Путь к Холлису оказался несколько более кружным, чем предполагал Питер. Сначала он привел их к подруге Лоры, которая знала кого-то, который знал еще кого-то. Казалось, всякий раз они запаздывали на шаг, каждый раз узнавая, что их объект только что ушел.

Последний связной отправил их в металлический ангар, где, как им сказали, размещался нелегальный игорный дом. Уже миновала полночь, когда они шли по улочкам Эйчтауна, усыпанным мусором. Уже давно комендантский час, но повсюду слышался шум. Грубые голоса, звон стекла, бренчание пианино.

– Ну и местечко, – сказал Питер.

– Ты в таких не бывал, правда? – спросил в ответ Майкл.

– Не особо. На самом деле вообще не бывал.

Перед ними возник силуэт человека, вышедшего наружу. Женщина.

– О-о, солдатик. Ищешь, где ночку провести? – по-испански спросила она.

И вышла из тени. Ни молодая, ни старая, такая худая, что ее тело выглядело почти мальчишеским, однако чувственные интонации ее голоса и то, как она держала себя, – переминаясь с ноги на ногу, слегка выдвинув вперед пах, едва скрытый коротенькой юбкой, взгляд из-под пухлых век, которым она оглядела Питера с ног до головы, – придавали ей изрядную сексуальную привлекательность.

– Чем могу помочь, лейтенант?

Снова по-испански.

Питер сглотнул, почувствовав, что краснеет.

– Мы ищем заведение Кузена.

Женщина улыбнулась, обнажив зубы, потемневшие от курения кукурузного шелка.

– У каждого кузен имеется. Могу вам быть кузиной, если пожелаете.

Она перевела взгляд на Лору, а потом на Майкла.

– А что насчет тебя, красавец? У меня подруга есть. Твоя подруга тоже может пойти, если захочет. Может, захочет посмотреть.

Лора ухватила Майкла за руку.

– Ему незачем.

– Мы правда кое-кого ищем, – сказал Питер. – Извините, что побеспокоили.

Женщина мрачно усмехнулась.

– Ничего. Если передумаете, знаете, где меня найти. Лейтенант.

Они пошли дальше.

– Чудной парень, – сказал Майкл, когда они отошли подальше.

Питер оглянулся, глядя в переулок. Женщина или тот, кого он принял за женщину, снова исчезла за дверью.

– Будь я проклят. Ты уверен?

Майкл печально усмехнулся, качая головой.

– Тебе действительно надо почаще выбираться, мужик.

Они увидели металлический ангар впереди. Из щелей двери пробивались узкие лезвия света. Рядом стояли двое дюжих мужчин, охранники. Трое идущих остановились за переполненным мусорным контейнером.

– Лучше я буду разговаривать, – сказала Лора.

Питер покачал головой.

– Это была моя идея. Так что идти должен я.

– В форме? Не говори глупостей. Оставайся с Майклом. И это, вы двое, постарайтесь, чтобы вас тут трансы не сняли.

Они глядели, как она решительно идет к двери.

– Не зря ли? – тихо спросил Питер.

Майкл поднял руку.

– Просто подожди.

При виде Лоры охранники напряглись и стали поближе друг к другу, загораживая ей вход. Последовал короткий разговор, слов Питер не слышал. Затем Лора вернулась.

– О’кей, нас впускают.

– Что ты им сказала?

– Что вы двое только что жалованье получили. И что вы пьяные. Попытайтесь это изобразить.

Внутри ангара было шумно и многолюдно, повсюду стояли большие шестиугольные столы, за которыми играли в карты. В воздухе висели клубы дыма от кукурузного шелка, запах которого смешивался с кисло-сладким запахом браги. Где-то здесь располагалась винокурня. Полуодетые женщины – по крайней мере Питеру они казались женщинами – сидели на табуретах по периферии ангара. Их лица были густо накрашены. Возрастом они были от шестнадцати и до пятидесяти. Самые пожилые выглядели будто клоуны с обвисшим лицом, но накрашенные. Некоторые вставали и уходили за занавеску у задней стены, обычно под руку с мужчиной, хорошо пьяным. Насколько понял Питер, главной идеей существования Эйчтауна было смотреть сквозь пальцы на незаконные мерзости, ограничив их строго определенным местом. Логично. Люди есть люди. Однако увидеть это воочию – совсем другое дело. Интересно, может, Майкл и прав был насчет него. Как же он ухитрился стать настолько чопорным?

– Они ведь не в «дурака» играют, так? – спросил он Майкла.

– Техаский холдем, двадцать баксов вход, насколько я знаю. Немного дороговато, на мой вкус.

Как и Питер, он постоянно смотрел по сторонам, ища Холлиса.

– Нам надо попытаться не отсвечивать. У тебя сколько денег осталось?

– Нисколько.

– Нисколько?

– Все отдал Сестре Пег.

Майкл покачал головой и вздохнул.

– Конечно же. Должен сказать, в этом ты последователен.

– Эй вы, оба, – сказала Лора. – Что слюни распустили. Смотрите и учитесь.

Она решительно подошла к ближайшему столу и села. Достала стопку банкнот из кармана джинсов, сняла две и кинула в банк. За третью ей сразу же поднесли стопку, которую она немедленно опрокинула, дернув головой. Крупье сдал по две карты каждому, а затем начался торг. Первые четыре сдачи Лора, казалось, не обращала внимания на карты, оживленно болтая с другими игроками, каждый раз закатывая глаза и не поднимая ставку. А на пятой, совершенно не изменившись в лице, начала поднимать. Куча на столе становилась все выше, Питер прикинул, что сейчас там не меньше трех сотен. Остальные сбрасывали, один за другим, пока не остался один игрок, худощавый мужчина в комбинезоне гидротехника с изрытым оспинами лицом. Сдали последнюю карту. Лора с каменным лицом положила на стол еще пять купюр. Мужчина замешкался, потряс головой и бросил карты.

– О’кей, впечатлен, – сказал Питер, увидев, что Лора сняла банк. Они стояли чуть в стороне, достаточно близко, чтобы видеть, но и достаточно далеко, чтобы не бросаться в глаза. – Как ей это удается?

– Она мухлюет.

– Правда? А я и не заметил.

– На самом деле очень просто. Все карты крапленые. Достаточно хитрым образом, но разглядеть можно. Один из игроков на самом деле всегда играет на хозяев, чтобы заведение всегда было в прибыли. Она использовала первые несколько раздач, чтобы выяснить, кто именно этот игрок, и чтобы суметь читать карты. А еще ей помогает, что она женщина. Ее никто всерьез не воспринимает. Подразумевается, что она станет ставить при хорошей карте и сбрасывать при плохой. Три четверти всего этого времени она блефовала.

– А что случится, когда они поймут, что она делает?

– Не поймут пока что. Сейчас она пару раздач скинет.

– А потом?

– А потом надо будет уходить.

Их внимание привлекла внезапная суета у задней стены. Темноволосая женщина в порванном на плечах платье, прикрывая скрещенными руками грудь, выскочила из-за занавески. Она что-то нечленораздельно кричала. Спустя секунду появился второй человек, мужчина, со смешно болтающимися на лодыжках штанами. Казалось, он плывет в футе над полом. Так и есть, понял Питер, его держал другой мужчина, обхватив со спины. Когда первого мужчину швырнули, Питер узнал его. Тот самый молодой капрал из взвода Сатча, который сидел за рулем, когда они ехали из Кэмп-Ворхиса. Второй, человек-гора, с покрывающей всю нижнюю часть лица бородой цвета перца с солью, тоже был ему знаком. Это был Холлис.

– Ага, – сказал Майкл.

С потрясающей небрежностью Холлис схватил капрала за ворот и поставил на ноги. Женщина визжала и ругалась, тыча в них пальцем, пока Холлис наполовину нес, наполовину толкал капрала к выходу. «Прибей этого ублюдка! Я такого не потерплю! Ты меня слышишь? Ты покойник хренов, задница такая!»

– Нам пора, – сказал Питер.

Они быстро пошли к дверям, боком, а следом двинулась Лора. Капрал, тщетно пытаясь извиниться, одновременно пытался натянуть штаны, пока его тащили к выходу. Если его мольбы и тронули Холлиса, то он виду не подал. Под оглушительный хохот двоих охранников Холлис ухватил капрала поперек спины и потянул дальше по переулку. Потом поставил на ноги, и тут Питер окликнул его по имени.

– Холлис!

В первое мгновение Холлис, казалось, не узнал его. А потом тихо присвистнул.

– Питер. Ого.

Капрал отчаянно извивался в его руках.

– Лейтенант, ради бога, сделайте что-нибудь! Это чудовище меня убьет!

Питер поглядел на старого друга.

– Правда?

Великан безразлично пожал плечами.

– Полагаю, если он из твоих, на этот раз я его отпущу.

– Точно! Вы меня отпустите, и, клянусь, я больше никогда не приду!

Питер поглядел на перепуганного солдата, которого, как он вспомнил, звали Юдалл.

– Капрал. Тебе где положено быть? Голову мне не морочь.

– В западной казарме, сэр.

– Тогда вперед, солдат.

– Благодарю, сэр! Вы не пожалеете!

– Уже жалею. Прочь с глаз моих.

Капрал побежал прочь, придерживая штаны.

– Я не собирался его всерьез бить, – сказал Холлис. – Только припугнуть.

– А что он наделал?

– Попытался ее поцеловать. Это запрещено.

Казалось бы, мелкое нарушение. Учитывая все, что уже увидел Питер, вообще на нарушение не тянет.

– Правда?

– Таковы правила. Позволено почти все, кроме этого. И относится к женщинам.

Он поглядел в сторону от Питера.

– Майкл, рад тебя видеть. Давно это было. Хорошо выглядишь.

– Ты тоже. Познакомься с Лорой.

– О, ее-то я знаю. Приятно, что нас наконец-то познакомили как положено. Как сегодня карта шла?

– Неплохо, – ответила Лора. – Подсадной за третьим столом фраер полный. Я еще только начала.

Лицо Холлиса стало жестким.

– Не осуждай меня за это, Питер. Это все, чего я прошу. Здесь просто так заведено, вот и все.

– Даю слово. Мы все знаем…

Питер не мог найти нужных слов.

– … ну, через что ты прошел.

Повисло молчание. Потом Холлис прокашлялся.

– Ну, я так думаю, это не визит вежливости.

Питер поглядел через плечо на двоих охранников, которые и не пытались скрывать, что подслушивают.

– Мы можем где-нибудь поговорить?

Холлис встретился с ними через два часа, у себя дома, в хижине из рубероида, на западной оконечности Эйчтауна. Снаружи дом выглядел безлико и убого, однако внутри было хорошее ощущение, уютное. Занавески на окнах, вязанки сушеных трав под потолочными балками. Холлис разжег очаг и поставил на него котел с водой, на чай. Трое гостей ждали, усевшись за маленький столик.

– С мелиссой заварил, – сказал Холлис, ставя на стол четыре кружки, от которых шел пар. – Сам вырастил, на небольшой грядке за домом.

Питер изложил ему события на Нефтяной Дороге и то, что рассказал ему Апгар. Холлис задумчиво слушал его, почесывая бороду и попивая чай.

– Можешь привести нас к нему? – спросил Питер.

– Это не вариант. Тифти не тот человек, которому можно дорогу перейти, твой командир прав. Я могу за тебя словечко замолвить, но с этими парнями шутки плохи. Так что ничего не могу обещать. Военных тут не слишком любят.

– Но я не вижу выбора. Если моя догадка верна, он может подсказать нам, куда отправились Эми и Грир. Все это связано между собой. Именно это мне и пытался объяснить Апгар разными способами.

– Мне это кажется несколько натянутым.

– Возможно. Но если Апгар прав, то же самое могло случиться и в Кирни. И в Розуэлле.

Лицо Холлиса исказилось от боли. Питеру не хотелось продолжать, но этот вопрос необходимо задать.

– Что ты помнишь?

– Слушай, Питер. В этом нет никакого толка, о’кей? Я ничего не видел. Я просто схватил Калеба и побежал. Может, надо было поступить иначе. Поверь мне, я об этом думал. Но с малышом…

– Никто и не говорит.

– Тогда оставь. Прошу тебя. Все, что я знаю – что ворота открыли, и они хлынули внутрь.

Питер глянул на Майкла. Есть что-то, чего они не знают, новый фрагмент головоломки.

– Почему открыли ворота?

– Не думаю, что кто-то это понял, – ответил Холлис. – Кто бы ни отдал приказ, он, очевидно, погиб во время нападения. А насчет какой-то там женщины я никогда не слышал. Если она там и была, я ее не видел. Как и эти твои грузовики.

Он тяжело вздохнул.

– Факт в том, что Сары нет. Если я позволю себе хоть на секунду подумать иначе, то свихнусь. Мне жаль говорить это, поверь. Не скажу, что смог с этим смириться. Сам знаешь, как я к ней относился. Но самое лучшее – принять реальность. И тебе тоже, Майкл.

– Она была мне сестрой.

– И должна была стать мне женой.

Холлис поглядел на ошеломленное лицо Майкла.

– Ты этого не знал, так, что ли?

– Нет, не знал. Боже, Холлис.

– Мы хотели рассказать тебе, когда ты уехал в Кервилл. Она хотела дождаться, когда ты вернешься. Прости, Штепсель.

Казалось, никто не мог найти слов. Молчание затягивалось, и Питер огляделся. И только теперь понял, что видит перед собой. Этот небольшой дом, с очагом, с травами, это чудесное ощущение дома. Холлис построил дом, в котором мог бы жить вместе с Сарой. Это его опечалило как-то совершенно по-новому.

– Это все, что я знаю, – сказал Холлис. – Придется вам этим довольствоваться.

Питер покачал головой.

– Не согласен. Посмотри на этот дом. Он такой, будто ты ждешь, когда она домой вернется.

Рука Холлиса сжала кружку.

– Не надо, брат.

– Может, ты и прав. Может, Сара мертва. Но что, если она все еще жива?

– Значит, ее взяли. Прошу по-хорошему. Если наша дружба еще что-то для тебя значит, не заставляй меня даже думать об этом.

– Прости, но мне приходится. Мы тоже все ее любили, Холлис. Мы были семьей, ее семьей. Ты не можешь так просто ее оставить.

Они ждали ответа Холлиса, но тот молча встал и поставил кружку в раковину.

– Просто приведи нас к Тифти. Это все, о чем я прошу.

Холлис заговорил, не оборачиваясь.

– Он не такой, как ты думаешь. И я перед ним в долгу.

– За что? За работу в борделе?

Холлис склонил голову и вцепился в край раковины.

– Боже, Питер. Какая же ты заноза, а.

– Ты не сделал ничего плохого. Ты сделал то, что должен был сделать. И ты вытащил Калеба.

– Калеб.

Холлис шумно выдохнул.

– Как он там? Все хочу навестить его.

– Сам и посмотри. Он обязан тебе жизнью, и это не зря.

Холлис повернулся к ним. Его настроение изменилось, Питер видел это. Где-то глубоко внутри загорелось слабое пламя надежды.

– А ты что, Майкл? Что Питер думает, я знаю.

– Мои друзья погибли. Если есть способ отомстить, я сделаю это. Если есть шанс, что моя сестра жива, я не собираюсь сидеть сложа руки.

– Континент большой.

– Он всегда таким был. Это меня не останавливает.

Холлис поглядел на Лору.

– А ты?

Та дернулась.

– Что ты меня спрашиваешь? Я тут вообще за компанию.

– Ты хорошо в карты играешь. Скажи, какой расклад.

Лора поглядела на Майкла, потом снова на Холлиса.

– Я не знаю, Холлис, – сказала она. – Но скажу тебе то, что знаю точно. Из всех мужчин в этом мире эта женщина выбрала тебя. Если она еще жива, она ждет тебя. Она постарается остаться в живых любой ценой, пока ты не найдешь ее.

Лицо Холлиса переменилось.

– Сара так сделает, ты думаешь?

– Да, – сказала Лора. – Сделает.

Холлис умолк. Все ждали.

– Дайте-ка вещички соберу, – сказал он.