Глава 3
Фролов не помнил, как заснул.
Вроде девушка ему что-то вколола, и от этого всякая боль и страх ушли.
Ему даже снился самолет и что Вадим вопреки их договору отдал Жене посадку в Хельсинкском аэропорту.
Он уже спускался по трапу – чистый, пахнущий одеколоном и кофе, как оказалось, что позади самолета прямо на взлетно-посадочной полосе вертикально стоит отломанный двигатель. А возле него – Василиса Владимировна, перекрикивая аэродромный шум, ругает Женю на чем свет стоит. Он попытался спорить с ней, начал бормотать, что не виноват и они бы просто не сели без двигателя. Но Василиса была непреклонна, и в итоге Фролов проснулся.
Под утро, когда ночные монстры и опасные тени растворились в отчаянно пробивающихся сквозь облака первых лучах солнца, Женя уже потерял интерес ко всему, кроме боли в теле.
Квартира, в которой они расположились, при утреннем свете не казалась столь мрачной и опасной, но все же нагоняла невероятную тоску. Некогда здесь жили люди советской закалки, те самые, которые покрывали телевизоры кружевными салфетками, складывали большие и мягкие подушки в пирамиду и наотрез отказывались избавляться от ковров на стенах, не веря, что в двадцать первом веке они уже не являются предметом роскоши.
Женя, не вставая с пола, повернул голову влево и встретился взглядом с серой облезлой крысой, которая своими глазами-бусинками рассматривала гостя опасливо, но уже думая, можно ли что-нибудь отгрызть двуногому. Однако как только пилот на нее шикнул, та, развернувшись и ударив длинным лысым хвостом по лицу Фролова, скрылась за тумбой.
По правую руку, свернувшись от холода калачиком, спала его выжившая пассажирка. Титова дышала тихо и ровно, но стоило Жене пошевелиться, как она раскрыла глаза, в которых не было и намека на сонливость. Женя скупо улыбнулся девушке и присел, потерев замерзшие ладони.
– Я схожу проверить машину, – сказал он Василисе, медленно поднимаясь и чувствуя боль в спине.
Бесшумно покинув квартиру, пилот спустился по лестнице и, широко раскрыв подъездную дверь, услышал хлопок. Машинально отпрянув назад, Женя поздно понял, что хлопнула аномалия. Теперь, взяв себя в руки, он выходил аккуратно и только после этого заметил завихрение рядом со входом. Как они вчера не вляпались в него – знает только Зона.
За ночь машину никто не тронул. Она вся покрылась росой, а покрытые дерматином сиденья заполнили лужицы. Еще раз потерев ладони, Фролов обследовал машину со скрупулезностью авиатехника, осматривающего борт перед вылетом. В бардачке завалялся десяток автоматных патронов и столько же пистолетных разных калибров. Он выгреб их себе в карман в надежде, что какие-то подойдут к пистолету Василисы. Ощутив тяжесть в кармане, Евгений подумал, что неплохо бы поинтересоваться, как Василиса умудрилась пронести оружие в самолет. Ведь это точно было против всех законов Российской Федерации и Финляндии.
Изогнувшись, Женя добрался до ящиков под сиденьем, рядом с одним из них лежал желтый пластиковый контейнер с медикаментами (судя по всему, именно из него Василиса вытащила морфин). Протянув руку дальше, пилот заметил хитроумную ловушку в виде охотничьего капкана. Все правильно: граната разнесла бы автомобиль, а вот капкан – только кисть воришки.
Ящик оправдал его надежды лишь частично: в нем лежали пистолет Макарова, судя по гравировке – наградной, большой моток проволоки, несколько блистеров трамадола и пара брезентовых мешочков, затянутых бечевкой. Они-то и оказались самыми интересными в этом кладе головорезов.
В первом болтался небольшой, поразительной красоты красный шар. Чем-то напоминающий гибрид стеклянной елочной игрушки с резиновым детским мячиком, он не соприкасался ни с чем – просто висел в воздухе в миллиметре над кожей ладони, неприятно подсушивая ее. А вот вторая находка не порадовала совсем – из мешка высыпалась россыпь человеческих пальцев… Отпрянув на миг, Женя собрал их назад в мешок, а потом швырнул его на дорогу – Василисе на это смотреть точно не надо. Хотя…
Посмотрев снова на дом, пилот вспомнил, как вчера девушка держала целый фланг врагов одной только «розочкой». Как она лихо, не зная, что такое страх, била по тем, кто мешал ей покинуть злополучный бар. Уверенная в себе, не знающая преград, она рвалась на волю и была готова ради своей жизни пожертвовать чужой. Глядя на Василису, Женя пытался понять: кто сказал, что бизнес-леди стервозные дуры, знающие только толк в своих сумочках. Наверное, такие же сухие и стервозные бизнесмены.
– Еды в нашем распоряжении нет, – сказал Фролов, когда вернулся обратно в квартиру, – но это не беда, в аварийном запасе есть сухой паек. Воды в машине – канистра. Рации не нашел. Наверное, успели унести, пока мы были в том баре.
Евгений выложил все свои находки на стол и принялся разворачивать еду из аварийного рациона. Аппетита не было, но поесть было необходимо. Пусть и через силу.
– Я замерил уровень топлива, – продолжал говорить Фролов под аккомпанемент немого взгляда девушки. – Осталась одна пятая бака. Не знаю, сколько жрет эта тачка и сколько это в километрах. Но думаю, около сорока. Может, меньше, может, больше. Водитель из меня не ахти, уж простите. А в этом динозавре даже приборов нет. Кстати, чтобы машину было меньше видно, я загнал ее в заросли кустарника и забросал ветками.
Неспешно пережевывая свою долю скромного завтрака и старясь не думать ни о крушении, ни о пальцах в машине, ни о своем прискорбном положении, Женя смотрел на Василису. За ночь она осунулась, но вместе с тем приобрела хищные черты, которые вскрываются в некоторых женщинах только в экстремальных ситуациях.
К Василисе Женя ощущал странную смесь чувств: от своей вины до какого-то тепла и даже трепета. Она была единственной его спутницей здесь, а вчера еще и без малого спасшей им жизни, при этом оставаясь большой загадкой для Фролова.
Чем и кому могла насолить эта девушка? Да и какого размаха человек, способный из-за Титовой уничтожить дорогущий самолет? Пожертвовать случайными участниками, пилотами, бортпроводником…
А что сейчас происходит в офисе Титовой? Может, там, на Большой земле, сейчас кого-нибудь убивают в уютном офисе, совершая дворцовый переворот в рамках отдельно взятой компании.
– Давайте поступим так, – не выдержал и прервал молчание Женя. – Я вам расскажу свои мысли по поводу того, как можно отсюда выбраться. А вы мне в ответ на это расскажите, что за могущественные люди хотят вашей гибели. И каким же образом ни одна служба безопасности не смогла обнаружить ваш «кольт»? Кстати, посмотрите, – Фролов указал на горсть патронов, вынутых из кармана. – Что-то должно подойти к вашему пистолету.
Молча, без каких либо эмоций, девушка взяла патроны и положила их на пол. За утро Титова не произнесла ни слова, и Женя не на шутку перепугался за свою спутницу. Пилот боялся, что у Василисы, бодро размахивающей кулаками вчера, посттравматическое стрессовое расстройство.
– Если мыслить логически, – уже сомневаясь в том, что Василиса его слушает и понимает, робко продолжил Женя, – эти уроды что-то говорили о группировке «Оникс», куда нас и привезли. Скорее всего, сейчас мы там персоны нон грата. Для поисковой группы мы теперь без вести пропавшие, и искать нас не будут, а если и отправят кого за нами, то исключительно для галочки в отчете. Чтобы выбраться отсюда, нам надо добраться до Кордона и наших войск. Московская зона, как ни крути, это полтысячи квадратных километров.
– Тысяча сто квадратных километров примерно, – подала голос Василиса, когда снарядила магазин «кольта» подходящими патронами. – Это не считая области.
– Когда мы падали, я видел большую стену. Она, правда, сплошная. Но должна же быть у них какая-нибудь система наблюдения.
Фролов осекся, посмотрев Василисе в глаза. Та, прямая, бледная и строгая, сидела прямо и неподвижно. Порванный китель бортпроводника был ей велик, потому уцелевший рукав она закатала, тем самым открыв взгляду татуировку на правой руке. По ее кисти полз какой-то вымышленный черно-белый зверь из семейства кошачьих. Татуировка явно свежая, ей не больше трех лет, она смотрелась на теле этой девушке немного чуждо.
– Конечно есть. – Василиса равнодушно пожала плечами, как если бы разговор шел о погоде. – Я знаю всю их систему безопасности как свои пять пальцев. Но, как только мы будем в поле зрения, нас пристрелят, словно мишень в тире. У них приказ такой – стрелять на поражение во все, что лезет и в Зону, и из Зоны. Они руководствуются рефлексами. Еще жадностью, но предложить нам им нечего. А даже если и было бы, не факт, что нас не пристрелили бы сразу.
– Есть второй вариант. Насколько я помню из курсов, в Зоне должны быть научные лаборатории. Нам нужно просто добраться до одной из них и попросить помощи. Но искать такую лабораторию без карт, как мне кажется, не очень целесообразно. И есть еще одно большое НО.
Пилот снова замялся. Некоторые догадки лучше не высказывать, но не в том случае, когда Василиса – единственный близкий человек на всей этой проклятой земле со своими законами.
– Не надо снимать со счетов тех, кто охотится на вас. Если им хватило умений и связей устроить крушение гражданского самолета прямо над Зоной, то и в этой грязи, узнав о том, что мы живы, они смогут отыскать ниточку. И я очень сомневаюсь, что местные обитатели за нас собираются заступаться, случись что. У вас есть хоть какие-то предположения, кто хочет вашей смерти?
Повисло тяжелое молчание.
Слушая подозрительный шум за окном, Женя ждал от Василисы хоть какой-то реакции. Губы ее сжались в тонкую полосу, взгляд был направлен куда-то сквозь стену. Она размышляла, и пилот почти физически чувствовал, как тяжело ей принять правильное решение. Тем более когда его не существует вовсе.
– Во-первых, давай перейдем на «ты». Можешь называть меня просто Васей, так быстрей. Во-вторых, нас действительно никто не будет искать. Недавно был выброс аномальной энергии; по всем правилам военной науки им необходимо составить новые карты, а на это может уйти несколько дней. Но хуже всего другое – у нас нет связи. У меня был ноутбук, – она кивнула на свой небольшой рюкзак, – но он не пережил падения. Реанимировать мне его здесь нечем. Было бы здорово достать коммуникатор. Тем более КПК в Зоне имеет ряд специфичных примочек, которые созданы чисто для местных условий.
Девушка снова замолчала. Такие люди, как она, не любят пустых разговоров. Они люди действия, а не слова. Это ее профессиональная черта – формулировать четко, емко и без лишней «воды». Но сейчас выразить все свои мысли ей было невероятно тяжело. Василисе было страшно. Попав в агрессивную среду, где вокруг одни враги, она не знала, как себя вести.
– Я не знаю, кому я помешала. Тем более на таком уровне. Проще было перерезать в машине тормозной шланг, нанять киллера, подстроить несчастный случай… Что угодно было бы проще. Я не знаю своих врагов на таком уровне. Я даже не исключаю, что мы стали случайными жертвами. А с оружием, – она кивнула на «кольт», – все было проще. Никуда я его не проносила, а вытащила из кобуры юнца, пока тот меня лапал. Ты разве не видел его растерянный вид, когда мы сдавали стволы? Расчет был простым – он побоится сказать своим старшим товарищам о потере оружия. А стрелять меня научили давно. Мой друг часто водил меня в тир. Пригодилось.
Титова нахмурилась, плавным движением поправила очки и, посмотрев на Женю, уверенно произнесла:
– Нам необходимо уходить отсюда и найти любые средства связи. Но вот так, – она указала на свой внешний вид, – нам долго не протянуть.
– Значит, придется немного заняться мародерством, – криво улыбнулся Фролов, бросив взгляд в окно. – Сомневаюсь, что тут можно с кем-то говорить по-человечески…
– Ну, – пожала плечами Титова, – или найти жертв слабее нас.
От произнесенных Титовой слов Жене не стало ни хуже, ни грустнее. После вчерашних событий что-то очень важное внутри изменилось, четко разделив мир на две части, одна из которых их с Васей и другая всех остальных. К остальным не обязательно применять законы и совесть. К ним вообще ничего не надо применять. «Придется – буду стрелять, – настраивал себя Женя, глядя на Василису. – Надо – и убивать буду. Всегда найдется за что. Никого не жалко». В конце концов, не так давно он был военным летчиком. И хоть самолет и нес эмблему Красного Креста, оружие Фролову полагалось. Первый же день в Зоне научил Евгения верить только самому ближнему и полагаться только на силу. Василису особенно нужно беречь. Одним только фактом своего существования здесь она представляет собой редкий и дорогой товар. И она это тоже успела хорошо понять. Женя осознал, что вернуться из Зоны без нее он не сможет. Просто не сможет жить как раньше, если не сбережет этого человека. Еще не знакомого до конца, но уже близкого. Возможно, единственного во всей этой Зоне Человека вообще.
– Можно кому-нибудь попробовать загнать машину, – начал рассуждать вслух Фролов, – но она слишком приметная. Смогут через покупателей выйти на нас. Но еще можно продать эту штуку, – он показал на ярко-красный шар, который нашел в ящике.
Сейчас он отдал бы многое, чтобы иметь доступ к Сети и прочитать хоть какие-нибудь сведения о Зоне и ее обитателях. Узнать о том, как называется этот шар и опасен ли он. А может, полезен? Единственное, что немного усыпляло бдительность относительно этого артефакта, – способ его хранения. Если прошлые хозяева держали его у себя под задницами в простом деревянном ящике, то наверняка эта штука не радиоактивна. Этими рассуждениями он поделился с Титовой, напомнив о том, что сбрасывать со счетов ученых все же не стоит.
– И зря ты машин боишься, – вспомнив вчерашние слова девушки, вырвалось у него само собой. – Я второй раз с неба падаю, а за штурвал все равно бы сел. Вот небо сейчас все в облаках, серое. А там, чуть выше, всегда солнце. Даже ночью светлее, чем здесь. Если выберемся живыми и меня не спишут – обязательно покажу. Нарушу эту дурацкую инструкцию, открою дверь в кабину пилота и покажу. Тебе понравится, Вася…
БУХ! БУХ! БУХ!
Донеслось откуда-то с лестничной площадки и быстро стихло.
Молодые люди одновременно, забыв о боли, вскочили на ноги. Женя снял с предохранителя «макаров», найденный ранее в ящике, а Титова двумя руками держала перед собой «кольт». Они отошли от прохода, прижались к стене, перестали даже дышать, слушая тихие, похожие на кошачьи, шаги.
– Может, собака? – тихо предположила Василиса.
Перед открытой дверью в квартиру кто-то простонал. Звук этот был похож на собачий вой и детский плач одновременно. Их передернуло от душераздирающих звуков, сперло от страха дыхание. С людьми они сталкивались, знали, чего ждать и как прятаться. А вот чего ждать от местной фауны? Женя даже не мог представить, какое зверье здесь может водиться, только воображение услужливо рисовало образы страшных тварей: с тремя головами, острыми клыками, когтистыми лапами. Чудовищ, способных разрубить человека пополам только одним взмахом своей мощной лапы.
Прошло секунд тридцать, растянувшихся в бесконечность, а зверь (или что бы там ни было) себя никак не проявлял. «Неужели ушел?» – промелькнуло в голове у Фролова, но он так и не успел обдумать эту мысль до конца. В проеме появилась тень.
Высокое, анорексичного телосложения существо покачнулось, стоя в дверях. Урод слепо покрутил головой по сторонам, принюхиваясь, словно ищейка. Длинные пальцы на передних лапах, руками это назвать не поворачивался язык, едва касались когтями пола. Жесткая серая шерсть покрывала мускулистое тело, чуть согнутые в коленях задние лапы однозначно давали понять – такая тварина одним прыжком может преодолеть тройку метров. Мутанта нельзя было отнести ни к бывшим псовым, ни даже к бывшему человеку. Это было безумное творение Зоны.
Только что Женя заметил, что глаза у мутанта закрыты и сильно гноятся. Это и отсрочило смерть пассажирки злополучного рейса и пилота. Кем и чем бы это существо ни было, она вызвало у Жени ужас. Скованный страхом, он боялся что-то предпринять, потому только ждал.
И вот оборотень в короткий миг, поймать который Женя не успел, встал на четвереньки и прыгнул на Василису.
Девушка упала на спину, больно ударилась головой о пол, а сверху, выбив из ее легких весь кислород, навалился мутант. Он взмахнул своей сильной лапой, но Титова успела уклониться. Когти вспороли паркет, как открывашка консервную банку, щедро осыпав лицо Васи щепками.
С каким бы врагом ты ни столкнулся – страшно лишь до первого выстрела. Направляй оружие куда хочешь – хоть во врага, хоть в стену. Хоть себе в висок, если вариантов больше нет. Потом обязательно станет легче. Ты просто перестанешь бояться происходящего, отдавая себя на волю Судьбе и бурлящего в крови адреналина. И, возможно, смерть смилуется над тобой и уйдет искать жертву посговорчивей. Так учили Фролова.
Существо же, в которое Женя выпустил пулю, оказалось куда более опасней обычной смерти. Оно было хитрым и ловким, быстрым и жадным до свежей крови. Второй выстрел, последовавший через несколько секунд, уже не нашел своей цели. Но своего Женя добился – мутант слез с девушки, оставив ее в покое. Теперь у него был новый обидчик. Существо с уверенностью бывалого спецназовца преодолело расстояние до пилота и сбило его с ног, сразу же отскочив в сторону. Вася должна была выстрелить, но секунда, которая ей понадобилась, для твари была слишком долгой. Мутант словно рассчитывал все на несколько ходов вперед, потому пуля, уготованная для него, пробила только стену.
Передвигаясь по небольшой комнате скачкообразно, Оно не позволяло прицелиться, а промахнуться для молодых людей с малым боезапасом – непозволительная роскошь. Василиса подхватила табуретку, запустив ее в мутанта. Но существо, небрежно махнув лапой, рассекло дерево на части. И Оно уже было в другом месте, перло на Фролова, пялясь на него пустым взглядом.
Пуля, выпущенная из «кольта» Василисы, послужила катализатором для дальнейших действий.
Мутант оказался за Жениной спиной, и пилот почувствовал дыхание – теплое и влажное, пахнущее чем-то подозрительно знакомым. Он обмяк, зная, что ему, человеку, не хватит скорости обернуться так же быстро, как на это был способен монстр.
Вот и все.
Смерть снова изготовилась и в этот раз идти на компромисс была не готова. Да и предложить ей взамен Жене было нечего.
– Падай! – крикнула Василиса.
Пилот, заслонявший своим телом мутанта, не позволял девушке прицелиться, закрывая линию огня.
И он подчинился, не задумываясь ни на секунду.
Выстрел, второй – все они нашли свою цель.
Сухой щелчок.
Женя отскочил в самый дальний угол, обернулся, открывая огонь из пистолета. Тварь, прыгая на него, не рассчитала и проломила старый комод. Она снова поднялась из неожиданной западни, совершенно невзирая на раны и выстрелы из «макарова». Пилот целился мутанту в голову, но тот ловил все пули своим сильным и гибким телом, готовясь выиграть эту игру окончательно. До этого дня Евгений не встречал ни одного существа, способного получить с десяток пуль и выжить.
Оставшись с бесполезным пистолетом, девушка схватила с пола кирпич и бросила в голову уроду.
И вот Оно, отвлекшись от Фролова, поворачивает свою слепую морду к Василисе, медленно выпрямляется, становясь на полторы головы выше самой Титовой. Чудовище скалится, будто бы знает, что пистолет в руках Васи больше не произведет выстрелов.
– Вася!!!
Зная, что сейчас настанет конец, Женя в мощном прыжке налетел на девушку, пытаясь если не закрыть, то хотя бы оттолкнуть ее с невидимой грани атаки монстра. Вася вскрикнула, кажется, хрустнули кости.
Плевать!
Тварь сейчас откинет его с девушки одной лапой, как салфетку с ужина в провинциальном ресторане.
Не нужно смотреть!
Просто подождать еще несколько секунд. Все равно они проиграли. Вдыхай запах дорогих женских духов, сырости и жди…
Женя закрыл глаза, чувствуя, как цепко пальцами впилась в его ладони девушка.
Он ждал когтей, рвущих горло (непременно горло!), режущих, словно скальпель, вены и артерии – сначала его, затем беззащитной Василисы.
– Валькадавь канец!
«Оно еще и говорить умеет», – подумал Женя и только сейчас ощутил, что всей своей массой вдавил Титову в пол, а та лежала, словно неживая. Он робко открыл один глаз.
В дверном проеме, закрывая собой вид на коридор, стоял человек в странных очках. Скорее это были даже не очки, а черная повязка на глазах.
– Вставать! Валькадавь канец! – повторил человек, и Женя открыл второй глаз.
В руках гость держал оружие, судя по толстому и гладкому стволу – с прибором для бесшумной стрельбы. Дорогостоящая экипировка пришедшего, которую Титова сразу признала – «Ратник», резонировала с ножом у голени и древним на вид поясом на талии. На поясе было с десяток небольших карманов, из которых торчали скляночки. И этот предмет сильно выделялся из всей крутой формы солдата будущего. Это как прийти на деловую встречу в костюме и бейсболке – невероятно нелепо.
– Длузьба! – торжественно произнес тот. – Мэйк лав, нот вар!
– Это уж точно, – пробормотал Женя, опасливо поднимаясь и помогая встать Василисе. – Ты цела?
Но перекинуться даже парой слов им не дали. В комнате, отстранив первого, появился второй гость.
И только теперь Женя понял, почему они так странно говорили. Это были китайцы. Вернее, он не мог наверняка сказать, китайцы это или корейцы, например. Сработала вбитая в психику ассоциация – узкие глаза, значит, китаец. Второй боец, поправив свое оружие, схватил Василису за плечи и пролепетал ей что-то абсолютно непонятное.
– Я не понимаю! – ответил за Василису Женя, вспоминая, что людям здесь доверять нельзя.
– Он сказаль, что валькадавь остывать. Сельдце лезать надо, – пояснил первый воин.
– Зачем сердце резать?! Кому?! – опешил Фролов, начиная вспоминать, где он выронил пистолет.
– Валькадавь сильный! – провозгласил один из китайцев. – Сельдце сильный! Кто есть сельдце, тот тоже сильный!
Не ожидая ответа ни от него, ни от Василисы, боец вытащил из ножен у голени нож и склонился над поверженным мутантом.
Женя отвернулся.
Просто потому, что не может на это смотреть.
Что дальше? Какие еще психи наведаются в эту квартиру? Что вообще не так с этим проклятым местом? За вторые сутки они встретили несколько десятков человек – и среди них ни одного нормального. С азартом сумасшедшего мясника китаец с легкостью разделывал тушу, словно курицу на ужин.
– Вы валькадавь заманить! Сельдце нам, почки вам!
– Забирайте все, – отмахнулся Женя, уже не оборачиваясь в сторону этих странных охотников за внутренностями.
– Холосе! – радостно произнес азиат, вытаскивая из рюкзака контейнер.
Прошло, наверное, полчаса, не меньше, прежде чем все внутренности были вырезаны и упакованы в контейнер с сухим льдом. Тогда китайцы развели перед домом костер, разложили сухие пайки и начали завтракать, поглядывая на трясущихся от утихающего напряжения Фролова и Титову. Из нескольких брошенных вопросов, заданных Женей, завязался разговор. Да, это не были диалоги в привычном понимании, но что-то все же удалось понять. Правда, не без помощи типично женской Васиной интуиции. Звали напарников Ганг и Лей, и они действительно прибыли из Китая попытать счастья в Зоне. Правда, кто из них кто, Фролов так и не понял. Жили они тем, что охотились на местных диковинных зверей, переправляя отдельные органы к себе на родину спецрейсами. Когда трофеи переправить не удавалось, продавали местным торговцам. Не так выгодно, но и в минус они не уходили. Иногда просто брались за отстрел тех мутантов, за которых хорошо платили. Сколько что стоило в этом бизнесе, спрашивать было зазорно, да и не было это особо интересно ни Жене, ни Василисе. На ломаном английском и на еще более ломаном русском Ганг и Лей рассказали, на что влияют те или иные органы и как их правильно употреблять. Впрочем, наукой в их рассказе и не пахло – все это было шарлатанство и знахарство. Удивительно только было, что в двадцать первом веке люди за это готовы платить просто сумасшедшие деньги.
Китайцы говорили много и очень охотно, но и половины молодым людям было не разобрать. Когда трапеза была окончена, охотники начали спешно собираться, надевая на плечи рюкзаки с тяжелыми контейнерами.
– Мы идти! – сказал охотник со странным ремнем.
– Эй, погоди, а мы? – спросил Женя.
– Почки хочешь? – просил его китаец и скривился в недовольной улыбке. Было очевидно, что с почками он расставаться не хотел.
– Нет! Нам они не нужны! Как выбраться отсюда?
Похоже, охотники вопроса не поняли, переглянувшись друг с другом.
– Нам нужно к ученым. На базу ученых. Понимаешь? – Он попытался вспомнить хоть один жест, означающий науку, но не смог. – Ну, исследователи… Наука!
– Ботаники? – Китаец поразил Женю знанием жаргонизмов. – Яйцо-голова?
– Да-да! К ним. Куда нам идти? – В душе Жени загорелся огонек надежды.
– Осень далеко, – скептически покачал головой охотник. – Так не идти. Радиация!
– А где одежду взять? Купить? – спросил Женя, не будучи уверенным, что его поймут. Стоит ли вообще спрашивать о таких вещах, как дозиметр и патроны?
– Туда, – неопределенно махнул китаец в сторону разбитой дороги. – Там купить и продать все. Торговец есть.
Вчера Женя этой дороги не заметил. Да и сегодня на изучение местности времени не было. Петляя, дорога уходила в какой-то лесопарк. Кое-где даже виднелись ржавеющие таблички – явно с каким-то запретом или предупреждением.
– Мы идти! До свидания!
Китаец завернул напоследок какой-то совсем уж русский мат, скорее всего будучи уверенным, что именно так должны прощаться жители Восточной Европы.
Они застегнули карабины на рюкзаках и уже собрались двигаться по маршруту, когда Титова, все это время стоявшая молча и не встревавшая в разговор, махнула рукой и громко произнесла:
– Hey, Mister!
Держа одну руку в кармане, она сделала несколько широких шагов навстречу охотникам.
– S’il vous plait! – Ее голос предательски дрожал. – Gib mir eine Zigarette?
Охотники замерли, а затем синхронно обернулись, положив руки на свое оружие.
– Natürlich, Frau Titova! Juste une minute. But I thought you quit smoking.
– Ich konnte es nicht. Meine Arbeit ist sehr nervös.
Лицо Фролова исказилось в недоумении и испуге. Он просто не знал, как себя вести и к чему приведет весь этот странный и пугающий диалог. Женя не знал, о чем они говорят, но краем сознания понимал – о чем-то невероятно важном, решающем – пожить им еще или умереть.
Он продолжал сидеть у разведенного охотниками костра, с ужасом и недоумением наблюдая за этим загадочным разговором на множестве языков.
– Один вопрос. – Сейчас акцент уже не был так ощутим. – Как ты догадалась?
– Господи!
Титова засмеялась: задорно и громко, утирая слезы. У девушки начиналась истерика. Она вытирала мокрые от слез глаза и никак не могла успокоиться. Все это время охотники смотрели на нее и, кажется, даже не дышали.
– К двадцати восьми годам я построила целую IT-империю! Мой мозг работает в режиме двадцать четыре на семь. Такие люди, как я, рождаются один на миллион. Я сама боюсь своих знаний и порой саму себя.
Титова уже не была похожа на человека. Сейчас – она тот самый охотник, нашедший свою добычу и загнавший ее в угол.
Она неуловимым для Жениного взгляда движением достала «кольт», который она к тому времени успела зарядить оставшимися патронами, и выстрелила.
«Кольт» – это не бесшумный пистолет «гроза» в руках одного из китайцев.
Смерть от выстрела из «грозы» будет сопровождаться только щелчком от удара бойка по капсюлю. Но смерть из «кольта» будет громкой. Хлопок от резкого расширения пороховых газов, звук, который породила ударная волна, и металлический лязг.
Второй выстрел последовал незамедлительно.
Охотники с прострелянными головами рухнули на землю почти синхронно, даже не успев поднять своего оружия.
Какое-то время Титова стояла неподвижно, сжимая обеими руками пистолет, а после словно ошпаренная отбросила его в сторону и вскрикнула.
– Женя! – Не в силах взять себя в руки, Титова заливисто и задорно захохотала.
Фролов дернулся к девушке, но так и замер в нескольких метрах от нее.
– Какого черта?! – недоуменно выкрикнул пилот, поняв, что все уже произошло и стало необратимым.
– Женя, никакие это не китайцы! Посмотри на их лица! Это японцы. У китайцев лица другие, более вытянутые, нос другой, да ты на глаза только посмотри! У японцев они больше, чем у китайцев или корейцев. Черт возьми, Женя, – девушка не могла остановиться, – ты столько людей повидал. Ты видел, как они вскрывали мутанта? – Титова не говорила, она почти кричала. – Ты наблюдал за этим? Они повредили все органы, едва отличая почки от сердца. Они даже транспортируют неправильно! Какая, к черту, народная медицина! Японцы живут в двадцать втором веке! Господи…
Василиса вся тряслась, голос ее то и дело срывался на высокие ноты. Она сделала несколько шагов к телам и упала перед ними на колени, заглядывая в глаза мертвецов, словно до конца не веря в происходящее.
– Я убила двух человек. Я их убила.
Титова онемевшими пальцами коснулась лица мертвого охотника и легким движением закрыла ему глаза.
Ополоумевшая от этой мысли, она отползла в сторону, натолкнулась на Женю, который попытался взять ее под руки и поднять.
Титова оказалась неожиданно легкой. В его крови бурлил адреналин, он не чувствовал ни тяжести, ни боли, ни холода. Сейчас хотелось бежать, действовать, драться, сносить преграды и прыгать выше своей головы.
Девушка вырвалась из его хватки и снова бросилась к телам, расстегивая многочисленные подсумки. Еще недолгое время она негромко всхлипывала и причитала, а после резко успокоилась. У таких, как Титова, нервов в привычном понимании этого слова нет.
Пилот, остановив свой взгляд на двух трупах и на мародерствующей девушке, казалось, потерял всякий страх и мысли. Осталось только странное, совсем не к месту разочарование и недоверие.
Вася…
А что он знает об этой девушке, не дрогнувшей перед двойным убийством?
Автоматы охотников висели на ремнях – они не собирались ни в кого стрелять! А у одного ладони вообще пустые. У второго вроде одна рука была в кармане. Странные фразы, которыми они перекинулись (Женя не знал французского, а в немецком и английском «плавал»), не имели ничего общего с угрозами.
И черт возьми, некому объяснить, что здесь происходит!
Сейчас ее, конечно, трясет. Она что-то кричала и дрожала. Вон, полезла в рюкзак к убитому, затем стала расстегивать на нем куртку. И все негромко причитая, что это не китаец, а японец и что он, Женя, не смог их различить.
«Господи, да откуда мне знать?!»
Полгода назад он летал на военном транспортнике, а потом успел свозить несколько рейсов толстосумов, чьих лиц он даже не запомнил.
«А может, она тронулась умом?» – подумал Женя, медленно подходя к убитым и пытаясь сквозь пелену черного безразличия посмотреть в экран КПК мертвеца, находящийся в руках у Васи, который она, видимо, так отчаянно до этого искала.
– Видишь?! – Она хотела сказать это тихо, но на эмоциях выкрикнула.
Ну да. Там действительно была строчка «Зачистить выживших из самолета».
Впрочем, если Василиса действительно сошла с ума, то это ничего не доказывает. Взломав с такой легкостью чужой планшетник, неужели она не смогла бы написать это сообщение, пока Женя бродил рядом, ощупывая пульс этих бедолаг.
Несколько тяжелораненых в Баре и два трупа. И все это за два дня.
И везде – прямо или косвенно причастна Вася.
Женя с трудом подавил в себе желание, не разбираясь что и как, разоружить девушку, а потом, выложив на земле огромный крест бедствия, ждать какую-нибудь помощь. Хотя и в помощь сейчас верилось слабо.
Не верилось больше ни во что и ни в кого.
Невыносимо захотелось умыться холодной водой. А лучше бы сунуть лицо прямо в лед. Молча, не говоря ни слова, Женя побрел к машине и отвинтил крышку с пластиковой канистры. Вода была очень холодной и пахла пластиком вперемешку с машинным маслом.
Итак, что за эти дни они имели?
Взрыв в самолете.
В самом начале Вася говорила, что не догадывается, кому она могла насолить, а теперь же, почему-то, с уверенностью приняла охотников за наемных убийц. Значит, догадки у нее были? А может, не догадки, а бредовые фантазии?
И ведь вроде даже все сходится… Хотя…
«Думай, Женя! Думай», – ругал себя пилот, умываясь холодной и несколько слизкой водой.
Необходимо вернуться назад!
Подложить взрывчатку в левый двигатель. Это мог сделать кто угодно. Женя не знал хорошо экипаж. Ни самоуверенного в себе Вадима, ни смазливого и вежливого Андрея, ни команды наземного обслуживания. Предателем мог оказаться кто угодно!
А может, Женя просто неверно понял причину крушения? Может, это и не взрывы вовсе?
Все его мысли быстро разъедала кислота сомнений.
Вновь разболелась голова; от собственного бессилия Женя начал злиться, и эта злоба быстро перерастала в ненависть к самому к себе. Он ничего не мог сделать.
На сырой земле, прямо в луже, сидела Василиса Владимировна. Ее пальчики порхали над сенсорным экраном, она изредка поправляла свои очки. Тяжело и шумно дыша, у девушки явно сильный ушиб грудной клетки, но Василиса не обращала ни на что внимания.
Если посмотреть на Василису повнимательнее, то выходит… Шок от падения, психофизический шок от перепада высоты. Отсутствие сна – наверняка она трудоголик, выгорающий на работе. Этого хватит, чтобы слететь с катушек.
Ведь там, в Баре, он ничего не слышал о какой-либо попытке их продать. Это слышала только Василиса. Вопрос на засыпку: слышала ли она это наяву или над ней пошутило сознание?
До этого, хоть и не без неприятностей, население Зоны относилось к ним терпимо. Потом они бежали, угнав машину.
Трассы выстрелов, несущиеся им в спину, тоже вполне объяснимы. Они угнали чужой автомобиль. А транспортное средство в этом месте – предмет роскоши. Их, как и любых воров, хотели остановить. А по местным анархическим законам – пристрелить без суда и следствия.
В логику сумасшествия девушки охотники тоже вписывались отлично. Хотели бы убить их – дали бы доделать свое дело мутанту. У того получилось бы справиться с этой задачей ничуть не хуже. А тут – спасли. Василиса же, когда поняла, что натворила (такое даже у психически больных бывает!), взломала КПК и попыталась оправдать себя этим сообщением.
Не вписывался в общую картину только их странный диалог. Совпадение? А может, это уже он, Женя, ищет черную кошку в этой беспроглядно черной Зоне?
Как бы то ни было, за два дня – два трупа и ни одного человека в радиусе сотни километров, кому бы можно было доверять.
Где уверенность в том, что ей снова что-нибудь не померещится и «кольт» не выплюнет новую порцию свинца в Женю?
Опасливо приблизившись к девушке, пилот протянул руку, чтобы забрать из ее рук трофейную «грозу». У него уже не было сомнений в том, что Василисе хватит мозгов, чтобы разобраться, как пользоваться этим оружием.
– Ты чего? – Василиса испуганно шарахнулась от Жени в сторону, схватившись за пистолет.
И тут Женю прорвало!
Нервы, натянутые, как гитарная струна, лопнули. Он с силой схватил девушку за руку, в которой она держала оружие, и попытался выхватить его. Не желая сделать больно Титовой, Женя хотел сделать это мягко, но Василиса оказалась куда сильней, чем он предполагал.
Вскочив на ноги, Василиса с размаху, всем корпусом, ударила молодого человека по лицу. Отшатнувшись на шаг назад, Женя схватился за разбитую губу. Но желаемого он добился – Василиса выронила пистолет.
Заглянув девушке в глаза, пилот увидел там чертей, тех самых, которых он заметил в Баре, когда Титова дралась с пьяными обывателями. Только пьяницы не боялись ранить ее, а вот Женя боялся сделать ей больно. Так же как боялся и самой Василисы.
Пилот выпрямился, став на голову выше девушки. Не зная страха, Титова ринулась на Женю. Апперкот у Василисы не удался. Пилот успел перехватить ее руку и заломить за спину, лишив возможности двигаться без боли. Девушка согнулась, но не растерялась и дернулась вперед, потащив за собой пилота. Он рухнул на Василису, но та, извернувшись ужом, перевернулась на спину, ударом ног сбив Женю с себя.
Недавние союзники снова оказались на ногах.
Женя смотрел на девушку с опаской. Она, хрупкая и невысокая, словно могла сломаться от удара. Так казалось самому пилоту. Сначала Женя старался отражать удары, но куда там! Василиса была готова погибнуть здесь и сейчас! Она теперь опасалась Женю так же, как и он ее.
Видит Бог, молодой человек не хотел навредить ей, но выбора не оставалось. Скользнув под ее поднятой рукой, он ударил кулаком девушку в солнечное сплетение, а когда та сложилась пополам и начала задыхаться, ударил по спине локтем.
Поверженная Титова рухнула на землю и свернулась калачиком, пытаясь отдышаться.
– Черт. – Василиса перевернулась на спину. Лицо ее скривилось от боли. Темно-синий форменный пиджак покойного Андрея весь пропитался грязью, белая майка Титовой сейчас больше походила на половую тряпку.
– Я понимаю все твое недоверие ко мне, – проговорила девушка, потирая ушиб. – Но у меня не было выбора. В то время, когда один из них наклонялся, ты успел заметить на его шее татуировку? Голова рыси с надписью на немецком языке. Переводится «мы терпеливо ждем свою жертву». Такую татуировку набивали около двадцати лет назад наемники одной бандитской группировки. Очень характерная вещь, согласись? – Василиса попыталась встать, но снова отдало болью в брюшной полости, и она осела на пятую точку. – Вопрос в том, почему она, черт возьми, набита на японце, которого, скорей всего, наняли русские? Почему русские? – продолжала размышлять Титова. – Потому что доменная зона, с которой было отправлено сообщение, российская. Сам посмотри, – она показала экран Жене. – Да и не имею я дело с американскими компаниями. Немцы, французы, бывшие страны СНГ. Но вернемся к нашим китайским японцам. Мне приходилось общаться и с теми, и с другими. И никто из них столь комически и искусственно не коверкал слова. Помнишь, они сказали «яйцеголовые», когда разговор зашел про ученых? Ты наблюдал за их лицами в этот момент? Ни грамма задумчивости, никакого мыслительного процесса, они просто выдержали театральную паузу. Они хорошо знают не просто русский язык, но и даже жаргонизмы. Это не просто наемники, которым поступил заказ на зачистку. Это очень умные и образованные люди. Но даже ни татуировка, ни нелепо исковерканные слова, ни российская дорогостоящая экипировка, ни даже это неумелое вскрытие трупа не убедили меня полностью. Просто потому, что мне казалось это невозможным. Но я услышала то, чего не расслышал ты. Когда они уходили, один из них заговорил на немецком языке.
Сделав глубокий вдох, Василиса закрыла глаза и предприняла новую попытку подняться. И снова безуспешную.
– Я не верю и не хочу говорить о совпадениях. Как сказал один герой фильма, Вселенная в редких случаях ленива. У меня не было выбора. Либо они нас, либо я их. Но не это все важно, Жень.
Все это время пилот стоял неподвижно, ловя каждое слово Василисы, пытаясь все это уместить в своей черепной коробке. И чем больше слушал ее, тем больше понимал, что такие, как она, действительно рождаются редко. Гении современного поколения. Или психи.
Татуировки, догадки, немецкий язык. Даже если бы он хорошо знал немецкий язык, эта татуировка ему бы ничего не сказала. Он ведь пилот, а не специалист по наемничьим атрибутам.
Мысли в голове роились совсем недобрые.
Катастрофа – позади.
Враждебный мир – тоже терпимо.
Главное знать – за что все это. Почему именно его судьба выбрала расплетать клубки, стрелять и быть мишенью. Он оказался глупым и ненужным заложником ситуации. Охотятся, собственно, не на него, а на Василису. Но сказать «стоп» или что-то в духе «это не мои проблемы» Фролов не мог. Он намертво привязан к Василисе, к ее странной игре со смертью, в которой роль пилота маленькая и, скорей всего, недолгая. Пешка, которую могут разменять на ферзя в любой момент. Все эти догадки-разгадки, российские военные спецкомплекты… Он – обычный пилот! Даже когда был военным пилотом, то все равно, кроме автомата, он ничего не знал, да и не положено было знать.
А тут ищи врагов в каждом встречном, определяй наемников по татуировкам и неправильно вырезанным внутренностям чудовищ. Господи, твоя воля! Как можно увернуться от удара клинком, если ты даже не знаешь, в какой руке оружие и как оно выглядит!
Женя был вынужден здесь воевать за незнакомую ему девушку, с незнакомыми людьми, которые пытаются сразить их незнакомым оружием ради незнакомой цели.
И все это – если его пассажирка действительно вменяема. А если нет?
Вот она сидит на земле, молчит, широко раскрытыми глазами пялится на экран коммуникатора, а пальцы неустанно летают над сенсором.
Даже если Вася сумасшедшая, если ее убьют, хотя Женя готов сделать все, чтобы этого не случилось, то лучше от этого ему не станет.
Свидетели никому не нужны.
– Почему наемники не пристрелили нас сразу? – задумчиво спросила Василиса. – Ведь у них была такая прекрасная возможность. Все это выбивается из общей цепочки и не дает мне покоя. Я не могу найти это недостающее звено.
– Доменная зона ру, – словно не слыша Василису, перебил ее пилот. – Так, может, ты пошлешь какой-нибудь хренов сигнал бедствия?!
Но увидев взгляд девушки, Фролов быстро успокоился.
– Ну да, – покачал он головой. – Пеленг. Да и ориентирована эта штука скорей всего на внутреннюю сеть.
– Связи до сих пор нет. Видимо, выброс аномальной энергии действительно был сильный, – ответила машинально девушка, продолжая думать о своем.
Она все пыталась сложить два и два, но получалось то три, то пять, то десять.
– Помоги мне, – попросила Василиса, снимая с трупов одежду.
И почему даже потерпевшая поражение, грязная, без сил, она выглядела уверенной и спокойной?
– Выходит, – продолжал рассуждать Женя, – хоть имей мы рацию, хоть не имей, воспользоваться все равно ею нельзя до тех пор, пока не встретим каких-либо нормальных людей. Есть ли они вообще здесь? – задал риторический вопрос пилот.
Он склонился над трупом, стаскивая экипировку. Что-то уже стянула Вася, складывая на рюкзак. Одежда была еще теплая, пахнущая другим человеком.
«Забудь о брезгливости, – наставлял себя Фролов, застегивая молнию на куртке и пытаясь ладонью вытереть кровь. – И скажи спасибо, что не стал третьим за эти два дня». Ботинки ему не подошли по размеру, пришлось остаться в туфлях, неожиданно хорошо переживших злоключения прошедших дней. Кажется, он теперь действительно выглядел как местный. Бесшумный автомат дополнял впечатление.
Надо теперь выбираться отсюда, при этом не спуская глаз с Василисы, которая тоже успела переодеться и вооружиться.
– Забери все, что осталось в доме, и неси в машину.
Женя не знал, как правильно себя вести в данной ситуации, потому просто старался говорить все фразы рублено и отчетливо. Излишние внимание и ласка сейчас будут фальшивы.
– Если в этих коммуникаторах есть карта, используем последние литры топлива, чтобы добраться до ученых. Все равно машину бросать.
Последние слова Жени девушка наверняка уже не услышала, скрывшись в доме.
Почесав затылок, пилот одернул куртку и осмотрел оружие.
Сколько уже людей и нелюдей было из него убито? А сколько еще будет? В глубине души пилот все-таки надеялся, что стрелять не придется, но умом понимал – придется. И не единожды.
Рука в кармане нащупала сигареты. Не побрезговав, пилот вытащил из пачки одну. Четыре года он не курил, а сейчас не выдержал. Возможно, один из убитых мучился той же проблемой, потому что зажигалки ни в одном кармане не оказалось. Повесив сигарету на губе, Фролов вспомнил, что где-то на заднем сиденье видел набор с кремнем, но лезть за ним, решительно цепляясь за все, ему не хотелось. Потому он так и остался жевать фильтр и смотреть на вход в подъезд.
Сколько лет прошло с тех пор, как последний жилец покинул квартиру самого обычного дома на окраине Москвы?
Жене стало неожиданно грустно.
Он вспомнил свою однушку в городе. В городе, где летом стоит невыносимая жара, а уже в октябре выпадают сугробы снега. Квартиру, которая почти всегда пустует. Такова уж доля пилота. Приходится выбирать между домом, семьей, нормальной жизнью и небом.
Евгений выбрал небо. И ни разу не пожалел об этом. Когда ты на высоте десять тысяч метров, все предельно ясно. Вот точка «А», а через несколько тысяч километров точка «Б». Лети, спасай, верь в то, что тяжелораненый выживет. Когда ты в небе, то не имеешь права думать о себе, только о пассажирах.
Пусть квартира пустует, пусть непочатый виски, привезенный из дьюти-фри, в серванте покрывается пылью, пусть нет запаха человека в квартире и тепла, а свет загорается всего несколько раз в неделю. Зато есть небо. Только чем тогда его квартира отличается от любой другой в этом доме? Фролов вдруг понял, что в ней нет ничего, что действительно важно. Шведская мебель, дешевые сувениры из аэропортов разных стран, плоский телевизор на стене, просроченная еда в холодильнике? Или запыленная бутылка. Нет ничего, что держало бы его дома. И никого.
А держит ли хоть что-то дома людей вроде Василисы Владимировны? Глядя на нее, трудно поверить, что она может быть любящей женой и матерью. Она гармонично смотрится на заднем сиденье дорогого автомобиля, в большом директорском кресле, в самолете бизнес-класса. Женя попытался представить ее другой, но у него ничего не вышло. Девушка всегда в его сознании выходила строгой и уверенной в себе.
В кармане куртки покойного наемника, отвлекая от странных мыслей, завибрировал коммуникатор. Машинально достав технику, Женя попытался снять ее с блока, но ничего не вышло, КПК оказался запаролен. А он не Вася, чтобы хакнуть аппарат в две секунды. Да что врать, Евгений бы и за час не справился. И за два тоже.
Но ничего делать и не пришлось. Экран несколько раз мигнул, а после этого на рабочем столе открылось «окно» с обратным отчетом.
– Что за… – прошептал пилот, наблюдая за тем, как меняются цифры на экране.
Двадцать пять секунд.
Двадцать четыре секунды.
Двадцать три…
На любые манипуляции Жени злополучный коммуникатор отказывался реагировать.
И тут в его голове неожиданно сложилось. Он наконец решил то злополучное уравнение, которое не получилось решить у Василисы.
Пятнадцать секунд.
Отбросив коммуникатор в сторону, Женя влетел в подъезд, чудом не задев притаившуюся гравитационную аномалию.
Одиннадцать секунд.
Коршуном ворвавшись в квартиру, Женя осмотрелся и сразу заметил Василису. Сидя на корточках, она перешнуровывала ботинки. Увидев перепуганного, с сумасшедшими глазами пилота, Титова машинально потянулась в карман за оружием.
Сильные руки схватили ее за шиворот трофейной куртки и привели в вертикальное положение. Высоко застегнутый ворот тут же начал душить. Ничего не понимающая Титова дернулась, пытаясь вырваться, но хватка, которой держал ее Женя, была мертвой.
– Что ты творишь?! – Она испуганно ударила локтем пилота в живот, но тот словно и не ощутил боли.
Шесть секунд.
Одной рукой прижимая к себе сопротивляющуюся девушку, другой пилот поднял с пола табурет и, размахнувшись, разбил им окно.
– Сейчас все рванет! – крикнул он, запрыгивая на подоконник и продолжая тащить за собой Василису.
Неизвестно откуда в нем взялись силы, но Титову он поднял, словно та не весила ничего. Его подстегивала адреналиновая плеть. Сейчас он мог прыгнуть выше головы и сделал это.
Три секунды.
Защищая своим телом девушку от возможных осколков и порезов от битого стекла, Женя выпрыгнул из окна, подминая под себя свою пассажирку.
Четверть секунды.
Неизвестно, что случилось раньше: их тела коснулись земли или прогремел взрыв. Пилота осыпало стеклами, каменной крошкой и мусором, вылетевшим при взрыве из окна. Зазвенело в ушах, закружилась голова, от страха перехватило дыхание. Но, даже несмотря на свое состояние, Фролов ощущал, как сильно бьется сердце Титовой, которая, сжавшись, до сих пор была под защитой Евгения.
– Ты как?! – крикнул он, не слыша своего голоса.
Перевернувшись, молодой человек встал на колени, потряс головой, отгоняя навязчивый звон и стряхивая с себя стекло.
Василиса ему ответила, но Женя ничего не услышал. Жива – и хвала Небесам.
В этот момент свинцовая пчелка, несущая в себе смерть со скоростью восемьсот метров в секунду, промахнулась, вошла в кирпич и погасила там свою скорость, сохранив после себя только неглубокое отверстие.
– Бежим! – первым сообразил Евгений.
Больше у них не оставалось времени что-то додумывать и решать. Только бежать, обхитрить смерть, выбить у Зоны лишние секунды жизни. Но Зона больше не хотела быть благосклонной, решив, что лимит удачи у этих двоих исчерпан.
О том, что случилось что-то страшное, Женя понял не сразу. Просто Василиса, бежавшая рядом, вскрикнула, схватилась за живот и сломанной куклой упала на землю.
– Вася! – крикнул Женя и тут же получил ответ за свою глупость от стрелка. Хорошо, что этот ответ пришел не в него, а в ствол дерева. Нельзя было медлить! Ни секунды! Он сможет помочь Васе, только если выживет сам.
Рухнув на сырую землю, пилот перекатился под ненадежную защиту стены мусорного ангара. Он засек стрелка, только что делать дальше? Куда ни выскочи – везде он будет как на ладони. И время терять нельзя.
Евгений перевел взгляд на Василису. Та лежала на земле в луже собственной крови как не живая. А может, уже и не… Из раны в животе сочилась кровь, но сырая земля ее не впитывала, отталкивала, словно брезговала.
Выругав себя, Фролов запретил себе думать о смерти Василисы. «Потерпи немного, Вась!»
Руки дрожали, оружие в руках ходило ходуном.
Стрелок обосновался на первом этаже соседнего дома. Если он поднимется на последний этаж, то Женя станет легкой мишенью. Но стрелок медлил. Может, ему что-то мешало? Аномалия на лестничном пролете? Обвалился этаж? Или…
Или стрелок просто не может подняться. Он ранен.
Потому и мажет с малого расстояния, потому и не поднимается выше. Не может.
На мгновение Женя закрыл глаза и нарисовал в своей голове соседний дом. Он восстановил в памяти дорогу до него, вспомнил все до мелочей, до цвета машин, припаркованных рядом. Уникальное существо – человек! В критический момент мозг способен на невероятные вещи. Воссоздать в памяти то, что видел меньше десятка секунд.
Глубоко вдохнул. Медленно выдохнул. Еще раз посмотрел на Василису. Та продолжала лежать без движения, теряя с каждой секундой Жениного промедления все больше крови.
Проложив в голове маршрут, Женя утвердить его не успел – побежал. Он в четыре нечеловеческих скачка преодолел расстояние, отделяющее его от очередного укрытия, замер у внедорожника, выдохнул.
Больше не стреляли, но именно это и пугало.
Сев на корточки, Женя подобрал с земли камень, покрутил его в руках и снова сорвался с места. Он вилял, на секунду замирал за машинами, чтобы выдохнуть, и снова бежал по непредсказуемой траектории к подъезду.
Выстрелили, выбив бетонный фонтанчик в десятках сантиметров позади.
Женя уже видел вход в подъезд и, выкрикнув:
– Граната! – бросил в серый провал входа камень.
Из подъезда нелепо, совсем неестественно, вывалился человек. Предположения Жени подтвердились – стрелок был ранен.
Пятнадцать метров, которые их разделяли, Евгений преодолел сам не свой. Пилот выстрелил из трофейного автомата на бегу. Целился в плечо, но попал в грудь. Бойца защитил кевлар. А вот на левом бедре, перевязанном бинтами, багровело пятно крови.
Без сомнений, этот сталкер принадлежал к группе погибших от рук Титовой наемников. Тащить за собой раненого соратника они не стали, оставили ждать. Но увидев, что его товарищей постигла страшная участь, наемник решил активировать заложенную в доме взрывчатку.
Вопросов, правда, меньше не становилось.
– Почему не убили нас сразу?! – выбив из ослабевших рук наемника автомат, крикнул на него пилот.
– Титова, – проскулил наемник, решив не тащить на тот свет все секреты.
– Что Титова?! Что с ней не так?! Кто на нее охотится?
– Был приказ зачистить выживших. – Наемник очень хорошо говорил по-русски, без акцента. – Но она уникальный человек с уникальными знаниями. Выгодней… ее оставить в живых и перепродать. А взрывчатка… перестраховка… – Наемник сделал тяжелый вдох и замолчал, провалившись вне бытия раз и навсегда.
– Кому перепродать?! Кто вообще заказчик?! А ну отвечай! – Фролов схватил наемника за ворот и тряхнул.
Было поздно.
Коснувшись шеи мужчины, Евгений замер, но ничего не нащупал. Его пальцы словно онемели и потеряли всякую чувствительность.
– Ты тут что, сдохнуть решил?! – Он тряс уже мертвого, не в силах этого осознать. – Дерьмо какое.
Подобрав с земли оружие, Женя вытащил из разгрузки наемника магазины, запихнул их себе в карман и побежал к девушке. Этому уже никак не поможешь. И не хотелось. Не было ни жалости к покойному, ни сострадания.
Василиса лежала все в той же позе, сильно побледневшая и без признаков жизни.
Потерев ладони, разогревая их, Женя склонился над Титовой и мягко коснулся ее шеи. Ничего. Пальцы дрожали и не могли нащупать легкие толчки слабого пульса. Тогда он вытащил коммуникатор из кармана и поднес экраном к носу девушки.
Поверхность запотела.
– Потерпи немного, – попросил он девушку, словно та его слышала.
Сбегав к машине, Женя бросил туда второй, только мешающийся сейчас автомат, достал аптечку, чудом вспомнив о ловушке-капкане.
Куртку аккуратно снять не получилось, Женя сломал молнию. Стащив ее с девушки, пилот задрал грязную майку и осмотрел ранение.
Дело дрянь.
Без срочной и профессиональной помощи Титова не протянет и часа. Он, конечно, за свою пилотскую карьеру встречался с разными вещами, видел и выпавшие внутренности, и отрезанные конечности, но тогда были и врачи, и способы помочь.
Пуля застряла внутри, и доставать ее было нельзя.
Открыв контейнер с медикаментами, Женя его еще раз осмотрел. Разорвал упаковку бинтов, плеснул медицинский спирт и аккуратно протер поврежденный участок. Нашел пакет с порошком стрептоцида, засыпал его в рану.
Теперь, когда руки отогрелись, Женя ощущал учащенное сердцебиение Титовой.
– Мы с тобой еще повоюем, – продолжал он говорить Титовой, судорожно пытаясь сообразить, чем сделать перевязку.
Пришлось снять с себя форменную рубашку и разорвать ее. Прижав к ране последние метры сложенного во много раз бинта, Фролов наложил сверху повязку из остатков рубашки.
Последний шприц с морфином Женя также вколол Титовой.
– Отвоевали уже, – проскулила Василиса.
– Пришла в себя, – улыбнулся девушке Фролов. – Сейчас будет больно, но надо потерпеть. Готова?
Ни о чем не спрашивая, Василиса едва заметно кивнула и закусила губу, чтобы не закричать.
На руки девушку пилот взял аккуратно, стараясь не сделать хуже, зная, что раненых в таком состоянии вообще нельзя транспортировать. Сейчас, когда адреналин утих, взамен приливу сил пришла невероятная усталость и апатия. Руки ослабли, отказываясь держать девушку, ноги стали ватными, а сам Женя каким-то глупым.
– Давай вот так. – Уложив девушку на заднее сиденье, пилот укрыл ее курткой, оббежал машину и сел за руль.
Сел и бессмысленно уставился перед собой, в грязное лобовое стекло, через которое серый пейзаж Зоны казался еще более унылым и пугающим.
Что дальше? Куда ехать? В какую сторону хотя бы?
Бросив взгляд в зеркало заднего вида, он встретился взглядом с Титовой.
Никакой обреченности в ее глазах он не видел – смотрела она через линзы чудом не разбившихся очков уверенно и прямо, будто в смерть не верила. А зря, стерва с косой явно подбирается к ним все ближе и ближе.
– Достань у меня коммуникатор, – уверенно потребовала она. – Там должна быть карта.
Мысленно выругав себя, пилот перегнулся через сиденье и вытащил из кармана трофейной куртки Василисы КПК.
– Они говорили, что здесь недалеко есть База ученых, – вспомнил Женя. – Думаю, это наш единственный шанс.
– Единственный, – согласилась Василиса. Она хотела еще что-то сказать, но на разговоры не хватало сил.
Из ее ослабевших пальцев выпадал коммуникатор, Титова несколько секунд выжидала, брала себя в руки и снова пыталась вытащить из чужой техники хоть какую-нибудь полезную для них информацию.
– Нашла, – сказала она так тихо, что Женя не сразу услышал. – Около двадцати километров, если верить карте… Топлива хватит?
Двадцать километров куда? Он не знал этого проклятого города. Табличка на доме гласила, что они сейчас на Новороссийской улице. Но только что могло дать название улицы человеку, который абсолютно не знает города?
Забрав из рук девушки коммуникатор, пилот несколько секунд пялился на уже построенный Титовой маршрут.
И вдруг внутри стало неожиданно легко и тепло.
Что такое эти километры сейчас? Топлива им хватит даже на большее расстояние. Через час, максимум два – все закончится, они будут в безопасности, Василисе окажут первую помощь, свяжутся с Большой землей и завтра их из этого филиала ада заберет вертолет. Да даже если не завтра – послезавтра, через несколько дней, когда составят новые карты. Не важно! Ведь все это время они будут в безопасности.
– Скоро все закончится. Потерпи, Вась!
И с давно забытым чувством счастья он завел машину. «УАЗ» недовольно рыкнул, нехотя дернулся, но поехал.
Хотелось гнать, но Фролов хорошо помнил о ловушках и о том, что могут сделать с ними аномалии. Права на ошибку у него не было.
Выехали на Люблинскую улицу и по тротуару, объезжая брошенные на страдание в вечной пробке автомобили, двигались вперед, прислушиваясь к каждому писку детектора. Женя даже приноровился немного к нему и начал различать сигналы.
– Василиса, – вновь заговорил с девушкой пилот, не давая ей возможность потерять сознание, – а ты Москву откуда знаешь?
– Родилась я здесь и детство провела, – ответила Титова неожиданно громко. – Когда родители развелись, отец с нами уехал в Новосибирск, к нашей бабушке. В семнадцать вновь вернулась в Москву, чтобы поступить.
– С вами? – глупо переспросил пилот. Он, погруженный в дорогу и наблюдающий за детекторами, особо не вникал, просто говорил, чтобы Василиса не отключилась.
– С братом, – пояснила Василиса. – Младшим.
Свинцовые тучи давили, окрашивали и без того серый и пустой город траурными красками. Москва больше не знала суеты. Некому ее стало покорять, нет больше молодых, отчаянных и полных сил людей, вышедших из глубинки и решивших во что бы то ни стало отщипнуть от города кусочек счастья. Его ведь в Москве всегда много было. На каждого, казалось, хватит. Но не всем оно, счастье это, доставалось. Титова это знала. Для Жени же Москва всегда была только картинками в голубом экране телевизора.
Смотря на многочисленные разрушенные и брошенные магазины, отделения банков, салоны, Жене трудно было поверить в какое-то величие этого места, о котором постоянно говорили люди на камеру федеральных каналов.
Москва казалась совсем несчастной, словно ей не хватало сумасшедшего ритма и отчаянных смельчаков. Она посерела без богатых бизнесменов, спешащих в Москва-Сити, обесцветилась без веселой, одурманенной возможностями молодежи, грустила по тем, кто едва сводит концы с концами, считая последние деньги на хлеб. Москва была умыта слезами дождя, осиротев без всего этого.
Отчаяние и страх витали в московском воздухе, а Женя и Василиса впитывали все это, пропускали через себя и страдали вместе с брошенным навсегда городом.
– Сука! – Фролов резко выкрутил руль и ударил по тормозам.
Как черт из табакерки, буквально взявшись из ниоткуда, на дорогу выскочило нечто.
Автомат, лежавший на соседнем сиденье, оказался в руках пилота в мгновение, Женя даже сам не успел поймать этот миг.
Но мутант был куда быстрей! Для него это Женино мгновение – целая вечность. Он был невероятно быстр.
Чудовище бросилось на капот, ударилось лбом о лобовое стекло и разбило его своей уродливой головой. Сотни осколков щедро высыпались в салон.
Удар дезориентировал мутанта, и Женя этим сразу воспользовался. Он выстрелил в упор, ранив чудовище в живот. Выстрелил, не успев отдать себе в этом отчет. За ним – беспомощная Василиса, нельзя дать возможность уроду добраться до нее.
– Держись! – крикнул он девушке, снова заводя машину.
Сдав назад, Женя развернул «УАЗ».
Теперь, когда раненое чудовище потеряло способность быстро передвигаться, пилот в полной мере мог его рассмотреть.
Худощавое и гибкое тело скрывало тряпье, в котором уже трудно было узнать джинсы и драповое пальто. Непропорциональные относительно тела, длинные руки, острые когти на пальцах. В остальном мутант был похож на дикаря: длинные волосы спутаны, рыжая борода, маленькие, хищные глазки. Только когда тот в ярости оскалился – Женя увидел ряд острых клыков. Осознав, что добыча ему все-таки не по зубам, мутант напоследок рыкнул, встал на четвереньки и, держась одной лапой за рану, взял курс во дворы.
Стрелять в спину Фролов не стал. Просто не смог. Неизвестно, какая участь постигла бедолагу, но в прошлом он был человеком. По-своему любил, по-своему страдал и жил. Не Жене вершить его дальнейшую судьбу.
За него это сделали другие. Эхо от выстрелов прокатилось по пустынной улице, отразилось от домов и звоном осело в ушах. В этот момент автомобиль, в котором они находились, престал двигаться и предательски заглох.
– Да что за день сегодня такой?!
Фролов хотел вновь завести машину, но быстро осознал глупость своего поступка. Бегство только усугубит их положение.
– Эй, ты там, в тачке! Оружие из машины выбросил! – заорали хриплым голосом из подъезда.
Подняв взгляд к зеркалу заднего вида, Женя задал немой вопрос Василисе. Ее, лежащую на сиденье и укрытую курткой, стрелкам было не видно. Та едва заметно кивнула, сжимая в руках «кольт».
– Считаю до пяти! Раз! Четыре!
Досадно сморщившись, Женя открыл дверь, положил автомат на землю и с поднятыми руками вышел из автомобиля.
– Я не представляю опасности! – сказал он, ожидая, когда из подъезда появится стрелок.
– Да вижу. Не сцы ты! Мы тоже тебе ничего не сделаем.
Пилот моргнул, а когда открыл глаза – перед ним уже стояли четверо бойцов. Все крепкие, высокие, в одинаковой экипировке, но с разным вооружением. В глаза сразу бросился детина с «миними». Бельгийский ручной пулемет в руках здоровяка выглядел игрушечным. И держал он его легко, словно не ощущая восьми килограммов веса. Тот, кто вышел на переговоры, был вооружен автоматом «беретта». А вот вооружение еще двух бойцов Фролов не разобрал. Что-то забугорное, очень дорогое и явно модернизированное. Да и какая, к черту, разница, из чего тебя убьют? Свинцу все равно, из какого ствола ему придадут сумасшедшее ускорение. Но стрелять в них не торопились, напротив, внимательно рассматривали рентгеновским зрением.
– В машине есть кто-нибудь?
– Есть, – не стал врать Женя, потому что уже не видел смысла. – Девушка. И она ранена.
Главарь группы дал знак, и к «УАЗу», не опуская автомата, двинулся боец. Женя сделал шаг в сторону, не препятствуя ему. Их не убили сразу, уже хорошо. Может, есть шанс договориться.
– Что вы здесь делаете?
– Держим курс к ученым, – тщательно подбирая слова, честно отвечал Женя. – Девушка в машине ранена, ей срочно нужна квалифицированная помощь.
– М-м-м, – протянул главарь. – К ученым. Это уже интересно. Я закрою глаза на многие вопросы, включая и тот, как у вас, попавших в лапы молодому Анубису, оказалась машина, угнанная из Бара на днях. Там, кажется, тоже были парень и девушка. Даже не буду спрашивать ваших настоящих имен…
– Но? – перебил его Фролов, которому надоели уже долгие вступления.
– Что «но»? – Мужчина повернул к нему голову, стоя вполоборота. Его взгляд выражал недоумение.
Мужчиной он был крупным, плотным и наверняка очень сильным. Сложно было предположить, кем работают такие люди вне Зоны. Хотя вот глаза у него были скрытные, мелкие и много знающие. Не меньше, чем какой-нибудь бывший начальник ЧОПа, не брезгующий грязными деньгами.
– После ваших рассуждений должно обязательно последовать «но», – разжевал фразу медленно теряющий контроль Женя.
Мужчина, только теперь понявший реплику, продолжил свои шаги и монолог:
– Так вот. Интересует меня лишь одно. На кой ляд вы поперлись к ученым. Ну нелогично ведь! На ворованной из-под носа у «Оникса» машине, да прямо к ученым, которых охраняют все те же бойцы «Оникса». Что-то ты заврался, парень.
– Хочешь правды?! – Женя, забыв об осторожности, сделал широкий шаг навстречу мужчине. – Единственная наша правда такова, что нам нужно быстрей выбраться из этого проклятого места!
– Мне тут ближайший мутировавший пес подсказал, что в НИИ, на Академической, Зона не заканчивается.
– Для нас, если бы вы выстрелили, могла бы и кончиться. – Женя снова подошел к машине, чтобы посмотреть, как там Василиса. Но над девушкой проводил какие-то манипуляции парень, закрывая своей спиной обзор.
Врать и юлить перед человеком, который и так держит его и Васину жизнь в кулаке, было бы глупо. К тому же он припас в кармане последний аргумент – гранату. Ее успела сунуть в руки Василиса, когда он выбирался из джипа. А вот местные до дополнительного обыска не снизошли. Впрочем, слишком нейтральным тут было к ним отношение, чтобы даже потенциально понадобилось качать права, размахивая гранатой.
– Командир, – парень выпрямился, – если хотите спасти девушку, стоит поторопиться на Базу. Сейчас я сделал все, что мог.
А потом тише, чтобы главарь не услышал, парень обратился к Жене:
– Молодец, все правильно сделал. Если бы не грамотная первая помощь, ей бы уже никто не помог. К ученым вам все равно дорога заказана, – продолжил сталкер, почесав кончик носа. – Туда пару часов назад волна мутантов пошла. Поговаривают, в лабораторию некая девушка по прозвищу Вита принесла новый, еще не известный науке артефакт. Принесла, забрала плату и тут же, под удивленные взгляды головастых, дала деру. Только ее след простыл, как к НИИ всякие уроды начали подтягиваться. Вроде как виной – этот артефакт. Мол, он тварей привлекает. Мутант, который на вас напал, скорей всего просто отстал. Слабенький еще, молодой. Иначе бы сожрал вас.
– Так что, лаборатория погибнет? – машинально спросил Женя.
– Нет, конечно. Там стенки – железобетонный короб. Жратвы и еды на неделю автономки, если не больше. Ограду, конечно, порвут, но ботаники закроются и будут сидеть там тихо, как мыши. А как только вояки что-то решат с новыми картами аномалий после выброса – прилетят вертушки и отделают всю нечисть. А что не добьют – дочистят ребята из «Оникса».
– И сколько это может занять времени? – Женя взял Василису за руку и сжал ее ладонь. Девушка держалась, но медлить больше было нельзя.
– Кто знает, – равнодушно пожал плечами сталкер и вытащил из кармана пачку сигарет. – Дня три-четыре. – Он чиркнул дешевой китайской зажигалкой и прикурил. Есть у меня для вас вариант – и чуть быстрей. Он странным образом совпадает с тем, чем вы заплатите за свое спасение…
От этих слов Женя напрягся.
Началось!
Доброжелатель, самостоятельно выставляющий цену за услуги, – это ново. Неужто и отсюда придется уносить ноги с боем?
– Всего-то нужно спуститься под землю, в метро, и найти одну вещицу… Смешная просьба за спасение, не так ли?
– Если вы сможете помочь девушке, которая сейчас находится в машине, я сделаю все, что вы захотите, ответил Женя, не сомневаясь в своих словах. Сначала нужно спасти Василису, а потом думать, как продать душу дьяволу и не продешевить.
– К утру следующего дня на ней и шрама не останется. Но я еще забираю машину. Все равно она не ваша…
– Да забирайте. – Жене и правда было плевать на «УАЗ».
– Вагнет, давай за руль, – сказал мужчина парню, оказывавшему помощь Василисе. – Довезешь ребят.
– Есть, Флай! – Паренек в какое-то неуловимое мгновение оказался за рулем.
– А вы как? – глупо спросил Женя.
– А ты за нас не переживай, – улыбнулся белоснежной улыбкой маньяка Флай. – Хармон, Корд, поехали.
Фролов и не переживал. Он сел на заднее сиденье, провел по волосам девушки, вытер пот с бледного лица и закрыл глаза. Они тронулись мягко и почти незаметно. Автомобиль явно поддавался умелому водителю.
Рана у Василисы кровоточить перестала, да и сама девушка держалась очень достойно. Не плакала, не жаловалась, только болезненно морщилась каждый раз, когда машина подпрыгивала на ухабах.
– Вангет, – нарушил тишину Женя. – Куда мы едем?
– На Болота, – ответил молодой человек, не взяв на раздумья ни секунды. А потом, повернувшись на мгновение к пассажирам, покачал обреченно головой. – Зря ты согласился. Если бы не баба, то бежать бы тебе надо.
– У меня не было выбора. – Фролов ни на секунду не выпускал руку Василисы.
– Это Зона. Выбор есть всегда, но все чаще выбирать приходится между плохим и отвратительным.
– Ты нам поможешь? – Женя испытывал к этому юноше ничем не подкрепленное доверие.
– Против Флая не пойду. Могу дать тебе только несколько советов. – Женя оторвал взгляд от Василисы и вопросительно перевел его на паренька. – Никому не верь.
