28
Нефтеперерабатывающий завод
Фрипорт, штат Техас
Майкл Фишер, нефтяник первого класса, Майкл Искусный, Смыкающий Миры, проснулся от глубокого, без сновидений, сна, с четким ощущением, что его трахают.
Открыл глаза. Лора оседлала его, наклонившись вперед, ее лоб блестел от пота от занятий сексом. Вот блин, подумал он, они же вроде только что этим занимались, да? Почти всю ночь, если по правде. Страстно, с размахом, во всех позах, которые позволяет человеческая физиология, с учетом того, что они делали это на ложе размером с гроб.
– Доброе утро, – с ухмылкой заявила она. – Надеюсь, ты не против, что я начала, тебя не разбудив.
Ладно, да будет так, подумал Майкл. Бывают способы проснуться и похуже. Судя по румянцу на ее щеках, у Луизы все уже на мази, да и он уже близко, особо не отстает. Она принялась качать бедрами, накатываясь на него, будто волны на берег. Накатываясь и отступая.
– Не так быстро, мистер.
– Христа ради, тише уже! – буркнул кто-то наверху.
– Заткнись, Цепс, – ответила Лора. – У меня тут дело.
– У меня стояк уже! Постыдилась бы!
Для Майкла весь этот разговор будто доносился откуда-то издалека. В такой тесноте, с единственным препятствием, обеспечивающим личное пространство в виде тонкой занавески, привыкаешь не обращать внимания. Но ощущение было чем-то большим. Все его чувства обратились к физическим ощущениям, все сильнее, но секс, его гипнотический ритм, погрузил его в некое отстраненное состояние. Будто его сознание повисло над телом, наблюдая за происходящим сквозь завесу тревог и печалей, будто перед ним, словно пузыри газа в котле, проходила череда образов, лишенных всяких эмоций. Старая прокладка, заменить надо. Процедура откачки свежей нефти из хранилища. Воспоминания о Колонии, которые в другие моменты к нему не приходили. Сидя на нем, Лора уверенно продвигалась на своем пути, а Майкл отдался течению мыслей, этой мысленной неверности, тщетно пытаясь заставить себя стать заодно с ней. Более он ничего не мог сделать.
И сделал, в конце концов. Разгорающаяся страсть Лоры победила. Когда они откинули занавеску, Цепса уже не было. На часах на стене было 6:30.
– Черт.
Майкл скинул ноги на пол и впрыгнул в комбинезон. Лора обхватила его сзади.
– Останься. Не пожалеешь.
– Я в первую смену. Если я опять опоздаю, Карлович мне задницу отгрызет.
Он сунул ноги в сапоги и повернулся, чтобы поцеловать ее. Вкус соли, вкус секса, и ее вкус. Майкл не сказал бы, что у них любовь, если честно. Секс – хороший способ провести время, но за прошедшие месяцы их отношения развились в нечто большее, понемногу, но это уже не было просто привычкой.
– Снова думаешь, так?
– Кто, я?
– Не ври.
В ее голосе не было горечи, лишь желание все расставить по местам.
– Сам знаешь, когда-нибудь я вытрахаю из тебя все эти твои тревоги. – Она вздохнула и ослабила объятия. – Ладно, все хорошо. Иди.
Он встал с койки, снял с шеста каску и перчатки.
– Увидимся позже?
Она уже легла обратно в койку.
– Как пожелаешь.
Майкл вышел из казармы. Солнце еще только вставало над заливом, поверхность воды сверкала, будто лист кованого железа. Пусть сейчас и первая неделя октября, но еще жарковато, а с океана дует соленый ветер с серным привкусом горящего бутана. В животе заурчало, но еда подождет. Он быстрым шагом пошел по лагерю, мимо лавки, тренажерок и казармы Внутренней Службы, к домику из гофрированного железа, где уже собрались рабочие утренней смены. Карлович, главный инженер, стоял на крыльце, выдавая наряды на работу. Холодно глянул на Майкла.
– Мы прервали твой драгоценный сон, Фишер? Какая жалость.
– Точно, – ответил Майкл, застегивая молнию. – Сожалею.
– Будешь сожалеть еще больше. Сегодня запалишь Бомбу. Твоим напарником будет Цепс. Постарайся всех не взорвать.
Перегонная Колонна № 1, которую называли Бомбой, была самой старой на заводе, ее ржавый корпус держался на куче заплаток, проволоке и молитвах. Все говорили, что это лишь вопрос времени, когда ее либо спишут, либо она отправит бригаду на Марс, по пути поджарив.
– Спасибо, босс. Так любезно с твоей стороны.
– Разговорчики.
Карлович обвел взглядом собравшихся.
– Ладно. Семь дней до отправки. Народ, заправщики должны быть полны под завязку. Фишер, задержись. Хочу тебе кое-что сказать.
Остальные разошлись к перегонным колоннам. Майкл пошел в домик, следом за Карловичем. Боже, что еще? Он всего на пару минут опоздал, можно было вообще промолчать.
– Слушай, Дэн, извини за нынешнее утро…
Карлович не дал ему договорить.
– Забудь, я с тобой не об этом поговорить хотел.
Подтянув штаны, он грузно опустился в кресло, стоящее у стола. Карлович был тяжел, в прямом смысле этого слова, не толстый, а просто большой, во всех отношениях, весомый и объемный. На полке на стене над его головой стояли десятки папок – рабочие журналы, документация, графики доставки.
– Я бы по любому тебя на Бомбу отправил. Ты и Цепс лучшие у меня для такого дела. Считай, что это похвала, что я вас отправляю возиться с этой дырявой старой сукой. Будь моя воля, я бы ее давно в металлолом отправил.
В этом Майкл не сомневался. С другой стороны, он видел, что такая похвала неспроста.
– Ну и?
– Ну и вот.
Карлович подвинул по столу стопку бумаги. Майкл мгновенно разглядел внизу витиеватую подпись. Виктория Санчес, Президент Техасской Республики. Быстро оглядел три коротких абзаца письма. Ладно, будь, что будет.
– Не знаешь, к чему все это?
– А откуда бы мне знать?
– Ты был главным на последней отправке. Может, что-то узнал, пока там был. Разговоры насчет хранилища, насчет того, почему тут военных стало больше, типа того.
– Ничего такого.
Он пожал плечами.
– Со Старком говорил? Может, он знает.
Старк был начальником службы безопасности нефтеперегонного завода. Болтун изрядный, да и бухлом чересчур увлекается, но в целом его все уважали – и рабочие, и парни из ВС. По крайней мере за умение в покер играть. Его скрытность в игре стоила Майклу немало, хотя их жалованье и терять было не жалко. На заводе его и потратить не на что.
– Пока нет. Но его это, похоже, тоже нервирует.
Он мгновение глядел на Майкла.
– Вы разве не друзья? Калифорния, все дела.
– Ну, да, я с ним знаком.
– Тогда, может, сможешь что-то подмазать. Типа того не знаю, неофициальный связной между Внутренней Службой и военными.
Майкл позволил себе на мгновение замолчать, чтобы прислушаться к себе. Он был рад увидеть человека, знакомого с прежних дней, но одновременно ощущал и некое беспокойство, будто уязвимость. Замкнутый образ жизни нефтяника во многом спасал его от бесконечной тоски по погибшей сестре, занимая внутри его пустоту, оставшуюся после нее. Отчасти он понимал, что это бегство, отчасти ему плевать было.
– Наверное, должно получиться.
– Хорошо, не сочти за труд. Поступай как знаешь.
Карлович мотнул головой в сторону двери.
– А теперь иди отсюда, тебе еще нефть жарить. Не забывай, я серьезно сказал. Не зевай там с этой штуковиной.
Майкл пришел к перегонной колонне и увидел свою бригаду, дюжину работяг, которые стояли с удивленными лицами. Рядом стоял заправщик с грузом свежей нефти, мотор работал на холостых. Цепса нигде не было.
– О’кей, слушаю. Почему вы еще эту штуковину не заправляете?
Из-под нагревателя в основании колонны выполз Цепс. Его руки были по локоть в черной слизи.
– Придется сначала промыть ее. У нас не меньше двух метров отстоя внизу.
Майкл понял, что начинает злиться.
– Твою мать, это все утро займет. Кто был начальник прежней бригады?
– Ее уже не один месяц не запускали. Спроси Карловича.
– И сколько нам тогда сырца сливать?
– Пару сотен баррелей, не меньше.
Восемь тысяч галлонов не до конца очищенной нефти, которая там внутри, бог знает сколько времени. Потребуется один заправщик, чтобы все слить, может, и два. А потом машина с насосом и шланги, паром под давлением всю колонну промывать. Работы часов на двенадцать, не меньше, шестнадцать с учетом того, что надо будет ее заправить и зажечь нагреватель. Двадцать четыре часа до того момента, как бензин пойдет по трубе. Карловича удар хватит.
– Ладно, лучше нам начинать поскорее. Я дам запрос, а вы шланги готовьте.
Майкл покачал головой.
– Найду, кто это сделал, задницу надеру как следует.
Слив отстоя занял у них все утро. Майкл объявил оставшуюся внутри нефть непригодной и отослал заправщик к бассейну для отходов, где ее сожгут. Слить отстой было проще всего. А вот от мысли, что придется чистить колонну изнутри, все были в ужасе. Подаваемая в верхнюю часть колонны горячая вода смывала большую часть отстоя – липких ядовитых остатков процесса перегонки нефти, но не всю. Затем троим рабочим предстояло одеться в защитные костюмы и лезть внутрь, чтобы очистить основание и промыть сливную трубу, через которую удаляли битум. Залезть внутрь можно было лишь через съемную заглушку, отверстие в метр диаметром, куда приходилось забираться на четвереньках. Это называли «забраться в задницу», вполне точное определение, с точки зрения Майкла. Одним из троих будет он сам. Не то чтобы на этот счет существовало какое-то правило, просто он так привык, это был его способ поддержать мораль среди подчиненных. Чтобы выбрать двух других, тянули жребий.
Первым короткую соломинку вытянул Эд Поуп – самый старый в бригаде. Эд был учителем Майкла, тем, кто всему его научил. Три десятка лет на нефтеперегонных колоннах оставили неизгладимый след на нем, его тело было будто журнал аварий. Три пальца оторвало, когда слетело лезвие на арматурном резаке. Голова и шея с одной стороны превратились в розовый безволосый кусок мяса после взрыва пропана, когда девять человек погибло. Глухой на одно ухо, колени такие больные, что Майклу было больно даже смотреть на него. Майкл уже подумал, что надо бы деда отстранить, но знал, что Эд слишком гордый, чтобы принять такое предложение. Проводил его взглядом, наблюдая, как тот отправился в бытовку, чтобы переодеться.
Вторую короткую вытащил Цепс.
– Оставь, ты мне нужен у насосов, – сказал Майкл.
Цепс покачал головой. Все были взвинченными и уставшими.
– Черт с ними. Давай уже за дело.
Они влезли в защитные костюмы, надели кислородные баллоны и собрали снаряжение. Тяжелые щетки на шестах, ведра с растворителем, длинные трубы с наконечниками, которые присоединят шлангами к компрессорам. Майкл натянул маску на лицо и провел перчатками по застежкам. Проверил подачу кислорода. Хотя они и включат в колонне вентиляцию, атмосфера внутри все равно губительная – смесь воздуха с летучими парами нефтепродуктов и сульфидами, которые тебе легкие в кашу превратят. Майкл почувствовал, как в маске повысилось давление, включил фонарь на шлеме и принялся отвинчивать болты заглушки, присев на корточки.
– Поехали, мужики.
Став на четвереньки, он полез внутрь. На дне трубы было на три дюйма липкой грязи. Эд и Цепс полезли следом.
– Какая гадость.
Майкл сунул руку в густую слизь и открыл битумный слив. Затем все трое встали и принялись сгребать отстой щетками в сторону отверстия. Внутри колонны было не меньше сорока градусов, пот катился градом, стекла масок начали запотевать. Как только они уберут основную массу отстоя, то нальют растворителя, откроют краны на трубах и примутся дальше чистить стены и пол.
Снаружи ревели компрессоры, и все трое, одетые в костюмы и маски, не имели никакой возможности переговариваться. Одна лишь мысль, поскорее сделать дело и вылезти. Они провели внутри всего пару минут, когда Майкл почувствовал прикосновение к плечу. Обернулся и увидел, что Цепс показывает на Эда. Тот стоял на месте, глядя на стену, будто изваяние, а труба в его руке была опущена вниз. Майкл увидел, как Эд ее выронил. А вот Цепс этого, похоже, не заметил.
– Ему хреново, похоже! – заорал Цепс сквозь рев компрессоров.
Майкл шагнул вперед и схватил Эда за плечи, разворачивая к себе лицом. Увидел, что старик тупо смотрит вперед, невидящим взглядом.
– Эд, ты как?
Лицо Эда ожило.
– О, блин, Майкл, – ответил он с неестественной радостью. – Привет, привет, привет. Бу-бу.
– Что он там говорит? – окликнул Майкла Цепс.
Майкл ткнул пальцем в горло, давая Цепсу знак, что надо выключить компрессор. Пристально поглядел на Эда.
– Не молчи, приятель.
Тот захихикал, будто девочка. С трудом дыша, он поднял руку к маске.
– Темно. Мои ноги. Мои ноги! – забормотал он по-немецки.
Майкл уже понял, что сейчас произойдет. Эд протянул руку к маске, и Майкл схватил его за руки. Мужик не ребенок, и не слабак. Эд яростно извивался, пытаясь вырваться, его лицо посинело от страха. Не от страха, понял Майкл. Гипоксия. Тело Эда содрогнулось, у него подогнулись колени, и он повис на руках у Майкла.
– Цепс, помоги мне его отсюда вытащить!
Цепс схватил Эда за ноги. Тело Эда обмякло. Они подтащили его к трубе.
– Эй, кто-нибудь, вытаскивайте его! – заорал Майкл.
Снаружи протянулись руки. Майкл и Цепс толкнули Эда вперед. Потом Майкл быстро полез следом, на ходу срывая маску и перчатки и выбираясь на свежий воздух. Эд лежал на спине, на бетонной площадке у колонны. Кто-то уже снял с него маску и баллоны. Майкл рухнул рядом на колени. Зловещая неподвижность. Эд не дышал. Майкл прижал основание правой ладони к его груди, поставил сверху левую руку и резко нажал. Ничего. Он нажимал снова и снова, считая до тридцати, как его учили, а потом подложил руку под шею Эду, запрокидывая тому голову, чтобы дыхательное горло открылось. Зажал ему нос и прижал губы к посиневшему рту Эда. Один выдох, второй, третий. Сознание Майкла было чистым, будто первый лед, все мысли покинули его ради единственной цели. Казалось, уже все кончено, и тут он ощутил резкий рывок диафрагмы. Грудь Эда с шумом наполнилась. Мужчина уронил голову набок, кашляя и хватая ртом воздух.
Майкл перекатился назад, на пятках, шлепнувшись задницей на землю. От прилива адреналина в ушах стучал пульс. Кто-то протянул ему флягу. Цепс.
– Ты в порядке, дружище?
Странный вопрос. Майкл присосался к фляжке, набирая полный рот воды, а потом прополоскал рот и сплюнул.
– Ага.
Кто-то помог Эду подняться на ноги. Майкл и Цепс отвели его в бытовку и усадили на скамейку.
– Как себя чувствуешь? – спросил Майкл.
У Эда уже появился слабый румянец, но кожа все еще была покрыта испариной. Он сокрушенно покачал головой.
– Даже не знаю, что случилось. Клянусь, кислород проверял.
Майкл тоже уже проверил. Баллоны пустые.
– Может, Эд, время пришло.
– Боже, Майкл. Ты что, меня выгонишь?
– Нет. Решать тебе. Я просто хочу сказать, что тут нечего стыдиться.
Эд не ответил, и Майкл встал.
– Просто поразмысли. Я тебя поддержу, что бы ты ни сказал. Отвезти тебя в казарму?
Эд мрачно смотрел перед собой. Майкл прекрасно его понимал. В его жизни больше ничего нет.
– Думаю, просто немного здесь посижу. Соберусь с силами.
Майкл вышел из бытовки и увидел, что все остальные столпились у двери.
– Какого хрена тут встали?
– Смена кончилась, начальник.
Майкл поглядел на часы. И правда.
– Только не для нас. Хватит глазеть. Пошевеливайтесь, дело делать надо.
Уже миновала полночь, когда Лора заговорила с ним.
– Эду повезло.
Они лежали на койке Майкла, прижавшись друг к другу. Несмотря на все усилия Лоры, Майкл так и не мог перестать думать о том, что случилось сегодня. Стоило ему закрыть глаза, как он снова видел лицо Эда, в бытовке, лицо человека, которого вот-вот поведут на виселицу.
– Что значит повезло?
– Что ты там был. Что ты сделал все, как надо.
– Ничего особенного.
– Вот и нет. Мужик помереть мог. Откуда ты знал, что делать?
Прошлое нахлынуло на него, будто волна боли.
– Меня сестра научила, – ответил Майкл. – Фельдшером была.
