В последовавшие минуты казалось, что здесь два города, – огромные трибуны, где царил хаос, и поле внизу, место итога, наполненное внезапным спокойствием. Начало и конец рядом, но отдельно друг от друга. Вскоре они слились, когда толпа, истощив силу своего восстания, осознала потрясающий факт свободы и начала рассасываться. Все пошли куда хотели, даже на поле. Один за другим они осознавали, робко шагая, ощущение свободы в их телах. Однако в первый момент сражающиеся на поле оставались сами по себе, окончательно осознавая, кто жив, а кто погиб.

Очнувшись, Питер увидел Алишу. Почерневшую, в синяках, окровавленную. Ее волосы сгорели, и от ее головы еще поднимались струйки дыма.

– Питер, – говорила она. Она стояла над ним, и по ее щекам струились слезы. – Питер.

Он попытался ответить. Его язык едва шевелился во рту.

– Эми?

Алиша покачала головой, тихо плача.

Грир выжил чудом. Его отбросило ударной волной, очень далеко. Он должен был погибнуть, но они нашли его лежащим на спине и с удивлением глядящим на звездное небо. Его одежда обгорела и порвалась, но в остальном он, судя по всему, был цел. Будто мощь взрыва не ударила в него, а обтекла его, будто его жизнь спасла незримая рука. Он долго не говорил и не шевелился. А потом осторожно поднял руку к груди и осторожно ощупал. Поднял руку к лицу, провел ею по щекам, лбу и подбородку.

– Будь я проклят, – сказал он. – Надо же.

Юстас тоже выжил. Сначала они думали, что он мертв, его лицо лежало в луже его собственной крови. Но пуля прошла по касательной, пробив ему левое ухо, отстрелив, будто вырвав, как траву из земли. На месте его уха была окровавленная дыра. Взрыв он не помнил или не мог полностью осознать последовательность событий – грохот, от которого едва не раскололась его голова, обжигающая волна воздуха, то, как потом сверху посыпалось что-то мокрое. Запах дыма и пыли. Эта ночь добавила ему всего одно увечье, на лице, и так покрытом ранами войны, да еще звон в ушах, который навсегда остался с ним. От этого он впоследствии всегда говорил слишком громко, некоторые даже думали, что он злится тогда, когда он был совершенно спокоен. Со временем, когда он вернулся в Кервилл, ему присвоили звание полковника, и он стал служить военным консультантом при администрации президента. И тогда он счел это не столько неудобством, сколько очень полезным дополнением к его властным полномочиям. И задумывался, почему ему это раньше в голову не приходило.

Невредимой ушла с поля лишь Нина. Ее отшвырнул Зараженный, тот, что убил Тифти, так что она оказалась за пределами зоны взрыва. Когда взорвалась бомба, она снова выбегала на поле, и ударная волна сбила ее с ног. За мгновение до этого она стала единственным свидетелем гибели Двенадцати, когда их тела поглотил и растерзал шар света. Все остальное было будто в тумане. Эми она не видела.

Вообще не видела.

Но один из них пал.

Они нашли Тифти, все еще сжимающего в руках оружие. Он лежал в грязи, изломанный и порванный, его глаза были залиты кровью. Правую руку ему оторвало, но это было меньшее, что ему выпало. Они стали вокруг него, и он попытался заговорить, с трудом дыша. Наконец с его губ сорвались слова.

– Где она?

Лишь Грир понял, о ком он спрашивает. И повернулся к Нине.

– Он хочет видеть тебя.

Возможно, она уже понимала суть его просьбы, возможно, нет. Этого не знал никто. Она опустилась на землю рядом с ним. Тифти с трудом поднял дрожащую руку и коснулся ее лица кончиками пальцев, очень мягко.

– Нитья, – прошептал он. – Моя Нитья.

– Я Нина.

– Нет. Ты Нитья. Моя Нитья.

Он улыбнулся со слезами.

– Ты так… похожа на нее.

– На кого?

Жизнь в его глазах угасала.

– Я сказал ей…

У него перехватило дыхание, и он начал кашлять кровью, которая потекла у него изо рта.

– Я сказал ей… что сберегу тебя.

Его взгляд потух, и его не стало.

Все молчали. Один из них ушел во тьму.

– Я не понимаю, – сказала Алиша. Оглядела остальных. – Почему он ее так назвал?

И Грир ответил.

– Потому что это ее имя.

Нина оторвала взгляд от тела.

– Ты же не знаешь, так? – сказал он. – Да и как ты могла бы узнать.

Она тряхнула головой.

– Тифти твой отец.

Со временем здесь соберутся все. На стадион выедет пикап, и они увидят, как из него появляются трое. Нет, четверо. Майкл, Холлис и Сара, у которой на руках – маленькая девочка.

Но сейчас они молча стояли у тела их друга, и перед ними открылась сердцевина его жизни. Великий гангстер Тифти Лэмонт, бывший капитан Экспедиционного Отряда. Они похоронят его там, где он пал, на поле. Потому что ты никуда от этого не денешься, объяснил Грир. Тифти сам так всегда говорил. Можешь считать, что сможешь уйти, но не сможешь. С того момента, как ты здесь оказался, это навсегда станет частью тебя.

Никто не покинул поле.