Глава 16
Яркий золотистый свет прыснул Энгель-Року в лицо.
Если бы руки его не прикипели к рукояткам штурвала, Энгель-Рок вскинул бы их, чтобы закрыть глаза от ослепительно света. А так он просто крепко зажмурил глаза.
Но даже сквозь веки он видел потоки золотистых лучей, будто пронзающих насквозь его и город.
Энгель-Рок не успел даже подумать, что это может означать, когда возникло кошмарное ощущение падения в бездну.
Кровь прилила к голове. Желудок скаканул вверх. Сердце билось почти что в горле.
Он падал.
Но при этом чувствовал ладонями рукоятки штурвала.
Выходит, он падал вместе с городом?
– А-а-а-а-а!..
Кто это кричит?
А, ну конечно, рулевые.
Они кричат потому, что им страшно.
А ему?
Разумеется, ему тоже страшно.
Но страшно ему не потому, что они куда-то падают, а оттого, что он не понимает, что происходит.
Энгель-Рок резко выдохнул, как перед прыжком в воду, и открыл глаза.
Город тонул в золотистом мареве.
Сомбры вокруг столько, что ее можно черпать пригоршнями. Было бы желание.
Город не падал, а скользил по ровной, усыпанной золотистой пылью гравиволне. Которая вела в разинутый зев Ревущего Портала.
Портал почему-то находился внизу.
И при этом он больше не ревел.
Чак варк!
Энгель-Рок только сейчас обратил внимание на то, что они тонут не только в золотистой пыли, но еще и в полнейшем безмолвии.
Тишина была не просто гнетущей, а устрашающей.
Хотя, скорее всего, она казалась такой после жуткого, нескончаемого воя, к которому за несколько часов они – те, у кого уши не были законопачены, – успели привыкнуть.
Город скользил по уходящей вниз гравитационной волне с кажущейся невероятной скоростью. Однако портал не становился ближе.
Энгель-Рок быстро оглянулся.
Рулевые сидели в креслах с вытаращенными от страха глазами, до белых ногтей вцепившись в страховочные ремни.
Боясь выпустить из рук штурвал, Энгель-Рок наклонил голову и потряс ею, как будто пытался избавиться от попавшей в ухо воды.
Шестовский первым понял, что он хотел им сказать. Он осторожно вытащил затычку из правого уха. Убедившись, что выворачивающий душу вой исчез, будто растворился в омывающей их сомбре, он извлек затычку из другого уха.
– Вызови гироскопное отделение! – взглядом указал на переговорную трубку Энгель-Рок. – Скажи, чтобы вырубали все движители! Живо!
Шестовский поднялся на ноги, пробежал по наклоненному полу, уперся одной рукой в стену, другой выдернул пробку из раструба переговорной трубки.
– Гироскопное! Глуши движители! Немедленно! Приказ капитана!
Вернув пробку на место, Шестовский глянул на то, что творилось за лобовым стеклом.
Увиденное не столько напугало его, сколько озадачило.
– Мы за рифами? – спросил он.
– Еще нет, – ответил Энгель-Рок. – Портал все еще перед нами.
А в следующий миг произошло нечто совершенно невообразимое.
Портал и город будто рванулись друг другу навстречу.
Или, скорее, даже не так.
Все произошло так, будто какая-то неведомая сила в один миг поглотила пространство, разделяющее Корнстон и вход в Ревущий Портал.
Вот – расстояние между ними создает иллюзию, что город, скользящий вперед на предельной скорости, стоит на месте.
Вот – нос Корнстона врывается в портал, как…
Впрочем, тут у каждого свои аналогии.
А в следующую секунду город проваливается в Пустоту.
Не в бездну, а в истинную Пустоту.
Они оказались там, где ничего нет и не может быть. Потому, что это – Пустота.
В Пустоте нет расстояния, нет размеров, нет цветов, нет звуков, нет запахов.
Здесь ничего нет.
Никогда не было и никогда не будет.
На триста сорок восьмой странице «Книги Пустоты» сказано: «Движение сквозь Пустоту есть наивысшая добродетель, ибо это Путь в никуда. Путь в никуда – единственная цель, к которой следует стремиться. Двигаясь в никуда, мы растворяемся в Пустоте».
Когда Энгель-Рок читал «Книгу Пустоты», он полагал, что Пустота – это лишь символ, пустой сосуд, который сам читатель должен наполнять смыслами. Теперь же он воочию мог убедиться, что, когда автор писал «Пустота», он имел в виду именно Пустоту. И ничего более.
Ничего личного.
Ничего лишнего.
– Где мы? – спросил Шестовский.
Голос звучал низко, слова растягивались, как при замедленном воспроизведении.
– В Пустоте, – ответил Энгель-Рок.
«Движение сквозь Пустоту есть постижение Истины. Ибо Истина и есть Пустота».
И какую же истину должны мы постичь через Пустоту?
– Мы на месте? – спросил второй рулевой Раф Каликки.
Голос его звучал так же странно.
– Надеюсь, что нет.
Энгель-Рок осторожно повернул штурвал влево. Примерно на семь градусов.
Положение носа города по отношению к Пустоте не изменилось.
Да и как могло быть иначе?
Энгель-Рок решительно крутанул штурвал в противоположную сторону.
Колесо вращалось легко, как будто поворачивающиеся по его приказу рули не встречали ни малейшего сопротивления.
Как вариант – связь штурвала с рулями была оборвана. Но это вряд ли.
Энгель-Рок играюче крутил штурвал из стороны в сторону.
Город не менял своего положения в пространстве.
Потому, что пространства не существовало.
А сам город, скорее всего, стоял на месте.
Потому, что в Пустоте не было гравитационных волн.
Так же как не было здесь и времени.
Все время, в соответствии с теорией Гектора Флемика, обратилось в сомбру, которая устилала пол слоем желтоватой пыли.
Нет времени – нет движения.
Тогда как же им отсюда выбраться?
Отсюда – это откуда? Из Пустоты?
А может быть, именно тут они должны обрести спрятанное сокровище?
Пожалуй, пора будить капитана. Возможно, ему что-то известно об этом месте.
Признаться, особых надежд на сей счет Энгель-Рок не питал.
Но все же нужно было что-то делать.
Не век же вечный висеть в Пустоте.
То бишь незнамо где и когда.
«Если мы представляем себе Мир как Пустоту, то как тогда Пустота представляет Мир? И нужно ли ей это вообще? Ведь если Пустота никогда не воспринимала Мир как нечто определенное, то Мир, скорее всего, является чем-то настолько неопределенным, что и говорить об этом не имеет смысла. Мир постоянно меняется. И только Пустота остается неизменной. Следовательно, Мир не реален. Реальна только Пустота. Мир же есть не что иное, как сон Пустоты. И единственное, к чему нам следует стремиться, – чтобы этот сон длился вечно. Потому что пробуждение Пустоты станет знамением грядущего конца света».
Энгель-Рок в последний раз крутанул штурвал, оставил его в покое и подошел к переговорным трубкам.
– Гироскопная! Это капитан. Доложите обстановку.
В ответ из раструба потекли густые, вязкие, липкие, как кленовый сироп, звуки. Из которых с большим трудом удавалось вычленить отдельные слова.
– Унас… всев… порядкевсе… движители… заглушены… проблемас… голосами…
– Это временно, – ответил Энгель-Рок. – Скоро ситуация стабилизируется.
И, не дожидаясь ответных комментариев, заткнул раструб пробкой.
– В самом деле, голоса звучат как-то странно.
Шестовский потрогал горло. Как будто проблема заключалась в нем.
– А что тут не странно? – рукой указал в Пустоту Энгель-Рок.
Странность номер один.
Пустота была непроницаемо-черной. И вроде бы немного глянцевой. Как уголь на сколе. Никаких источников света в Пустоте не было. Однако в рулевой рубке было светло. Не так, как при свете Сибура, но для того, чтобы отчетливо все видеть, не требовалось напрягать зрение. Можно было спокойно читать. И нос города был ясно виден. Каждая палубная надстройка четко, контрастно выделялась на фоне темноты.
И что это значит?
А черт его разберет.
Может быть, вовсе ничего.
А может – что-то особенное.
Энгель-Рок выдернул пробку из трубки, тянущейся к капитанскому мостику.
– Мостик! Доложите обстановку!
– По-моему, мы в заднице, – ответил МакЛир.
Голос Финна звучал заторможенно, но при этом вполне отчетливо. Слушая его, не требовалось прилагать усилий, чтобы разобрать слова.
– С чего ты взял? – усмехнулся Энгель-Рок.
Впервые, кстати, с того момента, как Корнстон врезался в гравитационный узел.
– Здесь темно, – дал вполне логичный, как ему казалось, ответ МакЛир. – И здесь ничего нет.
– Какие еще есть соображения?
– Алекс считает, что мы все умерли и это – так сказать, Мир-За-Бездной.
– Он это серьезно?
– Ну, если подумать, это не такое уж глупое предположение. В Мире Сибура не бывает естественной темноты. Здесь же, наоборот, нет света. Выходит, мы – по другую сторону.
– А Орм что говорит?
– Говорит, что мы в Пустоте.
– Он у нас господин Очевидность?
– Тебе известно больше?
– Нет.
– Ладно. Что делать будем?
– Есть идеи?
– Ну, мы тут посовещались и решили, что можно было бы попробовать спустить за борт баркас. На страховочном фале, разумеется.
– Для начала можно спустить за борт фонарь на веревке.
– Тоже неплохой вариант. Но баркас был бы предпочтительнее…
– Баркас не сможет сдвинуться с места.
– Почему?
– Здесь нет гравитационных потоков.
– Откуда ты знаешь?
– Чувствую.
Сказав это, Энгель-Рок на всякий случай ухватился рукой за поручень под лобовым стеклом. Нет ни малейшего ощущения напряжения, которое возникает, за какую деталь города ни возьмись, если под тобой мощный гравитационный поток.
– Уверен?
– Если и есть, то очень слабый. Даже лиловые плавуны не смогли бы заставить баркас скользить по нему.
– Тогда используем фонарь на веревке.
– Встретимся у лестницы.
– Ты сам хочешь это сделать?
– А чем тут еще заниматься?
– Ну, я бы мог найти себе дело…
– У лестницы, Финн. Прямо сейчас.
– Договорились.
Энгель-Рок сунул пробку в раструб.
Посмотрев на штурвал, он взял кусок веревки, висевший на поручне, и зафиксировал его в неком в высшей степени неопределенном положении. Так, на всякий случай.
– А нам что делать? – спросил Раф Каликки.
– Держите курс прямо вперед, – ответил Энгель-Рок и вышел за дверь.
У лестницы его уже ждал МакЛир.
– Идем, – кивнул Финн. – Метаброд принесет фонарь и веревку.
Они начали неторопливо спускаться по лестнице.
Все, что прежде было хорошо знакомым – ступени, перила, кроны деревьев, кусты под галереей, – в странном, призрачном, непонятно откуда берущемся свете казалось отстраненным и плоским. Как будто ненастоящим. Похожим на вырезанные из картона театральные декорации.
Звуки каблуков, ступающих по деревянным ступеням, тоже были непривычно низкими и растянутыми.
– Что с нашими голосами? – спросил МакЛир. – Мы все простудились и охрипли?
– Думаю, все дело в составе атмосферы, – ответил Энгель-Рок.
– Или в отсутствии времени, – добавил МакЛир.
– Или просто в том, что мы висим в Пустоте, – закончил Энгель-Рок.
Подойдя к бортовым перилам, он перегнулся и посмотрел вниз. Внизу ничего не было. Как и следовало ожидать. Такая же темнота, как везде.
Энгель-Рок недовольно цокнул языком и головой качнул.
– Что не так? – удивленно посмотрел на него МакЛир.
– Что тебе известно о Рейво Кюйте?
– То же, что и тебе. Он фокусник, выступавший на базаре в Ур-Курсуме. Джап утверждает, что самый лучший в мире фокусник.
– То есть мы о нем фактически ничего не знаем, – подвел итог Энгель-Рок. – При этом он свободно разгуливает по палубе, заглядывает в любое помещение, куда захочет. Свободно входит на капитанский мостик, в навигационную рубку.
– Ну, да, – улыбнувшись, пожал плечами Финн. – Как-то само собой так получилось.
– Хотя изначально планировалось, что он будет жить в городке на палубе.
– Кюйт тебе не нравится, – догадался МакЛир.
– Не в том дело, нравится он мне или нет. Мы ничего о нем не знаем. Свое решение обосноваться в Корнстоне он объяснил тем, что мечтает побывать за Рифами Времени. Ты не находишь это странным?
– Разумеется, – усмехнулся МакЛир. – Если бы он хотел соврать, то придумал бы что-нибудь попроще. Кюйт здорово помог нам в Ур-Курсуме. И когда мы сцепились с Уммартом, он первый догадался, что нас собираются атаковать.
– Это не делает его членом экипажа.
– Он помогает Дейдею с расчетами.
– Он – человек со стороны.
– Ты ему не доверяешь?
– Подумай сам, Финн. Человек, о котором мы ничего не знаем, кроме того, что он выдающийся фокусник, имеет доступ практически во все служебные помещения города. А с учетом его способностей, он может проникнуть даже туда, куда не всякий офицер может попасть. Например, в оружейную комнату. Или в гироскопное отделение. Или даже в каюту капитана.
Финн с сомнением поджал губы.
– В чем конкретно ты его подозреваешь?
– Его могли к нам заслать.
– Кто?
– Да кто угодно. Любой из преследующих нас кланов. Или кто-то еще. Какая разница?
– С какой целью?
– Ты дурачок, Финн? – удивленно уставился на приятеля Энгель-Рок. – Среди офицеров, нанятых Ван-Снарком, половина оказалась врагами. Знаешь, почему, кроме них, к нам на борт не проник более ни один шпион? Потому, что капитан сделал хитрый финт, набрав команду в Зей-Зоне. Да, среди нас есть пьяницы, воры, убийцы. Но нет вражеских агентов. – Энгель-Рок широко раскинул руки в стороны. – Никто не догадался заранее заслать своих лазутчиков в Зей-Зону! Потому, что были уверены, что капитан Ван-Снарк, как и полагается, станет набирать команду в ближайших портах. После Зей-Зоны мы нигде не останавливались. Если не считать Острова Душителей. И вот первая остановка Ур-Курсум. И на борту у нас сразу три! – Энгель-Рок показал Финну три растопыренных пальца. – Три пассажира!
– Однако подозреваешь ты только Кюйта.
– Зум-Зума я исключил из числа подозреваемых, поскольку он был хранителем. Хотя и сам о том не ведал. Сиена поначалу вызывала у меня подозрение. Но она осела в городке на корме и даже не показывается на палубе. А Кюйт будто поставил перед собой цель стать лучшим другом каждого члена экипажа. Он как будто незаменим.
– Может, так оно и есть?
– Да? Тогда скажи, зачем ему это?
– Он общительный человек и хочет быть полезным.
– Это не объяснение.
– А какое тебе требуется объяснение, Энгель-Рок? Человек еще не сделал ничего плохого, а ты уже подозреваешь его в предательстве и измене.
– Когда он что-нибудь сделает, будет поздно.
Финн безнадежно всплеснул руками.
– Какие у тебя есть основания не доверять Кюйту?
– У меня нет причин доверять ему.
– Хорошо, давай спросим Сая. – Финн указал на приближающегося к ним ветрохода.
– Давайте спросим меня, – довольно улыбнулся Метаброд, даже не задаваясь вопросом, о чем именно идет разговор.
Он готов был дать ответ на любой вопрос.
В руке Метаброд нес небольшую карбидную лампу. Через плечо у него была перекинута бухта веревки.
– Тебе нравится Рейво Кюйт? – спросил Финн.
– Смотря в каком смысле, – многозначительно изрек Метаброд.
– Выходит, есть в нем что-то, что не вызывает у тебя симпатии? – тут же ухватился за оговорку Сая Энгель-Рок.
– Я этого не говорил, – мотнул головой ветроход.
– Что ты вообще о нем думаешь? – спросил Финн,
– Я о нем вообще не думаю, – ответил Метаброд.
– Тогда что ты можешь о нем сказать? – иначе сформулировал вопрос МакЛир.
– Пальцы у него ловкие, – уверенно заявил Метаброд. – Да и не только. Как-то раз он положил перед собой на стол кусок веревки, накрыл ее сверху тряпицей, а руки под стол сунул. И стал там пальцами шевелить. Точно вам скажу, к веревке он прикоснуться не мог. Это вам все ребята подтвердят. Однако, когда он тряпицу-то сдернул, оказалось, что лежащая на столе веревка тройным узлом завязана. А другой раз он на моих глазах взял в руки кружку с костями и шесть раз подряд выкинул по две шестерки.
– Это очень простой трюк, – усмехнулся Энгель-Рок. – Одна из плоскостей специально подготовленных костей утяжелена свинцом. Поэтому эта грань всегда оказывается внизу.
– Ну, вообще-то, это кости, которыми все играют, – почесал ногтями щеку Метаброд. – А потом, когда я сразу после него бросил кости, у меня шестерки не выпали.
Энгель-Рок довольно улыбнулся – Сай сам подошел к тому, что ему требовалось.
– И какой вывод ты из этого сделал? – Он протянул Метаброду открытую ладонь, словно предлагая положить в нее правильный ответ.
– Ну, – Сай снова почесал щеку, – в кости играть я с ним не сяду.
– Ладно, займемся лампой, – разочарованно выдохнул Энгель-Рок.
– Я что-то не то сказал? – озадаченно посмотрел на Финна Метаброд.
– Да нет, все нормально, – ободряюще похлопал его по плечу МакЛир. – Давай лампу.
Финн открыл краник и, щелкнув вечной зажигалкой Лурье, поджег вытекающий из горелки ацетилен.
Энгель-Рок привязал к ручке лампы веревку и начал осторожно и медленно спускать горящую лампу за борт.
– Что так медленно? – недовольно посмотрел на него МакЛир.
– А куда торопиться, – усмехнулся здоровяк. – Мы в Зоне Безвременья.
– Да ну? – удивленно вытаращил глаза Метаброд.
– Ну, или где-то очень близко от нее, – уточнил Энгель-Рок.
Лампа опустилась вниз всего на три метра и остановилась. Веревка в руках Энгель-Рока провисла.
– Что за черт? – недовольно буркнул Энгель-Рок.
Он приподнял лампу, сделал несколько шагов вдоль борта и снова попытался опустить ее.
Лампа застряла примерно на той же глубине, что и в первый раз.
– Может, там земля? – почему-то шепотом произнес Метаброд. – Только мы ее не видим?
– Давайте проверим.
Финн перехватил веревку из рук Энгель-Рока и потянул лампу вверх.
– Что ты задумал? – с подозрением посмотрел на него здоровяк.
– Собираюсь проверить гипотезу Сая.
Финн отвязал лампу и поставил ее на палубу.
– Я ничего такого не предлагал, – на всякий случай отказался Метаброд.
Особое недоверие ему внушало незнакомое слово «гипотеза». Он понятия не имел, что хотел сказать этим МакЛир, и вообще не собирался брать на себя ответственность за что бы то ни было.
Финн обернул веревку вокруг пояса, завязал узел, дернул как следует, чтобы проверить, надежно ли он держит, и положил руки на перила.
– Я бы не назвал это решение разумным, – заметил на всякий случай Энгель-Рок.
– В жизни мы часто принимаем неразумные решения, – патетически изрек Финн МакЛир, – которые зачастую оказываются самыми правильными. Надеюсь, за ногу меня там никто не схватит. Ну, а если что, ты же меня вытащишь, Энгель-Рок?
– Выдерну как морковку, – с серьезным видом заверил его здоровяк.
– Ну, в таком случае, мне не о чем волноваться.
МакЛир перепрыгнул через перила, встал по другую их сторону, упираясь мысками ботинок в край палубы, и посмотрел вниз.
Пустота под ним была идеальна. Непроницаемо-черная. Гладкая. Лоснящаяся. В какой-то иной ситуации подобное совершенство могло бы даже заставить замереть от восторга.
– Я пошел, – сказал Финн.
Он присел на корточки, взялся руками за нижние перекладины перил и свесил ноги вниз.
Затем перехватился руками за край палубы и повис.
Под ногами по-прежнему была пустота.
– Держи веревку, Энгель-Рок.
– Держу.
Упершись пятками в выступающий из камня стальной шпангоут, Финн ухватился руками за веревку.
– Давай потихоньку вниз.
Энгель-Рок начал осторожно травить веревку.
– Не слишком быстро?
– Порядок… Стоп!
Финну показалось, что он что-то почувствовал под ногой.
Продолжая левой ногой упираться в шпангоут, Финн опустил правую вниз и помахал ею из стороны из сторону.
Ощущение было таким, будто нога погружена в воду. Вот только вода была сухая.
– Давай еще немного вниз… Стоп!
Финн почувствовал опору под ногой.
Опора была не сказать, что очень уж надежной. Она странным образом двигалась и колыхалась – на манер желе. Но тем не менее на ней вроде бы можно было стоять.
Финн опустил вторую ногу и попытался встать.
Он как будто стоял на плохо накачанном надувном батуте. Опора под ногами была неверной. Но, по крайней мере, она была не скользкой.
Отпустив шпангоут, за который он держался правой рукой, Финн раскинул руки в стороны и попытался сделать шаг в сторону от города.
У него это получилось.
Он сделал еще один осторожный шаг.
Затем – еще.
– Что там? – крикнул сверху Энгель-Рок.
– Я не знаю, – развел руками Финн. – Что-то плотное… Но не очень… Можно стоять. Ноги не вязнут… Можно идти.
Чтобы подтвердить сказанное, МакЛир сделал два шага вперед.
На втором шаге он потерял равновесие и упал.
– Финн!
– Все в порядке! – Он поднял руку вверх. – Я просто оступился!
Финн встал на четвереньки и осторожно, раскачиваясь из стороны в сторону, принял горизонтальное положение.
– Почва, или что там у меня под ногами, очень зыбкая… Вроде пленки на киселе. Кажется, она в любой момент может лопнуть… Может быть, именно из-за нее город стоит?
Осененный внезапной идеей, МакЛир выдернул из-за пояса лазерный кинжал, приложил палец к печати с гербом и, как только на острие загорелась голубая искра, попытался вонзить кинжал в то, на чем стоял.
Острие кинжала погрузилось в странный «кисель» примерно на семь сантиметров.
И – все.
– Плохая была идея, – обескураженно буркнул МакЛир, пряча кинжал в ножны. – Эй! На борту! У вас, часом, нет под рукой кирки?
– Зачем тебе кирка? – спросил Энгель-Рок.
– Хочу поковырять местный грунт.
– Не валяй дурака. Поднимайся.
– Ты считаешь, это плохая идея?
– Самая дурацкая из всех, что я сегодня слышал.
– Но что-то же надо делать.
– Поднимайся. Будем думать.
Финн посмотрел по сторонам.
Вокруг ничего не было.
Ну, то есть вообще ничего, за что мог бы зацепиться взгляд, если не считать прошитого шпангоутами днища города.
Конечно, нужно было что-то делать. Но что можно делать в Пустоте?
МакЛир осторожно вернулся к тому месту, где он впервые ступил на пустотную хлябь, уперся ногой в клепку на шпангоуте и дернул за веревку.
– Тяни!
Энгель-Рок потянул. Да так, что Финн в один миг оказался на палубе.
– Ну, что там? – сгорая от нетерпения, дернул его за локоть Метаброд.
– Ничего, – с разочарованным видом развел руками Финн.
– Как? Вообще ничего?
– Абсолютно. Пустота. Есть какая-то прогибающаяся пленка, на которой я стоял. Но проткнуть ее кинжалом я не смог. Похоже, что именно она и удерживает город. Если мы найдем способ разорвать ее…
– Не думаю, что дело в этом, – качнул головой Энгель-Рок.
– В чем же тогда?
– Мы застряли в каком-то зазоре между Миром Сибура и Зоной Безвременья. Здесь не действуют привычные нам законы физики. Поэтому мы висим в Пустоте и не можем с места сдвинуться. То, что ты предлагаешь, Финн, – это все равно что ковырять ножом Пустоту. Или долбить киркой. В любом случае результат будет нулевым. Потому что это – Пустота.
– Как же тогда нам отсюда выбраться?
– Тут требуется нетривиальный подход. – Энгель-Рок щелкнул пальцами. – Нужен какой-то хитрый трюк.
Финн с Метабродом переглянулись.
– Ну, значит, нужно посоветоваться с фокусником, – сказал Метаброд. – Он сейчас на камбузе. Парней развлекает.
