Глава 8
Ева трясла Маринку за плечо.
— Вставай…
Маринка протестующе заворчала и натянула на себя одеяло.
— А… что… Сколько времени?
— Скоро рассвет.
Маринка сморщилась.
— Не-е могу.
Она перевернулась на другой бок и глубоко вздохнула.
Ева постояла несколько секунд, подхватила сумку и на цыпочках вышла из номера, затворив дверь.
На самом деле она обрадовалась. Интуитивно чувствовала, что рассвет на площади Сан Марко нужно встречать либо в гордом одиночестве, либо с возлюбленным. Этот момент требовалось положить в копилку очень личных воспоминаний.
Ева вышла на пустынную, странно притихшую площадь. Никого. Даже странно. Она бесшумно шагала под мерное, ласковое воркование еще сонных голубей. Один сизый вспорхнул из-под ног, мягко задев крылом.
Взгляд блуждал от Дворца дожей к волшебным часам на башне Святого Марка, устремлялся к стремительно синеющему небу и опускался на мрамор площади в безуспешной попытке охватить всю открывающуюся величественную красоту. Ей принадлежало все…
Неожиданно уединение было нарушено. Все произошло быстро и странно. Стоило всего-навсего моргнуть, как вместо архитектурных красот Ева уставилась на расстегнутый ворот белой рубашки, шею, волевой подбородок со светлой щетиной и наконец-то встретилась с пронзительным взглядом небесно-голубых глаз.
— Да отвяжись от меня, наконец! Вот ангельская напасть-то!
Варфоломей пытался избавиться от тумана, который цеплялся за его ноги, поэтому Еву перед собой просто не заметил и был удивлен в той же степени, что и она.
Ева машинально шарахнулась назад и чуть не упала:
— Ой! Откуда вы… Я вас не видела.
Варфоломей ухватил Еву за руку, помогая вернуть равновесие. Как ни странно, она его узнала. «Сосед со спиной, „ИКЕА“, глаза голубые», — пронеслось у Евы в голове.
У Варфоломея ничего не пронеслось.
— Извините, это все туман… — Варфоломей махнул рукой в сторону, — прицепился. Я вас не увидел.
Ева оглядела пустынную площадь, но никакого тумана не было и в помине.
— Вы же… вы… Это вы были с коробками из «ИКЕА», там, в Москве, Мастерской переулок, двенадцать? — сказала она, чтобы убедиться наверняка. — Вас еще сшибли в подъезде? Тот старик, который чертей иногда гоняет?
— Бесов, — сухо поправил Варфоломей. — Но… да. Сшибли.
Ева колебалась долю секунды. Точнее в таких случаях будет сказать: не колебалась ни секунды. Она поправила волосы и обворожительно улыбнулась.
— Получается, мы с вами соседи. Я Ева.
— Варфоломей, — представился Варфоломей. — Получается, что так.
Брови Евы удивленно приподнялись.
— Необычно… — начала она, но, заметив промелькнувшее в глазах Варфоломея раздражение, поспешила исправиться: — Наверняка вы это слышали миллион раз.
— Сто миллионов раз, честно, — недобро усмехнулся черт.
Ева мысленно отругала себя: с чего это ей вздумалось комментировать имя? Мало ли как человека назвали.
Она искренне смутилась из-за собственной бестактности, и Варфоломей внезапно ощутил к ней симпатию. Черт изучал стоящую перед ним женщину. Настороженность сменилась легким любопытством, а потом и вовсе заинтересованностью: Ева совершенно не была похожа на демониц и чертовок. И дело не во внешних отличиях. Не в цвете кожи или отсутствии клыков, когтей, рожек. В ней не было сшибающей с ног уверенности в собственной неотразимости и агрессивной сексуальности.
Губы не жадные и мокрые, а красивые и нежные. Легкий топ подчеркивал упругую грудь, что способствовало возникновению весьма приятных мыслей… И образ Кайли в этот момент как-то утратил былую резкость, отодвинулся в сознании черта чуть дальше.
Ева не подозревала о мыслях Варфоломея.
— Но все-таки, как вы так незаметно возникли?
— Место тут такое… особенное, — отозвался он.
— Волшебное? — спросила Ева. — Согласна, я совершенно потерялась в этом пространстве, засмотрелась…
Варфоломей с интересом выслушал, как Ева сама нашла объяснение его внезапному появлению. Сейчас он наблюдал способность людей отрицать очевидное и находить объяснения необъяснимому.
Ева и Варфоломей прогуливались по площади, продолжая мило беседовать. Черт оказался чуть впереди и, повинуясь чисто хулиганскому порыву, махнул хвостом.
Ева удивленно замолчала, а потом тряхнула головой, словно отгоняя увиденное.
— Что случилось? — невинно спросил Варфоломей.
— Показалось, — решительно отмахнулась Ева, потому что четко знала: у людей хвостов не бывает. — Тоже решили встретить рассвет на Сан Марко?
— Не то чтобы планировал. Скорее так сложилось.
А место и впрямь оказалось волшебным, потому что совершенно неожиданно друг для друга и для самих себя Ева и Варфоломей оказались за столиком в кафе.
Венеция просыпалась. Туристы начали свое бесконечное движение. Многие магазины были еще закрыты, но любители шопинга уже кружили рядом с витринами, высматривая скидки.
Варфоломей свободно расположился на стуле и закатал рукава рубашки. Ева посмотрела на руки Варфоломея. Широкие сильные предплечья были покрыты завитками белых волос.
Черту показалось забавным поговорить с человеком. Более того, он решил рассказать о себе правду. И на вопрос Евы о том, чем он занимается, ответил весьма подробно:
— В данный момент — ничем. Ищу, чем бы заняться. Я только переехал в Москву из Ада, а там работал с возражениями и недовольством населения, — рассказывал Варфоломей с убийственной серьезностью. — Переговоры разного рода, освобождение заложников, предотвращение вооруженных конфликтов — такая вот чертова работа. Но хуже всего были жалобы на новое дорожное лавовое покрытие.
— Ого! Разнообразные задачи.
— А недовольство возникает везде. Иногда даже на пустом месте, — поделился опытом Варфоломей.
— Хм-м… да, наверное… Думаю, это тяжело, такая ответственность. Изматывает. Так ты военный?
Переход на «ты» произошел сам собой.
— Нет. Если по-вашему, что-то среднее между дипломатом, специалистом по переговорам и клерком, который заполняет тонны бумаг. Сплошная бюрократия.
Варфоломей ненадолго замолчал, взгляд его затуманился, мысленно он перенесся на последние свои переговоры. Дорожное покрытие пылает негасимым пламенем. Магия хлещет повсюду. Запах гари и паленой шерсти. Пот заливает глаза, и Варфоломей выдергивает меч из тела древнего монстра. Переговоры закончены.
— Так что теперь хочу заняться чем-нибудь другим. Раз уж никто не говорит, что делать, — бодро закончил черт.
— И ты работал не в России? — уточнила Ева.
— Да, за границей. Можно даже сказать — за гранью, — улыбнулся Варфоломей.
Вообще, встреть Ева Варфоломея в Москве и расскажи он ей вот так о своей профессии, ничего хорошего из этого не вышло бы. Полудипломат, полупереговорщик — звучит почти невероятно, подозрительно похоже на выдумку. Она бы отнеслась к нему весьма настороженно, серьезно призадумалась, пустилась анализировать и непременно пришла бы к выводу, что он очень подозрительный тип. Да еще и безработный по факту. На женщин слова «попробовать что-то новое» или «найти себя», сказанные мужчиной старше восемнадцати лет, действуют как сигнал воздушной тревоги. И, как правило, вызывают такую же реакцию: убежать и спрятаться.
Но Ева была расслаблена, а еще чувствовалась в Варфоломее какая-то спокойная уверенность, внушающая доверие.
Имелось и другое объяснение, почему Ева ощущала себя совершенно свободно. Технически ее новый знакомый являлся соседом по подъезду, а Ева считала, что нельзя встретить свою судьбу… вот так просто. Все равно что найти «свой» салон красоты со «своим» стилистом рядом с домом. Нет, конечно, такие случаи бывают, но… скажем, они слишком редки.
Еще Варфоломей совершенно не вписывался в тип мужчины, с которыми Ева обычно встречалась. Она мысленно охарактеризовала его как «слишком брутальный». Так что была настроена лишь на приятный флирт и кофе.
— Сложно, наверное?
— Да нет, нормально, привыкаешь. Иногда даже интересно. Но думаю, раз приехал в Москву, считай, в новый мир, можно и поэкспериментировать. По большей мере переезд был вызван личными причинами.
Ева кивнула.
— А ты чем занимаешься? — поинтересовался Варфоломей.
— Я художник-иллюстратор.
Официант не торопился. Облокотившись на стойку, он отчаянно жестикулировал, беседуя с поваром.
Варфоломей привлек его внимание, попросив кофе.
— Ты говоришь на итальянском? — удивилась Ева.
Черт помолчал и пожал плечами:
— Наверное… как-то не задумывался.
— Как можно не задумываться?
— Не знаю. Я просто говорю, — ответил Варфоломей.
Он на чистейшем итальянском обратился к официанту, обстоятельно расспросив о погоде и меню.
Ева внимательно слушала мелодию незнакомых слов.
Когда озадаченный официант отошел, черт сделал очевидный вывод:
— Да, определенно, я говорю на итальянском.
— Я, конечно, не специалист, но звучало отлично, — сказала Ева. — Можешь, наверное, сделать карьеру переводчика.
— Хм… как вариант.
Варфоломей не придавал значения тому, что люди говорят на разных языках. Этот факт как-то ускользнул от его внимания, ведь сама природа заложила в чертях способность находить общий язык с любыми людьми. Понимать, говорить и даже читать для него было так же естественно, как дышать. А дыханию никто не придает значения. Конечно, до тех пор, пока с ним не возникает никаких затруднений.
* * *
— Мне пора, — сказала Ева, не двигаясь с места.
Они стояли на горбатом мостике, вокруг текли волны туристов. Еву толкнули, и она оказалась очень близко к Варфоломею. Второй раз за это утро. Их руки сами собой переплелись и сцепились в объятия. Но они этого не замечали.
— Было приятно познакомиться.
— Мне тоже, — совершенно искренне сказал Варфоломей.
Оба замолчали, продолжая удерживать друг друга, как двое утопающих в этом людском море.
Ей не хотелось уходить.
Ему было приятно рядом с ней.
Ева подумала о том, что, когда вернется, возможно, номер будет оккупирован и охвачен любовным огнем. И придется в одиночестве бродить по городу. На Маринку она уже не слишком рассчитывала. Интуиция просто кричала: придумай предлог! Вам не нужно расставаться! Не сейчас!
Пауза затягивалась. Нужно было принять решение и в конце концов отпустить друг друга.
— Голуби! — неожиданно вырвалось у Евы.
— Что? — не понял Варфоломей.
— Ты можешь помочь? — План родился спонтанно. — Если у тебя, конечно, есть время?
Варфоломей отчего-то обрадовался.
— Есть.
Каждый вздохнул с облегчением, радуясь, что появилась отсрочка в расставании.
— Можешь меня сфотографировать? — Ева достала телефон. — Есть тут одна маленькая пьяцца…
* * *
— Ева, давай беги! Да что ж за бесы ленивые! Нет, ты только на них посмотри!
Варфоломей сжимал телефон в руках, а Ева бегала по маленькой венецианской площади за голубями.
Концепт фото был прекрасен: девушка в движении, развевающиеся волосы, блестящие глаза и разлетающиеся серые голуби — все это на фоне живописных особняков песочного цвета.
Но венецианские голуби не желают летать. Они лениво ходят, переваливаясь с боку на бок. Когда Ева бежала на голубиную стаю, они осуждающе смотрели на нее глазами-бусинками и степенно расступались. Потом сбивались в кучу и возмущенно курлыкали, словно обсуждая это досадное происшествие.
Ева смеялась, размахивала руками, топала ногами, но у этих голубей были принципы. Птицы упорно ковыляли прочь, не делая попыток расправить крылья.
Варфоломей смеялся вместе с Евой. Он попытался пробежаться сам, убеждая Еву, что «голуби должны его испугаться», но это были птицы без страха и упрека.
Ева сделала несколько снимков Варфоломея, он получился беззаботным и счастливым.
— Какие-то пешеходные голуби. Ладно, хватит, — сдалась Ева. — Как насчет мороженого?
— Же-ла-то. Здесь — же-ла-то, — певуче растягивая слоги, поправил Варфоломей.
Но перед этим они завернули в темный магазинчик, где продавались блокноты, перьевые ручки, чернила и печати из сургуча, а потом — в лавку с волшебным венецианским стеклом.
Совершенно необъяснимым образом они оказались на катерочке, катались по каналам и глазели по сторонам. Ева мысленно сопоставляла увиденное с прочитанным в Интернете.
— О! Смотри! — она вскинула ладонь, указывая вперед. — Видишь? Видишь ту белую башню?
— Да. Красиво.
Ева усмехнулась:
— Знаешь, что на ней аристократки сушили волосы?
Варфоломей оценил высоту башни:
— А что, другого места не нашлось? Зачем туда лезть? Это какая-то человеческая женская традиция?
— В стародавние времена, уж не помню когда (у меня всегда плохо с датами), в моде были волосы цвета золота. Короче, аристократки хотели стать блондинками.
— Какое странное желание, — сказал Варфоломей, прикидывая, как это: захотеть быть светловолосым в Аду. Добровольно.
— Актуально и сейчас. Но раньше было сложнее, приходилось отбеливать волосы конской мочой.
— Люди странные…
— Ага… И чтобы не смущать сограждан, красавицы забирались на башню и там сушили волосы под лучами солнца, чтобы получше выгорели.
Варфоломей расхохотался так, что на них обернулись две английские туристки.
— Минутка бесполезных исторических фактов от Евы, — сказала Ева.
Так они провели вместе целый день. Разговаривали, ели, гуляли. Им было легко. Уже поздно вечером Варфоломей проводил Еву до ее отеля. Немного смущаясь, она расцеловала его в обе щеки на итальянский манер.
— Еще увидимся.
— Да, — уверенно подтвердил он.
— Чао.
— Чао.
Поднимаясь к номеру, Ева довольно улыбалась.
— И где же нас носила нечистая сила? — поинтересовалась Маринка, естественно, не подозревая, как близка к истине.
— Думаю, у меня было свидание, — ответила Ева.
— О… Хорошее?
— Очень. Ну, мне лично понравилось. Думаю, мы увидимся опять. И очень скоро, — убежденно сказала Ева. — Если не здесь, то дома. Представляешь, Варфоломей — мой сосед! В Москве мы живем не просто в одном доме, а в одном подъезде.
— Как интересно! А не хочешь ли поехать в Рим со мной и Анжело? У него будет выходной, так что можно…
Ева оценила отсутствие воодушевления в Маринкином голосе. Чувствовалось, что подруга мечтает получить отказ, чтобы с чистой совестью наслаждаться своим собственным итальянским приключением. Ева была нужна Маринке с Анжело, как собаке — пятая нога.
— Нет, думаю, лучше я еще посмотрю этот город. Венеция заслуживает, чтобы ей уделили время.
Маринка вздохнула с облегчением.
Обе остались довольны друг другом.
