Дверь открылась без предварительного стука, и полковник Балашов поднял на вошедшего удивленный взгляд. Впрочем, выражение на его лице тут же изменилось, и он поспешил встать по стойке смирно:

– Господин генерал-лейтенант…

– Вольно, Александр Иванович, – отмахнулся визитер, предлагая хозяину кабинета вернуться на свое место.

Чуть за пятьдесят, среднего роста, худощавого сложения, с цепким, волевым взглядом. Одет, по местному обыкновению, в комбинезон цвета хаки с генеральскими погонами. Не чинясь, присел к приставному столику и положил перед собой пилотку с кисточкой.

Вообще-то, Яков Александрович предлагал обрядить добровольцев в нечто более приличествующее военным. Но был не понят. Политика, чтоб ей пусто было! Он же солдат. Впрочем, ладно. Главное, что пока не мешают ему делать свое дело вдумчиво и обстоятельно.

– Что у нас с пополнением? – спросил он у начальника отдела кадров.

– Сегодня с грузом прибыли еще сто два человека. Распределением пока еще не занимались. Заявок от командиров хватает, но все их мы удовлетворить не можем. Среди прибывших хватает с особыми отметками.

– Кандидаты для восьмого корпуса есть?

– Майор Рязанцев. Командир батальона. Планируем на должность командира полка. Ну или в качестве начальника штаба к какому-нибудь деревенскому увальню.

– Не брякните это при испанцах. Нам еще их обид не хватало.

– Ни в коем случае, – искренне заверил полковник, обряженный в точно такую же форму, как у генерала.

– Так что там с Рязанцевым?

– Если вы не планируете усилить кого-нибудь из испанских полковников, то думаю рекомендовать его на командование сто восемьдесят седьмым полком.

– Как у него с испанским?

– Гораздо лучше, чем у меня. Майор готовился не за страх, а за совесть. Кроме того, в совершенстве знает немецкий.

– Значит, рекомендуйте его генералу Посасу.

С самого начала гражданской войны республиканцев преследовали неудачи. Несмотря на то, что их поддержали практически все военно-воздушные и военно-морские силы, восемьдесят процентов сухопутных войск примкнули к мятежникам. Более дисциплинированные и обученные войска без особого труда громили республиканцев, основные силы которых были представлены частями милиции. То есть сугубо гражданскими лицами.

Однако Народный фронт все же сумел сплотить людей и выдержать первый год противостояния. Как любил поговаривать Слащев, происходило это не благодаря руководству страны, а вопреки ему.

Прежний премьер-министр сделал все, чтобы республика прекратила свое существование. Он противился созданию республиканской армии, заявляя о том, что в Испании крепка традиция партизанских войн. Но в то же время палец о палец не ударил для создания отрядов сопротивления на территории, занятой франкистами.

На смену ему пришел Хуан Негрина. Человек куда более мудрый, но главное, его фигура удовлетворяла правительства других стран. И первое, с чего он хотел начать, – это создание единых вооруженных сил. Народный фронт весьма неоднороден. В него входит множество партий с противоречивой идеологией. И ни одна из них не желает усиления товарищей по борьбе. Сегодня у них цель и интересы совпадают, завтра дороги вновь разойдутся. К чему потворствовать укреплению позиций завтрашних противников?

Как при подобном подходе республиканцы умудрялись еще не проиграть, Яков Александрович попросту не понимал. Но факт остается фактом. Да, тяжко, да, ценой невероятных усилий и больших жертв, но республика продолжала жить. Впрочем, очень может быть, тут сыграли свою роль российские коммунисты, большевики. Эти склонны к радикальным действиям и пользовались большим авторитетом и влиянием. Пусть и были биты в России.

В сложившейся ситуации Алексей Второй обратился к Хуану Негрине с предложением помочь в создании регулярной армии. Премьер-министр даже скрытно летал в Петроград для личной встречи с императором. Причем не единожды. И месяц назад было подписано тайное соглашение.

Честь создания армии премьер-министр возложил на генерала Посаса, одного из немногих кадровых военных, поддержавших республику. Более того, он полностью предан центральному правительству, что уже доказал, задавив майский мятеж анархистов в Барселоне. За короткий срок Посасу удалось вывести вооруженные силы Каталонии из-под юрисдикции местных властей, переподчинить их Мадриду и создать Восточный фронт. Весьма непростая задача в существующих реалиях.

Вдобавок ко всему он провел две наступательных операции. Успехом увенчалась только одна из них, да и то частичным. Но на фоне того, что прежде успехи республиканцев наблюдались лишь в обороне, результат все же положительный. Да еще и раздут средствами пропаганды.

В настоящий момент генерал Посас был поставлен во главе Южного фронта. Весьма неоднозначное назначение. Одни восприняли это как понижение. На данном направлении наблюдалось стабильное равновесие и отсутствие активных боевых действий. Другие, и франкисты в том числе, решили, что это вызвано намерением развить наступление на Андалуссию. Генерал Кейпо де Льяно начал спешно готовиться к отражению наступления республиканцев.

Но Посас разочаровал всех, и прежде всего противников. Во вверенных ему частях началась чехарда, интриги, заговоры. Командиры смещались с поразительной быстротой. Произошла ротация личного става. На место проверенных ветеранов набирались призывники, по сути, полные неумехи.

Не сказать, что ветеранов в полках не оставалось вовсе. Но их процент значительно снизился. Зато части Центрального фронта серьезно усилились опытными бойцами. Правда, кроме того, они были еще и идейными представителями радикально настроенных левых партий.

Свои действия генерал объяснял тем, что ввиду стабильности положения Южный фронт не испытывает такой острой необходимости в опытных кадрах. К тому же в окрестностях Толедо уже заканчивал развертывание Русский добровольческий корпус, успевший проявить себя при отражении наступления генерала Варелы, решившего нанести очередной удар по Мадриду с юга.

Корпус Слащева, которому с его опытом и талантами пристало командовать армией, не меньше, вызывал опасения у Франко и его союзников. Именно по этой причине, помимо мятежников, напротив него сосредоточились части легиона «Кондор» и итальянского экспедиционного корпуса. Но Слащев не проявлял никакой активности, продолжая формирование своего соединения.

Он даже не стал противиться попытке врага вести с ним тайные переговоры. Всячески выставлял напоказ свое неприятие республиканского правительства. Причина – в серьезном влиянии коммунистической партии и бывших соотечественников. Не так давно он с ними воевал не на жизнь, а на смерть. И кстати, вел себя в отношении красных весьма жестко. Буквально на грани военного преступника. По окончании гражданской войны даже был под следствием. Но оправдали.

Именно вот эта противоречивость его фигуры и послужила первопричиной его назначения. Можно сказать, что командир корпуса – единственный, кто прибыл на эту войну по приказу. Но правда заключалась в том, что Слащев и сам отправился бы сюда. Просто потому, что в какой-то момент война превратилась для него в некую потребность. Как некогда морфий и кокаин, от пристрастия к которым он потом избавлялся с большим трудом. Однако написать рапорт он не успел. Просто потому, что получил приказ еще до того, как было объявлено о создании соединения…

– Есть еще интересные кадры? – спросил Слащев, едва было покончено с назначением майора Рязанцева.

– Подпоручик Азаров, выпуск этого года, Павловское училище. Бретер. Тройная дуэль без решения дуэльного комитета. Результат – один труп, один раненый. На нем ни царапины. Всех троих вызвал он, причем в течение нескольких минут.

– Бронеходчик, – прекрасно помня, кого именно выпускает Павловское училище, констатировал генерал.

– Да. А нас как раз одолевает командование интербригад с просьбой направить им бронеходчиков. Думаю бросить им его как кость.

– У нас некомплект бронеходчиков.

– Восполним еще. По планам…

– План действий пришлось подкорректировать, – с недовольной миной перебил генерал полковника.

– И когда?

– На днях.

– Но в корпусе еще некомплект личного состава.

– Знаю. Игра с Франко затянулась. К республиканцам просочились кое-какие сведения. Подозреваю, что утечка намеренно организована противником. Посеять раздор, вызвать недоверие к русским. Соответственно, ослабить противника и подорвать доверие к России. Что не так уж трудно, учитывая влияние левых партий. Удачная наступательная операция убьет сразу несколько зайцев. Упрочит положение, авторитет и популярность Негрины. Отведет всяческие нехорошие мысли от нашего корпуса. Положительно скажется на образе России. И самое главное, отвлечет внимание как союзников, так и противников от генерала Посаса. Ну и снимет напряжение на Южном фронте. Рано им еще воевать.

– Ясно. Но Азаров нам не подойдет в любом случае. Оглобля под два метра ростом. Эдакого гренадера ни в какую рубку не сунуть. Его даже в «паука» не впихнуть.

– Это-то верно. Но помимо управления машиной, его еще много чему учили. Как с успеваемостью?

– С отличием.

– В училище Шатилова дипломами с отличием не разбрасываются.

– Не думаю, что нам нужна мина замедленного действия.

– Может, и мина. Но нужна. Определяйте его в бронетяжники. Эти машины посвободней будут. А после наступления сплавим к интернационалистам. Если выживет.