Глава 18
Оторвался Варфоломей от романа только тогда, когда прозвонил Евин будильник. Черт удивленно моргнул, пораженный столь стремительным наступлением утра. Он чувствовал приятную усталость. Тем более теперь он не просто переводил, а существенно перерабатывал текст. Уместно было употребить выражение «вкладывал душу» в свое занятие, но по отношению к черту это выглядело бы странно.
— Всю ночь работал? — спросила Ева, хотя и так было очевидно. — Выпьешь со мной кофе?
— Угу! Ты сегодня на целый день в театр?
— Да. Скоро спектакль, а еще совершенно ничего не готово. Все в последний момент.
Ева поставила на газ кастрюльку. Они так и продолжали варить в ней кофе и наливали его маленьким половником, который Ева называла «компотным».
— Будешь спать сегодня? — поинтересовалась Ева чертовыми планами.
— Пару часиков надо.
Варфоломей сидел на стуле и сонно смотрел на свои босые стопы. Его поразило внезапное открытие: ногти выросли.
— Послушай, Ева, — спросил он, — у тебя очень аккуратные ногти на ногах и цвет такой красивый, но я никогда не видел, как ты этого добиваешься. Есть какие-то мастера, которые подпиливают ногти?
Ева не донесла чашку с кофе до рта.
— Есть. А что?
— Нужно что-то сделать с моими, — серьезно сказал Варфоломей. — Желательно, чтобы ногами занимались профессионалы.
Глаза у Евы округлились:
— А как это происходит в Аду?
Она затаила дыхание.
— В Аду у меня был проверенный мастер. А то без копыт остаться можно.
— Копыт?
— Ну да, — сказал Варфоломей. — У нас есть еще сыр?
Ева подошла к холодильнику.
— Так что с копытами?
— Грунт разный, не всегда рог стачивается естественным образом, поэтому надо следить. Тут важно найти хорошего мастера, чтобы не срезал лишнего. И важно, чтобы угол был правильный. А то очень неудобно ходить, — рассуждал Варфоломей.
— То есть ты хочешь сказать, у тебя были КОПЫТА?
— К стопам и пальцам я, в общем-то, привык. Но уж очень чувствительность сильная. И нужна обувь.
Черт вгрызся в бутерброд и понял, что проголодался.
— С ногтями тоже нужно найти хорошего мастера. Можешь позвонить и записаться к моей Ольге, — сказала Ева, едва сдерживая смех. — Только, пожалуйста, не нужно красить ногти лаком. У мужчин это не принято.
— Жаль, — серьезно сказал Варфоломей, — смотрится очень живенько.
* * *
После восстанавливающего крепкого сна Варфоломей записался к Ольге на педикюр, а потом решил, что нужно заняться вопросом управления Евиной силой, и позвонил Вере Сергеевне. Он быстро обрисовал ситуацию с Евой и попросил совета.
Вера немного помолчала, еще немного порадовалась тому, что Варфоломей познакомился с ведьмой, и наконец согласилась помочь. Обещала приехать и «посмотреть на ту, которая двигает предметы и совершенно не умеет управлять своей силой». Варфоломею даже показалось, что Вера не слишком-то ему поверила.
— А эта твоя Ева точно ведьма, дорогой? — напоследок поинтересовалась она.
— Точно. Стопроцентная, как тут говорят.
— Странно, но да ладно.
— Мы в одном доме живем. Просто другой этаж и квартира…
Варфоломей сообщил адрес, попрощался с Верой и, посчитав, что дело в шляпе, с чистой совестью сходил на педикюр. Еще на его почту неожиданно упало несколько предложений по работе. Видимо, Амадей подсуетился и посоветовал знакомым юристам воспользоваться услугами «чертовски хорошего переводчика».
Это оказались многостраничные тексты договоров, составленных настолько хитро и содержащих такое количество витиеватых оборотов, что любой нормальный человек очень быстро сошел бы с ума. За каждое слово платили весьма неплохо. Один такой договор в полтора раза превосходил по стоимости роман.
Художественная литература в последнее время довольно сильно упала в цене. Но хуже всего себя чувствуют стихи. Рифмы вообще пребывают в глубоком кризисе, и на них почти невозможно заработать.
Не будет преувеличением сказать, что остаток дня черт вкалывал как проклятый.
Ева же весь день провела в театре. Настроение было испорчено тем, что на репетицию заявился Арсений. Он оказался хорошим другом режиссера, с которым Ева работала. После этого все пошло наперекосяк. Почти утвержденные костюмы резко разонравились. Режиссер начал капризничать, а Арсений с выводящей из себя полуулыбкой сидел в первом ряду и взирал на все происходящее со сдержанным интересом.
«И как же все было хорошо, пока я не столкнулась с этим человеком, — думала Ева. — Не знала о существовании Арсения и жила себе припеваючи».
Пришлось задерживаться, успокаивать двух костюмеров, убеждать, доказывать. Так что домой Ева вернулась в довольно заведенном состоянии, разве что в волосах искры не пробегали. Да еще в подъезде на Еву налетел какой-то громила, который едва не сбил ее с ног.
— Варфоломейчик, я дома! — с порога крикнула Ева.
— Григория я покормил. Хочешь чаю?
Черт вышел из кухни с чашкой, и Ева почувствовала, как хорошо, когда можно поделиться с кем-то тем, как прошел день. В душе поднялось очень приятное теплое чувство. Сейчас они вместе поужинают и посмотрят какой-нибудь фильм, Варфоломей расскажет что-нибудь смешное о тексте…
Но в дверь позвонили. Ева метнула быстрый взгляд и сморщилась:
— Кто там?
— Это ведьма, — ответили с другой стороны.
Ева посмотрела на черта и уже хотела сказать все, что думает о шутниках, которые звонят в двери, когда Варфоломей подошел и сказал:
— О, это Вера. Совсем забыл тебе сказать, что она придет. Ну, я же говорил, что знаю одну ведьму. Пусть поможет разобраться с твоей силой.
Если учесть, что стрелка часов приближалась к полуночи, Еву совершенно не обрадовала эта информация. Вера не входила в ее планы.
Щелкнул замок.
— Ева, это Вера. Вера, это Ева, — представил Варфоломей.
Обе ведьмы воззрились друг друга.
— Вера Сергеевна, — поправила Вера и добавила: — Мы не встречались?
— Нет, — подтвердила Ева.
Она полагала, что ведьма должна как-то выделяться, но Вера не произвела большого впечатления. Уж слишком обычной выглядела. Разве что платье в крупный белый горошек казалось слегка старомодным. В остальном при взгляде на ведьму можно было разве что заподозрить плохой характер. Но не более того.
Вера прошла на кухню. Ведьмы обладают поразительным свойством чувствовать себя как дома, где бы ни оказались. Ева задержалась и шепотом спросила у черта:
— Она что, действительно ведьма?
Варфоломей подтвердил.
— Значит, у тебя проблемы с самоконтролем? — прямо с места в карьер начала Вера. — Можешь сдвинуть что-нибудь?
Ева, все еще охваченная легким раздражением, усиливающимся от снисходительного тона старшей ведьмы, подвинула пальцем сахарницу на середину стола.
— Ага, понятно, — Вера ухмыльнулась. — Варфоломей рассказал, что ты смогла удержать в воздухе не только перья, но еще и кота. Повтори?
Ева прислушалась к внутренним ощущениям. Она чувствовала себя совершенно нормально, и если в ней и имелось что-то особенное, провоцирующее полеты предметов по комнате, сейчас оно молчало.
— Еще он сказал, что ты видела магию и тебя тревожило, что все вокруг светилось?
Вера слегка прищурилась и принялась смотреть Еве на лоб, как будто там располагалась красная точка оптического прицела. Крайне неприятное ощущение.
— Да, было такое, — нехотя подтвердила Ева. — Но сейчас все в порядке.
Она почувствовала себя, как на приеме у врача. Есть такие, к которым стоит зайти и понимаешь, что проблем со здоровьем на самом деле нет.
— Ну и отлично, — неожиданно обрадовалась Вера. — Когда все в порядке, это же замечательно.
Она перевела взгляд на черта, который мялся в дверях, и так же пристально уставилась на его лоб. В Аду нет винтовок с оптическим прицелом, но под этим взглядом Варфоломей тоже ощутил беспокойство. Молчание стало невыносимым.
Чтобы хоть как-то разрядить обстановку, черт спросил:
— Как там Амадей?
— Глаза бы мои его не видели. Где-то пропадает. Сказал, что у него важные дела, скотина безрогая. Прибежит весь в мыле, сметет со стола все, что я приготовлю, и снова убежит быстрой рысцой. Ух! — Вера замахнулась на невидимого Амадея. — Но я-то знаю, ему просто лень готовиться к приему. Все на мне, как всегда. Съедутся гости, тогда-то он, голубчик, и появится. И будет расхаживать гоголем, бодрый и веселый.
Вера уселась за стол и вздохнула.
— Давайте, что ли, чаю попьем для начала. Варфоломей, позови бесов своих, пусть самовар организуют. А то в электрическом чайнике вода совсем другая получается. У тебя, Ева, чай какой?
Ева достала пакетики, но под строгим взглядом Веры Сергеевны вытащила листовой.
— Цейлонский. Замечательно! Жить можно, — прокомментировала ведьма.
Бесы действительно притащили самовар и водрузили в центр стола. Ева не успела уследить, как это произошло. Только отвернулась, чтобы достать чашки, — раз! — и самовар уже стоит.
— А все-таки странно, Ева, что мы с тобой не встречались, — прихлебывая чай из блюдца, сказала Вера.
— Почему? Москва — большой город.
— Это да. Но за четыреста лет волей-неволей узнаешь, как сейчас говорят, всех коллег по ремеслу. Скажи, как ты поняла, что ты ведьма?
— Четыреста лет? — удивилась Ева. — Если честно, никакой ведьмой я себя не чувствую.
Вера отчего-то еще больше развеселилась.
— А, к черту все эти политесы и экивоки. Ева, ты в каком веке родилась?
— В этом, — ответила Ева. — То есть в двадцатом, конечно. Получается, в прошлом.
— Да, понимаю, время летит. Та-а-ак. И до встречи с Варфоломеюшкой за собой ничего сверхъестественного не замечала?
— Нет. Ничего.
— Никаких видений? Интереса к приготовлению зелий?
— Нет.
— Может, изучение оккультных книг на досуге? Вычерчивание пентаграмм и попытки призыва духов? — строго спросила Вера.
— Нет и еще раз нет, — стояла на своем Ева.
— Ну хоть чтение романтического фэнтези?
— Нет. Ничего такого, — решительно пресекла ее фантазии Ева.
— Зря, кстати. Есть очень неплохие книжки. А когда вы с Варфоломеем встретились, признайся, тебе сразу же понравились его рога и хвостик?
Варфоломей выразительно фыркнул и ответил за Еву:
— Когда мы встретились, она не видела ни рогов, ни хвоста, — сказал он. — Но я честно пытался предупредить.
— Про рога ты ничего не сказал, — поправила Ева и не смогла удержать ухмылку, вспомнив, как дергала черта за хвост и была шокирована наличием рогов на его лбу.
По лицу Веры пробежала легкая тень.
— Ну, мне все ясно. Все понятно. Ты, Ева, новообращенная ведьма. Можно сказать, совсем еще зеленая. И, наверное, догадываешься, почему так получилось?
Неожиданно Вера очень по-девчачьи хихикнула. А Ева и Варфоломей затаили дыхание. Они выглядели как дети, ждущие, когда Дед Мороз достанет из своего мешка подарки.
— Почему? — спросили они одновременно.
— Варфоломей-Варфоломей… Неужели тебе Амадейка проклятый ничего не сказал? М-м-м? О том, что в этом мире можно, а чего нельзя? Тогда рассказываю. Вы двое, — Вера по очереди указала пальцем на черта и на Еву, — переспали. А все имеет свои последствия. Из всех женщин в мире, Варфоломей, ты выбрал ту, в которой уже были глубоко скрытые способности, задатки, если хочешь, к колдовству. Твоя магия наложилась на ее магию… И в общем, вот результат.
— Он что, заразил меня? — удивилась Ева. — Но мы же предохранялись. Это был безопасный секс.
— Деточка, магия — это не венерическое заболевание, которым можно заразиться, как ты весьма неизящно выразилась. Скорее он пробудил то, что в тебе дремало. Естественную склонность. А поскольку Варфоломей — мужчина, волшебный во всех смыслах, твоя сила получила довольно сильный толчок и начала развиваться весьма бурно.
— То есть без него я бы ведьмой не стала?
Ева ухватилась за стол. Необходимо было за что-то держаться, чтобы не потерять связь с реальностью, поскольку разговор приобретал все более странный оборот.
Вера Сергеевна потерла бровь и задумалась:
— В нынешних условиях, учитывая отвратительную экологию, стрессы и ритм современной жизни, отрицание очевидного и самой сути природы… Максимум, во что твое колдовство могло вылиться без чертового вмешательства, это в обостренную интуицию. Возможно, вещие сны. Ну, при самом плохом раскладе ты могла бы начать слышать потусторонние голоса, и дело кончилось бы сильнодействующими лекарствами по рецепту и заведением, где есть комнаты с мягкими стенами.
Ведьма очаровательно улыбнулась и съела печенье.
— Хорошо… — Ева зажмурилась, тряхнула головой, словно стараясь отогнать видение. — И как мне перестать быть ведьмой?
— Никак, — охотно откликнулась Вера. — Один раз ведьма — всегда ведьма.
Ева гневно посмотрела на Варфоломея.
И тут произошло ЭТО. Ящик с вилками, ложками и залежами странных кухонных приспособлений, которые никогда не используются, распахнулся, и оттуда вылетело все, что там было. С ужасным звоном приборы грохнулись на пол, а яйцерезка почему-то долетела до противоположной стены и, ударившись несколько раз, скрылась за холодильником.
— Сильна, — одобрительно сказала Вера. — Но контроль все же не помешает.
— Вот об этом я и говорил, — подал голос Варфоломей и осторожно поцеловал Еву в макушку.
Ева почувствовала внезапно накатившую усталость.
— Ну и денек, — сказала она. — Сначала на репетицию припирается Арсений, и все идет наперекосяк. Потом домой заявляется ведьма. Оказывается, что твой парень не просто черт, так он еще заразил тебя магией.
— Не заразил, — попытался вставить Варфоломей, но Ева не дала себя сбить и продолжила:
— И если бы он не заразил меня магией, то я видела бы какие-то вещие сны и могла кончить в психушке, разговаривая с бесами.
В углу кухни раздалось шуршание и какая-то возня. Бесы протестовали. Они считали, что разговоры с ними — очень даже благоприятное стечение обстоятельств.
Вера серьезно выслушала аргументы бесов, но, начисто их проигнорировав, обратилась к Еве:
— Давай быстренько закончим с плохими новостями, чтобы перейти к хорошим? Немного потерпишь? Как, выдержишь еще?
Ева не ответила. У нее просто не было выбора.
— Очень быстро, — сообщила Вера. — Плохая новость в том, что в этом мире не должно больше появляться ведьм. Именно поэтому, Варфоломей, не стоило спать с обычной женщиной, чтобы не пробудить дремлющие способности. Знаешь ли, тут, на Земле, почему-то обязательно случится то, что случиться не должно ни в коем случае. Выпадет самый редкий шанс.
Черт только хмыкнул. Хвост его резко дернулся и с силой опустился на пол. Получился звук, похожий на удар хлыста. У чертей в Аду существует огромное количество правил и законов, писаных и неписаных. Каждый день появляется какой-нибудь инициативный чертяка, который для улучшения качества жизни вводит очередной запрет. Это уравновешивается тем, что черти питают отвращение ко всяким правилам и вдохновенно, с изрядной долей изобретательности, находят пути их обхода. Поэтому нельзя сказать, что Варфоломей жаловался на память или невнимательно слушал то, что ему говорил Амадей. Нет. Он со всей ответственностью поступил по велению… сердца.
— Нет-нет, не подумай, что я осуждаю, — сказала Вера, — я лично — за свободу. Живи и не мешай жить другим. Если хочешь знать, я считаю, что нельзя никому запрещать идти в Ад своей собственной дорогой. Но понимаешь, есть так называемый Совет, который пытается регулировать количество ведьм в мире. И новые ведьмы, как они говорят, сюда больше не поместятся.
— Как это — не поместятся? — забеспокоилась Ева.
— Ничего с миром от одной ведьмы не будет, — сухо сказал Варфоломей. Лицо его выражало решимость.
— Я согласна. Но есть, понимаешь ли, фанатики. Одержимы борьбой с магией, колдовством и всем таким. Как это ни грустно признавать, здесь у нас тоже работают, пытаются выслеживать новых ведьм. Если выследят, могут ликвидировать. Это у них называется «усыпить ведьму». Вот не понимаю я этого преклонения перед Западом. Ну, была у них инквизиция. И что теперь-то обезьянничать?! А главное, через сколько лет до нас эта мода докатилась! Нет бы идти своей дорогой, наоборот, увеличить количество ведьм. Или заняться чем-нибудь полезным… Улицы могли бы подметать.
— В смысле — выслеживают? Меня что, кто-то будет выслеживать?
Еве стало не по себе.
Варфоломей поднялся со своего места. Вид у него сделался хищным и опасным. Белая шерсть встала дыбом, особенно выделялась полоска на спине. Выглядело как ирокез вдоль позвоночника.
— Кто выслеживает?
Тут Ева осознала, что Варфоломей встретил их ночную гостью голым. Она уже так привыкла к этому, что не обращала никакого внимания.
Вера посмотрела на черта с некоторой долей восхищения. И это Еве весьма не понравилось. Вот прямо от слова совсем.
— А теперь перейдем к хорошим новостям, — быстро сказала Вера. — Во-первых, Ева, твою силу можно контролировать.
— Ну наконец-то, — саркастически заметила Ева. — Я уж думала, хороших новостей не будет.
Вера строго на нее посмотрела. Ведьма не любила, когда ее перебивают.
— Я покажу как. Надо, конечно, поработать, но нет ничего невозможного. Во-вторых, ключевое слово ЕСЛИ. Если выследят, Ева, а также ЕСЛИ поймают. Надеюсь, ты не собираешься ходить с транспарантом «Я новая ведьма. Поймайте меня»? Ну вот… И живи себе спокойненько. В-третьих, научишься колдовать. А это весело, можно проклясть кого-нибудь. Ну и в-четвертых, приходи к нам с Амадейкой на маскарад. Я буду печь пироги. А мои пироги, знаешь ли, знамениты на весь мир. Демоны со всех концов света съедутся.
— И когда мы начнем учиться контролировать мою… э-эм… колдовскую силу? — вежливо поинтересовалась Ева.
— А чего тянуть? — удивилась Вера. — Фаза луны подходящая. Время для колдовства — самое замечательное. Вот прямо сейчас и приступим. Только перейдем к Варфоломейчику. Мало ли что не так пойдет? Пусть твоя квартира останется целой.
Черт и Вера Сергеевна с готовностью поднялись и спешно засобирались.
Вера посмотрела в угол и скомандовала бесам:
— Посуду помыть! И попробуйте только чашки раскокать.
— Подождите-подождите, — Ева вскинула руки, — как же так? Чтобы колдовать, нужно же готовиться. Нужны какие-то магические вещи, наверное?
Вера посмотрела на нее долгим и очень добрым взглядом.
— А у меня все с собой. Сундучок я в коридорчике за дверью оставила.
* * *
Не успела Ева опомниться, как вся троица очутилась в квартире Варфоломея. Оказалось, что Вера притащила огромный сундук с тяжелой резной крышкой. На ней был изображен рычащий лев. Его грива расходилась, словно языки пламени. А возможно, это и был огненный царь зверей. Ева не поняла, как же у Веры, которая не могла похвастаться габаритами атлета, получается двигать сундук с места на место. Но со стороны казалось, это не стоит ей никаких усилий.
— Колдовство, — коротко пояснила ведьма.
Из недр сундука она достала несколько упаковок свечей.
— Из «ИКЕА»? — удивилась Ева.
Почему-то она думала, что ведьмы должны покупать ингредиенты для колдовства в маленьких лавочках с закопченными крошечными окошечками, в которые едва пробивается солнечный свет. Причем в каждой такой лавке должен непременно жить здоровенный филин. Магия у Евы никак не вязалась с гигантскими шопинг-моллами.
— Да, люблю этот магазин, — подтвердила Вера. — Правда, стоит за свечами поехать, как обязательно накупишь всяких других вещичек. У них еще постельное белье миленькое.
Варфоломей разжился обычным белым мелком и без всякой подсказки со стороны Веры принялся чертить на дверях тайные знаки.
Следом за свечами Вера извлекла пучки ароматных трав и какие-то непонятные порошки в высоких бутылях из темного стекла. Комната Варфоломея постепенно приобретала сходство с лабораторией древнего алхимика. Ева чувствовала себя неуютно и неловко. Черт и ведьма, казалось, не обращали на нее совершенно никакого внимания.
— Мне чем-нибудь помочь? — спросила Ева. Хотелось занять руки.
— Нет, — откликнулась Вера, — мы сами справимся.
Она достала пузатый чугунный котелок, налила в него воды из-под крана и поставила на плиту.
— Только я хочу предупредить, — сказала Ева, стараясь, чтобы ее голос звучал уверенно и твердо.
Вера и Варфоломей оторвались от своих занятий и посмотрели на нее.
— О чем, Ева? — полюбопытствовала ведьма.
— О том, что не буду пить никаких зелий. Я против всяких таких веществ. И не хочу открывать свое сознание. Мне вообще такая философия совершенно не близка.
Ведьма и черт никак не отреагировали на это заявление, просто вернулись к своим делам.
Варфоломей смешивал обычную столовую соль с травами.
— Готовим маринад? — попыталась пошутить Ева.
Она послонялась из угла в угол, потом забралась с ногами на кровать Варфоломея и принялась смотреть по сторонам.
Подготовка к колдовству проходила быстро и плодотворно. Черт насыпал на полу большой круг из соли с травами. Вера по очереди откупоривала свои бутылки и вытряхивала их содержимое в котелок Из каких-то сосудов она брала целую горсть, из других — всего несколько крупинок.
Над котелком стал подниматься густой ароматный пар. По цвету он напоминал марганцовку. Хороший фиолетовый пар. Время приближалось к двум часам ночи.
— Готово, — сказала Вера. — Ева, бери подушку и садись в центр круга. Сегодня ничего сложного делать не будем. Просто попытайся осознать, что ты — ведьма. Ощутить свою силу и принять свою сущность.
— Осторожно, не смажь линию круга, — предупредил Варфоломей.
Около двух часов ночи все чувства обычно притупляются, поэтому, усаживаясь в центре круга, Ева не воспринимала ситуацию как особенно глупую.
Вера чиркнула длинной спичкой и принялась зажигать икеевские свечи. К ароматному фиолетовому дыму прибавился запах теплого стеарина и сгоревшей серы.
— Я сижу, — сообщила Ева, глядя на черта и ведьму, которые расположились за солевой границей.
Все происходящее казалось невероятно смешным, уж больно у Веры и Варфоломея был сосредоточенный и серьезный вид.
Прошло несколько минут. Свечи горели ровно. Было слышно, что на кухне подтекает кран. В доме стояла тишина. Похоже, соседи уже видели десятый сон.
— И что же дальше? — спросила Ева.
— Просто не сопротивляйся и постарайся расслабиться. Мы рядом.
— Это я вижу… — начала Ева.
В этот момент пламя свечей резко заметалось из стороны в сторону. Фиолетовый дым из котелка змеей заструился по полу и принялся свиваться ровными кольцами. Он переполз границы круга и расположился вокруг ног Евы. Она почувствовала жар в ладонях, лоб тоже горел, как при температуре, в затылке начала ворочаться тупая боль.
— Просто расслабься, Ева. Ты все еще не веришь, что ты ведьма, и не принимаешь свою силу. Из-за этого вы находитесь в дисгармонии. Внутри тебя происходит борьба.
Ева почувствовала, что ее волосы начали шевелиться и приподниматься.
— Я ведьма? — сказала Ева. Впрочем, не очень уверенно.
Пламя свечей рванулось вверх. Боль в затылке стала сильнее. В ушах зашумело, словно где-то рядом бушевал морской прибой. Еве начало казаться, что стены комнаты истончаются.
Вера достала деревянную палочку, заостренную с одной стороны, перешагнула границы круга.
— Не отдаляйся, Ева, — сказала она и пригвоздила Евин рукав к полу.
Деревянная палочка прошла сквозь рукав и воткнулась в пол с той легкостью, с которой нож проникает в теплое сливочное масло.
Ева чуть улыбнулась. Морской прибой в ушах притих, а стены стали плотнее. Температура в комнате резко упала. На стеклах начали расти морозные узоры. Иней окутывал окно, взбираясь по стеклу все выше и выше.
— Варфоломей, — тихо позвала Вера.
Черт поднялся и достал из сундука еще одну палочку. Второй рукав Евы был пришпилен к полу так же, как и первый.
— Ева, ты нас заморозишь, — строго сказала Вера.
Хоть она и была совсем близко, голос звучал приглушенно.
Ева улыбнулась:
— Ой, это я?
Ее очень занимали узоры на стекле. Они были похожи на волшебный лес.
— Сосредоточься, Ева, ищи гармонию.
«Ищи гармонию, — подумала Ева, — что это вообще значит? И вообще… Разве ведьмы существуют? Это все на самом деле мне снится. Наверное».
— Нет, Ева, это не сон. Постарайся.
Ева хихикнула. Смешно же!
— Варфоломей… — предостерегающе начала Вера, и они с чертом быстро выскочили за границы круга.
Как раз вовремя. Ева теперь сидела в центре вихря, который закручивался все быстрее и быстрее. Холод в комнате сменился адской жарой.
Варфоломей внимательно наблюдал. Сила Евы нарастала и выплескивалась в разные стороны, но она этого не замечала, не чувствовала колдовство частью себя.
Ева тем временем не могла сосредоточиться. Воздух вокруг нее утратил прозрачность, она видела каждую пылинку в вихре, и это оказалось весьма мучительно. Все двигалось и плыло. Она закрыла глаза, но строгий окрик Веры: «Смотри вперед, Ева!» — заставил с трудом разлепить тяжелые веки.
К счастью, поймав взгляд черта, она зацепилась за него. Удержалась. Мелькание вокруг замедлилось и стало постепенно успокаиваться. Неожиданно Ева почувствовала себя очень цельной, и это было приятно. Исчезла пустота внутри, словно удалось вспомнить что-то забытое, что не давало покоя.
Ева удовлетворенно вздохнула. В этот момент мощный порыв ветра едва не выбил стекла. Ветра, бушевавшего внутри комнаты, а не снаружи. Вера и Варфоломей едва удержали равновесие, а вот Ева безвольно упала на бок.
— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросила Вера.
Ева пробормотала что-то невнятное.
— Если бы не круг, остался бы ты, Варфоломей, без окон, — усмехнулась ведьма.
Свечи почти полностью догорели, некоторые под воздействием колдовского вихря растеклись живописными лужицами. Зелье в чугунном котелке остыло, растворился и странный фиолетовый пар.
Ева ощущала приятную усталость, но при этом странным образом была полна сил. Варфоломей смел границу соленого круга и бережно поднял Еву на руки.
— Ну вот, — голос Веры звучал довольно, хоть и немного устало, — теперь с этим можно работать. Ева приняла свою силу, а сила приняла Еву.
— И я уже могу колдовать?
Еву непреодолимо потянуло в сон. Варфоломей коснулся губами ее виска.
— Не сейчас, — сказал он.
— Да уж, на сегодня точно достаточно, — согласилась Вера. — Но было эффектно. Совершенно сырая и совершенно дикая магия. Давненько я такого не видела. Кстати, чертушка, а что ты делал, когда случался выброс?
Варфоломей был сама лаконичность:
— Отвлекал.
А Ева немедленно вспомнила его поцелуи и обжигающие касания.
Ведьма кивнула.
— Понимаю. Пока Ева еще не совсем освоилась, нужно как можно больше любви. Утром, днем и вечером. Часто и с удовольствием, чтобы сил не оставалось на всякие дикие и внезапные колдовские выбросы.
Говорила она тоном врача, выписывающего рецепт пациенту.
Ева приоткрыла один глаз, и они с Варфоломеем переглянулись. Лицо Варфоломея выражало решимость следовать совету в точности.
Ева была согласна. В этот момент она заснула.
* * *
Алексей Зайцев открыл глаза в два часа ночи и теперь лежал без сна. Он пялился в темноту и слушал, как глухо бухает в груди сердце. После того как он набрал специальный номер и сообщил неведомому слушателю про черный код, не произошло ничего. Мир не перевернулся. Гром не грянул. Никто даже не сказал ему спасибо. А ведь это он, Алексей, проявил бдительность, уследил и практически обнаружил, что нечисть что-то замышляет. Он обязательно докажет, что его ячейка не зря ест свой хлеб. И, возможно, его даже повысят. Представят к награде.
От этих мыслей Алексею стало жарко, пришлось даже высунуть ногу из-под одеяла. Осторожно, чтобы не потревожить спящую рядом жену, он взял телефон. Мобильный ожил в руках и завибрировал. От неожиданности Алексей дернулся и чуть не выронил его. С неизвестного номера пришло сообщение:
«Зверь выпущен. Встречайте на Ярославском вокзале в восемь пятнадцать».
Женщина рядом с Алексеем что-то недовольно пробормотала и перевернулась на спину, рот ее некрасиво приоткрылся. Зайцев вгляделся в знакомые черты. Даже во сне между бровями залегали две глубокие, хмурые складки.
Перед тем как связать себя узами брака, Алексей провел многочисленные проверки. Ничего ведьмовского в его жене не было, она даже снов никогда не запоминала. Интуиции мешали природная черствость и нежелание смотреть в будущее. Но одного Алексей не учел: не обязательно быть ведьмой, чтобы обладать отвратительным характером. А характер у Инги оказался не сахар. Она была женщиной властной и в некотором роде темпераментной — для нормального существования ей иногда был жизненно необходим скандал на ровном месте. Конечно, ее необузданность можно было бы направить в другое русло, но Алексей не справлялся. Причем получался замкнутый круг. От скандалов у Зайцева не оставалось сил и желания на секс, а Инге требовался скандал, поскольку ей не хватало именно секса. Имелось и еще одно обстоятельство. На Алексея давил клан Зайцевых, указывая на его обязанность подарить наследника, который продолжит род и благородное дело борьбы с нечистью. Очередной стресс, который не улучшал ситуацию. Так они вяло мучили друг друга. И жили долго и… как-то так.
Зайцев порадовался служебной надобности — ехать с утра пораньше на Ярославский вокзал, поскольку это означало, что свой законный выходной он может провести подальше от дома, а следовательно, получит отсрочку от бесконечных придирок.
Он долежал до шести утра и с чистой совестью отправился к компьютеру — проверять почту. Вот-вот должен был прийти отчет о слежке за новоприбывшим чертом Варфоломеем, а спецы Алексея должны были выяснить все о женщине, которая проживала в том же подъезде и у которой черт проводил значительную часть времени.
В радостном предвкушении Алексей уставился в монитор и не смог сдержать удивленного возгласа. В ходе «контакта» оперативнику удалось снять с одежды «объекта» черный длинный волос, который «предположительно совпадал по цвету с прической женщины». Так и было напечатано в отчете. Будучи поклонником русской классики, Зайцев никак не мог смириться с тем, что его сотрудники писали не только безграмотно, но и использовали какие-то дико бессмысленные обороты и фигуры речи.
В лаборатории определили, что волос, скорее всего, принадлежал ведьме. Причем в базе ее не было, что означало лишь одно. Он, Алексей Зайцев, засек в Москве не только черта, но и незарегистрированную, неучтенную и доселе неизвестную ведьму.
Предрассветные сумерки постепенно светлели и готовились смениться серым днем. Алексей невидящим взглядом уставился в окно. В уголках его глаз вскипели скупые слезы: сколько проверок было, сколько работы вхолостую, сколько заявлений о нечисти он прочитал, со сколькими психами поговорил, которые принимали собственные голоса в голове за чертей! И вот теперь-то удача ему улыбнулась.
Он даже очень тихо пропел песню собственного сочинения. Рифмовать не старался, поэтому получилось так, как получилось:
Ла-ла-ла-ла-ла
Проклятые черти побиты,
Победа почти что близка,
Пора бы уже, ох, пора бы
Повесить над дверью рога!
Песня привязалась и прилипла, поэтому, когда он ехал к Ярославскому вокзалу, продолжал повторять себе под нос: «Пора бы уже, ох, пора бы…»
На самом деле Алексей Зайцев был болезненно честолюбив и втайне мечтал о славе и признании. Но мечту, что именно он совершит нечто такое, что возвысит род охотников за нечистью Зайцевых, он задвинул очень глубоко. Алексей мучительно боялся неудач, ошибок и осуждения. Ежедневный страх сделал его подобием серой тени самого себя.
Уже на вокзале Алексей неожиданно понял, что не знает, как выглядит «зверь», которого нужно встретить, и вообще человек ли это. Он попробовал набрать номер, с которого пришло СМС, но услышал лишь, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
В восемь пятнадцать Алексей тревожно вглядывался в пеструю равнодушную толпу. Людской поток мерно тек мимо. Никто не остановился. Зайцева толкали, а он старался увернуться и встать куда-нибудь, где не будет мешаться.
Восемь двадцать…
Восемь двадцать пять…
Восемь тридцать…
Восемь тридцать пять…
В восемь сорок Алексей начал терять терпение. И неожиданно почувствовал липкий нехороший страх, перерастающий в панику. Даже дышать стало тяжело. А что, если все это просто дурацкий розыгрыш? И нет никакого центра, куда следует докладывать? И вообще никого, кто придет на помощь? И никто на самом деле не верит в ведьм и чертей. В конце концов, он не только не видел лиц, а даже ни разу не слышал голосов тех, кто «наверху» наблюдал за его работой.
На этом моменте вера Зайцева подверглась серьезному испытанию. Он несколько раз схватил ртом воздух и заставил себя успокоиться. Существовал один аргумент, за который можно было зацепиться: каждый месяц на карточку Алексея перечислялась довольно неплохая сумма. Если Совета нет, то кто ему платит? То-то же!
Зайцев не заметил, как от толпы отделился мужчина в длинном темном балахоне. Не плащ, а просто мечта эксгибициониста. Мужчина остановился рядом и сказал:
— Алексей Зайцев. Вы меня ждете.
Вот так просто. Он не спрашивал, он утверждал.
— Зверь? — неуверенно спросил Зайцев.
Мужчина кивнул и улыбнулся. У него был открытый взгляд человека, который живет в гармонии с собой и пребывает в ладах со своей совестью. Ничего зверского в его внешности не было, скорее наоборот, он располагал к себе и вызывал доверие.
Алексей поискал глазами багаж Зверя. Спрашивать настоящее имя он как-то постеснялся. Точнее, хотел спросить, но что-то его остановило.
— А ваш багаж?..
Зверь покачал головой:
— Предпочитаю ездить налегке. И давай на «ты», Леша. Все-таки одно дело делаем.
Алексея покоробило, как фамильярно прозвучало это «Леша». Он почувствовал себя несмышленым пацаном, и чтобы хоть отчасти компенсировать неловкость, сказал несколько ворчливо:
— Ты опоздал.
— Нет. Я просто наблюдал, — сообщил Зверь. — Хотел удостовериться, что нет слежки.
Он снова обаятельно улыбнулся и похлопал Алексея по плечу.
— Нам еще предстоит сделать очень и очень многое.
— С чего начнем?
Алексей перебирал ногами, стараясь приноровиться к широкому свободному шагу Зверя.
— Посетим ведьму и установим в ее квартире вот это. Для начала.
Зверь достал из кармана несколько изъеденных временем монеток. Настолько древних, что чеканка почти стерлась. А еще на них были какие-то подозрительные пятна, напоминающие кровь.
