянет значительно сильнее. Однако этого явно недостаточно для подобных метаморфоз.
Виновник данного происшествия уже стоял в дверях. И его радостное возбужденное настроение сменилось крайним удивлением. А взгляд прикипел к черному зрачку наведенного ему в лицо пистолета. Причем рука, сжимающая его, тверда, нет и намека на дрожь.
– Вы бы поаккуратнее, не то мало ли, палец дрогнет на крючке, а там поди докажи, что вы ненамеренно, – нервно сглотнув, произнес незваный гость.
Хм. Тот самый капитан Егоров, что подсел к ним на КПП аэродрома. Азаров опустил руку с карманной «береттой», буквально утопающей в его лапе.
– Вы бы не пугали так народ-то, не то и до греха недолго, – в тон вошедшему, но все же слегка смутившись и пряча пистолет в наплечной кобуре, буркнул Григорий.
– Помнится, у вас вроде бы был маузер, – невпопад произнес офицер.
– И был и есть, – кивая на громоздкий пистолет, лежавший на застеленной кровати, ответил молодой человек.
Он проживал сейчас в одиночестве. Но привычка содержать свою койку в образцовом порядке из него еще не успела выветриться. Как и поддерживать чистоту в помещении. Одному это даже проще.
Несмотря на заявление Егорова, пополнение распределили в течение первого же дня. А потому трое соседей по общежитию только и того, что переночевали с ним, а утром отбыли по своим подразделениям. Азаров же задержался. И как он подозревал, причина опять в его богатырском сложении. Чтоб ему трижды опрокинуться. Быть в шаге от мечты и упереться в высокий рост.
– Позвольте полюбопытствовать, а отчего вы такой до зубов вооруженный? – спросил капитан.
– Ну… Подвернулся случай, еще в училище, перед первой стажировкой, вот и купил «беретту» по бросовой цене.
– А где стажировались?
– Хасан.
– Ясно. Как же можно отправляться на войну и без своего оружия, – со значимым видом произнес Егоров.
При этих словах Азаров залился краской до корней волос. А что тут скажешь. Тогда он купил дешевенький гражданский пистолетик. Отправляясь в Испанию, не удержался от приобретения столь популярного в среде бронеходчиков маузера. Вообще-то, было желание приобрести ТОЗ-34. Остановило только то, что он все же собирался занять место в боевой рубке бронехода, а куда с карабином-то? Пусть и смотрится он в его руках как безделка. А вот этот громоздкий пистолет вполне в тему. Хотя тоже как игрушка. О «беретте» и говорить нечего. Но не выкидывать же, в самом-то деле.
– Вы вот что, Григорий Федорович. Прекращали бы все время быть на взводе и ожидать удара из-за угла. Нет, я вовсе не призываю расслабляться. Но уж на охраняемой-то территории расположения, я думаю, можно.
– Благодарю. Я учту ваше мнение, – вновь недовольно буркнул Григорий.
– Вот напрасно вы так, – добродушно попенял капитан. – Кто из нас не хаживал по этой же дорожке. Думаете, вы оригинальны? Да я, если хотите знать, отправляясь на стажировку в Киев, так же приобрел свое первое оружие. Правда, сюда уже приехал пустым. Но я к тому времени и послужить успел. Избавился, так сказать, от юношеских бредней. Ну, хватит дуться. Для чего еще нужны старшие товарищи, как не для передачи своего жизненного опыта. Без обид? – расплывшись в самой добродушной улыбке, протянул руку капитан.
– Без обид, – уже без злости ответил на рукопожатие парень.
– Вот и ладушки. Приглашаю вас посидеть в местной таверне.
– С чего такая честь? Я думал, вы объявите о моем назначении.
– С этим не ко мне. А насчет чести… Так в ней, клятой, и дело. Ну как я могу пройти мимо эдакой знаменитости?
– К-хм, – смущенно кашлянул Григорий.
– Бросьте. Три поединка кряду, один убит, один ранен. Да тут есть чем гордиться! Собирайтесь. Я угощаю.
– Да я как бы и сам могу…
– А разве я выказал в этом сомнение? – удивленно вздернув бровь, покачал головой капитан. – Но вы меня обяжете, если примете приглашение.
– А как же… Меня ведь могут вызвать по команде.
– Вас предупреждали, чтобы вы ожидали решения и никуда не отлучались?
– Нет.
– Ну и кто им виноват? Объявят по возвращении или завтра. А вот этого делать не следует, – приметив, что молодой человек снимает плечевую кобуру с маленьким пистолетиком, остановил его Егоров.
– Но вы же сами сказали…
– Я сказал, что не стоит ожидать удара в расположении. В городе же лучше быть вооруженным. Но гражданский, расхаживающий с маузером на боку, вызовет лишние вопросы. А так никто и ничего даже не заметит.
Признав правоту капитана, Григорий набросил легкий льняной пиджак и направился вслед за ним. Оно, конечно, отправляясь летом в Испанию, обряжаться в костюм… Уж больно жарко в здешних краях. Сыграла свою роль привычка к холодному петроградскому лету. Но, как оказалось, все одно на пользу. Вот, прикроет пистолет.
Толедо, по местным меркам, не такой уж и маленький город. Население – чуть больше пятидесяти тысяч. Но вот что есть, то есть: невероятно скученный, с узкими, кривыми улочками. Радовало хотя бы то, что все они мощеные, и сегодня нет того безобразия, что творилось всего лишь сотню лет назад.
Григорий припомнил сведения, почерпнутые из истории. Помои и содержимое ночных ваз выплескивалось прямо на улицу. Причем не только под ноги, но и из окон или с балконов второго этажа. Не сказать, что сегодня все столь уж безоблачно. Стоит свернуть в какой переулок, сравнимый разве что с козьей тропой, как в нос тут же ударяют неистребимые миазмы зловония. Во всем остальном город производил впечатление. Не стариной, но древностью дышало буквально все вокруг.
Егоров вел Азарова уверенно, как человек, успевший хорошо изучить территорию. Ни разу он не запнулся, хотя Григорий уже через пять минут их пешей прогулки сомневался, что сумеет отыскать штаб корпуса. Лишний повод не разминуться с капитаном. Тем более что его испанский оставляет желать лучшего.
Таверна оказалась небольшой, всего-то на шесть столиков, но уютной. По заказу капитана им подали баранью ногу, приготовленную в казане, дополненную луком, томатом, сладким и острым перцем, чесноком и белым вином… От одного запаха Григорий едва не захлебнулся слюной. А уж когда попробовал… Никогда ничего подобного он не ел.
Ну и как под такую закуску, да еще и под радушие хозяина, не принять чего-нибудь горячительного. Подумаешь, на улице невыносимая жара. Во-первых, в толстых, каменных стенах заведения прохладно. А во-вторых, у юнкеров как-то не принято отказываться от выпивки. Даже когда это грозит неприятностями. Так что водочка, остуженная до температуры ключевой воды, прокатилась в желудок как по маслу. Все же отношение к русским тут хорошее, а иначе с чего бы доводить температуру напитка до оптимальной в употреблении.
– Гриша, не обижайся, но ты несешь какую-то ерунду, – икнув, пьяно произнес капитан.
Они перешли на «ты», приговаривая первую бутылку. Сейчас же под их напором была готова капитулировать вторая.
– Переведи, – тряхнул головой захмелевший парень.
– Изволь. Ты никогда раньше не видел этого, как его, инженера. И тут вдруг… Бац! – Егоров ударил ладонью по столу. – Дерешься за него на смертельном поединке. Да еще и вызываешь подручных этого больного на всю плешь «гусара».
– Ну да. Так все и было.
– Ты не дружишь с головой? Нет, я не хочу тебя обидеть, но-о… – выставляя руки в примирительном жесте, все же усомнился капитан.
– Да понимаешь, злой я тогда был, – взъерошив короткую стрижку, ответил Азаров. – Девицу одну ни за что обидел. И ведь кого… Ту, о ком думал целых два года, хотя и видел всего-то несколько секунд. Эдакая пигалица-валькирия.
– Валькирия и пигалица. Гриша… – тряхнув головой, вновь с недоверием произнес капитан.
– Да она в одном бою положила почти два десятка самураев. Пятнадцать лет, а ее к «Георгию». А улыбка… Ну вот ангел, и все тут.
– Дикий какой-то ангел получается. Выпьем?
– Ага. Дикий и есть, – легко согласился Азаров, вновь поднимая стопку с холодной водкой.
– Хозяин, а можно еще бутылочку? – позвал капитан.
– Господин уверен? – поколебавшись, уточнил грузный мужчина.
– Даже не сомневайся, – кивая, как конь на водопое, заверил Егоров. – И что та валькирия?
– Да что. Мы с ней в саду гуляли, ну, там… Я позволил себе малость лишнего. Но она меня осадила. Когда же Артур начал пытать, что там да как, я сдуру гадость про нее ляпнул.
– Ославил?
– Ну, не то чтобы… Словом, сказал, что она едва не рвалась из платья.
– Ну, сказал и сказал, с кем не бывает, – принимая у хозяина уже третью остуженную бутылку, пожал плечами капитан. – Оно, конечно, это тебя не красит, но, признаться, повод для подобного бахвальства у тебя вроде как был. Или не был?
– Ну, вроде как и был. Но…
– Не продолжай.
– Ты не понял. Она-то это услышала. И при всех мне в морду.
– Х-ха! Пони-има-аю… Получается, тебе тогда без разницы было, с кем драться. Лишь бы драться.
– Хм. А знаешь, я ведь тогда был больше на себя зол. Скорее уж хотел, чтобы мне кто-нибудь навалял. Потому и вызвал всех троих. Ну, чтобы с гарантией.
– Ты серьезно? – Егоров даже поперхнулся, всматриваясь в ставшее отрешенным лицо парня.
Ну, экзальтированной молодежью уже давно никого не удивить. Вот только образ восторженного юноши с этим богатырем как-то не вязался. Вот хоть тресни, а не верилось!
– Серьезно, конечно. Правда, было еще кое-что… Меня ведь из-за роста оставили при училище. И я только задним умом понял, что можно было принять любое назначение, а потом написать рапорт – и сюда. Наш генерал ни за что меня не отпустил бы. Я ведь хороший бронеходчик, Игнат. Реально хороший.
– Ну, это понятно, коль скоро оставили в училище инструктором.
– Во-от. Ну и как было сбежать в Испанию? А тут такая возможность. Ну какой командир станет держаться за бретера?
– Это да. Такой красавец никому и даром не нужен, – подтвердил капитан.
Прикончив-таки третью бутылку, офицеры двинулись в обратный путь. И не сказать, что дорога далась им легко. Солнце уже склонялось к закату. Дневная жара спала. Но все же разница между прохладой таверны и улицей была невероятной. Григорий буквально ощущал, как он расплывается воском. Вот интересно, у него достанет сил добраться до своей постели?
Достанет или нет, без разницы. Не мог он себе позволить так-то уж опозориться и завалиться прямо на мостовой. А потому, собрав всю волю в кулак, упрямо следовал за старшим товарищем. Тому тоже пришлось несладко. Однако, выпрямившись, словно проглотил лом, он чуть ли не строевым шагал строго заданным курсом. Так и шли, на одной воле и всячески выдерживая некоторый интервал. Не хватало еще подпирать друг друга, подобно горемычным пьяницам.
Когда Григорий понял, что наконец-то появилось здание штаба корпуса, он едва не совершил фатальную ошибку, то есть чуть не расслабился. Недаром говорят, что последние метры долгого пути всегда самые трудные. А уж в его-то случае, когда в глазах начало расплываться и двоиться, это верно как никогда.
Ему даже пришлось остановиться на несколько секунд, опершись о стену. Вот она, цель. А сил уже нет. И еще, как назло, улица стала более многолюдной. Горожане ловят прохладные вечерние часы? Очень может быть. А вон и милицейский патруль. Ну вот как в такой ситуации расслабляться?
Ворота штаба распахнулись, и на улицу выкатили два автомобиля. Военный легковой внедорожник МАЗ-32 с открытым верхом, в котором находились четверо автоматчиков и водитель. А следом лимузин, АМО-36. Или их два? Плевать. Главное, что оба принадлежат командиру корпуса. Григорий тут же отлип от стены и надвинул поля шляпы на глаза.
Ну стоит себе гражданский и стоит. Подумаешь, его качает, как березу на ветру. Гражданский же. Егоров тоже подобрался. Вытянулся в струнку, бросив руки по швам в готовности отдать честь. Тяжко капитану, но он стоит, как статуя, не шелохнется. Правильная тактика, если сумеешь выстоять.
А вот дальше все понеслось вскачь, словно взбесившаяся лошадь. Патруль, двигавшийся неспешным шагом впереди автомобилей, вдруг остановился. Милиционеры, опустившись на колено, вскинули оружие. Не успел конвой среагировать, как узкая улочка огласилась нестройным залпом четырех винтовок и злой длинной автоматной очередью.
Стреляли с пятидесяти метров, не больше. А потому огонь оказался убийственным. Конвой был расстрелян в мгновение. МАЗ вильнул передними колесами и с ходу врезался в стену дома. Из-под капота послышался свист, и повалил пар. Повредило либо котел, либо паропровод. А уж выстрелами или в результате столкновения, бог весть.
Ехавший следом лимузин резко остановился и, не имея возможности развернуться на узкой улочке, дал задний ход. На лобовом стекле тут же появилась пара белесых отметин от винтовочных пуль, и следом пробежала строчка, оставленная автоматной очередью. АМО, как и МАЗ, вильнул и врезался в стену дома. Разве что не передним бампером, а задним.
И тут в перестрелку вплелся новый звук. Григорий пьяно повел взглядом и выхватил фигуру капитана Егорова, который, беспрестанно паля из пистолета, стремительно шел на сближение с патрульными. Да и с патрульными ли?
Григорий, пока еще плохо соображая, что тут и как, выхватил свою «беретту». Семь патронов в магазине, восьмой в стволе. Большой палец привычно отжал предохранитель пистолетика, буквально скрывшегося в лапе своего владельца, указательный нажал на спусковой крючок.
Магазин был расстрелян в считанные секунды. Но этого оказалось достаточно, чтобы переключить внимание двух нападавших на нового стрелка. За это время Егоров добежал-таки до злоумышленников. А вот что именно он с ними сделал, Азаров так и не понял. На ногах из пятерых вроде как еще оставались трое. А через пару стуков сердца – уже ни одного. Григорий только и смог что озадаченно икнуть.
– Гриша, а ты неплохой стрелок. Уложить противника с тридцати шагов из этой пукалки надо еще уметь. Как, впрочем, и управиться из дуэльного пистоля.
Все же у юношеской горячности, основанной на книгах и фильмах о войне, есть положительное качество. Стараясь подражать полюбившимся героям, и ясное дело, так, чтобы не видели другие, Григорий по возможности забавлялся, выхватывая свою «беретту» и стреляя в цель. Хотя стрелять доводилось не так часто, как хотелось бы. Пусть патроны и недорогие, он все же испытывал постоянное стеснение в средствах. Но это ведь не помеха в холостых тренировках.
– Игнат… Ик-к. А что это было? – недоуменно таращась на капитана, поинтересовался Азаров.
– Покушение на генерала Слащева. С остальным будем еще разбираться, – кивая на троих скрученных пленников, которых уводили солдаты комендантской роты, ответил тот.
– Я не о них. Ик. Я о тебе, – мотнув головой, возразил подпоручик, силясь понять, когда и как тот мог протрезветь.
– Не забивай себе голову, Гриша. Я потом все объясню. До комнаты-то своей дойдешь или помочь?
– Я… С-сам.
– Может, все же…
– Н-не над-до, – поведя рукой в отрицательном жесте, упрямо возразил Азаров.
